Текст книги "Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 61 страниц)

– Да, похоже, мистер Лестрейндж действительно в какой-то мере оживил тебя, – засмеялась Нарцисса. – После моей помолвки ты хоть от еды отказываться перестала, а теперь даже повеселела.

– Ну, так ты будешь смотреть или нет? – с притворной обидой поинтересовалась Беллатриса.

– Конечно!

Белла наколдовала неглубокое, но широкое блюдце, чтобы можно было легко погрузить в него лицо, а потом извлекла туда свои воспоминания. Затем она, а следом и Нарцисса, опустили лица в омут.

Девушки оказались в коридоре второго этажа в особняке Блэков. За одной из дверей находился кабинет их отца, и за входом в него следила из укромного места старшая из сестер. Едва коснувшись ногами пола Белла и Цисси увидели Родольфуса Лестрейнджа, который стремительным шагом шел к хозяину дома в сопровождении эльфа-лакея. Девушки последовали за ним.

– Здравствуйте, мистер Лестрейндж! – слегка торжественным тоном сказал Сигнус. Стало очевидно, что визит был обговорен заранее, а такое обстоятельство как официальное обращение друг к другу еще школьных приятелей с полным соблюдением церемониала, говорило о крайней серьезности и важности предстоящего разговора.

– Добрый день, дорогой мистер Блэк! – снова заговорил Родольфус. – Я явился сегодня к вам с тем, чтобы просить руки вашей дочери мисс Беллатрисы Блэк.

– Мистер Лестрейндж, мы весьма польщены вашим предложением, однако вам бы следовало поговорить и с самой Беллатрисой.

– Мистер Блэк, ваша прелестная дочь уже оказала мне честь, дав согласие стать моей супругой.

Сигнус натянуто улыбнулся, как того требовала ситуация, и ответил:

– В таком случае не вижу причины чинить препятствия двум любящим сердцам! Кикимер!

Раздался хлопок трансгресии, и перед волшебниками предстал эльф-домовик и низко поклонился.

– Пригласи сюда Беллатрису! – приказал мистер Блэк.

– Сию минуту, хозяин! – пропищал эльф и исчез. Но не прошло и минуты, как в комнату вошла Белла, одетая и убранная соответственно случаю и, по-видимому, заранее предупрежденная Родольфусом.

– Беллатриса, – обратился он уже к дочери. – Я позвал тебя, чтобы сообщить нечто важное, имеющее прямое отношение к твоей дальнейшей судьбе. Мистер Лестрейндж посватался к тебе, и я дал согласие на этот брак.

Белла согласно кивнула и казалась очень спокойной.

– Однако, мистер Лестрейндж, я считаю своим долгом уведомить вас, что в качестве приданного моей дочери будет только один магазин колдопарфюмерии, а не два, как о том предполагали в свете. Тот из них, что должен был стать приданым Андромеды, останется у моей супруги, хоть этот факт, возможно, огорчит вас.

Беллатриса скривилась от отвращения, чувствуя себя предметом какого-то гнусного торга, и на совсем короткий миг даже была готова понять и простить свою среднюю сестру. Сигнус с усмешкой взглянул на дочь, прекрасно понимая, что она сейчас испытывает. Но его торжество сразу померкло при первых словах Родольфуса, с достоинством отвечавшего.

– Сэр, во всем этом меня огорчает только то, что подобный вопрос поднимается в нашей беседе, да еще в присутствии мисс Беллатрисы. Я никогда не интересовался размерами ее приданного, полагая, что благородное имя много ценнее галеонов. Старинный род Лестрейнджей, желая породниться с семейством Блэк, руководствовался единственно соображениями чести и соблюдением чистоты крови. Что до меня, то я искал только счастья.

Чародейка благодарно взглянула на своего будущего супруга.

– Пожалуй, хватит! – сказала чернокудрая волшебница, потянув сестру за рукав, и спустя миг обе вынырнули из воспоминаний и приземлились в спальне Беллы.

– Белла! – очень серьезно заговорила Нарцисса. – Возможно, твое счастье совсем рядом. Не упусти!

– В самом деле? – задумчиво отозвалась старшая Блэк.

– Не сомневайся! Честно говоря, не ожидала, что мистер Лестрейндж способен на столь благородный поступок. А еще учитывая то обещание, которое он тебе дал…

– Интересно, как в таком случае, в моем будущем супруге это самое благородство уживается с этим?

Тут Беллатриса подняла рукав и показала Нарциссе запястье, на котором была поставлена черная метка. – У него такая же! – уточнила она.

– Что это? – удивленно спросила Нарцисса, разглядывая странный зловещий рисунок.

– Это знак Пожирателей смерти. Так Темный Лорд называет своих сторонников.

– Сторонников в чем?

– В борьбе за интересы чистой крови! – отвечала Белла. – Он намерен избавить волшебный мир от всех маглокровок. И, похоже, Родольфус во всем этом собирается активно участвовать, если не упражняясь в непростительных проклятьях, то по крайней мере, вербуя сторонников, – рассуждала, словно бы обращаясь к самой себе, чародейка. – У Лестрейнджей ведь обширные связи, а Родольфус – заместитель начальника Отдела магического правопорядка.

– Да не все ли тебе равно! – воскликнула Нарцисса. – И вообще, какое отношение мы с тобой имеем ко всему этому? Я бы даже голову ломать не стала. В конце концов, здесь одно другому не мешает. Можно презирать или даже ненавидеть маглокровок и при этом искренне любить супругу. Даже наоборот, тот, кто имеет зуб на этих чужаков, только больше будет ценить жену благородных кровей.

– Пожалуй, ты права, Цисса!

– Ну, конечно, права! А сейчас я, пожалуй, пойду, уже поздно. Спокойной ночи!

========== Глава 69. Чета Лестрейндж. Часть 2 ==========

Бракосочетание Родольфуса Лестрейнджа и Беллатрисы Блэк стало одним из самых значимых событий года, равно как и свадьба Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк. Здесь спесивые Блэки и в самом деле не поскупились, а что до самого Родольфуса, то он, казалось, был готов выполнить любой каприз своей невесты, лишь бы только хоть немного порадовать ее.

В этот день всегда привлекательная старшая мисс Блэк была просто ослепительна в своем подвенечном платье, и незамужние девицы, бывшие на празднике в числе гостей со всей Британии, желали быть на ее месте. Конечно, Белла не испытывала сейчас того отчаяния, как в день свадьбы с Крэббом, которая, на ее счастье, так и не состоялась, но и радости не было в ее сердце. Девушка всеми силами старалась прогнать из головы мысли о том, как эту церемонию она представляла совсем с другим чародеем, и когда ей это удавалось, то Белла ощущала странное безразличие ко всему: толпе гостей с их поздравлениями, торжественной речи сотрудника Министерства при обращении к молодым, прекрасной музыке в исполнении лучших колдунов, изысканно украшенному бальному залу. Все то, что впечатляло других, оставляло волшебницу равнодушной. Однако, при этом она не могла не чувствовать уважение и благодарность к своему новоиспеченному супругу, даже некоторую искреннюю симпатию. Это давало ей возможность сдержанно улыбаться Родольфусу и гостям, производя на окружающих самое благоприятное впечатление, ведь подобная манера истолковывалась большинством как скромность и проявление хорошего воспитания. Вообще, Беллатрисе порой казалось, что вся свадьба – просто сон, и что все происходит не с ней, но с кем-то другим, а она только лишь сторонний наблюдатель. Белла даже не замечала довольного взгляда отца оттого, что наконец-то пристроил свою старшую нелюбимую дочь, да притом еще так выгодно для себя. Тревожные взгляды Друэллы и Нарциссы тоже ускользали от ее внимания. Беллатриса решила просто плыть по течению, танцуя и с женихом, и со всеми гостями подряд, которые приглашали ее.

Когда же долгий праздник закончился, и Белла осталась наедине со своим мужем, то Родольфус сдержал свое слово. Он лишь почтительно поцеловал ей руку, пожелав доброй ночи, и удалился в другую спальню. Так продолжалось изо дня в день, и с течением времени уважение и привязанность Беллы к Родольфусу только росли, тем более что муж регулярно оказывал ей разные знаки внимания: на туалетном столике в ее спальне в вазе всегда стояли цветы и не переводились шоколадные бобы. Более того, общество мужа было приятно чародейке хотя бы потому что, ему каким-то неведомым образом удавалось пусть и на короткое время развеселить ее.

Часто к ним в поместье наведывались разные гости: соседи, сотрудники из Министерства, и Беллатрисе даже нравилось принимать их не оттого, что мадам Лестрейндж находила их очень уж интересными людьми, но ей было отрадно чувствовать себя хозяйкой вечера, все организовывать и за всем присматривать, давая выход своей неуемной энергии и жажде деятельности, тем более, что для этих целей у нее было в услужении больше десятка домовых эльфов. Часто и сами новоиспеченные супруги отправлялись на какой-нибудь званый ужин, но ни в Лестрейндж-мэнноре, ни в чьей-либо другой гостиной ни разу не появился колдун, который своими познаниями в магии, волшебной силой и нетерпимостью к маглокровкам несколько месяцев назад производил фурор среди чистокровной знати. Когда же Абраксас Малфой мимоходом поинтересовался у Родольфуса, где сейчас лорд Волдеморт, то Лестрейндж ответил, что не уверен, в Британии ли вообще чародей. Услышав это, Беллатриса с облегчением выдохнула, так как была убеждена, что встреча с Темным Лордом будет для нее тяжким испытанием и разбередит еще не затянувшуюся рану.

Во взаимоотношениях со свекром и свекровью, Роландом и Альдой, у ведьмы тоже не было никаких проблем. Родители мужа приняли ее в свою семью как родную, в глаза и за глаза называя дочерью. У них для этого имелись вполне объективные причины. Роланд и Альда уже и не надеялись, что их старший сын когда-нибудь решится связать себя узами брака, а тут вдруг привел в дом жену, да еще какую! Чистокровную ведьму из древнейшего благородного семейства, с прекрасными манерами и воспитанную в духе лучших традиций! Для них, как, впрочем, и для других представителей знати, оставалось загадкой, почему старшая мисс Блэк приняла предложение вовсе не одного из ухажеров-ровесников, а мага вдвое старше себя. Лестрейнджи не могли надивиться тому, как неисправимый повеса и любитель удовольствий, казалось, совершенно забыл дорогу в увеселительные заведения в Лютном переулке, хотя до свадьбы был их завсегдатаем. Сию разительную перемену Роланд и Альда приписывали благотворному влиянию молодой супруги. Кроме того, они были полны самых светлых надежд на то, что в ближайшее время Белла подарит им внука, и старинный род Лестрейнджей получит свое продолжение.

В те вечера, когда никто не наносил новоявленным супругам дружеского визита, Беллатриса и Родольфус мирно беседовали в гостиной, сидя в креслах у камина и глядя в огонь, а потом спокойно расходились по своим спальням.

Также Беллатрисе понравилось гулять в саду Лестрейндж-мэннора, одной или в сопровождении мужа. О каждом дереве здесь тщательно заботились домовые эльфы, и потому сад был очень уютным и ухоженным. Кроме того, в нем имелся прекрасный цветник, за которым следила уже сама Альда Лестрейндж. Она, как страстная цветочница и коллекционерка, собрала здесь самые красивые и редкие экземпляры чуть ли не со всех континентов. Среди них были и темно-бордовые, почти черные розы, и, странное дело, они погибли последней зимой от мороза, однако от корней пошли новые побеги, которые уже согревало ласковое солнце. Белла не преминула обратить на это внимание Родольфуса.

– Странно, не правда ли, Руди? Ведь аромат именно этих цветов стал сердцем моих духов!

– Ничего странного. Они же такие как ты! – серьезно отвечал Родольфус, глядя в темно-карие глаза ведьмы. – Тебя тоже сильный холод обжег, но не убил. Посмотри на новые ростки, тянущиеся к солнцу, которое их согревает.

Руки Родольфуса легли Беллатрисе на плечи.

– Если бы ты только позволила мне, я бы тоже отогрел тебя! – тихо добавил волшебник и, не встречая сопротивления, чуть коснулся своими губами пухлых губ Беллатрисы, которая хоть и не ответила на поцелуй, но и отталкивать не стала, ведь после таких слов это было бы странным.

В эту ночь колдунья долго не могла уснуть, а когда бессонница вытолкала ее в коридор, то она неожиданно услышала женский голос, который доносился из комнаты мужа. Неприятный холодок, зародившись в груди, пробежал по всему телу, и Белла, сама не помня, как в мгновение ока оказалась у двери, которую никто даже не запер. На широкой кровати сидел полуодетый Родольфус, а рядом с ним в полупрозрачной короткой сорочке лежала женщина со смуглой кожей и длинными черными волосами, а кроме того, смеялась низковатым голосом. На прикроватном столике стоял стеклянный стакан, на дне которого виднелся осадок от густого коричневого зелья, оборотного зелья, как догадалась волшебница. И муж, и неизвестная женщина в обличии мадам Лестрейндж удивленно взглянули на того, кто неожиданно вторгся к ним. Родольфус тихо ахнул, а женщина испуганно вскрикнула, вскочила с ложа и бросилась к двери. Однако, поравнявшись с Беллатрисой, вдруг осмелела и бросила ей прямо в лицо.

– Дура ты! И чего тебе не хватает?

– Пошла вон! – прикрикнул на нее Родольфус. – Убирайся в Лютный переулок, шлюха!

Через секунду женщины и след простыл. Белла так и стояла какое-то время, словно оцепенев, не зная, как реагировать на все.

– Прости! – пробормотал Родольфус и уронил голову на ладони.

Слово это произвело неожиданный эффект прежде всего для самой Беллатрисы. Оно прозвучало для нее как укор, еще более жестокий, чем слова неизвестной проститутки, только что покинувшей спальню.

– Не извиняйся! – горячо заговорила Белла. Чародейка подошла к супругу и запустила пальцы в его каштановую шевелюру, а потом, взяв в ладони лицо, заглянула в полные грусти глаза.

– Давно ты так?

– Давно ли я изменяю тебе, хочешь ты спросить? – горько усмехнулся Родольфус.

– Это не измена!

– Да с самого начала, Белла!

Ведьма смотрела на мужа так, словно видела его впервые. Она только сейчас поняла, что все то время, пока была подобием его жены, каждый день причиняла боль человеку, готовому ради нее на многое. И это совсем не доставляло ей удовольствия, этого она явно не хотела. Вспомнились ей и слова Нарциссы, с которой она говорила о своем предстоящем замужестве, и только что сказанное неведомой падшей женщиной. Тогда волшебница задала вопрос, старый как мир.

– Значит, ты действительно так сильно любишь меня, Руди?

– Да, Белла, люблю! Так люблю, что готов все отдать для твоего счастья!

Колдунья немного помолчала, а потом тихо сказала.

– Я тоже хотела бы, чтобы ты был счастлив, Руди! – Чародейка взяла руки мужа в свои. – Давай попытаемся оба стать счастливыми!

– Белла! – предостерег супруг. – Я не хочу, чтобы ты была со мной из чувства долга, вины или благодарности!

– Нет-нет! – быстро ответила чародейка. – Я вовсе не пытаюсь сделать тебе одолжение. Просто мне и в самом деле хочется построить свое счастье. И ты, похоже, единственный, с кем это может удасться!

– Белла! – радостно улыбнулся Родольфус, крепко обнимая жену и целуя губы, которые она сама подставила ему и начала, в свою очередь, отвечать.

С этого времени Беллатриса Блэк, бывшая невеста и несостоявшаяся супруга лорда Волдеморта, стала называться мадам Лестрейндж уже не только номинально. Даря эту и следующие за ней ночи Родольфусу, греясь в его теплых руках и наслаждаясь нежными трепетными ласками, колдунья невольно размышляла о том, что, может, так оно и лучше, и вот оно и есть счастье – теплое, спокойное, надежное. А потом еще такое маленькое, кричащее и требующее внимания, беспомощное и сопливое… Тут она впервые задумалась о детях и пыталась мысленно примерить на себя роль матери, и в эти минуты это казалось ей очень естественным, а величие и прочие посулы, предложенные Волдемортом, становились совсем не заманчивыми.

Однако тут Беллатрисе не суждено было знать, что все окажется намного сложнее, чем она себе представляла.

========== Глава 70. Затишье перед бурей ==========

Прошел почти год после того, как лорда Волдеморта последний раз видели в обществе или вообще в любой гостиной волшебной Британии. Никто не мог сказать, куда девался чародей, однако те маги, которым он поставил Черную метку были уверены, что их повелитель рано или поздно объявится, даст о себе знать. И они не ошиблись. Одним зимним днем все они за исключением Беллатрисы почувствовали жжение в левом запястье, где был знак змеи с черепом. В качестве штаб-квартиры для собраний Темный Лорд продолжал использовать дом покойного мистера Бэрка. Слизерин-кэстл же чародей решил сделать своей крепостью и не допускал туда никого из Пожирателей смерти, как не впускал никого в свою душу. Одна лишь Беллатриса побывала в замке. Родольфус, когда понял, что Волдеморт призывает его одного без жены, вздохнул с облегчением. Он заметно нервничал, когда предстал перед тем, кого называл милордом и повелителем, но наследник Слизерина ни словом, ни жестом не показал, что его вообще хоть в малой степени волнуют такие мелочи, как женитьба соратника. Казалось, колдуну вообще не было до этого никакого дела. Гораздо сильнее его волновала борьба с маглокровками и маглами. Со стороны любому представлялось, что все мысли их главы посвящены только этому. Волдеморт так и заявил своим последователям.

– Час настал! Промедление в этом деле смерти подобно! – провозглашал он в абсолютной тишине своим шипящим голосом перед пожирателями, с восторгом внимавшим каждому его слову. – Терпеть этих недостойных, затесавшихся в волшебный мир, мы больше не должны, не имеем права. Но нас пока еще слишком мало, чтобы противостоять этой прорве грязнокровок и мракоборцев из Министерства, которые встанут на их защиту! Лестрейндж!

– Слушаю вас, мой лорд! – склонил голову Родольфус.

– Тебе как заместителю Отдела магического правопорядка дается особой задание. Во-первых, необходимо по возможности привлечь на нашу сторону как можно больше людей. Используй для этого все свои связи. То же самое относится и к Роквуду, еще не получившему Черную метку. Доведи до его сведения мой приказ.

– Непременно, повелитель!

– Кроме того, я рассчитываю, что в случае необходимости ты снабдишь нас всей нужной информацией и, если надо, скроешь все улики.

– Понимаю, милорд!

– Хорошо! – прозвучал холодный ответ, свидетельствующий, что разговор с Лестрейнджем окончен. – Также тем из вас, кто еще не освоил азы темной и боевой магии, нужно будет в ближайшее время сделать это. Я уведомлю каждого из присутствующих, когда ему надлежит явиться ко мне. А сейчас я отправляюсь в Хогвартс. Если мне удастся получить место преподавателя в школе, то в ближайшее время соратников в наших рядах существенно прибудет. Ну, а с вами я буду держать связь через метки, а также регулярно проводить собрания.

– Милорд, это будет просто чудесно! – воскликнул Грегори Нотт.

– Да, повелитель! Мы все желаем вам удачи в этом деле! – льстиво добавил Эйвери.

– Можете во всем рассчитывать на нас! – разом послышались голоса Долохова и Каркарова.

– Благодарю! – холодным, но вежливым и учтивым голосом отвечал Волдеморт. – Ждите меня в «Кабаньей голове»!

– Непременно, повелитель! – сказал Розье.

Через час Волдеморт уже ступил ногой на знакомый до боли школьный двор. Он не был здесь больше двух десятков лет, но помнил каждую тропинку, каждый тайный ход и каждый коридор в замке, который за это время ничуть не изменился. Несколько минут волшебник созерцал места, где первый раз в жизни почувствовал себя счастливым. Затем как будто опомнился и направился ко входу в замок. В лицо ему дул ветер, и летел снег, который оседал на воротнике зимнего плаща. Дамблдор, заранее оповещенный о визите своего бывшего ученика, не выказал ни малейшего удивления. Встреча проходила в кабинете директора, чей пост теперь занимал бывший гриффиндорский декан.

– Добрый вечер, Том, – сказал Дамблдор. – Не желаете ли присесть?

– Благодарю вас! – промолвил Волдеморт, садясь на стул. – Я узнал, что вас назначили директором, – продолжал он. Голос его стал выше и холоднее, чем раньше. – Достойный выбор!

«Нужно непременно как-то установить с ним контакт прежде, чем о чем-то просить! – подумал колдун. – И если для этого придется льстить или лгать… Что же, я готов!»

– Рад, что вы его одобряете, – улыбнулся Дамблдор. – Позволите предложить вам вина?

– Очень кстати, благодарю, – отозвался Волдеморт. – Я проделал долгий путь.

«Не стоит отказываться! – размышлял он. – Нельзя пренебрегать ничем. Если это поможет добиться своего, то можно и вино распить даже с тем, кого считаешь врагом.»

Дамблдор встал и шагнул к шкафчику, где стояли бутылки, и протянул Волдеморту кубок с вином, налил себе и вернулся за стол.

– Итак, Том, чем обязан?

Волдеморт ответил не сразу; он сидел, потягивая вино, собирался с мыслями, как лучше начать разговор о цели своего прихода, а заодно и дать понять своему собеседнику, как следует обращаться к нему.

– Меня так больше не зовут, – сказал, чуть погодя, колдун. – Я выбрал себе другое имя.

– Мне известно ваше нынешнее имя, – с любезной улыбкой отвечал Дамблдор. – Но для меня вы навсегда останетесь Томом Реддлом. Одно из неприятных качеств старых учителей – они никогда не забывают, как начинали их подопечные.

Он поднял кубок, словно салютуя Волдеморту. Лицо последнего осталось невозмутимо. Тем не менее, атмосфера в комнате переменилась: отказавшись называть гостя новым именем, Дамблдор не позволил ему диктовать условия встречи, и Волдеморт это прекрасно понял.

– Странно, что вы здесь так долго, – помолчав, произнес Волдеморт. – Я всегда удивлялся, почему такой волшебник, как вы, не хочет уйти из школы.

На самом деле именно этот факт удивления у Темного лорда не вызывал. Будучи педагогом в школе, можно было легче всего влиять на умы еще совсем юных чародеев и воспитывать из них союзников. С этой целью и сам маг прибыл в Хогвартс.

– Видите ли, – по-прежнему улыбаясь, откликнулся Дамблдор, – для такого волшебника нет ничего важнее, чем передавать древние колдовские навыки юным поколениям. И если не ошибаюсь, учительство когда-то представлялось привлекательным и вам.

– Да, и все еще представляется, – сказал Волдеморт. – Но я все равно не понимаю, почему вы – человек, с которым советуется Министерство, которому дважды предлагали пост Министра…

– По последним подсчетам, трижды, – уточнил Дамблдор. – Но политическая карьера – явно не мое, что, по-моему, тоже нас объединяет.

«Ну, естественно, – подумал Волдеморт. – Зачем становиться министром, когда он и так будет исполнять твою волю. Да и грязнокровные шавки, что работают теперь там – тоже. И неприятностей в случае неудачи ровным счетом никаких, ведь за все ответят другие.»

Но мыслей своих он, разумеется, никак не обнаружил, а только серьезно кивнул в ответ, отпив еще вина. Повисло молчание. Дамблдор сидел с приятным видом и ждал, пока заговорит гость.

«Теперь самое время заговорить о должности. Льстить бесполезно, и маски сброшены!» – размышлял Темный Лорд.

– Я возвратился, – наконец начал он, – возможно немного позднее, чем рассчитывал профессор Диппет… но все же возвратился просить вас о должности, для которой директор счел меня тогда слишком юным. Я прошу вас разрешить мне вернуться сюда преподавателем. Полагаю, вы знаете, что после окончания школы я многим занимался и многое повидал. Я могу научить ваших воспитанников такому, чего они не узнают ни от кого другого.

Дамблдор долгое время внимательно смотрел на Волдеморта поверх своего кубка, а после тихо сказал:

– Безусловно, я знаю, что вы многим занимались и многое повидали. Слухи о ваших делах, Том, дошли и до нашей старой школы. И я был бы крайне огорчен, если бы хоть половина оказалась правдой.

Волдеморт был готов к такому ответу и бесстрастно ответил:

– Величие порождает зависть, зависть возбуждает злобу, а злоба плодит ложь. Вам, Дамблдор, это должно быть известно.

– Вы называете «величием» то, чем занимаетесь? – деликатно осведомился Дамблдор.

– Безусловно! – подтвердил Волдеморт, и его глаза загорелись красным. – Я экспериментировал, я, как никто, раздвинул границы применения магии…

– Некоторых областей магии, – спокойно поправил Дамблдор. – Некоторых. В других вы остаетесь… простите меня… абсолютно невежественным.

Волдеморт впервые за все время улыбнулся, но его натянутая злобная усмешка была страшнее открытой ярости, когда он, например, пытал Беллатрису, стоило ей сказать о любви.

– Это ваш старый тезис, – вкрадчиво проговорил он, намекая на давний разговор, который, тем не менее, оба собеседника прекрасно помнили. – Я много путешествовал, однако ничто из увиденного мной в этом мире, Дамблдор, не подтверждает ваших заявлений, что любовь сильнее всякой магии.

– Может быть, вы не там искали его подтверждение, – предположил Дамблдор.

«Ну, осталось только как в тот раз повторить свои сожаления о моей неспособности любить и выражать при этом сочувствие и жалость. Не могу, и слава Мерлину! – мелькнула в голове Волдеморта мысль. Однако он не забывал о цели своего визита.

– Ну, в таком случае, где как не в Хогвартсе, мне искать это подтверждение? – спросил Волдеморт, выводя разговор к интересующей его теме. – Вы позволите мне вернуться? Передать мои знания школьникам? Я отдам свои таланты в ваше распоряжение, стану вашим слугой.

Дамблдор поднял брови.

– А как же те, кто служит вам? Те, кто по слухам, именуют себя Пожирателями смерти?

Волдеморт не ожидал, что Дамблдору известно так много, что он знает это название. Глаза бывшего Тома Реддла снова полыхнули красным, а ноздри раздулись.

– Мои друзья, я уверен, – после минутного размышления процедил он, решив не отрицать наличия сторонников, – прекрасно обойдутся и без меня.

– Рад слышать, что вы называете их друзьями, – сказал Дамблдор. – У меня создалось впечатление, что они, скорее, прислужники.

– Вы ошиблись! – только ответил Волдеморт.

– Значит, оказавшись сегодня вечером в «Кабаньей голове», я не найду там Нотта, Розье, Мальсибера, Долохова, дожидающихся вашего возвращения? И правда, только истинные друзья способны пропутешествовать в столь снежную ночь затем только, чтобы пожелать удачи приятелю, который добивается места преподавателя.

Подобная осведомленность ошеломила Волдеморта, тем не менее он почти сразу взял себя в руки.

– Вы, как всегда, всеведущи, Дамблдор!

– О нет, просто я дружу с местным трактирщиком, – легко отозвался тот. – А теперь, Том…

Дамблдор отставил пустой кубок и прямее сел в кресле, характерным жестом сомкнув руки домиком.

– …будем откровенны. Зачем вы явились сюда со своей свитой, чтобы просить работу, которая, как мы знаем, вам совсем не нужна?

Волдеморт изобразил холодное недоумение.

– Не нужна? Напротив, Дамблдор, очень нужна.

– Без сомнения, вы хотите вернуться в Хогвартс, но не преподавать. Эта стезя увлекает вас не больше, чем в восемнадцать лет. Каковы ваши истинные цели, Том? Почему бы для разнообразия не сказать прямо?

Волдеморт усмехнулся.

– Если вы не хотите давать мне работу…

– Разумеется, не хочу, – отрезал Дамблдор. – И ни на секунду не поверю, что вы на это рассчитывали. Но тем не менее вы явились просить, на это должна быть причина.

Волдеморт весь пылал от гнева.

«Ты заплатишь за это! Я убью тебя, правда, пока не знаю, когда и как, но найду способ от тебя избавиться! И школа все равно рано или поздно будет моей. Лорд Волдеморт всегда держит слово, которое дал себе!» – думал между тем чародей.

– Это ваше последнее слово?

– Да, – кивнул Дамблдор и тоже встал.

– Тогда нам больше нечего сказать друг другу.

– Нечего, – подтвердил Дамблдор, и лицо его исполнилось великой печали. – Времена, когда я мог напугать вас горящим шкафом и заставить исправить содеянное, давно прошли. А жаль, Том… очень жаль…

«На себя бы посмотрел, гриндевальдов вдохновитель и поборник «общего блага», страстно желавший свергнуть статут о секретности. Еще смеешь мне указывать и читать нравоучения! Но ничего, помолчим до времени! Ведь чем дольше бомба не взрывается, тем неожиданней и разрушительнее эффект!» – Рука Волдеморта непроизвольно потянулась к карману с волшебной палочкой, однако мгновение миновало, чародей отвернулся, и за ним закрылась дверь.

========== Глава 71. Противостояние начинается ==========

Выйдя из кабинета Дамблдора, Волдеморт еще около минуты приходил в себя, пытаясь взять под контроль свои эмоции.

“Мерзкий гриффиндорец!”– негодовал он. – “Если ты полагаешь, что я явился в Хогвартс, только для того, чтобы просить тебя о работе, то сильно ошибаешься. Мне пришлось стерпеть это унижение, потому как у меня имелась и другая цель. А что до должности учителя ЗОТИ, то с этого момента она будет проклята мной: ни один преподаватель не продержится на этом месте дольше года!”

С этими мыслями колдун наложил на себя дезилюминационные чары и отправился на восьмой этаж, в одном из коридоров которого находился вход в Выручай-комнату. Оказавшись рядом с заветной стеной, открывающей вход в нее, Темный Лорд проговорил.

– Я хочу спрятать свой крестраж-диадему!

При этих словах дверь в комнату открылась, и Волдеморт вошел внутрь.

Когда год назад после неожиданной неудачи и расставания с Беллатрисой маг удалился в Слизерин-кэстл, то один за другим создавал крестражи из заранее подготовленных для этой цели предметов: кольца Марволо, диадемы Кандиды Когтевран, медальона Салазара Слизерина и чаши Пенелопы Пуффендуй. Каждый раз этот ритуал был все более болезненным, вызывал все большие душевные разрушения и пустоту, но Волеморт был согласен терпеть эту боль, лишь бы убить ею другую, причиненную ему разлукой с Беллой, ее отказом и союзом с другим. Поначалу от злости он хотел было убить и Лестрейнджа, и его жену, но потом отказался от этой мысли. Действительно, при чем тут Дольф, если он всего лишь полагал, что ведьма теперь свободна, и потому поспешил с предложением, согласие на которое все равно давала Беллатриса? Пустить Аваду в колдунью? О, это он бы сделал с превеликим удовольствием! Но смерть ведьмы не решила бы его проблему. Если чародейки в этом мире не будет, то это вовсе не значит, что она исчезнет из его мыслей. И периодами между новолуниями, когда нельзя было проводить ритуалы создания крестражей, колдун ночи напролет был занят тем, что пытался придумать какое-нибудь заклинание или зелье, позволявшие изгнать эту женщину из сердца. Вот где она должна была умереть! Но все эксперименты остались без результата. Волдеморт во что бы то ни стало хотел вырвать ведьму из своей души, которой она так непрошенно завладела, пусть даже вместе с этой самой душой! Он готов был пойти на что угодно, лишь бы не видеть каждый раз, когда засыпал беспокойным сном, один и тот же кошмар, когда Беллатриса идет в белом платье, но не к нему. И тут была бессильна даже львиная доза зелья сна без сновидений. Иногда колдуну казалось, что дрянная ведьма забрала у него воздух, и потому невозможно нормально дышать. Однако волшебник все же возлагал большие надежды на сильнейшую магию крестражей, которая не только даровала бы дополнительные гарантии уже существующего бессмертия, но также позволила бы стать по истине бесстрастным и ничего не чувствовать. Когда создался последний крестраж из вещей, давно приготовленных для этого, а потом подаренных Белле на помолвку, возвращенных ею обратно и залитых слезами, то Волдеморт почувствовал сильное облегчение и посчитал, что его затея удалась. У него и в самом деле не осталось никаких желаний, свойственных людям с целой нераздробленной душой, и неутолимая жажда власти заменила их все. Он решился в очередной раз прибегнуть к средству избегать боли, причиняя ее другим. Теперь чародей готовился к противостоянию с маглокровками, какого еще не знал волшебный мир со времен Салазара Слизерина. Отныне жизнь темного колдуна будет заполнена коварными планами, изощренными хитростями, чужими страданиями и кровью, война займет все его помыслы и время… Все, что угодно, лишь бы только эта заноза исчезла из сердца!