Текст книги "Замогильные записки Пикквикского клуба"

Автор книги: Чарльз Диккенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 66 страниц)

Глава XLVIII. Мистеръ Пикквикъ, при содѣйствіи Самуэля Уэллера, пытается смягчить ретивое мистера Бенжамена Аллена и укротить ярость мистера Роберта Сойера

М-ръ Бенъ Алленъ и неразлучный другъ его, Бобъ Сойеръ, сидѣли въ маленькой комнатѣ позади аптеки и ѣли телячьи котлетки, принесенныя для ихъ завтрака изъ ближайшаго трактира. Ѣли они и разсуждали, между прочимъ, о надеждахъ пріобрѣсти со временемъ независимое состояніе посредствомъ благородной профессіи, которой посвящена была дѣятельность м-ра Сойера, преемника Нокморфа.

– И выходитъ, что это вещь сомнительная, любезный другъ, – сказалъ Бобъ Сойеръ, продолжая нить разговора.

– Что такое сомнительно? – спросилъ м-ръ Бенъ Алленъ, выпивая стаканъ пива для изощренія своихъ умственныхъ силъ.

– Надежды-то мои сомнительны, мой милый.

– Ахъ, да, ты все толкуешь о своихъ надеждахъ; я и забылъ. Да, братъ, это все еще покамѣстъ in nubibus, за горами, за долами; a на дѣлѣ просто выходитъ дрянь.

– Бѣдные люди покровительствуютъ мнѣ превосходно, нечего и говорить, – сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ послѣ минутнаго размышленія. – Они стучатся безъ умолку въ мои ворота каждую ночь, таскаютъ лѣкарства изъ моей аптеки съ удивительнымъ постоянствомъ, и семейства ихъ размножаются такъ, что и подумать страшно. Скоро вотъ будетъ шесть родинъ чуть-ли не въ одну ночь, и я ужъ заранѣе получилъ приглашенія отъ всѣхъ этихъ родильницъ.

– Это хорошо, – замѣтилъ м-ръ Бенъ Алленъ, разрѣзывая котлетку.

– Недурно, если хочешь, только оно было бы гораздо лучше, еслибъ подвернулся хоть одинъ паціентъ, который могъ бы платить шиллинга по два за визитъ. Практика огромная, нечего сказать, и я описалъ ее высокимъ слогомъ въ здѣшнихъ газетахъ; да что въ томъ толку?

– Послушай, Бобъ, – сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, вытирая губы салфеткой и устремивъ глаза на лицо своего друга, – вотъ что я скажу тебѣ.

– Что?

– Тебѣ слѣдуетъ, мой милый, безъ малѣйшаго замедленія и отсрочки, овладѣть тысячью фунтовъ сестры моей, Арабеллы.

– То есть капиталомъ въ тысячу фунтовъ стерлинговъ, положенныхъ на ея имя въ Англійскій банкъ для приращенія законными процентами, – добавилъ Бобъ Сойеръ, выражаясь юридическимъ слогомъ.

– Именно такъ, – подтвердилъ Бенжаменъ. – Деньги должны быть въ ея рукахъ, какъ скоро она достигнетъ совершеннолѣтія или выйдетъ замужъ. Совершеннолѣтіе ея исполнится черезъ годъ, и если ты теперь же возьмешь свои мѣры, черезъ мѣсяцъ она непремѣнно должна быть твоей женою. Мой совѣтъ тебѣ, Бобъ: не зѣвай и куй желѣзо, пока горячо.

– Сестра твоя – премилеиькая дѣвушка, это мы знаемъ съ тобой оба, – сказалъ Робертъ Сойеръ, – но только есть въ ней одинъ неисправимый недостатокъ, любезный другъ.

– Какой?

– Страшный недостатокъ: отсутствіе изящнаго вкуса. Арабелла не любитъ меня.

– Вотъ вздоръ! Она еще сама, вѣроятно, не знаетъ, что она любитъ, – сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ презрительнымъ тономъ.

– Можетъ быть, – замѣтилъ м-ръ Бобъ Сойеръ, – но, во всякомъ случаѣ, думать надобно, что она отлично знаетъ то, чего не любитъ, a это, по моему мнѣнію, прескверная статья.

– Желалъ бы я знать, чортъ побери, – сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ, скрежеща зубами и выражаясь скорѣе, какъ голодный дикарь, раздирающій волчью шкуру, чѣмъ скромный молодой джентльменъ, разрѣзывающій въ настоящую минуту котлетку изъ телячьяго мяса: – желалъ бы я знать, не завладѣлъ-ли какой-нибудь негодяй сердчишкомъ этой дѣвчонки? Я бы растерзалъ его, какъ собаку.

– Я всадилъ бы въ него свинцовую пулю, – сказалъ м-ръ Сойеръ, отрывая свои губы отъ кружки пива. И если бы онъ остался живъ, я самъ бы сдѣлалъ операцію и доканалъ бы его на мѣстѣ.

М-ръ Бенжаменъ Алленъ нѣсколько минутъ смотрѣлъ разсѣянно на своего друга и потомъ сказалъ:

– Ты никогда не объяснялся съ нею, Бобъ?

– Никогда.

– Отчего же?

– Я видѣлъ, что это будетъ безполезно.

– Вздоръ! Ты долженъ высказать ей все напрямикъ не позже, какъ сегодня вечеромъ, – возразилъ Бенъ Алленъ съ отчаянной энергіей. – Арабелла должна быть твоею, или… или мнѣ придется употребить свою власть.

– Посмотримъ, – сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ, – посмотримъ.

– Да, посмотримъ, – отвѣтилъ Бенъ Алленъ свирѣпымъ тономъ. Онъ пріостановился на нѣсколько секундъ и затѣмъ продолжалъ голосомъ, дрожащимъ отъ внутренняго волненія. – Ты любилъ ее съ дѣтскихъ лѣтъ, мой другъ, любилъ, когда мы вмѣстѣ съ тобой ходили въ приходскую школу. И что-жъ? Эта дѣвчонка даже еще въ ту пору издѣвалась надъ твоими чувствами. Помнишь ли, какъ однажды, со всею горячностью дѣтской любви, ты упрашивалъ ее принять бисквиты и яблочные пирожки, опрятно сложенные въ маленькій пакетецъ изъ оберточной бумаги?

– Помню, – сказалъ Бобъ Сойеръ.

– Вѣдь она, кажется, не приняла этого подарка?

– Не приняла. Она сказала, что пакетъ слишкомъ долго лежалъ y меня въ карманѣ и отъ пирожковъ слышался весьма непріятный запахъ.

– Такъ, такъ. И послѣ этого мы сами ихъ съѣли. Негодная дѣвчонка!

Пораженные этимъ непріятнымъ воспоминаніемъ, друзья нахмурили брови и безмолвно смотрѣли другъ на друга.

Между тѣмъ, какъ продолжалось это засѣданіе и мальчишка въ сѣромъ балахонѣ смотрѣлъ на остатки лакомыхъ кусковъ, долженствовавшихъ послѣ завтрака поступить въ его безконтрольное владѣніе, – по улицамъ Бристоля катился довольно странный экипажъ темно-зеленаго цвѣта, похожій отчасти на бричку, отчасти на карету, запряженный въ одну лошадь темно-бурой шерсти, которою управлялъ на козлахъ странный дѣтина угрюмой наружности, въ панталонахъ грума и въ кучерскомъ кафтанѣ. Старыя леди весьма часто, изъ экономическихъ разсчетовъ, присваиваютъ своимъ экипажамъ наружность этого рода. Въ настоящей колымагѣ тоже сидѣла старуха.

– Мартынъ! – сказала старуха, обращаясь къ угрюмому джентльмену на козлахъ.

– Что прикажете? – отвѣчалъ угрюмый джентльменъ, притрогиваясь къ полямъ своей шляпы.

– Ступайте къ м-ру Сойеру.

– Я туда и ѣду.

– Ну, хорошо. Такъ ступайте же.

Кучеръ воодушевилъ темно-бураго коня тремя ударами огромнаго бича съ нахлесткой, и черезъ нѣсколько минутъ колымага остановилась y воротъ квартиры м-ра Роберта Сойера, преемника Нокморфа.

– Мартынъ!

– Чего изволите?

– Попросите мальчишку постоять здѣсь на улицѣ и покараулить.

– Я самъ буду караулить ее, сударыня, – отвѣчалъ Мартынъ, укладывая бичъ съ нахлесткой наверху экипажа.

– Нѣтъ, нѣтъ, этого я не позволю ни подъ какимъ видомъ, Мартынъ, – сказала запальчивая леди, – ваше личное свидѣтельство будетъ очень важно, и вы должны идти со мной въ этотъ домъ. Въ продолженіе всего свиданія вы должны безотлучно стоять подлѣ меня. Слышите?

– Слышу.

– Ну, такъ Что-жъ вы еще стоите?

– Ничего, сударыня.

Сказавъ это, угрюмый джентльменъ потихоньку сошелъ съ колеса, на которомъ стоялъ нѣсколько минутъ, придерживаясь лѣвой рукою за верхъ колымаги, подозвалъ къ себѣ мальчишку въ сѣромъ балахонѣ, отворилъ дверцы, спустилъ подножки и, засунувъ руки во внутренность экипажа, вытащилъ оттуда старую леди съ такою же безцеремонностью, какъ будто она была коробочкой или сундукомъ.

– Ахъ, Боже мой, какъ я взволнована, Мартынъ! – воскликнула старая леди. – Я вся дрожу теперь.

М-ръ Мартынъ кашлянулъ и крякнулъ, но ничѣмъ больше не выразилъ своей симпатіи. Старушка оправилась мало-по-малу и взошла на крыльцо въ сопровожденіи м-ра Мартына. Завидѣвъ ее изъ окна, м-ръ Бенжаменъ Алленъ и Бобъ Сойеръ поспѣшили убрать на скорую руку спиртуозные напитки, опрокинули скляночку съ духами для истребленія табачнаго запаха и затѣмъ выступили оба съ полною готовностью свидѣтельствовать глубочайшее почтеніе и преданность вошедшей гостьѣ.

– Васъ-ли я вижу, милая тетушка! – воскликнулъ м-ръ Бенъ Алленъ. – Какъ это великодушно съ вашей стороны, что вы рѣшились удостоить насъ своимъ визитомъ! Имѣю честь представить вамъ, тетушка, м-ра Сойера, друга моего, Боба, о которомъ я уже давно говорилъ вамъ по поводу, знаете…

Тутъ м-ръ Бенъ Алленъ склонился надъ ухомъ своей тетки и шопотомъ произнесъ имя своей сестры, такъ однакожъ, что всѣ и каждый явственно могли разслышать слово "Арабелла".

– Любезный Бенжаменъ, – сказала старушка, задыхаясь отъ внутренняго волненія и трепеща всѣмъ тѣломъ съ головы до ногъ, – не тревожься, мой другъ, житейское дѣло, но ты долженъ оставить меня на нѣсколько минутъ съ м-ромъ Сойеромъ. Мнѣ надобно переговорить съ нимъ.

– Бобъ, не угодно-ли тебѣ отправиться съ моей тетушкой въ аптеку? – сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ.

– Съ большимъ удовольствіемъ, – отвѣчалъ Робертъ Сойеръ съ докторскою важностью. – Пожалуйте сюда, сударыня. Не бойтесь ничего. Мы васъ мгновенно поставимъ на ноги, сударыня, не сомнѣвайтесь въ этомъ. Ну-съ, прошу покорно.

Съ этими словами м-ръ Бобъ Сойеръ усадилъ старую леди въ кресла, заперъ дверь, сѣлъ подлѣ нея и расположился выслушать терпѣливо исчисленіе болѣзненныхъ симптомовъ, представлявшихъ его воображенію перспективу существенныхъ выгодъ для докторской его профессіи.

Послѣ кратковременнаго молчанія старушка нѣсколько разъ покачала головой и заплакала навзрыдъ.

– Это ничего, – сказалъ Бобъ Сойеръ успокоительнымъ тономъ. – Маленькое разстройство нервовъ. Это вздоръ, сударыня. Мы дадимъ вамъ камфорной водицы, по три раза въ день, на ночь – успокоительная микстура.

– Охъ, я не знаю, съ чего и какъ начать, м-ръ Сойеръ, – сказала старая леди, – ужасно, ужасно!

– Вамъ нѣтъ надобности начинать, сударыня, – отвѣчалъ молодой докторъ. – Я могу и безъ вашего объясненія понять сущность вашей болѣзни. У васъ не въ порядкѣ голова, сударыня.

– Нѣтъ, м-ръ Сойеръ, сердце не въ порядкѣ,– сказала старая леди съ глубокимъ вздохомъ.

– Плевое дѣло, сударыня, опасности ни малѣйшей, – отвѣчалъ Бобъ Сойеръ. – Засоренъ желудокъ.

– М-ръ Сойеръ! – вскричала старуха, привскакивая съ мѣста.

– Безъ всякаго сомнѣнія, – подтвердилъ врачъ. – Стоитъ только благовременно принять медицинскія мѣры, и все какъ рукой сниметъ.

– М-ръ Сойеръ, – сказала старая леди, проникнутая величайшимъ негодованіемъ, – или вы рѣшились заранѣе нанести мнѣ дерзкое оскорбленіе, или поведеніе ваше объясняется тѣмъ, что вы не понимаете цѣли моего визита. Никакая медицинская сила, всѣ ваши порошки и микстуры не въ состояніи были предупредить того, что случилось въ недавнее время на моихъ глазахъ. Нечего терять словъ съ вами, молодой человѣкъ, я позову племянника, – заключила старушка, судорожно повертывая въ рукахъ свой ридикюль и вставая съ мѣста.

– Остановитесь, сударыня, – сказалъ Бобъ Сойеръ, – кажется, я дѣйствительно васъ не понялъ. Не угодно-ли теперь объяснить, что такое случилось?

– Племянница моя, м-ръ Сойеръ, – сказала старая леди, – сестра вашего пріятеля…

– Такъ, сударыня – сказалъ Робертъ, пожираемый на этотъ разъ величайшимъ нетерпѣніемъ, потому что старая леди, несмотря на внутреннее волненіе, говорила протяжно, съ разстановкой, какъ и всѣ старухи. – Такъ, сударыня, такъ.

– Моя племянница, Арабелла, за три дня передъ этимъ отпросилась навѣстить мою сестру, другую свою тетку, содержательницу женскаго пансіона въ трехъ миляхъ отъ города. Передъ заведеніемъ ея вы можете увидѣть ракитовый палисадникъ, замѣчательный въ своемъ родѣ, и нѣсколько старыхъ развѣсистыхъ дубовъ.

На этомъ мѣстѣ старушка пріостановилась, чтобы отереть слезы.

– Ахъ, сударыня, пусть чортъ ихъ поберетъ, эти ракитовые кусты! – вскричалъ Робертъ, совершенно забывая свою докторскую сановитость и осанку. – Говорите скорѣе, ради Бога.

– Сегодня утромъ, – начала опять старая леди медленно и съ разстановкой, – сегодня утромъ она, то есть моя племянница…

– Воротилась назадъ, я полагаю, – сказалъ Робертъ съ великимъ одушевленіемъ. – Такъ, что ли?

– Нѣтъ, м-ръ Сойеръ, совсѣмъ не такъ. Она писала ко мнѣ…

– Письмо, разумѣется. Что-жъ она говоритъ?

– Она говоритъ… то есть не говоритъ, a пишетъ, – и вотъ, мнѣ бы хотѣлось сообщить Бенжамену это извѣстіе не вдругъ, a постепенно, чтобы, знаете, не разстроить его пылкаго чувства, – она пишетъ ко мнѣ, что… письмо это y меня въ карманѣ, м-ръ Сойеръ, но я забыла очки въ каретѣ, a безъ очковъ я никакъ бы не могла указать на это мѣсто, – бѣда со слѣпыми глазами, м-ръ Сойеръ! Ну, да, словомъ сказать, племянница моя пишетъ что она уже замужемъ.

– Что-о-о? – закричалъ во весь голосъ м-ръ Бобъ Сойеръ.

– Замужемъ, – повторила старая леди.

Больше уже ничего не слышалъ м-ръ Бобъ Сойеръ. Онъ опрометью бросился изъ аптеки въ другую комнату и закричалъ богатырскимъ голосомъ:

– Бенъ, другъ мой, она удрала!

Лишь только эта оглушительная вѣсть достигла до ушей м-ра Бена Аллена, дремавшаго этимъ временемъ за конторкой, какъ вдругъ онъ быстро вскочилъ на ноги и, не говоря дурного слова, ринулся стремглавъ на м-ра Мартына и, запустивъ свою руку за галстухъ этого невиннаго джентльмена, выразилъ очевидное намѣреніе задушить его на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ стоялъ онъ, понуривъ голову и почесывая затылокъ. Бурный и рѣшительный въ своихъ движеніяхъ, возбужденныхъ внезапными порывами отчаянія, молодой человѣкъ приступилъ къ выполненію своего намѣренія, обнаруживая вмѣстѣ силу богатыря и опытность хирурга.

М-ръ Мартынъ, принадлежавшій къ разряду джентльменовъ, не одаренныхъ особенною силой краснорѣчія или убѣжденія, покорился этой операціи на нѣсколько секундъ съ невозмутимымъ спокойствіемъ философа, готоваго ко всякимъ приключеніямъ. Убѣдившись, однакожъ, что эта шутка въ скоромъ времени можетъ отнять y него всякую надежду на полученіе хорошаго жалованья и даровой квартиры въ этомъ подлунномъ мірѣ, онъ пробормоталъ какое-то метафизическое возраженіе и съ одного размаха повалилъ молодого человѣка на полъ. Но какъ обѣ руки м-ра Бена Аллена зацѣпились за его галстухъ, то, увлеченный силою падающей тяжести, онъ грянулся и самъ по тому же направленію. Когда такимъ образомъ они лежали и барахтались, дверь аптеки отворилась и внезапно вошли два неожиданныхъ посѣтителя – м-ръ Пикквикъ и м-ръ Самуэль Уэллеръ.

При взглядѣ на эту сцену, Самуэль вообразилъ что м-ръ Мартынъ, по всей вѣроятности, нанялся въ этомъ врачебномъ заведеніи за условленную сумму принимать какія-нибудь сильныя лѣкарства или выдержать, эксперимента ради, какіе-нибудь болѣзненные пароксизмы, или по временамъ глотать ядъ, чтобы испытать на себѣ дѣйствительность какихъ нибудь новѣйшихъ антидотовъ, или, наконецъ, производить какіе-нибудь другіе, болѣе или менѣе смѣлые, опыты съ благородною цѣлью увеличить массу медицинскихъ свѣдѣній и удовлетворить пылкой любознательности двухъ молодыхъ профессоровъ медицинской науки. Находясь подъ вліяніемъ этого впечатлѣнія, Самуэль стоялъ спокойно на одномъ мѣстѣ, опустивъ руки въ карманы, и смотрѣлъ съ великимъ участіемъ на результатъ этого интереснаго эксперимента. Другого рода впечатлѣнія поразили воспріимчивую душу ученаго мужа. М-ръ Пикквикъ, съ обычной энергіей, вдругъ бросился на сражающихся джентльменовъ и закричалъ повелительнымъ голосомъ, чтобы ихъ розняли.

Это пробудило, наконецъ, дѣятельность м-ра Боба Сойера, который до сихъ поръ былъ, казалось, совершенно парализированъ внезапнымъ бѣшенствомъ своего товарища и друга. При содѣйствіи этого джентльмена м-ръ Пикквикъ скоро поставилъ на ноги Бена Аллена. М-ръ Мартынъ, находя неудобнымъ оставаться на полу, всталъ самъ и бросилъ вокругъ себя безсмысленно равнодушный взоръ.

– М-ръ Алленъ, – сказалъ м-ръ Пикквикъ, – что съ вами, сэръ?

– Ничего, ничего, сэръ, вотъ мы увидимъ! – отвѣчалъ м-ръ Алленъ свирѣпымъ тономъ.

– Да что такое? – спросилъ м-ръ Пикквикъ, бросая взглядъ на Боба Сойера. – Здоровъ-ли онъ?

Прежде, чѣмъ Робертъ собрался произнести отвѣтъ, Бенъ Алленъ схватилъ м-ра Пикквика за руку и пробормоталъ болѣзненно печальнымъ тономъ:

– Сестра моя, почтеннѣшій, сестра моя.

– О, только-то? – сказалъ м-ръ Пикквикъ. – Мы легко можемъ уладить это дѣло, къ общему благополучію, я надѣюсь. Сестрица ваша здорова и счастлива, почтеннѣйшій, и я пріѣхалъ сюда именно затѣмъ, чтобы…

– Жалѣю, господа, что я долженъ нѣкоторымъ образомъ задержать ходъ этихъ пріятныхъ переговоровъ, какъ выразился однажды король, распуская парламентъ, – перебилъ м-ръ Уэллеръ, смотрѣвшій этимъ временемъ на стеклянную дверь, – но здѣсь вотъ происходитъ передъ вашими глазами другой медицинскій экспериментъ. Какая-то старушка растянулась на коврѣ и желаетъ, вѣроятно, чтобы ей сдѣлали ампутацію или спринцовку, или что-нибудь въ этомъ смыслѣ.

– Ахъ, я и забылъ, – сказалъ м-ръ Бенъ Алленъ– Это моя тетка.

– Великій Боже! – воскликнулъ м-ръ Пикквикъ. – Что-жъ вы стоите, господа? Бѣдная леди! Тихонько, Самуэль, тихонько.

– Странное положеніе для бабушки почтенныхъ лѣтъ! – замѣтилъ Самуэль, приподнимая тетку и усаживая ее въ кресла. – Эй, ты, шаромыжникъ! Принеси-ка уксуса или спирта.

Это приказаніе относилось къ мальчику въ сѣромъ балахонѣ, который въ это время, поручивъ надзоръ за каретой уличному сторожу, воротился назадъ, чтобы быть свидѣтелемъ происходившей суматохи. Благодаря общимъ усиліямъ этого мальчишки, Самуэля и двухъ молодыхъ врачей, старая леди была, наконецъ, приведена въ чувство.

– Теперь, сэръ, потрудитесь объяснить, что, вамъ угодно было сказать, – началъ м-ръ Бенъ Алленъ обращаясь къ п-ру Пикквику.

– Я хотѣлъ изъяснить вамъ сэръ, – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ, – что сестрица ваша живетъ въ Лондонѣ. Она здорова и счастлива.

– Какая мнѣ нужда до ея счастья? – сказалъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ, выдѣлывая грозные жесты обѣими руками.

– Дайте мнѣ вотъ только добраться до ея мужа: увидимъ, кто счастливъ и кто несчастливъ, – сказалъ Бобъ Сойеръ, – пусть этотъ негодяй сойдется со мной на двѣнадцати шагахъ: раздавлю его, уничтожу, размозжу…

– Остановитесь, сэръ, – прервалъ м-ръ Пикквикъ. – Вы должны знать напередъ, къ кому обращаются ваши угрозы, и прошу васъ имѣть въ виду прежде всего, что почтенный джентльменъ, котораго вы злословите безъ всякаго основанія и причины, былъ, есть и будетъ моимъ искреннимъ другомъ.

– Кто же онъ? – сказалъ м-ръ Бобъ Сойеръ.

– Его имя, сэръ, его имя! – закричалъ Бенъ Алленъ.

– М-ръ Натаніэль Винкель! – отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ съ удовольствіемъ и твердостью.

М-ръ Бенжаменъ Алленъ, пораженный, какъ громомъ, этою неожиданною вѣстью, вдребезги разбилъ очки о каблукъ своего сапога, тщательно подобралъ осколки и положилъ ихъ въ три свои кармана. Затѣмъ, скрестивъ руки на груди, онъ закусилъ губы и бросилъ свирѣпый взглядъ на кроткія черты м-ра Пикквика.

– Такъ это вы, сэръ, изволили устроить эту свадьбу? – спросилъ, наконецъ, м-ръ Бенжаменъ Алленъ, скрежеща зубами.

– И вотъ, если не ошибаюсь, – подхватила старая леди, – камердинеръ этого джентльмена безпрестанно шлялся вокругъ моего дома и подговаривалъ моихъ слугъ войти въ ихъ общій замыселъ, противный моей волѣ. Мартынъ!

– Что угодно? – сказалъ угрюмый джентльменъ, выступая впередъ.

– Это-ли тотъ джентльменъ, котораго вы видѣли въ нашемъ переулкѣ? Вы еще говорили мнѣ о немъ сегодня поутру.

М-ръ Мартынъ, въ жизнь свою не любившій терять лишнихъ словъ, осмотрѣлъ Самуэля съ нотъ до головы и сквозь зубы промычалъ:

– Онъ и есть.

М-ръ Уэллеръ, не питавшій никогда предосудительной гордости въ своемъ сердцѣ, улыбнулся на угрюмаго джентльмена и проговорилъ учтивымъ тономъ, что онъ имѣлъ честь видѣть его одинъ разъ передъ господской конюшней.

– Стало-быть, я напрасно хотѣлъ задушить этого вѣрнаго челядинца? – воскликнулъ м-ръ Бенъ Алленъ. – Потрудитесь объяснить мнѣ, м-ръ Пикквикъ, зачѣмъ и по какому поводу вздумалось вамъ употребить вашего слугу для выполненія злонамѣренныхь плановъ противъ моей сестры? Я требую отъ васъ объясненія, сэръ.

– Да, сэръ, объясните намъ это, – сказалъ Бобъ Сойеръ.

– Это настоящій заговоръ! – прибавилъ м-ръ Бенъ Алленъ.

– Злонамѣренный планъ, – дополнилъ Бобъ Сойеръ.

– Безчестный обманъ! – замѣтила старая леди.

– Чистѣйшее надуванье! – заключилъ м-ръ Мартынъ.

– Прошу васъ, выслушайте меня, милостивые государи, – хладнокровно и безъ гнѣва началъ м-ръ Пикквикъ, когда Бенъ Алленъ растянулся, наконецъ, въ креслахъ, въ которыхъ онъ обыкновенно пускалъ кровь своимъ паціентамъ. – Помощь моя молодымъ людямъ ограничивалась только тѣмъ, что я одинъ разъ позволилъ себѣ быть свидѣтелемъ назначеннаго свиданія между ними, и это я считалъ съ своей стороны неизбѣжно необходимымъ, такъ какъ, въ противномъ случаѣ, репутація молодой дѣвушки подвергалась нѣкоторой опасности, между тѣмъ какъ присутствіе стараго джентльмена отстраняло всякія оскорбительныя подозрѣнія. Больше я не принималъ никакого участія въ этомъ дѣлѣ, и мнѣ тогда въ голову не приходило, что молодые люди могутъ быть такъ скоро соединены неразрывными узами брака. При всемъ томъ прошу замѣтить, милостивые государи, – заключилъ м-ръ Пикквикъ съ особенной энергіей:– я бы не противопоставилъ ни малѣйшихъ препятствій этому браку, если бы зналъ о немъ заранѣе.

– Слышите вы это? – сказалъ м-ръ Бенжаменъ Алленъ, озирая всю компанію.

– Надѣюсь, всѣ это слышатъ, – замѣтилъ м-ръ Пикквикъ кроткимъ тономъ, – и всѣ поймутъ, сэръ, что, въ качествѣ единственнаго родственника своей сестры, вы не имѣли ни малѣйшаго права дѣлать насиліе нѣжному чувству, принуждая ее вступить въ бракъ безъ всякаго влеченія и склонности сердечной. Это было слишкомъ неделикатно и жестоко съ вашей стороны. Что-жъ касается моего молодого друга, супруга сестры вашей, сэръ, онъ стоитъ съ вами на одной ступени, если не выше, въ лѣстницѣ общественныхъ отношеній, и если вы не будете въ моихъ глазахъ оказывать ему приличное уваженіе, я готовъ заранѣе отказаться отъ всякихъ дальнѣйшихъ объясненій по этому предмету.

– Ко всему этому, почтенные господа, позволю себѣ и я прибавить малую толику, – сказалъ м-ръ Уэллеръ, выступая впередъ. – Прибавленіе мое состоитъ вотъ въ чемъ: одинъ изъ васъ назвалъ меня плутомъ. За что, позвольте спросить? Развѣ я похожъ на плута?

– Ахъ, Самуэль, это не имѣетъ никакой связи съ нашимъ дѣломъ, – перебилъ м-ръ Пикквикъ, – прикусите свой языкъ.

– Да ужъ я объ этомъ не хлопочу, сэръ, – отвѣчалъ Самуэль, – только есть тутъ своя особая исторія. Этотъ джентльменъ, можетъ статься, забралъ себѣ въ голову, что тутъ была еще прежде сердечная зазноба, a я вотъ могу доложить всѣмъ вамъ, господа, что ничего тутъ не было въ этомъ родѣ, потому что молодая леди сказала съ самаго начала, что она терпѣть его не можетъ. Никто, стало быть, не перебивалъ ему дороги, и конецъ былъ бы всегда одинъ и тотъ же, если бы даже молодая леди никогда не видала м-ра Винкеля. Вотъ все, что я желалъ замѣтить, почтенные господа, и я надѣюсь, что слова мои облегчили душу этого джентльмена.

Послѣдовала кратковременная пауза за этими утѣшительными замѣчаніями. Наконецъ, м-ръ Бенъ Алленъ поднялся съ своего мѣста и торжественно объявилъ, что онъ никогда больше не увидитъ лица своей сестры, и вслѣдъ затѣмъ м-ръ Бобъ Сойеръ, наперекоръ лестному увѣренію Самуэля, произнесъ страшную клятву мщенія противъ соперника, перебившаго ему дорогу.

Но когда это дѣло приняло такимъ образомъ характеръ грозный и жестокій, м-ръ Пикквикъ нашелъ внезапно сильную союзницу въ старой леди, которая, казалось, была сильно поражена и растрогана доказательствами ученаго мужа, представленными въ защиту молодой четы. Твердою стопой старушка подошла къ м-ру Бенжамену Аллену и краснорѣчиво изложила передъ нимъ нѣкоторыя соображенія и размышленія примирительнаго свойства. Оказалось, по ея словамъ, что человѣкъ иной разъ самъ не знаетъ, гдѣ упадетъ, гдѣ встанетъ, гдѣ найдетъ, гдѣ потеряетъ, и что, стало быть, чѣмъ меньше толковать объ этомъ, тѣмъ лучше. Къ тому же, что сдѣлано, того не передѣлаешь, и что прошло, того ужъ не воротитъ никакая человѣческая сила. Притомъ, надо сказать правду, бѣда еще далеко не такъ велика, какъ можно было ожидать, и, слѣдовательно, въ строгомъ смыслѣ, нѣтъ здѣсь никакихъ основательныхъ поводовъ тужить и горевать, кручиниться, бѣситься или выходить изъ себя. На все это м-ръ Бенжаменъ Алленъ отвѣчалъ, что, не думая нисколько обижать своей тетушки, или оскорблять кого бы то ни было, онъ однакожъ позволяетъ себѣ здѣсь, какъ и въ другихъ случаяхъ, имѣть собственныя свои мнѣнія и расзчеты. Основываясь, въ настоящемъ случаѣ, на этихъ разсчетахъ, онъ положительно убѣжденъ, что будетъ имѣть удовольствіе ненавидѣть свою сестру вплоть до гробовой доски.

Наконецъ, когда эта свирѣпая рѣшимость повторена была около полсотни разъ, старая леди внезапно вскочила съ мѣста и, величественно вздергивая свой почтенный носъ, пожелала освѣдомиться и узнать, по какому это поводу, и за что про что потерялъ къ ней всякое уваженіе ея собственный племянникъ, котораго она отлично помнила еще до его рожденія, лѣтъ двадцать пять назадъ, котораго потомъ, еще глупымъ ребенкомъ, держала на колѣняхъ, няньчила на рукахъ, кормила араурутомъ, и проч., и проч.?

Между тѣмъ какъ старушка, въ силыныхъ и рѣзкихъ выраженіяхъ, распекала м-ра Бена Аллена за его непослушаніе и буйный характеръ, Бобъ Сойеръ и м-ръ Пикквикъ держали уединенную бесѣду въ другой комнатѣ, гдѣ, какъ можно было замѣтить, молодой человѣкъ нѣсколько разъ прикладывалъ свои уста къ черной бутылкѣ, производившей, повидимому, весьма живительное вліяніе на всѣ черты его лица. Скоро онъ рѣшительно повеселѣлъ и, наконецъ, схвативъ бутылку, выбѣжалъ въ переднюю комнату и объявилъ торжественнымъ голосомъ, что намѣренъ предложить тостъ за счастье и здоровье м-ра и м-съ Винкель, которыхъ онъ отъ всего сердца и безъ малѣйшей зависти на душѣ поздравляетъ съ благополучнымъ бракомъ. Услышавъ это, м-ръ Бенъ Алленъ быстро вскочилъ съ мѣста и, завладѣвъ бутылкой, налилъ огромный стаканъ ликера, отъ котораго черезъ нѣсколько минутъ лицо его почернѣло почти такъ же, какъ бутылка. Немедленно черная бутылка обошла всю компанію, и всѣ, не исключая старой леди, пили здоровье новобрачныхъ съ такимъ радушіемъ, что даже самаго металлообразнаго Мартына угораздило придать своей физіономіи плѣнительно веселый и улыбающійся видъ.

– И вотъ теперь y насъ пойдетъ потѣха, – сказалъ Бобъ Сойеръ, потирая руками. – Прокутимъ всю ночь, господа.

– Очень жаль, что я долженъ воротиться въ свою гостиницу, – сказалъ м-ръ Пикквикъ. Въ послѣднее время я отвыкъ долго сидѣть по ночамъ, и къ тому же, дорога чрезвычайно утомила меня.

– Останьтесь, по крайней мѣрѣ, выпить съ нами чаю, м-ръ Пикквикъ, – сказала старуха ласковымъ тономъ.

– Нѣтъ, покорно васъ благодарю, – отвѣчалъ этотъ джентльменъ.

Мы должны признаться, что ласковость и вниманіе старой леди были главнѣйшими побужденіями, заставившими м-ра Пикквика преждевременно собраться домой. Онъ думалъ ежеминутно о м-съ Бардль, и каждый взглядъ старушки, привѣтливый и ласковый, бросалъ его въ холодный потъ.

Узнавъ о намѣреніи м-ра Пикквика отправиться на другой день въ Бирмингемъ, къ отцу м-ра Винкеля, м-ръ Бенжаменъ Алленъ вызвался сопровождать его въ этотъ городъ, и они условились, что почтовый экипажъ будетъ ожидать ихъ въ девять часовъ утра. Устроивъ этотъ пунктъ, м-ръ Пикквикъ взялъ шляпу и, сопровождаемый своимъ вѣрнымъ слугою, отправился въ гостиницу "Зеленаго куста", гдѣ, послѣ сытнаго ужина, погрузился въ сладкій сонъ, отдавъ напередъ необходимыя приказанія Самуэлю относительно будущей поѣздки.