Текст книги "Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11"

Автор книги: Аркадий Вайнер

Соавторы: Аркадий Адамов,Василий Веденеев,Глеб Голубев,Анатолий Степанов,Иван Жагель,Людмила Васильева,Олег Игнатьев,Леонид Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 229 (всего у книги 231 страниц)

27 июня Делгадо прибыл в Алжир. Его встречали португальские антифашисты и представители президента Бен Белла.

Президент предоставил в распоряжение Умберто Делгадо свою загородную резиденцию в Гуитвиллзе. Это была типичная французская усадьба с фруктовыми деревьями, с виноградниками на склонах холма, откуда открывался вид на Средиземное море. Дом был солидный, многокомнатный, с большим залом.

В первой половине июля 1943 года здесь, в особняке Гуитвиллз, находилась штаб-квартира генерала Дуайта Эйзенхауэра, под командованием которого в то время была 5-я группа армии генерала Александера и подразделения военно-морского флота и военно-воздушных сил Великобритании и Соединенных Штатов.

Делгадо считал добрым предзнаменованием сам факт пребывания в этом доме. Через несколько дней после приезда он принял в Гуитвиллзе американскую журналистку, дал ей интервью, а потом сказал: «Знаете, в этом доме жил Эйзенхауэр перед тем, как высадиться во Франции. Сейчас здесь нахожусь я. Передо мной стоит задача высадиться в Португалии».

Генералам, конечно, не обязательно глубоко разбираться в гуманитарных науках, но историю все-таки знать желательно. Эйзенхауэр находился здесь не перед высадкой во Францию, а перед началом сицилийской операции, проходившей с 10 июля по 17 августа и завершившейся захватом острова.

2 июля генерал провел в бюро Фронта пресс-конференцию для местных и иностранных журналистов, аккредитованных в Алжире. Во время пресс-конференции Делгадо затрагивал разные проблемы, в том числе говорил о своей позиции по колониальному вопросу и об отношениях к социалистическим странам. «Португальская оппозиция, – заявил Умберто Делгадо, – еще в 1960 году высказалась за деколонизацию португальской империи. После бесед, которые у меня были в Касабланке и в Рабате в 1961 году с лидерами движений за освобождение португальских колоний, я пришел к выводу, что принцип самоопределения наций является основным правом. Проблема португальских колоний может быть разрешена только на этой базе. Такова и позиция «Патриотического фронта национального освобождения». Что же касается моих отношений с социалистическими странами, то я бы назвал их наилучшими. Какие бы ни были политические взгляды и убеждения любого человека, он не может не признать того факта, что Советский Союз и ряд других стран живут при социалистическом режиме. Я только что завершил короткий визит в Советский Союз, колыбель самой великой революции в истории. В 1961 году я был в Югославии, в стране, где получил визу для въезда в Марокко для того, чтобы подготовить операцию в Беже 1 января 1962 года. Я приехал из Чехословакии, где был гостем руководителя государства и Коммунистической партии. Мне создали прекрасные условия в замечательном пражском госпитале «Статни Санаториум», руководитель хирургического отделения которого доктор Йозеф Сметана и его помощники мне дважды спасли жизнь».

Как видно из заявления Умберто Делгадо, его взгляды претерпели за последние годы значительные изменения, но это отнюдь не означало, что он отказался от своих авантюристических планов. Даже во время упомянутой пресс-конференции генерал заявил: «Я приехал в Алжир для того, чтобы подготовить войну с пулями, винтовками и пушками».

Уже во время первых совещаний с руководством Фронта он разговаривал с присутствующими только на высоких тонах, в манере беседующего с солдатами ротного командира, не слушая никаких советов, отвергая мнение большинства. Португальские антифашисты, участвовавшие в создании Фронта, естественно, были обеспокоены подобным поведением генерала, подрывавшего основу, на которой был создан Фронт, – коллективную разработку решений и укрепление единства входящих в него сил.

В одном из писем Генеральному секретарю Португальской коммунистической партии Алвару Куньялу Делгадо сетует на «обстановку, сложившуюся в руководстве». 18 июля Алваро Куньял посылает Делгадо ответное письмо, в котором выражает тревогу в связи с заявлением генерала: «Наш Фронт является сейчас важным политическим фактором, но, учитывая неоднородность входящих в него людей, успехи Фронта во многом зависят от укрепления сотрудничества между его членами. На мой взгляд, никто лучше, чем Вы, сеньор генерал (с вашим авторитетом и как президент Хунты), не может содействовать претворению на практике принципа коллективной работы, с тем, чтобы каждый из входящих во Фронт сознавал свою ответственность и свои права в составе Хунты, чтобы каждый имел возможность видеть свой вклад, и это, в свою очередь, будет стимулом для проявления ими в дальнейшем необходимой для деятельности Хунты инициативы. В руководстве работает много людей, а впереди колоссальный труд. Если под Вашим руководством, сеньор генерал, возникнет настоящее чувство коллектива в деятельности революционной Хунты, то это даст возможность достигнуть быстрого прогресса».

Но, как показали последующие события, генерал не внимал добрым советам, не хотел отказаться от старых авантюристических планов.

Некоторые планы он вынашивал сам, некоторые подбрасывали «друзья», самыми близкими из которых оставались «Оливейра» и «доктор».

РОЖДЕНИЕ ОПЕРАЦИИ «ОТОНЬО»

Джон Бакл, внимательно следя за всеми поступавшими к нему сообщениями, касающимися Умберто Делгадо, был обеспокоен одним обстоятельством: кончался июль, а он до сих пор не выполнил распоряжения, поступившего давным-давно из Ленгли, – отменить платную операцию по «нейтрализации» генерала Умберто Делгадо.

Бакл не мог доложить начальству о выполнении приказа, так как Роша Касаку угораздило попасть в автомобильную катастрофу. Являться к нему в госпиталь Бакл не мог. Он был также лишен возможности выйти на связь с непосредственными исполнителями контракта, ибо связь с ними поддерживал лишь Касаку. Если «оперативщики», не подозревавшие, что контракт потерял силу, выполнят подряд на убийство, а руководство ЦРУ откажется выплачивать обещанную сумму, для Джона Бакла наступят плохие времена.

После долгих раздумий и колебаний Бакл пошел на риск и послал в госпиталь, где лежал Касаку, Роберта Стоуна. Обстановка сразу же прояснилась, так как пидевец вынужден был назвать имя посредника.

Стоун сразу же направился в контору Ажинтерпресс, благо она находилась в сотне метров от его квартиры. Однако Ива Гиллу повидать не удалось. Служащий Ажинтерпресс сказал американцу, что Гиллу неделю назад вылетел из Португалии по делам в Рим и обещал вернуться не раньше чем через месяц.

Джон Бакл мог бы прибегнуть к самому простому способу для решения возникшей проблемы. Если посредником в сделке был Ив Гиллу, активный член ОАС и участник многих террористических актов, то, значит, именно ОАС взялось за исполнение заказа ЦРУ. Таким образом, достаточно было сообщить резидену ЦРУ в Риме Карамессинесу, чтобы тот во время очередного контакта с оасовцами поставил их в известность об аннулировании заключенной в Португалии сделки, как проблема была бы ликвидирована. Но Бакл не решился действовать таким образом, опасаясь, что может раскрыться задуманная им махинация с присвоением тридцати тысяч долларов, которые он рассчитывал положить в свой карман.

Ив Гиллу отправился в Рим, так как являлся одной из ключевых фигур в подготовке задуманной ОАС операции «Альфа», ставившей целью убийство генерала де Голля.

Покушение должно было состояться 15 августа 1964 года во время посещения президентом Шарлем де Голлем мемориала, воздвигнутого в Мои Фарон, недалеко от Средиземноморского побережья Франции, на севере от Тулона, в честь высадки первых подразделений армии Свободной Франции на юге страны во время второй мировой войны.

План покушения был разработан главарями ОАС, проживавшими в Италии. Террористы намеревались спрятать в бетонной вазе, расположенной у основания памятника, заряд взрывчатки большой мощности, снабженной дистанционным управлением, и замкнуть контакты взрывного устройства в тот момент, когда президент де Голль станет возлагать венок в честь французских солдат, павших в боях за освобождение Франции от фашизма.

Механизм миниатюрного, размером всего лишь в пачку сигарет, дистанционного управления взрывным устройством был сделан инженером Андре Росфельдером. Подложить взрывчатку и взорвать ее должна была группа террористов ОАС, руководимая корсиканцем Бусчиа. Поддержание связи между группой Бусчиа и центром ОАС в Италии, а также все приготовления, связанные с. переброской группы Бусчиа через французско-итальянскую границу для совершения покушения, возлагались на Ива Гиллу. Такова была причина отъезда Гиллу из Лиссабона. В Португалию он намеревался вернуться не раньше конца ноября.

Покушение на генерала де Голля не состоялось. Французская полиция была предупреждена о замысле террористов и сумела вовремя предотвратить опасность, грозившую жизни президента.

Главари ОАС после провала операции «Альфа» тут же стали готовиться к следующей, названной ими «операция «Бета». Этой операцией оасовцами преследовались чисто коммерческие цели. Они рассчитывали получить 100 тысяч долларов за уничтожение генерала Умберто Делгадо.

Дабы не навлекать на себя гнева итальянских властей, оасовцы намеревались осуществить ее вне пределов этой страны. Росфельдер, поддерживавший постоянный контакт с Бизоньо, знал о намерении Умберто Делгадо приехать в Италию в сентябре или октябре 1964 года, чтобы показаться врачам, а потом на несколько дней заехать во Францию. Вот там-то и планировалось провести операцию «Бета».

* * *

Руководство «Патриотического фронта национального освобождения» готовилось к проведению третьей конференции ПФНО. 31 июля состоялось очередное подготовительное совещание, где подавляющим большинством голосов было отвергнуто предложение Делгадо немедленно начать вооруженное восстание в Португалии, снабдив оружием политических эмигрантов, проживающих на севере Африки, и переправив их в континентальную часть страны. Конечно, такая авантюристическая акция не могла закончиться не чем иным, как полным провалом. Когда предложение Делгадо о подготовке «десанта вооруженных португальских политических эмигрантов» было отвергнуто, генерал заявил о разрыве с ПФНО.

На что рассчитывал Делгадо, выдвигая свое абсурдное предложение? Он явно находился под впечатлением регулярно поступавших от Карвалью писем, в которых говорилось о якобы имевших место переговорах с «людьми, приезжавшими из Португалии и заявлявшими об успешном ходе подготовки восстания против салазаровского режима», о предстоящем поступлении партии оружия через фирму «Усеуропа Энтерпрайсес», о планируемых в самое ближайшее время переговорах между представителем португальских военных и генералом Делгадо.

Порвав с руководством Фронта, Делгадо стал поддерживать отношения лишь с теми людьми, которые ни в чем не перечили ему и целиком и полностью одобряли его разрыв с ПФНО. Лучшими друзьями генерала в северной Африке стали два осведомителя ПИДЕ: в Марокко – Энрике Серкейра, а в Алжире – Феррейра да Силва. Тот самый Силва, которого ПИДЕ заставило сопровождать группу, возглавлявшуюся Роша Касаку, для похищения инженера Титу ди Мораиша. (Сам Титу ди Мораиш, не собиравшийся выезжать из Алжира, узнал о готовившемся «похищении его» много лет спустя.)

После разрыва Делгадо с Фронтом генерал вынужден был покинуть предоставленную ему резиденцию в Гуитвиллзе и переехал в помещение, находившееся на территории «Дворца народа», «Дворец народа» расположен в центре Алжира, окружен садом, и по периметру его находятся три или четыре дома. Один из них передали Умберто Делгадо после его разрыва с ПФНО. Возле дома, где жил генерал, часто можно было увидеть автомобиль марки «ситроен», на котором генерал разъезжал по городу, а также совершал поездки по стране. Машина принадлежала не алжирским властям, а информатору ПИДЕ Силве. Он, сопровождая Делгадо в его поездках, присутствовал при его беседах, встречах, о содержании которых посылал реляции в Лиссабон на улицу Антониу Мариа Кардозу.

В конце сентября – начале октября в Гуитвиллзе (бывшей резиденции Делгадо) проходила третья конференция «Патриотического фронта национального освобождения». Генерал отказался участвовать в ее работе. 4 октября он выезжает в Италию и 7-го, в среду, ложится в госпиталь на очередную операцию.

1 октября «Оливейра» посылает Барбиери сообщение о предстоящем прибытии Делгадо в Италию.

Барбиери докладывает Силве Паишу, и тот принимает решение пригласить Джона Бакла для разработки с ним и с Барбиери завершающей фазы операции по уничтожению Делгадо. Совещание троицы состоялось в понедельник, 12 октября.

К этому моменту в Лиссабон уже поступили донесения от агентов ПИДЕ из Алжира, сообщавших о решениях, принятых на завершившейся 4 октября третьей конференции «Патриотического фронта национального освобождения», и Силва Паиш считал необходимым при разработке инструкции для «Оливейры» обязательно учитывать решения, принятые третьей конференцией ПФНО, чтобы нейтрализовать их возможное воздействие на Умберто Делгадо.

Вот некоторые из положений, содержавшиеся в документах, принятых участниками конференции: «ПФНО является не политической партией, а не имеющим заранее установленных рамок союзом для борьбы, союзом партий, политических групп и демократических элементов, которые борются за национальное освобождение, против гнета, нищеты, обскурантизма и полицейского террора. Союзом сил, которые, не нанося ущерба единым действиям, могут продолжать и развивать деятельность, присущую каждой из этих групп. ПФНО будет прилагать все усилия для развертывания самых различных форм сотрудничества с теми антифашистскими и демократическими силами, которые не входят в «Патриотический фронт национального освобождения».

«Народное вооруженное восстание является, по убеждению ПФНО, революционной перспективой, стоящей перед португальским народом, для освобождения от фашистской диктатуры. Восстание будет осуществлено антифашистскими силами внутри страны, и задача португальских политэмигрантов состоит в содействии и участии в этой борьбе. ПФНО берет на свое вооружение различные формы борьбы: легальные и нелегальные, мирные и с оружием в руках.

Участники третьей конференции ПФНО сожалеют о нежелании генерала Умберто Делгадо участвовать в работе конференции. Несмотря на то, что сеньор генерал Умберто Делгадо уже не является президентом Португальской революционной хунты (действие которой сейчас направляется коллективным руководством), конференция заявляет, что не отвергает все возможные формы сотрудничества между ПФНО и генералом Умберто Делгадо и со своей стороны сделает все возможное для такого сотрудничества».

Позиция, занятая участниками третьей конференции ПФНО, оставлявшая открытыми двери для возвращения Умберто Делгадо в ряды организации, представлялась опасной для руководства ПИДЕ, понимавшей, что генерал, порвавший с ПФНО, после ознакомления с решениями, принятыми конференцией, может пойти на примирение с руководством ПФНО. Поэтому на совещании Силва Паиша и Барбиери с Баклом в первую очередь обсуждался вопрос, каким образом избежать возможного сближения Умберто Делгадо с руководством Фронта. Наиболее оригинальную идею выдвинул Силва Паиш: «Пусть генерал создаст свой собственный «Фронт», тогда ему нечего будет лезть к алжирской банде. Это первое. И во-вторых, он сможет, будучи президентом этого «Фронта», принимать такие решения, какие ему заблагорассудится, и никто не осмелится перечить ему или вставлять палки в колеса».

– Но сеньор директор, – возразил Барбиери, – для этого требуются время, деньги и люди. Пока мы создадим необходимые условия, подберем кандидатов на конференцию, пройдет же время, а оно нам наступает на пятки.

Силва Паиш усмехнулся:

– Нам не потребуется ни людей, ни времени, ни финансовых расходов.

Созданный нами «Фронт» будет такой же фикцией, как и готовящееся сейчас внутри Португалии вооруженное восстание. С одной лишь разницей: в данном случае Делгадо будет знать, что это фикция, что никакого Фронта в действительности не существует. Он будет президентом «фронта-призрака», дутого «Фронта», от имени которого можно делать заявления, выпускать коммюнике, выступать на пресс-конференциях, распространять в газетах и журналах мира утвержденную им программу и так далее. Я уверен, Делгадо с легкостью клюнет на эту приманку. Нам нужно разработать для «Оливейры» текст декларации о провозглашении «Фронта», переслать ее в Рим, а там уж пусть «Оливейра» думает о том, как лучше убедить генерала поставить под такой декларацией свою подпись. Все наши предыдущие действия можно считать подготовительным этапом операции. Сама операция начинается сейчас. Кстати, нам нужно дать ей какое-то название. К концу осени необходимо поставить точку на «деле Делгадо».

– Может быть, мы так и назовем ее «Операция «Отоньо»?[24] 24
  «Отоньо» – по-испански «осень».


[Закрыть] – сказал Бакл.

– А почему не «Оутону»?[25] 25
  «Оутону» – по-португальски «осень».


[Закрыть] – удивился Барбиери.

– Мне кажется, – пояснил Бакл, – что последнюю точку целесообразно поставить за пределами Португалии. Лучше всего это сделать в Испании.

– Что ж, в истории нашей организации еще не было ни одной операции с таким названием. Как, Барбиери, примем предложение мистера Бакла?

– Прекрасное название.

– Тогда давайте прикинем текст декларации «Фронта», президентство которым, если у присутствующих не будет возражений, доверим генералу Делгадо.

– Мне пришла еще одна идея, – сказал Бакл, – пусть этот «Фронт» называется ПФНО.

– Это несерьезно, мистер Бакл, – возразил Барбиери Кардозу.

– Совершенно серьезно. Этот «Фронт» можно назвать «Португальский фронт национального освобождения». В Алжире состоялась третья конференция «Патриотического фронта национального освобождения», а здесь «Португальский фронт национального освобождения». Аббревиатуры совпадают, и это к лучшему. Впрочем, жизнь мотылька окажется более продолжительной, чем существование этого «Фронта».

А генерал Делгадо в это время находился в клинике, чувствовал себя прескверно, так как не прошло и суток с момента, когда хирург Калдони сделал ему операцию. Делгадо лежал с закрытыми глазами. Ему казалось, что он всеми покинут, забыт, и даже не подозревал, что в кабинете на первом этаже здания ПИДЕ его утвердили президентом «Португальского фронта национального освобождения».

* * *

– Кажется, главный вопрос мы с вами решили, – удовлетворенно произнес Силва Паиш. – Нами создан «Фронт», назначен «президент», посмотрим, как поведет себя наш беглый генерал.

– Может быть, есть смысл разработать сейчас план до логического конца? – сказал Барбиери. – Помните, «Оливейра» писал, что «Пинейру» горит желанием встретиться с кем-либо из оппозиционеров, направленных к нему военными из Португалии. Мне кажется, такую возможность упускать нельзя. Сейчас самое время дергать за все веревочки. У меня даже есть кандидатура такого «оппозиционера».

– А если идти еще дальше, – подхватил Бакл, – то, может быть, следует сейчас организовать всю команду, которая приступит к подготовке финала «нейтрализации» генерала?

– Что ж, безусловно, лучше все решить сразу, – согласился Силва Паиш. – Если у вас, Барбиери, есть кандидатуры, то давайте обсудим их. Кого же вы предлагаете на роль «представителя оппозиционного офицерства»?

– Это Лопиш Рамуш, прекрасный актер, неоднократно показывал себя в деле. Пять лет назад инспектор Рамуш, тогда еще совсем молодой сотрудник, блестяще сыграл роль коммунистического активиста на молодежном сборище в Вене. Я считаю, что как актер он даст сто очков вперед Дейвиду Гаррику.

– Да, да, я слышал, мне кто-то рассказывал об этом Рамуше. Видимо, вполне подходящая кандидатура, – поспешил согласиться Бакл, прекрасно знакомый с Рамушем, который лишь за последние два месяца раз пять доставлял Баклу интересующую его информацию. (Напомним, что Лопиш Рамуш входил в семерку завербованных в агенты ЦРУ еще в 1957 году во время прохождения стажировки в лагере «Изолейшн».)

– Что же касается руководителя группы, сеньор директор, – продолжал Бакл, – то у вас есть человек, способный отдать полжизни ради такого задания.

– Кто же этот храбрец?

– Роша Касаку. Он пострадал из-за Делгадо во время поездки в Бразилию. Помните, случай с пиратским захватом «Санта-Мариа». Уверен, он не питает нежности к столь одиозной фигуре, каким является генерал Делгадо.

– Я с вами совершенно согласен, мистер Бакл. Если бы вы не упомянули имя Касаку, то я бы сам назвал его.

– Таким образом, – резюмировал Силва Паиш, – вы, сеньор Барбиери, подготовьте Лопиша Рамуша, введите его в курс дела. А «Оливейра» пусть быстрее подготовит Делгадо к встрече с нашим человеком. Кстати, под какой фамилией Рамуш будет представлен Делгадо?

– У него есть паспорт на имя Каштру-э-Соуза.

– Вот и сообщите «Оливейре» это имя. Подробности ему знать не обязательно.

20 октября «Оливейра» прислал донесение в ПИДЕ, где подтверждал получение письма с текстом провозглашения «Португальского фронта национального освобождения», а также сообщал о предстоящей выписке Делгадо из госпиталя. «Видимо, до конца месяца, – писал «Оливейра», – он будет находиться в зарезервированном мной для него номере пансиона «Эрдарелли». Что же касается возможности организации за эти дни встречи с человеком, который будет прислан вами, то вряд ли целесообразно делать это сейчас. Пусть лучше генерал вернется в Алжир, где объявит о создании им нового «Фронта», а уж потом можно будет непосредственно приступить к организации встречи с «представителем военных, прибывшим из внутренних районов Португалии», это будет выглядеть естественной реакцией португальской оппозиции на появление новой организации, возглавляемой Умберто Делгадо».

ПИДЕ согласилось с доводами «Оливейры».

25 октября в Рим вылетел инспектор ПИДЕ Роша Касаку для проведения, как говорилось в полученной им инструкции, «негласной инспекции взаимоотношений между «Оливейрой» и Умберто Делгадо». Руководство ПИДЕ и не подозревало, что Касаку получил еще одно задание, но не от Барбиери, а от первого секретаря посольства США в Лиссабоне Джона Бакла. Бакл велел ему попытаться выйти на руководство группы террористов ОАС и сообщить об аннулировании подряда на ликвидацию генерала.

Касаку поселился в небольшом отеле, расположенном недалеко от улицы Дуе Мачелли, где «Оливейра» поместил в пансионе «Эрдарелли» Умберто Делгадо. На второй день он обнаружил, что, кроме него, «Эрдарелли» интересуются еще несколько человек, которые, судя по их поведению, ведут за пансионом круглосуточное наблюдение. Конечно, слежку за Умберто Делгадо могла организовать итальянская полиция, но на третий или четвертый день Роша Касаку, приближаясь к улице Дуе Мачелли, заметил проехавшую мимо него машину, за рулем которой, как ему показалось, сидел Ив Гиллу.

29 октября вице-консул португальского посольства в Риме сообщил Роше Касаку о полученной из Лиссабона депеше, в которой сообщалось, что согласно последнему донесению «Оливейры» Умберто Делгадо должен 31 октября вылететь в Париж. Касаку предоставлялось право самому выбрать решение: или возвращаться в Лиссабон сразу же после отъезда Делгадо, или же последовать за ним во Францию для выяснения связей и контактов Делгадо во французской столице. Пидевец выбрал второй вариант и заказал билет на рейс Рим-Париж.

31 октября Касаку прибыл в аэропорт Фиумичино задолго до начала регистрации пассажиров, улетавших во Францию. Он получил возможность наблюдать приезд в аэропорт Умберто Делгадо, сопровождаемого «Оливейрой», трогательную сцену прощания генерала со своим «лучшим другом» —• наглядное доказательство самых сердечных отношений между доносчиком ПИДЕ и его жертвой.

Роша Касаку заполнил полицейскую карточку и хотел было идти к таможенному контролю, когда в зал вошло несколько человек, среди которых был Ив Гиллу.

Когда приехавшие с Гиллу трое мужчин прошли за барьер полицейского контроля, Касаку направился к французу, явно опешившему, увидев перед собой португальца, которого, конечно, не ожидал встретить в римском аэропорту.

– Сеньор Касаку, какими судьбами?

– Все дела, дела, сеньор Гиллу. Я уже неделю здесь и все эти дни мечтал о встрече с вами.

– Неужели! Давайте пройдем, сядем в кафе, поговорим.

– К сожалению, это исключено. Я должен лететь в Париж. Сейчас уже объявят посадку.

– Жаль, значит, встретимся в Лиссабоне.

– У меня к вам серьезное поручение, сеньор Гиллу. Будьте любезны передать нашим подрядчикам, что контракт заказчик разорвал.

– Не может быть! Почему?

– К сожалению, я не в курсе дела. Но работа отменяется, так как никто за нее не заплатит.

– Это невозможно. Люди, которые должны выполнить заказ, вылетают этим рейсом в Париж. Там уже все готово.

– Нужно их немедленно предупредить.

– Черт знает что! Столько потрачено усилий, и все без толку.

– От меня это не зависит. Они летят в самолете вместе с Умберто Делгадо?

– Да.

– Скажите мне их приметы, я тоже лечу этим самолетом.

– Это те люди, которых я провожал.

– Та троица?

– Да.

– Напишите им записку, я передам в самолете.

– Никакой записки писать не буду. Не в моих привычках оставлять кому бы то ни было компрометирующие документы. Скажите им, что операция отменяется.

– Но они могут мне не поверить.

– Скажите: «Операция «Бета» отменяется». О названии операции знает ограниченное число людей, в том числе эти три исполнителя. Слушайте, сеньор Касаку, я думал, что имею дело с серьезными заказчиками. Разве можно так поступать? В последний момент вы сообщаете об отмене операции. Было затрачено столько сил и немалые средства! Неужели нельзя было сообщить раньше?

– Сообщать было некому. Я три с лишним месяца лежал в госпитале после автомобильной катастрофы, и все нити были оборваны. К тому же вы так неожиданно исчезли из Португалии, даже не сообщив своим друзьям вроде меня. Лишь благодаря чистой случайности я встретил вас здесь. Ну, я пошел, сеньор Гиллу, а то скоро завершится посадка на самолет и я упущу последнюю возможность сообщить прискорбную новость вашим коллегам. До скорой встречи в Лиссабоне.

Роша Касаку ушел, не подозревая, что увидит Гиллу лишь через несколько лет.

«В декабре 1964 года Ив Гиллу, он же Герэн-Серак, он же «Эрлу», он же «Эриули», он же «Афонсо», был арестован французской полицией, осужден, но по амнистии вышел на свободу в 1968 году. Тогда же он опять связался с профашистскими французскими элементами и являлся одним из организаторов серии террористических актов в Париже, а в 1969 году в Милане. В 1970 году Ив Герэн-Серак был завербован ЦРУ, получив назначение на пост директора Ажинтерпресс, и штаб-квартира его находилась в Лиссабоне. Вот тогда-то Роша Касаку снова встретился со своим французским компаньоном.

В салоне самолета было много свободных мест, и Роша Касаку сел в кресло рядом с одним из троицы, которую провожал Ив Гиллу. Когда самолет уже пролетел почти половину расстояния от Рима до Парижа, Роша Касаку решил сообщить соседу новость, которая, как он был убежден, не доставит тому удовольствия.

– Простите, месье, я плохо говорю по-французски, но меня просили передать вам одну новость.

– Извините, но мы с вами незнакомы. Какую новость? Кому вы должны передать?

– Я должен передать друзьям моего друга Ива Гиллу, что операция отменяется.

– О какой операции идет речь? Я не знаком ни с каким Ивом Гиллу.

– Ив Гиллу или, может быть, вам он известен лучше как Ив Герэн-Серак, который провожал вас в аэропорту и с которым я только что беседовал, когда вы уже простились с ним.

– Вам лучше, месье, пересесть на другое место и не заводить дурацких разговоров.

– А вы не волнуйтесь, бывают обстоятельства, предусмотреть которые мы не в силах. Я тоже очень огорчен этим известием, но заказчик просил предупредить об отмене операции, сказав, что не заплатит за нее ни копейки.

– Это вы заказчик?

– Нет, я посредник. Договаривался в Лиссабоне с Ивом по поручению третьих лиц.

– Чем вы можете доказать, что не обманываете меня?

– Гиллу отказался написать вам записку. Он просто просил передать: «Операция «Бета» отменяется».

– Какого же лешего мы летим тогда во Францию?

– Раньше предупредить не было возможности. О решении известно уже давно, но Гиллу неожиданно покинул Лиссабон, не сообщив никому о своем отъезде. Я встретил его только в аэропорту. Фиумичино.

– Значит, плакали наши денежки.

– Могу вас уверить, и мои тоже. Ведь посредники редко бывают филантропами, а надеются иметь свою долю.

Самолет давно перелетел Альпы и скоро должен был приземлиться в Париже. Плотная пелена облаков покрывала землю, и из иллюминатора ничего не было видно. Сосед Роша Касаку уже передал сообщникам огорчительное известие.

Генерал, откинув спинку кресла, дремал, а может, просто закрыл глаза, обдумывая один из своих многочисленных фантастических планов наиболее эффектного свержения салазаровского режима.

НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ

Генерал летел в Париж для переговоров с «друзьями» о «грандиозном» плане. Плане настолько фантастическом, что даже, имея очень большое воображение, невозможно было себе представить его успешное осуществление. План назывался «Операция «Ларанжа» («Апельсин»). Суть «Операции «Ларанжа» заключалась в следующем: вооруженные португальские политические эмигранты отправляются на Дальний Восток, высаживаются на находящейся под португальской администрацией китайской территории Макао, захватывают ее, объявляют «свободной территорией» и создают там свое правительство, главой которого становится Умберто Делгадо. Авторы плана рассчитывали, что после осуществления такой акции новое государство признает ряд стран – членов ООН и режим Салазара, не выдержав обрушившегося на него удара, перестанет существовать.

Здесь можно было бы привести массу подробностей, связанных с подготовкой «Операции «Апельсин»: о переговорах с различными проходимцами, обещавшими финансировать проведение операции, о встречах в Риме, Париже, о посещении Делгадо в Алжире посольства Китайской Народной Республики, поддержкой правительства которого он думал заручиться. Но все эти детали являются второстепенными, а главное заключается в том, что Умберто Делгадо, не раздумывая согласившийся участвовать в проведении подобной совершенно нереальной операции, еще раз показал свою приверженность к авантюристическим действиям, ничего не имеющим общего с действительно серьезной борьбой против салазаровского режима.

11 ноября Делгадо возвращается из Франции в Алжир и через три дня обнародует текст «принятого на первой конференции ПФНО (состоявшейся на границе с Португалией) коммюнике о провозглашении «Португальского фронта национального освобождения». Здесь все с первой до последней строчки – сплошной вымысел. В «конференции» принимали участие всего лишь два человека – Мариу ди Карвалью («Оливейра») и Умберто Делгадо, которые встретились не на «границе с Португалией», а в римском пансионе «Эрдарелли», причем Умберто Делгадо подписал текст «декларации», лежа в постели, так как врачи рекомендовали ему как можно меньше двигаться после перенесенной операции. Генерал знал, что все сообщенное им прессе ничего общего не имеет с правдой. Он не подозревал лишь одного, что «декларация» была сочинена не Мариу ди Карвалью, а далеко от Рима, в Лиссабоне, за столом директора ПИДЕ Силвы Паиша.