Текст книги "Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11"

Автор книги: Аркадий Вайнер

Соавторы: Аркадий Адамов,Василий Веденеев,Глеб Голубев,Анатолий Степанов,Иван Жагель,Людмила Васильева,Олег Игнатьев,Леонид Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 184 (всего у книги 231 страниц)

Глава 8
Первый конфликт с Матусевичем

Как только руководство канала РТ окончательно утвердило сроки появления на телевизионных экранах «Супершоу», Алтынова срочно переориентировала своих строптивых подопечных на подготовку сюжетов для игры.

Матусевич заявил, что этой работе необходимо придать регулярный, системный характер, иначе у них получится не лучшая передача на отечественном телевидении, а сплошной позор и самодеятельность.

– Сами же говорили, что вопросы должны быть достаточно сложными для зрителей и в то же время интересными абсолютно для всех, – обратился он на одном из совещаний к Головину и Торопову. – Даже если вы хорошо учились в школе, в чем я очень сомневаюсь, из головы их не наберешь. Нужны какие-то надежные, объективные, неисчерпаемые источники.

– Самый надежный и неисчерпаемый источник – Российская государственная библиотека, – высказал свое мнение Сергей. – Тут и спорить не о чем! Это медицинский факт! В ней мы найдем полно всяких справочников, энциклопедий, откуда можно нарыть любое количество вопросов на любую тему – от акушерства и гинекологии до государственного устройства шумеров.

– Но тогда мне придется регулярно туда ездить и торчать в читальном зале целыми днями, – вздохнула Алевтина, – а у меня полно дел и в телецентре.

– Мы можем сами работать в библиотеке, – предложил Петр. – И все, что откопаем, показывать вам. А вы уж будете делать окончательный отбор наиболее любопытных тем и фактов, или давайте обсуждать их все вместе.

Алтынова посмотрела на своего шефа. Они оба явно чего-то недоговаривали. Во всяком случае, инициатива Торопова, предполагавшая, что друзья добровольно взвалят на свои плечи еще одну тяжелую ношу, не вызвала у них энтузиазма.

– Аля, золотце мое, – изобразил на лице страдание Матусевич, показывая, как трудно дается ему решение, – я бы освободил тебя от работы с, так сказать, первоисточниками, но ты же понимаешь, что это невозможно. Категорически!

А почему это невозможно, тем более категорически, стало понятно совсем скоро.

На следующий день Алтынова, Головин и Торопов записались в Российскую государственную библиотеку. Времени на раскачку у них не было – буквально ни одного дня. Чтобы не испытывать проблем при еженедельном показе «Супершоу», они должны были подготовить минимум по двадцать сюжетов на каждую цифру – от нуля до девяти. Нетрудно подсчитать, что всего около двухсот. Это предполагало напряженную, а главное, дружную работу, однако уже в самом начале возникли проблемы, приоткрывавшие завесу над замыслами Матусевича.

Получилось так, что Сергей и Петр приехали в библиотеку с утра, а Алевтина присоединилась к ним уже после обеда, вначале заскочив в Останкино. К ее приходу друзья успели просмотреть приличную стопку книг и отобрать самые перспективные, нужные для игры. Отметили они закладками и несколько десятков занимательных фактов из жизни знаменитых людей, любопытных исторических дат, крупных спортивных и культурных событий, которые потом могли бы стать основой для монтажа телевизионных сюжетов и позволили бы закодировать отдельные цифры.

Алтынова тоже все это просмотрела и кое-какие страницы даже отксерила для себя. По ее лицу так и не было понятно: довольна она проделанной работой или нет. Ну сделали, мол, и сделали – о чем тут говорить?!

– Подошло что-нибудь из того, что мы отобрали? – не выдержал и спросил у редактора Торопов, когда они все вместе вышли из библиотеки.

– Кое-что… – уклончиво ответила Алевтина, пряча лицо от мороза и косо лепившего снега в воротник норковой шубки. – А кое-какие факты я отобрала сама.

– Что конкретно? – не унимался Петр.

– А что конкретно – вам знать не надо.

– Это почему же?

Алтынова ничего не ответила, продолжая идти к находившейся за углом автомобильной стоянке, где она оставила свою машину.

– Вы нам не доверяете?! – догадался Головин. – Боитесь, что мы кому-то расскажем, какие вопросы будут в игре?!

Они загородили начальнице дорогу. В декабре уже в шесть часов вечера было темно, и прохожие, спешившие в находившееся под зданием библиотеки метро, с опаской обходили их – с двумя хулиганами никто связываться не хотел.

– Ребята, прекращайте! – рассердилась Алевтина. – Что за допрос с пристрастием вы мне устраиваете?! Я не обязана перед вами отчитываться! Сказала, что вам знать не надо – значит, не надо. И баста!

– Нет, ответьте: вы нам не доверяете?! – запальчиво поддержал друга Торопов.

– При чем тут, доверяю или не доверяю?! В данном случае нужно говорить о здравом смысле.

– Неплохо! – распалился Петр. – По-вашему, здравый смысл заключается в том, чтобы изолировать нас от принятия серьезных решений?! Разве мы не участвовали наравне с вами в создании игры?! Какая-то дискриминация!!

Они так наседали, что в конце концов Алевтина призналась: это Матусевич приказал ей засекретить содержание будущих телевизионных сюжетов от Головина и Торопова. И в тот же вечер друзья помчались в Останкино.

Им казалось, что можно припереть к стене шоумена, заставить его признать абсурдность своего решения, а может быть, даже извиниться перед ними и вообще пересмотреть несправедливые принципы их сотрудничества. По молодости лет они были несильны в интригах и предпочитали откровенное выяснение отношений.

Несмотря на поздний час, Матусевич все еще находился в своем кабинете.

– Ну и чего вы так кипятитесь? – холодно спросил он, узнав причину неожиданного визита. – Стоило ли из-за такого пустяка мчаться ко мне через весь город на ночь глядя?! Лучше бы сходили на танцы.

– Как это: чего мы кипятимся?! – опешил Головин. – Вы все время говорили, что мы – одна команда, что у нас равные права на игру. Мы поверили вам, согласились работать без какого-либо юридического оформления наших отношений, без договора на использование нашей идеи. А теперь получается: вы держите нас за шестерок! И доверяете только самую черную работу! Конечно, нам обидно!

– Ничего подобного! Придумали же – шестерки. И если вам дорога наша совместная программа, – он особо подчеркнул последние слова, – то вы поддержите мое решение. И вообще, что за мода набрасываться на людей?! Думали, я буду юлить, оправдываться, краснеть перед вами? Ошибаетесь! Да, это именно я приказал Алевтине кое-что засекретить от вас. Но о каких конкретно вопросах идет речь? Только о тех, которые будут использоваться при розыгрыше суперприза, то есть пятисот тысяч долларов! Спрашивается: вам надо во все это впутываться, взваливать на свои плечи такую ответственность?!

По мере того как хозяин кабинета излагал свои аргументы, а делал он это абсолютно спокойно, вид у парней становился все более и более растерянным. Их кавалерийский наскок явно не удался. Они опять вчистую проигрывали более искушенному и хитрому сопернику.

– Чувствуется, вы ночи не спали – все думали, как оградить нас от неприятностей, – все же съехидничал Петр.

Еще в первую встречу Торопов вызвал у Матусевича легкий приступ аллергии. А за последнее время эта реакция приобрела устойчивый, регулярный характер, и никакими лекарствами убрать ее было нельзя.

– Можно сказать и так: да, хотел уберечь вас от неприятностей, – тяжело вздохнул шоумен.

– Отцовская забота? – продолжал юродствовать Петр.

– Я как-то уже говорил, что не потерплю оскорблений. Нет времени у меня разбираться и с вашими детскими обидами. – Матусевич откинулся на спинку кресла и закурил сигарету. Он покрутил в руках зажигалку, словно раздумывая, запустить ею в кого-нибудь из присутствующих или нет, но потом все же поставил на стол. – Чтобы лучше было понятно, о чем идет речь, скажу лишь: полмиллиона нам дали с условием, что в течение полугода его никто не выиграет. Иначе мне просто открутят голову. Ну и всем другим, кто будет причастен к потере денег.

– Только не надо нас пугать!

Это был уже перебор. Они сами давали противнику в руки козырные карты.

– Вы свободны! – Лев Михайлович зашелся благородным гневом. – И запомните: если наше сотрудничество закончится, то виноваты в этом будете вы. Нельзя так по-хамски себя вести, нельзя кусать руку, которая вас кормит…

После очередного выяснения отношений Матусевич еще пару недель изображал обиду, тем самым пунктуально осуществляя свой план по выживанию мальчишек. Как опытный садовник он терпеливо унавоживал и орошал почву для грандиозного скандала с последующим разрывом.

Однако Головина и Торопова приемы шоумена не очень задевали, так как им пришлось безвылазно сидеть в библиотеке, перерывая горы литературы. Возможно, парни и в самом деле без пиетета относились к общепризнанным авторитетам, но по большому счету вся черновая работа лежала на них, и они с ней неплохо справлялись.

Ради качественной подготовки будущей передачи друзья не только пропускали занятия в университете, но и очень редко встречались со своими девушками. В их возрасте это было просто-таки громадной жертвой, которую Матусевич вряд ли мог по-настоящему оценить. И если рациональная Инга находила оправдание подобному рвению или по крайней мере умело скрывала свои чувства, заявляя, что: «Дело на безделье не меняют», то Оксана откровенно обижалась.

Только однажды им удалось всей компанией вырваться в кино. Фильм оказался очень неплохой, но минут через пятнадцать после его начала Петр и Оксана, постоянно о чем-то перешептывавшиеся, смущенно сказали, что уже уходят и, пригнувшись, стали пробираться по проходу.

Инга лишь пожала плечами. Сергей также не стал спрашивать, куда они направляются. Все было очевидно и так: комната в университетском общежитии, где девушки жили вдвоем, была сейчас пуста и являлась лучшим местом на земле для примирения влюбленной парочки и для вознаграждения друг друга после долгой разлуки.

После кино Сергей и Инга пошли гулять по городу. Было не холодно, где-то около нуля градусов. С неба густо падали крупные, мокрые снежинки, повисавшие на ресницах, на волосах. Пушистые белые шапки лежали на рекламных тумбах, на светофорах, на ветках деревьев.

Головин рассказывал, как идет работа над игрой, какие книги они отбирают для Алтыновой, как развиваются взаимоотношения с Матусевичем. Он очень увлекся, размахивал руками, изображал их дискуссии в лицах.

– Ты что, ради телевидения хочешь бросить университет? – вдруг спросила Инга.

– Почему ты так решила? – удивился он.

– Ты так воодушевлен своим новым делом… И вообще, вы с Петром все чаще стали пропускать занятия и разве что не ночуете в Останкине или в библиотеке…

– Сейчас очень горячее время. Осталось совсем немного времени до выхода передачи.

– Тебе нравится то, чем ты сейчас занимаешься?

– Не знаю…

– Тогда, может быть, не стоит выбрасывать из своей жизни абсолютно все, что у тебя было прежде?! – с каким-то вызовом сказала Инга.

Она, конечно, имела в виду не только университет. И это было ее первое вслух выраженное недовольство новым увлечением Сергея, поглотившим его целиком.

– Никто ничего не выбрасывает. Понимаешь, я впервые почувствовал, что способен сделать что-то грандиозное. Это ощущение, на мой взгляд, гораздо важнее, чем сумма определенных знаний, которые я могу получить на лекциях.

– По-моему, ты умничаешь! – фыркнула она. – Или стесняешься признаться, что это болото затянуло и тебя. Три месяца назад о телевидении ты говорил с иронией.

– Поверь, я ничего для себя еще не решил. И вообще, будущее любого человека – это потемки.

Инга немного подумала и сказала:

– Почему потемки?! Я могу подробно описать будущее Петра и Оксаны.

– Ну и…

– Они в конце концов поженятся, и Оксана родит трех рыжих мальчиков. Петр станет неплохим специалистом с приличной зарплатой и, несмотря на свои бунтарские наклонности, станет домоседом. Будет хлебосольно принимать гостей, показывая им фильмы, которые снимет в отпуске.

– Тогда, может быть, ты расскажешь и о моем будущем? – со смехом сказал Сергей. – Со мной, наверное, даже проще, я-то поспокойнее Петра.

– В том-то и дело, что в тихом омуте черти водятся. У тебя все, не как у приличных людей! – с досадой сказала Инга, явно сожалея, что, несмотря на ее признанное всеми лидерство, полностью управлять им она не может.

Глава 9
В детстве он был босяком

Дебют «Супершоу» состоялся в первый субботний вечер нового года. Во время телевизионной игры, которая, естественно, показывалась в прямом эфире, Головин и Торопов сидели в студии, среди приглашенных на передачу людей. Находиться по другую сторону экрана для них было внове, к тому же они очень волновались, как все пройдет, поэтому впечатление от увиденного получилось смазанным.

Предвидя это, они попросили мать Сергея записать программу на видеокассету. А на следующий день, в воскресенье, четверка друзей собралась у Головина дома, чтобы всем вместе в спокойной обстановке просмотреть пленку.

К молодежи присоединилась и Татьяна Григорьевна, церемонно испросив на то разрешение. Это была очень мягкая, интеллигентная женщина, тем не менее жестко придерживавшаяся ряда принципов: она никогда не ходила по квартире в халате, ненавидела клеенки, застилая даже кухонный стол скатертью, и не позволяла, чтобы в ее доме ели наспех. У нее были дворянские корни, коими она чрезвычайно гордилась, и, выходя замуж по большой и взаимной любви за отца Сергея, оставила свою девичью фамилию Глебова-Борисова.

– Я вчера смотрела этот балаган, но хочется еще раз почувствовать себя матерью телезвезды, – с иронией сказала Татьяна Григорьевна и посмотрела на Ингу, словно ее реакция была важнее всего.

Она знала, что эта миниатюрная девушка является подругой ее сына, и общалась с ней как-то по-особому, словно опасаясь невзначай испортить отношения.

В ответ на «телезвезду» Инга сморщила носик и поежилась, словно от холода, но ничего не сказала, тем более что Сергей уже включил запись.

Программа начиналась с заставки, очень похожей на ту, которая использовалась в рекламном ролике «Супершоу». Экран залился разноцветными огнями фейерверка, и из этого буйства света и огня появилось всем знакомое лицо Матусевича. Хитро прищурившись, – ну чистый дьявол-искуситель, – он бросил телезрителям волнующую фразу: «Я дам шанс каждому из вас выиграть полмиллиона долларов!»

После такого многообещающего заявления режиссер включил камеры в просторной студии, где амфитеатром сидело человек пятьдесят зрителей. В ее оформлении превалировала новогодняя тема: елки, гирлянды, серебристый дождик. Праздник был совсем недавно, да и все то, что должно было сейчас произойти, тоже походило на новогоднюю сказку.

Тут же зазвучала бодрая музыка, и, очевидно, по чьему-то знаку все присутствующие разразились аплодисментами. Эти аплодисменты становились громче и громче – примерно так на новогодних утренниках дети вызывают Деда Мороза с подарками. И он не заставил себя ждать.

Из расположенной в глубине студии арки, с занавесью ниспадающих искр, выпорхнул Лев Матусевич в смокинге и розовой бабочке. Он легко сбежал по трем небольшим ступенькам и, сделав еще несколько шагов, остановился перед камерами, ожидая, пока можно будет говорить. На его лице была самая ослепительная улыбка из всех, которые он надевал на свои передачи.

Овации не стихали. В конце концов шоумен изобразил смущение и поднял вверх руки, буквально умоляя пощадить его – скромного, обыкновенного человека, не заслуживающего такого обожания. Когда же присутствующие в студии не очень охотно вняли этим просьбам, он сделал небольшую паузу, – торжественность момента необходимо было подчеркнуть, – а потом набрал полную грудь воздуха и взволнованно произнес:

– Господа! Я счастлив сообщить вам, что сегодня, сейчас, мы начинаем новую эру в истории телевизионных игр! Участие в подобных передачах всегда было уделом избранных – тех немногих людей, которым удавалось пройти сквозь густые сетки всяческих отборов и попасть в телевизионную студию. Теперь мы ставим жирный крест на этой порочной практике! В нашей новой игре сможет принять участие любой человек. Да-да, вы не ослышались, абсолютно все наши зрители! Без какой-либо дискриминации или субъективных отсевов: и жители Москвы, и Вологды, и заполярного Норильска, и даже граждане других стран – те, кто смотрит нас по спутниковым каналам! – Он переждал очередную порцию бурных аплодисментов. – Важно отметить, что это будет и наиболее справедливая из всех существующих телевизионных игр! В ней нельзя победить случайно. Вероятность этого так же мала, как вероятность за несколько минуть подобрать код банковского сейфа, взломать шифры ФСБ. Победа будет доставаться только самым достойным, самым эрудированным из вас! И, наконец, о наградах: каждую субботу будут разыгрываться два приза по тысяче долларов и наш суперприз, составляющий… – тут его голос достиг самой высокой ноты, – пятьсот тысяч долларов! Полмиллиона!! Теперь вы понимаете, что мы имели полное право назвать нашу передачу «Супершоу»!

Присутствующие в студии вновь разразились бурными овациями и даже затопали ногами. Их восторгу не было предела. Казалось, стоявшие амфитеатром трибуны сейчас рухнут как карточный домик.

– Спокойно, друзья, спокойно. – Улыбка не сходила с лица Матусевича. – Прежде, чем я объясню нехитрые правила игры и мы перейдем, так сказать, к делу, позвольте мне поблагодарить всех, кто пришел сегодня к нам.

Камера пошла по рядам и на несколько секунд остановилась на Головине и Торопове. Захваченные общим настроением, они тоже улыбались и хлопали в ладоши.

– Смотрите, смотрите – ребят показывают! – воскликнула Татьяна Григорьевна.

– Мама! Все нас и так узнали. Прямо-таки, событие, – смутился Сергей. – Ты еще пойди позови соседей и обзвони всех знакомых.

– А почему на телепередачу ты оделся, как босяк?! – не унималась мать. – Этот твой потрепанный свитер, джинсы… – Но посмотрела она не на сына, а на Ингу.

Та сразу подхватила:

– Он не знает, что такое рубашка, галстук.

Разница в возрасте между двумя этими женщинами составляла по меньшей мере лет тридцать-тридцать пять, у них был совершенно различный жизненный опыт, но они хорошо понимали друг друга и уже заключили между собой негласный союз.

– Если вы не перестанете меня терроризировать, то я сейчас уйду! – пригрозил Сергей.

Инга хотела еще что-то сказать, но с экрана опять полился бодрый голос Матусевича:

– А сейчас я с большим удовольствием представлю наших почетных гостей. – Он подошел к четырем маленьким столикам, стоявшим перед первым рядом амфитеатра. – Легендарный хоккеист, многократный чемпион мира и Олимпийских игр Андрей Семенов! – Ветеран спорта привстал и помахал рукой. – Народный артист России Борис Батаков… Знаменитый путешественник Юрий Радкевич… – последовали очередные приветственные жесты и улыбки. – И, наконец, президент холдинга «Росфингрупп» Зия Умаров, который является главным спонсором и, не побоюсь этого слова, другом нашей программы! Теперь вы знаете, кому должны быть благодарны за фантастические призы, кто дал вам шанс стать богаче на пятьсот тысяч долларов!

– Я не поняла, – сказала Татьяна Григорьевна, – кто является главным спонсором: холдинг или этот Умаров?

– Это одно и то же, – буркнул Сергей.

– Кстати, – переждав очередной всплеск аплодисментов, игриво обратился Матусевич к Умарову, – сегодня вы тоже сможете сыграть в нашу игру, как, впрочем, и в каждую последующую субботу, а значит, у вас будет шанс вернуть своей компании полмиллиона зеленых.

Лицо бизнесмена осветила сдержанная мужская улыбка. Сухощавый, стройный, в прекрасном темно-синем костюме, он был само обаяние.

– Меня больше устроит, если эти деньги выиграет кто-нибудь из зрителей вашего канала. Наш холдинг всегда и с удовольствием поддерживает талантливых, образованных людей, без которых у страны нет будущего. А заботиться о России – святая обязанность каждого из нас! – Умаров вкладывал полмиллиона, чтобы создать своей фирме более привлекательный образ, и не собирался откладывать решение этой задачи. Пожалуй, он даже несколько перегибал палку, но без всякого смущения продолжал охмурять аудиторию: – Более того, я гарантирую, что, если кто-то выиграет суперприз, интересы других зрителей не пострадают, так как мы берем обязательство пополнять призовой фонд в течение года.

Петр скептически хмыкнул:

– Завлекаловка для дураков. Раньше, чем через шесть месяцев суперприз не выиграют.

– Откуда ты это знаешь? – расширенными глазами посмотрела на него Татьяна Григорьевна.

– Это условие Умарова: сохранять деньги нетронутыми в течение полугода и все это время рекламировать его холдинг. Иначе он не дал бы ни копейки…

– Но ведь это же нечестно!

Ее восклицание осталось без ответа. А тем временем шоу продолжалось.

– Прекрасно! – изобразил восторг и удивление Матусевич, словно услышал что-то новое для себя. – Думаю, после такого многообещающего заявления нашего главного спонсора мы должны немедленно начать игру.

Он подошел к круглой тумбе из перламутрового, сверкающего пластика, установленной в центре студии. Оператор показал ее крупным планом, и стало видно, что сверху лежат три мобильных телефона. Их пронумеровали, только цифры один и два были белые, а тройку нарисовали яркой красной краской.

– Все очень просто, – продолжал шоумен, – у этих телефонов есть свои секретные номера. Те зрители, которые отгадают их и дозвонятся в студию первыми, станут победителями! Ну а в качестве подсказки мы покажем три видеоблока по семь сюжетов. Из каждого сюжета можно извлечь одну цифру, а из блока – семизначный телефонный номер. – Матусевич сделал паузу и осмотрел сидевших в студии людей, словно проверяя, все ли поняли его. Так как вопросов не последовало, он продолжил: – Вы получите тысячу долларов, если дозвонитесь по первому или второму телефону. Отгадать их секретные номера не так уж сложно, так как сюжеты здесь будут посвящены какой-то одной теме. Но, конечно, самым трудным будет дозвониться по третьему телефону. Его секретный номер зашифрован в вопросах из всех областей человеческих знаний. На разгадку мы будем давать всего пять минут. Зато призом победителю будут те самые пятьсот тысяч долларов, о которых я говорил ранее! Вам все ясно? – еще раз поинтересовался он. – Прекрасно. Тогда начинаем! И первая наша игра для тех, кто любит спорт.

Зазвучали фанфары, и на экране начался обратный отсчет: три, два, один, ноль. А потом пошли семь коротких сюжетов на спортивные темы.

Содержащиеся в них вопросы и в самом деле оказались не очень сложными. Во всяком случае, для тех, кто хоть немного интересовался спортом. Матусевич хотел, чтобы уже в первой игре были победители. Зрителей нужно было посадить на крючок.

Сначала показали, как играл Евгений Кафельников в одном из финалов турнира «Большого шлема» в Париже, и параллельно диктор сообщил, что количество побед этого российского спортсмена на подобных соревнованиях соответствует первой цифре секретного телефона.

– У него две победы на турнирах «Большого шлема». Значит, надо было набрать цифру два? – спросила Инга.

– Да, – подтвердил Сергей.

После небольшой перебивки пошел следующий сюжет. Теперь уже на экране улыбался и разбрызгивал из огромной бутылки шампанское знаменитый бразильский гонщик Айртон Сенна, трагически погибший на соревнованиях в Италии. Как следовало из комментария, количество его чемпионских титулов в «Формуле-1» соответствовало второй цифре телефонного номера.

– Он – четырехкратный чемпион… – обронила Оксана и, когда все с удивлением посмотрели на нее, скромно добавила: – Я всего лишь смотрела «Супершоу» в прямом эфире.

Третьим на очереди был футбол. Телезрители увидели, как французы забивают решающий мяч в ворота итальянцев в финале чемпионата Европы, а также радостные объятия победителей, после чего было сказано, что общее количество голов в этой игре соответствует третьей цифре телефона.

Тут уж почти в унисон прозвучало:

– Три!

Были еще занимательные сюжеты о баскетболе, плавании, шахматах. Ну а завершали весь этот блок кадры феноменального бега Владимира Куца на Олимпиаде в Австралии, где он стал победителем на дистанциях пять и десять тысяч метров. Последняя цифра года, когда проходили эти Игры, соответствовала последней цифре номера телефона.

– Я помню ту Олимпиаду. Она была в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году: я как раз поступала в институт, – не удержалась и Татьяна Григорьевна. – Значит, цифра шесть… В самом деле забавная игра…

Едва закончился показ первого блока сюжетов, режиссер опять включил камеры в студии. Почетные гости колдовали над сотовыми телефонами, которые организаторы заранее положили на их столы. Пытались набрать нужный номер и все те из присутствующих в студии, у кого был личный мобильник. А в углу экрана шел отсчет отведенных на поиски правильных ответов пяти минут.

Однако все это продолжалось совсем недолго. Уже через пару минут раздались заливистые, звонкие трели, и их источник был очевиден. Камера сфокусировалась на телефонной трубке под номером один.

– Есть! Вот и первый наш победитель! – воскликнул Матусевич, торжествующе сверкая глазами. Он взял телефон и поднес его к уху. – Алло, говорите!

Очевидно, трубка была подсоединена к громкой связи, так как в студии раздался неуверенный мужской голос:

– Это «Супершоу»? Я правильно попал?

– Абсолютно! Вы попали в десятку!

– А вы – Лев Михайлович?

– Собственной персоной!

На какое-то время повисла тишина. Все ждали, что будет дальше.

– Вы меня не разыгрываете? – не верил в реальность происходящего незнакомец.

– Да нет же, нет, дорогой вы мой! – театрально огорчился Матусевич. – Как я могу вас разыгрывать, если на меня смотрят миллионы людей, и вы в том числе?! Я вам сейчас помашу, – шоумен поднял. руку.

Опять возникло молчание, а потом раздался пронзительный крик:

– У-р-р-ра!!

Телезритель бурно выражал свой восторг, а вместе с ним покатились от хохота все присутствующие в студии. Очень картинно смеялся и Матусевич. Казалось, ничего более смешного он в своей жизни не слышал и сейчас умрет от изнеможения. Наконец шоумен вытер ладонями сухие глаза и с третьей попытки произнес:

– На… на… назовите, пожалуйста, себя. Кто вы, откуда звоните?

– Роман Бородулин. Роман Степанович… Я инженер, инженер-строитель из Воронежа… Мне тридцать восемь лет… Ну, не знаю, что еще сказать. А что вас интересует? – Телезритель начал успокаиваться.

– Вы имеете какое-нибудь отношение к спорту? Чем-нибудь занимались серьезно?

– Нет. Просто любитель… Смотрю по телевизору все спортивные передачи. Практически без исключения, – хохотнул он над своим пристрастием. – Ну и покупаю спортивные газеты, журналы, справочники.

– Какие виды спорта вы предпочитаете?

– Футбол… и все игровые.

– А наша новая игра вам понравилась? – с лукавством спросил Матусевич.

– Класс! Простите… а я действительно выиграл тысячу долларов?

– Действительно! Кроме того, наши спонсоры установили для первого победителя еще и специальные призы: моющий пылесос и туристическую путевку на двоих на Канары. Неплохо? – задал он риторический вопрос.

– Отлично!! – прокомментировал телезритель.

– Все это вы можете получить у нас в студии. Приезжайте через неделю, тогда и побеседуем подробнее. Ну а если не сможете, то призы мы перешлем. Роман Семенович, с вами мы прощаемся, но пока не кладите трубку: мои помощники запишут ваши координаты. До свидания! Ну а сейчас… – Камера крупно наехала на Матусевича. Он уже открыл рот, но вдруг опять прыснул и обессиленно покачал головой. – Уморил меня наш телезритель из Воронежа… – Ему не без труда удалось справиться со смехом. – А сейчас посмотрим правильные ответы на наши вопросы.

На экране пошел тот же самый блок спортивных сюжетов, но теперь уже с расшифровкой. В нем подробно показали и рассказали: сколько было забито голов на чемпионате Европы по футболу, где и когда побеждал Кафельников и как блестяще ездил Айртон Сенна.

Затем пришла очередь разгадывать номер второго телефона. В этот раз вопросы были из области культуры и искусства. Их тоже подобрали не очень сложными – так сказать, для затравки. А когда показали сюжет о Третьяковской галерее и диктор сказал, что количество медведей на картине Шишкина «Утро в сосновом лесу» соответствует третьей цифре телефонного номера, Инга даже хмыкнула:

– Ну, ясно, кто составлял вопросы! Чувствуется большой интеллект!

Однако в следующем эпизоде, где берлинский филармонический оркестр исполнял одну из симфоний Моцарта – это была «Парижская», тридцать первая – и нужно было назвать ее номер, чтобы узнать очередную цифру телефона, торжествовал уже Сергей.

В этой ситуации Татьяна Григорьевна немедленно встала на защиту Инги.

– Продолжай радоваться своим скромным познаниям в области классической музыки, – сказала она сыну. – Я никому не открою тайну, сколько мне пришлось потратить сил, чтобы ты окончил музыкальную школу.

Едва закончился показ сюжетов на темы искусства и включили камеры в студии, как ожил телефон под номером два. Его трели сопроводил огорченный вздох присутствующих в студии.

В этот раз победительницей оказалась москвичка по фамилии Бауэр. Женщина явно была уже немолода – ее возраст выдавали медленная речь и дребезжащий голос. Но говорила она с достоинством и даже легкой снисходительностью, словно подчеркивая, что вопросы годятся для детей. Тем не менее она тоже похвалила новую игру, заявив, что наконец-то на телевидении можно хоть что-то смотреть.

Перед розыгрышем главного приза в передачу включили большой блок рекламы – несмотря на то что игра была новая, от рекламодателей буквально не было отбоя. Пока Сергей прокручивал пленку, Татьяна Григорьевна пошла вместе с девушками на кухню, чтобы принести всем чай.

– Не хотела высказывать свое мнение при ребятах, – заговорщически шепнула она, – но, по-моему, то, что мы видели, – это очень неплохо. Как вы считаете?

– Да они просто молодцы! Придумали такую игру! – горячо воскликнула Оксана. – Только Матусевич эксплуатирует их нещадно.

– Я об этом давно говорю! – тоже не смолчала Инга. – А теперь Сережке и Петьке будет еще тяжелей. Начинается сессия, а они целыми днями торчат в Останкине или в библиотеке, подбирая литературу для вопросов. Если завалят экзамены, то их лишат стипендии. Ясно, что Матусевич это никак не компенсирует. Он платит им копейки…

Татьяна Григорьевна замерла с чайником в руке и встревоженно спросила:

– Что же делать?

– Не знаю, – пожала плечами Инга. – Они и слышать не хотят о том, чтобы попросить у своего кровососа небольшой отпуск. Хотя бы на время сессии. Все твердят, мол, не могут подвести команду… А какая там команда – каждый сам за себя… Но, пожалуйста, не говорите им, что я вам рассказала…

Когда все опять расселись у телевизора, Сергей включил видеомагнитофон и на экране возник довольный, улыбающийся Матусевич. Глаза его светились торжеством от того, что ему предстояло сейчас произнести.