Текст книги "Истребитель гулей. Роман о Готреке Гурниссоне (ЛП)"

Автор книги: Дариус Хинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 61 страниц)

Перед обедом Реддл сдал экзамен по зельеварению – последний в этом учебном году. И конечно, сдал привычно легко и однозначно на «Превосходно». Во время прощального пира в Большом зале по случаю начала каникул Том был награжден в присутствии всей школы, но в эти моменты он не испытывал ни радости, ни торжества, хотя и знал, что любой из тех учеников, кто смотрел на него, желал бы оказаться на его месте. С ничего не выражающим и по виду спокойным лицом Реддл выслушал торжественную речь директора Диппета, присудившего Слизерину целых шестьдесят очков за раз, принял из его рук награду, смотрел на довольные лица слизеринцев и желал только одного: чтобы все это поскорее закончилось. Перед сном же в гостиной еще какое-то время терпеливо сносил искренние поздравления Родольфуса и некоторых других слизеринцев из его компании. Когда же все, наконец, угомонились, улеглись по своим постелям, и в подземелье снова воцарилась тишина, то Реддл опять остался наедине с собой. Настроение было скверное, ужасное, никакое, одним словом. В ушах все раздавались горестные рыдания так несправедливо и жестоко наказанного гриффидорца, и перед глазами он стоял как живой, утирая огромными руками крупные слезы. Чтобы как-то отвлечься, Том пробовал вспомнить, что читал в «Тайнах наитемнейшего искусства», и в конце концов, это ему удалось. Снова ехидный злобный голос как будто нашептывал ему в оба уха.

– Что это ты приуныл, а? Ведь по логике вещей тебе бы полагалось, как минимум, радоваться, что так удачно выкрутился из всей этой истории, и не только вышел сухим из воды, но еще и в школе останешься на каникулы, как и хотел. Что тебе этот Хагрид? Его проблемы – не твои! Лучше подумай, какой удачей обернулась для тебя смерть Миртл! Салазар Слизерин так бы и поступил. Ты все же убил! Да, не специально! Да, не смертельным проклятьем из волшебной палочки, а при помощи василиска, но убил! А значит, уже в следующее новолуние сможешь провести обряд, создать крестраж и обрести вожделенное бессмертие!

– Да! – восторженно отвечал Реддл. Выражение его лица снова делалось хищным, а взгляд жестким. Он уже перестал сожалеть обо всем, что сотворил и с Миртл, и с Хагридом. Действительно, какое дело наследнику Слизерина до этих людишек?!

Однако, эта невероятная удача все же немного расстроила планы Реддла. После того, как в прошлом году Том обзавелся собственными деньгами и сейфом в Гринготтсе, он хотел в это лето наведаться в деревню Литтл Хэлтон и выяснить подробнее, что же произошло с его родителями. Теперь Реддл мог себе это позволить, но было бы подозрительно ехать на лето в приют сейчас, после всех разговоров с директором и просьб об обратном. Сделать же это во время стоянки Хогвартс-экспресса, который скоро повезет студентов домой, Том бы просто не успел. Хотя наведаться как обычно в «Горбин и Бэркс» все же было возможно. Да и не все ли равно, годом раньше, годом позже, если он обретет бессмертие. В общем, решение было принято: нужно создать крестраж. Вот только оставался вопрос, а какой же предмет может послужить достойным вместилищем для частицы души? Не всякий же хлам, который используют для создания порталов! Реддл задумался. Он понимал, что никогда больше ни от кого не станет терпеть боль, просто причиняя ее другим. Поэтому Тому казалось, что невзгоды его закончились, как и сказал в свое время Доброделов, когда подарил ему дневник. В нем до сих пор лежала прощальная записка, слова на которой, похоже, совсем скоро для него станут пророческими: последний враг истребится – смерть! Вдруг Реддл замер. Да, это именно то, что нужно! Он до сих пор хранил, как зеницу ока, этот дневник и последнее письмо на память об одном из лучших людей, которых встречал. Черная книжечка до сих пор была пустой, но вместе с частицей души Том разом впишет в нее свою жизнь, а главное – победит смерть. Итак, в ближайшее время дневник станет крестражем! Думая об этом, Реддл любовно перебирал белые странички и поглаживал кожаные корочки, перечитывал короткое послание. «А Доброделов все-таки прав! Смерть действительно скоро истребится. Не так, как он говорил, но истребится!» – думалось Тому, и с этой мыслью он скоро уснул.

Спал же в эту ночь он очень беспокойно и видел во сне Доброделова. Он смотрел на Тома своими большими добрыми серо-зелеными глазами, в которых также были и укоризна, и гнев, и мольба.

– Не делай этого, Том! – все твердил он без остановки. – Ты уже давно на гиблом пути, и если исполнишь то, что задумал, то уже никогда не сойдешь с него! Уклонись от него сейчас, или будет поздно!

– И как же это сделать? – усмехнулся Реддл.

– Сознайся во всем!

– И отправиться в Азкабан? Ни за что!

– Это будет твоим искуплением и единственным способом заслужить прощение.

– Я не ищу ни искупления, ни прощения. Да и сам я никому ничего не прощаю! Я не собираюсь жертвовать собой!

– Другими жертвовать легче! – печально сказал Доброделов. – Ты убил меня!

– Нет, это не я!

– Ты. Смотри! – И перед Реддом вдруг появился гроб, а в нем Доброделов.

– Нет! – закричал Реддл и проснулся.

Сама совесть в лице умершего добродетельного человека последний раз говорила с Томом в эту ночь, ибо не так-то просто бывает заглушить ее глас, когда она предостерегает человека перед тем, как он совершает ужасный непоправимый поступок. Зато, когда совесть умолкает, вот тогда уже человек спокойно и без колебаний идет по головам и по трупам.

Всего через неделю в ночь новолуния Реддл совершил обряд и создал крестраж из своего дневника. Найти для этого возможность и помещение не составило труда, ведь летом школа была почти пуста. Идеальным местом оказалась обезлюдевшая на время каникул спальня. Очень кстати пришелся и отпуск профессора Дамблдора, который, Том знал это, подозревал слизеринца в нападениях на студентов и потому не упускал случая проследить за Реддлом. Однако, обретя с помощью черной магии уже в шестнадцать лет бессмертие, Реддл все же не перестал бояться смерти и поэтому еще более тщательно хранил свой дневник от посторонних глаз, ведь он теперь стал залогом его неуязвимости перед последним страшным врагом. А спустя короткое время, еще до начала учебного года, Реддлу одного дневника было уже мало. И вправду, неразумно в таком важном деле, как обретение бессмертия делать ставку только на один крестраж. Ведь Экриздис, кажется, упоминал, что у некоторых черных магов их было два. «Уже лучше, но почему же только два? И сколько в таком случае? – в этот момент Реддлу вспомнился тот день, когда он купил волшебную палочку – главный инструмент чародея. – Оливандер тогда сказал, что семь – истинно магическое число, приносящее удачу. Да, при шести крестражах одолеть волшебника будет действительно трудно, практически нереально. Вот только возможно ли такое? Надо будет поискать, были ли подобные прецеденты. А вообще, это мысль!» – подумал Реддл, когда уже совсем засыпал.

========== Глава 39. Раскрыть карты ==========

Еще за месяц до начала нового учебного года Том получил очень эмоциональное письмо от Родольфуса, в котором однокурсник восторженно сообщал, что стал капитаном сборной по квиддичу. Он даже приложил к посланию фотографию – себя в парадной мантии и с заветным значком на груди. Сам Родольфус смеялся на этом снимке, а в глазах его была радость.

Том Реддл же, не смотря на то ужасное, что он сотворил со своей душой, внешне никак не изменился. Том был все так же красив, манерен, скромен и вежлив, а кроме того, необычайно любознателен. Таким он продолжал казаться окружающим, однако все это оказывалось красивой оболочкой, ширмой, скрывающей нелучшую суть слизеринца и, прикрываясь которой, он лишь вернее мог достигать своих целей. А одним из главных убеждений Реддла теперь стало то, что желаемого можно и нужно добиваться любыми путями, и при этом не терзаться совестью.

С началом сентября школьная жизнь потекла для Тома своим чередом. Он все также легко и успешно учился, порой блистая на занятиях своими познаниями и умениями, безукоризненно исполнял обязанности старосты и по распоряжению Слизнорта занимался с отстающими. Естественно, что Реддл слыл, причем бесспорно, звездой Дуэльного клуба. В этом искусстве ему действительно не было равных во всем Хогвартсе. Кроме того, он давно уже стал завсегдатаем Клуба слизней, организованного деканом Слизерина, и не забывал регулярно улещивать профессора Слизнорта его любимыми засахаренными ананасами. Вообще, волшебная сила, блестящие таланты, приятная внешность, по виду скромные, но в то же время тщательно отработанные изысканные манеры и, разумеется, очки для факультета принесли ему уважение учителей и порой невероятное восхищение как однокурсников, так и студентов младших курсов.

Единственное, в чем он был самым заурядным магом, так это полеты на метле. Реддл много раз пытался повторить то, что ему удалось еще в приюте, а именно – летать самому и без какого-либо приспособления. Но пока что не мог обрести контроль над спонтанно проявившейся тогда способностью. Зато как бы между делом овладел искусством превращения в животное, которое лучше всего отражало суть волшебника. В случае с Реддлом это была змея. Таких магов, которые могли обернуться животным, называли анимагами. Число их в волшебном мире исчислялось десятками, не более, и потому каждый из них был на учете в Министерстве магии и внесен в специальный реестр. Однако Тома нарушение закона вовсе не смутило. После открытия Тайной комнаты, травли маглокровок василиском, убийства Миртл и подставы Хагрида такие проделки могли показаться невинными детскими шалостями.

Родольфус же с головой окунулся в мир квиддича и давно бы уже забросил учебу, если бы Том не давал ему хорошего пинка. Дольфу грызть гранит науки явно не нравилось, при том, что он еще и увлекался то одной, то другой одноклассницей, не в силах сделать выбор. Однако не спорил с сокурсником, которого для себя считал примером для подражания и инстинктивно чуял в нем одного из величайших магов современности. Впрочем, когда нужно было тренироваться, готовясь к матчу, то Лестрейндж и сам выкладывался по полной программе, и команду заражал своим энтузиазмом, так что парни даже не замечали, что вместо положенных двух часов тренировка продолжалась четыре. Как и следовало ожидать, сборная Слизерина одержала уверенную победу над Когтевраном, опередив их на семьдесят очков. А гриффиндорцы обыграли команду Пуффендуя с разгромной разницей в счете – сто очков. Перед Пасхальными каникулами прошли состязания между Слизерином и Пуффендуем, а также Гриффиндора с Когтевраном соответственно. И снова победы достались львам и змеям, так что стало очевидно, что в финальном матче между ними зрители будут свидетелями напряженной борьбы, высшего пилотажа, а также с большой долей вероятности, нечестных и грязных приемов, учитывая извечную вражду между двумя факультетами и желание слизеринцев одержать победу любой ценой.

Последнюю неделю до матча капитан Лестрейндж был сам не свой, позабыв и о ежегодных экзаменах в июне и даже о своих шашнях с Эллой Эйвери, хотя в обычные дни открыто расхаживал с ней в обнимку по коридорам Хогвартса. Реддл к квиддичу особой страсти питал, но тем не менее был в курсе всех событий. Даже если бы он и хотел абстрагироваться от всего, что было связано с игрой, то ему это вряд ли бы удалось. Предстоящий матч служил главной темой разговоров для всех без исключения студентов. Куда бы Реддл ни отправился, в Большой зал на обед, в гостиную факультета, просто шел по коридорам на очередное занятие – везде кто-нибудь да обсуждал прошедшие матчи, манеру игры того или иного квиддичиста, шансы каждой команды на победу. И Тома бесило, когда все хотели, чтобы Кубок достался именно Гриффиндору. Слизерину же победы никто не желал, кроме самих слизеринцев, естественно. И Реддлу поневоле хотелось, чтобы все они разочаровались в своих ожиданиях, чтобы были наказаны, хотя, в сущности, и не провинились ни в чем.

Накануне финального матча, уже поздним вечером, когда все студенты разошлись по своим спальням, староста неожиданно застал в пустой гостиной капитана сборной.

– Дольф, почему ты не идешь спать? Завтра у тебя очень ответственный, трудный и волнительный день. Не стоит ли как следует выспаться? – говорил Реддл спокойным, холодным и немного жестким голосом.

– Не могу уснуть, Том! – в тоне Лестрейнджа явно слышалось волнение.

– Попроси у профессора Слизнорта снотворное зелье. В чем проблема? – усмехнулся староста.

– Том, проблема в Минерве Макгоннагал, новой загонщице Гриффиндора.

– Неужели? А я полагал, что все дело в ловце Поттере.

– Да, но раньше еще можно было бороться за победу, делая ставку на наших загонщиков, а главное – бланджеристов, которые могли бы не только оберегать своих игроков, но и при случае вывести из игры членов противоборствующей команды.

– Конечно, ведь именно из-за этой тактики вас и не могут терпеть остальные три команды. Что же мешает сделать то же самое завтра?

– А то, что эта пигалица мало того, что классно забивает голы, так еще и уворачивается от бланджеров не хуже Поттера. С ними двоими мне никак не сладить, – на лице Родольфуса появилось бессильное отчаяние. – Знаешь, я сам бы не отказался от такого загонщика, как эта девчонка-второкурсница.

– Да… – задумчиво отозвался Том. – Хоть я и не квиддичист, но тоже вполне способен оценить ее игру.

– А еще у нее «Чистомет – 5» – метла последней модели! Кто же расщедрился для нее на такой дорогой подарок? Сама она ни за что бы такую не купила, ведь ходит в самых простеньких мантиях.

– Дамблдор! Кто же еще? Ясно как дважды два! Студенты-второкурсники как-то говорили между собой, что на уроках трансфигурации декан особо выделяет ее. Дескать, у девчонки есть задатки в этой сфере. А когда Поттер в этом году еще и отобрал ее в сборную факультета, то Дамблдор и подарил ей метлу.

– Том, ради Мерлина, не наступай на больную мозоль. Эта парочка – просто наказание какое-то! Не знаю, как на пути к победе обойти это препятствие.

– Ах, не знаешь, как обойти! – многозначительно и с легкой иронией сказал Реддл. – Честное слово, Дольф, после таких заявлений я вообще отказываюсь понимать, как это тебя распределили на благородный змеиный факультет! Ты сейчас рассуждаешь не как хитроумный слизеринец, а как распоследний тупой пуффендуец!

– И как же, по-твоему, должны рассуждать студенты Слизерина? – обиделся Родольфус.

– Любой последователь благородного Салазара Слизерина тебе скажет, что если препятствие нельзя обойти, то его нужно устранить, не так ли? Все просто: есть девчонка – есть препятствие, а нет девчонки – нет препятствия! И удивительно, что тебе приходится объяснять эту азбучную истину, словно первогодке!

– Так что мне ее, убить что ли? – испугался Лестрейндж.

– Зачем? – невозмутимо отвечал Реддл. – Это было бы слишком рискованно. Достаточно ведь просто вывести ее из игры. Или нет?

– И как я смогу это сделать? Я должен буду применить какое-нибудь заклинание или подлить ей в еду за завтраком зелье, дабы в ней прыти поубавилось?

– Не ты, а я! – не терпящим возражений тоном отвечал староста, потом добавил уже мягче. – Видишь ли, я не привык находиться в стороне от любого важного события в Хогвартсе. Считай, если хочешь, это моим вкладом в общую победу. Будь уверен, с пигалицей я разберусь. Предоставь это мне! – заверил Реддл однокурсника. – А ты немедленно выпей снотворного зелья и отправляйся в постель, чтобы как следует отдохнуть и набраться сил. – Последняя фраза была сказана почти как приказ, на что Лестрейндж неожиданно ответил.

– Знаешь, Том, со мной еще никто не разговаривал в подобной манере, и на любого, кроме тебя я, по меньшей мере бы рассердился. Но сейчас у меня такое чувство, будто я слышу голос, которому должен повиноваться беспрекословно!

Реддл самодовольно улыбнулся, на несколько секунд задумался, а потом быстро принял решение и ответил.

– У тебя не только чистая кровь в венах, но и дух настоящего благородного мага в теле. Ты чутьем угадал, что должен мне повиноваться, потому что это я наследник Слизерина, и это я открыл в прошлом году Тайную комнату! – гордо сказал Реддл.

На несколько секунд Родольфус даже потерял дар речи, а его и без того большие карие глаза стали еще больше от изумления.

– Но как же… Ведь Хагрид… – пролепетал было Лестрейндж и наткнулся на насмешливый взгляд Реддла. – Я хотел сказать, как тебе удалось ее обнаружить и открыть?

– Парселтанг! – коротко ответил Реддл.

– Ты говоришь на парселтанге? – не поверил своим ушам Родольфус.

Вместо ответа Том достал волшебную палочку и взмахнул ею. Раздался звук, напоминающий пистолетный выстрел, и в ту же секунду на пол шлепнулась большая черная кобра и поползла к Тому.

– Привет! – прошипел Реддл.

– Мой повелитель? – Змея подняла над полом треть своего туловища и слегка опустила голову в знак своего послушания. – Что прикажешь, повелитель?

– Ничего, – ответил Реддл. – В Запретном лесу за школой ты найдешь для себя все необходимое, чтобы хорошо устроиться. Ползи туда!

– Слушаюсь, повелитель! Но если понадоблюсь тебе, только позови!

– Обязательно!

Кобра тем временем покорно поползла к двери, провожаемая взглядом студентов.

– Теперь ты убедился? – спросил Реддл.

– Да! – восхищенно отвечал Лестрейндж, выходя из гостиной. – Я спать, – пояснил он, а Реддл лишь благосклонно кивнул в ответ.

========== Глава 40. Грязная победа ==========

На другое утро, проснувшись на заре, Том быстро оделся и вышел в пока еще пустую гостиную. Он не стал до времени будить Дольфа и решил спокойно обдумать план действий. В руке Реддл сжимал толстую золотую цепочку с маховиком времени, которым уже не первый год пользовался, чтобы иметь возможность посещать несколько уроков одновременно. Теперь же он решил воспользоваться им и для другой цели. Затея Тома была на удивление проста. Он отправится на матч и будет внимательно смотреть его вместе с остальными болельщиками, причем сядет так, чтобы быть на виду у Альбуса Дамблдора. Если победа достанется не Слизерину, то он воспользуется маховиком времени после окончания состязания, отправившись в прошлое на нужное количество часов. Там, во второй раз проживаемом времени он примет обычные меры, чтобы не попасться на глаза своему двойнику, а потом, воспользовавшись дезилюминационным заклинанием, незаметно изменит ход игры. Достаточно будет улучить удобный момент и заколдовать метлу Минервы Макгоннагал, чтобы та перестала слушаться хозяйку и даже сбросила ее. Всех членов команды это, безусловно, отвлечет от игры, особенно ловца Генри Поттера, у которого всегда в таких ситуациях появляется желание кого-то спасать. Ну а тем временем у ловца сборной Слизерина будет прекрасная возможность поймать снитч, закончив тем самым игру. Все казалось понятным и необычайно простым. Если действовать по этому плану, то победа, а с ней и Кубок, непременно достанется Слизерину.

После завтрака всех студентов в замке как метлой повымело. Каждый отправился на матч. Приблизившись к трибуне, Том увидел, что не только гриффиндорцы, но и когтевранцы с пуффендуйцами собираются болеть за львов. На плакатах, которые они держали, так и было написано: «Кубок львам!» Реддл лишь злорадно усмехнулся, глядя на все это и как бы говоря всем своими видом: «Не дождетесь!» Однако через мгновение насмешливое выражение лица сменилось спокойным, невозмутимым, а главное таким, что невозможно было догадаться, о чем он на самом деле думает и что при этом затевает.

Реддл видел, как идут и разговаривают друг с другом деканы двух факультетов, чьи команды сегодня играли, и пошел рядом с ними.

– Интересная будет сегодня игра, не правда ли, Гораций? – с улыбкой спросил Дамблдор.

– Да, я тоже так считаю, – ответил Слизнорт, и в голосе его слышалось волнение.

– Знаете, мои ученики решили в такой важный день надеть свои парадные мантии, чтобы поддержать команду, дескать, даже просто смотреть на вашу игру для нас праздник. Я тоже решил последовать их примеру.

– А у меня, Альбус, времени не было переодеться, да и в голову такая идея не пришла. Я пошел на игру прямо от своих колб и реторт.

– Сочувствую, дорогой Гораций.

С этими словами оба отправились к своим местам, а Реддл пошел за деканом.

– А, это ты, Том! Здравствуй! – улыбнулся профессор. – Рад тебя видеть! Садись рядом со мной.

– Спасибо, сэр! – Реддл в этот момент чувствовал, что на него пристально смотрит профессор Дамблдор, хоть он и находился сейчас на противоположной трибуне с гриффиндорцами.

Тем временем на игровом поле уже появились команды и мисс Флай, которая всегда выступала судьей на школьных матчах. Капитаны Родольфус Лестрейндж и Генри Поттер пожали друг другу руки. Раздался звук свистка, и четырнадцать игроков взмыли в воздух.

Наблюдая за игрой второкурсницы-загонщицы Минервы Макгоннагал, Том понял, что Родольфус отнюдь не преувеличивал трудности, которые эта девочка создаст всей команде противника. Она летала с необычайной скоростью и невероятно ловко уворачивалась от бланджеров, которые Родольфус метко кидал в нее и защищал при этом своих игроков. Кроме того, Минерва обладала потрясающей способностью чувствовать ситуацию и своих товарищей по команде и поэтому почти всегда оказывалась в нужное время в нужном месте. Неудивительно, что загонщики Гриффиндора почти все время владели квоффлом и вели в счете, а слизеринцам в этот раз досталась роль догоняющих. Нет, конечно, и они неплохо реализовывали свои возможности, когда мяч попадал к ним в руки, и в кольцах Гриффиндора он тоже бывал. Однако разрыв в счете хоть и не очень быстро, но все же возрастал. Сперва тридцать очков, потом пятьдесят, затем восемьдесят, сто, сто двадцать! И добрую половину этих голов забивала именно Макгоннагал, которую гриффиндорцы уже в глаза и за глаза именовали восходящей звездой на квиддичном небосклоне.

Том хоть и испытывал по понятным причинам к ней неприязнь, но в то же время не мог не восхищаться ею в эти моменты. Что ни говори, а его впечатляло, когда кто-то первоклассно делал свое дело. «Дементор, будет досадно, если придется убрать с дороги эту девочку. Но что же тогда делать с нею, гиппогриф ее раздери!» – думал он.

Тем временем разница в счете стала практически критической: сто шестьдесят очков. Перед началом игры у Слизерина было перед Гриффиндором минимальное преимущество в десять очков. Трибуна с гриффиндорцами ликовала, скандируя: «Победа львам!», и хлопали в ладоши. Им вторили пуффендуйцы и когтевранцы. Болельщики Слизерина, напротив, приуныли, не видя никакого спасения для своей команды. Некоторые сжимали кулаки от бессильной ярости, и никто из них не поставил бы сейчас на игроков в зеленой форме. Тут все зрители увидели, как оба ловца стали стремительно снижаться. Генри, похоже, заметил снитч, а Сигнус сел ему на хвост. Было очевидно, что еще какая-нибудь секунда, и вертлявый шарик с крылышками окажется в руках ловца сборной Гриффиндора. Но тут совсем рядом с ним пролетел бланджер. Это капитан Лестрейндж, защищая одного из своих игроков, как бы невзначай отбил мяч в сторону противника. То был риск, потому что такой поступок мог быть расценен как нарушение правил, если бы удалось доказать, что бланджер был нарочно отбит именно так. Но в такой ситуации слизеринцам было уже поистине нечего терять. Однако мисс Флай, по-видимому, не увидела в этом ничего подозрительного, хотя с трибуны кто-то и кричал о нарушении. Не будь Генри Поттер таким ловким квиддичистом, и не обладай он недюжинным опытом, то вряд ли сумел бы увернуться и непременно бы упал. Он резко затормозил, и этой заминки оказалось достаточно, чтобы Блэк тем временем схватил снитч. Намерения его были просты и понятны всем без исключения: растеряв все шансы на победу, слизеринцы отчаянно пытались сыграть хотя бы в ничью, ведь ловец, поймавший снитч, приносил своей команде сразу сто пятьдесят очков. Что будет дальше? Скорее всего, в этом году Кубок не достанется никому. Слизеринцы заметно воспряли духом, а вот гриффиндорцы, уже считавшие Кубок своим, заметно расстроились, если не сказать разочаровались. Том слышал, как некоторые студенты недовольно переговариваются между собой.

– Ну что за противные эти слизеринцы? Вот уж змееныши так змееныши! – сказал кто-то. – Какого тролля Блэк ловил снитч, если победы это все равно не принесет? Ни себе, ни людям! Коварство – вот и вся их суть!

Реддл скривился. Сейчас им владело не просто желание избавить свою команду от опасного соперника в лице доставляющей столько хлопот второкурсницы, но и поквитаться за только что услышанные слова, хорошенько напакостить. Колебаний Реддл не испытывал никаких. «Нет пигалицы – нет проблемы!» – пронеслась в голове мысль, нашептанная грубым циничным голосом.

Идя в толпе по коридору школы, Реддл незаметно для всех юркнул в один из пустых классов, привычно надел на шею золотую цепочку и два раза повернул маленькие песочные часы. Все вокруг завертелось, закружилось, и Том перенесся в прошлое как раз к началу матча. Реддл поспешил наложить на себя заклинание невидимости и отправился никем незамеченный на квиддичное поле, туда, где были кольца команды Слизерина. Проворная Минерва с квоффлом в руках стремительно неслась к кольцам, чтобы забить очередной гол. Вратарь метался от одного кольца к другому, силясь угадать, которое из них будет атаковать загонщица. И в эту самую секунду метла девочки резко дернулась и остановилась, так что гриффиндорка едва смогла удержаться на ней и не упасть вниз. Однако этим дело не закончилось. Казалось, что верный доселе своей наезднице «Чистомет – 5» ни с того, ни с сего буквально взбесился. Весь Хогвартс с недоумением и страхом смотрел на то, как метла вдруг стала брыкаться в руках у Минервы, словно дикий необъезженный скакун. Она явно норовила сбросить свою наездницу. Загонщики Гриффиндора тем временем наколдовали нечто вроде большого покрывала и старались удерживать его точно под товарищем по команде. Но ошалевший «Чистомет – 5» все время отлетал в сторону. Трибуны беспокойно гудели, недоумевая, что такое происходит. А все дело было в невидимом Реддле, который наслал на метлу самый настоящий Империус. Бросив взгляд на трибуну Гриффиндора, он заметил, как профессор Дамблдор пристально смотрит в сторону слизеринцев, словно ища среди них виновного во всем колдуна. Том был готов поспорить на что угодно: подозревал он именно слизеринского старосту, и потому внимательно рассматривал его, точнее не его, а того двойника, который как ни в чем не бывало сидел рядом с деканом. Наконец, Дамблдор, решил для себя, что дело не в сидящем на трибуне студенте. Том удовлетворенно усмехнулся, понимая, что его сложный отвлекающий маневр удался. Профессор Дамблдор же переключил все свое внимание на Минерву, пытаясь ей помочь и даже не зная источника колдовства. Но было уже поздно. Обезумевшая метла тем временем, вертясь волчком, резко рванула к другому концу квиддичного поля. Загонщики Гриффиндора, которые были готовы в любой момент поймать Миневру, бросились за ней. И в этот самый миг девочка не усидела на метле и сорвалась вниз после очередного резкого и неожиданного толчка. Миг, и она уже лежала, распростершись на земле. Про игру, конечно, все забыли. Однако, увидев, что девочка дышит и даже находится в сознании, успокоились.

– Разойдитесь, разойдитесь! Займите свои места! – пытался восстановить порядок профессор Дамблдор. – Надо немедленно доставить ее в больничное крыло. Там обязательно помогут. – Он достал волшебную палочку и стал аккуратно левитировать Минерву по направлению к замку и сам отправился туда. Гриффиндорцы, прежде всего команда, выглядели потерянными. Между тем, игра все еще оставалась незаконченной, и львам пришлось выпустить на поле запасного загонщика, тоже второкурсника Энди Томаса. Но с ним слизеринцам сладить было куда легче, да к тому же и подавленное состояние другой команды было им на руку. Счет на табло начал меняться, и вскоре разрыв стал всего в пятьдесят очков, а ловец Блэк решил судьбу матча и Кубка.

Обратно Реддл шел все также невидимый, чуть в стороне от толпы, и тщательно наблюдал за своим двойником, следуя за ним к дверям пустого класса. Дождавшись его отбытия в прошлое, Том как ни в чем не бывало опять смешался с толпой студентов. Выходило так, что он никуда и не исчезал.

В самом хвосте гомонящей толпы шел профессор Слизнорт. Но тут Реддл заметил декана Гриффиндора, который окликнул главу Слизерина. Голубые глаза Альбуса Дамблдора были серьезны и печальны.

– Ну что, Альбус? Как мисс Макгоннагал?

– Плохо, Гораций! – Обреченно вздохнул Дамблдор. – Мадам Пьеро говорит, что хоть жизни девочки ничего не угрожает, но играть в квиддич она, скорее всего, уже не сможет.

– Как жаль! – искренно соболезновал Слизнорт.

– В самом деле? – иронизировал Дамблдор. – Ведь вашу команду, как я понимаю, можно поздравить. Кубок ваш! Да и Минерва в дальнейшем неприятностей не доставит.

– Неужели вы думаете, что мы рады этому несчастью? Или как-то подстроили его?

– Что вы, Гораций! Вы на такое не способны. А вот мистера Реддла я бы очень хотел расспросить обо всем поподробнее.

– Мерлин, опять вы за свое, Альбус! Ну скажите же мне на милость, что вы так взъелись на Тома, а? Почему испытываете к нему такую неприязнь и все время подозреваете во всех смертных грехах? Он такой умный и талантливый мальчик! Дисциплинированный к тому же, правила никогда не нарушает.

– Я не сомневаюсь в его уме и талантах, а также в дисциплинированности. Только лишь в морали и нравственности.

– Что вы имеете в виду?

– А то, что он каким-то образом причастен к сегодняшнему печальному происшествию.

– В самом деле? – Слизнорт даже не скрывал своего скептицизма. – И каким же образом? Он весь матч спокойно рядом со мной сидел, да и вы его видели. Непохоже было, что он колдует.

Реддл, тем временем опять наложивший на себя дезилюминационное заклинание, не пропускал ни одного слова.

– Вы ведь выхлопотали для него в Министерстве маховик времени? – продолжал расспрашивать Дамблдор.

– Да, исключительно в учебных целях, дабы юноша мог посещать несколько уроков одновременно. Он, как вы знаете, весьма любознателен и трудолюбив, к тому же.

– Мистер Реддл мог воспользоваться артефактом не только в учебных целях. Знаете, Гораций, я бы сам хотел с его помощью вернуться к началу матча и проверить эту версию. Думается мне, что источник чар был на самом квиддичном поле.

– Хорошо! – отрезал Слизнорт. – Я попрошу Тома зайти к вам в кабинет. Расспросите его, о чем сочтете нужным, и возьмите маховик времени. Быть может, после всех проверок вы перестанете возводить на него напраслину.