Текст книги "Замогильные записки Пикквикского клуба"

Автор книги: Чарльз Диккенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 66 страниц)

– Кажется, ей дурно, – разсуждалъ Самуэль самъ съ собою. – Какая, подумаешь, охота этимъ молодымъ дѣвицамъ падать въ обморокъ, когда изъ этого не выйдетъ ровно никакой пользы! Эй вы, миссъ – какъ бишь васъ? – миссъ Винкель?

Волшебное-ли имя м-ра Винкеля, свѣжесть-ли вечерняго воздуха, смутное-ли воспоминаніе голоса м-ра Уэллера, или другія причины оживили Арабеллу, мы не знаемъ, только она приподняла голову и спросила слабымъ голосомъ:

– Кто здѣсь? Чего вамъ надобно?

– Это я, сударыня, не изволите безпокоиться, – сказалъ Самуэль, быстро выходя изъ за кустовъ. – Это только я, миссъ.

– Камердинеръ м-ра Пикквика?

– Точно такъ, миссъ. Честь имѣю доложить, что м-ръ Винкель помѣшался отъ любви къ вамъ. Онъ въ отчаяніи, миссъ!

– Ахъ, Боже мой! – воскликнула Арабелла, вставая со скамейки и подходя ближе къ садовой стѣнѣ.

– Бѣда, сударыня, да и только, – продолжалъ Самуэль. – Мы ужъ думали вчера вечеромъ отправить его въ сумасшедшій домъ и посадить за желѣзную рѣшетку.

– Неужели!

– Я вамъ говорю. Онъ блажилъ цѣлый день, и грозилъ утопиться или застрѣлиться, если вы не доставите ему случая увидѣться съ вами, миссъ.

– О, нѣтъ, нѣтъ, м-ръ Уэллеръ! – воскликнула Арабелла, всплеснувъ руками.

– Я передаю вамъ, сударыня, то, что слышалъ собственными ушами, – продолжалъ Самуэль равнодушнымъ тономъ. – мое дѣло тутъ сторона. Знаю только, что м-ръ Винкель умѣетъ держать свое слово, и я увѣренъ, миссъ, что дня черезъ два его не будетъ на свѣтѣ. Это бы еще ничего; пускай себѣ пропадаетъ; но я долженъ предупредить васъ, что онъ успѣетъ слишкомъ много нашумѣть передъ смертью. Онъ все узналъ о васъ отъ косторѣза въ здѣшней аптекѣ.

– Отъ моего брата?

– Ужъ я не знаю доподлинно, который изъ нихъ вашъ братъ, миссъ, – отвѣчалъ Самуэль: – не тотъ-ли, что ходитъ съ растрепанными волосами? Малый грязный и безалаберный?

– Да, да, м-ръ Уэллеръ, – подтвердила Арабелла:– но продолжайте, ради Бога.

– Очень хорошо, миссъ. М-ръ Винкель все слышалъ о васъ, и старшина полагаетъ, что если онъ не увидитъ васъ въ самомъ скоромъ времени, то не сдобровать одному изъ этихъ косторѣзовъ, и, вѣроятно, придется намъ вынимать пули изъ двухъ труповъ.

– Ахъ, чѣмъ-же мнѣ предупредить эту страшную ссору? – воскликнула Абарелла.

– Я полагаю, сударыня, что вамъ непремѣнно слѣдуетъ назначить свиданіе м-ру Винкелю, – отвѣчалъ Самуэль.

– Но гдѣ? – Какъ? – вскричала Арабелла. – Я не могу выходить изъ дома одна. Братъ мой такой неразсудительный, жестокій человѣкъ. Знаю какъ это странно вамъ покажется, м-ръ Уэллеръ; но я несчастна, очень несчастна…

И бѣдная Арабелла зарыдала горькими слезами. Самуэль преисполнился рыцарскимъ мужествомъ.

– Можетъ быть, странно и не совсѣмъ прилично, миссъ, разсуждать вамъ со мною обо всѣхъ этихъ дѣлахъ, – сказалъ онъ съ великою живостью, – но я могу и готовъ съ своей стороны сдѣлать все, что вамъ угодно. Мнѣ извѣстно, что м-ръ Алленъ заставляетъ васъ вступить въ ненавистный бракъ съ своимъ товарищемъ. Хотите-ли, миссъ, я выброшу его изъ окна передъ вашими глазами? За этимъ y насъ дѣло не станетъ.

Говоря это, м-ръ Самуэль Уэллеръ храбро засучилъ рукава, какъ будто изъявляя готовность немедленно приняться за дѣло.

Но какъ ни были обязательны и лестны услуги этого рода, миссъ Арабелла, къ великому огорченію Самуэля, рѣшительно уклонилась отъ нихъ. Долго также она отказывалась назначить свиданіе м-ру Винкелю, несмотря на патетически-убѣдительныя просьбы; но когда, наконецъ, возникло опасеніе, что разговоръ можетъ быть прерванъ прибытіемъ третьяго лица, Арабелла поспѣшила объявить, что завтра въ сумерки, часомъ позже противъ этого времени, она, по всей вѣроятности, будетъ гулять одна въ саду. Самуэль превосходно понялъ этотъ намекъ, и молодая дѣвушка, подаривъ его прелестнѣйшей улыбкой, граціозно повернула назадъ въ каштановую аллею, которая должна была привести ее домой. Самуэль, пораженный физическими и нравственными прелестями миссъ Арабеллы, слѣдилъ за ней жаднымъ взоромъ, пока она совсѣмъ не исчезла изъ вида.

Посвятивъ затѣмъ нѣсколько минутъ своимъ собственнымъ дѣламъ, м-ръ Уэллеръ перелѣзъ черезъ стѣну и благополучно пришелъ, въ гостинницу "Зеленнаго куста", гдѣ уже начинали слишкомъ безпокоиться объ его продолжительномъ отсутствіи.;

– Мы должны быть осторожны, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, выслушавъ внимательно повѣсть Самуэля:– не для себя самихъ, разумѣется, но ради этой молодой дѣвушки. Да, мы должны быть очень, очень осторожны.

– Мы! – сказалъ м-ръ Винкель съ замѣчательной энергіей.

Взоръ негодованія, засвѣтившійся при этомъ замѣчаніи въ глазахъ м-ра Пикквика, потухъ мгновенно, и глаза его приняли самое благосклонное выраженіе, когда онъ сказалъ:

– Мы, сэръ, да! Я буду, конечно, съ вами.

– Вы! – сказалъ м-ръ Винкель.

– Я, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. – Назначивъ вамъ это свиданіе, молодая дѣвушка слѣдовала, конечно, естественному влеченію своего сердца; но, во всякомъ случаѣ, поступокъ ея слишкомъ опрометчивъ. Если между вами будетъ третье лицо – общій другъ, который довольно старъ и можетъ быть вашимъ отцомъ – голосъ клеветы и сплетенъ никогда не дерзнетъ вооружиться противъ миссъ Арабеллы.

Глаза м-ра Пикквика сіяли радужнымъ восторгомъ, когда онъ, проникнутый глубокимъ сознаніемъ собственной предусмотрительности, произносилъ эти слова. М-ръ Винкель, съ своей стороны, приведенный въ трогательное умиленіе, подалъ руку великодушному старцу съ великимъ почтеніемъ, близкимъ къ благоговѣнію.

– Вы пойдете, – сказалъ м-ръ Винкель.

– Пойду, – сказалъ м-ръ Пикквикъ. – Самуэль, вычистите хорошенько мое платье и наймите карету къ завтрашнему вечеру. Намъ необходимо выѣхать раньше, чтобъ не заставить себя дожидаться.

М-ръ Уэллеръ, въ знакъ совершеннѣйшаго повиновенія, прикоснулся къ полямъ своей шляпы и отправился устраивать всѣ необходимыя приготовленія.

Карета, въ извѣстный часъ, остановилась y подъѣзда "Зеленаго куста". Усадивъ м-ра Пикквика и м-ра Винкеля, Самуэль помѣстился на козлахъ подлѣ кучера. Они высадились, какъ заранѣе было условлено, за четверть мили отъ мѣста свиданія и, приказавъ кучеру дожидаться, пошли пѣшкомъ.

Пройдя нѣсколько шаговъ, м-ръ Пикквикъ, улыбаясь и обнаруживая другіе признаки внутренняго самодовольства, вынулъ изъ кармана глухой фонарь, которымъ онъ запасся нарочно для этого случая. Фонарь былъ устроенъ очень хитро, и м-ръ Пикквикъ, дѣлая выразительные жесты, объяснялъ ученымъ образомъ тайну этого устройства, къ немалому изумленію прохожихъ, которые попадались имъ на дорогѣ.

– Вотъ, Самуэль, не мѣшало бы мнѣ и намедни, въ ту садовую экспедицію, запастись этой вещицей, – сказалъ м-ръ Пикквикъ веселымъ тономъ, оглядываясь на своего спутника, который шелъ позади.

– Вещица недурная, сэръ, если употреблять ее съ умѣньемъ и кстати, – отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ – но какъ скоро дѣло идетъ о томъ, чтобъ насъ не видали, сэръ, я совѣтовалъ бы вамъ припрятать ее подальше или совсѣмъ потушить свѣчу.

Находя основательнымъ это замѣчаніе, м-ръ Пикквикъ запряталъ опять фонарь въ карманъ, и они молча продолжали свой путь.

– Вотъ сюда, – сказалъ Самуэль. – Позвольте, я пойду впередъ.

Слѣдуя по указанному направленію, они повернули въ переулокъ. Было очень темно. М-ръ Пикквикъ принужденъ былъ разъ или два вынимать свой фонарь, отъ котораго распространялся весьма пріятный свѣтъ на разстояніе двухъ или трехъ футовъ; зато послѣ тѣмъ ощутительнѣе становился ночной мракъ, и спутники вовсе не могли разглядѣть окружающихъ предметовъ.

Наконецъ, они подошли къ большому камню, гдѣ, по рекомендаціи Самуэля, м-ръ Пикквикъ присѣлъ отдохнуть, между тѣмъ какъ самъ м-ръ Уэллерь пустился на развѣдки. Мэри, вслѣдствіе заключеннаго условія, должна была ожидать его въ саду.

Минутъ черезъ десять, Самуэль воротился и сказалъ, что калитка отворена, и все спокойно. Слѣдуя за нимъ осторожною стопой, м-ръ Пикквикъ и м-ръ Винкель скоро очутились въ саду. Здѣсь каждый изъ нихъ проговорилъ по нѣскольку разъ: "Тсс!" и хотя этотъ звукъ произносился съ большимъ эффектомъ, однакожъ еще неизвѣстно было, что начнутъ они дѣлать,

– Миссъ Мери, въ саду-ли теперь, миссъ Алленъ? – спросилъ взволнованный м-ръ Винкель.

– Не знаю, сэръ, отвѣчала хорошенькая горничная. – Всего лучше будетъ, сэръ, если м-ръ Уэллеръ пособитъ вамъ перебраться черезъ заборъ, a м-ръ Пикквикъ приметъ на себя трудъ стоять въ переулкѣ и смотрѣть, не пройдетъ-ли кто-нибудь. Я между тѣмъ стану караулить на другомъ концѣ сада. Ахъ, Боже мой, это что такое?

– Этотъ несчастный фонарь погубитъ всѣхъ насъ, клянусь честью, – сказалъ Самуэль сердитымъ тономъ. – Посмотрите, что вы дѣлаете, сэръ? Вы отправили лучъ свѣта прямо въ окна задней комнаты.

– Неужели! – сказалъ м-ръ Пикквикъ, стремительно поворачиваясь назадъ. – Этого я никакъ не думалъ.

– Ну, a теперь насъ могутъ увидѣть изъ сосѣдняго дома, замѣтилъ Самуэль. – Какъ вы неосторожны, сэръ!

– Ахъ, Боже мой! – воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, поворачиваясь бокомъ.

– Теперь насъ увидятъ изъ конюшни и подумаютъ, что здѣсь пожаръ, – сказалъ Самуэль. – Да погасите свѣчу, ради Бога; неужто вы не можете этого сдѣлать?

– Это, однакожъ, удивительный фонарь, какого ни разу не приходилось мнѣ держать въ своихъ рукахъ! – воскликнулъ м-ръ Пикквикъ, отуманенный чудными эфектами, какіе фонарь производилъ безъ всякаго намѣренія со стороны м-ра Пикквика. – Въ жизни я не видалъ такого сильнаго рефлектора.

– Послушайте, сэръ, намъ не миновать бѣды, если вы будете кружиться этакимъ манеромъ, – сказалъ Самуэль, когда м-ръ Пикквикъ дѣлалъ тщетныя попытки сообщить приличное направленіе своему чудному свѣтилу. – Вотъ, я слышу шаги молодой леди. Ну, м-ръ Винкель, маршъ черезъ заборъ!

– Остановитесь! – вскричалъ м-ръ Пикквикъ. я самъ напередъ долженъ говоритъ съ ней. Самуэль, помогите мнѣ.

Самуэль прислонился головою къ стѣнѣ и, устроивъ такимъ образомъ платформу изъ своей спины, сказалъ. – Ну, теперь можете перебираться. Скорѣе, сэръ.

– Но вѣдь этакъ можно ушибить васъ, Самуэль, – сказалъ м-ръ Пикквикъ.

– Не безпокойтесь обо мнѣ, сэръ, – отвѣчалъ Самуэль. – Подайте ему руку, м-ръ Винкель. Скорѣе, господа.

Пока Самуэль говоридъ такимъ образомъ, м-ръ Пикквикъ, употребляя усилія, почти неестественныя для джентльмена его тяжести и лѣтъ, успѣлъ наконецъ вскарабкаться на спину своего вѣрнаго слуги, и потомъ, мало-по-малу, при содѣйствіи м-ра Винкеля, ему удалось утвердиться на верхнемъ бревнѣ забора, причемъ одно плечо Самуэля послужило пьедесталомъ для великаго человѣка.

– Милая моя, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, уловившій взоръ миссъ Арабеллы, стоявшей по другую сторону садовой стѣны, – не бойтесь, моя милая, это я.

– Ахъ, зачѣмъ вы здѣсь, м-ръ Пикквикъ? – воскликнула Арабелла. – Уйдите отсюда и скажите, чтобъ всѣ они уходили. Я ужасно боюсь. Не оставайтесь въ такомъ положеніи, м-ръ Пикквикъ, вы упадете и расшибетесь, я знаю.

– Прошу васъ не безпокоиться обо мнѣ, мой ангелъ, – сказалъ м-ръ Пикквикъ ласковымъ голосомъ, – для меня тутъ нѣтъ ни малѣйшей опасности, увѣряю васъ. Не вертитесь, Самуэль, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, оборачиваясь назадъ.

– Я стою хорошо, сэръ, – отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ, – только вамъ надобно поскорѣе покончить этотъ разговоръ. – Вы тяжелы, сэръ.

– Еще минуту, Самуэль, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

– Я хотѣлъ только сказать вамъ, мой ангелъ, что молодой другъ мой никогда бы не получилъ отъ меня согласія на эти тайные переговоры, еслибъ репутація ваша подверглась малѣйшей опасности. Зная мое присутствіе въ этомъ мѣстѣ, вы можете, конечно, говорить съ нимъ что угодно и сколько угодно. Вотъ все, мой ангелъ, что я хотѣлъ сказать вамъ.

– Очень вамъ благодарна, м-ръ Пикквикъ, очень, очень благодарна, – сказала миссъ Алленъ, отирая платкомъ свои слезы.

Вѣроятно, молодая дѣвушка сказала бы еще что-нибудь, еслибъ вдругъ голова м-ра Пикквика не исчезла съ величайшей быстротой. Онъ имѣлъ неосторожность оступиться на плечѣ Самуэля и упалъ на землю. Это, однакожъ, нисколько не смутило великаго человѣка. Быстро поднялся онъ на ноги и, приказавъ м-ру Винкелю скорѣе оканчивать свиданіе, побѣжалъ изъ садовой калитки въ переулокъ съ пылкой энергіей и отвагой молодого человѣка. Подстрекаемый благимъ примѣромъ, м-ръ Винкель мгновенно вспрыгнулъ на стѣну, и только пріостановился на минуту дать приличное наставленіе Самуэлю относительно его господина.

– Я ужъ тутъ приму свои мѣры, – отвѣчалъ Самуэль. – Оставьте его на мои руки.

– Да гдѣ онъ? Что онъ дѣлаетъ, Самуэль? – спросилъ м-ръ Винкель.

– Потѣха да и только, – откликнулся Самуэль, выглядывая изъ садовой калитки. – Старшина на караулѣ и расхаживаетъ по переулку съ своимъ фонаремъ, точь-въ-точь, какъ незабвенный Гай-Фоксъ {Guy Fawkes. Такъ назывался человѣкъ, пойманный на мѣстѣ преступленія, съ фонаремъ въ рукахъ, во время извѣстнаго "пороховаго заговора". Портретъ Гай-Фокса ежегодно сожигался при стеченіи многочисленной публики, и обрядъ этотъ прекратился недавно.}. Отродясь я не видалъ такого молодца. Бьюсь объ закладъ, что сердце его родилось раньше его тѣла, по крайней мѣрѣ двадцатьюпятью годами.

Но м-ръ Винкель уже не слушалъ болѣе этого великолѣпнаго панегирика своему другу. Соскочивъ со стѣны, онъ бросился прямо къ ногамъ миссъ Арабеллы и сталъ изливать передъ нею свои страстныя чувства съ такимъ краснорѣчіемъ, которое могло быть достойно даже самого м-ра Пикквика.

Между тѣмъ, какъ всѣ эти событія происходили на открытомъ воздухѣ, одинъ пожилой джентльменъ ученой профессіи сидѣлъ въ своей библіотекѣ за два или за три дома и писалъ философскій трактатъ, промачивая по временамъ свое горло стаканомъ кларета изъ объемистой бутылки, стоявшей подлѣ него на толстомъ фоліантѣ. Терзаемый мукой головоломной работы, пожилой джентльменъ посматривалъ время отъ времени то на коверъ, то на потолокъ, то на стѣны и, когда ни коверъ, ни потолокъ, ни стѣнные обои не могли осѣнить вдохновеніемъ его отуманеннаго мозга, ученый мужъ считалъ необходимымъ выставлять свою голову изъ открытаго окна.

Собирая такимъ образомъ свои разсѣянныя мысли, пожилой джентльменъ уже давно смотрѣлъ на окружающій мракъ, какъ вдругъ вниманіе его обратилось на блестящую струю свѣта, появившуюся въ воздухѣ въ незначительномъ разстояніи отъ его жилища. Мгновенно свѣтъ исчезъ; но черезъ нѣсколько времени, феноменъ повторился снова, не однажды или дважды, но нѣсколько разъ сряду. Ученый мужъ положилъ перо и началъ размышлять, какими естественными причинами можетъ быть объяснено явленіе этого рода.

Это не метеоръ: блестящая точка слишкомъ низка для метеора. Не свѣтлякъ: слишкомъ высока. Никакъ нельзя сказать, что это ignis Fatuus, или свѣтоноска, или фейерверкъ. Что-жъ это такое? какой-нибудь необыкновенный и чудесный феноменъ природы, еще неизслѣдованный доселѣ ни однимъ естествоиспытателемъ. Нѣтъ сомнѣнія, ему первому суждено было открыть это явленіе, и онъ обезсмертитъ свое имя, если внесетъ его въ лѣтописи науки. Преисполненный этими мыслями, натуръ-философъ схватилъ опять свое перо и записалъ на скорую руку годъ, мѣсяцъ, день, часъ, минуту и секунду, когда онъ первый разъ увидѣлъ необыкновенное явленіе, сопровождавшееся такими-то, такими-то и такими-то признаками. Все это впослѣдствіе должно было послужить матеріаломъ для огромнаго трактата въ пять томовъ in-quarto, исполненнаго великихъ изслѣдованій и глубочайшихъ соображеній, которымъ предполагалось удивить и озадачить всѣхъ мудрецовъ въ подлунномъ мірѣ.

Погруженный въ созерцаніе своего будущаго величія и славы, натуръ-философъ облокотился съ большимъ комфортомъ на спинку своихъ креселъ. Таинственный свѣтъ изливался еще съ большимъ великолѣпіемъ чѣмъ прежде, перепархивая съ одной точки на другую по разнымъ направленіямъ глухого переулка и вращаясь, повидимому, въ такой-же эксцентрической орбитѣ, какъ кометы.

Ученый мужъ былъ холостякъ. За неимѣніемъ жены, которой можно было бы сообщить результаты своихъ наблюденій, онъ позвонилъ слугу.

– Проффль, – сказалъ ученый джентльменъ, – въ воздухѣ совершаются нынѣшнюю ночь какія то необыкновенныя явленія. – Видѣли-ли вы это? – сказалъ онъ, указывая изъ окна на свѣтящуюся точку, которая въ эту минуту появилась опять.

– Да, сэръ, я видѣлъ.

– Что вы объ этомъ думаете, сэръ?

– Что я объ этомъ думаю, сэръ, объ этомъ то-есть?

– Да. Вы родились и выросли въ деревнѣ. Что вы можете сказать въ объясненіе этого блуждающаго свѣта?

Ученый джентльменъ съ улыбкой взглянулъ на своего слугу, какъ будто желая предварить, что онъ ничего не смыслитъ въ этихъ вещахъ. Проффль призадумался.

– Это должно быть воры, сэръ, – сказалъ онъ, наконецъ.

– Вы глупы; можете убираться въ кухню, – сказалъ ученый джентльменъ.

– Покорно васъ благодарю, сэръ, – сказалъ Проффль. – И ушелъ.

– Легко однакожъ можетъ статься, – подумалъ ученый джентльменъ, что предположеніе дурака Проффля получитъ нѣкоторое значеніе и силу, если не опровергнуть его въ самомъ началѣ.

Тревожимый этой мыслью, философъ надѣлъ шляпу и быстро побѣжалъ въ садъ, чтобъ обслѣдовать знаменитый феноменъ на самомъ мѣстѣ его появленія.

Минуты за двѣ до выхода ученаго мужа, м-ръ Пикквикъ съ неимовѣрною скоростью бросился изъ переулка въ садъ и сообщилъ фальшивую тревогу, будто въ переулкѣ собираются толпы народа. Услышавъ эту оглушительную вѣсть, м-ръ Винкель быстро перепрыгнулъ черезъ стѣну, a миссъ Арабелла побѣжала къ своему дому. Мери заперла калитку, и наши искатели приключеній стремительно бросились въ переулокъ въ ту самую минуту, когда ученый джентльменъ отпиралъ калитку своего сада.

– Ну, господа, теперь надобно держать ухо востро, шепнулъ Самуэль, который, разумѣется, бѣжалъ впереди всѣхъ. – Выставьте фонарь, м-ръ Пикквикъ.

Когда выставленный фонарь освѣтилъ пространство, Самуэль увидѣлъ почти передъ своимъ носомъ фигуру какого-то человѣка весьма подозрительной наружности и, не говоря дурного слова, ударилъ его по головѣ, отчего ученый джентльменъ (то былъ онъ) отпрянулъ назадъ и прислонился спиною къ садовой стѣнѣ. Совершивъ этотъ подвигъ съ великой ловкостью и быстротою, Самуэль взвалилъ себѣ на спину м-ра Пикквика, и послѣдовалъ по переулку за м-ромъ Винкелемъ съ такою скоростью, которая, принимая въ соображеніе тяжелый грузъ на его спинѣ, могла казаться истинно изумительною.

– Отдохнули ли вы, сэръ? – спросилъ Самуэль, когда они достигли до конца переулка.

– Отдохнулъ; спасибо, мой другъ, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ.

– Въ такомъ случаѣ, дайте немножко вздохнуть и мнѣ,– сказалъ м-ръ Уэллеръ, поставивъ на ноги своего господина. – Бѣгите между нами, сэръ. Теперь близехонько.

Ободренный такимъ образомъ, м-ръ Пикквикъ поспѣшилъ сдѣлать лучшее употребленіе изъ своихъ ногъ, и можно вывести положительное заключеніе, что сапоги великаго человѣка равнялись на этотъ разъ, по своей быстротѣ, превосходнымъ самоходамъ.

Карета стояла уже давно, лошади отдохнули, дорога была гладка, кучеръ не дремалъ. Искатели приключеній подлетѣли къ подъѣзду "Зеленого куста", прежде чѣмъ м-ръ Пикквикъ успѣлъ отдышаться.

– Экспедиція кончена молодецки, я надѣюсь, – сказалъ Самуэль, помогая своему господину выйти изъ кареты. – Не стойте здѣсь на открытомъ воздухѣ послѣ такихъ изнурительныхъ трудовъ. – Прошу извинить, сэръ, – продолжалъ Самуэль, высаживая м-ра Винкеля, – дѣла ваши обстоять благополучно, если не ошибаюсь?

М-ръ Винкель съ жаромъ схватилъ руку своего друга и шепнулъ ему на ухо.

– Все хорошо, Самуэль; прекрасно!

М-ръ Уэллеръ, въ знакъ совершеннаго пониманія, ударилъ себя по носу, улыбнулся, подмигнулъ и принялся, съ веселымъ духомъ, закрывать подножки экипажа.

Натуръ-философъ между тѣмъ написалъ, черезъ нѣсколько времени, превосходный трактатъ, исполненный великой учености и глубочайшихъ соображеній. Онъ доказалъ неоспоримыми фактами, что "эти летучіе огни, возвышавшіеся на полтора фута отъ поверхности земли, были произведены дѣйствіемъ электричества, и это между прочимъ явствовало изъ того, что онъ, ученый мужъ, при выходѣ изъ калитки, внезапно получилъ электрическій ударъ, оглушившій его по крайней мѣрѣ на четверть часа". Онъ сообщилъ свою диссертацію достопочтеннымъ сочленамъ разныхъ ученыхъ обществъ, которые, всѣ вообще и каждый порознь, признали въ немъ несомнѣнное присутствіе всеобъемлющей силы таланта. М-ръ Пикквикъ, какъ президентъ и основатель знаменитаго клуба, тоже получилъ экземпляръ этого сочиненія.

Глава XL. Новыя сцены въ драмѣ жизни великаго человѣка

Въ остальное время, назначенное м-ромъ Пикквикомъ для проведенія въ Батѣ, не случилось болѣе никакихъ замѣчательныхъ событій. Пикквикисты пили минеральную воду, предпринимали за городъ увеселительныя поѣздки и вообще вели жизнь, сообразную съ правилами строгой гигіены. Между тѣмъ, засѣданія въ судѣ начались. Къ концу первой ихъ недѣли м-ръ Пикквикъ и его друзья должны были возвратиться въ Лондонъ, и великій человѣкъ, сопровождаемый своимъ слугою, отправился прямо на свою прежнюю квартиру въ гостиницѣ «Коршуна и Джорджа».

На третье утро послѣ ихъ прибытія, въ ту пору, когда часы въ Сити, взятые отдѣльно, пробили девять разъ, и взятые собирательно, прогудѣли около девятисотъ разъ, м-ръ Самуэль Уэллеръ послѣ завтрака гулялъ съ большимъ комфортомъ по широкому двору "Коршуна и Джорджа". Въ это время y воротъ гостиницы остановился весьма затѣйливый экипажъ, изъ котораго, бросивъ возжи толстому человѣку, сидѣвшему сзади, выпрыгнулъ съ великимъ проворствомъ какой-то странный джентльменъ, созданный какъ будто нарочно для этого экипажа.

Экипажъ былъ не то, чтобъ джигъ, и совсѣмъ не то, что стенгопъ. Былъ онъ вовсе не то, что обыкновенно называютъ собачьей телѣжкой, и не то, что слыветъ подъ энергическимъ названіемъ гильотиннаго кабріолета; при всемъ томъ, онъ чуднымъ образомъ совмѣщалъ въ себѣ характеръ всѣхъ этихъ машинъ. Его кузовъ блисталъ свѣжей желтой краской, оглобли и колеса лоснились черной; кучеръ сидѣлъ на мягкихъ подушкахъ, возвышавшихся фута на два отъ перилъ. Гнѣдой конь былъ довольно статенъ; но видъ его, тѣмъ не менѣе, былъ дерзокъ и оскорбительно нахаленъ, какъ y цѣпной собаки, и это удивительнымъ образомъ согласовалось съ общимъ характеромъ экипажа и его владѣльца.

Владѣлецъ былъ джентльменъ лѣтъ сорока, съ черными какъ смоль волосами и предлинными усами такого же цвѣта. Одѣтъ онъ былъ франтовски, и разныя ювелирныя вещицы огромнаго размѣра сіяли какъ на его пальцахъ, такъ и на груди. Черный байковый сюртукъ фантастическаго фасона достигалъ y него до самыхъ пятокъ. При выходѣ изъ экипажа, онъ засунулъ свою лѣвую руку въ одинъ изъ кармановъ этого сюртука, между тѣмъ какъ правая рука вытащила изъ другого кармана ярко-блестящій шелковый платокъ, которымъ онъ весьма искусно смахнулъ двѣ или три пылинки съ своихъ лакированныхъ сапогъ. Затѣмъ, скомкавъ платокъ въ своей рукѣ, джентльменъ поправилъ шляпу, пріободрился, крякнулъ и молодцевато выступилъ на широкій дворъ.

Отъ вниманія Самуэля не ускользнуло, что въ то время, когда джентльменъ выходилъ изъ экипажа, другой мужчина, одѣтый весьма скудно и неопрятно, въ сѣромъ сюртукѣ безъ многихъ пуговицъ, посмотрѣлъ съ какимъ-то особеннымъ любопытствомъ на ворота и потомъ остановился какъ вкопанный на дворѣ. Не предвидя ничего добраго отъ этого визита, м-ръ Уэллеръ остановился передъ крыльцомъ и загородилъ дорогу франтовски одѣтому джентльмену.

– Ну, посторонитесь-ка, любезный, – сказалъ джентльменъ, толкнувъ довольно неучтиво м-ра Уэллера.

– A чего угодно вашей милости? – отвѣчалъ Самуэль, отражая толчокъ энергическимъ движеніемъ своего локтя.

– Нѣтъ, братъ, съ нами этакъ не шутятъ, – отвѣчалъ владѣлецъ байковаго сюртука, возвышая постепенно свой голосъ. – Эй, Смаучъ!

– Что такое, сэръ? – промычалъ брюзгливымъ тономъ мужчина въ оборванномъ сюртукѣ, успѣвшій въ продолженіе этого разговора пододвинуться на нѣсколько шаговъ.

– Да вотъ этотъ молодой человѣкъ вздумалъ грубіянить, – сказалъ принципалъ, давая другой толчокъ Самуэлю.

– Мы его уймемъ, – промычалъ Смаучъ, отпихнувъ весьма неучтиво Самуэля.

Этотъ послѣдній толчокъ, сдѣланный опытной рукою м-ра Смауча, произвелъ ожидаемое дѣйствіе. Между тѣмъ, какъ Самуэль, отражая нападеніе, старался пригвоздить къ стѣнѣ туловище неучтиваго незнакомца, принципалъ его, очистивъ дорогу, пробрался въ буфетъ, куда, послѣ непродолжительной возни съ м-ромъ Смаучемъ, послѣдовалъ за нимъ и м-ръ Уэллеръ.

– Доброе утро, моя милая, – сказалъ принципалъ, обращаясь къ молодой дѣвушкѣ за буфетомъ съ ботанибейскою ловкостью и любезностью жителей Южнаго Валлиса;– въ какомъ здѣсь нумерѣ квартируетъ м-ръ Пикквикъ?

– Проводите его, Томми, – сказала буфетчица трактирному слугѣ, не удостаивая ни однимъ взглядомъ вопрошавшаго джентльмена.

Слуга пошелъ наверхъ въ сопровожденіи джентльмена въ байковомъ сюртукѣ. Самуэль послѣдовалъ за ними по лѣстницѣ, выдѣлывая на дорогѣ разные, болѣе или менѣе презрительные жесты къ неизрѣченной потѣхѣ слугъ и другихъ зрителей галлереи. М-ръ Смаучъ, задержанный сильнымъ припадкомъ кашля, остался внизу передъ наружной дверью.

М-ръ Пикквикъ еще почивалъ въ своей постели, когда этотъ ранній гость, сопровождаемый Самуэлемъ, вошелъ въ его комнату. Произведенный ими шумъ разбудилъ его.

– Воды, Самуэль, бриться, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, выставляя голову изъ подъ занавѣса.

– Брейтесь скорѣе, м-ръ Пикквикъ, – сказалъ посѣтитель, раздвигая обѣ половинки занавѣса. – Я принесъ предписаніе арестовать васъ, по дѣлу вдовы Бардль. Вотъ бумага. И вотъ моя карточка.

И слегка, по дружески, ударивъ м-ра Пикквика по плечу, депутатъ шерифа – это былъ онъ – бросилъ свою карточку на одѣяло и вынулъ золотую зубочистку изъ кармана своего жилета.

– Фамилія моя – Немби, сэръ, – сказалъ депутатъ шерифа въ то время, какъ м-ръ Пикквикъ вынималъ изъ-подъ подушки очки и надѣвалъ ихъ на носъ, чтобъ прочесть поданную ему карточку. – Живу на Колокольной аллеѣ, въ Кольманской улицѣ.

При этомъ Самуэль Уэллеръ, не спускавшій глазъ съ пуховой шляпы м-ра Немби, началъ свою рѣчь такимъ образомъ:

– Вы не квакеръ ли, позвольте васъ спросить?

– A вотъ вы y меня узнаете, кто я такой, – отвѣчалъ съ негодованіемъ м-ръ Немби. – Я постараюсь на этихъ дняхъ научить васъ, какъ должно обращаться съ порядочными людьми.

– Покорно благодарю, – сказалъ Самуэль. – Я дамъ вамъ такой же урокъ, если позволите. Шляпу долой, м-ръ Немби!

Съ этими словами, м-ръ Уэллеръ, дѣлая шагъ впередъ, перекинулъ шляпу м-ра Немби на другой конецъ комнаты, и это движеніе было произведено съ такой внезапной быстротою, что депутатъ едва не проглотилъ своей золотой зубочистки.

– Прошу замѣтить это, м-ръ Пикквикъ, – сказалъ озадаченный депутатъ, задыхаясь отъ гнѣва, – исполняя свою обязанность, я получилъ оскорбленіе отъ вашего слуги въ собственной вашей комнатѣ. Я нахожусь в_ъ т_ѣ_л_е_с_н_о_м_ъ с_т_р_а_х_ѣ {I am in bodily fear – юридическая фраза. Подвергаясь опасности получить отъ обидчика тѣлесное оскорбленіе, обиженный идетъ въ судъ и говоритъ, что онъ находится въ тѣлесномъ страхѣ. Потребованный къ отвѣту, обидчикъ даетъ клятвенное обѣщаніе не трогать своего истца. Вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ представляетъ двухъ поручителей, которые объявляютъ подъ присягой, что обидчикъ въ продолженіе двѣнадцати мѣсяцевъ будетъ хранить общественную тишину, to keep the peace, иначе они, поручители, обязываются внести такую-то денежную сумму. Примѣч. перев.}. Будьте свидѣтелемъ, м-ръ Пикквикъ.

– Не слушайте его, сэръ, – перебилъ Саму-эль. – Вы ничего не видѣли и не слышали. Закройте глаза, заткните уши. Я попробую, если позволите, выбросить его изъ окна.

– Самуэль! – строго сказалъ м-ръ Пикквикъ, возвышая свой голосъ, – если вы станете грубить и сдѣлаете хоть малѣйшее оскорбленіе этому джентльмену, я принужденъ буду отпустить васъ, Самуэль, сію же минуту.

– Какъ же это, сэръ!.. – сказалъ Самуэль.

– Прикусите свой языкъ, – перебилъ м-ръ Пикквикъ. – Поднимите шляпу и подайте ее.

Но Самуэль на этотъ разъ рѣшительно отказался отъ повиновенія. Озабоченный немедленнымъ приведеніемъ въ исполненіе своего дѣла, депутатъ принужденъ былъ самъ поднять свою шляпу, и при этомъ вырвались изъ его устъ разныя энергическія угрозы, которыя, однакожъ, Самуэль выслушалъ съ удивительнымъ спокойствіемъ, ограничившись однимъ только замѣчаніемъ, что если м-ръ Немби вздумаетъ опять накрыться шляпой, то онъ вмѣнитъ себѣ въ обязанность зашвырнуть ее куда-нибудь подальше. М-ръ Немби, думая, вѣроятно, что такой процессъ будетъ сопряженъ съ нѣкоторыми неудобствами для него самого, уклонился представить искушеніе дерзкому слугѣ, и скоро позвалъ м-ра Смауча. Извѣстивъ его, что всѣ юридическія формы соблюдены, и что ему, Смаучу, остается только подождать, пока одѣнется м-ръ Пикквикъ, Немби вышелъ изъ комнаты, и немедленно уѣхалъ на своемъ гнѣдкѣ. Смаучъ пододвинулъ стулъ къ дверямъ, откашлянулся и сказалъ брюзгливымъ тономъ:

– Скорѣе пошевеливайтесь, сэръ. Время не терпитъ. У меня еще много дѣла кромѣ васъ.

Когда м-ръ Пикквикъ одѣлся, Самуэль получилъ приказаніе нанять карету, въ которой весь этотъ тріумвиратъ и отправился на Кольманскую улицу, что на Колокольной аллеѣ. Къ счастью, разстояніе было очень невелико, иначе м-ръ Пикквикъ и его слуга могли бы испытать весьма значительныя неудобства, потому что Смаучъ былъ весьма скучный и безпокойный товарищъ: во всю дорогу онъ только-что откашливался и фыркалъ, не обнаруживая никакого желанія вступить въ разговоръ.

Карета повернула въ узкую и темную улицу, и остановилась передъ домомъ съ желѣзными рѣшетками во всѣхъ окнахъ {М-ръ Пикквикъ пріѣхалъ въ такъ называемый Spunging-House. Прим. перев.}. Дверные косяки украшались фамиліей и титуломъ м-ра Немби, депутата лондонскаго шерифа. Внутреннюю дверь отворилъ какой-то весьма неуклюжій джентльменъ, повидимому, близнецъ м-ра Смауча, снабженный огромнымъ ключомъ. М-ръ Пикквикъ вступилъ въ «общую залу».

Общей залой была передняя комната, усыпанная свѣжимъ пескомъ и пропитанная затхлымъ запахомъ табаку. М-ръ Пикквикъ поклонился тремъ джентльменамъ, сидѣвшимъ въ комнатѣ при его входѣ, и потомъ, отправивъ Самуэля къ своему адвокату, м-ру Перкеру, удалился въ темный уголокъ, и принялся съ живѣйшимъ любопытствомъ наблюдать своихъ новыхъ товарищей.

Одинъ изъ нихъ былъ еще юноша лѣтъ девятнадцати или двадцати, который, несмотря на раннюю пору – было только десять часовъ утра, – потягивалъ джинъ и курилъ сигару: судя по его наружности, особенно по красному носу и отвислымъ щекамъ, можно было безошибочно заключить, что онъ усердно предавался этимъ увеселительнымъ занятіямъ послѣдніе два или три года своей жизни. Насупротивъ него, упражняясь въ искусствѣ переворачивать угли въ каминѣ каблукомъ своего праваго сапога, сидѣлъ забулдыжный молодецъ лѣтъ тридцати, съ хриплымъ голосомъ и гемороидальнымъ цвѣтомъ лица: судя по его совершенно непринужденнымъ манерамъ, не трудно было догадаться, что онъ провелъ большую часть жизни въ бильярдныхъ комнатахъ или въ трактирахъ за буфетомъ. Третьимъ лицомъ въ общей залѣ былъ мужчина среднихъ лѣтъ въ старомъ черномъ фракѣ, изнуренный, блѣдный, тоскливый. Онъ безпрестанно ходилъ по комнатѣ взадъ и впередъ, выглядывая по временамъ съ великимъ безпокойствомъ изъ окна, какъ будто онъ ждалъ кого-то.