Текст книги "Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 61 страниц)

– Ну, вот и все, девочка! – ухмыляясь, изрек Темный Лорд. – Все проще, чем ты думала.

Одновременно с этими словами он подхватил Беллу на руки, укутал ее, запахнув полы теплой черной мантии, и вылетел в окно, унося девушку с собой в холодную ночную мглу. Поднялся ветер, началась метель, и снежные вихри то и дело завивались вокруг них. Вскоре Беллатриса потеряла всякую ориентацию во времени и пространстве. Чародейка не знала, сколько времени они уже летят, не представляла, где, и даже не догадывалась куда. Ей сейчас ясно было только одно: Темный Лорд крепко держит ее в своих руках, а сама она отныне полностью в его власти. Колдунья видела, что он даже не скрывает торжества. Наконец, физическая и моральная усталость взяли свое, и девушка незаметно для себя погрузилась в тяжелую дрему, уткнувшись в грудь Волдеморта и слушая мерные удары его холодного сердца.

***

Когда Беллатриса, наконец, почувствовала, что лежит на чем-то мягком, то открыла глаза и недоуменно осмотрелась. Она находилась в незнакомой ей комнате, отделанной в изумрудно-серых тонах, а ложем ей служила широкая кровать из черного дерева. Рядом с волшебницей сидел Темный лорд и внимательно смотрел на нее.

– Где мы? – спросила Белла.

– У меня дома! – последовал короткий ответ.

Чародейка бросила на Волдеморта вопросительный взгляд, и колдун пояснил.

– Бывший особняк Карактака Бэрка – это всего лишь моя штаб-квартира, а здесь мой настоящий дом. Завтра, если захочешь, я покажу тебе замок.

Ведьма кивнула в ответ. Где-то с минуту она сидела спокойно, но вдруг ее взяла нервная дрожь, которая, все усиливаясь, больше и больше сотрясала тело. Зубы стали стучать, но это не было запоздалой реакцией на недавно пережитый кошмар в неведомом борделе. Этот страх уже немного прошел, и колдунья смогла уже более отвлеченно вспоминать об этом, хотя подобные мысли и заставляли ее вздрогнуть. Только теперь до девушки стало доходить, что же она натворила.

– Убила! – дрожащими губами шептала Белла. – Человека убила!

Все предыдущие нелицеприятные поступки, даже применение Империуса к родному отцу и пытка Кребба Круциатусом казались пустяком, детскими шалостями. Хотя они и были предтечей этого страшного деяния, но в отличие от него, не были необратимыми. Их действие на жертву в любой момент можно было прекратить, а вот вернуть с того света убитого не представлялось возможным. Слова смертельного проклятья, осквернившего губы, нельзя было взять назад. И расплата за него в виде угрызений совести не заставила себя ждать. Но когда Волдеморт услышал непроизвольно слетевшие с девичьих уст слова горького раскаяния, то лишь засмеялся холодным жутким смехом.

– Кого? – не переставал хохотать черный маг. – Кого ты назвала человеком? Это мерзкое похотливое грязнокровное животное? Я тебя умоляю! Не смеши меня! – Потом добавил уже без смеха покровительственно-снисходительным тоном: – Просто у тебя сегодня был непростой день. Ты переволновалась и устала, поэтому от слабости и утомления говоришь подобную чушь. Завтра мы с тобой обо все поговорим, девочка! А сейчас спи. Выпей это! – Волдеморт протянул ей кубок с горячим вином. – А то вся дрожишь!

Беллатриса и в самом деле окоченела от полета сквозь зимнюю ночную мглу, но от нервного напряжения не замечала этого. Она покорно выпила вино, и через какое-то время тело ее обмякло, а разум затуманился. Вскоре разморенная ведьма погрузилась в глубокий сон, который, однако, нельзя было назвать ни сладким, ни даже просто спокойным. В эту ночь она впервые увидела кошмар, который теперь преследовал ее до конца жизни, то периодически исчезая, то возвращаясь вновь. Чародейка видела себя стоящей на берегу широкой реки, и воды ее были холодны и темны, как ночь. А на другом берегу была ее жертва, первая в страшной толпе. Толстый рябой верзила стоял и смотрел на свою убийцу, протягивал к ней руки и непрестанно твердил так, что кровь стыла в жилах: «Я жду тебя!» Беллатриса кричала во сне от страха, но ее некому было разбудить. Когда же она, наконец, открыла глаза и вскочила на ноги, приложив руку к груди и унимая неистовый стук сердца, то поняла, что не останется одна в этой чужой комнате. Сна не было ни в одном глазу, и чародейка вышла в коридор с намерением разыскать Волдеморта, хотя и опасалась при этом рассердить его таким поступком. Искать долго ей не пришлось: едва волшебница переступила порог комнаты, как дверь напротив открылась, и волшебница увидела Темного лорда, одетого, как всегда, в темную мантию. Маг смерил ее пристальным взглядом и спокойно произнес:

– Не стану спрашивать, как тебе спится. И троллю понятно, что преотвратно. Ты очень громко кричала. – Улыбнулся он одними уголками губ и протянул ей руку.

– Идем!

Девушка подчинилась без слов, когда Волдеморт повел ее в свою спальню.

– Не волнуйся так! – Чародей потрепал Беллу по щеке. – Девочка моя, даю слово, это у тебя пройдет, и так терзаться совестью ты в очень скором времени перестанешь!

Темный Лорд заключил лицо чародейки в свои ладони и припал к ее губам. Поцелуй этот не был у них первым, но никогда еще эти худые холодные руки не обнимали ее столь неистово и не были такими смелыми, сжимали сквозь тонкую ткань сорочки округлые бедра, потом спустили с плеч бретельки, открывая грудь. По всему телу Беллатрисы пробежала дрожь, но источником ее был уже не страх, а сладострастное желание отдаться этому человеку прямо сейчас, позабыв обо всем на свете. Чародейка чувствовала, что и сам Волдеморт жаждет того же, с упоением слушала его участившееся дыхание и была даже немного разочарована, когда маг вдруг прекратил поцелуй и ласки, отстраняясь от нее.

– Не сейчас! – глухо прошептал он.

Волдеморт взял волшебную палочку, наколдовал стакан воды, открыл небольшую прикроватную тумбочку и достал из нее хрустальный флакон. Маг капнул из него в стакан и протянул питье ведьме.

– Зелье сна без сновидений, отменное средство от кошмаров.

Ведьма, благодарно взглянув на волшебника, залпом осушила стакан. Снадобье подействовало весьма быстро, и меньше, чем через минуту колдунья уже спокойно сопела во сне. Волдеморт улегся рядом с ней.

========== Глава 65. Предложение ==========

Проснулась чародейка, когда солнце уже стояло высоко над землей. Никого кроме нее в комнате не было. Белла решила снова разыскать Волдеморта, но прежде, чем выйти в коридор захотела наколдовать себе какую-нибудь одежду. В конце концов, магического мастерства у нее на это хватит, хоть и потребуется какое-то время. Но не успела колдунья взять лежащую на прикроватном столике волшебную палочку, как увидела, что в углу комнаты на приоткрытой зеркальной дверце шкафа висит великолепное муаровое платье цвета слоновой кости, украшенное атласными персиковыми лентами. Оно особенно подчеркивало красоту ее смуглой, словно всегда загорелой кожи. На полу рядом с ним стояла пара изящных туфелек. Довольная Белла невольно улыбнулась. Надев платье, она оглянулась в поисках того, кто бы зашнуровал корсет, – наверное, какого-нибудь эльфа. Но в этот момент шнуровка затянулась сама собой.

– Вот это чары! – восхитилась ведьма и накинула на плечи мантию. Привычным быстрым движением Белла убрала назад волосы, и каскад черных кудрей заструился по спине. Поглядевшись в зеркало, девушка отметила, что выглядит и в самом деле чудесно. Но ни наколдованный Волдемортом туалет, ни прелесть молодого лица, ни стройность фигуры на этот раз не вызвали у нее довольной улыбки. Воспоминания о кошмарных событиях прошедшей ночи снова завладели Беллатрисой и затмили солнце, лучи которого проникали в узкое окно. Судя по всему, на дворе был ясный день. Однако, настроение волшебницы уже было безнадежно испорчено, а на душе у нее становилось все мрачнее и мрачнее. Она вышла из комнаты и стала осматриваться по сторонам, не зная, куда идти. Тут на другом конце коридора, ведьма услышала какой-то звук похожий на скрип двери и, направившись туда, вышла на обширную лестничную клетку. Широкая лестница с зеленым ковром неожиданно засветилась, словно приглашая спуститься. Беллатриса не увидела ни одного эльфа в этом загадочном замке, но не это было странным. Домовики часто стараются не попадаться на глаза людям, тем более чужим, не хозяевам. Но этот замок, похоже, не нуждался в них и сам казался как будто живым, указывая Белле путь тем или иным знаком. Волшебница спустилась в огромную гостиную, где пылал камин, хоть за ним никто не следил. Широкая дверь в одной из стен сама собой раскрылась, и чародейка прошла в столовую, в которой и нашла Волдеморта. Посередине стоял полностью сервированный для двух человек стол, но Темный лорд сидел не за ним, а в стороне в удобном кресле, обитом черной кожей.

– Доброе утро! – поприветствовал он Беллатрису спокойным прохладным голосом. – Позавтракай со мной!

Жестом руки он пригласил ее к столу. Девушка почувствовала манящий запах прекрасно приготовленного бекона с яйцами, поджаренного картофеля и ароматного кофе. Учитывая, что вчера вечером она по-хорошему не поужинала, а потом ночью пережила столько всего, сейчас чувствовала волчий аппетит. Поэтому повторно просить ее не пришлось. Волдеморт пристально взглянул на девушку.

– Долго ты еще собираешься терзаться из-за вчерашнего? – иронизировал он. – Поверь, это совершенно излишне.

– Не каждый день становишься убийцей! – грустно отозвалась волшебница.

– Значит, сейчас ты полагаешь, что там, в борделе, нужно было поступить по-другому? Позволить этим похотливым свиньям совершить задуманное?

Беллатриса смутилась, не зная, что ответить.

– Нет, позволять было нельзя…

– Тогда скажи, в этой ситуации у тебя был выбор, кроме убийства? Империус или даже Круциатус ты бы вряд ли с перепугу сотворила. Не те эмоции. Меньше всего ты тогда думала о пытках или о том, как повелевать… Здесь или ты бы расправилась с ним, или он учинил бы над тобой такое, что в тот момент казалось похуже смерти, ведь так? Тогда к чему все эти терзания, сожаления о содеянном, девочка? Повторись эта ситуация, и ты опять бы поступила точно также. Мучиться совестью в данном случае совершенно неуместно. И вообще, порой она сильно досаждает. Во всяком случае, заниматься черной магией будет затруднительно. Темные искусства и совесть – вещи несовместимые. Ты, конечно, можешь освоить определенные заклинания, но никогда не достигнешь совершенства. Ответь мне, если сюда прилетит комар и захочет попить твоей крови, что ты с ним сделаешь? Ведь прихлопнешь без зазрения совести и через секунду забудешь о нем, не правда ли?

– Так это комар. Всего лишь. А тут человек!

Волдеморт расхохотался, презрительно и зло.

– А чем этот так называемый человек, грязнокровка, лучшее комара, а? Ведь незадачливое насекомое только тем и виновато, что устроено так: пить кровь другого, чтобы просто жить. И порой платит жизнью за эту ничтожную каплю. А человек, которому вовсе не было жизненной необходимости нападать на тебя, тем не менее, нападает, хотя мог бы удовлетворить свою похоть с кем-то другим. И что? Спустить это ему с рук? Нет, Белла! Ему еще повезло, что отделался простым смертельным проклятьем. Я бы сперва вдоволь поизмывался над ним, совершенствуя свой Круциатус. И у тебя будет еще море таких возможностей, красавица!

– Как это? – с испугом недоумевала чародейка.

– Не все грязнокровки перевелись, Белла. Их полно, а маглов еще больше. Все они как паразиты, которые присосались к чистой волшебной крови и тем самым портят ее. Мы на пороге противостояния с ними, какого еще не бывало. И я не хочу, чтобы все мои уроки, данные тебе, пропали даром. Потому и разговариваю с тобой сейчас, продолжая посвящать свое драгоценное время. Ты должна отбросить все эти глупые неуместные колебания, Белла. Ведь ты пожирательница смерти! – Темный Лорд взял чародейку за запястье, указывая на черную метку. – Одна из самых преданных мне сторонниц. Вся твоя семья испокон веков соблюдает чистоту крови и говорит, что презирает грязнокровок и маглов. Но кроме слов и пафосных речей что они сделали, чтобы очистить наш мир от этой мерзости? Заявляя о своих убеждениях, нужно подкреплять их делами, иначе это просто пустая ничего не значащая болтовня. Говорунов много, а по-настоящему действуют только я и мои пожиратели! Знаешь ли ты, кто такие эти маглы? Безмозглое стадо баранов, идущее к кормушке и на водопой. А когда корма или воды становится недостаточно для всех, то мгновенно трансфигурируются в свору злобных псов, грызущихся за кость. Ведь волшебной силы они лишены и наколдовать себе даже самое необходимое не могут. Даже среди магов немного таких, у кого хватает на это мастерства. А почему, кстати? Откуда у нас вообще берутся сквибы? Они же порождения тех самых грязнокровок. И этих самых существ волшебники из милосердия пристраивают в мир маглов, раз сами не хотят иметь с ними дел. Но зато с распростертыми объятиями принимают в волшебные школы их отпрысков, рожденных вместе с маглами. Иначе как объяснить, что у этих ничтожеств рождаются дети с волшебной искрой? Об этом наши маглолюбы не дают себе труда задуматься.

Голос Волдеморта уже давно перестал быть холодным и равнодушным. Напротив, чародей говорил с небывалым воодушевлением и искренностью. Завтрак уже давно закончился, и Темный Лорд снова сидел в своем кресле, а Беллатриса устроилась у него на коленях, прижавшись головой к худой груди. Белые ладони гладили спину чародейки, и прикосновения эти заставляли ее таять в его руках, а произносимые колдуном слова завораживали и словно гипнотизировали неопытную душу юной и безгранично доверявшей ему девушки. А Белла даже не хотела замечать, как их яд заставляет умолкнуть неизбежно заговорившую совесть, как убаюкивает и хоронит ее. Но ей теперь уже было все равно. Куда важнее для волшебницы казалась близость к Волдеморту, и большего счастья для себя ведьма не желала.

Наконец, Волдеморт снова посмотрел в лицо чародейке и с удовольствием отметил про себя, что она и впрямь стала успокаиваться.

– Тебе не кажется, что мы слишком долго говорим обо всяких ничтожествах. Может, используем время, которое у нас имеется, с большей пользой?

– Конечно, милорд! Вы снова хотите обучить меня какому-нибудь темному заклинанию?

– Нет, на сегодня у меня другие планы. Помнится, вчера я обещал тебе экскурсию по замку. Это замечательная возможность осмотреть владения самого Салазара Слизерина, которые спустя почти тысячу лет открылись его наследнику, как и Тайная комната в Хогвартсе больше двадцати лет назад! – гордо проговорил Волдеморт.

– Вы наследник Салазара Слизерина?! – в радостном изумлении вскрикнула ведьма.

– Да, моя красавица! – улыбнувшись, отвечал маг и, заметив ее по-детски восхищенные глаза, не мог удержаться от того, чтобы не сорвать с губ волшебницы короткий поцелуй, и девушка засветилась от счастья.

– Идем же! – не то попросил, не то приказал чародей и подал ей руку, на которую Белла с удовольствием оперлась. Надев теплые мантии и обувь, оба направились к выходу. Сначала они бродили по широким, расчищенным от снега дорожкам обширного парка, а потом стали осматривать и сам замок. Побывали в библиотеке, и когда Белла спросила, неужели по темным искусствам столько книг, то получила ответ, что кругозор наследника одного из основателей Хогвартса не может ограничиваться одной только черной магией. Спускались и в мрачные подземелья, о которых Темный Лорд поведал своей спутнице, что они были куда обширнее, но он решил часть помещений вынести наверх. И помогли ему в этом необычные свойства замка.

Прогулка по владениям Салазара Слизерина заняла много времени, но Волдеморт и Беллатриса, кажется, этого не замечали. Было уже далеко за полдень, а они не обошли и половины покоев, да и то многие осмотрели лишь мимоходом. Приведя волшебницу обратно в столовую, Темный Лорд наколдовал обеденный стол, накрытый красивой серебристой скатертью, и на нем появились любимые блюда его спутницы. Белла просто валилась с ног от усталости и умирала от голода несмотря на плотный завтрак. Больше всего ей сейчас хотелось быстро без церемоний поесть и улечься на чем-нибудь мягком, давая блаженный отдых своим ногам, безмерно уставшим от долгой ходьбы в прелестных, но не очень удобных сапожках на высоких каблуках. Однако суровое воспитание, полученное в семье, привычно взяло верх над желаниями. Девушка в тщательно отработанной грациозной манере скинула мантию и уселась на стул, сохраняя идеально прямую осанку и не позволяя себе даже слегка откинуться на спинку, и принялась неторопливо, как и подобает леди, есть, едва прикасаясь к каждому блюду и по чуть-чуть отхлебывая вино из кубка. Волдеморт лишь усмехнулся и обратился к Белле со снисходительным тоном, как будто говорил с ребенком.

– Нет нужды сейчас так неукоснительно следовать этикету. Чиниться будешь перед чванливыми и не слишком прозорливыми гостями в доме своих родителей.

Тут сапожки с замысловатой шнуровкой мгновенно слетели с ее ног, стул неожиданно трансфигурировался в удобный диван, а за спиной непонятно откуда взялась мягкая подушка. Беллатриса бросила на Волдеморта полный благодарности взгляд. Заметив, что милорд неотрывно смотрит на огонь в камине и молчит, девушка не стала мешать его размышлениям.

– Знаешь, – неожиданно заговорил Волдеморт, – ты ведь первый человек, который гостит в этом замке с тех пор, как я его обнаружил. И поистине, твое присутствие его украсило. Я уже рассказывал тебе, что замок подстраивается под своего хозяина и сам выполняет его пожелания касательно внутреннего и внешнего убранства. Но один мой приказ он категорически отказывался исполнить: ни за что не хотел зажигать камины, и даже если я делал это сам, то огонь сразу же потухал. Но после того, как я первый раз забрался через окно в твою комнату и вернул отобранную отцом палочку, то вернувшись, обнаружил, что все камины запылали сами собой. И сейчас замок встречал тебя как дорогую гостью, показывая, как и где искать меня. До твоего появления здесь даже летом было весьма прохладно, солнечное тепло было не в состоянии пробиться сквозь эти толстые стены, и мне приходилось пользоваться согревающими чарами, чтобы вконец не замерзнуть зимой.

– Для меня большая честь быть вашей гостьей!

– Я хотел бы, чтобы ты была не гостьей, а леди этого замка, разделила со мной жизнь и судьбу, какими бы они не были! – неожиданно ответил Волдеморт властным и, как ни странно, холодным голосом.

========== Глава 66. Огонь свечи ==========

Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.Как летом роем мошкара

Летит на пламя,

Слетались хлопья со двора

К оконной раме.Метель лепила на стекле

Кружки и стрелы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.На озаренный потолок

Ложились тени,

Скрещенья рук, скрещенья ног,

Судьбы скрещенья.И падали два башмачка

Со стуком на пол.

И воск слезами с ночника

На платье капал.И все терялось в снежной мгле

Седой и белой.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.На свечку дуло из угла,

И жар соблазна

Вздымал, как ангел, два крыла

Крестообразно.Мело весь месяц в феврале,

И то и дело

Свеча горела на столе,

Свеча горела.Б. Пастернак «Зимняя ночь»

От последних слов Волдеморта сердце у мисс Блэк застучало так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Произошло то, о чем Беллатриса мечтала, но не позволяла себе надеяться. Она даже не пыталась пускать в ход обычные свои и чужие женские уловки, чтобы очаровать волшебника. Ведьма понимала, что хоть они и действовали практически безотказно с другими ухажерами, но с Темным Лордом будут бесполезны. Эти слова были, несомненно, предложением руки и сердца, но видит Мерлин, хоть Белле и доводилось уже их выслушивать, однако в такой манере, словно приказ, оно звучало для нее в первый раз. Маг ни словом не обмолвился о своих чувствах, не изъяснялся в любви, не рассыпался в комплиментах и льстивых дифирамбах ее достоинствам и не живописал во всевозможных радужных красках их счастливое будущее, как это делали другие юные поклонники. Он просто позвал за собой, словно повелевал, но пойти за ним, подчиниться ему, исполнить все, что он ни попросит, даже служить ему и называть своим повелителем казалось Белле огромным счастьем. Она медленно, но без колебаний протянула этому могущественному, давно уже ставшему хозяином ее сердца чародею, тонкую девичью руку в знак своего согласия. От радости язык словно онемел, и девушка не смогла произнести ни одного слова, но в этом и не было нужды: Волдеморт и так был прекрасно осведомлен обо всех ее мыслях и чувствах.

Не успела Беллатриса опомниться, как от одного взмаха волшебной палочки Темного Лорда в гостиную под действием манящих чар влетели три ларца и сами собой опустились на стол. Волдеморт открыл один из них, достал золотое кольцо с крупным темным камнем, надел на тонкий девичий палец, и удивительно, перстень тут же стал ей по размеру.

– Эта семейная реликвия тщательно хранилась моими предками на протяжении веков, – спокойно и гордо сказал колдун.

Затем он открыл вторую шкатулку, вынул золотой медальон с красивой изумрудной змейкой, и спустя миг наследство Слизерина уже украшало шею Беллы. Тут ей совсем не к месту вспомнилось, что Крэбб тоже перед свадьбой прислал ей в подарок изумрудное колье гоблинской работы, которое тогда показалось волшебнице ничем не лучше петли или аркана. А вот тяжесть медальона, который был на ней сейчас, казалось приятной.

– Медальон Слизерина! – коротко пояснил Волдеморт и открыл третью шкатулку. В ней лежала старинная корона с массивным золотым ободком, которая показалась девушке знакомой. Волшебник пояснил:

– Эту диадему я привез из лесов Албании, где она долгое время была спрятана. Вспомни историю магии. Уверен, любой когтевранец умер бы от зависти, если бы увидел ее.

– Неужели это та самая диадема Кандиды Когтевран, которая столько веков считалась утерянной?! – изумленно воскликнула Белла, но тут ее взгляд упал на надпись, выгравированную на внутренней стороне ободка «Ума палата дороже злата», и все сразу стало ясно.

Волдеморт взял диадему из рук девушки, водрузил ей на голову и невольно залюбовался.

«Настоящая королевна! – подумал он. – Ей все это идет как нельзя лучше, и кому еще носить такое?» Но при этом ничего не сказал, и лицо его казалось бесстрастным. Привычка использовать окклюменцию была доведена до автоматизма, а мысли надежно скрыты за ментальными барьерами.

– Взгляни на себя! – едва заметно улыбнулся Волдеморт и подвел Беллатрису к старинному зеркалу, сделанному не из стекла, а из серебряной амальгамы, и от этого лицо в отражении обретало какое-то странное чарующее сияние. Вообще-то девушку из чистокровного богатого семейства было трудно удивить роскошными украшениями, к которым, к тому же, она никогда не питала особой страсти. Но тут и она не смогла сдержать восторженной улыбки, которая очень ее красила и словно бы согревала и освещала изнутри это очаровательное, но холодное и надменное лицо.

Волдеморт самодовольно окинул Беллу пристальным горящим взглядом, скользя глазами по красивой шее, смугловатым округлым плечам и высокой упругой груди. Руки невольно сами потянулись к девушке, заключая ее в плотное кольцо сильных объятий, а длинные пальцы гладили бархатистую кожу. От волос струился пряный аромат темно-бордовой, почти черной розы, сладкой дурман-травы и теплого благовонного сандала. Темный Лорд как зачарованный упивался близостью своей теперь уже невесты словно хмельным вином. И как в Слизерин-Кэстле до сей поры не было никого из посторонних, так и в это холодное сердце никто еще не проникал столь глубоко. Тонкие бескровные губы коснулись девичьей щеки, а потом накрыли ее рот нежным, а затем все более настойчивым, страстным и требовательным поцелуем. Волдеморт расстегнул несколько застежек на ее платье, спустил его с плеч и ослабил шнуровку корсета, жадно пожирая глазами каждый вновь открывающийся его взору участок тела и любуясь безукоризненной красотой форм. Щеки, плечи и грудь Беллы покрылись румянцем от неимоверного смущения, ведь ей никогда еще не доводилось представать перед мужчиной в таком виде. И от этого девушка казалась еще прелестнее. А Темный Лорд, зная, что сердце и душа Беллатрисы уже навсегда принадлежат ему, что он имеет над ними полную власть, вовсе не спешил завладеть до времени ее телом. Он вновь уже натянул было платье обратно на плечи чародейки, но тут она сама обняла его за шею и стала несмело целовать в губы, закрыв от радости глаза.

– Беллатрис-с-са! – срывающимся от восторга голосом прошептал Волдеморт, подхватил ее на руки и унес в свою спальню.

Несмотря на охватившую его страсть, Волдеморт не мог не заметить, как сильно изменилась неуютная комната, где он провел много бесконечно длинных одиноких ночей. Стены, доселе обитые темно-зеленым шелком, неожиданно приобрели цвет нежной весенней листвы, а почти черный полог и покрывало на старинной кровати теперь светились серебром. Воздух тоже стал не такой как раньше, холодный и затхлый. Теперь, когда в камине жарко горело пламя, ощущалось приятное тепло. Дрова потрескивали в огне, источая аромат сандала, который смешивался с запахом стоящих в хрустальной вазе темно-бордовых роз и пленительно сладкой дурман травы.

Чародей отбросил серебристое бархатное покрывало, усадил Беллатрису на мягкую перину, ведя дорожку поцелуев по тонкой, изящной руке к шее и груди. Длинные белые пальцы вытаскивали шпильки из прически и нетерпеливо отбрасывали их в стороны, выпуская на волю блестящие черные кудри, и Волдеморт в очередной раз залюбовался роскошными локонами. Ладони волшебника, которые стали чуть теплее обычного, принялись стягивать платье и исследовать потаенные изгибы стройного девичьего тела, казавшегося совершенным в свете камина. От стеснительного волнения Белла почти никак не отвечала на ласки, просто окуналась в омут своих чувств и новых непривычных ощущений, целиком и полностью отдаваясь во власть уверенных мужских рук, скользящих по нежной упругой груди, пленительно тонкой талии и плоскому животу, округлым бедрам и длинным ногам. Темный Лорд не узнавал самого себя, не веря, что, оказывается, вообще способен испытывать подобную трепетную нежность. И тем не менее испытывал. А ведь раньше, случись ему оказаться в постели с женщиной, он всегда действовал весьма решительно, властно, эгоистично, а подчас и грубо. Теперь же он долго и умело ласкал Беллу, внимательно следя за ее реакцией на каждое прикосновение, терпеливо ожидая, когда целомудренная девичья стыдливость уступит место страсти.

Когда же огонь желания охватил волшебницу целиком, и она обвила руками плечи Волдеморта, расстегнув золотую с изумрудом застежку на его мантии, а темно-карие, почти черные в полумраке глаза ведьмы призывно заблестели, Темный Лорд мгновенно с помощью заклинания освободился от своих одеяний и прижался холодным телом к горячей и трепещущей Белле. Истерзанная, доселе никем не согретая, раздробленная и покалеченная душа рвалась наружу, чтобы соединиться с другой, единственной и бесконечно преданной ему. А Беллатриса неизбежную боль восприняла спокойно, лишь слегка закусила губу и зажмурилась, будучи безгранично счастливой от того, что дождалась именно этого чародея. Осторожное бережное обращение, ласковые прикосновения и нежные, словно подбадривающие поцелуи вскоре свели на нет все неприятные ощущения, и юная колдунья полностью расслабилась.

– Беллс! – услышала она, когда все закончилось, тихий шелестящий шепот у самого своего уха, а мгновение спустя чуть потеплевшие губы запечатлели на высоком лбу легкий поцелуй.

Потом они еще долго лежали, крепко обняв друг друга. Белла удобно устроила голову на плече Волдеморта, а он зарылся лицом в ее кудри, вдыхая аромат духов. Колдун не понимал причины этой непонятной метаморфозы, которая сейчас происходила с ним и со стороны казалась прекрасной. Нежный и ласковый Темный Лорд? Это что-то непостижимое, чарующий своей невозможностью оксюморон. Однако сейчас вопреки всему он был реален. Но Волдеморт и не хотел разбираться в том, что за муха его укусила, раз ведет себя столь нетипичным образом. Зачем, если рядом с Беллой, отдавшей ему свое сердце, так хорошо и тепло. Эта ведьма действительно запала волшебнику в его расколотую душу глубже, чем кто бы то ни было. Но и лицезреть ею же сотворенное чудо было суждено только ей, да и то на короткие и редкие мгновения, точно вспышки зарницы на темном ночном небе.

***

Беллатриса блаженно потянулась, скинула с себя одеяло и села в кровати, опустив ноги на темно-серый толстый ковер. Волдеморт пристально следил за ней своими пронизывающими насквозь глазами, но по лицу чародея невозможно было понять, о чем он думает. На прикроватном столике стояло золотое блюдо с фруктами, с которого Белла взяла и надкусила сладкий сочный персик. Тут юная женщина почувствовала, что несмотря на жарко горевший камин, воздух в спальне все же еще не прогрелся и невольно поежилась. Видимо, толстые каменные стены замка, веками не видевшие тепла, теперь жадно втягивали его подобно космической черной дыре, которая поглощает солнечный свет и не отдает назад ни капли. Однако мерзнуть волшебнице все же не пришлось: на ее плечи тут же опустилась мягкая теплая шаль из индийского кашемира. Чародейка обернулась и увидела, что Темный Лорд легонько взмахнул волшебной палочкой, и в комнату влетела маленькая золотая чаша с дымящимся горячим вином, пахнувшем пряной корицей.

– Выпей и согрейся, красавица моя! – как можно более мягко проговорил он.

Отпив половину, Белла протянула кубок возлюбленному, но он отрицательно помотал головой.

– Не хочу! – тихо прошелестел его голос. – Мне никогда еще не было так тепло. Допей сама и взгляни на чашу. Уверен, тебе она придется по вкусу.

Чародейка подчинилась, стала внимательно разглядывать опустевший кубок и вдруг невольно ахнула.

– Да это же чаша Пенелопы Пуффендуй! – воскликнула Белла, увидев на кубке изображение барсука.

– Ты потрясающе догадлива, – довольно кивнул Волдеморт. – Весьма приятно пить из такого магического артефакта, ведь он прибавляет упорства и трудолюбия, не так ли?

Беллатриса в изумлении молчала, словно гадая, какого еще сюрприза ждать от этого загадочного чародея.

– Теперь тебе не хватает только символа Гриффиндора. Меч я тебе дать не могу, но он и не нужен леди. Однако взгляни на эту вещицу.

При этих словах в руках у Волдеморта появился маленький обоюдоострый серебряный кинжал с невероятно красивой золотой рукоятью, украшенной сверкающими рубинами.