Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Александра Турлякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 62 страниц)

– Ты что несёшь, Титроу?! – Джейк отстранился, поморщился. – Ты же ничего не знаешь…

– Да всё!.. Всё я знаю!! – Колин вскочил, продолжая светить фонариком Джейку в глаза. – Я тебя, гриффит, лучше всех в этом городе знаю! Помнишь, как мы тебя в умывальнике месили? А в душевой? Помнишь?! Кем ты тогда был? А сейчас?.. И сейчас стоит мне только слово сказать этим, – махнул рукой туда, где шевелились и разговаривали в полголоса незнакомые Джейку люди, – и тебя голыми руками придушат… Они здесь не в игрушки играют… А за такие деньги…

– Эй! Кто это там про деньги заикается? – К ним подошёл какой‑то тип. В сравнении с Колином он показался прямо‑таки гигантом с атлетически развитой фигурой. Высокий, широкоплечий и голос с властными нотками. Главарь всей банды – не иначе. Это его они все ждали…

– Ну‑ка, посвети! – приказал Колину, и тот подчинился, направил пучок света на Джейка. Он не выдержал, поднялся на ноги. Пятно света переместилось следом за ним.

– Это что? – Незнакомый парень был даже выше Джейка, рассматривал его, насмешливо щуря глаза и кривя тонкие губы. Светлокожий, как многие брюнеты, и влажные волосы до плеч. Чёрные слипшиеся прядки падали на лоб, еще больше бросая тени на лицо незнакомца. «Черногривый» – пришла сразу на ум кличка, невзначай брошенная Титроу во время разговора.

– Да он случайно здесь объявился… Напоролись на него прямо тут… – кинулся объяснять Колин, торопливо, будто это его спрашивали.

– Кто такой? Почему не знаю? Говори, откуда взялся? – Парень продолжал разглядывать Джейка, а Колин покорно держал фонарик над своей головой уже затёкшей рукой, но приказа убрать освещение так и не поступало. – Ты ведь не из наших. И не от Косого… Его ребят я всех знаю, – гадал Черногривый, сам же Джейк продолжал молчать. – Из какого квартала, а? Если от портовых, то тебе не повезло, парень… У нас с ними один разговор: по зубам и в землю, да поглубже…

– Нет. Я один… Я сам по себе… – наконец‑то заговорил Джейк, чувствуя подозрительность в голосе вопрошающего.

– А сами по себе здесь в городе только гриффиты, – протянул, нехорошо улыбаясь, Колин. Он явно намекал, хоть и делал это осторожно.

– Не знаю, как на гриффита, а вот на легавого ты сильно похож. Может, ты и вправду из тех? – и Черногривый забавно повёл носом, будто принюхивался. – Легавый, да? Что‑то уж больно личико твоё мне знакомым кажется… Где‑то в форме я тебя, парень, видел…

При этих словах Колин аж нетерпеливо задёргался, слова чуть с языка не сорвались, но, встретив взгляд Джейка, он почему‑то промолчал, только мыкнул что‑то нечленораздельное.

– А ты, крошка Ти, нашего гостя нигде до этого не видел? – Черногривый ткнул Колина в бок локтем. Титроу замотал головой, свет от фонарика в его нетвёрдой руке задрожал, заметался по стене за спиной Джейка.

– Не‑ет, вроде… – Колин заметно испугался, и голос у него сорвался до заикания. Где ты, прежний Колин Титроу, главарь шайки, терроризировавшей всю третью бригаду? Сейчас уже он подчинялся кому‑то. Тому, чьего имени и не знал‑то, наверное, никто. Свой авторитет в пределах одного‑двух кварталов, известный лишь под кличкой «Черногривый».

– Ну‑ну, малыш, не надо врать… Я же видел, как вы мило беседовали. – Черногривый, улыбаясь, потрепал Колина по плечу, точно ободрить пытался. – Чужие люди так не разговаривают… А что ты там, кстати, насчёт денег говорил, а?

– Мы служили с Титроу в одной бригаде. Ещё до войны… – заговорил Джейк, и Черногривый перевёл на него заинтересованный взгляд.

– Да? Так вы друзья‑товарищи, значит! То‑то я и смотрю, как наш малыш Ти на тебя так по‑дружески разорался… Я бы за такое уже давно отвесил, а ты…

– Слушайте, разбирайтесь тут сами, а я пойду… Мне двигать надо… – Джейк шагнул мимо Титроу и Черногривого, но последний, цепко схватив его за рукав рубашки, сказал: – Тихо‑тихо! Успеешь ты ещё! Я здесь человека одного отправил, вот придёт, поговорим, тогда и шуруй на все четыре стороны…

О, а вот и он, кстати…

Появившийся из темноты парень молча протянул мятый лист из бумазилинового пластика. При виде знакомой афиши Джейк ощутил смертельный холод, заполняющий душу: «Боже! Боже мой! Господи!..»

Черногривый выдернул из рук Колина фонарик, стал светить себе сам, разворачивая другой рукой влажный лист афиши. Прочитал вслух:

– …Джейк Виктор Тайлер… Ты, значит. Ну, вот, можешь не представляться… Та‑ак… Что там у нас дальше интересного?.. Участие в разведывательно‑диверсионной операции… Внедрение в структуры Государственной безопасности… Побег из‑под следствия… – Он пробегал глазами светящиеся в полумраке строчки, выхватывая самое интересное и важное для себя. – Пятьдесят «пачек» за твою голову обещают, Тайлер! – Оценивающий взгляд в сторону Джейка. – Это если живьём… Десять за сведения о местонахождении… Ну‑у, это, вроде, нам уже не надо… Ну, как, сам пойдёшь, добровольно, или…

…Нас здесь семеро вместе с твоим корешком армейским… Если поровну делить, и то неплохо получается.

Он всё это говорил, издевательски улыбаясь, хищно скаля белые зубы, а Джейк молча слушал его и понимал лишь одно: добровольно он никуда не пойдёт, пусть их хоть семьдесят будет. Обратно, на уколы, на допросы к врачам, к Марчеллу на глаза??? НИ ЗА ЧТО!

Почувствовал, как кто‑то потихонечку сбоку вцепился в подкрученный рукав рубашки, заперебирал пальцами, стараясь ухватиться покрепче. И не выдержал, дёрнулся, стряхивая с себя эти настырные ухватистые лапы. А потом, не дожидаясь, ринулся напролом, толкнулся прямо в Черногривого, наступая на чьи‑то ноги. Его спасла только эта внезапность и быстрота. Рывок‑другой! Ткань затрещала, но он уже был свободен.

Бегом! Бегом! В три прыжка преодолел расстояние до порога. А сзади крик:

– Держи его, гада! Живьём только, ребята… Только живьём…

Кто‑то у порога, сидевший на стрёме, кинулся на перехват, но видел в темноте плохо, действовал наугад. А Джейк не глядя, на бегу, просто двинул ему коротко в челюсть – и дальше. Вниз! И по лестнице. Под ногами с грохотом осыпались обломки, но никто следом не гнался. Они, видимо, не знали этой дорожки.

Джейк проскользнул в пролом, прыгнул вниз. Ноги поехали на разжиженной грязи, но он удержался, взмахнув в воздухе рукой. А вот и покрытие тротуара, твёрдое и надёжное.

Из‑за угла дома в этот момент появились люди.

– Вот он! Вот он!.. Держи!..

И Джейк побежал. Не побежал, а, скорее, помчался, потому что так быстро он ещё не бегал ни разу в жизни. Но и ребята за спиной не отставали, гнали упорно, целенаправленно, как оленя в ловушку.

Боже, где прежние силы, прежнее здоровье?! Вымотала тебя эта планета за последние месяцы. Но сам Джейк в этот момент ни о чём совсем не думал. «Бежать! Бежать! Бежать! – Одна мысль с каждым ударом сердца. – Прочь от недавних допросов, издевательств и боли! Они не смогут взять тебя… Даже сейчас им тебя не взять…»

Тёмная улица, узкая и ухабистая, как все улицы на окраине. Он, скорее всего, инстинктивно старался запутать преследователей, поэтому нырнул в арочный проём в старом тёмном доме. Пробежал наискосок, пересекая внутренний двор, толкнулся в двери парадного входа – заперто! Метнулся назад, но чуть не натолкнулся на ребят. Они медленно заполнили чёрными силуэтами единственный выход из дворового колодца. Джейк пятился до тех пор, пока не упёрся спиной в стену из мелкой металлической сетки. Закрутил головой: ни одного огонька в окнах. Тоскливая тягучая чернота. Только у ближайшего подъезда подслеповатым глазом мигал фонарь «аварийки».

Рядом грудой теснились ржавые мусорные баки. Такими уже давно не пользовались, а здесь они ещё были.

– Зря дергаешься, никто же тебя убивать не собирался и не собирается, – в голосе Черногривого сквозила усмешка. – Живым или мёртвым – нам особой разницы нет. Деньги так и так заплатят…

– Да вас же самих, идиоты, загребут, только в инспекции появитесь. – Джейк ещё не отдышался, стоял, глядя на подступивших к нему ребят исподлобья. – Бродяги, дезертиры – с такими не церемонятся…

– Думаешь, мы дураки настолько. – Черногривый рассмеялся, а остальные за его спиной придвинулись ближе. – В полицию тебя тащить?.. Не‑ет… Мы тебя сразу лучше к тем, в Разведке…

Кто‑то из парней при этих словах довольно захихикал, это Джейка разозлило ещё больше:

– И вы думаете, я пойду…

– Да куда ты денешься?! – его перебил один со стальным прутом из арматуры в руке.

– Ну, тогда подходи! – Джейк улыбнулся, сжимая кулаки. Он готов был драться. С кем угодно. Со всеми сразу или с каждым по очереди – ему было всё равно. Он просто хотел выжить, а, значит, не попасть в лечебницу.

– Эй, ребята, осторожнее. Он спецподготовку проходил, – заволновался Титроу. Он стоял дальше всех и в драку ввязываться не спешил.

– Да мы его и без спецподготовки уделаем… – Черногривый, несмотря на свой рост и комплекцию, двигался легко, шагнул вперёд, чуть втянув голову в плечи. Джейк не двинулся с места, следил за противником глазами, спокойно наблюдал за тем, как тот обходит его с боку. А Черногривый перемещался крадущимся шажком, вытянув вперёд чуть согнутую в локте левую руку: защищался от возможного удара в живот. В правой его руке блеснуло лезвие кнопочного ножа. При виде серебрящейся полоски металла Джейк невольно сглотнул. Да, он готов был драться, но при равных условиях.

– Пусти ему кровь, Терри!.. – крикнул кто‑то из шайки, подбадривая своего вожака. Так вот, как тебя зовут, Черногривый, подумал Джейк, легко уходя от первого броска, направленного в живот. Сделал обманное движение – шаг влево – и Черногривый поймался на эту уловку – выбросил вперёд руку с ножом. Джейк ударил его по запястью ребром ладони, а другой рукой – под рёбра. Но увлёкся и оставил открытой спину. На него кинулся ещё кто‑то, стараясь сбить с ног. Джейк уклонился, отшвырнул его от себя одним ударом кулака. А тут и остальные ввязались. Только Колин крутился чуть в стороне, подвывал и хныкал, подбадривая какими‑то дурацкими советами:

– Справа, справа давай!.. По ногам его…

Один, получив в нос, отвалил сразу, отполз, чтоб не мешать другим. Ещё кто‑то покатился под ноги, завыв сквозь стиснутые зубы.

Странно, они не нападали все сразу. Только подвое или по‑одному, будто их интересовала не конечная цель, а сам процесс. Черногривый выронил нож, ругаясь на всех и даже на себя, крикнул:

– Да не пихайтесь вы, дураки!.. Друг другу же мешаете…

А Джейк уже начал верить, что сумеет вырваться, что ему хватит сил отбиться, тем более, и шанс, ощутимый шанс стал появляться. Но пропустил кого‑то, почувствовал только, как кто‑то со всей силы огрел его прутом по спине. Болью ожгло, будто куском раскалённого железа приложились. И удар был такой сильный, что Джейк с глухим криком повалился вперёд, чуть не теряя сознание от боли. И тогда они все кинулись пинать и топтать с ненавистью, со злостью.

– Осторожнее, до смерти не забейте, он нам живой нужен! – прикрикнул Черногривый, обтирая о штанину подобранный нож.

Джейк лежал, придавленный к земле животом. Принялся вырываться, когда почувствовал, как руки, заведённые назад, начали скручивать обрывком верёвки. Кто‑то ещё продолжал молотить кулаком в бок, кто‑то наддавал коленом в рёбра. Они все ругались, пыхтели, тяжело дышали, а кое‑кто уже даже смеялся, будто до сих пор не верил свалившейся на него удаче.

Джейк закрутил головой, двинул плечами, всё хотел стряхнуть с себя того, кто упирался коленом в спину, больно давил в лопатку.

– Лежать, тварь!.. Смирно!..

Чьи‑то пальцы вцепились в волосы, резко, до боли в затылке, запрокидывая голову. Джейк даже увидел небо над собой, чёрное, без единой звёздочки. А на глазах от отчаяния и собственной беспомощности стали наворачиваться слёзы. Он зажмурился, слёзы вдруг показались ему продолжением творящегося унижения.

Они все увлеклись и поэтому не сразу обратили внимание на вой полицейской сирены. Бронированный автомобиль с включенными проблесковыми маячками влетел под арку, не сбавляя скорости, и предупредительная очередь из автомата прошла чуть выше голов.

Шайка кинулась в рассыпную. Они сделали это инстинктивно, так как всех бродяг и дезертиров, арестованных на территории города, судили по законам военного времени, а пойманный ими преступник, пусть даже объявленный в розыск, был недостаточно весомым аргументом, уменьшающим их вину.

Джейк очень медленно поднялся на ноги, ослабел он после драки страшно, еле стоял, но, сдёрнув с рук не до конца завязанную верёвку, сам пошёл полицейским навстречу. Боже, как он был рад им сейчас!

Подошёл к машине, щурясь от света слепящих фар, остановился напротив распахнутой дверцы, увидев нацеленное в грудь дуло автомата. Руки сами собой потянулись вверх. Джейк даже об усталости своей мгновенно забыл.

– Для вас, что, уродов, и законы не писаны?! – начал тут же ругаться полицейский. Судя по форме, из военизированных частей полиции. Знакомые нашивки: оскаленная морда белого медведя на фоне костра с тремя языками пламени. В принципе, эти части были не подчинены полиции, их собирали из добровольцев, проходивших в мирное время спецкурсы, а при надобности созываемых для поддержания порядка на улицах.

– Всем давно уже сообщили: дезертиры, уклонисты и прочий деклассированный элемент должны добровольно явиться в полицейские участки ещё неделю назад… А иначе – расстрел! – заговорил волонтёр, подозрительно осматривая Джейка. Тот, стараясь сохранять на лице простодушное выражение, возразил устало:

– Извините, господин начальник, я уже два месяца как «ящик» не смотрел… Да и не относится ко мне это распоряжение. Гриффитов оно не касается…

– Это кто это у нас тут гриффит? – Другой патрульный, видимо, из местных, не выдержал. Обойдя машину, подошёл к Джейку почти вплотную, разглядывая его ещё внимательнее, посветил в лицо фонариком.

– Хм, ведь не врёт, вроде… – хмыкнул, глядя в чёрные, чуть продолговатые зрачки. – А почему на улице, да ещё в такое время? За нарушение комендантского часа арест полагается… Даже гриффитам…

– Ну, извините… Забыл… – Джейк повинился, покорно опустил голову, продолжая улыбаться.

– Если ты гриффит, почему не в спецлагере? – Пожилой патрульный топтался рядом с Джейком, смотрел на него уже без раздражения, а потом даже пожалел: – Вам, беднягам, и так за эту войну досталось. И среди погибших после налётов вас больше всего было… Получен приказ, вас всех в спецлагерях собрать. Вам запрещено в городе появляться…

– Да что ты с ним возишься? – перебил его другой полицейский, тот, что помоложе. – Гриффит? Вот пусть и шурует, куда шёл. Время ещё на них тратить…

Он держал свой автомат за ремень, а сам фонариком высвечивал тёмные углы, там всё ещё вошкался кто‑то, наверно, ребятки из шайки Черногривого.

– Эй‑эй! Ну‑ка, выходи! Стрелять буду!..

Узкий пучок света, рассеиваясь в темноте, круглым пятном рывками скользил по стенам, но никак не мог никого поймать.

– Кто такие были?

– Да‑а! – протянул Джейк, поводя плечами. – Не знаю… Банда какая‑то… Пристали – и всё! Деньги требовали…

– Ты что ж, один‑то по улицам шарашишься? Этих‑то, – волонтёр, тот, который постарше, мотнул головой туда, в сторону, – знаешь, сколько щас поразвелось… А вас, гриффитов, всякий норовит… – Он не договорил, остановив взгляд на ярком прямоугольнике афиши, высвеченной фонариком напарника. Джейк тоже посмотрел в том же направлении, невольно отметил про себя, что на этом фото он хоть и получился очень удачно, но сейчас на себя прежнего мало похож. Но так, видимо, думал только он один.

– Ну‑ка, парень, документы свои покажи‑ка. – Патрульный, стоявший к Джейку ближе всего, опасливо подобрался, но руку за документами всё же протянул.

– Ах, да‑да! Сейчас я… – Джейк рассмеялся, забыв о боли в избитом теле, принялся рыться в карманах брюк. А потом, пользуясь темнотой, подал сионийцу раскрытую ладонь, молниеносно превратившуюся в кулак. Ударил неожиданно, без замаха, просто с силой ткнул под рёбра и – другой рукой – в лицо!

– А‑а‑а! – громко заорал другой патрульный, вскидывая автомат, выронил фонарик из рук, и тот покатился под машину. – Стоять!! Стоять! Скотина! Стреляю! – Очередь ушла в темноту, туда же, куда только что метнулся Джейк. В секундной тишине между очередями послышался глухой удар от рухнувшего на землю тела, чей‑то стон и тут же ругань.

– Слышишь, Рич, кажется я его подстрелил? Прикинь, пятьдесят тысяч – в один выстрел!..

– Да ну тебя! Смотри! – Тяжело поднимающийся сиониец указал рукой вперёд. Они только и видели чёрную тень в проёме арки.

– Ушёл! Ушёл ведь, урод!.. – Этот отчаянный и разочарованный крик заглушила длинная очередь из автомата, выпущенная вдогон, туда, где секунду назад появилась фигура.

* * *

В горячке погони и преследования он не сразу понял, что ранен. Лишь когда перешёл на шаг и отдышался, почувствовал нехорошее такое жжение в плече. Инстинктивно, всё также не сбавляя шага, потрогал рукой мокрый, прилипший рукав рубашки. Глянул на пальцы: кровь.

Вот чёрт! Зацепило, всё‑таки.

Пуля прошла навылет, даже кость не задела. Ранение пустяковое, тем более, при его‑то живучести. Но крови шло много. Она стекала вниз по руке до самых пальцев, капала не землю. Нужна перевязка, хоть какая, лишь бы кровь остановить. Он оторвал кусок рукава, помогая себе зубами, затянул тугой узел на узкой полоске ткани, сложенной в два раза. Потом подвигал рукой туда‑сюда, проверяя, хорошо ли держится и сильно ли болит. Остался доволен.

Ну, а в общем… В общем ночка выдалась одной из худших. Сколько всего успело произойти, но главное то, что сейчас совсем некуда идти. А хотелось‑то немногого. Всего навсего: сухой угол и крышу над головой. Да ещё бы поесть чего‑нибудь. Или хотя бы попить горячего. О‑о… Нет… Хотя бы просто отлежаться, обсушиться, отоспаться, наконец, так, чтоб никто не мешал, не бил, не преследовал.

Боже, как мало ведь надо! Как мало…

Он брёл, как говорят в сказках, куда глаза глядят, мало что понимая и не глядя по сторонам. Как на автопилоте.

Шаг, другой, ещё один…

Его влекло к людям, как каждого человека, не лишённого надежды на помощь, а страх перед этими же людьми гнал в темноту, подальше от центра города, но поближе к развалинам.

Ночь превратилась в бесконечный, растянувшийся кошмар, в бестолковое топтание на одном месте. Шаг вперёд – два назад…

Он привалился спиной к стене какого‑то дома, остановился только лишь передохнуть, но тут же потерял сознание и беззвучно съехал вниз…

…Приходил в себя медленно и тяжело, не хотелось опять возвращаться в реальность. Глаза открыл не сразу, хоть и чувствовал, как кто‑то с силой трясёт, ухватившись за простреленное плечо.

– Эй! Ты живой там? Поднимайся! Поднимайся, кому говорят…

Голос мужской и очень сердитый, ничего хорошего не обещающий.

Джейк не моргая почти минуту смотрел прямо перед собой. Всё происходящее доходило до него не сразу. Видел чьи‑то ноги в высоких шнурованных ботинках с окованными металлом носиками. Видел камуфлированные брюки военного комбинезона и даже небольшую дырку чуть ниже колена, почему‑то оставшуюся незаштопанной.

Военный, сионийский солдат, сообразил, наконец‑то, и только тогда перевёл глаза повыше. Ух, ты, и ещё один.

Этот‑то и держал Джейка за плечо, да ещё и примеривался к тому, чтоб отхлопать его по лицу, приводя таким испытанным способом в чувство. Джейк заслонился рукой:

– Не… не… не надо! Не надо, прошу вас…

Языком ворочал с трудом, будто пьяный.

– А, чёрт! Сначала нажрутся, как свиньи, а потом им ещё человеческое обращение подай… Давай! Вставай! Разлёгся тут!..

Рывком они вдвоём поставили Джейка на ноги. Один, уперев раскрытую ладонь ему в грудь, придавил спиной к стене и ткнул дуло автомата в рёбра, а другой – принялся обыскивать, охлопывая сверху вниз и снизу вверх. Джейк еле на ногах стоял от слабости, его даже качнуло в сторону, а на него только прикрикнули:

– Стой спокойно! Нечего дёргаться!

Джейк кивнул в ответ, автоматное дуло неприятно холодило сквозь ткань рубашки. Не собирался он дёргаться, пусть делают, что хотят.

– Так, кармашки у нас пустые, – протянул сиониец с ухмылкой, смотрел на Джейка прищуренными глазами. – Хоть какие‑нибудь документы есть? Есть что‑нибудь, что удостоверяет твою личность, чудо ты синеглазое?! – крикнул вдруг Джейку прямо в лицо, громко, заставляя невольно вздрогнуть.

– А с плечом что? Поцарапался? – спросил другой сиониец, разглядывая повязку, пропитавшуюся кровью. – Что‑то больно на стреляное твоё ранение похоже, дружочек. – Потянул повязку вниз, внимательно изучая круглую дырку в рукаве рубашки, в том месте, куда вошла пуля.

– Я не сделал ничего противозаконного. – Джейк почувствовал, что раздражение добавляет ему сил. Он уже начал огрызаться, и не только словом, но и делом: от‑толкнул от себя этого настырного человека, непонятно зачем к нему прицепившегося. Накрыл повязку пальцами левой руки, набычился: не дам!

– Ну‑ка, ну‑ка! – Патрульный перехватил запястье, крутанул, выворачивая руку ладонью наружу; короткий взгляд на локтевой сгиб, на воспалённые вены. – Так! Наркуем, значит!

– Да нет же! Вы что?! – тут уж Джейк не выдержал, сам закричал в ответ. – Какая наркота, вы что?! Я только из госпиталя!.. У меня все документы, все деньги – всё выгребли. Подчистую!! Лучше бы бродяг этих ловили, освободители!.. А я сам воевал не меньше вашего…

– Заткнись, а?! Сделай милость… – Это был не приказ, не просьба – настоящая угроза. – Ещё слово – и я тебе прикладом все зубки сосчитаю!.. Видали мы таких героев. Тоже мне, вояка! Пшёл!

Сиониец схватил Джейка за ворот, толкнул вперёд, а другой ещё наддал автома‑том по спине. – В лагере таким, как ты, место, понял!..

– В комендатуре пусть разбираются…

– Пошёл‑пошёл! И не пробуй дёрнуть – ты у меня на прицеле.

Да Джейк и не думал никуда бежать. По крайней мере, пока. Шёл на заплетающихся нетвёрдых ногах, поправляя на ходу повязку, ворчал что‑то себе под нос очень‑очень недовольно, а сам исподволь оглядывался по сторонам.

А на улице уже совсем рассвело. Бледное небо низкими тучами цеплялось за крыши домов, отремонтированных, совсем мирных домов. Здесь не было и следа недавних бомбёжек. Ровное без единой трещинки покрытие криолита. Даже деревья целёхонькие, и от них плотный рваные тени на тротуаре под ногами. Изредка попадались даже встречные прохожие, а по дороге проносились машины.

Солнце заслоняли тучи, оно только‑только подтянулось вверх, до крыш, и лучи его пробивались сквозь туманную вату, отражались в нетронутых окнах, поблескивали в хромированных деталях машин и даже в лаковых листьях деревьев. Солнце! Солнце проглянуло впервые за несколько дней, и будто весь мир просветлел.

Джейк, улыбаясь, смотрел на просыпающийся город, незнакомый ему. Шёл медленно, но его не подгоняли. Сионийцы говорили о чём‑то, Джейк не прислушивался, он вдруг вспомнил один эпизод из своего недавнего прошлого, вспомнил, как его так же вели два сионийских солдата. Всё повторялось один к одному. Вот только того финала Джейк совсем не хотел. Он жить хотел! Так же просто, как все вокруг. Как вот эта седая женщина, проводившая тебя опасливым затравленным взглядом. Как встречный офицер из штабных частей, скользнувший по тебе равнодушными пустыми глазами. И как эти две нарядные девушки в компании с сионийским рядовыми. Все они со смехом и шумом выбирались из салона машины. Такси притормозило у входа в шикарную десятиэтажную гостиницу, а привратник уже распахнул тяжёлую прозрачную дверь с металлическими ручками.

И тут Джейк не удержался. В три прыжка преодолев мраморные ступени, он пробежал мимо привратника и даже успел кивнуть ему головой. Конвоиры патрульные совсем не ожидали такой прыти от задержанного, минуту назад с трудом ноги волочившего. Но опомнились быстро, закричали в один голос:

– Лови!

– Держи его!

Джейк проскочил рядом с конторкой мимо оторопевшего портье, промчался по ковровой дорожке к лестнице, ведущей на верхние этажи. Но тут как по заказу раздвинулись створки лифта, вызванного каким‑то господином в дорогом костюме из натурального хлопка. Джейк не церемонился, оттолкнул этого человека в сторону, заскочил внутрь и нажал на кнопку просто наугад. Лифт закрылся, отгораживая от криков и шума, от пронзительного визга девиц и бегущих преследователей.

Тяжело и часто дыша, Джейк привалился спиной к стенке лифта. Кабина двигалась бесшумно, только улавливалось её лёгкое подрагивание. Красная лампочка горела на цифре «8». Джейк поднял глаза, оглядываясь, и аж испугался, встретив своё отражение в зеркале. Испугался и не узнал себя, больше напоминающего сейчас ополоумевшего бродягу. Есть и правду, чему испугаться. А как же тебя воспринимать должны окружающие в таком виде?

Сдерживая нервное напряжение и дрожь в пальцах, он, стараясь быть спокойным в каждом своём движении, перешагнул грань, разделяющую спасительное, почти уютное нутро лифта и пол незнакомого опасного коридора, уходящего далеко вперёд.

Искусственный ковёр толстой подушкой глушил все шаги, да и Джейк, если хотел, мог двигаться совсем бесшумно. Лампочка на панели второго лифта тоже светилась на цифре «8». Кто это? Патрульные? Джейк не стал дожидаться их появления, побежал вниз по лестнице на нижний этаж, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

Перевёл дух только на площадке: вдохнул и выдохнул несколько раз глубоко, как перед прыжком в воду. И задержал дыхание, замер, прислушиваясь.

По лестнице поднимался кто‑то. Судя по шагам, несколько человек, а наверху, на восьмом этаже, звякнул звоночек, вмонтированный в систему лифтовых дверей.

Всё! Обложили! И сверху – и снизу!

Джейк кинулся к лифту. Обе кабинки уже вызвали вниз. Чёрт! Всердцах грохнул кулаком по панели вызова. Закрутил головой, но спрятаться было негде, длинный коридор лишь, просматривающийся при всяком взгляде, и по обеим сторонам – двери‑двери‑двери с табличками.

Что делать? Что же делать‑то теперь? Господи!

Джейк чуть не выл от отчаяния, но тут увидел, как на третьей справа двери номера загорелся зелёный огонёк кодового индикатора. Кто‑то собирался уходить и снимал кодовый замок. Один прыжок – и Джейк прижался к стене спиной, распластался, стараясь стать как можно незаметнее. А когда дверь с радостным шипением откатилась в сторону, ворвался внутрь. Тело, подчиняясь гвардейской выучке, сработало быстрее, чем сознание. Придавил хозяина номера спиной к стене прихожей, свернув при этом ночник над зеркалом, зажал женщине рот раскрытой ладонью, а другой рукой сдавил горло, выдохнул в лицо угрозу:

– Только слово – и шею сверну!

Дверь в номер закрылась за ним за полсекунды до того, как в коридоре появилась вооружённая гостиничная охрана.

Женщина, хозяйка номера, глядела на Джейка растерянно, но без страха. А глаза огромные и очень‑очень знакомые. А ещё она пыталась сказать что‑то, но самой сил оторвать руку Джейка от своего лица ей не хватало. Поэтому она лишь мычала очень тихо, вцепившись пальцами в его ладонь.

Гаргата!! Давнишняя подруга матери!

Узнав её, Джейк сразу же убрал руки, зашептал виновато, оправдываясь:

– О Боже! Всесильный Свет!.. Я не хотел… Простите… Не знал!.. Не думал даже… Простите, прошу вас, тётя…

– Здравствуй, Джейк! – Она его перебила, остановила неожиданно твёрдым сильным голосом. Спросила всё же, хоть и сама сразу поняла, что к чему. – Тебя ловят, да?

Джейку хватило сил только на то, чтоб кивнуть головой и снова попросить прощения:

– Простите меня, пожалуйста…

– Дуй в комнату! Раздевайся и в душ!

Он прошёл в зал, даже не пытаясь больше заговорить, а Гаргата принялась поспешно наводить порядок, уничтожая следы внезапного прихода, но в первую очередь, конечно же, заперла дверь на замок. Потом включила пылесос и под его негромкое приятное жужжание стянула с себя тонкий плащ. Бросила его на вешалку, скинула туфли. Всё, поход в магазин отменяется, будем доедать запасы.

Пылесос проплыл по ковру в главную комнату, стирая грязные отпечатки, оставленные мужскими ботинками. Ступая по ещё влажному покрытию пола, она переступила порожек у входа в зал. Вода в душе уже шумела, и лишь это напоминало о присутствии в номере ещё одного человека. Гаргата на секунду задумалась, вспомнила свою семью, оставленную на попечении хороших знакомых в Марвилле. Как они там? Живы ли, здоровы? Может, и её Клитис вот так же, бесприютной душой, мается по свету?

От мрачных мыслей оторвал звонок в дверь. В любой другой момент она бы обрадовалась приходу гостей: её никто не посещал ни разу за все эти недели, – но не сейчас.

Экранчик домофона отключился показав незваных гостей, людей в военной форме, но Гаргата и так уже знала, кто звонит, поэтому открыла двери им навстречу.

– Здравствуйте!

– Доброе утро! – ответила довольно сдержанно, смотрела офицеру прямо в глаза серьёзно, без улыбки, и тот смутился, отвёл взгляд, уставился в какие‑то листы, очевидно, со списком жильцов.

– Номер 703? Госпожа Лиуус? Я правильно прочитал вашу фамилию?

– Да! – Гаргата кивнула. – Что‑то случилось, господин офицер?

– Вы позволите? – Сиониец, не дожидаясь приглашения, шагнул за порог, взмахом руки дал сигнал двум своим солдатам подождать за дверью. – Видите ли, сбежал один опасный преступник, и у нас есть подозрения, что скрывается он как раз на вашем этаже, в одном из номеров?

– Да?! – Гаргата вскинула брови. – И вы ищете его в моём номере?

– Ну, мы проверяем все номера. Опрашиваем всех жильцов. Вы, кстати, не видели ничего подозрительного? – Сиониец стоял, сдвинув форменную кепку на затылок, и прислушивался к чему‑то, а потом неожиданно спросил, – Вы живёте одна?

– Да, а что? – Гаргата тоже прислушалась, повторяя про себя как молитву: «Ни звука, прошу тебя, ни звука!» Но отвечала ей только тишина и шелест кондиционера в зале.

– Да нет, ничего, – офицер пожал плечами, улыбнулся. – Мне показалось, душ работал…

– Да, я приказала наполнить ванну. Это никем не запрещено?

– О, ну, что вы, госпожа? Какие запреты? – Он рассмеялся и смутился одновременно. – Просто я подумал, вы собираетесь уходить.

– Ошибаетесь, господин офицер, я только пришла. У меня было ночное дежурство…

– И где же вы так работаете?

– Исследовательский Институт на пересечении 13‑й и Центрального проспекта. Отдел биологических мутаций. – Гаргата заметно смягчилась, и ответы её стали полнее, а голос – мягче и дружелюбнее.

– А я думал, вас всех эвакуировали…

– Эвакуировали, но не всех. Я состою в дежурной группе. Перебралась в гостиницу, здесь ближе до работы и меньше отвлекают по пустякам…

– О, извините! Извините, госпожи Лиуус! – Он воспринял это как намёк в свой адрес, заторопился, стал прощаться, украдкой заглянул в списки, находя фамилию жильца из номера 703. – Вы только будьте поосторожнее, не открывайте двери кому попало: мало ли что.