Текст книги "Замогильные записки Пикквикского клуба"

Автор книги: Чарльз Диккенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 66 страниц)

Глава LV Мистеръ Пикквикъ и господа Уэллеры, отецъ и сынъ, бес 23; дуютъ о важныхъ дѣлахъ. – Неожиданное прибытіе джентльмена во фракѣ табачнаго цвѣта

М-ръ Пикквикъ сидѣлъ одинъ въ своей гостиной и размышлялъ между прочимъ о средствахъ устроить судьбу юной четы, легкомысленно вступившей въ тайный бракъ, какъ вдругъ въ комнату впорхнула миссъ Мери и, подойдя къ столу, сказала скороговоркой:

– Самуэль внизу, сэръ, и спрашиваетъ, можетъ-ли его отецъ видѣть васъ?

– Конечно, можетъ, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

– Благодарю васъ, сэръ, – сказала Мери, готовясь опять выпорхнуть изъ дверей.

– Самуэль, кажется, давно здѣсь не былъ? – спросилъ м-ръ Пикквикъ.

– Да; но ужъ теперь онъ никуда не пойдетъ больше: онъ самъ это сказалъ мнѣ.

Это извѣстіе сообщено было съ особенною горячностью, въ которой, при настоящихъ обстоятельствахъ, вовсе не было нужды. М-ръ Пикквикъ улыбнулся. Молодая дѣвушка опустила головку и посмотрѣла на конецъ своего маленькаго передника съ усиленнымъ вниманіемъ.

– Пусть они войдутъ, – сказалъ м-ръ Пикквикъ.

Мери поклонилась и исчезла.

М-ръ Пикквикъ прошелся по комнатѣ два или три раза, потирая подбородокъ лѣвою рукою Какая-то внезапная мысль промелькнула въ его головѣ.

– Ну, да, это самый лучшій способъ наградить его за вѣрную службу, – сказалъ, наконецъ, м-ръ Пикквикъ довольно печальнымъ тономъ. – Да будетъ воля Божія. Вѣрно, ужъ такъ заведено, что всѣ, рано или поздно, оставляютъ одинокаго холостяка, вступая въ новыя отношенія и связи. Я не имѣю никакого права надѣяться и разсчитывать, что судьба тутъ сдѣлаетъ исключеніе въ мою пользу. Нѣтъ, нѣтъ, – прибавилъ м-ръ Пикквикъ, стараясь по возможности казаться веселымъ:– было бы низко съ моей стороны и думать объ этомъ. Въ сторону личные интересы: я долженъ съ радостью воспользоваться этимъ случаемъ устроить его счастье.

Углубленный въ эти размышленія, м-ръ Пикквикъ не слыхалъ, какъ два или три раза постучались въ его дверь. Наконецъ, онъ сѣлъ на стулъ, сообщилъ своему лицу веселое выраженіе и сказалъ:

– Войдите!

Вошли м-ръ Самуэль Уэллеръ и его отецъ.

– Очень радъ видѣть васъ, Самуэль, – сказалъ м-ръ Пикквикь. – Какъ ваше здоровье, м-ръ Уэллеръ?

– Ничего, сэръ, благодаримъ васъ, – отвѣчалъ вдовецъ.– A вы, сэръ, какъ поживаете?

– Я здоровъ, благодарю васъ, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

– Мнѣ бы хотѣлось поговорить съ вами, сэръ, объ одномъ дѣльцѣ,– началъ м-ръ Уэллеръ: – не можете ли, сэръ, удѣлить мнѣ минутъ пятокъ?

– Съ большимъ удовольствіемъ. Самуэль, подайте стулъ вашему отцу.

М-ръ Уэллеръ сѣлъ y дверей на кончикъ стула и положилъ шляпу на полъ. Послѣдовало продолжительное молчаніе.

– Погода удивительно жаркая сегодня, – сказалъ, наконецъ, вдовецъ, почесывая затылокъ.

– Ваша правда, м-ръ Уэллеръ, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. – Дни стоятъ очень хорошіе для этого времени года.

– Да ужъ такіе хорошіе, сэръ, какихъ лучше требовать нельзя. Отмѣнные дни.

Здѣсь старый джентльменъ кашлянулъ, крякнулъ и замолчалъ. Затѣмъ онъ принялся качать головой, мигать, моргать и выдѣлывать грозные жесты на своего сына; но Самуэль, повидимому, ничего не замѣчалъ.

Видя такое замѣшательство со стороны стараго джентльмена, м-ръ Пикквикъ началъ разрѣзывать листы новой книги, лежавшей передъ нимъ, и терпѣливо выжидать, пока м-ръ Уэллеръ соберется съ духомъ для объясненія цѣли своего визита.

– Такихъ сорванцовъ, какъ ты, Самуэль, признаюсь, никогда я не видывалъ, – сказалъ м-ръ Уэллеръ, бросивъ гнѣвный взоръ на своего сына.

– Что онъ вамъ сдѣлалъ, м-ръ Уэллеръ? – спросилъ м-ръ Пикквикъ.

– Да посудите сами, сэръ, на что это похоже. Онъ знаетъ очень хорошо, что я этакъ, въ затруднительныхъ случаяхъ, бываю немножко застѣнчивъ на старости лѣтъ – и что-жъ? Онъ стоитъ себѣ, выпуча глаза, и не думаетъ выручать своего отца, a время-то все идетъ да идетъ. Вѣдь мы, сэръ, не комедію играемъ, и, дѣло извѣстное, y насъ всякая минута дорога. Нѣтъ, ты недобрый сынъ, Самуэль, – заключилъ м-ръ Уэллеръ, отирая потъ съ своего лба, – недобрый сынъ.

– Вѣдь ты сказалъ, что самъ будешь объясняться? – возразилъ Самуэль. – Почему мнѣ было знать, что ты станешь втупикъ при самомъ началѣ?

– Какъ почему? Ты видишь, что я сижу въ оврагѣ, такъ и вытащи меня: это твоя обязанность, Самми. Какой ты будешь сынъ, если откажешься навести на прямую дорогу своего отца.

– Дѣло вотъ въ чемъ, сэръ, – сказалъ Самуэль: – старикъ мой вынулъ изъ банка свои деньги.

– Очень хорошо, Самми, очень хорошо, – подхватилъ м-ръ Уэллеръ, кивая головой съ самодовольнымъ видомъ. – Забудь все, другъ мой Самми, все, что я тебѣ сказалъ. Очень хорошо. Такъ и слѣдуетъ начинать: безъ обиняковъ, прямо къ дѣлу. Отлично, хорошо, Самми.

И, проникнутый чувствомъ истиннаго наслажденія, старикъ неутомимо качалъ головою, изъявляя готовность выслушивать дальнѣйшія показанія сына.

– Вы можете говорить, Самуэль, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, увидѣвшій теперь, что эта аудіенція, по всей вѣроятности, окончится не очень скоро.

Самуэль поклонился и сѣлъ. Старикъ устремилъ на него нетерпѣливые взоры.

– Отецъ мой, сэръ, получилъ въ наслѣдство чистыми деньгами пятьсотъ тридцать фунтовъ.

– Именно такъ: пятьсотъ тридцать фунтовъ чистоганомъ. Отваливай дальше, Самми!

– Послѣ продажи дома, мебели и всѣхъ вещей, принадлежавшихъ къ хозяйству его жены, онъ выручилъ еще значительную сумму, такъ что теперь весь капиталъ его простирается до тысячи ста восьмидесяти фунтовъ.

– Право? – сказалъ м-ръ Пикквикъ. – Очень радъ слышать это. Поздравляю васъ, м-ръ Уэллеръ.

– Погодите минуточку, сэръ, – сказалъ м-ръ Уэллерь, дѣлая нетерпѣливый жестъ. – Катай, Самми.

– Вотъ этотъ капиталъ, сэръ, ему бы хотѣлось пристроить куда-нибудь въ безопасное мѣсто, и я въ свою очередь совѣтую ему не оставлять этихъ денегъ y себя, потому что, въ противномъ случаѣ, онъ станетъ барышничать, кутить, давать взаймы, и все разсоритъ въ самое короткое время, и самъ превратится потомъ въ египетскую мумію. Ужъ я его знаю, сэръ.

– Очень хорошо, Самми, – замѣтилъ м-ръ Уэллеръ одобрительнымъ тономъ, какъ будто сынъ его читалъ ему великолѣпный панегирикъ. – Очень хорошо.

– По этой-то причинѣ, сэръ, онъ, по моему совѣту, пришелъ къ вамъ сегодня за тѣмъ, чтобы…

– Я пришелъ къ вамъ, сэръ, сказать, что эти деньги совсѣмъ не нужны мнѣ,– подхватилъ м-ръ Уэллеръ нетерпѣливымъ тономъ. – Я буду переѣзжать съ одной станціи на другую, и мнѣ бы пришлось засунуть ихъ въ какой-нибудь ящикъ или держать подъ козлами, a это, согласитесь сами, плохая штука. Я буду вамъ премного обязанъ, сэръ, если вы прибережете этотъ капиталъ. Оно можетъ быть и кстати, сэръ, – продолжалъ м-ръ Уэллеръ шопотомъ, наклонившись къ уху м-ра Пикквика: – вы поиздержались въ послѣднее время на эти судебныя кляузы, такъ оно и пригодится. Я скажу только одно: располагайте этими деньжонками, какъ вамъ угодно, до тѣхъ поръ, пока я не потребую ихъ обратно.

Съ этими словами м-ръ Уэллеръ бросилъ свой засаленный бумажникъ на столъ, схватилъ шляпу и выбѣжалъ изъ комнаты съ замѣчательною скоростью, какой никакъ нельзя было ожидать отъ престарѣлаго и тучнаго джентльмена.

– Остановите его, Самуэль! – вскричалъ м-ръ Пикквикъ. – Догоните, приведите его назадъ. Эй, м-ръ Уэллеръ! Воротитесь!

Исполняя приказаніе господина, Самуэль схватилъ отца своего за руку, когда тотъ спускался съ лѣстницы, и насильно притащилъ его назадъ.

– Добрый мой другъ, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, подавая руку старому джентльмену, – ваша честная довѣренность изумляетъ меня въ высшей степени.

Старикъ нахмурился и запыхтѣлъ.

– Увѣряю васъ, добрый другъ мой, – продолжалъ м-ръ Пикквикъ, – что я не имѣю ни малѣйшей нужды въ деньгахъ. У меня ихъ больше чѣмъ сколько можетъ израсходовать на свои потребности человѣкъ въ мои лѣта.

– Охъ, сэръ, не сдѣлавъ прежде опыта, никто не можетъ сказать заранѣе, сколько онъ можетъ израсходовать, – замѣтилъ м-ръ Уэллеръ.

– Очень можетъ быть; но я не намѣренъ дѣлать такихъ опытовъ и, стало быть, могу заранѣе сказать, что не буду нуждаться въ деньгахъ. Прошу васъ взять ихъ назадъ, м-ръ Уэллеръ.

– Извольте, сэръ, извольте; только ужъ ты замѣтъ, Самуэль, что отецъ твой, съ этой собственностью, рѣшится на отчаянный поступокъ, – помяни мое слово.

– На какой, напримѣръ?

М-ръ Уэллеръ подумалъ съ минуту и, потомъ, застегивая сюртукъ, съ великою рѣшимостью сказалъ:

– Буду содержать заставу.

– Что? – спросилъ Самуэль.

– Шоссейную заставу, сынъ мой, и ужъ ты прощайся заранѣе съ своимъ отцомъ. Я проведу остатокъ дней своихъ на шоссейной заставѣ – вотъ что! Поминай меня, какъ звали.

Не было никакого сомнѣнія, что упрямый старикъ, глубоко огорченный отказомъ м-ра Пикквика, въ состояніи привести въ исполненіе эту страшную угрозу. Подумавъ нѣсколько минутъ, великодушный джентльменъ удержалъ его и сказалъ:

– Очень хорошо, м-ръ Уэллеръ, я беру къ себѣ ваши деньги. Можетъ быть, мнѣ удастся сдѣлать изъ нихъ лучшее употребленіе, нежели какое вы сами можете придумать.

– Ужъ, разумѣется, вамъ удастся, сэръ, я въ этомъ увѣренъ, – отвѣчалъ старикъ съ просіявшимъ лицомъ.

– Перестанемъ же толковать объ этомъ, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, запирая бумажникъ въ своей конторкѣ: – я вамъ очень обязанъ, добрый другъ мой. Присядьте, м-ръ Уэллеръ. Мнѣ надобно съ вами посовѣтоваться объ одномъ дѣлѣ.

Внутренній смѣхъ, произведенный торжественнымъ успѣхомъ этого визита, смѣхъ, скорчившій не только лицо м-ра Уэллера, но его руки, плеча и все туловище, внезапно уступилъ мѣсто глубокомысленной и сановитой важности, когда онъ услышалъ слѣдующія слова:

– Оставьте насъ минутъ на пять, Самуэль.

Самуэль немедленно вышелъ изъ гостиной. М-ръ Уэллеръ широко открылъ глаза и едва не остолбенѣлъ, когда м-ръ Пикквикъ обратился къ нему съ такою рѣчью:

– Вы, кажется, не слишкомъ расположены въ пользу супружеской жизни: не правда ли, м-ръ Уэллеръ?

Старикъ покачалъ головой. У него отнялся языкъ при мысли, что какая-нибудь хитрая вдова одержала побѣду надъ сердцемъ м-ра Пикквика.

– Вы не замѣтили здѣсь внизу молодой дѣвушки, когда пришли ко мнѣ со своимъ сыномъ?

– Замѣтилъ, сэръ. Вы говорите про ту молодую дѣвушку, что докладывала о насъ?

– Да. Что-жъ вы о ней думаете? Скажите откровенно, м-ръ Уэллеръ, что вы о ней думаете?

– Она бѣла, сэръ, стройна и румяна, если не ошибаюсь.

– Такъ точно, вы не ошиблись, м-ръ Уэллеръ. Какъ вамъ нравятся ея манеры?

– Ничего, сэръ, манеры сообразныя.

Точный смыслъ, соединенный съ этимъ послѣднимъ словомъ, оставался нѣсколько загадочнымъ; но, судя по тону, съ какимъ оно было произнесено, можно было догадаться, что старикъ и въ этомъ отношеніи составилъ благопріятное мнѣніе о молодой дѣвицѣ. М-ръ Пикквикъ безостановочно продолжалъ свои разспросы.

– Я принимаю большое участіе въ этой дѣвицѣ,– сказалъ онъ.

М-ръ Уэллеръ кашлянулъ.

– Мнѣ хочется устроить ея счастье, – продолжалъ м-ръ Пикквикъ, – то есть я желаю, чтобы она была пристроена приличнымъ образомъ въ своей жизни. Вы понимаете?

– Какъ не понимать! – отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ, для котораго до сихъ поръ слова м-ра Пикквика оставались сфинксовой загадкой.

– Эта молодая особа очень расположена къ вашему сыну.

– Къ Самуэлю?

– Да.

– Это очень естественно, – сказалъ м-ръ Уэллеръ послѣ нѣкотораго размышленія; – естественно, но возмутительно и опасно для отцовскихъ ушей. Самуэль долженъ держать ухо востро.

– Что вы подъ этимъ разумѣете?

– Онъ долженъ быть остороженъ, сэръ, и ничего не говорить съ нею. Дѣвчонки эти, скажу я вамъ, народъ очень хитрый. Стоитъ только развѣсить уши, и онѣ какъ разъ заманятъ васъ въ свои сѣти. Въ молодыхъ лѣтахъ я испыталъ это самъ на себѣ, когда женился первый разъ. Да, сэръ, Самуэль долженъ держать ухо востро.

– Вы такъ думаете, м-ръ Уэллеръ?

– Да, я именно такъ разсуждаю.

– Ну, послѣ этого, мнѣ довольно трудно приступить къ тому, что я намѣренъ былъ сказать вамъ, м-ръ Уэллеръ; однакожъ, вы все-таки должны выслушать меня до конца. Сынъ вашъ Самуэль такъ же расположенъ къ этой молодой дѣвицѣ, какъ она къ нему.

– Неужто?

– Я вамъ говорю.

– Вотъ ужъ этого никакъ не ожидалъ; это все равно, что съѣздить обухомъ по виску бѣднаго престарѣлаго отца.

– Я давно слѣдилъ за ихъ отношеніями, – продолжалъ м-ръ Пикквикъ, не обращая особеннаго вниманія на послѣднее замѣчаніе м-ра Уэллера, – и теперь убѣжденъ вполнѣ, что они любятъ другъ друга. Предположите теперь, что я, принимая живѣйшее участіе въ ихъ судьбѣ, намѣренъ соединить ихъ неразрывными узами брака и, по мѣрѣ возможности, обезпечить ихъ: что вы на это скажете, м-ръ Уэллеръ?

Сначала м-ръ Уэллеръ выслушалъ съ рѣшительнымъ отвращеніемъ это предложеніе; но по мѣрѣ того, какъ м-ръ Пикквикъ распространялся въ доказательствахъ, опираясь преимущественно на тотъ фактъ, что Мери не была вдовою, физіономія старика смягчалась мало-по-малу, и онъ выслушалъ дальнѣйшія рѣчи уже безъ всякихъ гримасъ. Наружность молодой дѣвицы, если сказать правду, произвела довольно сильное впечатлѣніе на его старческое сердце, и онъ успѣлъ весьма замысловато подмигнуть ей два или три раза, когда всходилъ на лѣстницу для этого свиданія. Наконецъ м-ръ Уэллеръ объявилъ рѣшительно, что онъ заранѣе, съ великою благодарностью, соглашается на всѣ распоряженія м-ра Пикквика и готовъ женить своего сына хоть сію же минуту. М-ръ Пикквикъ съ радостью поймалъ его на этомъ словѣ и немедленно позвалъ Самуэля.

– Самуэль, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, – мы разсуждали о васъ.

– О тебѣ, Самуэль, – подхватилъ м-ръ Уэллеръ покровительственнымъ тономъ.

– Уже давно я замѣтилъ, Самуэль, что вы питаете болѣе чѣмъ дружескія чувства къ горничной м-съ Винкель. Такъ или нѣтъ?

– Слышишь ты это, Самуэль? – сказалъ м-ръ Уэллеръ тѣмъ же диктаторскимъ тономъ.

– Надѣюсь, сэръ, – отвѣчалъ Самуэль, обращаясь къ своему господину, – надѣюсь, вы ничего не находите предосудительнаго въ поступкѣ молодого человѣка, если онъ обращаетъ вниманіе на молодую хорошенькую дѣвушку, очень скромную и примѣрно честнаго поведенія.

– Конечно, ничего, – сказалъ м-ръ Пикквикъ…

– Разумѣется, ничего, – добавилъ м-ръ Уэллеръ снисходительнымъ тономъ.

– Совсѣмъ напротивъ: такое поведеніе молодого человѣка я считаю совершенно естественнымъ, – продолжалъ м-ръ Пикквикъ, – и хотѣлъ бы всей душою помочь вамъ, Самуэль, сколько это можетъ отъ меня зависѣть. Съ этой цѣлью y меня было совѣщаніе съ вашимъ отцомъ, и такъ какъ онъ совершенно согласенъ съ моимъ мнѣніемъ…

– Мы приняли въ разсчетъ, что эта дѣвушка не вдова, – дополнилъ въ поясненіе м-ръ Уэллеръ.

– Да, мы приняли въ разсчетъ, что эта дѣвушка не вдова, – подтвердилъ улыбаясь м-ръ Пикквикъ. – Васъ можетъ въ этомъ случаѣ стѣснить одно только то обстоятельство, что вы находитесь y меня въ услуженіи, Самуэль; но я охотно готовъ отпустить васъ мой другъ, a чтобы выразить вамъ мою благодарность за вашу изумительную преданность ко мнѣ и другія ваши прекрасныя качества, мнѣ пріятно будетъ содѣйствовать вашей женитьбѣ на этой молодой дѣвицѣ и доставить вамъ обоимъ средства къ безбѣдному существованію съ вашей будущей семьей. Да, Самуэль, я съ радостью готовъ устроить вашу судьбу, – заключилъ м-ръ Пикквикъ голосомъ, немного дрожащимъ отъ внутренняго волненія.

Послѣдовало на короткое время глубочайшее молчаніе. Наконецъ Самуэль, собравшись съ духомъ, отвѣчалъ голосомъ рѣшительнымъ и твердымъ.

– Премного вамъ обязанъ, сэръ, за ваше милостивое вниманіе къ моимъ чувствамъ, но я долженъ сказать, что этого не можетъ быть.

– Какъ не можетъ быть! – воскликнулъ озадаченный м-ръ Пикквикъ.

– Въ умѣ-ли ты, Самми? – вскричалъ м-ръ Уэллеръ.

– Я говорю, что этого не можетъ быть, – повторилъ Самуэль, нисколько не смущенный этими восклицаніями. – Вы-то что станете дѣлать, сэръ, если не будетъ меня при вашей особѣ? Что изъ васъ выйдетъ?

– Обо мнѣ не безпокойтесь, мой другъ, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. – Обстоятельства, въ которыя теперь поставлены мои друзья, должны совершенно измѣнить мой образъ жизни. Къ тому же становлюсь я старъ: мнѣ нуженъ отдыхъ и покой. Странствованія мои кончились, Самуэль.

– Ужъ не вамъ бы говорить это, сэръ, и не мнѣ бы слушать, – возразилъ Самуэль. – Какъ вы можете сказать заранѣе, что все уже кончилось на вашей ученой дорогѣ? Нѣтъ, сэръ, вы слишкомъ умны для этого: въ одной вашей головѣ достанетъ мозгу по крайней мѣрѣ на двадцать пять человѣкъ. Оттого-то и бываетъ, что y васъ иной разъ на дню семь пятницъ: сегодня въ Лондонѣ, a завтра – какая-нибудь ученая фантазія, и катайваляй за тридевять земель. Поэтому, сэръ, нечего тутъ вздоръ-то городить. Я остаюсь при васъ, сэръ.

– Дѣльно, Самми, дѣльно, другъ мой, – сказалъ м-ръ Уэллеръ одобрительнымъ тономъ.

– Но я говорю, Самуэль, послѣ продолжительнаго размышленія и вполнѣ увѣренъ, что сдержу свое слово, – возразилъ м-ръ Пикквикъ, качая головой. – Новыя сцены и явленія измѣняютъ мой образъ жизни, и еще разъ: странствованія мои окончены навсегда.

– Очень хорошо. Въ такомъ случаѣ тѣмъ нужнѣе вамъ держать при себѣ человѣка, который бы зналъ всѣ ваши привычки и умѣлъ ходить за вами. Если, примѣромъ сказать, есть y васъ на примѣтѣ другой слуга, болѣе меня опытный и образованный – возьмите его, Богъ съ вами; но съ жалованьемъ или безъ жалованья, съ квартирой или безъ квартиры, съ хлѣбомъ или безъ хлѣба, Самуэль Уэллеръ, взятый вами изъ гостиницы въ Боро, останется при васъ, что бы изъ этого не вышло. Этого моего намѣренія ничто въ свѣтѣ ни измѣнитъ.

Къ концу этой деклараціи, произнесенной съ великимъ достоинствомъ и эффектомъ, Уэллеръ старшій быстро вскочилъ съ своего мѣста и, забывая всякія приличія времени и мѣста, заключилъ своего сына въ могучихъ объятіяхъ и громогласно произнесъ троекратно: "Ура!"

– Любезный другъ, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, когда старикъ, наконецъ, угомонился и снова сѣлъна свое мѣсто, – вы обязаны также обратить вниманіе на положеніе этой молодой дѣвицы.

– Объ этомъ ужъ вы не безпокойтесь, сэръ, – отвѣчалъ Самуэль, – я объяснился съ этой дѣвушкой и подробно разсказалъ ей, что, какъ и почему. Она согласна ждать, пока придетъ время, и я увѣренъ, что будетъ ждать. A если нѣтъ, такъ и все покончено между нами: такой дѣвицы мнѣ не надобно и даромъ. Я все сказалъ, сэръ. Больше не стоитъ объ этомъ распространяться.

Кто могъ противостоять такой рѣшимости молодого человѣка? Конечно, не Пикквикъ. Онъ гордился въ эту минуту безкорыстной преданностью своего скромнаго друга и считалъ себя счастливѣйшимъ существомъ во вселенной.

Между тѣмъ, какъ эта бесѣда происходила въ комнатѣ м-ра Пикквика, въ нижнюю галлерею "Коршуна и Джорджа" пришелъ какой-то старичокъ въ скромномъ фракѣ табачнаго цвѣта, сопровождаемый привратникомъ, который несъ за нимъ небольшой чемоданъ. Приказавъ отнести его въ нанятый нумеръ, старичокъ спросилъ слугу, не здѣсь-ли квартируетъ одна особа, по имени м-съ Винкель? Отвѣтъ былъ утвердитеьбный.

– Она одна теперь? – спросилъ старичокъ.

– Кажется, что одна, сэръ, – отвѣчалъ трактирный слуга. – Я могу позвать ея горничную, если угодно вашей милости.

– Не нужно. Покажите мнѣ ея комнату. Я хочу войти безъ доклада.

– Какъ же это, сэръ…

– Глухи вы, что ли?

– Нѣтъ, сэръ.

– Ну, такъ дѣлайте, что я вамъ говорю. Слышите вы теперь?

– Слышу, сэръ.

– Очень хорошо. Введите меня въ комнату м-съ Винкель безъ доклада.

Отдавая это приказаніе, старичокъ вложилъ въ руку слуги пять шиллинговъ и устремилъ на него пристальный взглядъ.

– Право, сэръ, я не знаю, какъ это… оно вѣдь того… не водится.

– Очень хорошо, безъ отговорокъ, – запальчиво сказалъ старый джентльменъ, – нечего терять времени по пустякамъ.

Слуга разсѣянно положилъ пять шиллинговъ въ карманъ и, не дѣлая больше никакихъ возраженій, пошелъ на верхъ.

– Это, что ли, ея комната?

– Да, сэръ.

– Ну, такъ можете теперь уйти.

Слуга пошелъ назадъ, недоумѣвая, кто бы такой могъ быть этотъ старый джентльменъ и чего ему надо. Старичокъ между тѣмъ постучался въ дверь.

– Войдите! – сказала Арабелла.

– Гмъ! Хорошенькій голосокъ! – пробормоталъ старый джентльменъ. – Но это еще ничего не значитъ.

Говоря такимъ образомъ, онъ отворилъ дверь и вошелъ. Арабелла, сидѣвшая за работой, быстро вскочила съ мѣста при видѣ незнакомаго джентльмена.

– Не безпокойтесь, сударыня, – сказалъ незнакомецъ, затворяя за собою дверь. – М-съ Винкель, если не ошибаюсь?

Арабелла поклонилась.

– М-съ Натаніэль Виикель, супруга молодого человѣка, y котораго старикъ-отецъ живетъ въ Бирмингэмѣ: такъ или нѣтъ, сударыня? – продолжалъ незнакомецъ, осматривая Арабеллу съ видимымъ любопытствомъ.

Молодая леди снова наклонила свою миньятурную головку и съ безпокойствомъ осмотрѣлась вокругъ себя, не зная, позвать-ли ей на помощь, или нѣтъ.

– Я засталъ васъ врасплохъ, сударыня: не правда ли?

– Я не ожидала никого, сэръ, – отвѣчала Арабелла, бросая изумленный взоръ на стараго джентльмена.

– Прикажете мнѣ сѣсть, сударыня?

– Прошу покорно.

– Ну да, я сяду и безъ вашего позволенія, – сказалъ незнакомецъ, вынимая очки изъ футляра и надѣвая ихъ на носъ.

– Вы меня не знаете, сударыня? – спросилъ старичокъ, осматривая Арабеллу съ такимъ напряженнымъ вниманіемъ, что ей сдѣлалось очень неловко.

– Нѣтъ, сэръ.

– Немудрено, очень немудрено: однакожъ имя мое вамъ извѣстно, сударыня.

– Позвольте узнать, сэръ, съ кѣмъ имѣю честь говорить.

– Узнаете, сударыня, сейчасъ же узнаете, – сказалъ незнакомецъ, не отрывая глазъ отъ раскраснѣвшагося личика молодой леди. – Вы вѣдь недавно замужемъ, сударыня?

– Недавно, сэръ, – отвѣчала Арабелла едва слышнымъ голосомъ.

Волненіе молодой леди увеличивалось съ минуты на минуту, и она трепетала всѣмъ тѣломъ, хотя сама не знала, почему.

– И вы, если не ошибаюсь, не сочли нужнымъ уполномочить своего жениха посовѣтоваться напередъ съ его отцомъ, отъ котораго онъ совершенно зависитъ?

Арабелла приставила платокъ къ своимъ глазамъ.

– Вы не постарались даже узнать, что станетъ думать бѣдный старикъ по поводу самовольной женитьбы своего сына: не такъ ли, сударыня?

– Ваша правда, сэръ.

– Конечно, правда. И вы не принесли съ собою приданаго, которое бы могло обезпечить существованіе вашего мужа въ случаѣ, если раздраженный отецъ лишитъ его наслѣдства: и это вѣдь правда?

Арабелла заплакала.

– И вотъ что эти дѣвочки и мальчики называютъ безкорыстной страстью, пока сами не обзаведутся дѣтьми! Охъ, вы, легкомысленный народъ!

Слезы Арабеллы потекли быстрымъ потокомъ, и она, въ трогательныхъ выраженіяхъ, начала извиняться, ссылаясь на свою молодость и неопытность. Что дѣлать? Она полюбила Натаніэля страстно; посовѣтоваться ей было не съ кѣмъ; она круглая сирота, безъ матери и отца, и проч.

– Нехорошо, очень нехорошо, – сказалъ старый джентльменъ смягченнымъ тономъ. – Оба вы поступили легкомысленно, вѣтрено, какъ глупыя дѣти.

– Я одна во всемъ виновата, одна, сэръ! – отвѣчала Арабелла, заливаясь горькими слезами.

– Вздоръ, вздоръ! – возразилъ старый джентльменъ. – Не ваша вина, что онъ влюбился въ васъ, сударыня. Онъ одинъ виноватъ, хотя и то правда… какъ же ему было не влюбиться? – заключилъ старичокъ, бросивъ лукавый взглядъ на молодую леди.

Этотъ комплиментъ вызвалъ невольную улыбку на заплаканное личико м-съ Арабеллы.

– Гдѣ вашъ мужъ, сударыня?

– Я ожидаю его съ минуты на минуту, сэръ. Я уговорила его погулять сегодня поутру. Натаніэль очень разстроенъ, сэръ.

– Отчего?

– Оттого, что до сихъ поръ нѣтъ никакихъ вѣстей отъ его отца. Это его убиваетъ.

– Подѣломъ ему, подѣломъ!

– Онъ слишкомъ наказанъ, сэръ, и я глубоко чувствую, что бѣдный мужъ страдаетъ изъ-за меня. Я одна была причиною, что онъ доведенъ теперь до этого несчастнаго состоянія.

– Подѣломъ вамъ обоимъ! Очень радъ это слышать.

Едва вырвались эти слова изъ устъ стараго джентльмена, какъ на лѣстницѣ послышались шаги, которые, казалось, онъ и Арабелла угадали въ одну и ту же минуту. Старичокъ поблѣднѣлъ и сдѣлалъ надъ собой величайшее усиліе, притворился спокойнымъ и холоднымъ, когда м-ръ Винкель вошелъ въ комнату.

– Батюшка! – вскричалъ м-ръ Винкель, съ изумленіемъ отступая назадъ.

– Да, сэръ, я вашъ отецъ. Посмотримъ теперь что вы скажете въ свою защиту?

М-ръ Винкель молчалъ.

– Что? Вамъ стыдно за самого себя: такъ-ли сэръ.

М-ръ Винкель продолжалъ хранить упорное молчаніе.

– Стыдно вамъ или не стыдно, сэръ?

– Нѣтъ, сэръ, – отвѣчалъ м-оъ Винкель, взявъ Арабеллу за руку, – я не стыжусь ни за себя, ни за свою жену.

– Честное слово?

– Могу васъ увѣрить. Мнѣ очень больно и прискорбно, если мой поступокъ лишилъ меня родительской любви; но я скажу и буду говорить всегда, что не имѣю никакихъ причинъ стыдиться за свою жену, и вамъ отнюдь не стыдно признать въ ней свою дочь.

– Право? Ну, давай руку, Натаніэль, – сказалъ старый джентльменъ измѣнившимся голосомъ. – Поцѣлуй меня, душенька: ты прекрасная дочь!

Черезъ нѣсколько минутъ м-ръ Винкель побѣжалъ въ комнату м-ра Пикквика и, воротившись съ этимъ джентльменомъ, представилъ его своему отцу, послѣ чего они искренно и радушно принялись пожимать другъ другу руки впродолженіе пяти минутъ.

– М-ръ Пикквикъ, благодарю васъ душевно за всѣ благодѣянія, оказанныя вами моему сыну, – сказалъ наконецъ старикъ Винкель. – Натура y меня вспыльчивая, м-ръ Пикквикъ, и, признаюсь, я былъ очень непріятно изумленъ, когда свидѣлся съ вами въ послѣдній разъ. Теперь я вижу свою дочь собственными глазами и доволенъ, какъ нельзя больше. Прикажете просить извиненья y васъ, м-ръ Пикквикъ?

– Ахъ, помилуйте, какое тутъ извиненье! Ваше великодушіе совершеннѣйшимъ образомъ довершило мое счастье.

Послѣдовало новое рукопожатіе, сопровождавшееся множествомъ весьма лестныхъ комплиментовъ съ обѣихъ сторонъ. Старички были въ восторгѣ другъ отъ друга.

Самуэль между тѣмъ проводилъ своего отца на постоялый дворъ и, по возвращеніи домой, встрѣтилъ y воротъ гостиницы жирнаго дѣтину, который приходилъ съ записочкой отъ миссъ Эмиліи Уардль.

– Послушайте-ка, м-ръ Уэллеръ, – сказалъ Джой, сдѣлавшійся на этотъ разъ необыкновенно болтливымъ, – какая красотка эта Мери! Я влюбился въ нее по уши.

Вмѣсто отвѣта, м-ръ Уэллеръ взялъ жирнаго дѣтину за шиворотъ, повернулъ его налѣво кругомъ и далъ ему пинка въ затылокъ, послѣ чего м-ръ Уэллеръ свистнулъ и пошелъ въ комнату своего господина.