Текст книги "Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11"

Автор книги: Аркадий Вайнер

Соавторы: Аркадий Адамов,Василий Веденеев,Глеб Голубев,Анатолий Степанов,Иван Жагель,Людмила Васильева,Олег Игнатьев,Леонид Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 144 (всего у книги 231 страниц)

– Да-да, – продолжил Саша, глядя собеседнику в глаза, пытаясь не дать тому отвести взгляд, – нарушил!

– Не пойман – не вор, – скривил губы Виталий. – Доказательств у вас нет. А слова… Они и есть слова!

– Вот ты и шепнул несколько слов уходящему за ворота, – улыбнулся Бондарев. – Так?

– Нет… – Манаков опять опустил голову и уставился в пол.

– Котенев от Лиды ушел, – выдержав паузу, негромко сообщил Саша. – Она тебе, наверное, не писала?

У Манакова снова нехорошо сжалось сердце – как же там теперь Лида? Посвятила всю жизнь этому сытому высокомерному мужику, а тот взял и… Но почему? Неужели именно Ворона послужил причиной?

– Почему ушел? – кривясь от сжимавшей его внутри боли, почти прошептал Виталий. – Почему?

– Я не должен говорить, но скажу. – Бондарев достал новую папиросу из пачки, не спеша прикурил. – Посылали вы весточку о себе с Анашкиным. Так? Пока не знаю точно, что и как получилось там у него с Котеневым, но спустя некоторое время после освобождения Анашкина на квартире вашей сестры произведен самочинный обыск, короче – разгон. А потом преступники пришли на квартиру Лушиных. Известные вам люди? Там получилось еще хуже…

– Этого не может быть! – Манаков закрыл лицо руками.

– Зачем бы мне тогда сюда приезжать из столицы? Кстати, Анашкии объявлен в розыск.

– Боже! – простонал Виталий. – Вы правду говорите?

– Правду, – вздохнул Бондарев, – и хочу того же от вас.

– Лида жива? – впился в него глазами заключенный.

– Да. Вы говорили перед освобождением с Анашкиным?

– Говорил, – глухо ответил Манаков. – Просил позвонить Михаилу Котеневу и напомнить обо мне.

– Котенев обещал вам помочь? – уточнил Бондарев.

– Он мог помочь! Но ничего не сделал.

– Что он за человек? – спросил Саша. – Что в нем главное?

– Главное? – Виталий ненадолго задумался, жадно затягиваясь папиросой. – Деньги!

– Он их так любит?

– Он их имеет, – горько улыбнулся Манаков. – Не спрашивайте, почему я это знаю, не спрашивайте, откуда у него деньги, но он их имеет. Много денег и хорошие связи. И, пожалуй, добавлю, что он способен на любую подлость.

– Ну, это, положим, в вас обида говорит.

– Обида? – вскинул подбородок Виталий. – Нет! Это прозрение! Я был бы рад увидеть его здесь, в зоне, рядом с собой, на нарах! Ему здесь самое место. Ищите, гражданин начальник, вам карты в руки. Как я понял, там, в Москве, дела завернулись круто? Ищите, но и про моего бывшего родственничка не забудьте…

Стоя у окна, Бондарев проводил взглядом уходившего под конвоем контролера Манакова.

Глава 3

Когда Иван вошел в кабинет начальника отдела, Рогачев говорил по телефону:

– Это я сам знаю, не вчера, слава богу, родился. Видел кое-что на своем веку… Хорошо, вот так будет лучше. – Бросив трубку, он поглядел на Ивана: – Как там у Бондарева дела? Вернулся? Почему не заходит?

Рассказав о результатах командировки в колонию, где отбывает наказание Манаков, Иван закончил:

– Сразу по приезде Саша отправился по всем адресам, где может находиться Анашкин, но его нигде нет.

– Понятно. Значит, все же поговорил с ним по душам Манаков. Но где теперь сам Ворона? И что Лушин?

– Ничего, – развел руками Купцов. – Бегает к жене в больницу, кстати, он перевел ее в другую клинику, носит передачи. Почти ни с кем не встречается.

– Чай будешь? – доставая из сейфа кипятильник, спросил Рогачев. – С Лушиным почти ясно. Котенев?

– С этим интереснее, – улыбнулся Иван. – Вдруг ушел от жены, а теперь оформил отпуск на работе.

– Что странного в желании человека отдохнуть летом? – поставив перед Купцовым стакан с чаем, усмехнулся Рогачев. – Это вполне естественно. Тем более он, как мне доложили, ушел жить к своей пассии. Ставич, кажется?

– Да, Татьяна Ставич. Но она отпуска не оформляла. Мне не нравится это совпадение: посещение женой Котенева милиции и его уход из дома, затем и отпуск.

– Есть много, друг Горацио… – нахмурился Рогачев и неожиданно спросил: – Тебе фамилия Саранина знакома?

– Саранина? – наморщив лоб, переспросил Иван. – Нет, не припомню. Может, напомните?

– Напомню. – Вздохнув, Рогачев полез в сейф и достал тоненькую папочку в синих корочках. Вынув из нее лист бумаги, протянул Купцову: – На вот, ознакомься.

Иван взял, пробежал глазами по строкам и неожиданно наткнулся на свою фамилию. Совершенно неизвестная ему Марина Владимировна Саранина, проживающая в том курортном городке, где Купцов был начальником городского отдела милиции, излагала трогательную историю знакомства с приехавшим из столицы Иваном Николаевичем Купцовым, с которым она намеревалась создать семью. Означенный Купцов красиво ухаживал за ней, бывал дома – это могут подтвердить соседи, по площадке, – оставался ночевать. Цветы и майорские погоны вкупе с высокой для их города должностью вскружили голову бедной Марине Владимировне, и она, забыв про мужское коварство, позволила себе поверить Купцову. Когда же опомнилась – того и след простыл. Теперь бедная Саранина – мать-одиночка. Мало того, что Купцов совершенно не интересуется ребенком, он еще уклоняется от уплаты алиментов. С великим трудом ей удалось разыскать майора милиции Ивана Николаевича Купцова по его новому месту службы, и она просит принять к нему необходимые меры.

Строчки запрыгали перед глазами Ивана, он потер глаза – что за чушь, кто эта Саранина, какие дети?

– Чушь, – возвращая бумагу, только и сказал он.

– И это все? – дернул под столом ногой Рогачев. – Объясняй, оправдывайся!

– Я же сказал: чушь! – повторил Иван. – Никогда в жизни не был знаком с Сараниной, не говоря уже об остальном.

– «Чушь», – передразнил Рогачев, – заладил, как попугай.

Он вытянул из кармана носовой платок и вытер лоб и шею:

– Как в бане, право слово… Ты мне давай факты, аргументы, как в той известной газете, – пряча платок, буркнул Алексей Семенович, – чтобы я мог ими оперировать на должном уровне. Не маленький, сам понимаю, что ты успел кому-то перца с солью на хвост насыпать, но вот кому?! Теперь будешь оправдываться в политчасти.

– Оправдаюсь, – глухо ответил Иван. – Не все же на свете подлецы… Есть и приличные люди.

– Ага, есть, – согласился Рогачев, – даже много, но редко попадаются на нашем жизненном пути. А ты еще ершистый, кланяться не умеешь, в баню с нужными людьми не ходишь.

– При чем тут баня? – огрызнулся Купцов.

– При том, – отрезал Алексей Семенович, складывая бумаги в папку, – не умеешь карьеру строить, все горбом норовишь добыть. Я тебя за это уважаю и ценю, но не все такие, как я. – Бросив папку в сейф, он захлопнул тяжелую дверцу и вздохнул: – Эх, Ваня, заварили для тебя крутую кашку…

Вспомнилось, как ему самому досталось по первое число, когда на похоронах одного из сотрудников он сказал на панихиде, что нужно беречь людей и не гробить их раньше времени. Чихвостили тогда у руководства и по партийной линии. Правда, те времена теперь окрестили «застоем», но ведь до сих пор помнится. А недоверия к собственным сотрудникам еще хватает.

– Давай конкретные предложения, где и когда ставить засады на «драконов», – давая понять, что разговор закончен, приказал Рогачев. – Иди работай, разберемся с этой бодягой…

От этого обещания у Ивана болезненно сжалось сердце – он прекрасно понимал, что разбираться будет совсем не Рогачев. Отчего же у нас человек, призванный по должности и по велению собственного сердца защищать других людей, сам столь часто оказывается беззащитным?..

Хомчик уныло вздохнул и начал взбивать пену в маленькой чашке для бритья. Мысли его прервала жена.

– Рафаил! Где твой синий костюм? – крикнула она из комнаты, где занималась сборами и укладыванием вещей.

– Посмотри как следует в шкафу.

– Я уже смотрела. – Она встала в дверях ванной, поправляя съехавшие с потной переносицы очки.

– Бог мой, – не прекращая своего занятия, чуть повысил голос хозяин дома, – ну, посмотри еще.

Жена дернула плечом и ушла, а Хомчик подпер щеку языком, осторожно повел бритвой сверху вниз, выбривая жесткую щетину.

М-да, как все смешалось и закрутилось после звонка Котенева, прямо предупредившего о необходимости отъезда. Хорошо Михаилу говорить о быстром отъезде, когда у него нет детей и больной тещи на руках. А потом, кто сказал, что можно ехать даже к лучшим друзьям, не предупредив их заблаговременно о своем прибытии? Где жить, когда приедешь, куда пристраивать детей учиться? Нельзя же месяцами стеснять давших тебе приют знакомых. Они тоже люди, у них есть конец терпению и свои дела. Пришлось созваниваться, просить, договариваться, слать телеграммы и денежные переводы, утрясать множество бытовых вопросов, чтобы был готов и стол, и дом.

– Рафаил!

Это опять жена. Кажется, костюм нашла, а теперь что?

– Ты узнавал, там есть английская школа?

– Школа? – держа бритву в отставленной в сторону руке, переспросил Хомчик. – Кажется, есть. В конце концов отдадим мальчика в испанскую. Сейчас Латинская Америка бурно развивается. Так что пригодится и этот язык.

– А где будет учиться наша девочка, ты подумал?

– «Подумал» – беззлобно передразнил жену Хомчик. – Там прекрасный университет, и пока еще никто не требует говорить только на местном языке. Не волнуйся.

Звонок в дверь заставил Хомчика вздрогнуть, и проклятая бритва рассекла кожу. В дверях ванной немедленно возникла враз побледневшая жена. Ее глаза, увеличенные сильными линзами очков, с тревогой уставились на супруга.

– Звонят, – зловещим шепотом сообщила она.

– Слышу, – так же шепотом ответил Рафаил, как будто его могли услышать стоявшие за дверью. Схватив полотенце и прижав его к кровоточащему порезу, он прокрался к входным дверям.

– Не открывай! – испуганно взвизгнула жена.

Сердито обернувшись, он сделал ей знак молчать и осторожно сдвинул заслонку дверного глазка…

Нервно поглаживая рукоять парабеллума, Аркадий неотрывно смотрел на подъезд Хомчика – сегодня многое должно решиться, и хотелось по-прежнему верить в удачу и свою счастливую звезду. Скоро идти туда, подниматься по ступенькам, нажимать кнопку звонка и переступать порог чужой квартиры. Уже возникло знакомое нетерпение, появилась тонкая нервная дрожь внутри и одновременно небывалая собранность, готовность мгновенно отреагировать на любую неожиданность. Впрочем, все рассчитано точно, и неожиданностей просто не должно быть.

– Кончай гулять, – не оборачиваясь, бросил Лыков пристроившемуся на заднем сиденье Олегу. – Много тратишь!

Кислов промолчал. Жадно досасывая сигарету, он осматривал двор – песочница, детишки качаются на скрипучих качелях, сидят бабки на лавках, гуляют старички с собачками, читают газеты пенсионеры, считает медяки компания выпивох.

Подошел Витек Жедь, открыл дверцу, тяжело плюхнулся рядом с Олегом.

– Ну? – повернулся к нему Аркадий.

– Нормально, – отдуваясь, ответил Витек. – Вызывать я никого не стал, за дверями тихо.

– Почему сегодня никого не вызвали? – завозился сидевший за рулем Ворона. – Вляпаемся, ей богу вляпаемся.

– Не каркай, – оборвал его Аркадий. – Нельзя без конца разыгрывать одну и ту же карту, понял? Комбинировать надо, новое изобретать. Кстати, скажи-ка лучше, где ты раздобыл такой рыдван?

Он похлопал ладонью по обтянутому самодельным чехлом сиденью и презрительно двинул коленом по облезлой дверце. Машина и вправду имела непритязательный вид – старенькая, давно не крашенная, с продавленными сиденьями.

– Зато на ходу зверь, – осклабился Анашкин. – Хозяин ее лижет, сам движок перебрал. На этой тачке фору любой «волжанке» дадим. Разве плохо докатили?

– Не хватятся? – зевнув, спросил Жедь.

– Нет, – небрежно отмахнулся Ворона.

– Сегодня пойдем втроем, – поправляя оружие за поясом брюк, распорядился Лыков. – Жедь остается в машине и ждет нас. После дела отгоняем тачку и немедленно пересаживаемся… Двор, где ее брали, хорошо помнишь?

– Не заплутаем, – заверил Витек. – Только не копайтесь там, быстрее поворачивайтесь.

– Не зуди под руку, – огрызнулся Лыков, открывая дверцу.

…Осторожно сдвинув заслонку дверного глазка, Хомчик приник к отверстию, напряженно разглядывая стоявшего у дверей человека.

– Кто там? – свистящим шепотом спросила за спиной жена.

– Участковый, – прикрыв глазок ладонью, обернулся Рафаил. – Чего ему надо?

– Не открывай!

– Участковый! – покрутив пальцем у виска, укоризненно поглядел на нее муж. – Как узнаешь, что ему надо, если не откроешь? Не откроешь сейчас, так он придет снова.

– Нас дома нет! – Она сдернула с носа очки и, забрав из рук мужа полотенце, вытерла потное лицо. – Может нас не быть дома? А если с ним эти?

– С участковым? – Рафаил Яковлевич опять приник к дверному глазку. – Тогда это просто кошмар.

– Вспомни фильм про милицию, – настойчиво бубнила за спиной жена, – там тоже представлялись милиционерами, и у Лушина…

– Кто там? – не выдержал Хомчик, когда снова позвонили.

– Рафаил Яковлевич? – донеслось из-за двери. – Это я, ваш участковый, Бойко. – Открывайте, не беспокойтесь.

– Вот видишь. – Немного поколебавшись, Хомчик открыл дверь.

К его удивлению, вместе с участковым в прихожую вошли еще несколько человек в штатском.

– Товарищи из уголовного розыска, – успокоил Бойко.

– Да, пожалуйста, проходите, – сделал слабый жест хозяин, указывая на двери, ведущие внутрь квартиры. – Только прошу извинить, мы готовимся к отъезду.

Бойко успокаивающе улыбнулся, а у Хомчика кошки скребли на душе – неожиданный визит показался ему вдруг еще более страшным, чем внезапное появление бандитов.

– Давайте поговорим? – устроившись на табурете, предложил Купцов.

– Давайте, – согласился Хомчик и присел на чемодан. – А что, собственно, случилось?

– У нас есть данные, что на вашу квартиру может быть совершено разбойное нападение. Поэтому мы здесь, – объяснил Иван.

– На нас? – сумел почти искренне изумиться хозяин. – Помилуйте, но с чего вы взяли? Хотелось бы, знаетели, услышать некоторые разъяснения. Тем более у нас сегодня вечером поезд. Вы хотите провести все время до отъезда вместе с нами? Очень мило с вашей стороны.

– Не надо, Рафаил Яковлевич, – чуть поморщился Купцов. – Вы же умный человек и все прекрасно понимаете. Знаете, что случилось у Котенева, знаете, какие события произошли в квартире Лушина, и потому собрались в отъезд, Давайте, как говорится, сядем рядком и поговорим ладком о том, что и на новом месте вас могут отыскать. – Иван грустно улыбнулся. – Вот какая незадачка получается. Они обязательно придут, и вам надо выбрать между нами, то есть законом, и ими…

Заметив приближающегося к машине наблюдателя, старший охраны, дежуривший по приказу Александриди около дома Хомчика, приглушил звук магнитофона и опустил оконное стекло. Свой неприметный «жигуль» он загнал в угол ДБора, откуда был хорошо виден выставленный напротив подъезда наблюдатель. Второй должен торчать с пенсионерами на лавке и страховать первого во избежание досадной осечки, случившейся у Лушиных.

– Что? – нетерпеливо спросил старший.

– Легавые, – шепотом сообщил тот, – Местный участковый привел. Я его узнал, специально интересовался. Просочились грамотно, по одному, а потом скопились у дверей квартиры. Хомчик им открыл.

Старший задумался, выбивая пальцами дробь по баранке, – кто мог предположить, что события повернутся столь неожиданным образом? Появление милиционеров никак не входило в их расчеты.

– Обложили! Видимо, клиенту пришли кранты. А залетные, похоже, прибыли.

– Точно? – вскинул на него глаза старший. – Ну денек сегодня, сюрприз за сюрпризом!

– Похоже, да. На стареньком «москвичонке» четверо. Приметы сходятся. Один вылезал и шлялся по двору, а потом нырнул в подъезд. Проверял, наверное.

– Легавые их засекли? – Старший достал сигареты и прикурил. Дым показался горьким и отдавал лекарством.

– По-моему, нет. – Наблюдатель поймал взгляд старшего, но тот отвел глаза. Что ему сказать? Ситуация не из простых. Сейчас бы немедленно линять отсюда, пока не поздно, но потом неприятностей от хозяев не оберешься. Придется как-то выкручиваться, уповая на то, что залетные и легавые перебьют друг друга.

– Чего делать будем? Уходим?

Не ответив, старший открыл перчаточное отделение и вынул портативную японскую рацию. Включил, повертел верньер настройки, но, кроме помех, в эфире была тишина.

– Молчат, подлецы, – кивнул он на прибор. – Хотел послушать, что там менты друг другу передают. Раз они и во дворе ошиваются, должны иметь связь со своими в квартире. В общем, так: я сейчас позвоню и доложусь, а ты слушай.

Сунув в руку наблюдателя рацию, он шустро побежал к автомату и набрал знакомый номер. Быстро переговорив, вернулся.

– Призвали к вниманию, – доложил наблюдатель.

– Готовятся, – ухмыльнулся старший. – Иди к ребятам, скажи, пусть одну машину отгонят на улицу. Если залетные будут уходить, чтобы прилипли к ним и не отпускали. Упустят – башку оторву! Главное, знать, кто они и откуда, а разборы пойдут потом, не сейчас. Тут им менты разгуляться не позволят. Вторую тачку пусть поставят за моей. И пока ни во что не вмешиваться!

Наблюдатель кивнул и повернулся, чтобы уйти. И в этот момент во дворе грохнул выстрел…

– Поверьте, я абсолютно ни при чем. – Хомчик молитвенно сложил руки на груди. – Каждый обязан отвечать сам за себя. В конце концов меня принудили.

– Кто? – разглядывая станок для огранки камней, бросил Бондарев.

– Котенев, – с готовностью ответил Рафаил. – Все он! Я чистосердечно. И еще Рогожин. Он всем заправлял.

– Рогожин? – поднял брови Иван. Новость! Откуда вдруг выплывает новая фамилия? Нет, не зря он решил потолковать по душам с Хомчиком: тот сразу понял, что пахнет жареным и лучше спасать то, что остается, чем покрывать Котенева. – Когда вы его видели в последний раз?

Справедливо решив не раскрывать перед хозяином квартиры своей неосведомленности относительно Рогожина, он вел разговор как об их общем знакомом.

– А я его вообще не видел, – осторожно трогая кончиками пальцев свежий порез на щеке, неожиданно заявил Хомчик.

– Тогда почему Котенев требовал денег от его имени? Ведь вы нам рассказали, что он предложил организовать снабжение вашего кооператива через Лушина и дать охрану, а за это требовал часть выручки, которая якобы должна поступать стоящему над ним Рогожину. Правильно? А потом произошли неприятности с Котеневым и Лушиным. Так?

– Совершенно верно, – подтвердил хозяин.

– И вы приняли все условия, ни разу не видев Рогожина?

– А как было не принять? – развел руками Хомчик. – Интересно, что бы вы делали на моем месте, а?

– Хорошо. Письма или открытки вы от Рогожина получали? Может быть, разговаривали с ним по телефону? – продолжал допытываться Купцов.

– Нет, что вы! Никогда ничего, – выставил перед собой ладони Рафаил Яковлевич. – От имени Рогожина всегда командовал Котенев.

Он обхватил голову руками и застыл в позе убитого горем человека.

«Пережимает немного, – решил наблюдавший за ним Купцов, – темнит, уводит в сторону и для этого жертвует малым, отдает нам Котенева, видимо зная, что мы его не получим, и потому безбоязненно валит на него».

– Саша, – отозвав в сторону Бондарева, обратился к нему Иван. – Свяжись с ребятами из БХСС, и немедленно займитесь Котеневым. Отыщите его на квартире Ставич или где бы он ни был, пригласите в управление и начинайте разговор. Думаю, что про Рогожина Михаил Павлович нам расскажет подробнее. Если тот вообще существует, а не является самим Котеневым.

– Первый! Я Четвертый. К подъезду идут трое мужчин, – проскрипела рация, висевшая на плече Ивана. – Один остался в машине. Приметы сходятся.

– Четвертый! – нажав клавишу рации, откликнулся Купцов. – Всем постам готовность!

– Отставим пока Котенева, – проверяя оружие сказал Саша.

– Бог мой! Идут… – побледнел услышавший переговоры по рации Хомчик.

– Идите к жене, – обернулся к нему Иван. – К дверям и окнам не подходить. Когда позвонят, мы откроем сами. Телефон тоже не трогайте…

Хлопнули дверцы машины, и Витек остался в салоне один. Приятели медленно пошли к подъезду дома Хомчика. У Лыкова прямая напряженная спина и рука тянется к поясу, где спрятан парабеллум, а ноги словно прилипают к асфальту, Ворона двигается своей обычной разлапистой походочкой, чуть бочком, будто хочет, но никак не решается обогнать идущего впереди Аркадия. Позади тащится Олег, ссутулив широкие плечи и засунув руки в карманы куртки.

«Ну чего тянетесь, как на похороны?» – мысленно поторопил их Жедь, сожалея, что нельзя крикнуть, подбодрить, подхлестнуть их. Сунув в рот сигарету, он на всякий случай повернул ключ зажигания, прогревая мотор.

У машины крутились ребятишки – по возрасту явно дошколята или первоклашки. Один малец, подбежав к ним, закричал:

– Ребя! Там шпион!

Мальчишки загалдели, обступив сообщившего про шпиона, а тот, гордый вниманием, громко рассказывал, захлебываясь словами:

– Точно! У него в кармане радио пищит и говорит с кем-то.

Витек насторожился – у обычного человека в кармане пищать нечему. А современные ребята не могли перепутать рацию с транзистором. Отбросив недокуренную сигарету, он быстро обежал глазами двор – парни с сеткой пустых бутылок? Это нам знакомо, и не очень-то похожи они на присяжных алкашей, к тому же слишком долго собирают деньги.

Ага, молодой человек оживленно беседует с мамашей, качающей колясочку. Пожалуй, не то. Хотя кто может поручиться за этих ментов – иногда вроде человек человеком, а оказывается, из милиции.

Жедь беспокойно заерзал и поглядел, далеко ли успели уйти его приятели. Они как раз подходили к подъезду – осталось всего шагов пять…

Витек еще раз оглядел двор – солидный дядя в беседке читает газету, недалеко от подъезда двое сидят в холодке на лавке, посматривая по сторонам. А пацаны бегут именно туда, к беседке.

«Засекли, – пронзила мысль, – ждут!»

Механически выжал педаль сцепления, и «москвичок» потихоньку поехал вперед. Фыркнул мотор, и Витек, не зная, как еще предупредить подельников, нажал на клаксон – би-и-и-п!..

– Первый! Пошла машина, слышите?! Машина пошла! – раздалось из динамика рации.

«Что там еще? – чертыхнулся Иван. – Почему вдруг пошла машина, если это действительно прибыли «драконы»? Они же должны идти в подъезд».

Времени на долгие раздумья не было – ситуация мгновенно изменялась, требуя таких же моментальных решений. Нажав клавишу переговорного устройства, Купцов приказал:

– Группу захвата в подъезд! ГАИ передать сигнал на перекрытие трассы. Будем брать…

Фигуры Лыкова, Олега Кислова и Вороны приближались. Рванув баранку в сторону, Витек свернул, выровнял машину и бросил взгляд по сторонам. Так и есть, накрыли их – парни с авоськой пустых бутылок забыли про свою тару, дядька в беседке отбросил газетку, а сидевшие на лавочке встали. Точно и слаженно они начали смещаться к подъезду, сжимая кольцо.

«Не уйдем!» – запаниковал Витек.

– Назад! – открывая дверь «москвичонка», крикнул он. – Назад! В тачку!

Ударив по тормозам, он остановил машину рядом с Лыковым, и тот, сразу все поняв, нырнул в салон, вытаскивая парабеллум.

– Брось! – заорал Жедь.

Но было поздно. Грохнул выстрел. Пуля ударила в стену дома, брызнувшую розовой кирпичной крошкой. Никто еще не успел ничего понять, а на заднее сиденье уже рухнул бледный Олег Кислов, неудобно подвернув длинные ноги, чтобы дать место замешкавшемуся Вороне, бестолково метавшемуся около автомобиля.

Лыков снова выстрелил, целясь в оперативников, оказавшихся рядом с подъездом, но промахнулся.

– Скорее! – дико взвыл Витек, отыскивая глазами щель в западне, куда может протиснуться их «Москвич».

Аркадий выстрелил еще, и тут-же в ответ ударили выстрелы милиционеров – Ворона охнул и повис на дверце машины. По его светлой штанине быстро расползалось кровавое пятно. Олег успел ухватить обмякшего Анашкина за воротник и рывком втянул в машину, а Жедь уже дал газ.

Машина подпрыгнула, перескочив через бордюрный камень, отделявший проезжую часть двора от газона с беседкой и песочницей. В зеркало Жедь видел, как один из милиционеров в штатском припал на колено и, держа пистолет двумя руками, прицелился по колесам их «Москвича». Рывок баранки в сторону, вопль раненого Гришки, похожий на визг зверя… Выстрел – рывок баранки в обратную сторону. Не попали!

Разлетелись в щепки фанерные щиты с наляпанными на них плакатами и объявлениями, от удара лопнуло стекло левой фары, и машина переехала газон. Еще рывок баранки, поворот в тоннель подворотни… Черт бы побрал коммунальщиков, понаставят где не надо мусорных контейнеров – задели один, ободрав бок машины, но зато впереди чисто. Никто и подумать не мог, что они рванут этим путем – через газоны, контейнеры и щиты – к подворотне.

– Больно, – застонал Ворона.

– Терпи! – не оборачиваясь, бросил через плечо Лыков. Жедь вырулил на полосу встречного движения и погнал к перекрестку, заставляя редкие встречные машины испуганно шарахаться в стороны.

– Не бросайте, – прошептал Анашкин, от жуткой боли не имея сил, чтобы закричать во весь голос.

– Не бросим, не скули! – оборвал Аркадий раненого и, схватив Жедя за плечо, заорал: – Сворачивай! Менты!

Впереди, пересекая проезжую часть, выскочил канареечный «жигуленок» ГАИ, намереваясь загородить дорогу. Витек, закусив губы, крутанул руль. Машину занесло. Взвизгнув покрышками, она развернулась и, проскочив через разделительную полосу, прибавила скорость, уходя к лабиринту запутанных переулков.

– Давай! – кричал Олег.

И Витек давал – в зеркале он видел синий маячок машины ГАИ и готов был на все, чтобы этот огонек погас, растворился, исчез. «Москвич» свернул в переулок и юркнул в подворотню. Взлетели напуганные голуби, посыпались картонные ящики, выстроенные в пирамиды у задних дверей хозяйственного магазина, покатилась по асфальту сбитая жестяная урна, а машина уже выскочила в другой переулок. Колеса запрыгали на брусчатке трамвайных путей, за окнами мелькнули тревожно мигавшие желтым светом светофоры на перекрестке, а Жедь опять вертел баранку, на скорости сворачивая под знак, запрещавший проезд.

– А-у-у! – без остановки выл Ворона.

– Проскочим? – озабоченно спросил Лыков.

Жедь не ответил. Он хотел сейчас одного – чтобы не появился сзади синий огонек мигалки. Если милиционеры не выскочат следом в этот переулок еще в течение минуты-другой, то спасение близко. Надо только повернуть, проехать пару кварталов, снова свернуть и – знакомый двор, где их трудно будет прищучить.

– Проскочим?! – теперь уже орал Аркадий.

– Да! Да! – повернул к нему потное лицо Жедь. – Должны!

Вот и нужный двор. Синяя мигалка не появилась. Скорее развернуть «москвичок» и подать задом в подворотню – там стоит их «жигуленок». Надо успеть до него добежать. А там…

– У-у-у, – подвывал Гришка.

– Зажми ему рот! – зло велел Олегу Лыков.

Пятясь, машина вползла в колодец двора, где, казалось, негде повернуться и тем более разъехаться двум автомобилям. Но именно здесь, в глубине тупика, в узкой щели между глухими стенами двух домов, хитроумный частник устроил себе гараж.

Увидев, что их «жигуленок» на месте, Жедь облегченно выдохнул и вымученно усмехнулся:

– Здесь!..

Неожиданный звонок Александриди опять нарушил устоявшееся, вырвал из сонного покоя уютной Таниной квартирки.

– Чемоданчик собрали? – даже не поздоровавшись, спросил грек. – Если нет, то даю пятнадцать минут на сборы и жду внизу. Мы уезжаем на отдых.

– Раньше не могли позвонить? – огрызнулся недовольный Котенев. – Почему такая спешка?

– Потом объясню, – понизил голос Лука. – У вашего приятеля Хомчика серьезные неприятности. Ясно?

Положив трубку, Михаил Павлович в сердцах выругался и пошел в комнату.

Татьяна всполошилась, достала чемодан, начала аккуратно складывать рубашки, чтобы не помялись в дороге, но Котенев отстранил ее и, свалив одежду в кучу, надавил коленом на крышку чемодана.

– По приезде разберу. Бритва там? А зубная щетка? Ну, пожалуй, все. Полно, полно, не на век расстаемся!

Он привлек Татьяну к себе, погладил по вздрагивающей спине, немного отстранив от себя, заглянул в глаза:

– Будешь ждать? Обещаешь? Я думаю, это ненадолго.

– Как знать? – Она поморгала, скрывая набежавшие вдруг слезы, и прижалась щекой к его плечу. – Тревожно мне что-то.

– Глупости, – вынося в прихожую чемодан, отрезал Котенев. – Вот устроюсь на отдыхе, обживусь немного, и приедешь ко мне. Я позвоню по междугородному, жди.

– Хорошо. Ты все взял? Деньги, документы?

– Все. – Он бросил взгляд на чемодан и стоявший рядом с ним заветный «дипломат», в котором был стальной ящичек, вырытый в подвале деревенского дома. – Давай здесь и попрощаемся. Не надо меня провожать. – Чмокнув ее в щеку, он подхватил вещи и двинулся к двери. Татьяна помахала ему рукой:

– Позвони!

Котенев кивнул и вошел в лифт. Заперев дверь, Ставич побрела к окну, приложив руку к тревожно бьющемуся сердцу. Отодвинув занавеску, она глядела в окно – вот Миша вышел из подъезда, подошел к машине. Из нее вылез пожилой мужчина и открыл багажник, помогая поставить в него чемодан, а «дипломат» Михаил оставил при себе. Неужели ее любимый не поглядит наверх, не пошлет ей прощального привета?

Нет, смотрит на окна, улыбается, машет рукой. Она тоже помахала в ответ и, будучи не в силах сдержать внезапно подступившие рыдания, отбежала от окна. Он уехал, уехал!

Вечером Сергей Владимирович Куров сам заехал к Полозову. Дверь открыла экономка, проводила в кабинет. Хозяин сидел в мягком глубоком кресле перед телевизором и смотрел новый видеофильм на религиозные темы, одновременно со смаком поедая спелый, источавший аромат арбуз, нарезанный тонкими ломтями. Обернувшись на звук открывшейся двери, он приветственно кивнул Курову и предложил:

– Арбузика хочешь?

– Какой арбуз? – зло буркнул Сергей Владимирович, приглушая звук телевизора и усаживаясь в свободное кресло рядом с консультантом фирмы.

– Астраханский, – хмыкнул Полозов, выплевывая косточки, – спелый. Погоди, сейчас будет очень любопытный момент. – Он ткнул ножом в сторону экрана.

– Момент!.. – фыркнул Куров. – Я тебе просто удивляюсь. В сложившейся обстановке ты способен тратить золотое время на какие-то пустые развлечения. – Он подошел к телевизору и выключил его, снова сел в кресло и, закурив, поглядел на Полозова:

– Ну?

– Чего «ну»? – продолжая спокойно заниматься арбузом, усмехнулся тот. – Не нервничай, ничего страшного не произошло. Постреляли, разъехались, наши все целы и здоровы, никто не пострадал, и обстановка, кстати, прояснилась.

– Вот как? – с сарказмом спросил Сергей Владимирович. – Прояснилась? Ты, случаем, не отравился нитратами?

– Перестань, – поморщился Виктор Иванович, – не надо паниковать. Котенева уже отправили из города, и никто его не отыщет, далее милиция. И вообще, надо рубить концы, кончать с ним возиться. Принимаем дело в наследство, на его бывших хозяевах ставим крест, а залетные бандюги теперь без нашей помощи сломают себе голову.