Текст книги "Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11"

Автор книги: Аркадий Вайнер

Соавторы: Аркадий Адамов,Василий Веденеев,Глеб Голубев,Анатолий Степанов,Иван Жагель,Людмила Васильева,Олег Игнатьев,Леонид Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 146 (всего у книги 231 страниц)

– По-моему, еще нет. А в чем дело?

– Если ребенка зарегистрировали, то запись можно оспорить только в течение года. Ты не знал, да? А еще юрист.

– У нас узкая специализация, – обозлился Иван. – Ты же не лезешь в стоматологи или в гинекологи? Так и у нас – есть уголовное право, уголовно-процессуальное, семейное, земельное, колхозное, исправительно-трудовое…

– Стоп! – оборвал его приятель. – Дальше не надо. А вообще бейся, Ваня, до последнего!

И вот Купцов пришел биться. В мрачном коридорчике бюро экспертиз сидели несколько женщин с детьми примерно годовалого возраста и какие-то потерянно-пришибленные мужчины.

«Интересно, кто из них Саранина?» – подумал Иван, занимая очередь. Заявительницы об его отцовстве он еще не видел, всячески избегая личных встреч. Тем более если он себя считает полиостью непричастным к этому делу. И вот сегодня, здесь, они должны встретиться, поскольку в суде он ее тоже не видел – гражданка Саранина умудрялась посещать суд в другие дни и часы.

Ожидание тянулось медленно, «группы» входили в дверь кабинета и находились там подолгу. Купцов, с тревогой поглядывая на часы, прикидывал, успеет ли сегодня сделать все намеченное: побывать у Ставич, переговорить с ней и съездить с Бондаревым в пресловутый «Кабул».

Наконец подошла его очередь, он вошел в кабинет, назвался и в ожидании оглянулся на дверь: вот сейчас войдет и она, Саранина. Но следом за ним никто не вошел.

– Вы что, один? – подняла на него глаза медрегистратор. – А где мать и ребенок?

– Наверное, там. – Он неуверенно кивнул в сторону двери.

– Позовите!

– Лучше уж вы сами, – зябко поежился Купцов.

– Саранина! Здесь Саранина?! – открыв дверь, громко прокричала пожилая регистраторша, но никто не отозвался.

– Приходите на следующей неделе, – возвращая Купцову направление, велела она.

Выйдя на улицу, Иван закурил и вздохнул с облегчением – передышка еще на неделю. Но хорошо ли это? Изведешься, пожалуй.

Однако, где же гражданка Саранина? Почему она вдруг не пришла, почему резко снизилась ее активность?..

Глава 5

Дорогой Лыков ерзал на сиденье, беспокойно вертя головой. Как все осложнилось, повернуло на кровавую колею, когда пришлось добить Гришку Анашкина. Нельзя же было оставлять его раненым, а тем более тащить за собой на квартиру к Олегу или к себе домой. К Жедю тоже не отправишь, не говоря уже о тетке Гришки. Пришлось бы вызывать врача, а любой доктор тут же настучал бы в уголовку, едва увидев ногу Гришки. Теперь Анашкин замолк напеки, и никто не сможет от него добиться ни слова.

Олег не мог избавиться от мыслей, вспоминая то страшное, что произошло в тесном дворике. Пусть Анашкин тупица, пусть скотина, но нельзя же так! И вообще, после убийства Гришки в душе поселился страх перед всем и всеми: он начал не на шутку опасаться Аркадия, Витьки Жедя, любого встречного милиционера, случайных прохожих, подозревая в каждом переодетого сотрудника уголовного розыска; боялся телефонных звонков, стука в дверь, шума машин, проезжавших ночью под окнами. Жизнь стала какой-то липкой, тягучей, словно тина в зловонном болоте. И нет никаких сил выбраться на твердую почву. От постоянного страха помогали избавиться выпивка, оглушающая музыка и девки – каждый раз новые. Олег пристрастился ходить по кабакам – лишь бы не сидеть вечерами дома.

Жедь не смотрел на своих подельников – он сидел за рулем. Развитие событий не повергало его в уныние – только росла досада на постоянно возникающие препятствия на пути к большим деньгам. Их бы только получить, а там Витек Жедь найдет, как с ними поступить, как распорядиться. Воспоминания об Анашкине его не тревожили – главное, все решилось быстро, и ушли удачно. А Гришке просто не повезло. Чего теперь рвать сердце воспоминаниями? Все там будем, каждый в свой срок. Опять же, при удаче один выпадает из дележа.

– Дома она? – приминая в пепельнице очередную недокуренную сигарету, спросил Аркадий.

– Должна, – нехотя откликнулся Олег. Чего Лыков без конца спрашивает об одном и том же? Уже тысячу раз объяснял ему, что Ставич обычно приходит домой в одно и то же время и вечерами почти не выходит из квартиры.

– Вон туда. – Витька Жедь кивнул на длинный светлый дом, растянувшийся почти на квартал. – Я со двора заеду?

– Поставь тачку с улицы, – распорядился Лыков, – а то во дворе еще запрет какой дурак проезд, и потом не выберемся. Пойдем все вместе.

– Когда позвоню, около двери не торчите, – шагая к подъезду, наставлял Аркадий. – Откроет, я вхожу, и сразу вы за мной. Если увидит троих, может испугаться, ясно? А потом ей, голубушке, деваться будет некуда.

Молча вошли в подъезд, поднялись по лестнице. На площадке Лыков уверенно подошел к двери квартиры Ставич и позвонил. Витек и Олег встали сбоку, чтобы их не было видно в глазок.

– Кто там? – спросили из-за двери.

– Милиция, – чуть дрогнувшим голосом ответил Аркадий.

Щелкнул замок, приоткрылась дверь на цепочке, Татьяна настороженно выглянула. Лыков достал красную книжечку и издали показал ее. Звякнула скинутая цепочка, и он, нажав на дверь, вошел, а следом за ним ввалились в тесную прихожую Олег и Жедь.

– Что вам надо? – вскрикнула Ставич. – Я закричу!

– Я тебе закричу! – Шагнув вперед, Витек резко ударил ее кулаком в лицо – она упала.

Лыков запер дверь и приказал:

– Тащите ее в комнату. Олег, срежь бельевую веревку на кухне.

Татьяну перетащили в комнату, посадили на стул. Олег принес веревку, связал хозяйке руки и ноги. Лыков закурил и начал бить Ставич по щекам, приводя в чувство. Наконец она застонала и открыла полные ужаса глаза.

– Закричишь – прибьем! – мрачно пообещал ей Жедь.

– Не будем терять времени, – взяв свободный стул и присев на него, начал допрос Лыков. – Таких женщин, как вы, просто так не оставляют. Это понимаем и мы, и вы. Где сейчас находится Михаил Котенев? Быстро отвечайте.

– Я не знаю. – Она испуганно переводила взгляд с одного мужчины на другого, но ни в ком не находила и тени сочувствия.

– Придется повозиться, – заметил Лыков, затягиваясь сигаретой. – Сейчас прижгу маленько, тогда, может, вспомните…

Знаком приказав Жедю подать лежавшую на столе салфетку с кружевами, он скомкал ее и запихал в рот женщине.

– Вот так, теперь не заорешь. – Рванув за ворот халат Татьяны, он обнажил ей грудь. – Жалко портить, – взяв горящую сигарету, с сожалением сказал он и прижал ее к груди Татьяны.

Она дернулась, замычала, извиваясь от боли, запахло паленым. Олег, не выдержав, отвернулся, а Жедь хищно осклабился, нетерпеливо переступая ногами.

– Еще, давай еще, – толкнул он Аркадия, – скажет, курва!

Лыков поглядел в глаза Ставич и чуть вытащил из ее рта салфетку, заменявшую кляп.

– Ну, не передумали?

Татьяна глухо застонала, запрокидывая голову.

– Поищи кипятильник, – повернувшись к Олегу, распорядился Аркадий. – Вставим кое-куда, тогда сразу ста нет сговорчивее. Живей, не копайся!

Кислов начал выдвигать ящики буфета, выбрасывая их содержимое на пол, открывал шкафы. Не найдя кипятильника, метнулся на кухню. Оттуда послышался звон посуды, что-то упало.

– Помоги ему, – кивнул Жедю главарь и обратился к Ставич: – Зря упрямитесь. Стоит только сказать, и мы тут же уйдем.

– Нету кипятильника, – потный от усердия Жедь вбежал в комнату, – у нее плита газовая, давай на кухню.

Не дожидаясь согласия Аркадия, он спихнул Татьяну со стула и потащил. Лыков бросился ему помогать. На кухне, отстранив Олега, Жедь открыл крышку духовки и засунул в нее голову пленницы. Удерживая за шею, свободной рукой повернул кран газа, приговаривая:

– Скажешь, скажешь! А то спичку поднесу! Говори, сука!

Татьяна замычала, задергалась, пытаясь освободиться и задыхаясь. Дернув ее за веревку назад, Жедь посадил женщину на пол и ногой захлопнул крышку духовки.

Ставич жадно хватала ртом воздух. Голова ее разламывалась от боли, и не осталось сил терпеть этот кошмар. У нее же ребенок, надо думать о дочери, оставшейся у родителей.

Аркадий выдернул у нее изо рта салфетку. Ухватив сильными пальцами за лицо, повернул его к себе:

– Где он?!

– Я скажу, – едва слышно произнесла Татьяна. – Скажу…

– Если обманешь… – угрожающе начал Жедь, но Лыков остановил его:

– Погоди, пусть говорит, а мы проверим. Если обманет, сама понимает, что с ней будет. Говори!

Запинаясь и едва ворочая языком, Ставич назвала адрес и, словно отдав вместе с ним последние силы, закатила глаза. Лыков тут же плеснул ей в лицо воды из кувшина.

– Откуда знаешь адрес?

– Он мне звонил… Сказал…

Аркадий тщательно занес адрес в записную книжку. Запихав опять в рот салфетку, вышел из кухни, знаком приказав Олегу и Витьку следовать за собой. В прихожей остановился и, понизив голос, распорядился:

– Сейчас уходим. Большего от нее все равно не добиться. Олег, задержись и кончи. Свидетелей оставлять нельзя.

– Как? – побледнел Кислов.

– Головой в духовку и кран открой, – отпирая дверь, посоветовал Жедь. – Или сделай петельку на веревке.

– Не вздумай стрелять! – бросил Аркадий и шагнул за порог. – Ждем в машине, не тяни!

Олег обессиленно прислонился спиной к стене прихожей, чувствуя, как предательски дрожат колени и сухо во рту: неужели он, Олег Кислов, должен убить связанную, истерзанную женщину?

На лестничной площадке прогудел лифт, опуская вниз Жедя и Лыкова, потом гулко хлопнула дверь подъезда. Олег чуть не застонал от свалившегося на него – ну почему Аркадий не велел сделать это Витьку, ведь тому все равно?! Почему должен убивать он, Олег?!

Дрожащими руками вытянув из кармана пачку сигарет, он закурил и, с трудом переставляя ноги, поплелся на кухню. Сколько случилось смертей после того, как он встретил, на свое несчастье, в дешевом кабаке проклятого Гришку! Убили парня на квартире Лушина, Лыков застрелил Гришку, раненного милиционерами у подъезда Хомчика, а теперь и…

Ставич лежала на полу. Она была без сознания. Глаз заплыл, на закушенной губе запеклась кровь, полы халата откинулись, обнажив ноги, в которые врезалась бельевая веревка, волосы рассыпались по полу.

Вдруг в прихожей раздался звонок. Олег застыл, напуганный этим, таким мирным, звуком. Что это – телефон или звонят в дверь? На цыпочках, стараясь не шуметь, Кислов прокрался в переднюю, настороженно прислушиваясь. Посмотреть в дверной глазок? Нет, нельзя – в прихожей горит свет, и стоящий по ту сторону двери увидит тень. Что делать?

Снова позвонили, и звонок этот – показалось Олегу – предвещал конец. Увидев, как дернули ручку двери, он похолодел – сейчас войдут, увидят его! О том, что под курткой спрятан пистолет, о том, что ему велел сделать Лыков, Олег совершенно забыл: до того ли сейчас?!

Метнувшись, он с трудом втиснул свое большое тело между шкафом и стеной. Затаил дыхание – дверь открывалась! Хорошо еще, что, распахиваясь, она прикрывала его собой.

– Татьяна Васильевна? – позвал от порога чей-то низкий голос, явно принадлежащий молодому мужчине. Олег старался не дышать.

Послышались тяжелые, уверенные шаги – неизвестный посетитель прошел в комнату. Решившись, Кислов тихонько вылез из своего убежища и выскользнул на лестничную площадку, успев заметить плотного мужчину, стоявшего к нему спиной посреди комнаты.

На лифт? Услышат, погонятся. Бочком пробравшись вдоль стены, Олег начал спускаться по лестнице. Вот и площадка следующего этажа. Сдерживая желание припустить бегом, он потихоньку спустился еще ниже и только после этого побежал, перепрыгивая сразу через несколько ступенек…

Плюхнувшись на сиденье рядом с Аркадием, он, с трудом переводя дыхание, выкрикнул:

– Гони! Чего стоишь?!

– Поехали. – Покосившись на него и удовлетворенно усмехнувшись, Аркадий дотронулся до плеча сидевшего за рулем Жедя. Помолчав, спросил: – Все сделал?

– Все, – буркнул Олег и, боясь дальнейших расспросов, отвернулся к окну, показывая, что более говорить на эту тему не намерен.

– Нормально, – подытожил Лыков и засвистел мотивчик модного шлягера.

– Чего свистишь? – поймал его взгляд в зеркале Жедь. Недовольно поморщившись, пояснил: – Примета плохая, еще моя бабка говорила: у свистунов денег не бывает. Кончай свистеть.

– Не бойся, Витек, – засмеялся Аркадий. – У нас теперь все будет, и деньги тоже…

Вместе с новыми песнями и музыкой к нам пришли и новые развлечения – на современном техническом уровне.

Имей пару рублей – и тебе откроются двери «Кабула», одного из множества таких видеосалонов, с баром и танцевальной площадкой. Название у него, естественно, совершенно иное, но любители полупорнухи и фильмов типа «Коммандос» прозвали этот салон «Кабулом». Именно туда отправились Купцов и Бондарев, надеясь отыскать Карлу.

Дорогой Иван жаловался Саше на затянувшуюся тяжбу с Сараниной:

– Везде требуют справки, а те, кто их выдает, почему-то работают в одно время со мной. Когда я свободен, их уже нет на месте. Как хочешь, так и успевай. В бюро экспертиз тоже порадовали: результаты приблизительные, а впереди – суд. Дожил я до седых волос, а веры к себе не нашел. Уйти, что ли, в постовые?..

В дверях «Кабула» стоял один из давних знакомых Купцова, с которым он когда-то вместе занимался спортом.

– Здорово, – оценивающим взглядом окинув массивную фигуру Саши Бондарева, приветливо кивнул Ивану знакомец. – Пришел полюбопытствовать? Заходи.

– Получи, – протянул ему деньги Купцов.

– Перестань, – отстранил его руку знакомый, – со своих не берем. Ты правда хочешь посмотреть или по делу? У нас все законно. Сегодня даем «Аллигатора».

– Честно говоря, мы по делу, – признался Иван, пропуская стайку ребят-подростков, торопившихся к началу просмотра. – Ты, значит, теперь здесь обосновался?

– Надо же где-то, – зевнул знакомый. – Тепло, видик работает. Может, в баре посидим? Там сейчас свободно.

Бондарев и Купцов прошли в пустой бар, отделанный пластиковыми панелями, имитировавшими дерево, присели к столику.

– Это кто? – кивнув в сторону дверей, поинтересовался Саша.

– Знакомый, – объяснил Иван. – Тренировались когда-то вместе, а потом он сломался и бросил спорт, а я пошел учиться и тоже бросил. Нормальный малый, да все ищет, где можно без хлопот и без трудов побольше заработать. Но с законом старается жить в ладу. Видимся время от времени.

Минут через пять пришел знакомый, подав Бондареву руку, представился:

– Борис, будем знакомы. Сок выпьете? Фирма угощает.

– Сок потом, – отказался Купцов. – Ты тут кем трудишься?

– Сразу на многих должностях, – улыбнулся Борис, – билетики продаю, подметаю, по телефону отвечаю…

– Нравится? – поинтересовался Бондарев.

– Ничего, – пожал плечами бывший спортсмен, – все лучше, чем на заводе или официантом в забегаловке. А вы чего, пришли мою биографию уточнять? Я слыхал, ты из Москвы уехал? – повернулся он к Ивану. – Проштрафился, что ли?

– Как видишь, вернулся, – ушел тот от прямого ответа. – Давно ты здесь обосновался?

– Ваня, не крути мне, как коту… Если чего надо, так и скажи. Накапали на нас, желаешь документацию проверить? Сразу предупреждаю, что я отвечаю только за видик.

– Брось, Боря, я же не БХСС, – успокоил его Иван. – Ты мне лучше скажи: Карлу знаешь? Говорили, он любит у вас бывать.

– Любил, – подняв глаза к потолку, поправил Борис, – В нашем подвале много кто бывал и бывает, А зачем тебе Карла?

– Поговорить, – ответил за приятеля Бондарев. – Где его сыскать? Сегодня придет?

– Нет. И поговорить с ним даже вы не сумеете, – криво усмехнулся бывший спортсмен, – Помер Карла!

– Шутишь? – даже привстал от изумления Купцов. Он мог ожидать чего угодно, но только не этого. – Отчего помер, убили?

– Почему убили? – недоуменно вытаращился на него Борис. – Сам помер, он же старый был, лет под семьдесят, если не больше. Сморчок такой, небось от выпивки вся печень гнилая, рассыпалась на ходу. Кому надо его убивать?

– Дела, – протянул Бондарев, доставая папиросы. – А чего его сюда тянуло? Тут же больше молодежь гуляет, даже прозвание для вашего подвала придумали.

– «Кабул»? – засмеялся Борис. – Знаем, романтика влечет, ну и пусть, мне дела нету. А Карла жил рядом, выпить заходил, денежки у него водились. Иногда примет граммульку – и в зал, видик глядеть, да так и уснет под пальбу на экране. Фильм кончится, я его вежливенько так в плечико потолкаю, а он зенки протрет и опять в бар, добавить. Но рисовал классно, он нам стены расписал.

– Рисовал? – оживился Иван. – Он что, художник?

– Говорят, был гравером, потом оформителем витрин, в какой-то газете работал, не помню где, – отмахнулся Борис.

– Он с кем-нибудь здесь встречался? Где жил, знаешь?

– Жил тут, рядом. Как из нашего подвала поднимитесь, так прямо по переулку, в доме с молочной. Я как-то раз его провожал, чтобы он не свалился. Он часто приговаривал: «Как папа Карла». За это и кликуху приклеили. Насчет встреч не скажу: тут по вечерам народу много шьется, за всеми разве углядишь, да и ни к чему мне, я же не милиция, – Борис подмигнул и хрипловато рассмеялся, но вдруг посерьезнел: – Вспомнил! К нему весной, кажется, один мужик приходил. Лысый такой, средних лет. Выпили они, пошептались, а потом Карла был как убитый, всем жаловался, что шила в мешке не утаить. Поддал он прилично и все про итальянскую оперу болтал.

– Этот приходил? – Повинуясь внезапно возникшей догадке, Иван достал фоторобот одного из «драконов» и показал карточку Борису. Тот взял, повертел в толстых пальцах, рассматривая со всех сторон. Наконец его лицо расплылось в улыбке:

– Похожий! Только тут покрасивше. Он, Витек!

– Откуда знаешь его имя? – насторожился Купцов.

– Карла говорил, – объяснил бывший спортсмен. – А чего? Он, когда пьяный, языком как помелом работал. Хвастался, что этот Витек ему клевую работенку по художественной части предложил и обещал прилично заплатить. А потом жаловался, что обманули его, работу забрали, а денег обещанных не заплатили.

– Понятно, – протянул Иван.

– Заходи, – провожая их до дверей, пригласил Борис, – фильмец поглядишь, вечером в баре девок полно.

– Я пока не по этой части, – поскучнел Иван, сразу вспомнив про Саранину.

На улице он остановился и, взяв Сашу под руку, предложил:

– Сходил бы ты в ЖЭК по поводу Карлы, проверил, а я к Ставич поеду. Жалко время терять.

– Думаешь, фальшивые билетики на «Ла скала» в свое время Карла слепил? – усмехнулся Бондарев.

– Думаю, – не стал скрывать Иван. – А потом другие фальшивки делал. Видимо, этот Витек знал о билетах и сумел уговорить или заставил поработать на себя. Как точно было, мы теперь узнаем, когда возьмем Витька и всю его компанию…

Ставич жила на другом конце города, и Купцов решил поехать на метро – о множестве оперативных машин, как это любят показывать в кино, пока приходится только мечтать.

В вагоне метро было тесно. Пристроившись рядом с лохматым парнем, развернувшим газету, Иван решил воспользоваться чужой информацией. Городские новости поражали разнообразием: соединили линиями метро две новые станции: «Ясенево» и «Битцевский парк», начали открытый прием абитуриентов в ранее «закрытый» вуз – Институт стран Азии и Африки при МГУ им. Ломоносова; вновь работает старый цирк на Цветном бульваре; в Московской соборной мечети торжественное богослужение; на вокзалах наконец-то упразднены депутатские залы.

«Надолго ли?» – недоверчиво усмехнулся Купцов.

Оторвавшись от газетных новостей, Иван стал размышлять над предстоящим разговором со Ставич. Ох, нелегко с ней будет общаться, вытягивать клещами словесных ловушек и уговоров адрес, где скрывается «отдыхающий» Михаил Павлович Котенев.

Поднявшись наверх, он пошел пешком. Но что-то тревожило, подгоняло, и поддавшись дурным предчувствиям, Купцов тяжело сел в троллейбус. Вот за широким окном показался дом любовницы Котенева. Пора выходить.

Двор оказался обычным. Помойка, бродячие кошки у мусорных баков, пустой в этот час стол для доминошников. Войдя в подъезд, Иван поднялся на лифте и позвонил в дверь квартиры. В прихожей горел свет – это он видел через глазок, – но никто не открывал. Почудилось, что за дверью раздался слабый шорох. Или только почудилось?

Купцов снова нажал на кнопку звонка. Немного подождал и толкнул дверь, к его удивлению, она открылась. Поколебавшись немного и настороженно прислушиваясь, он нерешительно шагнул за порог, быстро обежав глазами пустую прихожую.

– Татьяна Васильевна? – позвал Иван.

Тишина. Слегка попахивает газом, и такое ощущение, что рядом неведомая опасность. Сунув руку под пиджак, Купцов проверил, легко ли вынимается из кобуры оружие, и на всякий случай сдвинул предохранитель.

– Татьяна Васильевна! – позвал он громче.

Тишина. Ни шороха, ни стука. Что тут могло произойти, почему она не откликается? Нет дома? Но тогда как же оставила открытой входную дверь? Ушла к соседке и сейчас вернется?

Иван попытался заглянуть в комнату, потом сделал осторожный шаг. Ничего не произошло. Тогда, немного осмелев, он вошел и увидел разбросанные по полу вещи, выдвинутые ящики, опрокинутый стул.

Услышав легкий скрип входной двери, он резко обернулся, сунув руку под пиджак, чтобы быть готовым отразить нападение. Дверь медленно закрывалась…

Выхватив оружие, Купцов метнулся в прихожую, ударом ноги распахнул дверь – никого! Выглянул на площадку – тоже никого. Сквозняк, что ли?

Он хотел, прикрыв дверь, побежать вниз, догнать, посмотреть или убедиться, что с ним играет дурные шутки сквозняк и собственное воображение, но в этот момент с кухни донесся слабый стон. Глухой, болезненный. Иван пошел туда.

В луже воды на полу лежала связанная бельевой веревкой Татьяна Ставич. Убрав оружие, Купцов наклонился над ней, – слава богу, жива! Размотав стягивающие ее руки и ноги веревочные петли, он быстро подхватил женщину на руки, отнес в комнату.

– Я скажу … – простонала Ставич.

– Что? Что скажете? – наклонился над ней Иван.

– Он уехал … С греком. – Она открыла мутные глаза и шепотом назвала адрес.

– Кто тут был? – пытаясь привести ее в чувство, спросил Купцов, но Татьяна опять потеряла сознание.

Сняв трубку телефона, Иван позвонил дежурному по городу и в «скорую»…

Когда Купцов вернулся в управление, Бондарев уже был там. Покуривая казавшуюся маленькой в его толстенных пальцах папиросу, он сидел за столом, перелистывая бумаги. За окнами уже сгустились сумерки, уютно горела настольная лампа, и Ивану на миг почудилось, что случившееся недавно в квартире Ставич просто страшный сон или кадры из очередного боевика ужасов, вроде тех, что крутят в подвальчике, прозванном «Кабулом». Но, к сожалению, это не было ни сном, ни фильмом.

– Они были у Ставич, – опускаясь на диван, сообщил Иван. – Выбивали из пес адрес Котенева.

– Выбили?

– Скорее всего, да! В квартире разгром, хозяйку пытали и били. Вызвал ребят из местного отделения и «скорую».

– Адрес? – подался вперед Саша.

– Адрес знаю, – вздохнул Иван. – Назвала. Сейчас свяжемся, попросим проверить: действительно ли он там? Видишь, как дела поворачиваются? Успели опросить местных старух и соседей, вроде бы видели там машину и троих, по приметам схожих с «драконами».

– Весело, – покрутил головой Бондарев. – Надо было там засаду оставить.

– Куда уж веселее! Опять они нас опередили и ушли. Когда я входил в квартиру, у меня было ощущение, что там кто-то прячется. Жаль, что нам пришлось расстаться, а то бы ты пригодился – контролировал бы вход.

– Может, примерещилось?

– Откуда я знаю? – нахмурился Купцов. – Мало нас, понимаешь, мало! Техники не хватает, людей опытных, времени. И кто бы нам разрешил у нее засаду устраивать?

– Перестань себя мучить. Кстати, твой знакомый, Борис из видеобара, не обманул.

– Да? – оживился Иван. – Ты проверил?

– Проверил, помер Карла, то есть гражданин Дубов Артем Иванович. Все сходится.

– Опять обрыв ниточки? Нашли Ворону, но поздно, его успели убрать. Нашли Карлу, но тоже поздно – успел помереть, – горько засмеялся Купцов. – Кто следующий? Уж не Котенев ли?

Услышав телефонный звонок, он поднялся с дивана и, подойдя к столу, снял трубку:

– Слушаю, Купцов!

– Ваня? – услышал он женский голос. – Привет, это Люба говорит.

– Какая Люба? – не сразу понял Иван.

– Из ресторана, помнишь? Заехать ко мне обещался, так я жду.

– Пришел? – еще не веря в удачу и боясь ее спугнуть, выдохнул Купцов. – Пришел или нет?

– Здесь… – Она засмеялась. Вместе с ее голосом долетали шум оркестра, звон посуды и сердитые женские голоса. – Я с кухни тебе звоню, не задерживайся.

– Сейчас буду, жди.

Положив трубку, Иван поглядел на Бондарева:

– Звонила Сокина. Официантка, которую задержали с облигациями, украденными на квартире Котеневых. Тот, кто с ней расплатился этими облигациями сейчас сидит в кафе.

– Едем. – Бондарев встал, открыл сейф. Убрал бумаги и достал из него кобуру с пистолетом…

– Я к Рогачеву. Надо взять машину, а ты позвони в отделение, пусть дадут ребят. Да предупреди, что он может быть вооружен, жилеты пусть наденут. И нам бы не мешало, да только где их сейчас возьмешь, на ночь-то глядя?..

Лыков заявился к Жедю в тот момент, когда Витек, пропустив стаканчик, с урчанием закусывал. Выйдя на звонок в прихожую и открыв дверь, он с удивлением посмотрел на Аркадия.

– Ты? – выковыривая пальцем застрявшее между зубов мясо, уставился на него Витек. – Случилось чего?

– Один? – заглянул в открытую дверь комнаты, вместо ответа поинтересовался Лыков. – Доедай и собирайся, – не терпящим возражений тоном велел он. – Я сейчас заезжал к Олегу, а его, дурака, нет дома. То ли загулял, то ли уже загремел. Давай пошевеливайся. И не лупай глазами, время не ждет.

Витек увидел в руках Аркадия разбухшую сумку. – Это чего? – кивнул он на нее.

– Жратвы на дорогу в Таганском купил, – проходя в комнату, объяснил Лыков, – хорошо еще, стали ночные магазины открывать. А до этого на работу мотался.

– После всех дел? – недоверчиво прищурился Жедь. – И охота тебе на работу гонять?

– Охота, – усаживаясь в кресло, буркнул Аркадий.

Хватит, поиграли, – решил он, – теперь выход на финишную прямую – либо пан, либо пропал! Вещи упакованы, лежат в сумке, там же парабеллум, патроны, деньги и продукты. Документы в кармане, квартиру запер, ключи взял, свет и газ выключил. Заехал по дороге к Витьку, на квартиру к Олегу Кислову, но того не оказалось дома.

«Ну и черт с ним, – спускаясь вниз, подумал Аркадий, – обойдемся без него. Времени в обрез, надо добивать Котенева».

– Куда поедем? – жадно доедая и набив полный рот, невнятно спросил Витек.

– К Мишке Котснеиу, – усмехнулся Лыков.

– Чего? – Жедь с трудом проглотил последний кусок и ошарашенно выпучил глаза. – Соображаешь, чего буровишь? Какие поездки за тыщи верст?

– На машине. Выведешь свою лайбу – и покатим. На чужой нельзя, засекут по дороге.

Витек сразу потерял аппетит. Он лихорадочно прикидывал, как бы половчее отказаться от поездки.

– Куда же на ночь глядя? – надеясь отговорить приятеля от бредовой затеи, промямлил Жедь.

– Зато трасса свободна. За пару-тройку дней управимся, еще поспеешь вернуться до приезда своих. Работа у тебя все равно не бей лежачего, по пути вывесишь табличку, что на базе.

И все дела! – как о давно решенном и обдуманном, ответил Лыков.

– Так я выпил! – сделал еще одну попытку Витек.

– Ночь на дворе, – нетерпеливо вздернул подбородок Аркадий. – Кому нужно проверять тебя? Потом проветришься.

– Может, самолетом? – прибирая со стола, несмело предложил Жедь. – Быстрее, а за бабки билеты перекупим в аэропорту. Ну, перекантуемся часа три, и улетим, а?

– С этой дурой? – Лыков, приоткрыв сумку, показал парабеллум. – Там же нас, как миленьких, повяжут, а у Мишки Котенева без стволов делать нечего. Надо его потрошить, понял? У него все, иначе не уехал бы. Живей, Витя, поворачивайся. За ночь сколько отмахать успеем!

Жедь бестолково закружился по комнате, хватая то одно, то другое. Выезжал он из города редко – разве что к родне в деревню, – но то совсем другое дело. Тут же едешь в неизвестность, и хорошо, если действительно уложишься в три дня, как обещает Аркашка. Но можно и не уложиться. Что брать: бритву, деньги, паспорт, старый тренировочный костюм, на всякий случай тапочки, запасную рубаху. Прихватить из холодильника пару пива?

– Сумка где? – не выдержав, Лыков начал помогать ему собираться. – Кидай навалом, потом разберем.

Заметив выставленные Витьком из холодильника бутылки с пивом, он взял одну, зубами открыл пробку и, запрокинув голову, жадно припал губами к горлышку.

– Пересохло в глотке, – отставив бутылку, пояснил он Жедю, – как от Таньки уехали, так и мотаюсь без передышки. Ключи от машины не забудь, возвращаться плохая примета.

Витек прыгал на одной ноге, не попадая в штанину. Наконец, он оделся, вышел на кухню, погремел там посудой и вернулся, держа в руках наган.

– Вообще, я его в приемном пункте прячу, – убирая в сумку оружие, сказал он, – а сегодня не заехал. «Жигуленка» куда девать? Он тут стоит, в переулочке.

– Доедем на нем до твоего гаража, – быстро сообразил Лыков, – там и бросим. Не боись, когда нашего миллионера выпотрошим, у тебя «мерседес» будет. Собрался? Пошли!..

– Щас, записку своим оставлю, – роясь в буфете в надежде отыскать карандаш и бумагу, откликнулся Жедь.

– Брось, сам раньше вернешься, – остановил его Аркадий.

– Тогда присядем на дорожку.

Присели. Уходить Витьку не хотелось, и он в оставшиеся минуты все еще старался придумать что-то такое, что заставило бы Лыкова отказаться от поездки. Но как назло в голове вертелись обрывки пустых мыслей о недопитом пиве, испорченном ужине и запропастившемся куда-то Олеге – хорошо, если тот действительно загулял, а вдруг повязали? Хотя когда его могли успеть повязать мильтоны? Да и на чем бы ему сгореть за короткое время, прошедшее после визита на квартиру Ставим? Втроем, конечно, поехать веселее, и Жедь предложил:

– Может, заедем еще разок к Кислову?

– Некогда, – отрубил Аркадий.

Пользовавшийся широкой популярностью в молодежной среде ресторанчик, в который повадился ходить обладатель украденных на квартире Котенева облигаций, Ивану никогда не нравился: шумный, бестолковый, похожий на зал ожидания вокзала, зажатый с двух сторон стеклянными стенами, он всегда был полон. Здесь часто затевались скандалы, а то и драки – милиция давно и, надо сказать, без особых успехов пыталась навести там порядок. Участковые называли его с презрительностью «гадюшником». Случалось, там приторговывали наркотиками, предлагали на ночь «девочек» или прижимали в углу приезжего простака и обирали до нитки.

Днем там обычно сонно и тихо, подают комплексные обеды, а вечером зажигаются разноцветные фонарики над эстрадой, гремит оркестр, распаренные официантки разносят вино и мороженое, жмутся в «танце» пары, часто однополые, звенят бокалы… На улице у входа, даже в трескучие морозы не убывает очередь желающих попасть сюда. Еще бы, известное место, в центре, на широком, продуваемом всеми ветрами проспекте, условная респектабельность которого соответствовала эпохе застоя.