Текст книги "Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 61 страниц)

– Ой, спасибо! Как ты добр, Том! Вот говорил же я своим, что, мол, не все же слизеринцы такие бяки-буки, а мне не верили!

Но Реддл уже не слушал Хагрида, а положив книгу в маленькую заколдованную сумку, быстро вернулся в свою спальню.

Тщательно закрыв полог своей постели, он при свете волшебной палочки лихорадочно листал страницы и почти сразу же наткнулся на параграф, который рассказывал о древнем страшилище василиске.

«Среди многих чудищ, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней василиска, также именуемого еще Король змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок его жизни – многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тот примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный. Сам оный василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…»

До утра Реддл так и не уснул, слишком сильно было волнение. К щекам и рукам прилила кровь, так что они казались ему горячими, как в лихорадке.

«Вот оно, вот! То, что я так долго искал! Чудовище в Тайной комнате – это василиск, король змей. Ведь предок мой, Салазар Слизерин, был змееустом, а значит, мог командовать этим чудовищем, срок жизни которого многие столетия. Наверняка на него просто наложены какие-нибудь сильные сонные чары, а парселтанг разбудит его. Все сходится! Осталось только понять, где оно спрятано и как может незаметно нападать».

Реддл был уверен, что в скором времени получит ответ и на этот вопрос. Он чувствовал, что раз уж ему начало везти, то будет везти и дальше, и в самом деле оказался прав.

========== Глава 33. Тайная комната. Часть 2 ==========

В очередное свое дежурство, проходя по коридорам восьмого этажа, Том услышал два девичьих голоса. Они принадлежали слизеринкам – четверокурснице Вальпурге Блэк и второкурснице Оливии Хорнби, возвращавшимся в подземелья. Кроме того, до его слуха доносились звуки льющейся из крана воды.

– Ой, Оливия, – смеялась низковатым голосом Вальпурга. – Здорово ты над этой грязнокровкой Миртл подшутила! Пусть эта очкарик и нытик повозится, пытаясь починить свои стекляшки. Глядишь, к утру и сотворит «репаро».

– Вальпурга, ты ведь понимаешь, что эта жирная прыщавая уродка другой участи не заслуживает. Как таким вообще письма из Хогвартса присылают, просто понять не могу. Однако сомневаюсь, что до нее когда-нибудь дойдет: ей здесь не место. Я, конечно, тоже не чистокровка из священных двадцати восьми, но как можно не знать и не воспользоваться хотя бы простейшим зельем от прыщей, а?

– Да она только как реветь знает! Вон, смотри, опять туалет затопила. Все время там воду включает, чтобы ее воплей слышно не было. Идиотка, дрянь такая!

– Мисс Блэк, мисс Хорнби, может быть вы объясните, что здесь происходит? Сейчас вам уже полагается быть хотя бы в факультетской гостиной, а не болтаться по коридорам, если не хотите, чтобы наш факультет лишился баллов.

– Ах, ну не станете же вы, мистер Реддл, снимать баллы с родного факультета!

– Не стану, если вы сейчас же отправитесь в свои спальни!

– Конечно-конечно! – заулыбалась Оливия. – Но с Миртл за затопленный туалет хорошо бы снять баллы, содрать три шкуры. Правда, у тупых барсучков и снимать-то особо нечего.

– Непременно, – кивнул в ответ Реддл. – А вам, юные леди, на будущее советовал бы вести себя поосторожнее и воздерживаться от подобных выражений в присутствии преподавателей или других старост. Негоже грубо нарушать правила, это полагается делать не так топорно.

– Спасибо, Том! – сдержанно кивнула Вальпурга. – Пойдем, Оливия! – И слизеринки отправились в гостиную.

Реддл же пошел дальше по коридору, прямо к туалету, из которого уже вовсю вытекала вода.

– Что здесь происходит? – Из темноты неожиданно нарисовалась Элла Эйвери. Друэлла, староста девочек Слизерина, заболела, и ее подруге поручили временно исполнять эти обязанности. Посмотрев на потоп, она усмехнулась.

– А, опять Миртл!

Тут словно в подтверждение ее слов в коридор вышла полноватая невзрачная девочка с прыщиками на лице. Глаза ее были красные от слез, а в руках она держала очки.

– Миртл! – строго и злорадно выговаривала Элла. – Ты опять за свое! Что ты такое вытворяешь? Минус тридцать очков Пуффендую за этот очередной потоп. А если ты сейчас же не вернешься в свою башню, сниму еще тридцать и сообщу вашему декану и директору.

– Это все Хорнби! Она все время дразнится! – выпалила с обидой девочка. – С нее снимайте баллы. Или если она из ваших, то можно смотреть сквозь пальцы на ее проделки?

– Замолчи! – холодно и со слегка угрожающими нотками в голосе заговорил Реддл. – Еще минус пятнадцать очков Пуффендую! Немедленно возвращайся к себе! – велел он, глядя на девочку повелительным взглядом, и она подчинилась.

– Спасибо, Том! Надо все убрать, – посмотрев на воду, что была разлита кругом, заговорила Элла.

– Позволь мне! – они вошли внутрь и перекрыли четыре крана, а Том небрежно взмахнул волшебной палочкой, и пол мгновенно высох. Однако Реддл заметил, что был еще и пятый кран, из которого вода не текла.

– А эта дурочка еще и с причудами! – слегка презрительно усмехнулся Том. – Один кран включать не стала.

– Просто он не работает! – ответила Элла.

– Так почини, в чем проблема? – недоумевал Реддл.

– Пробовала! И не я одна. Знаешь, никто не помнит, чтобы он хоть когда-нибудь работал. Заколдован, наверное.

Говоря все это, слизеринка лишь равнодушно пожала плечами, а вот у Тома словно пелена с глаз упала.

– Эврика! – невольно вырвалось у него.

– Не поняла, что ты сказал? – удивилась Элла.

– Так, ничего. Не бери в голову! – отмахнулся Реддл, внимательно разглядывая при этом кран. Почти сразу на глаза ему попалось маленькое изображение змейки.

– Пойдем отсюда, Элла! – как ни в чем не бывало сказал Том спокойным голосом, желая увести лишнего человека, а самому как можно скорее вернуться.

Это, казалось бы, ничем не примечательное происшествие с пуффендуйкой навело его на след. Староста напрочь позабыл о плаксе, да и раньше не препятствовал кому бы то ни было гнобить девочку, хотя по логике вещей должен был понимать ее и сочувствовать. И он понимал, как-никак сам когда-то был в подобном положении. Но о сочувствии тут не шло и речи. Ведь Миртл оказалась магловкой, и Реддл только рад был, что рожденная в том мире здесь подвергается травле со стороны магов. А кроме того, он терпеть не мог слез, и вид плаксы вызывал у него отвращение. Вместо того, чтобы как-то защищаться, мстить и ставить на место обидчиков, она только ревет.

«Ну да дементор с ней, с этой плаксой! – думал между тем Реддл. – Куда важнее сейчас другое. И как это я сразу не догадался, в тот самый день, когда понял, что за чудовище скрыто в тайной комнате! Ведь огромная змея именно по трубам может передвигаться, притом незаметно и по всему замку. Помещениями Слизерина всегда были подземелья, и именно под землю уходят все водостоки. Да, нет никаких сомнений, там, в туалете, и есть вход в Тайную комнату. Не случайно на кране изображение змейки. Великий Слизерин подал мне знак.»

Реддла так и подмывало отправиться к этому неработающему крану и открыть вход. Как это сделать, он теперь тоже знал. Вероятнее всего, нужен парселтанг, и только он. Теперь ему было ясно, почему никто не смог обнаружить Тайную комнату, ведь наверняка вход заколдован и не поддастся никакому заклинанию. Несмотря на охватившее его лихорадочное возбуждение Реддл, все же сдерживался. Нельзя, чтобы кто-нибудь раньше времени догадался, что именно он наследник Слизерина. В этом случае ему не удастся выполнить то, что завещал Основатель. И да, нужно подумать, как обезопасить василиска от крика петухов, которые тоже были в Хогвартсе. Заклятие немоты в нужный момент вполне подойдет. Дождавшись, когда пришла его очередь патрулировать коридоры, Реддл отправился в туалет и, оказавшись рядом с раковиной, прошипел на парселтанге.

– Откройся!

Результат превзошел все ожидания. Раковина и кран провалились под пол, и в нем открылась круглая черная дыра. При свете волшебной палочки Том увидел, что это большая труба, которая уходит резко вниз. На секунду Реддл поколебался: как же он потом вернется, но потом подумал, что наверняка Салазар Слизерин это предусмотрел. В конце концов, можно будет велеть василиску поднять его обратно наверх. Зажмурив глаза, Том шагнул в темноту и стал быстро съезжать по трубе. Прошла минута, и слизеринец оказался в огромном помещении. Здесь было темно, холодно и сыро, из чего Реддл заключил, что находится в подземелье глубоко под школой. В центре стояла высоченная статуя волшебника с суровым лицом и длинной бородой. Том сразу понял, что это Салазар Слизерин, такой, каким он, скорее всего, стал после того, как покинул школу и одиноко доживал свои годы в замке среди топей. «Ах, найти бы еще и замок! Найду, непременно найду!» – с воодушевлением думал Реддл.

Тут он посмотрел прямо в лицо каменной скульптуре и зашипел на парселтанге. «Говори со мной, Салазар Слизерин, величайший из хогвартской четверки. Твой наследник пришел.»

И сразу же открытый рот статуи зашевелился, из него сначала показалась огромная голова с гребнем, а потом толстое, с человека, туловище. В пасти чудовища извивался раздвоенный язык, и в свете волшебной палочки Том увидел, как блеснули острые клыки, но глаза гигантской змеи были закрыты. Змей приподнял над полом две трети своего туловища, а потом склонил голову к Тому, делая поклон и всем своим видом демонстрируя полную покорность.

– Приветствую тебя, мой долгожданный повелитель! Слушаю и повинуюсь наследнику величайшего из змееустов.

Реддл подошел к змее, любовно, с явным удовольствием погладил холодную чешуйчатую кожу, а потом сел на монстра верхом.

– Немедленно подними меня обратно наверх! – повелительно зашипел он.

– Как прикажешь, повелитель! – Почтительно ответил василиск, пополз по широкой трубе вверх и очень быстро поднял Реддла обратно в туалет.

– Теперь возвращайся в тайную комнату, свое надежное убежище, и жди моих дальнейших приказаний.

– Исполнять в точности твои повеления – честь для меня, мой господин! По первому зову я буду являться тебе!

С этими словами василиск уполз по трубе обратно в комнату, а Реддл на парселтанге велел ходу снова закрыться, так что ничего не говорило о его наличии.

После этого Том вышел в коридор и, наложив для безопасности дезилюминационное заклинание, тихо прошел в факультетскую гостиную, а потом и в спальню. Весь Хогвартс давно уже погрузился в сон. Крепко спали и маглорожденные студенты, даже не ведая, какая страшная опасность нависла над ними.

========== Глава 34. Наитемнейшие искусства и непростительные проклятия ==========

Через неделю все преподаватели и ученики в Хогвартсе были шокированы страшным и доселе небывалым в школе происшествием. Студента Пуффендуя Эрика Клэйдона однокурсники нашли лежащим без движения на полу у входа в гостиную факультета. Поначалу у толпы, которая чуть ли не мгновенно собралась рядом с ним, создалось впечатление, что школьник умер. Только после того, как на место прибыли директор, его заместитель, а также преподаватель защиты от темных искусств, которые тщательно осмотрели пострадавшего студента, выяснилось, что пуффендуец был подвергнут какому-то заклятию, однако жив. Еще больший ужас на всех свидетелей этого события навела надпись на стене: «Враги наследника, трепещите! Тайная комната открыта!»

Спустя некоторое время преподавателям все же удалось успокоить студентов. Призвав их сохранять самообладание, а также быть бдительными, директор Диппет попросил их разойтись и отправляться на уроки. Когда же взрослые остались одни, то Реддл, скрытый дезилюминационным заклинанием, стал слушать, о чем они сейчас станут говорить. Все произошедшее, конечно же, было его проделкой. Но Реддл решил все же не доводить дело до убийства. Причиной тому была не жалость к маглокровкам, а опасения за школу. Ведь даже одной такой таинственной смерти будет достаточно, чтобы Министерство магии приняло решение закрыть Хогвартс и отправить всех студентов по домам ради их безопасности. Однако возвращение в ненавистный приют в планы Реддла не входило. Он полагал, что самого факта открытия Тайной комнаты с последующими нападениями будет достаточно, чтобы все те, кого Салазар Слизерин считал недостойными учиться в Хогвартсе, покинули бы его. Так, по рассуждению Реддла, и школа будет работать, и грязнокровок в ней не останется. Все они наверняка испугаются чудовища из тайной комнаты, а тех из них, кто подвергнется нападению, вполне можно будет вылечить с помощью зелья из мандрагоры. Она обладает свойством возвращать жертвам различных заклятий их первоначальный вид и состояние. Правда, придется подождать, пока трава вырастет. Избежать же гибели от смертоносного взгляда василиска можно было, если не смотреть ему в глаза прямым взглядом. Об этом Реддл прочитал в старинных летописях о древних чудовищах. Поэтому он специально наколдовал зеркало и сделал все так, чтобы жертва видела лишь отражение страшных глаз.

– Вы полагаете, что надпись на стене соответствует истине? – в замешательстве спросил директор Диппет у профессоров Дамблдора и Вилкост. На его испещренном морщинами лице было написано крайнее напряжение.

– Вероятнее всего, правда! – серьезно отвечал Альбус Дамблдор.

– Но ведь Тайная комната – это всего лишь легенда. Никаких достоверных исторических подтверждений того, что она существует, нет. Да и замок неоднократно обыскивали, и никакой комнаты не было обнаружено. Колдоисторики полагают, что Слизенин так со злости сказал. Надпись на стене – это, наверное, какой-то чудовищный розыгрыш.

– Я бы на вашем месте не был столь категоричен в данном суждении, Армандо! – серьезно сказал Дамблдор.

– Да, сэр! – вторила ему профессор Вилкост. – Необходимо принять меры и обеспечить безопасность студентов. Пусть преподаватели теперь сопровождают их с урока на урок, а во внеурочное время им лучше не покидать своих гостиных, кроме как в случае крайней необходимости. Нужно также уделить особое внимание маглорожденным студентам, ведь именно они, если верить надписи, находятся в опасности.

– Разумеется, профессор! Но что с мистером Клэйдоном? Вы можете сказать, какая магия на нем? И можно ли помочь?

– Что за заклятие, я сейчас достоверно не скажу. Не знаю также, какое волшебное существо могло оказать подобное воздействие. Быть может, профессор Кеттелберг, специалист по уходу за магическими существами, нам поможет. Что до помощи бедняге, то могу лишь рекомендовать зелье из корней мандрагоры. Профессор Смит сможет вырастить ее, правда, придется некоторое время подождать. А до этого мистер Клэйдон, к сожалению, будет пребывать в таком состоянии, – печально сказала профессор Вилкост.

– Вы тоже убеждены, что в школе объявился этот пресловутый наследник? – спросил директор.

– Скорее всего, это действительно так, сэр! Прошла как раз тысяча лет с того времени, как Салазар Слизерин покинул Хогвартс. И его наследник действительно объявился в школе.

– Но кто же он? Неужели кто-то из студентов, чистокровных слизеринцев? – Директор даже не скрывал сомнения в голосе. – Нет, среди них есть, конечно, довольно одаренные в магическом плане юноши, но никто из них не обладает той силой, которая была присуща Основателям.

– Салазар Слизерин был хитер, как змея, и осторожен. Значит, и его наследник должен быть таким же. Он не захочет обнаружить себя ни сейчас, пока не добьется своего, ни потом, чтобы не отвечать за свои злодеяния. Нам всем следует быть настороже.

– Да, конечно, но сейчас давайте отправим мистера Клэйдона в больничное крыло, – сказал удрученный Диппет.

– Непременно!

И все трое вместе с заколдованным мальчиком удалились.

Руководство Хогвартса и преподаватели действительно приняли самые строгие меры безопасности. Но все эти беспрецедентные попытки уберечь студентов не дали результатов.

Всего через две недели другой пуффендуец, Амос Диггори, был найден в таком же состоянии, что и Эрик Клэйдон: живой, но словно бы окостеневший. А спустя еще некоторое время пришел черед когтевранки со второго курса и гриффиндорца-третьекурсника. Но ни один слизеринец не пострадал, поэтому все эти происшествия давали полное основание утверждать, что Тайная комната действительно существует и, более того, открыта. Большинство учителей были подавлены, а студенты-маглокровки хоть и старались не ходить в одиночку, но никто из них даже и не думал покидать школу, несмотря на грозящую им опасность. В Хогвартсе также побывали мракоборцы и специалисты из отдела образования при Министерстве магии, и всерьез обсуждался вопрос о том, не стоит ли ради безопасности маглорожденных студентов отправить их на время по домам до того, как будет найден виновник всего происходящего. Однако ни у кого не было даже малейших догадок, что за чудовище совершает эти нападения, и кто такой этот загадочный наследник Слизерина. Конечно, студенты Гриффиндора, Когтеврана и Пуффендуя косо поглядывали на всех чистокровных учеников змеиного факультета, но этим дело и ограничивалось.

Реддл торжествовал, осознавая, что во многом уже исполнил завет своего предка. Надо еще также сказать, что изучать темные искусства он не перестал, используя доступные ему источники и возможности в запретной секции и, сдав СОВ, теперь мог посвятить их изучению больше времени, а каждый урок ЗОТИ был его триумфом, неизменно вызывающим восхищение профессора Вилкост. Некоторые полки с книгами в запретной секции были под дополнительной защитой: при попытке взять из рука натыкалась словно бы на невидимый щит. Однако регулярные посещения лавки «Горбин и Бэрк» не прошли даром, и Реддл нашел способ снять эти чары. Ознакомившись с содержанием столь тщательно охраняемых томов, староста понял, что не зря старался получить к ним доступ. «Наконец-то, наконец!» – в волнении шептал он, перелистывая страницы большой старой книги в переплете из черной кожи. Название на обложке и корешке гласило «Тайны наитемнейшего искусства», чернокнижника Экриздиса. Он был одним из сильнейших темных магов, живущих несколько столетий назад, и некогда владел замком Азкабан, ставшем впоследствии самой страшной тюрьмой в волшебном мире. При нем черная магия достигла небывалого расцвета, однако еще при жизни колдуна все, что он писал, было под запретом. А после смерти чародея даже просто хранение его книг наказывалось тюремным заключением в его же замке Азкабан.

Эта книга была как раз тем, что Реддл искал столь же настойчиво, как и Тайную комнату. В ней действительно описывался способ обрести бессмертие и никогда не умирать. Кровь прилила к бледным щекам юного змееуста, а темно-серые глаза были как у хищника. «Вот он! Вот он – способ обрести бессмертие и никогда не умирать, победить смерть. Вот неопровержимое доказательство того, что волшебство может все. Магия – сила! И кому, как не наследнику Слизерина обладать этой силой».

Но ужас заключался даже не в этих горделивых измышлениях, а в том, что именно нужно было сделать во время темно-магического ритуала для обретения бессмертия. Читая книгу, Реддл слышал, как какой-то глухой страшный голос шепчет ему в уши строки, которые он читал.

– Кто ты? – Невольно вырвалось у него.

– Я Экриздис, автор труда, который ты сейчас читаешь. Видишь ли, книгу эту я заколдовал. Так, если кто-то изучает ее из праздного любопытства или с целью противостоять темной магии, то для этого человека она ничем не отличается от обычной книги, но если читатель задумал или способен применить то, что здесь написано, то книга начинает говорить с этим колдуном голосом автора и даже способна поведать нечто, не описанное в ней. Я знаю, ты далеко пойдешь, потому что понимаешь, сколь велики возможности темной магии и, у тебя нет никаких опасений или сомнений в том, надо ли ими пользоваться. Ну а если ты все-таки заколеблешься, то я буду напоминать о себе до тех пор, пока тебе не вздумается прогнать меня. А пока до встречи!

– До встречи! – довольно ответил изумленный Реддл и продолжил чтение о бессмертии.

Получить его можно было, разделив душу на части, одна из которых запиралась посредством заклинания в некий предмет, именуемый крестражем. И тогда, что бы ни случилось в дальнейшем с таким волшебником, какая бы опасность ему ни угрожала, кусок души, помещенный в крестраж, навечно привяжет его к земле и не даст умереть. Правда, неуязвим маг будет ровно до тех пор, пока предмет с осколком души будет цел и невредим. Если же его сломать, то часть души в нем погибнет, и волшебник снова станет смертным. Посему, крестраж следовало беречь как зеницу ока. Раскалывалась же душа ужасной ценой после страшного деяния – убийства человека. И другого способа обрести бессмертие кроме как отнятие жизни у кого-то другого в этой книге не называлось. Говорил также коварный Экриздис, что «некии наиопытнейшие в темной магии колдуны, дабы большую неуязвимость получить, не один, а даже два крестража создавали». «Но почему же только два? – лихорадочно размышлял Реддл, водя по строкам тисовой палочкой. – Почему не семь? Ведь это же истинно магическое число!». Но он не нашел никаких сведений о магах, расколовших душу на семь частей и создавших целых шесть крестражей. Коварный автор позаботился не только о том, чтобы указать способ получения бессмертия, но и конкретные инструкции, как можно осуществить это намерение, дать не забыл. Целый раздел в книге назывался «Непростительные проклятья». Их всего было три, но даже за одно единственное применение любого из них к человеку виновника приговаривали к пожизненному сроку в Азкабане, и он коротал остаток своей жизни в компании дементоров. Первое из них называлось Империус. Стоило подвергнуть этому заклятию жертву, как человек становился рабом воли того, с чьих губ слетело это слово «Империо». Любой, абсолютно любой приказ исполнялся беспрекословно. Второе проклятие – Круциатус – было жутким орудием пытки, причиняющим, если верить книге, непереносимую боль. И, наконец, третье, самое страшное и необратимое, убивающее. Достаточно было произнести два слова – Авада Кедавра – и любое живое существо, которого настигало это заклинание, мгновенно падало замертво. Одной ночью во время своего дежурства Реддл решил отработать их и наколдовал для этой цели муху, которую увеличил в размерах. Несколько секунд он колебался, причем не из страха наказания: творить волшебство незаметно в случае необходимости он умел уже давно. Но осознание, что эти заклятия самые что ни на есть темные, самые страшные, заставило его засомневаться. Их недаром называли непростительными. Но тут Реддл вспомнил о своем происхождении, о завете Салазара Слизерина, о том, как уже открыл Тайную комнату, и на его красивом бледном лице появилась зловещая ухмылка.

«Замечательно! – съязвил он, обращаясь к самому себе. – У наследника Слизерина не поднимается рука на какую-то букашку! Хотя бы уж из научного интереса, желая увидеть действие заклятий, стоит попробовать. Что в этом такого?»

Реддл больше не раздумывал. Проще всего оказалось совладать с Империусом. Просто направить волшебную палочку на объект, собрать волю в кулак и повелительным голосом, каким еще в приюте случалось заставлять кого-то выкладывать правду, проговорить.

– Империо! – И насекомое словно застыло под тисовой палочкой в ожидании приказов, но уже спустя пару секунд летало по комнате, кувыркалось в воздухе, точно следуя за движениями руки Реддла. Когда же Том опустил палочку, то муха немедленно шлепнулась на землю.

Первая попытка применить Круциатус не дала результатов. И тогда Реддл вспомнил, как заманил в ловушку Эмми Бенсон и Денниса Бишопа, как злорадствовал при виде страданий задыхавшегося в петле кролика и как получал удовольствие от созерцания этих картин. В самом деле, все, что было написано в этой книге, Реддл понимал куда лучше чем, уроки Доброделова. Все эти идеи и мысли находили отклик во все больше ожесточавшейся с каждым днем душе.

– Круцио! – снова произнес он заклинание, и муха сразу же опрокинулась на спину, потом перевернулась на брюшко и стала беспомощно подпрыгивать, конвульсивно дергая лапками. Было совершенно очевидно, что насекомое испытывает адскую боль. Вскоре, однако, это Реддлу надоело. Он снял заклинание и снова задумался, не решаясь на самое последнее и страшное из всех трех непростительных проклятий. Перед глазами вдруг неожиданно всплыло лицо Доброделова, и рука, державшая палочку, дрогнула и опустилась. Но тут взгляд Тома снова упал на книгу с черными корками, и ему показалось, что в ушах снова звучит голос того, кто писал ее, и голоса авторов других пособий по темным искусствам.

– Ну, конечно же, – ехидничал этот грубый и страшный голос. – Добрая девчонка и бескорыстный священник стали бы тебя отговаривать и предостерегать. Но где они, скажи мне на милость, со своими добродетелями? А порок между тем растет, цветет и пахнет! Дурно, конечно, пахнет, но живет же! Почему бы тебе не завершить столь успешно начатый эксперимент на такой же хорошей ноте, а? Да и продолжить потом на букашках покрупнее, вроде Стаббса и Лицемерова? Чем по своей сути они отличаются от этой мухи? Они ведь ничто, пустое место! Убери их, и ничего не изменится. Что были, что нет! Кто ты, наследник величайшего из Основателей, а кто они? Лишние, одним словом, как говорил ницшенский герой Заратустра, о котором ты читал, еще живя с маглами. Исчезни они, и мир ничего, абсолютно ничего не потеряет, разве что чище станет! Зато ты сможешь получить бессмертие, одолеть смерть! Разве не этого ты добивался? Разве не эти слова написаны на записке от Доброделова, которую ты до сих пор так бережно хранишь со все еще пустым дневником, до сих пор еще чистым и не оскверненном пустыми, ничего не значащими записями?

Последние слова о бессмертии попали в самую точку, поразили самое слабое место Реддла.

– Авада Кедавра! – почти выкрикнул он. Из волшебной палочки вырвался зеленый свет, и в тот же миг муха перестала шевелиться и замерла навсегда.

– Эванеско! – спокойно выговорил Реддл, и насекомое пропало из глаз, будто и не было его.

========== Глава 35. Непоправимое ==========

После того, как Реддл убил муху с помощью непростительного проклятья, решимости у него заметно прибавилось. Он хотел во что бы то ни стало исполнить волю своего предка и очистить Хогвартс от маглокровок. Грязнокровок, чего уж там! Как жаль, что нельзя так называть их в школе без неминуемого за то наказания. Пока что нельзя. Реддл удивлялся, как эти выродки мерзких отродий, случайно затесавшиеся среди волшебников, до сих пор не пакуют чемоданы. Или они еще и глупцы! Ну что же, придется привести им еще один аргумент, и еще один, если понадобится. Змееуст решил выпускать василиска из Тайной комнаты до тех пор, пока грязнокровки не уберутся из Хогвартса подобру-поздорову. А если нет, то пусть чудовище нападает на каждого из них и, если понадобится, убивает. Реддл дожидался удобного момента, и он скоро представился.

Был июнь, шли ежегодные экзамены, а однокурсники Тома в этом году сдавали СОВ. Все преподаватели сейчас были заняты проверкой знаний, которые студенты получили за прошедший год. В коридорах под дверями того или иного класса кучками толпились ученики. Но это было в основном до обеда, и редкий раз после него. Зато по вечерам коридоры были пусты. Студентам из соображений безопасности не разрешалось бродить по ним во внеурочное время, да они и сами сейчас не стали бы этого делать. Ученики либо отдыхали в гостиной после очередного экзамена, либо готовились к предстоящему. Реддл же, хоть и посвящал изучению книг из запретной секции значительную часть своего времени, тем не менее успевал изучать вдвое больше предметов, чем любой пятикурсник. Маховик времени сильно упрощал ему задачу. Начиная с третьего курса декан Слизнорт выдавал ему во временное пользование для учебы этот редкий артефакт. Кроме того, Том замечательно исполнял свои обязанности старосты, и часто преподаватели ставили его в пример другим не только за успехи в учебе, но и за безупречное поведение и самодисциплину. Только профессор Дамблдор не доверял ему и по возможности старался следить. Поэтому Реддл и осторожничал, не нарушал правил, если была хоть небольшая вероятность, что об этом кто-то узнает.

Так во время своего очередного дежурства, патрулируя пустые коридоры, Том сперва услышал рыдания, а потом увидел бегущую по коридору Миртл. Слизеринский староста, конечно же, знал, куда она направляется. Вероятно, Оливия Хорнби опять дразнила плаксу из-за ее очков, и обиженная девочка снова побежала в туалет, чтобы там прореветься. “То, что нужно!” – пронеслось в голове у Реддла, и он быстро наложил на себя дезилюминационные чары, чтобы пуффендуйка его не заметила, и тихо последовал за ней. Несмотря на то, что после всех предыдущих нападений обитатели Хогвартса, от директора до завхоза, были настороже, Реддл не мог упустить такую удачную возможность снова преподать грязнокровкам урок и сделать очередное страшное предупреждение. Ведь Миртл облюбовала туалет, где как раз вход в Тайную комнату, и василиску не нужно будет проползать ползамка до очередной жертвы. Он покажется совсем ненадолго, так что никто ничего не поймет. Да и плакса в очках, и кроме оцепенения ей ничего не грозит. Через несколько дней будут собирать мандрагору, приготовят из нее зелье и всех расколдуют. Но после очередного нападения под конец года эти грязнокровки должны будут хорошенько подумать, стоит ли возвращаться осенью в школу. Захваченный этой мыслью, Том осторожно вошел в туалетную комнату, где журчала вода, приглушая доносившийся из кабинки голос Миртл.

– Откройся! – прошипел Реддл на парселтанге. Раковина в очередной раз отъехала в сторону, и вскоре василиск выполз наверх к ногам змееуста. На этот раз Том не стал наколдовывать зеркало, полагая, что очки плаксы сыграют свою защитную роль. Да и в кабинку это самое зеркало не поставишь.

– Покажись грязнокровке, посмотри на нее, когда она выйдет! – тихо прошипел Реддл.

– Как прикажешь, повелитель! – покорно отозвалось чудовище.

Как раз в этот момент щелкнул замочек на двери кабинки. Вероятно, девочка услышала их, и шорох показался ей подозрительным.

– Кто здесь? – спросила она, открывая дверь. – Если мальчишка, то убирайся вон! – А-а-а!