Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Александра Турлякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 62 страниц)

От удара кусачками под рёбра перед газами от боли всё почернело, Джейк невольно застонал сквозь зубы, ослабил хватку, а противник оживился, зашептал злорадно, с улыбкой:

– Всё равно придушу, придушу ведь, сволочь, и крайнего потом не найдут…

Кусачки опустились совсем близко, металл царапнул кожу на виске, и эта боль разозлила ещё больше. Противник не шутил, он и вправду хотел смерти. Увернувшись от нового удара, Джейк оттолкнул парня от себя, съехал на ослабевших ногах на дно воронки. И тут нащупал рукой автомат. Свой или этого парня?! Какая разница? Схватил оружие и замахнулся, метя прикладом в голову. Одного удара в такой ярости хватило бы, чтоб убить, разбить голову – именно этого Джейк и хотел сейчас: убить! уничтожить!

– Не сметь, рядовой Тайлер!!! Отставить!!!

Громкий окрик отрезвил, лишил воли. Джейк опустил руки и медленно сел. Автомат из ослабевших пальцев упал на землю, и Джейк уткнулся в раскрытые ладони лицом, затрясся от сухих беззвучных рыданий. «Ведь я чуть человека не убил!.. Человека!.. Живого, такого же, как и ты сам, такого же ниобианина… Боже мой!.. Что это было со мной?.. Откуда такая ненависть?.. Как я мог дойти до такого?.. Что со мной?.. Человек ли я ещё?.. Или зверь?.. Животное?.. Убийца!!!..»

– Рядовой Тайлер, поднимайся немедленно! – Барклиф стоя на краю воронки, глядя вниз, а рядом толпились ещё какие‑то офицеры и солдаты. Улетели, значит, «Стрелы», а он и забыл про них, не заметил даже…

Джейк взобрался по осыпающемуся скату воронки, автомат тащил за собой за ремень. Остановился перед Барклифом, глядя на него ничего не выражающими глазами.

– Это как понимать, рядовой?!! – тот чуть прищурил глаза, нахмурился. – Это что здесь за разборки? А где же, так называемая, боевая взаимовыручка? Боевое товарищество? – он чуть наклонился вперёд, приблизился к лицу Джейка, его горячее дыхание обожгло кожу. – Почему молчишь, рядовой? Я жду объяснений, оправданий, наконец!

– Виноват, господин лейтенант, – в который раз за этот день ответил Джейк, но впервые со всей искренностью.

– В карцер! – коротко приказал Барклиф. – И сдай оружие!

– Слушаюсь! – Джейк повернулся на месте, ища глазами сержанта, но увидел только Криса. Живой! Слава Богу! Хоть в этом повезло…

Крис заулыбался, узнав Джейка, крикнул что‑то, но голоса его было не разобрать в общем шуме, а потом оттянул край плащ‑накидки: здоровые дырки, через которые проходил свет с той стороны – следы от пулемётной очереди пересекали наискось низ накидки. Но сам Крис выглядел совершенно здоровым, только смеялся, кричал что‑то, и в его смехе было что‑то близкое к истерике. Не всякий легко перенесёт такое, когда смерть прошла буквально на волосок.

Сержант Торнтон подошёл сам, взял автомат из рук Джейка, подождал, пока рядовой снимет плащ‑накидку, бронежилет и ремень. Вот и всё! Готов под арест!

– Арделли! Климов! – сержант назначил двух солдат из своей бригады. – Проводите арестованного в карцер. Джейк пошёл сам, не дожидаясь конвойных, а вокруг уже суетились врачи из лазарета, ещё кто‑то в штатском… Вот она, война! А ведь это только начало! Что будет потом?

…И опять камера! Опять одиночество и полная тишина! Всё, как в прошлый раз. Те же стены, та же сырость. Только Джейк уже совсем не тот, и чувства были совсем другие. Сейчас он уже не кричал и не метался, требуя справедливости и внимания к себе. Нет! Он просто сидел в углу, неподвижно и тихо, а на душе его творилось такое!

Как он жил до того дня, как попал сюда, в эту часть и на эту планету? Хорошо! Как все жил: не хуже, не лучше! Весь мир – внутренний и внешний – представлялся ему маленьким дворцом. Красивым и изящным! С колоннами, с башенками – творение земной архитектуры, плод великого таланта! Таким же видел себя и сам Джейк: дворцом, идеальным по строению, гармоничным и совершенным!

Но дворец этот оказался хрупким, даже более хрупким, чем стекло! Первые балки дворца рухнули, когда Джейк увидел настоящий Гриффит. Гриффит отсталый и архаичный. С людьми, пьющими без всякой меры, не расстающимися с сигаретами. А там, на Ниобе, эта пагуба считалась изжитой, этим даже гордились. А заброшенные дома? Целые районы! А вырубка леса?! Джунгли планомерно, с тупым равнодушием превращаются в пустыню… Вон, стоит взглянуть на наш полигон.

Где он, тот идеальный и чистенький мирок с курортами и нетронутой природой, о котором так кричали в новостях?!! Вот они, – первые балки, не выдержавшие напора реальности и жестокой правды! Замок дал первые трещины!.. А потом там, в полиции, пошатнулась вера в справедливость закона, в людскую доброту и взаимопомощь. Где эти хвалёные ребята‑полицейские, с таким оптимизмом и настойчивостью добивающиеся правды и справедливости? Ещё одна трещина в том идеальном дворце, в том мире, каким он представлялся Джейку!

Здесь, в части, эти трещины с оглушительным треском появлялись каждый день, ломая то, что ещё осталось. Джейк никогда не считал себя способным на месть, на злорадство, но радовался же, когда Колину стало доставаться от лейтенанта Барклифа! Разве мог тот прежний Джейк – гвардеец из Гвардии Его Величества – быть способным на подобные чувства?! А то упрямство, с каким он продолжает противостоять шайке Колина! Правильней было бы пожаловаться сержанту или лейтенанту, но нет же… А та мстительность и вредность, с какими он делал всё Барклифу во вред, на зло? Что это? Разве это нормально? Разве он когда‑нибудь в своей жизни думал, что окажется способным на всё это?

А тот страх, который гнал его сегодня от тягача в поисках лучшего укрытия? Не страх – ужас животный! А ведь сколько служил в Гвардии, готовился принять смерть в любой момент, сложить голову во имя Императора, но когда смерть оказалась рядом, трусливо кинулся бежать, глупо подставляя себя под пули!

А та ненависть? Ведь чуть не убил того парня прикладом!! Если бы не вмешательство Барклифа, остановило бы меня хоть что‑нибудь?!! Нет!!!

Где те детские представления о себе, как о ком‑то, более совершенном, способном только на правильные поступки, на героические подвиги, на широту души, доброту, альтруизм, сострадание? Всё это рухнуло в одночасье, как тот дворец, построенный на наивных представлениях…

Всё это оказалось глупой чушью! Глупой и наивной!..

Я оказался таким же, как все: порочным, слабым, беспомощным, жестоким, мстительным, да ещё и способным на хладнокровное убийство. Не защищался же, не защищал слабого – нет! – кинулся первым, даже не разобравшись, что к чему!

Я хуже любого из ребят в нашей бригаде! Хуже Колина даже! Ведь тот‑то, сразу видно, рос не в тепличных условиях… Не то, что я!.. Гвардеец! Мама, папа, семья благополучная во всех отношениях… Неужели я и вправду то чудовище, о котором говорила мать: получеловек‑полугриффит?! Не разберёшь теперь, кто больше?.. Боже мой!!! Какой ужас!.. Мне нет места в Гвардии! Барклиф, наверное, сразу догадался об этом… Я не достоин, быть рядом с Императором! Моё место здесь: в этом грязном и сыром подвале…

Джейк ненавидел и презирал себя всё больше. Даже душа заныла от этих мыслей… Ничтожество!!! Хорошо, что мама уехала и не увидит меня таким, не устыдится того, что вырастила такого сына…

Такие мысли кого угодно довели бы до умопомрачения, и Джейк был не исключение. Он бы точно сошёл с ума здесь же, в камере, но судьба распорядилась иначе, подбросив ему в эту камеру ещё одного постояльца. И как насмешка было это веление судьбы, потому что гостем оказался тот парень, с которым они подрались часом ранее в воронке.

– О, нам, я смотрю, и здесь повезло! – он прошёлся туда‑сюда, выбирая местечко получше, – своё место на койке и матрас Джейк уступать не спешил, следил за гостем настороженно, исподлобья. Парень уселся прямо на бетонный пол, развалился беззаботно, а потом произнёс почти дружелюбно: – Здесь, надеюсь, самолёты не летают, и бегать по плацу не придётся…

Джейк промолчал, кроме ругани, ничего больше на языке не крутилось, но гостя это молчание, похоже, волновало мало.

– Ты, кстати, Тайлер, сколько суток схлопотал?

– Ты откуда знаешь мою фамилию? – Джейк вскинул голову, глянул туда, где сидел незнакомец, сумел разглядеть в почти полной темноте его фигуру и лицо.

– Я? – парень усмехнулся, пожал плечами. – Да я много чего про тебя знаю! Даже больше, чем ты можешь себе представить! Про Гвардию, например, про трёхдневное увольнение, подписанное самим Императором, – он как‑то двусмысленно замолчал, давая Джейку возможность переварить услышанное и хоть приблизительно прикинуть границы этого «много».

– Врёшь! – какая‑то упрямая мальчишеская жажда противоречия рвалась наружу, а мозг работал, сопоставляя обрывочные факты. – Ты был тогда с ними, да?! Был? – Джейк повернулся к незнакомцу так, чтобы видеть его всего, и лицо, и подобравшуюся фигуру. – Был в той шайке?!! Да?!!

– Ты – дурак! – перебил его парень. Он и вправду весь подобрался, подтянул к груди колени, обхватил их руками. Это была подсознательная попытка защитить себя, скрыть что‑то. – Дурак, хоть и гвардеец! – и тут он вдруг совсем неожиданно рассмеялся, зло, презрительно. – К чёрту все эти банды!.. Эти малолетки с претензиями!.. Я сам по себе, мне не нужны никакие шайки!.. Я всегда бы сам себе хозяин!.. Только я! – голос его дрогнул от неожиданной слабости, парень закашлялся, но, скрывая кашель, ткнулся в рукав комбинезона.

«Ещё один с чувством неполноценности, – подумал Джейк отстранённо с невольной оценкой, – тоже с какими‑то проблемами… Сколько нас таких, недовольных собой, своей жизнью и миром вокруг?! Собрали здесь в части, пытаются из нас солдат сделать, а под мундиром у каждого свои заботы, свои проблемы, свои катастрофы… И не один ведь я такой… Все мы ломаемся…»

– Я и не думал, что ты меня вспомнишь, гвардеец, – продолжил парень после долгого молчания. – Тебя же из парализатора подстрелили? – Джейк кивнул, но в такой темноте незнакомец вряд ли это заметил: его зрение было похуже, у него же не было тех гриффитских зрачков. – Обычно из‑за этого яда память отшибает, не помнишь, как под иглу попал, и как отходил – тоже не помнишь. В меня стреляли раньше, пока бродяжничал… даже несколько раз, – его потянуло на откровенность, и в ней чувствовалось нескрываемое одиночество. Видимо, в своей бригаде он мало с кем общался, возможно, и друзей не имел. – Наш город с Ниобатой не сравнить, да? – он не ждал от Джейка ответа: собеседник нужен был ему как молчаливый слушатель. – Наша Чайна‑Фло – дыра! И все в ней – тоже придурки! И ты придурок, раз припёрся сюда по доброй воле!..

– Слушай, ты зарываешься! – Джейк шевельнулся так, словно хотел подняться, но парень вдруг выбросил ему навстречу руку и щёлкнул чем‑то. Это была зажигалка, самодельная, но вместо пламени выскочило тонкое, как шило, лезвие.

– Только дёрнись, и я тебе кишки выпущу, понял?!! – он оскалился, сверкнул белыми, как сахар, зубами. Не шутил – это точно!

Конечно, Джейк справился бы с этой «колючкой», в Академии их учили пользоваться не только столовым ножом и десертной ложечкой. Но драться он не был сейчас настроен: пусть этот псих несёт, что хочет, и не такое от Колина слушать приходилось.

– Это ты ТАК со своими в бригаде разговаривал? – спросил Джейк с усмешкой и совсем без страха в голосе.

– А это не твоё дело, гвардеец! – огрызнулся парень в ответ, но руку с оружием опустил, и лезвие спрятал, а потом произнёс с нескрываемой гордостью. – Я им твой индикатор сломал… До этого не пробовал ни разу, думал, не получится, – получилось! – он хихикнул, снова выбросил лезвие чуть заметным движением большого пальца, поднёс это шило почти к самому лицу, сказал: – Я с ним никогда не расстаюсь… Здесь даже проколол одного гада…

– Зачем?!!!

– Они хотели меня заставить полы мыть, – в голосе парня шевельнулась обида. – А тебе, гвардеец, можно подумать, ни разу не доставалось от своих в бригаде?! Здесь эти сволочи терпеть не могут умных! Так ведь, гвардеец?

– Нет! – воскликнул Джейк несколько громче, чем рассчитывал. – Зачем мой индикатор?! Зачем?!

– А‑а! Получилось так! – отмахнулся незнакомец небрежно. – Мне «информаторы» вообще запрет на всё сделали, я даже улететь отсюда не мог, а тут смотрю: подвесили какому‑то олуху и документы бросили!.. Даже билет проездной… Можно подумать, ты бы, гвардеец, на моём месте то же самое не сделал? Смыться отсюда, с этой паршивой планетёнки, хоть под чужим именем…

– Далеко же ты уехал! – Джейк усмехнулся с болью, с отчаянием.

– Жалко, конечно! – парень вздохнул, будто и не заметил того состояния, в котором находился Джейк. – Этим же утром в порту уже перед самой отправкой перехватили…

– Ты понимаешь, что из‑за тебя, гад, я кисну здесь уже почти месяц?! – взорвался неожиданно даже для самого себя Джейк. – Понимаешь хоть чуть‑чуть, сволочь?!

– А при чём тут я? – парень недоуменно пожал плечами, но видно было: равнодушие это напускное, сам он начал уже раздражаться, сейчас тоже сорвётся на крик.

– Ведь из‑за тебя меня объявят дезертиром! – Джейк вскочил. Отчаяние и злость рвались наружу. Наконец‑то он нашёл виновного во всех своих проблемах и неудачах. – С какой радостью я бы тебя сейчас придушил! – заметался по камере, пытаясь унять душившую изнутри ярость. – Что же за тупые люди на этой планете! Все – кого ни возьми!

– Ты сам тупица! – ответил парень, перекатившись на колени и глядя на мечущегося Джейка снизу. – Вот какого чёрта ты здесь делаешь, на этой проклятой базе?

– Всё благодаря твоей милости! – Джейк резко остановился, как раз напротив парня, в упор посмотрел на него сверху. Но тот не смутился, не испугался, рассмеялся только, не скрывая злорадства:

– В первую очередь во всех своих ошибках каждый виноват сам! А ты не гвардеец, ты – набитый дурак! Сопливый мальчишка!.. Это тебя тогда мамочка искала, да?! Я это сразу понял…

– Заткнись! – перебил его Джейк. – Впервые вижу такую сволочь!

– А я впервые вижу такого дурака! – парировал парень, зло сверкая тёмными глазами. – Вот какого чёрта ты сюда попёрся? Ведь ты же чистенький, не то, что я! Это у меня три взыскания и судимость по молодости! А ты, ты просто идиот! Поэтому и сидишь в этой вонючей дыре! И лучшего не увидишь!..

– Меня никто не спрашивал… – хрипло прошептал Джейк в ответ побелевшими от ярости губами. – И слушать не стали…

– Орать надо было громче! – парень ухмыльнулся. Он сейчас выглядел, как опытный преступник, который тешился, делясь опытом с юнцом. – В стол вцепиться! Зубами, ногтями! Всем, чем можешь! И чему вас в Гвардии учат, недоумков?

– Но уж во всяком случае, не ломать индикаторы!

Парень в ответ рассмеялся: этот упрёк ему понравился.

– Меня этому тоже никто не учил – сам допетрил… Думаешь, за что на меня так «информаторы» взъелись? Они боятся власть свою потерять. У них там все по важности, по классам… У каждого свой индекс и своя допустимая информация! Я и разобрался‑то не сразу, кого как величать, как к кому обращаться…

– Что мне теперь делать? – сокрушённый Джейк отвернулся, запустил пальцы в отросшие волосы, закрыл глаза со стоном, полным отчаяния и боли.

– Да ты не дёргайся! Подумаешь, Гвардия! – он снова рассмеялся и опять насмешливо. – И откуда только такие дети берутся? Прожил всю жизнь под боком у мамочки с папочкой, а за себя постоять не можешь, заорать там, где надо… Воюй вот теперь рядовым, гвардеец! – последнее слово он произнёс со всем презрением, на какое только был способен, а потом снова рассмеялся.

Джейк так и стоял к нему спиной, этот смех заставлял его невольно дрожать от ярости, но он решил для себя ещё раньше: не кинусь в драку, как ни смейся, скотина! А потом пошёл и сел на своё место, спокойно, с выдержкой, не показывая того, что происходило на душе. «Ладно, пусть веселится, ещё неизвестно, кого из нас что ждёт, а беситься сейчас – бесполезное дело!» Парень, провожая его смехом, неожиданно осёкся и замолчал, задумался.

Ну и чёрт с тобой!

Глава 4. Секретная операция

Этот капитан из вновь прибывших просто классно управлялся с компьютером. Барклиф смотрел на него даже с некоторой завистью, хотя и понимал, что вся эта работа с точнейшей аппаратурой – не его стихия. Рядом, у стола, толпились её двое из гостей, оба в штатском, а в кресле, усталый и недовольный, комендант Аллан. Все они затевали что‑то, это Барклиф видел по их лицам и по той основательности, с какой рылся в компьютере этот капитан Дюпрейн. Или как там его?

– За три дня, ну, максимум, за три с половиной – мы доберёмся до места, – произнёс капитан Дюпрейн, откинувшись на спинку стула и повернув голову к коменданту Аллану.

– Вы рассчитали маршрут на каждый день пути? – спросил один из штатских, склонившись над компьютером. – А учли, что это джунгли, а не сквер с дорожками для прогулок?

– Я уже не первый раз занимаюсь подобными разработками, мистер Горин! – раздражённо заметил Дюпрейн, глянув на этого выскочку.

– А как у вас с объектом? – комендант отвлёк их на себя; перебранку слушать он был настроен меньше всего, и так изрядно потрепал себе нервы за этот день. Капитан снова вернулся к пульту, застучал по клавишам, и картинка на экране поменялась. Три яруса, на каждом – сиреневая дорожка, и все эти дорожки сходились в одну. Со стороны – трезубая вилка со сломанными под одним углом зубами и ручка – тоже под углом. Это был общий план титанового рудника и его вид сбоку.

– Центральный ход идёт под углом в 15 градусов, в тридцати метрах от выхода делится на три шахты. Все они на разных ярусах, на разной глубине. Их угол наклона к центру скалы почти 25 градусов…

– Там есть рельсы? – опять перебил капитана штатский, внимательно изучающий картинку на экране. – А какая‑нибудь техника?

– Я ещё на всё сказал, мистер Горин! – холодно заметил Дюпрейн. – Ликвидацию решено начать с самой глубокой шахты, потом – с двух других, последним – центральный ход…

– А где будете находиться вы, капитан? – Комендант чуть приподнялся, положил руки на подлокотники.

– Вот здесь! – Дюпрейн нажал на кнопку, и на сиреневой дорожке главного хода появилась зелёная точка. – Но это лучше видно на виде сбоку! – Раз! – и картинка поменялась. Теперь уж точно, как венчик: три луча сходились в один, и на этой широкой дорожке – зелёная искорка. – Видите, эти шахты не находятся одна под другой, каждую придётся взрывать отдельным зарядом. Вот здесь мы их и разместим! – ещё три зелёные отметины появились на экране, почти на кончике каждого из лучей. – Даже если кто‑нибудь из них и останется живым, до выхода ему не добраться. Конечно, крепления и балки там на совесть! Но мы точно рассчитали величину заряда, его хватит, чтобы разрушить каждую из шахт…

– А добровольцев уже подобрали? Сколько их понадобится? – Комендант даже оживился, слушая объяснения, забыл об усталости.

– Добровольцев не будет, господин полковник! – произнёс Дюпрейн, твёрдо уверенный в своём решении. – Мне добровольцы не нужны! В таком деле использовать оголтелых фанатиков – заранее обречь операцию на провал! Они – по плану – не должны до последнего знать конечную цель операции. Так было решено изначально, господин полковник! Ещё на Ниобе…

– На убой их, что ли? – Аллан недовольно вскинул брови.

– Не я продумывал этот план, не я дорабатывал все эти мелочи! Но добровольцев мне запрещено использовать, господин полковник! – отрезал капитан Дюпрейн. – Можно пожертвовать несколькими парнями для общего дела… Ради дела государственной важности…

– А почему бы не использовать спецназ? – спросил комендант. – Вы же видели моих солдат в деле! Это ещё дети…

– Не всё ли равно? Конец же один! Тем более, вы и сами прекрасно понимаете, на подготовку одного спецназовца уходит средств куда больше. Мне же они нужны, как носильщики, их цель – доставить взрывчатку к руднику. Потеря, на мой взгляд, невеликая, если учесть прошлое ваших солдат…

А также, к моменту моего возвращения, эта земля, может быть, уже будет сдана сионийцам. Такое распоряжение могут отдать в любой момент… А мне одному вернуться будет легче… Без лишней суеты, без шума… Вернуться и доложить о выполнении приказа!

– Ладно! – комендант вяло махнул расслабленной кистью. – Сколько их вам нужно, капитан?

– Четверо! Я отобрал уже около десятка возможных кандидатур. Но теперь хотелось бы лично побеседовать с каждым. Я должен знать, на кого мне полагаться в случае чего, – капитан снова потянулся к компьютеру. – Ведь вы же не запретите мне выбрать любого из вашей части, господин полковник?

– Делайте всё сами, как считаете нужным, – отмахнулся Аллан. – Я, как и вы, подчиняюсь приказу. Только доложите мне потом, кого вы выбрали с собой… Да, кстати, когда вы решили отправляться?

– Завтра утром!

Комендант со вздохом поднялся, направился к двери, приказал на ходу:

– Лейтенант Барклиф, помогите капитану Дюпрейну с подготовкой. А я, если что, у себя…

* * *

– Сколько себя помню, ведь дальше Чайна‑Фло и не выбирался никуда, даже в посёлке у гриффитов не был никогда, – рассказывал о себе незнакомец. Джейка он не видел в такой темноте, и теперь казалось, что он просто говорит сам с собой, видимо, нашёл единственную возможность выговориться, рассказать о себе своему неподвижному и чужому собеседнику. Джейк почти не прислушивался к этим словам (из головы никак не шли свои проблемы), но мозг жадно впитывал каждое слово, и память цепко хваталась за всё, что могло нести хоть какую‑нибудь информацию. Эта проклятая гвардейская выучка! От неё никуда не денешься!

– …Только эти грязные стены, заброшенный дом и вечная нищета. Я ведь даже в школе не доучился! – парень усмехнулся, Джейк понял это по голосу. – И мать совсем не помню… А папаша мой!.. Он жил только одним днём в поисках пойла! Только бы нажраться в стельку и всё забыть… Ненавижу этого безвольного слизняка!.. А потом меня хотели в интернат забрать, к гриффитам! Воспитывать вместе с ними!.. Можно подумать, я такой же дикарь, как и они?! – «Да нет, ты – хуже любого из них!» – Я сбежал! – продолжал незнакомец с гордостью и с нескрываемой радостью за самого себя. – Знаешь, как хорошо жить только для себя! Ни от кого не зависеть! Сам себе хозяин! Благодать!!! Ты сам‑то, гвардеец, хоть раз в жизни прожил день абсолютно свободным человеком? Молчи! Я уже знаю, что ты скажешь! Тебе этого не понять!.. – он вздохнул, потом негромко рассмеялся, переживая что‑то приятное из своего прошлого, сладко потянулся. – Я даже поработал года два на лесопилке. Мы готовили ценные породы дерева на экспорт… Платили, правда, плоховато… Так, на самое необходимое… А потом меня вообще попёрли оттуда, когда узнали, что я без образования! – в голосе его скользнула обида и горечь, какая‑то детская незащищённость, что Джейк невольно пожалел рассказчика, но вслух так и не сказал ни слова.

– Я почти год болтался в этом городе туда‑сюда. Где только ни был, чего только ни видел! Даже наркоту из каких‑то трав с парнями варили! Вспоминать аж противно… Но весело!.. Но и это тоже недолго!.. Потом докатился до последнего: в полиции побывал, на работах в лагере… После такого даже полы мыть никуда не возьмут!.. Я, пока шлялся по всем дырам в этом городе, играть пристрастился. На компьютерах, знаешь? Как орехи их программы!.. Они аж зашкаливают!.. Вот где блаженство! Ты пробовал сам когда‑нибудь?.. Да‑а, про это словами не расскажешь… А однажды, представляешь, три дня во рту ни крошки!.. Думал, сдохну, как бродячая собака, и не вспомнит никто… Так какая‑то бабулька – из гриффитов – мне милостыню подала, – парень рассмеялся, словно и не над собой же. – История, как в романах, что по «ящику» показывают, из раздела исторической хроники!..

Так я с этими деньгами в первую же забегаловку – и в игровой зал! А там тип играл… один! Один на весь зал! И деньгами – направо и налево! Аж завидно стало!.. Он меня в пару к себе играть позвал… Наверное, класс показать хотел, да не на того нарвался, – снова довольный смешок. – Я его обставил… Конечно, не так просто, как с теми, с обслугой из зала… Но он загорелся, затрясся аж! – насмешливая ухмылка и пренебрежение в голосе. – Позвал с собой, работу предложил. И, знаешь, где? У «информаторов», в Информационной Сети. Я до этого и не знал, что в нашей Чайне есть их Отдел… Меня там в компьютерный зал программистом заделали, подучили немного… Оказывается, у меня по их тестам высший балл набрался. Вот уж никогда о себе не подумал бы!!!

А потом жизнь началась! Как в раю! Ей‑богу! Я столько денег в жизни не видел, сколько за один день по счетам прокручивал! И информация – со всех точек системы! А связь! В любую дыру на все планеты! Даже с Улиссой. Знаешь этот спутник? Спутник Хариты! Хотя чё тебя спрашивать?! Что вы, гвардейцы, знаете? – «Да уж, совсем ничего, особенно про космическую связь и про планеты в нашей системе!» – Но самое главное – это компьютеры! Целые залы – всяких разных, я даже не знал, что такие уже есть!.. И специалисты – один другого лучше!.. Я думал сначала, не потяну, – испугался! – он честно признавался в собственной слабости, в своих страхах. О таком мог говорить лишь тот, кто твёрдо был уверен, что больше со своим собеседником ему в жизни встретиться не придётся. Поэтому он мог быть таким искренним, мог делиться самым сокровенным, тем, что не доверил бы никому, кто его знает.

– А потом ничего, освоился! – беззвучный довольный смех и тихий шорох: парень шевельнулся, усаживаясь поудобнее. – Обнаглел немного! Даже в Главный ЦентрКом влез, в тот, что на Фрейе!.. Слышал когда‑нибудь про Фрейю? Про ту мёртвую ледышку, она ещё над Сионой болтается?

А потом до того зарвался, даже коды ломать полез по секретным файлам, – горькая усмешка, но при этом довольный голос. – А тут из‑за этой нервотрёпки с войной они чистки у себя в системах проводить начали, ну и просекли, что кто‑то копается там, где нельзя… Такой шум подняли! Проверять всех начали, кто доступ имел. Про меня в последнюю очередь вспомнили. Прижали!.. – незнакомец обиженно фыркнул, повернулся, прислонился спиной к сырой стене, обхватил колени руками. – Я и не отпирался сильно! Что толку? Раньше надо было все следы заметать… Выпнули меня оттуда, одним словом. А перед этим всех прав лишили. С той справкой, какую мне выдали, и остаётся только, что в армию идти. Здесь не спрашивают, кто ты и откуда…

– С «волчьим билетом», что ли? – в первый раз за всё время отозвался Джейк, против воли заинтересовавшийся рассказом.

– Хуже! – Злой голос парня резанул слух. – Я попытался во Флорену к сионийцам уйти – меня не пустили, и в Марвилл не пустили… И уехать отсюда я не имею права, да и возможности тоже… У меня сейчас вообще никаких прав, даже индикатора лишили!.. Наказали, сволочи, за любопытство! Хорошо ещё, хоть мозги не промыли! Я помню и знаю кое‑какие их секреты!.. Ведь смог же твой индикатор сломать! Смог!.. Мне бы сейчас с Сетью связаться, я б им ещё кровушки попортил… Чтоб помнили меня подольше, гады…

– Обратись в Организацию по Защите Прав человека, – предложил Джейк, ещё не потерявший веры в справедливость закона, – они же обошлись с тобой незаконно.

– Что за бред ты несёшь?!! – Парень вскочил на ноги одним прыжком, как большой и ловкий хищник. – Какой закон?! «Информаторы» живут по своим законам!.. И вся их Сеть – одна огромная паутина: попасть легко, если мозги, конечно, есть, а запутаешься – и не выбраться уже никогда! Они ведь ждали, что я проситься назад приду, прощения просить, унижаться… Они об этом сразу дали понять и вернули бы мне всё сразу… С кучей условий и ограничений… Чтоб пахал потом на них даром… Да не на того напали!

Теперь уже он нервно метался по камере от стены до стены, а Джейк следил за ним глазами и молчал. Да и о чём говорить? Каждый остаётся со своими проблемами один на один, и решать их самому придётся. Этому типу вообще ничьи советы не нужны, он поступает так, как хочет, как сочтёт нужным. Так зачем тогда беспокоиться лишний раз? Сколько их таких уже попадалось в жизни, и сколько ещё попадётся?! Не переживать же за каждого? Тем более, с этим мне уже больше не встретиться. Всё это понимаешь, вроде, а на душе неспокойно, нехорошо…

Тяжёлая дверь откатилась со скрежетом, и яркий свет из коридора больно резанул по глазам. Джейк зажмурился до боли в висках, закрылся рукой. Парень остановился и стоял, глядя чуть исподлобья, спрятав руки в карманы комбинезона. Настороженный, готовый ко всему. Всю жизнь готовый к обороне, только тронь, только слово скажи – и кинется!

– Кто здесь Янис Алмаар? – спросил охранник, разглядывая каждого заключённого. – На выход!

Парень шагнул вперёд, даже не обернулся, но Джейк и не рассчитывал, что он попрощается. Они не друзья и даже не знакомые, так, судьба свела, чтоб посмеяться над ними обоими. И разведёт так же легко, через месяц и не вспомнишь, как кто выглядел, а имя – тем более!

Дверь снова закрылась, этот звук напомнил о матери, о встрече с ней во время прошлого ареста. «Как она хоть там? Как доехала до Ниобы? Ведь нам на занятиях по „просвещению“ говорили, что улисские пираты совсем распоясались. Грабят и ниобиан, и сионийцев! Даже заложников брать стали. Эта война им одним на руку… Пятая колонна…»

* * *

Дюпрейн потянулся, не вставая с кресла, сложил руки на затылке, зевнул, запрокинув голову.

– Через полчаса отбой! – напомнил Барклиф. Он стоял у стола и краем глаза следил за экраном компьютера.

– Ещё двоих рассмотреть осталось… Из них одного выбрать! – Капитан снова склонился над пультом, и на экране появилась фотография очередного кандидата. Барклиф невольно нахмурился и насторожился, узнав на картинке Тайлера, солдата из своей бригады. Здесь он, конечно, мало напоминал себя нынешнего. Это фото было сделано ещё в участке. Стильная причёска, лёгкий румянец на скулах, удивление в широкораспахнутых глазах. Ещё больший ребёнок, чем тот, с каким Барклифу пришлось бороться. Сейчас он уже лучше, намного лучше…

– Так, – протянул Дюпрейн, просматривая текст. – Данные о родителях – отсутствуют! Сирота, значит… Неплохо! А как у нас со спецподготовкой? Стрельба – на «отлично»! Личное время в беге на 1,5 километра – лучше всех!.. Спортивный мальчик!.. Из всех десяти, как я вижу, самый подготовленный…

– Он вам вряд ли подойдёт! – произнес, наконец, Барклиф, с трудом разлепив спёкшиеся губы. – С ним тяжело будет сладить…

– Да?!! – капитан оживился. – Вы его хорошо знаете? Вы – командир третьей бригады, лейтенант? Я прав?

– Да! – Барклиф ответил неохотно, отвернулся, опершись о крышку стола и скрестив на груди руки.

– А с виду этот парень – сама невинность! – Голос капитана стал недоверчивым.

– Невинность! – Барклиф фыркнул. – Сегодня на учениях он прикладом чуть одному олуху голову не разбил! Остановили в последний момент…