Текст книги "Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 61 страниц)

Разыскать квартиру, адрес которой ему сообщил мистер Оливандер, оказалось совсем нетрудным делом. Подлетая к двери, колдун чувствовал, как сердце у него забилось вдвое быстрее от предвкушения удачи, ставшей с недавних пор его постоянной спутницей. Однако тут Темного Лорда ждало неожиданное разочарование. Дверь ему открыла молодая женщина, которая, разглядев нежданного посетителя, задрожала от страха, а на лице ее застыл ужас.

– Где Грегорович? – злобно прошипел Волдеморт.

– Я не знаю, не знаю! – закричала она.

– Ложь!

– Я не знаю, он съехал! Съехал!

Темный Лорд заглянул волшебнице в глаза и понял, что она действительно не знает, куда переехал Грегорович. Он ощутил, как внутри него поднимается пламенная волна гнева, ярость душила и ослепляла колдуна от того, что след Бузинной палочки теперь снова потерян. А ведь все так хорошо складывалось последнее время, и Волдеморт уже успел привыкнуть к удаче, которая теперь сопутствовала ему.

– Авада Кедавра! – гневно выкрикнул он, сражая смертельным проклятьем ни в чем не провинившегося перед ним человека, которого и видел-то первый раз в жизни и которому так не посчастливилось попасть под горячую руку Темному Лорду, пребывающему в порыве совершенно неконтролируемой ярости.

Спустя полчаса чародей немного успокоился, но от своего намерения разыскать самую могущественную палочку в мире он отказываться не собирался. Не такая была его натура. Уже утром Волдеморт разыскал адрес градоначальника и, более того, успел подвергнуть его заклинанию Империус, приказав достать ему Грегоровича хоть из-под земли. Не прошло и двух часов, как подчиненные чиновника нашли, что требовал Темный Лорд, а еще через час несчастный мастер волшебных палочек был уже в подземельях Малфой-мэннора.

– Круцио! – яростно и нетерпеливо шипел колдун, подвешивая несчастную жертву к потолку за ноги. – Немедленно отдай мне Бузинную палочку! Отдай мне ее сейчас же!

– Но у меня ее давно нет! – в отчаянии голосил Грегорович. – Украдена много лет назад!

Темный Лорд молча подошел к пленнику и заглянул в черные глаза, погружаясь через них в чужое сознание, словно сквозь длинный темный тоннель.

… На подоконнике второго этажа стоит белокурый юноша, держа в руках Бузинную палочку и легко взмахивая ею. Он усмехается Грегоровичу, показывает ему язык и совсем без страха прыгает спиной в окно…

– Кто этот человек? – спросил Волдеморт.

– Я не знаю!

Чародей понимал, что слова эти правдивые: бедный мастер слишком хорошо осознавал, что лгать сейчас смерти подобно. Однако гибели ему избежать все равно не удалось. Разочарование зажгло в груди Волдеморта костер бешеной холодной злобы, и тисовая палочка взметнулась в костлявой руке. Яркая зеленая вспышка осветила подземелье, в то время как колдун, не оглянувшись больше на свою очередную жертву, вышел за дверь, а в помещение уже вползала Нагайна.

Волдеморт все же хорошо запомнил лицо молодого воришки, и оно почему-то казалось ему знакомым, хотя маг был уверен, что никогда с этим юнцом не встречался. «Может быть на кого-то похож? – размышлял чародей. – Или, возможно, я где-то видел не его самого, а колдофотографии в «Ежедневном пророке», в Хогвартсе или в другой волшебной школе во время своих странствий? Возможно, в другом возрасте?» Но как ни старался Темный Лорд вспомнить, где же он мог видеть вора, и кто он таков, ему это не удавалось. Тогда Волдеморт, по своему обыкновению, решил не трудиться пока над разрешением этой задачи. Интуиция подсказывала магу, что в свое время ответ найдется сам собой.

========== Глава 118. Несколько слов о темном семействе ==========

Захватив Министерство, Темный Лорд воспользовался этим событием не только для обретения настоящей власти и травли маглокровок, но и для других личных целей. Так он забрал Беллатрису у Родольфуса, но потом все же решил отыграть назад, скрыв свой брак, дабы не подвергать ведьму лишним опасностям. И свои свободные вечера чародей теперь проводил с Беллой и Дельфини. Конечно, ни жена, ни дочь никогда не слышали от него ласковых слов и не видали хоть каких-то проявлений нежности или трепетного внимания. Когда Волдеморт появлялся в их покоях, и ведьма отпускала Юфимию, то колдун даже не целовал Беллатрису, не брал на руки Дельфини, однако не проходило ни одного дня, чтобы темный маг хотя бы на несколько минут не наведался к ним. Он просто сидел и внимательно наблюдал за тем, как Белла занимается их маленькой дочерью. Вернее, он не просто сидел. Ожидая, когда Поттер рано или поздно попадется в одну из расставленных ловушек, Темный Лорд решил, что ему стоит научиться быть терпеливым. Этого можно было достичь, если взяться за какое-нибудь дело, требующее регулярных усилий и времени. Но Волдеморт не был бы Волдемортом, если бы даже здесь не дала о себе знать его непомерная гордыня. Далеко не каждое занятие он считал достойным того, чтобы посвятить ему часы своего досуга.

Не довольствуясь властью над одними лишь волшебниками, Темный Лорд, как и в первую магическую войну до своего падения пытался склонить на свою сторону и некоторые другие народы волшебного мира – великанов, оборотней и гоблинов, используя для этого любые средства – от переговоров до травли, шантажа и угроз. Так у него под пятой оказались и гоблины, в руках которых, однако, были основные финансовые потоки волшебного мира и главный банк Гринготтс. Также он теперь имел свободный доступ к гоблинским книгам, в которых описывались все тщательно хранимые и передаваемые из поколения в поколение секреты этих мастеров золотых дел. Гоблинсгуком же Волдеморт овладел еще в молодости в свою бытность служащего в магазине «Горбин и Бэрк». И сейчас, желая постичь науку терпения, решил овладеть ювелирным искусством. У гоблинов не было волшебных палочек, все свои изделия они изготавливали вручную, но Волдеморт и не думал работать руками. Маг провел ряд экспериментов и довольно быстро придумал значительное количество заклинаний на гоблинсгуке, позволяющих выполнять ту или иную операцию. Отработав заклинания на бросовом сырье, чародей в скором времени стал создавать вполне пристойные изделия, а еще через несколько недель довел магические формулы до совершенства, и тогда из-под его волшебной палочки стали рождаться такие украшения, перед которыми шедевры прославленных гоблинских мастеров, служащие торжественным убранством знатных чистокровных чародеек, казались жалкими побрякушками из захудалой лавчонки.

Знали о таком увлечении Темного Лорда лишь Белла, да еще, пожалуй, Нарцисса. Все эти творения, которыми маг теперь одаривал жену, надевались ею только в Слизерин-кэстле и только для него одного. Поначалу колдунья смущалась принимать какие-либо дары от своего повелителя, но тот сразу же напоминал о ее хоть пока что тайном, но необычайно высоком статусе, из которого следовало, что ей полагается надевать все это. Кроме того, чародей говорил, что за верность и преданность дается награда. Один раз, когда Белла в восхищении от очередного шедевра взяла кисть Волдеморта в свои руки и с благоговением поцеловала, сказав при этом, что даже железо из его рук будет для нее ценнее всего на свете, то маг пусть на какие-то секунды ощутил, как готов бросить мир к ее ногам за такие слова. После ранения Родольфуса и того, что потом происходило между ним и Беллой, Волдеморт просто сгорал от ревности, ревновал свою ведьму даже к птице в небе. Поэтому на собрания он велел колдунье одеваться понеприметнее, лучше в черное, и с самыми скромными украшениями. Будь его воля, Темный Лорд вообще бы надел на чародейку чадру, как это принято на востоке, который он тоже посетил во время своих странствий.

Ночи Волдеморта теперь тоже по большей части принадлежали Беллатрисе за исключением тех случаев, когда маг изобретал какое-нибудь заклинание или ставил очередной волшебный эксперимент. Последнее время Темному Лорду нравилось, проснувшись на рассвете, смотреть на спокойное во сне лицо ведьмы, снова лицезреть уже тщательно изученные и до боли знакомые черты, а потом, одевшись, тихо спускаться в холл. Хотя утро порой проходило у них совершенно по другому сценарию. Началось все с того, что как-то Беллатриса ночевала в Малфой-мэнноре, и утром ее разбудил резкий громкий звук разбившегося стекла. Это домашний эльф, прибирающий в комнате, случайно уронил на пол фарфоровую статуэтку. Ведьма тотчас же проснулась, испуганно озираясь по сторонам, а когда увидела, кто потревожил ее сон, рассвирепела так, что запустила в бедного домовика несколько Круциатусов кряду, чуть не искалечив несчастного. Ночующий в ее спальне Темный Лорд был просто в восторге от этой сцены, и уже на другой день в Слизенрин-кэстле сам разбудил чародейку на рассвете, резко сорвав с нее одеяло и скинув с кровати на пол. У Беллатрисы было богатое боевое прошлое, а потому волшебную палочку она всегда держала рядом с собой даже когда ложилась спать. Схватив спросонья свое оружие и еще даже не осознав, кто перед ней, ведьма бросила какое-то темное заклинание в так бесцеремонно разбудившего ее наглеца. Волдеморт легко парировал выпад, а колдунья, окончательно проснувшись, задрожала от испуга. Но Темный Лорд, подойдя вплотную к Беллатрисе, заглянул ей в глаза, а в его глазах, как ни странно, не было гнева, а красные огни в их глубине, казалось, танцевали, дразня и играя. Отпустив чародейку и отойдя на несколько шагов, Волдеморт взмахнул палочкой, и Белла едва успела отразить заклинание. Затем еще и еще. Памятуя уроки своего повелителя, что лучшая защита – это нападение, ведьма начала атаковать сама. Так между темными волшебниками завязался поединок, после которого эти утренние дуэли стали частым явлением. Беллатриса всегда была старательной ученицей, а потому даже ему порой было не так-то легко одолеть ведьму. Кроме того, во время этих схваток Волдеморт невольно начинал любоваться гибким тонким станом чародейки, просвечивающем сквозь полупрозрачный шелк ночной рубашки, и от этого еще более соблазнительным. Чаровала и сильно отвлекала внимание кошачья грация движений, когда колдунья ловко уворачивалась от летевшего в нее заклятья в том случае, если не успевала или не могла блокировать его. Иногда проходило добрых полчаса, пока Темный Лорд, изловчившись, запускал в нее сногсшибатель. И тогда он устремлялся к поверженной чародейке с быстротой коршуна, увидевшего добычу. Для Волдеморта власть была подобно наркотику, он испытывал колоссальную потребность чувствовать свою силу и превосходство над кем-то, но для этого надо было кого-то покорять и что-то завоевывать. И когда маг видел перед собой лежащую Беллу, ее разметавшиеся в беспорядке волосы, лицо, разрумянившееся от борьбы, горячее тело и высокую грудь, вздымавшуюся от рваного, еще не восстановившегося после поединка дыхания, то в Темном Лорде разгоралась страсть, охватывающая его всего, как огонь охватывает сухую траву, готовую вспыхнуть от малейшей искры. И тогда Волдеморт бесцеремонно брал Беллу, словно ее тело было добытым в бою трофеем, овладевал прямо там, где она упала, вжимая в холодный твердый пол и даже не давая себе труда бросить женщину на кровать. Казалось, эти вспышки грубой страсти, замешанные на жестокости и густо сдобренные, словно жгучим перцем, желанием причинить боль, должны были бы навсегда оттолкнуть колдунью от Темного Лорда. Но нет! Как ни странно, но Беллатрисе нравилось, когда ее повелитель проявлял подобную горячность, и при этом осознавать себя ее причиной. Это было для нее куда более привлекательным, нежели холодная сдержанность и напускное равнодушие. Ведь строптивая ведьма сама выбрала такого чародея, а потому с упоением во всем покорялась ему. И хотя после подобных выкрутасов на ее бедрах и руках часто оставались синяки, но на протяжении всего того времени, которое она принадлежала Волдеморту, колдунья оказывалась вознесенной на вершину экстаза, уже не зная толком, наказание ли это за проигранный поединок или награда за упорную борьбу, чувствует ли она боль или же наслаждение, жива ли еще или уже на том свете.

========== Глава 119. Комиссия по учету магловских выродков ==========

После одного бурного утра в Малфой-мэнноре проходило очередное собрание Ближнего круга. Волдеморт велел Беллатрисе сесть рядом с сестрой и ее семейством, хотя ее место и было по левую сторону от чародея. Так происходило довольно часто, и причин тому волшебница не знала, а спросить не решалась. Перечить же Темному Лорду было у нее не в обычае, потому она беспрекословно подчинялась, хотя и находила такое поведение несколько странным: у милорда сейчас не было причин для недовольства, напротив, колдун благоволил ей. А чародею просто приходилось держать ведьму на расстоянии в присутствии пожирателей именно потому, что его непреодолимо тянуло к ней. Он всерьез опасался, если Беллатриса окажется слишком близко, то он не сможет сдержаться и как-то проявит свое истинное к ней отношение. Разумеется, после гибели Поттера и окончательной победы он собирался раскрыть перед всеми их брак, но сейчас об этом не могло быть и речи. Слишком далеко от своей женщины Волдеморт тоже чувствовал себя неуютно. Зато ее соседство с Малфоями оказалось просто идеальным: с такого расстояния можно было сколько угодно смотреть на свою зазнобу, и никто из присутствующих не понял бы, на кого конкретно устремлены взгляды сидящего во главе стола повелителя.

Прошло уже около трех месяцев с момента захвата Министерства магии, и за это время немало маглорожденных волшебников попало в опалу и было схвачено ловцами, кем стали прихвостни-оборотни во главе с Фенриром Сивым. Теперь предстояло определить их судьбу, и никто не сомневался, что решение Волдеморта будет суровым. В лучшем случае – заключение в Азкабане, в худшем – поцелуй дементора или смертельное проклятье на выбор в качестве казни. Кое-кто, а именно Фенрир Сивый, тоже в этот раз присутствующий на собрании, всерьез рассчитывал поживиться за счет несчастных.

– Повелитель, – первый нарушив тишину, обратился к Темному Лорду Пий Толстоватый. – Наши люди из отдела магического правопорядка схватили уже не одну сотню грязнокровок, и число их растет с каждым днем.

При этих словах некоторые из присутствующих удовлетворенно и одобрительно закивали, другие радостно загалдели, а третьи позволили себе недвусмысленно высказаться на этот счет.

– Наконец-то удалось найти управу на этих никчемных выскочек! А то житья от них совсем не стало!

Волдеморт в ответ на это лишь поднял руку, водворяя тишину.

– Необходимо решить, милорд, что с ними делать. Мест в камерах временного заключения, которые имеются при Министерстве, уже не хватает. Прикажете отправить их в Азкабан на пожизненное заключение, а тех, кто доставил слишком много хлопот, приговорить к поцелую дементоров?

Все собравшиеся невольно замолчали, вдруг отчетливо осознав, что от одного слова, готового слететь с этих тонких бескровных губ, или даже просто от одного мановения его руки зависят свобода или даже жизни нескольких сот человек. Волдеморт, внимательно слушая Толстоватого, в то же время пожирал глазами Беллу, также с интересом ожидающую его решения. Колдуну вдруг захотелось остаться с ней наедине, выставив взашей всех лишних и этого докучливого зануду вместе с его грязнокровками. Воспоминания об утре не давали покоя. И магу пришла в голову идея, как еще он может поразить Беллатрису, подкинув дров в костер ее восхищения. Волшебница знала его как могущественного и жестокого темного мага, а теперь она должна была воочию убедиться в его дальновидности и справедливости.

– Ну, зачем же сразу в Азкабан и дементорам на расправу? – усмехнулся Волдеморт. – Так вы половину волшебной Британии пересажаете. Наши дорогие любители маглокровок и они сами, помнится, были и остаются тошнотворными законниками и судебными крючкотворами, предпочитали соблюдать порядок, когда осуждали кого-то из вас на пожизненное заключение. Поэтому дело каждой грязнокровки должно быть тщательно рассмотрено и изучено. Волей судьбы может случиться так, что вполне достойные маги оказались в среде маглов случайно, по недоразумению. Пусть каждый из них предоставит сведения о семье и свою родословную. Если окажется, что в них все же течет волшебная кровь, то, значит, они вполне достойны занять свое место среди чародеев. Пусть ни одна шелудивая грязнокровка не говорит, что лорд Волдеморт несправедлив и не дал шанса доказать свою принадлежность к волшебному миру. Составьте списки всех этих магловских выродков и создайте комиссию, которая будет рассматривать в индивидуальном порядке дело каждого мага. Те, кто не смогут представить убедительных аргументов в свою пользу, будут лишены волшебных палочек. Из волшебного мира их надо гнать поганой метлой.

– Повелитель дал нам весьма дельный совет! – угодливо отвечал Толстоватый. – Мы создадим специальную Комиссию по учету магловских выродков и будем вызывать каждого из них на собеседование. Может быть, милорд пожелает самолично назначить главу комиссии? – почтительно спросил Пиус.

– Такие дела должны рассматриваться на самом высоком уровне. – задумчиво сказал Темный Лорд. – Если не можешь заниматься этим лично, поручи кому-нибудь из своих заместителей.

– В таком случае, милорд, позвольте предложить вам кандидатуру Долорес Амбридж, моей первой помощницы.

– Та самая мисс в розовом? – ухмыльнулся Волдеморт. – Наслышан и ничего не имею против. Убежден, что эта дамочка из кожи вон вылезет, чтобы угодить нам. Разве не удивительно: три разных министра сменилось – Фадж, Скримджер, ты – а она в свое место вцепилась руками, ногами и зубами? Да скорее кресло под этой милейшей хамелионкой сломается, чем она с него слезет!

Все собравшиеся как по команде прыснули со смеху, а Толстоватому только и оставалось поражаться такой короткой, точной и емкой характеристике своей заместительницы.

– Мне очень даже по нраву, как в свою бытность генерального инспектора при школе и в короткий период директорства, эта мадам, по словам Малфоев, установила в школе такую дисциплину, какой мог позавидовать и директор Финеас Найджелус. Даже телесные наказания практиковала.

– И правильно делала! – злобно процедил мрачный Амикус Кэрроу. – Телесные наказания студентам в Хогвартсе никак не повредят, раз уж дисциплина там действительно сильно хромает! И если к младшекурсникам у нас с Алекто особых претензий нет, то нынешние шестикурсники и семикурсники, заставшие Дамблдора, доставляют нам с сестрой немало хлопот. Особенно несносны в этом смысле гриффиндорцы и этот, как его, Невилл Долгопупс! Они открыто хамят Алекто на магловедении и отказываются практиковать Круциатус на моих уроках! Чистое наказание с ними! – совсем разошелся Амикус, а кое-кто из пожирателей усмехнулись сетованиям соратника, не имеющего сил совладать с детьми и подростками. – Благо, хоть слизеринцы ведут себя как подобает, а некоторым из них, например, Креббу и Гойлу, пыточное проклятье удается весьма неплохо. Жаль только, что тренироваться они могут пока что только на увеличенных с помощью магии пауках и мухах!

– Сочувствую, дорогой Амикус! – чуть улыбнулся Волдеморт, забавляясь докладом мага о делах в Хогвартсе. – Скажу по своему давнему опыту, что совсем непросто обучать студентов. Полагаю, наших дорогих гриффиндорцев, которым основательно обработал мозги маглолюб Дамблдор, уже не убедить простыми словами, и даже мягкие наказания вроде оставления после уроков и написания строчек на них не подействуют. Действительно, остается только прибегнуть к радикальным мерам.

– Что вы имеете в виду, милорд? – с надеждой получить совет, спросил горе-преподаватель.

– Я хочу сказать, что если кто-то из студентов не понимает и не признает простые истины через объяснения, то они поймут их через боль. Пусть наши более благоразумные слизеринцы отрабатывают свой Круциатус на наказанных студентах! Так, дорогой Кэрроу, ты и Алекто убьете сразу двух зайцев. Только вы должны помнить, что разбазаривать такую чистую кровь как у того же Долгопупса, непозволительно. А потому никаких смертельных проклятий. Пытать – пытайте, но не убивайте и не калечьте!

– Благодарю вас, повелитель! – с благоговением целуя край мантии Темного Лорда, отвечал Амикус, а на его лице было написано облегчение.

– Толстоватый, – тем временем обратился маг к Министру. – Я рассчитываю, что упомянутая нами комиссия заработает в ближайшее время.

– Милорд, можете не сомневаться, ваши указания будут исполнены!

– В таком случае, все свободны!

На этом собрание закончилось, и все присутствующие на нем пожиратели были немало удивлены необычайно мягкому для Темного Лорда решению по отношению к маглокровкам. Соратники ломали головы, но так и не могли понять, что же послужило тому причиной.

Уже на следующий день Комиссия по учету магловских выродков приступила к работе, и в отношении маглорожденных чародеев начались массовые репрессии. Небольшому числу этих несчастных удалось отыскать в своей родословной волшебную родню в третьем колене и тем самым оправдаться на собеседовании. Еще меньшей толике в эти трудные времена посчастливилось иметь верных друзей из полукровок или даже чистокровок, которые готовы были рискнуть и поручиться за гонимых, что те приходятся им дальними родственниками. У кого-то была возможность бежать из страны, и ею, конечно же, пользовались. Некоторые молодые чародеи и чародейки, которые недавно закончили школу и еще не успели ни обзавестись семьей, ни построить карьеру, почли за благо затаиться у своих родственников-маглов, тщательно припрятав в каком-нибудь укромном, им одним известном месте свои волшебные палочки в надежде, что времена изменятся. А вот волшебники постарше или совсем пожилые, за которых некому было вступиться, действительно не знали, куда им деваться и что предпринять в столь трудной ситуации. В юности покинув мир маглов, они успели за много лет отвыкнуть и были уже не приспособлены к нему, однако и среди волшебников оказались теперь изгоями, лишенными волшебной палочки и выброшенными тем самым за борт жизни. Некоторые из них, вздумавшие спорить и что-то доказывать, были отправлены в Азкабан или убиты на месте. Те волшебники, которые не смели возражать, оказались в весьма затруднительном положении. Разлученные с родными, снедаемые тоской и оставленные без средств к существованию, кроме тех, что удавалось тайком получить от родственников, волшебники вынуждены были просить подаяние в Косом переулке, где всегда рядом с лавками и барами толпилось много народу и, несмотря ни на что попадались милосердные люди. Доведенные до отчаяния побирушки теперь стали неотъемлемой частью этой волшебной улицы и попадались на пути любому, кому вздумалось прогуляться по ней. Видели их и Пожиратели смерти, и Беллатриса. Вот тогда несчастным приходилось особенно туго, и они в скором времени поняли, что со служителями Того-кого-нельзя-называть, особенно носившими темную метку, лучше не связываться, а убираться с глаз долой подобру-поздорову. Иначе можно было угодить под какое-нибудь заклятье. Особенный же трепет и страх всем просящим милостыню внушала горделивая, надменная и жестокая мадам Лестрейндж. Стоило Беллатрисе появиться в Косом переулке, как всех этих людей словно ветром сдувало, и улица мгновенно пустела.

Но находясь в таком затруднительном положении, эти волшебники даже не ведали о том, какая кошмарная альтернатива могла их ожидать, прими Волдеморт на собрании другое решение, по сравнению с которым теперешняя доля показалась бы благом и особой милостью. Ни им, ни даже самой Беллатрисе не дано было знать, что жизнью и к тому же свободой тысячи людей были обязаны именно этой женщине, от которой опальные маглорожденные в страхе шарахались и которая, сама того не желая, заставила Темного Лорда совершить столь странно милостивый и не характерный для него поступок.

========== Глава 120. Магия – сила ==========

– Дорогие дамы, я, конечно, все понимаю, но прошу вас поторопиться. Милорд не любит ждать! – торопил свою жену и золовку вошедший в комнату Люциус.

– Я уже готова! – довольным тоном отвечала Беллатриса, надевая на голову бриллиантовую диадему, сделанную Волдемортом. На пальце ведьмы сверкало кольцо. Тугой корсет стягивал тонкую талию волшебницы, а изящное черное шелковое платье выгодно подчеркивало ее стройную фигуру. На плечи была накинута атласная мантия.

– Дай мне еще минут десять! – в голосе Нарциссы, которая тоже торопливо приводила себя в порядок, звучало неприкрытое волнение, а руки слегка дрожали.

– Жду тебя в гостиной, Цисси! – твердо и спокойно сказала Беллатриса.

– Я скоро, – обреченно отвечала ей сестра.

– Неужели так необходимо, чтобы я присутствовала там?

– Дорогая, ты же понимаешь, что просьба милорда равносильна приказу.

– Что за ужасное развлечение он задумал на этот раз? – со страхом спросила волшебница. – До сих пор не могу забыть, как эти кровожадные оборотни набросились на несчастных жителей той маленькой деревеньки. А Темный Лорд назвал все это забавной псиной охотой.

– У милорда, мягко говоря, весьма своеобразное представление о том, что представляет из себя веселое развлечение.

Нарцисса тем временем приколола к лифу голубого платья брошку с сапфиром.

– Милая, ваши с Беллой туалеты явно не подходят для псиной охоты. На этот раз милорд задумал провести один занятный волшебный эксперимент в мире маглов. Кроме того, он посчитал, что зрелище будет представлять собой качественно подготовленный спектакль с бесподобной актерской игрой. Вот и пригласил дам. К тому же, он полагает, что Беллатриса, ухаживая за Дельфини, слишком засиделась, и решил ее развлечь. В программе сегодня обрушение моста Миллениум посредством «Бомбарды максима». Повелитель желает узнать, сколько маглов можно уничтожить одним ударом.

От этих слов мужа Нарцисса побледнела как смерть и несколько секунд не могла произнести даже слова, а потом тихо спросила:

– И Темный Лорд называет все это спектаклем?

– Увы, дорогая, он прав. Spectaculum – зрелище или то, что привлекает внимание. А это событие, без сомнения, впечатлит и волшебников, и маглов.

– Spectaculum… – едва слышно прошептали губы чародейки. Она протянула Люциусу ладонь и, опираясь на его руку, покинула комнату.

Через несколько секунд две ведьмы и колдун были уже на месте.

*

День уже заканчивался, на смену ему тихо подкрадывался вечер, однако, было еще очень светло. Рядом с мостом Миллениум уже собрались Пожиратели Смерти. Среди них оказалась и Алекто Кэрроу, которая тоже прифрантилась, надев лучшую, на ее взгляд, мантию огромного размера. Щеки ее были густо нарумянены. Ради предстоящего зрелища колдунья даже оставила ненадолго Хогвартс.

– Приветствую вас, дорогие дамы! – галантным тоном, и слегка поклонившись, обратился к чародейкам Волдеморт. – Я очень доволен, что вы согласились украсить своим присутствием затеянное мной мероприятие.

Беллатриса и Алекто улыбнулись в ответ, в то время как Нарцисса лишь кивнула.

– Люциус, будь так добр, проводи всех леди к их местам.

Прямо в воздухе над рекой был наколдован целый ряд удобных мягких кресел, которые кроме волшебников никто не видел. Люциус усадил ведьм на лучшие места в самой середине. Расстояние до моста было рассчитано идеально: не очень далеко, но так, чтобы все сооружение можно было обозреть целиком. С десяток пожирателей в масках и черных балахонах разделились на две группы, одна на правом, другая на левом берегу. Волдеморт парил в воздухе, его правая рука была поднята, а внимание всех пожирателей, и тех, кто был под мостом, и кто сидел в зрительских креслах, было приковано сейчас к ней. Лишь люди, которые в своих автомобилях пересекали мост в эти последние секунды, ни о чем не подозревали. Несчастным не дано было знать, что одно мановение руки могущественного злодея способно обречь их на гибель. Заклятия, вылетевшие одновременно из десяти волшебных палочек, были рассчитаны очень точно и ударили непосредственно по несущим конструктивным элементам. Сначала в воду полетели камни вперемешку с железом, а потом и сам мост, перекинувшийся с одного берега на другой и разрушенный посередине, схлопнулся как гигантская книга и медленно обрушился вместе с машинами, которые словно с горки съехали прямо в реку. Рокот рушившегося камня, скрежет металла, всплески воды и крики ужаса, а затем толпа в страхе мечущихся по обоим берегам людей… Страх и горе повисли в воздухе.

Нарцисса, не зная куда девать глаза от отвратного зрелища, уставилась на заходящее солнце. Алекто Кэрроу неприкрыто смеялась, на лице Беллатрисы появилась злобная гримаса мрачного торжества, а темные глаза горели недобрым огнем. Холодное змееподобное лицо Темного Лорда казалось спокойным и беспристрастным, как будто не случилось ничего особенного. Вскоре к нему присоединилась десятка тех, кто, по мнению Волдеморта, сыграл в сегодняшнем, срежиссированном им представлении, главную роль. Колдун лишь одобрительно кивнул им, а с его тонких бескровных губ слетела короткая похвала.

– Чистая работа!

Те же, кому выпала роль зрителей, взахлеб обсуждали детали, словно только что просмотрели интересную театральную постановку.

*

Спустя неделю Волдеморт против обыкновения не поднялся в покои Беллатрисы, а напротив, велел ей прийти к нему в парк Слизерин-кэстла. Когда ведьма спустилась к своему повелителю, то ее глазам предстало необычное зрелище. Темный Лорд колдовал, а перед ним возвышалась скульптура, в несколько раз превышающая человеческий рост. Она была высечена из черного камня. Вероятно, чародей воспользовался одним из огромных валунов, из которых была построена стена, окружающая Слизерин-кэстл. Работа близилась к завершению: белый луч, вырывающийся из волшебной палочки, отшлифовывал последние неровности и шероховатости, полируя камень и придавая ему гладкость и блеск. Волшебник сотворил двух каменных чародеев – колдуна и колдунью, которые гордо восседали на своих тронах, а на каменном постаменте крупными буквами высотой в фут была выбита надпись «Магия – сила!» Присмотревшись внимательнее, Беллатриса ахнула, так как не сразу заметила, что служило каменным магам креслами. Это были сваленные грудой обнаженные тела – мужчин, женщин и детей, все с уродливыми лицами. Они были спрессованы так, что ужасные троны прекрасно удерживали сидевших на них магов.

– Грязнокровки? – усмехнувшись, спросила ведьма.

– И маглы! – брезгливо прибавил Волдеморт. – Никчемные людишки! Низшая каста! И на положенном им месте! Как ты полагаешь?

– Вы совершенно правы, милорд! – сразу отозвалась Беллатриса.