Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Александра Турлякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 62 страниц)

Джейк отпрянул, поморщился гадливо. Вот чёрт, повезло тебе с соседом…

От таких неприятных мыслей на душе стало ещё тоскливее, и камера показалась тесной, голой, скучной до тошноты. Хорошо хоть, голова эта проклятая перестала болеть. Хорошо…

Джейк подошёл к решётке, осмотрел замок, даже набрал наугад один из кодов, тот, который был во флоренийской клинике на Гриффите. Бесполезно. Лионелли использовал вместо кода свою руку. Закодированный рисунок всей ладони хозяина сейчас применяется повсеместно. Подделать его довольно сложно, но возможно. Это всегда так. Какой сейф ни делай, отмычку к нему рано или поздно всё равно подберут. Но здесь скорее всего срабатывает автоматика. Все двери открываться могут разом на пульте управления.

Ничего. Над этим стоит подумать на досуге, благо времени свободного впереди обещается прорва.

Прикосновение холодных прутьев ожгло кожу, когда Джейк обхватил их пальцами и прижался к ним лицом. Напротив, через коридор, такая же точь‑в‑точь камера, но пустая, в ней никого. Прислушался к однотонному тяжёлому гулу, впервые за всё время различил в нём отдельные людские голоса: кто‑то разговаривал, кто‑то пытался петь, кто‑то плакал или смеялся. Все эти звуки доносились справа, с левой стороны – одна лишь тишина. Видимо, Джейк занимал последнюю обжитую камеру в этом ряду. Ощущение близкого присутствия других людей несколько успокаивало. Если стоять с закрытыми глазами, то гул чем‑то напоминал казарму. Было в нём что‑то привычное, давно забытое. Это не та камера а Центре, у «информаторов», с её изолированными от всего мира стенами, куда сумел проникнуть только полковник Барклиф.

Интересно, сумел ли он следы замести, или на него всё‑таки как‑то вышли? И как там лейтенант? Жив ли?

Задумался, вспоминая то, что было совсем недавно. Просто удивительно, как много могут вместить всего несколько дней! Сколько событий! И тут аж вздрогнул, как от удара, от неожиданного низкого рёва сирены. Бросился обуваться, понимая, что что‑то сейчас должно произойти. Торопливо затягивал шнурки, когда решётка с лязгом откатилась в сторону. Охранник возник в проёме, прикрикнул:

– Пошевеливайся!

Джейк вышел в коридор, взглядом окинул помещение. Да, тюрьма серьёзная. Камеры справа и слева в два этажа. Это ж столько народу можно разместить! Ужас!! Потолки высоченные, люминесцентные лампы везде и бетон.

Опустил голову и наткнулся взглядом на своего соседа. Тот нагло ухмылялся, щуря глаза. Ростом пониже, но здоровый и грузный мужичище. Было в нём к тому же что‑то уголовничье, будто в тюрьме этой и вправду содержат матёрых преступников, а не несчастных захваченных в космосе пассажиров.

– Ага, новенький! Хорошенький мальчик!

– Отвали! – Джейк смерил его убийственным взглядом, а в ответ услышал мерзкое хихиканье. Тип сразу же приткнулся, как только раздался короткий, совсем по‑военному приказ:

– На пра‑ввво!

Они пошли по коридору мимо камер, и Джейк, глядя поверх плеча впередиидущего, старался прикинуть на ходу, сколько их здесь таких собралось. Тип этот, как будто специально, шёл так медленно, что от него до следующих образовался промежуток метра в три.

– Быстрей шагать не можешь? – спросил Джейк, чувствуя к своему соседу одно лишь раздражение. А тут за спиной загромыхал ботинками охранник, Джейк и опомниться не успел, только инстинктивно уклонился от просвистевшей над головой дубинки. Удар пришёлся переднему по шее.

– Какого чёрта плетётесь, как бараны? Пошёл‑пошёл, шевели давай ногами!

Охранник, молодой и потому, наверное, такой сердитый, отвешивал дубинкой направо и налево, но Джейку досталось крепко всего раз, по руке, а вот сосед его оказался более удобной мишенью. Злобно чертыхаясь и оправдываясь, он трюхал за Джейком самым последним, чуть не наступая на пятки.

– Ста‑а‑я‑ать!

Перед входом в столовую их построили в одну шеренгу, и Джейк снова оказался самым последним. Попутчик его, с которым они только что бежали по коридору, стоял теперь по правую руку, шумно сопел и отдувался.

А вокруг сновали охранники, все в одинаковых коричневых комбинезонах без намёка на знаки отличия, с оружием у пояса, с дубинками в руках.

Какой‑то незнакомый человек медленным шагом прошёлся мимо всей шеренги. Судя по неожиданной тишине и строгому порядку, воцарившемуся при его появлении, это была какая‑то местная «шишка».

Джейк почувствовал, как против воли тело его само потянулось в струнку, а плечи – побороли уже привычную болезненную сутулость. Всё она, эта армейская выучка!

– Ты забыл, Пэрри, что это было твоё последнее предупреждение? Так хочется в карцер? – Человек этот остановился как раз напротив соседа Джейка, и его близкое присутствие действовало угнетающе. Но любопытство всё же пересилило. Джейк скосил глаза, рассматривая незнакомого улиссийца. Ростом выше среднего, телосложение не так чтобы очень. Лицо, немолодое уже лицо человека лет сорока‑сорока пяти, совсем неприметное на вид. Но выражение глаз говорило о многом. Именно эти серо‑стальные спокойные глаза хладнокровного убийцы заставляли злосчастного Пэрри трястись от ужаса.

– Ты раздобрел, смотрю, бездельник, – улыбаясь совсем уж дружелюбно, он ткнул заключённого в мягкий выпирающий животик. – Думаешь, таких, как ты, без образования, нам некуда пристроить? Или по здоровью не попадёшь на расчистку шлюзов?.. О‑о! – Посмеялся над своими же словами, и этот смех был как сигнал остальным вокруг расслабиться. – После обеда отправьте нашего Пери на помощь к «зелёным». Вы слышали, Дженкинс?

Рыхление земли и прополка рассады не требуют диплома, а тебе эта работа на пользу пойдёт.

Два небольших шага вперёд – и Джейк ощутил на своём лице изучающий спокойный взгляд.

– Ну, а тебя, экс‑гвардеец или провалившийся шпион, думаешь, и наказать никто не посмеет? У нас для преступников свои меры воспитания…

– Я не преступник…

Молниеносно выброшенный кулак вошёл в точку чуть ниже грудины, как раз туда, где не помог бы даже прекрасно развитый пресс. Дыхание перехватило, и перед глазами заплясали огненно‑чёрные шары. «Интересно, сумел бы ты предупредить этот удар или хотя бы угадать его, блокировать?» – Такая мысль появилась не сразу, но Джейк был доволен, что на ногах, по крайней мере, сумел устоять.

Медленно выпрямился, всё ещё заслоняясь поднятыми руками, в лицо ему целился выброшенный вперёд палец.

– А это правило номер один: когда говорит господин Свенссон, начальник здешнего заведения, остальные молчат! Ясно?!

Джейку сил хватило только на то, чтоб кивнуть.

– На мои вопросы отвечают сразу – и это правило номер два! – Второго удара не последовало, хоть Джейк и ждал его, внутренне сжался, напрягая мышцы. – Ясно, заключённый?

– Да, ясно, господин Свенссон. – Последних два слова он добавил скорее по привычке, но и силу кулаков тоже не хотелось больше на себе испытывать. А улиссийцу понравилась его понятливость, он улыбнулся, щуря спокойные глаза маньяка.

– Быстро схватываешь… Надеюсь, за две последующие недели ты многому научишься. – И отвернулся равнодушно, пошёл мимо, только спросил уже на ходу. – Почему он до сих пор без браслета?.. – Ему что‑то ответили, один из охранников, семенящий следом. – Выдайте ему какую‑нибудь куртку: на улице сегодня прохладно…

* * *

Одёжка, которую ему вручили сразу же после обеда, не была новой. Разглядывая покрой, Джейк понял, кто был её прежним хозяином. Пилот с военного сионийского патрульного корабля. Должно быть, офицер, хотя все знаки отличия вырваны, оборваны погоны и нашивки на груди и рукавах, остались от них лишь тёмно‑синие, невыгоревшие места.

Интересно, откуда она здесь, и жив ли её прежний хозяин?

Оба вопроса отпали сами собой, когда глаза наткнулись на аккуратную дырочку в углу левого нагрудного кармана.

Джейк брезгливо поморщился. Ткань даже на ощупь показалась в этом месте заскорузлой, как от запёкшейся крови. Одежда с убитого сионийского пилота! Как можно?! Это же мародёрство какое‑то.

Как надевать на себя одежду, снятую с убитого человека?

Мораль – вещь хорошая, но на улице и правду оказалось очень холодно. Джейк натянул на себя эту обновку, мысленно надеясь, что тот пилот был неплохим парнем. Тонкая мягкая ткань отлично согревала, и вскоре Джейк уже беззаботно оглядывался, знакомясь с новой обстановкой.

Внутренний двор, куда их выпустили на так называемую послеобеденную прогулку, с двух сторон был притиснут зданиями. Одно двухэтажное, Лионелли назвал его тогда четвёртым тюремным блоком, скучное кирпичное строение с решётками на окнах, да и окна‑то только на втором этаже.

Напротив – ещё одно пятиэтажное строение. Оно глядело во двор глухим и слепым боком, по стене строители, видимо, большие шутники, тёмно‑красным кирпичом выложили короткую надпись огромными буквами: «Начало исправления – в дисциплине!» Джейк невольно усмехнулся, вспомнил Свенссона. Вот уж кто повёрнут на дисциплине, это точно.

Слева – высокая каменная стена, по ней, сверху, колючая проволока, скорее, для порядку, а не с целью предотвратить возможность побега. Вдоль этой стены четыре вышки с мощными лампами, с постами наблюдения.

Да‑а, тоскливое местечко, особенно после Гриффита. И холодрыга не в пример. Джейк поморщился, чувствуя острую нехватку солнечного света и тепла, вскинул голову почти инстинктивно, силясь разглядеть яркую точку Саяны, хотя знал уже, что Саяна далеко, чуть ярче обычной звезды. А тут её ещё заслонила собой огромная туша Хариты. Сквозь толстенную оболочку пластикилитового купола и мутную пылевую атмосферу Улиссы, она казалась коричнево‑жёлтой с розовыми прожилками. Она закрывала полнеба, она угнетала своей близостью, своей массивностью, своим присутствием.

Как можно так жить?! Всю жизнь! Да и можно ли такую жизнь назвать жизнью? Всегда под куполом, дышать кислородом искусственного производства, не видеть зелени, не видеть звёзд, ничего не видеть! Как непривычно здесь после Гриффита непривычно и тоскливо.

Людей из заложников было немного, от силы человек тридцать, сейчас они разбрелись по двору, и от этого их казалось совсем горсточка. Продрогшие серые тени. Никто из них даже не смотрел в сторону Джейка, но он чувствовал на себе настороженные изучающие взгляды. Никто не подходил с предложением о знакомстве, да и сам Джейк не особенно хотел этого. Ему хватило того Пэрри из соседней камеры. С одной стороны даже хорошо, что его отправили на работы, меньше толкотни вокруг.

Джейк поглубже всунул руки в карманы лётчиковой куртки, потоптался на месте. Ноги в туфлях на ледяном покрытии площадки ощутимо стыли. Чем так прогуливаться, лучше бы где‑нибудь работать. Как тот Пэрри, на земле и среди зелени. Захотелось в камеру. И хоть она уже порядком опротивела, там была койка и одеяло, там было теплее.

Чтоб окончательно не впасть в уныние, Джейк попытался отвлечь себя какими‑нибудь интересными мыслями, но в голову лезла одна бестолковщина, вроде тех недавних размышлений о побеге.

Сбежать‑то можно. Пусть не через стену, она высокая, но по проволочной решётке, вон, той, что слева, попробовать можно, она пониже, да и сила в руках для этого есть. Но там дальше опять бетонированный открытый для всех глаз двор. Нигде не спрячешься, с любой из вышек снимут. А там ещё два блока, и в них есть люди, значит, есть охрана. Да и куда здесь бежать?! Все мы под одним колпаком, одним воздухом дышим.

Для выхода наружу, не иначе, специальное снаряжение нужно. Бесполезно всё! Всё бесполезно! Что толку душу травить?!

Чёрт с ними! Пускай куда хотят, туда и отправляют. Скорей бы уж. Тот начальник, Свенссон, говорил про две недели. Неужели они так и пройдут, эти две недели? В тоске, в холоде, в безделье…

Джейк походил туда‑сюда немного, согреваясь в движении. Некоторые опасливо сторонились. Какой‑то один, ростиком невысокий, лицом похожий на Марио Моретти, стоял прямо, разглядывал с вызывающим спокойствием. Так обычно ведут себя, когда упорно ищут повод для драки. Джейк, напротив, первый день своего знакомства не хотел начинать с крупной ссоры, поэтому сделал вид, что вызова не понял или не заметил, просто отошёл в сторонку, опустился на корточки спиной к натянутой сетке забора, устало закрыл глаза. Так, с защищённой спиной, он чувствовал себя куда спокойнее. А люди вокруг неспешно передвигались, переговаривались, толпились парочками, отдельные личности шмыгали от компании к компании. Один такой, явно по чьёму‑то поручению, подобрался к Джейку, присел рядом, заглядывая в лицо, спросил с участием:

– Ну, што, холодно с непривычки?

Джейк в ответ только плечами повёл: вслух говорить было неохота, но и молчать – невежливо.

– Это ничего. В прошлый раз хуже было… Нас даже на улицу не выпускали… Опять перебои с подачей тепла… Накрылось что‑то… Ещё пару деньков поморозят… Они, вон, – повёл острым носиком в неопределённом направлении. – на себя последнее тепло перебросили… Нам‑то?.. Мы‑то, што?.. Мы не подохнем… Нам не привыкать… Нас здесь за людей не держут…

– И часто так бывает, когда мёрзнете? – Джейк спросил скорее для порядку. Только, чтоб разговор поддержать, а навязавшийся собеседник и сам уходить не спешил. Видом он напоминал мышонка. Маленького юркого мышонка. Глазки остренькие, внимательные, такие же выпуклые и блестящие. Носом тянул простужено, по‑детски. Прогнать его было бы стыдно, видимо, на это расчет и сделали, когда подсылали.

– Ну‑у, – протянул, задумавшись. – Бывает… Бывает, конешно…

А ты здесь давно? – Резко тему сменил, чувствуя всё большую свободу в общении с незнакомым человеком.

– Не помню! – Джейк признался честно, даже рассмеялся невольно.

– Не помнишь? Как попал сюда, не помнишь? Тебя, што, тяжёлым чем по башке треснули при захвате? – Он поддержал смех Джейка. – Ну, ты даёшь!..

– Мне вообще‑то говорили, что три дня назад как…

– Так ты тот, который с Пэрри? Соседи камерами, да? – Джейк кивнул в ответ. – Ты, смотри, поосторожнее с ним… Он у нас старожил, пятый год здесь… Он – того маленько… – парень, улыбаясь, постучал согнутым пальцем себе по лбу. – На него никто давно уже внимания не обращает. Даже Свенссон на работы не посылает… Этот Пэрри – ещё та деревяшка… А липнуть начнёт – двинь его разок в зубы. Он это хорошо понимает… Но скотинка мстительная, его лучше на глазах держать… Ещё толкнёт что‑нибудь под ребро. С него станется…

– А зачем его тогда такого держать здесь?

– А кто его знает? – незнакомец плечами пожал. – Сначала, вроде, выкуп ждали… Он же сбежал из закрытой лечебницы, на Ниобе где‑то… Да психопат он – вот и всё! Кому он такой нужен? Только жрёт зря, и дышит нашим воздухом… Бестолочь…

Так это тебя, да, в спасательной капсуле взяли? Ух, ты! А я сразу и не распознал. Ну, извини тогда. – Ничего так и не объясняя, он поднялся и отошёл в сторону. Джейк хмыкнул, уловив обрывочные чувства недавнего собеседника: страх, опасение, удивление – всё сразу в одном порыве. «Дождался. Тебя уже боятся, братец. Боятся, как матёрого бандита… Быстро же здесь новости разносятся…»

А парнишка подошёл ещё к двоим, лениво перетаптывающимся метрах в трёх, они заговорили о чём‑то. Вернее, он им принялся пересказывать, а потом они все трое громко заржали.

Джейк понял, говорят о нём, и отвернулся равнодушно.

– По‑трое не собираться! Ну‑ка разойдись! – охранник, один из тех, кто присутствовал постоянно на площадке и следил за порядком, заругался на них, и прильнувший к компании отошёл, бесцельно поплёлся по двору, а Джейк провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за спинами других заключённых.

* * *

Тепло дали только на четвёртый день. Никого из них в течение этого времени на прогулку не выпускали, видимо, морозить больше не решились. Дружно два раза в день водили на кормёжку: утром и ближе к вечеру. Одни и те же лица, одна и та же однообразная жизнь стала надоедать Джейку. Только воспоминания о прошлом не давали впасть в депрессию. Думать о побеге уже надоело Все эти дни он, почти не двигаясь, просиживал на койке, забравшись с ногами, закутавшись в тонкое грубое одеяло. Смотрел в одну точку, редко моргая и против воли прислушиваясь к звукам тюремной жизни.

Вид его настолько испугал охрану, что врач был вызван снова. Лионелли пришёл, осмотрел довольно небрежно, проверил пульс, а потом добродушно посоветовал:

– Бросай дурить, мой мальчик, – потрепал по плечу, заглядывая в глаза. – Ты здоров, это сразу видно. Ни к чему пугать нас… Меланхолию, депрессию и психозы почти все здесь переживают в первые дни…

Но это проходит, поверь мне. Иначе, чтоб развеять твою скуку, я посоветую отправить тебя на работы…

При этих словах взгляд Джейка сразу же оживился, и губы дрогнули:

– Отправьте!

– Дурак! Ты сам ещё не знаешь, о чём просишь. – Лионелли был раздражён, он не любил, когда его отрывали от дел по всяким пустякам. – На относительно приличной работе здесь заняты те, кто хоть что‑то умеет. А что умеешь ты, гвардеец? Убивать или шпионить? Таких, как ты, отправляют в шахты. А это полтора километра вниз, вертикально вниз… Там собачий холод… Там режут лёд… Там дробильные установки… Больше двух‑трёх месяцев там никто не выдерживает… Хотя, тебя, с твоими данными, возможно, хватило бы и месяца на четыре… Хочешь попробовать?

Джейк не ответил, он смотрел на Лионелли снизу, смотрел, не моргая, спокойным взглядом тёмно‑синих внимательных глаз. А потом спросил всё с тем же спокойствием:

– Зачем? Вы же сами знаете, что меня никуда не отпустят. Я для вас слишком дорогая игрушка… Золотой слиток… Кредитная карточка… За меня с радостью выложат живые деньги. Думаю, их уже предложили, только вы тянете в надежде вы‑торговать ещё две‑три тысячи…

Лионелли засмеялся, пытаясь скрыть за этим смехом растерянность, присел на край кровати, заботливо поддёрнув брюки, протянул с непонятной усталостью:

– Да нет… Не две… И даже не три… Больше, гораздо больше. Сиона уже обошла по ставкам Ниобу… Она, скорее всего, тебя и получит… И Марчелл проявляет такой интерес…

– Чччёрт! – Джейк отвёл взгляд. Внимательный Лионелли успел заметить мгновенную волну судороги, исказившей лицо заключённого.

– Старые счёты? – спросил скорее утверждающе. – Да‑а, мой мальчик, тебе сильно не повезло… Но я ничего не могу сделать. Не от меня это зависит… Кто больше даёт, тот и получает…

– Ой! – Джейк соскочил с койки с такой прытью, что Лионелли невольно подался в сторону, будто ждал удара. – Зачем вы это?.. Какая, к чёрту, разница, Сиона или Ниоба?! Все они жаждут моей крови… Как будто я и вправду преступник…

– А разве нет? – Лионелли двинул бровями, точно искренне изумился. – Дезертирам в военное время…

– Да вы же ничего не знаете!! – выкрикнул Джейк, и Лионелли осёкся. Он с минуту разглядывал своего недавнего пациента так, будто видел впервые в жизни. Просто в первый раз за всё время он почувствовал по отношению к нему что‑то, похожее на сочувствие, и это испугало его.

Нельзя! Этого ещё не хватало!

– Помогите мне! Пожалуйста!.. – Джейк будто угадал его мысли, качнулся вперёд, словно на колени хотел упасть перед врачом. – Прошу вас, как человека прошу… Ведь у вас же есть дети…

– Ты что?! – Лионелли изумился ещё больше. – Я ничего не решаю! Я всего лишь врач. Только лишь врач… Я узнал случайно…

– Мне бы бежать. Понимаете? Мне нужно на Ниобу! На Ниобу!!! Только на Ниобу!..

– Мой мальчик, отсюда невозможно сбежать. Неужели ты до сих пор этого не понял? – Лионелли вздохнул. – Отсюда никто никогда ещё не сбегал.

Это тюрьма. Идеальная тюрьма во всех отношениях. Замкнутая экосистема. Защитный купол. Экраны… Без специального снаряжения на «улице» нечего делать – мгновенная смерть… И даже если ты попадёшь на корабль, экраны сожгут тебя при выходе… Нужно снимать коды, чтобы вычислить координаты «рукава», а их никто не знает, кроме… – Спохватился, осёкся, замолчал, как всегда не договорив самого главного. – Это невозможно. Смирись – и успокойся. Нечего нервировать себя по всяким глупостям.

«Глупости?! Разве Марчелла можно считать глупостью?» – Подумал с отчаянием Джейк, провожая Лионелли взглядом. А тот, пытаясь хоть на прощание ободрить, добавил:

– У тебя ещё есть время. Наслаждайся жизнью…

– И вы называете ЭТО жизнью?! – Джейк не сдержался, вцепившись в прутья решётки, рванулся, – и получил дубинкой по пальцам.

Руки до самых плеч пронзила жуткая боль, ещё более сильная в своей неожиданности. Джейк отпрянул, глядя на сведённые судорогой пальцы. Вот чёрт! Ведь это же частотный микрошокер! Они же уже давно запрещены во всех исправительных учреждениях. Так же и убить недолго.

– Ты, что, рехнулся, что ли?!! – крикнул просто в коридор, так как охранник уже своё раздражение на этот мир. Улиссиец вернулся неожиданно, Джейк краем глаза давно прошёл мимо. – Все вы здесь какие‑то придурки! – выругался уже негромко, изливая заметил движение и в последний момент успел отскочить. Голубая искрящаяся точка впаянного в дубинку шокера чуть не коснулась его груди, а ведь это попытка преднамеренного убийства. Шокером запрещены удары в грудь, в область сердца, запрещены производителем в рекомендации к использованию. Но кто их выполняет, эти рекомендации?

– У‑у, мразь!! Думаешь, не достану? – обычно равнодушное лицо охранника‑улиссийца сейчас было искажено ненавистью и злобой. Он просовывал дубинку сквозь прутья решётки, видимо, и вправду, без всяких шуток. Собираясь использовать шокер по назначению. – Бездельники, мать вашу! Дармоеды проклятые! Только время на вас убиваем… Всех бы я вас в «морозилку» согнал, чтоб даром еду не жрали, уроды…

Он никак не мог дотянуться до Джейка, а войти внутрь побаивался. Физически он сильно уступал, всё его преимущество было лишь в оружии. Невозможность наказать злила его ещё больше, поэтому он нашёл другой способ. Прильнув неровной от застарелого шрама щекой к решётке, улиссиец с радостным придыханием прошептал:

– Я тебя, мразь, до конца своей смены без жратвы оставлю, понял… Посмотрю потом, кто кого…

«Ага, нашёл, чем испугать.» – Джейк опустился на койку, разминая бесчувственные пальцы. Боль медленно возвращалась, в плечах уже начало покалывать, будто кто иголки в мышцы втыкал, а потом резко выдёргивал.

А Пэрри за стенкой как‑то странно притих, точно прислушивался ко всему, что здесь только что происходило. Джейк чувствовал его непонятное любопытство даже сквозь стену, слышал дыхание, осторожное дыхание через разжатые зубы.

– Эй, ты что там? – раздражённо ударил локтем в стенку. – Слушаешь?

Пэрри откатился с таким грохотом, как будто с койки своей свалился, а потом злорадно зашептал, зная уже, что Джейк его и так услышит:

– А здорово он тебя, правда, на голодный паёк…

– Да пошёл ты… – Джейк отмахнулся небрежно: голод его не пугал.

* * *

Сидя на койке, как всегда, с ногами, он слушал, как всех остальных выводили на ужин. Есть пока не хотелось, поэтому и шум радостно волнующейся братии воспринял без всякого интереса, и уж тем более без зависти. К его камере никто не подошёл. Совсем! Даже позлорадствовать…

Хотя, если честно, Джейк и видеть‑то сейчас никого не хотел. Все его раздражали. Так же, как этот идиот Пэрри. Сосед этот, будь он неладен.

Да и чёрт с ними со всеми!..

Напившись ледяной воды из‑под крана, Джейк улёгся спать.

На следующий день весь его завтрак опять составила всё та же вода. Расстраиваться Джейк не собирался, вот только некоторые мысли нагоняли уныние. Он вспомнил, что смена у охраны составляет трое полных суток. Ну что ж, оставалось пережить ещё один день. Не так уж и много, если учесть, что двигаться приходится совсем мало, только по камере. А самый лучший способ беречь силы – это сон.

Вообще‑то Джейк давно уже не ложился спать днём, но именно во время дневного сна к нему опять пришёл Лионелли.

– Тайлер! – при звуках своей фамилии Джейк проснулся сразу же, приподнявшись на локте, уставился на гостя.

– Собирайся, пойдёшь со мной!..

«Уже!!! Уже отправляют!! – Джейк не успел испугаться, только ощущение обречённости стало острее во сто крат. – Всё! Теперь на Сиону… К Марчеллу!»

Джейк неспеша надел туфли, натянул на плечи куртку, заправил кровать. Лионелли всё это время ждал с завидным терпением, ни словом, ни взглядом не подгоняя. Только когда охранник (другой, без шрама от ожога на лице) открывал замок, предупредил:

– Смотри, глупостей не надо. Здесь везде охрана…

Джейк кивнул, давая знать: понято. И они пошли по коридору. Яркий свет слепил с непривычки, но слабости при ходьбе Джейк не чувствовал. Лионелли ничего не объяснял, шёл чуть впереди. Перед ним, точно дорогу указывая, плыла широкая спина охранника в коричневой униформе. Ещё один охранник сопровождал Джейка сзади. Все молчали. Только Джейку всё нетерпелось спросить: почему они идут в сторону столовки?

Коротким взмахом руки оставив охрану у входной двери, Лионелли таким же безмолвным приказом указал Джейку на ближайший стол. Когда они уселись друг против друга, а человек в белом поставил перед каждым подносы с одинаковым набором посуды, Джейк не удержался и спросил:

– Как это понимать? Последний ужин смертника, да? Я думал, что увижу конвой с Сионы…

– Так не терпится? – Лионелли усмехнулся, расправляя салфетку. – Нет, ты поешь сначала…

– А что потом?

– Ешь, и не задавай вопросов!

Если это было то, чем питались сами улиссийцы, то их меню мало, чем отличалось от того, что ели заключённые. Тот же жидкий суп с кусочками синтетического белка. Жидкая зеленоватая каша из одноклеточных водорослей, безвкусная, как жёванная бумага. Только к ней сейчас была подана небольшая тарелочка нарезанных овощей, политых сверху настоящим душистым маслом.

Джейк сильно хотел есть, но понял это лишь сейчас, улавливая знакомые запахи горячей пищи.

– Знаешь, гвардеец, по твоей вине меня постоянно отвлекают от важного дела, – заговорил наконец Лионелли, отпивая из высокого стакана чуть подслащенную витаминизированную воду. – Здесь на Улиссе найдена неизвестная ранее колония бактерий.

Свидетельство жизни… Такие необычные реакции… Незнакомая структура ядра и к тому же…

– А я думал, вы анестезиолог… – Джейк отложил вилку, чувствуя знакомое ощущение опьянения от еды после долгого голода.

– Мы все здесь немного и врачи, и биологи. Совмещение профессий – обычное явление в таких условиях… А тут ещё и тебя мне навязали…

– В смысле? Я не просил…

– Я знаю. Но ты уже второй день остаёшься без обеда и без ужина. Мне приказали поговорить с тобой, чтоб ты понял, Джейк. Ты нужен нам не только живым, но и здоровым. Это одно из требований покупателя. Не надо устраивать концерты и голодные забастовки… Хуже будет лишь тебе самому…

– Это не забастовка… – возразил Джейк с невольной обидой. Он не собирался никому рассказывать про свой конфликт с охранником, это было его личное дело, но и то, что факты оказались искажены или неправильно поняты, ему тоже не нравилось.

– Я знаю. Я про всё знаю, мой мальчик. – Лионелли улыбнулся. – Гржевича опять перевели на патрульный катер. Но если ты снова сделаешь ещё хоть какую‑нибудь глупость, тебя отправят в одиночку. Это другое отделение… Там обычно содержат женщин. Но сейчас там пусто. Там нет людей. Совсем никого. Абсолютная тишина и покой. С ума можно сойти… Неужели ты туда хочешь? – Не дожидаясь ответа Джейка, Лионелли продолжал: – Тебя ещё сегодня хотели туда перевести… Сразу же, как только узнали… Скажи мне «спасибо», я уговорил их пока подождать. Тебе дали шанс, ещё один шанс… И разрешили каждодневные прогулки на свежем воздухе… Но только не делай больше глупостей!

Джейк даже кивком головы не дал понять, что сказанное понято им и принято к сведению. Он спросил о том, чего Лионелли совсем не ожидал услышать:

– Последних женщин отсюда отправили давно?

– Уже недели три как прошло, – ответил Лионелли, что‑то прикинув в уме. – Да, недели три. Хотя одна пожелала остаться здесь…

– А Глория Тайлер была среди них, да? – Джейк наклонился вперёд, глядя на Лионелли неподвижными, всё замечающими глазами.

– Была, – тот согласился, но как‑то неохотно. Он заходил к ней несколько раз, расспрашивал о жизни на Ниобе, узнавал про общих знакомых, но скрывал это от сослуживцев и даже от жены. А сейчас этот пацан одним только взглядом заставлял говорить правду. – Мы с ней, в некотором роде, коллеги. Приятно было пообщаться… Красивая женщина, к тому же. Таких редко встретишь… Такое сочетание ума и красоты… А характер… – Джейк перебил его шумным вздохом, откинулся на спинку стула.

– С одной стороны даже жаль, что её так быстро выкупили… Она ценный специалист… Хотя, признаюсь, я думал, она моложе…

При последних словах Джейк дёрнулся всем телом, и Лионелли отшатнулся.

– Ты неправильно меня понял! Я её и пальцем не тронул… Но ведь ты же её сын. Ты очень сильно похож на неё, мой мальчик. Очень сильно… И как я только раньше этого не заметил?..

Но Джейк уже забыл про него, он смотрел куда‑то в сторону, мимо Лионелли и повторял чуть слышно:

– Три недели!!! Всего три недели…

– Но даже если б ты и застал её здесь, никто из вас двоих об этом не узнал бы. Встречи с родственниками запрещены здесь… А тем более с женщинами… Уж извини…

– Чёрт! – Джейк вскочил из‑за стола, заметив краем глаза, как охранники при его резком движении подались вперёд. – И почему вам так нравится надо мной издеваться?

Лионелли рассмеялся в ответ на эти слова:

– Наоборот, мой мальчик, совсем наоборот…

Просто я не прельщаю тебя глупыми надеждами, вот и всё… Кстати, завтра тебе выдадут поисковый браслет. Может, и для тебя найдётся какая‑нибудь работёнка. Всё‑таки разнообразие…

– Спасибо! – не дожидаясь приказа Лионелли Джейк сам пошёл к двери, и улиссийцы потянулись следом сопроводительным конвоем.

* * *

«Как они про всё узнали? Кто рассказал? Сам охранник? – Из памяти сама собой всплыла фамилия, которую Джейк слышал лишь один раз, – Гржевич? Нет! Вряд ли он… А вот Пэрри? Да!! Да и кто ещё, кроме него? Он один всё слышал… Ах, сосед… – усмехнувшись, повёл подбородком. – Стучим, значит! Ну‑ну!..» Отыскал глазами грузно‑неуклюжую фигуру Пэрри и дальше уже не отпускал. Тот с руками в карманах слонялся по площадке без всякой цели. То к одной компании прилипнет, то к другой. Чаще его отгоняли, но всё же он успевал выхватывать из общего гула обрывки фраз, которые потом старательно пересказывал кому следует. Его все здесь держат за остолопа, почти за дурочка. А что ещё нужно?

Джейк следил за ним, а сам будто на себя же со стороны смотрел. И от этой мысли было очень неприятно на душе. Ведь таким же был когда‑то, таким же «дятлом». Может, и выше на порядок, но какая разница? Унизительно это всё! И без разницы, какими высокими целями это всё прикрыто. Это бессовестно, не доверять друг другу.