Текст книги "Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11"

Автор книги: Аркадий Вайнер

Соавторы: Аркадий Адамов,Василий Веденеев,Глеб Голубев,Анатолий Степанов,Иван Жагель,Людмила Васильева,Олег Игнатьев,Леонид Залата
сообщить о нарушении

Текущая страница: 167 (всего у книги 231 страниц)

Осмотревшись, незнакомец прямиком направился к суетливому парню с неопрятными усами и сел рядом с ним на диван. Казалось, это обычная деловая встреча, однако мужчины не только не пожали друг другу руки, но даже не обменялись приветствиями. Более того, если на лице загорелого красавца отпечаталась маска показного дружелюбия, то его собеседник не скрывал своей неприязни. После небольшой паузы и сверления друг друга взглядами они о чем-то заговорили, явно стараясь, чтобы их не слышали соседи.

Теперь уже Тамаре не хотелось уходить. К счастью, у нее еще осталось немного вина, и это давало возможность как-то занять себя. Совершая нехитрые манипуляции с бокалом, она отметила, что голубые глаза несколько раз обратились в ее сторону. Впрочем, особого интереса в них не отразилось, но и неприязни тоже. Обычная рекогносцировка местности. А еще через пару минут незнакомец полностью углубился в беседу, и несмотря на пониженные тона, она носила резкий характер. Тут уж ошибиться было невозможно.

Тамару никогда нельзя было обвинить в безынициативности, и сейчас она стала судорожно размышлять, как ей привлечь к себе внимание споривших мужчин. Вариантов набиралось не так уж много: можно было уронить на пол бокал или упасть в обморок, но вряд ли этому красавчику нравятся экзальтированные девицы, к тому же не первой молодости. Скорее всего, он даже не подошел бы, а предоставил официантам право оказать первую помощь истеричке.

Более радикальным способом было бы, конечно, выплеснуть остатки вина на его прекрасный костюм или голубую рубашку. Тогда уж точно он заговорил бы с ней. Однако переброситься двумя-тремя словами и добиться расположения – понятия абсолютно нетождественные.

Тут у Тамары зазвонил мобильный телефон. Это оказалась Вероника. Да и кто мог отвлекать Тамару, когда на горизонте появился мужчина ее мечты?! Подруга стала подробно рассказывать о том, что взяла билеты в театр, и не оставалось ничего другого, как выжать из ситуации максимум.

– Куда ты, говоришь, мы пойдем, в Вахтангова? – громко переспросила Тамара.

Ей хотелось выглядеть женщиной, которую все куда-то приглашают – в общем, пользующейся спросом. Однако тем самым добилась всего лишь еще одного вежливого, но мимолетного взгляда голубых глаз. Точно так же незнакомец мог отреагировать на хлопок в ладоши или чей-то кашель. Тем не менее Тамара решила сидеть в баре до победного, и, безусловно, так бы она и сделала, как вдруг все решительно изменилось.

К ругавшейся на диване парочке подлетел официант – не тот долговязый, который обслуживал Тамару, а какой-то другой. Он вроде бы лишь поправил что-то на столе – цветочек в вазочке, салфетки или скатерть – и тут же отошел, но мужчины явно изменились в лице. Буквально через секунду они стремительно поднялись и разошлись в разные стороны. Молодой человек с неопрятными усами бросился к примыкавшему к лобби-бару ресторану, где имелся еще один выход на улицу, а загорелый красавец направился в холл.

Все произошло так быстро, так неожиданно, что Тамара даже растерялась. Ее мечты об интересном знакомстве сгорали ярким пламенем прямо на глазах. Да что там сгорали – от них уже остался один пепел. Но внезапно она заметила на диванчике, именно с той стороны, где сидел голубоглазый, какой-то небольшой белый сверток. Очевидно, в спешке его просто забыли. Это был подарок судьбы!!

Схватив сверток, Тамара бросилась за незнакомцем, надеясь перехватить его у выхода из гостиницы или на автомобильной стоянке, как вдруг увидела, что за нее это сделали другие люди. Причем самым шокирующим образом.

Красавчик – уже весь какой-то взъерошенный, взведенный – стоял у громадного букета, украшавшего холл, и за руки его держали двое крепких мужчин, одетых в самые обычные потертые джинсы и выгоревшие майки. Они действовали очень решительно и в то же время старались не привлекать внимания окружающих, не устраивать скандал в дорогом отеле. Один из этих мужчин что-то негромко говорил голубоглазому, очевидно, убеждая не выкидывать никаких фортелей.

От неожиданности Тамара в буквальном смысле остолбенела, прижимая сверток к груди. Наверное, ее реакция была бы более спокойной, если бы она наткнулась на крокодилов, отдыхавших прямо на мраморном полу, или на семейство львов. Сердце ее отчаянно заколотилось, в голове зашумело.

Ей было видно, что к группе в центре холла уже спешат другие люди – такие же неприметные крепыши, как и те двое. Останавливались поблизости и просто любопытствующие. Вдруг загорелый красавец тоже посмотрел на Тамару. Он перевел взгляд на прижатый к груди сверток и тут же отвернулся. Ему явно не хотелось, чтобы кто-то проследил за движением его голубых глаз. Однако через мгновение он не выдержал и опять стрельнул зрачками в ее сторону.

Казалось, он пытался подать какой-то знак, послать какой-то сигнал. Не зная, что делать дальше, Тамара приподняла сверток, показывая, мол, эта вещь у нее и она может немедленно вернуть ее. Но теперь в голубых глазах отразилась такая мольба, смешанная с ненавистью, что не понять незнакомца было невозможно. Он категорически не желал, чтобы его пропажа обнаружилась, и очень боялся этого.

Да Тамаре и самой вовсе не улыбалось ввязываться в заваруху в холле гостиницы. А еще больше ей не хотелось объяснять, для чего она сюда заявилась. Очень забавной получилась бы эта история. Опустив голову, она прошла мимо все увеличивавшейся группы людей. Швейцар открыл перед ней тяжелую дверь, и она выскочила на улицу.

Глава 2

От гостиницы Тамара прямиком направилась в сторону Тверской улицы, где у Центрального телеграфа оставила свою маленькую, салатного цвета «шкоду». Шла она очень быстро – ей было уже не до прогулок, не до праздного времяпрепровождения, а тем более не до любовных интрижек. У стороннего наблюдателя могло даже сложиться впечатление, что она сама совершила нечто противозаконное и теперь пытается скрыться с места преступления, замести следы.

Как всегда в субботний вечер, в центре города было многолюдно. По Тверской двигался сплошной человеческий поток: пестрые, шумные компании молодых людей, влюбленные парочки, озабоченные пенсионеры с сумками на колесиках, группы иностранцев у громадных туристических автобусов, по обыкновению парковавшихся напротив «Националя», мальчишки на роликах и досках, попрошайничающие бомжи. У Тамары возникло ощущение, что все эти люди как-то по-особому смотрят на нее, а точнее, на сверток из белой бумаги, который она по-прежнему судорожно сжимала в руках. Ей казалось, что он привлекает пристальное внимание окружающих.

Было очевидно, что внутри свертка находится что-то очень нехорошее, криминальное. Не случайно загорелый красавчик так старался пригвоздить ее взглядом к полу. Возвратив незнакомцу, да еще при всех, кто находился в гостиничном холле, забытую или умышленно оставленную на диване вещь, она явно сделала бы ему очень плохо. Иначе голубые глаза не пылали бы и страхом, и ненавистью, и угрозой одновременно. Впрочем, и унеся это что-то, она вряд ли вызвала у него симпатию. Одним словом, при любом раскладе результат получался совершенно противоположный тому, которого она хотела добиться.

У Тамары появилось нестерпимое желание как можно быстрее избавиться от проклятого свертка, выбросить его в ближайшую урну. Но, как назло, по пути ей ничего не встретилось. А просто положить этот аккуратно упакованный предмет на тротуар или оставить в подворотне она побоялась: чего доброго, еще примут за террористку. Тема для Москвы была чрезвычайно актуальной, постоянно где-то что-то взрывалось, и центр столицы кишел работниками спецслужб.

Добравшись до машины, Тамара сразу же поехала домой. Сверток она бросила на сиденье рядом с собой и всю дорогу поглядывала на него, вновь и вновь мысленно возвращаясь к тому, что с ней недавно произошло, в деталях разбирая свое приключение.

Не было никаких сомнений, что задержавшие красавчика люди имеют прямое отношение к официальным органам. Иначе они не вели бы себя так вольготно в холле дорогого отеля. Не каждому позволят устраивать здесь облавы, выкручивать кому-то руки. Так распугаешь всех клиентов. Скорее всего, это были переодетые в цивильную одежду сотрудники милиции. А может быть, кто-то еще круче.

Но тогда, естественно, возникал вопрос: кем является голубоглазый красавец? Крупным мошенником? Отпетым уголовником? Шпионом? Предателем Родины, пожелавшим продать иностранной разведке чертежи самого современного истребителя вместе с документацией стиральной машины, освоенной на том же военном заводе? Здесь можно было делать какие угодно предположения!

Подъехав к своему дому на Зоологической улице – почти в центре и в то же время тихо, спокойно, так как основные магистрали проходили в стороне, – Тамара поставила машину в подземный гараж и на лифте поднялась к себе на восьмой этаж. У нее была небольшая квартирка с одной спальней и светлой гостиной, обставленной в английском стиле: мягкие диваны и кресла с кучей подушек, шторы в мелкий цветочек, фальшькамин, украшенный поверху милыми сердцу безделушками, и множество литографий певчих птиц в искусственно состаренных рамках. В общем, уютное гнездышко.

Не раздеваясь, она упала на диван и долго сидела в каком-то оцепенении. Брошенный на журнальный столик сверток вызывал у нее противоречивые чувства. С одной стороны, Тамаре, как и любой другой женщине на ее месте, ужасно хотелось посмотреть, что там, из-за чего разгорелся весь сыр-бор, какими делишками занимается мужчина ее мечты, а с другой – было страшно влезать в эту историю еще глубже, искать на свою голову новые приключения. Пережитых страхов ей вполне хватало. Однако в конце концов любопытство пересилило.

Взяв сверток, она прежде всего покрутила его в руках, понюхала, приложила к уху. Внутри находился какой-то легкий предмет прямоугольной формы, слегка тарахтевший при встряхивании. А завернут он был в обычную писчую бумагу, скрепленную прозрачным скотчем.

После первого шага решиться на второй Тамаре было уже гораздо проще: она стала аккуратно отклеивать скотч, словно пытаясь сохранить себе возможность восстановить упаковку в первоначальном виде. Когда же бумага была развернута, перед ее глазами предстала обычная видеокассета. Такую можно приобрести в любом подземном переходе. На картонном футляре не имелось никаких наклеек или надписей, разве что обычная заводская маркировка.

Теперь останавливаться было бы уже глупо. Включив телевизор, Тамара вставила кассету в видеомагнитофон и нажала на пульте кнопку «Play».

Изображение пошло практически сразу же, без всяких фирменных заставок или титров, оно оказалось черно-белым и не очень контрастным. Точнее, в центре картинка была четкая, а по бокам немного расплывалась. Было очевидно, что съемка – любительская и велась она одной, неподвижно закрепленной, спрятанной камерой.

На экране возник просторный номер дорогой гостиницы с безбрежной кроватью, тумбочками по бокам, изящными лампами, круглым столиком с полукреслами и другой изысканной мебелью. Слева виднелось большое окно с тяжелыми портьерами и кисейной занавеской, хорошо пропускавшей свет, но не позволявшей разобрать пейзаж за ней. Так что с ходу определить, что это за отель и в каком районе города он находится, было невозможно.

Какое-то время комната оставалась пустой, но уже вскоре дверь распахнулась и вошел средних лет мужчина в сопровождении двух молодых, симпатичных, ярко накрашенных девушек. Причем этот человек фамильярно обнимал своих спутниц за талии, если не ниже.

Мужчину Тамара узнала сразу. Это был известный политик, председатель одной из партий, – кажется, она называлась «Сильная Россия», – и глава довольно крупной фракции в парламенте по фамилии Дергачев. Он часто появлялся на телевизионных экранах, был завсегдатаем различных ток-шоу, всегда резко критикуя правительство, окружение президента, ратуя за либерализацию экономики. Кое-кто из журналистов называл его даже главной надеждой страны.

Ну а сопровождавшие политика девицы были, скорее всего, дорогими проститутками. Они сразу же, без всякого стеснения и уговоров, начали раздеваться, в то время как Дергачев взялся за мобильный телефон. Однако девчонки, дурачась, стали отбирать трубку, стягивать одежду, туфли и с него. Очевидно, все члены этой милой компашки были неплохо знакомы и встречались уже не первый раз, иначе откуда такая непосредственность. В конце концов политик, смеясь, подчинился, но прежде, чем окончательно разоблачиться, он достал из мини-бара бутылку шампанского, бокалы и налил себе и своим спутницам.

О чем говорила эта троица, слышно было плохо. Скорее всего, микрофон что-то загораживало. Доносились разве что отдельные фразы, смех, перемежаемые какими-то хрипами, стуками. Чтобы расшифровать и понять все там сказанное, понадобилась бы специальная аппаратура. Однако в данном случае необходимости в ней не было никакой: теплая компания, безусловно, вела ничего не значащий треп.

Потом все переместились на кровать. Долго смотреть происходившее в гостиничном номере Тамара не смогла. На всякий случай она прокрутила запись до конца, периодически останавливая перемотку и включая изображение, но ничего принципиально нового для себя уже не увидела: Дергачев то занимался с проститутками любовью, то опять выпивал, то просто лежал совершенно обнаженный, бесстыже разбросав ноги, и разговаривал с кем-то по мобильному телефону. Голос его был властным и резким, каким он обычно вещал с парламентской трибуны. Было похоже, что он отдавал какие-то распоряжения.

Для чего сделана эта видеозапись, Тамара поняла, конечно, сразу. Речь шла об элементарном шантаже. Точнее, учитывая положение в обществе запечатленного на пленке человека, масштабы и цели шантажа должны были быть грандиозными, и за этим стоял не только материальный интерес. Глупо искать компромат на видного политика, депутата, рассчитывая получить взамен всего лишь деньги, пусть и значительную сумму. Тогда лучше было заснять какого-нибудь банкира. Видимо, кто-то пытался таким образом добраться до рычагов власти, стать участником глобальных процессов в этой стране.

Впечатляющими были и возможности людей, заказавших и организовавших такую съемку. В любом приличном отеле, который заботится о своей репутации и, соответственно, о доходах, тщательно оберегают личную жизнь клиентов. Но в данном случае это не стало непреодолимым препятствием. Кому-то из высокопоставленных служащих гостиницы, видимо, хорошо заплатили. А может, и не одному. Возможно, применялись и другие методы убеждения.

Был, безусловно, перекуплен и кто-то из ближайшего окружения Дергачева, все знающий о своем шефе, о его привычках, любимых местах отдыха. Ведь нужно было точно назвать гостиницу, номер, время встречи с проститутками. Не исключено, что политика предала даже его охрана, обычно проверяющая помещения, в которых предстоит находиться шефу. Мелкие мошенники за такую операцию, конечно, не взялись бы. Здесь чувствовался масштаб, особая наглость, изощренность планов.

Тамара ощутила парализующий страх. Ей совершенно не нужна была эта отвратительная чужая тайна. Случайно или из-за своей собственной глупости, она оказалась в ситуации, способной в буквальном смысле уничтожить ее, растереть в порошок. Если Тамара каким-то образом попадет в руки организаторов шантажа, они отнесутся к ней как к досадному недоразумению, печальную судьбу которого даже не стоит обсуждать. И никому не будут интересны истории о женском одиночестве, об обрыдлости добропорядочной жизни, о вполне объяснимом желании каждого существа в этом жестоком мире получить хотя бы капельку тепла, участия, любви.

Ей захотелось как можно быстрее избавиться от злополучной кассеты, уничтожить ее. Даже мысль о том, что загорелый незнакомец такому повороту событий, возможно, будет совсем не рад, нисколько не поколебала решимость Тамары. К черту всех красивых и голубоглазых!! Пропади они пропадом!! В конце концов, она с этим человеком больше никогда в жизни не увидится, так как поиски приключений были предприняты ею в первый и последний раз! Она бухгалтер и должна развлекаться со счетной машинкой, а не шляться по злачным местам.

Буквально вырвав кассету из видеомагнитофона, Тамара бросила ее на пол и стала яростно топтать ногами. Пластиковая оболочка разломалась быстро, однако сама пленка, хотя и перепуталась, скомкалась, была еще целой. Тамара попыталась рвать ее руками, но силенок у нее явно не хватало. Тогда она взяла ножницы и долго кромсала темно-коричневую ленту, страдая от своей беззащитности, от мерзкого ощущения грядущих неприятностей.

Когда от кассеты остались лишь какие-то клочья, пластиковые обломки, Тамара собрала все это в пакет, вынесла его на лестничную площадку и выбросила в мусоропровод. Потом она приготовила себе чай, забилась в угол дивана, накрылась пледом и долго сидела, не включая света, горько оплакивая свою дурацкую жизнь.

Глава 3

Кабинет генерала Шпака был большим и строгим, как само здание ФСБ на Лубянке, в котором он находился. Серые стены украшал всего лишь один портрет – президента страны, а стоявшие здесь столы, стулья и шкафы выглядели массивными, неподъемными, подчеркнуто казенными. Подобную мебель изготавливали в пятидесятых годах прошлого века для высокопоставленных советских чиновников, и она способна была убить любую вольность в поведении пользовавшихся ею людей. На таких стульях не рассядешься вальяжно, не откинешься назад, не забросишь ногу на ногу. На такие столы не поставишь какую-нибудь легкомысленную лампу, не устроишь на них живописный беспорядок.

Накануне, в субботу, Шпак уехал с работы очень поздно. Гораздо позже обычных девяти-десяти часов вечера. Тем не менее в воскресенье с утра, направляясь на персональной «Волге» на свою дачу, он заскочил в «контору», хотя это было совсем не по пути. На то имелись веские причины.

В последние полгода генерал занимался решением чрезвычайно важной проблемы, находившейся под контролем не только председателя Федеральной службы безопасности, но и лично главы государства. И хотя сам Шпак не ездил на доклады к президенту, но постоянно ощущал давление с той стороны, его постоянно поджимали со временем, так что он уже давно забыл, когда полноценно отдыхал.

Без преувеличения можно было сказать, что в данном случае речь шла о безопасности всей страны. По поступавшей в ФСБ информации, какая-то влиятельная и хорошо законспирированная преступная группировка вела целенаправленный сбор компромата на депутатов Государственной думы, в основном на руководителей фракций, их ближайшее окружение. Это означало, что создавался мощный рычаг давления на политическую систему, и если его не ликвидировать, то со временем все принципиальные решения нижней палаты парламента, в том числе связанные с программами приватизации государственной собственности, с распределением бюджетных средств, будут приниматься в угоду мафиозных структур. Если уже не принимались.

Кто-то играл по-крупному. Нагло и в то же время гениально. Причем, чтобы взять под контроль Думу или значительную ее часть, шантаж подходил больше всего. Он был гораздо эффективнее, чем, скажем, подкуп. И не потому, что чиновники категорически отказывались от денег. Как раз наоборот, взятки они охотно брали, но это означало, что в самый важный момент их могли перекупить еще большей суммой. А под угрозой обнародования скабрезных фактов личной жизни, что было равнозначно политической смерти, никто выкаблучиваться, метаться из стороны в сторону, менять свою позицию не стал бы.

Проблема усугублялась еще и тем, что случаи шантажа оставались, как правило, неизвестными. Никто из тех, на кого действительно имелись компрометирующие материалы, кого уже взяли за горло, не спешил бежать с заявлениями в милицию, обращаться с жалобами в средства массовой информации. Все оставалось шито-крыто. Так что представить реальные масштабы преступных действий было трудно. Возможно, это был как раз тот случай, когда внешне румяное яблочко внутри уже все насквозь изъедено червями.

Ситуацию надо было срочно прояснять, искать какие-то концы, факты, доказательства, каких-то свидетелей, готовых дать показания. И большие надежды генерал Шпак возлагал на субботнюю операцию, в ходе которой его сотрудники должны были взять с поличным представителя шантажистов и помощника одного известного политика, депутата по фамилии Дергачев. Их встреча состоялась вчера, в половине шестого вечера, в лобби-баре отеля «Метрополь».

По данным информаторов ФСБ из окружения Дергачева, человек мафии должен был предъявить какой-то компромат и изложить условия, при выполнении которых у политика оставался шанс продолжить карьеру в Думе. Ну а в случае несогласия он будет просто уничтожен. Разговор здесь был коротким, церемониться никто ни с кем не собирался.

Однако в самом начале та встреча внезапно прервалась. И хотя оба ее участника были задержаны и доставлены на Лубянку, ничего подозрительного у них не обнаружилось. Безрезультатным оказался и длительный допрос: эти люди все отрицали, говорили, что в баре оказались случайно, и их пришлось отпустить. Да еще извиниться перед ними.

Непосредственно руководил операцией в гостинице подполковник Зимин – толковый, грамотный молодой мужик, ходивший в любимчиках у генерала. Однако в этот раз подполковник явно оплошал: где-то он и его люди недоработали, что-то прошляпили, кого-то из подручных этой парочки просмотрели.

Более того, Зимину не только не удалось взять шантажиста с поличным, но он фактически раскрыл все карты перед мафией. Теперь криминальные структуры будут знать, что за ними ведется охота, и, возможно, на какое-то время залягут. Как их тогда искать?! Где?! И совсем уже скверным было то, что поставлены под удар люди, передававшие важную информацию в ФСБ. Наверняка бандиты будут их вычислять, ведь кто-то же сообщил спецслужбам о предполагаемой встрече.

Чувствуя свою вину, Зимин всю ночь работал, уничтожив за это время полбанки растворимого кофе и выкурив две пачки сигарет. Здоровья на такие посиделки ему еще хватало. И когда Шпак утром приехал в «контору» и позвонил подполковнику по внутреннему телефону, тот сразу поднял трубку.

– Есть новости? – после короткого приветствия спросил генерал.

– Да.

– Тогда давай ко мне.

Зимин появился через пять минут. Он был высок, где-то под метр девяносто ростом, хорошо сложен, но на лицо немного простоват – круглый, короткий нос, выцветшие брови, бледные веснушки, похожие на солому волосы. Прямо-таки деревенский пастух, все лето проживший на пастбищах, под палящими лучами солнца, дождями и знойными ветрами. После бессонной ночи глаза его были красными, но светились торжеством. В руках он держал пухлый конверт.

– Ну что у тебя, Володя? – буркнул Шпак.

Наедине он всегда называл подполковника по имени, даже когда был чем-то недоволен, как, например, сейчас, после с треском проваленной операции. И это доверительное обращение, больше, чем крик, ругань, заставляло Зимина рвать жилы на работе, просиживать здесь с утра до ночи.

Ни слова не говоря, подполковник подошел к столу, достал из конверта стопку фотографий, потом отобрал всего пять, по его мнению, лучших, и разложил перед начальником. Шпак не спеша перебрал их, и ему сразу стало понятно, чему так радуется подчиненный.

Фотографии явно были сделаны с видеозаписи, запечатлевшей вчерашнюю встречу в «Метрополе». Что-то подобное генерал уже видел, но у этих снимков имелся какой-то необычный ракурс. На первых двух были видны задержанные в баре помощник депутата и шантажист, а на третьем – место, где они сидели, четко просматривался какой-то сверток. На следующей фотографии этот сверток брала какая-то женщина. И с ним же она была заснята у выхода из гостиницы.

– Где ты это взял? – спросил генерал, удивленно глядя поверх очков. – Садись, садись, чего стоишь. Или ты так замаливаешь свои грехи?!

Зимин аккуратно подсел к столу, все еще изображая раскаяние.

– Как вы знаете, вчера велась оперативная съемка встречи подозреваемых в «Метрополе», – кротко поджав губы, начал рассказывать он. – После того как мы их задержали, но ничего криминального не обнаружили, я просмотрел нашу видеозапись несколько раз. К сожалению, безрезультатно. Но уже тогда эта особа показалась мне подозрительной.

Генерал опять взял ту фотографию, на которой женщина была запечатлена на выходе из отеля, с прижатым к груди свертком. Поизучав снимок, он спросил:

– Она тоже была в баре?

– Да. Пришла даже раньше нашей парочки и сидела в течение всей встречи.

– Далеко?

– Через стол. Причем все время посматривала в их сторону. Не явно, но ошибиться здесь никак нельзя, – сдержанно усмехнулся подполковник.

– Думаешь, эта дама – подручная шантажиста? Она что, страховала его?

– Скорее всего! Возможно даже, что именно она заметила что-то подозрительное и подала какой-то знак: покрутила свой бокал, достала мобильный телефон. А как только мужчины ушли, женщина тоже вскочила и побежала к выходу. У столика подозреваемых она на секунду задержалась, но на нашей пленке не было видно почему – съемка велась со спины. Оптимальный ракурс всегда трудно предугадать, тут уж как вздумается повернуться объекту.

– Тогда откуда же эти снимки?

Зимин удовлетворенно кивнул, показывая, что переходит к главному:

– Вчера поздно вечером я еще раз съездил в гостиницу. Решил проверить одно свое предположение.

– Какое?

– Дело в том, что служба безопасности «Метрополя» тоже осуществляет видеоконтроль за многими внутренними помещениями, в том числе за лобби-баром, и все это записывается на пленку, а потом хранится некоторое время. На всякий случай. Я подумал, что их камеры могут быть установлены иначе, чем стояла наша, и мы получим дополнительную информацию.

– Так, конечно, и случилось! – догадался генерал.

– Да, на их пленке было четко видно, что шантажист, убегая в сторону холла, оставил на диване какой-то небольшой сверток. Если судить по его форме – это, скорее всего, видеокассета, завернутая в бумагу. А женщина ее забрала!

Генерал помолчал, мрачно сведя брови. Он пока считал преждевременным разделять восторги подчиненного. В его жизни было так много самых невероятных случаев, удивительных совпадений, что он никогда не хватался за самое очевидное, удобное объяснение. Наконец он, словно думая вслух, изрек:

– А как мы докажем, что она – сообщница?

– Посмотрите, какие у женщины глаза на последнем снимке, ну на том, что вы держите в руках. Здесь можно ясно прочитать испуг.

– Да она растерянна.

– Не то слово! Она видела, как мы замели главаря в холле, и старается унести ноги. Иначе откуда этот страх?! Чего она всполошилась?!

Шпак еще немного подумал и пробурчал:

– Выражение лица к делу не пришьешь.

– Не понял, товарищ генерал…

– Даже если мы найдем эту молодую даму и предъявим ей фотографии, она вполне может сказать, что не знает о содержимом свертка, не знакома ни с кем из находившихся тогда в баре. И вообще зашла в гостиницу совершенно случайно. Придумает какую-нибудь дурацкую историю… А?

– Как пить дать, придумает. Тут уж никаких сомнений быть не может, – подтвердил Зимин. – Будет выкручиваться, юлить. Но искать-то ее все равно надо. Чем больше мы будем знать людей, причастных к шантажу, тем больше шансов добраться до организаторов. Еще одна зацепка не помешает.

– Не говори банальностей, – с очевидной досадой оборвал подчиненного Шпак. Он еще немного покрутил в руках фотографии. – А как ты ее найдешь?

– Пока не знаю, – тоже закручинился подполковник: не ему, конечно, было учить шефа. – Дайте мне немного времени. Соображу что-нибудь…

– Времени у нас как раз и нет. В понедельник мне придется докладывать, каких дров мы наломали.

– Я постараюсь быстрее…

Накручивать подчиненного еще больше не было никакого смысла. Генерал кивнул:

– Хорошо… Я сейчас поеду на дачу… Обещал жене… Завтра расскажешь, что придумал… А если будет что-то срочное, звони прямо туда…

Собрав фотографии, Зимин поднялся.

– Разрешите идти?

– Ступай, – по-простецки бросил шеф.

Кабинет подполковника находился этажом ниже и был, конечно, не таким просторным, как у генерала. Здесь с трудом помещались небольшой стол, пара стульев, шкаф с бумагами и внушительный, много раз перекрашенный сейф, отчего его тускло блестевшие бока казались побитыми оспой. Ну а стены в этой комнате вообще были первозданно чистыми – ни портретика, ни календарика с видами столицы.

Зайдя к себе, Зимин сел за стол, опять разложил фотографии, закурил и погрузился в глубокую задумчивость. Честно говоря, ему нравилась запечатленная на снимках женщина. Не красавица, но очень симпатичная: пышные, слегка подвитые волосы, большие глаза, аккуратный нос, высокая, полная грудь. И явно не глупа. С ней наверняка можно поговорить на любую тему, да и чувство юмора у нее, безусловно, есть. Такая могла бы составить счастье многим мужчинам.

Вопрос для Зимина являлся чрезвычайно актуальным. Год назад от него ушла жена, забрав с собой двух сыновей-школьников, и в жизни подполковника образовалась ничем не заполняемая пустота. Причина расставания была весьма банальной – он все время проводил на службе и не заметил, что у супруги, работавшей в конструкторском бюро небольшого заводика, появился воздыхатель. Новый избранник оказался совершенно неказистым, и главным его достоинством было лишь то, что он трудился на том же самом заводе в соседнем отделе и постоянно находился рядом. Как говорится, всегда был под рукой.

При разводе Зимин не устраивал скандалов – он был гордым человеком. И сейчас, созваниваясь с бывшей женой, чтобы во время редких выходных побыть с сыновьями, подполковник делал вид, что ничего особенного не произошло, что ему вполне комфортно жить одному. Но на самом деле Зимин безумно устал и ему хотелось устроить свою личную жизнь. Поэтому любая симпатичная женщина вызывала его тщательно скрываемый, причем часто даже от себя самого, интерес.

Невольно он залюбовался и фотографиями Тамары Никитенко. Однако мысли о том, чем эта дама занимается, на кого работает, какие дела за ней могут тянуться, сразу избавили подполковника от ненужной сентиментальности. «Как же тебя найти, милочка?!» – подумал он, яростно растирая ладонями уставшие, слезившиеся глаза.

Самым логичным сейчас шагом было бы размножить эти снимки и разослать своих людей по гостиницам, ресторанам, барам, игорным заведениям и другим публичным местам. Пусть поспрошают официантов, метрдотелей, вахтеров, сотрудников охраны, покажут им фотки. Наверняка эта женщина не ведет затворнический образ жизни и где-то ее могли запомнить. Но такой путь, особенно в многомиллионном городе, был очень трудоемкий и совсем не гарантировал успеха.