Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Александра Турлякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 62 страниц)

– Я, что, должен за каждым из вас следить? Бить по рукам?! Я не нянька! В конце концов! – он резко остановился прямо по середине, крутанулся на месте, руки его, с закатанными до локтя рукавами, лежали на поясе, и в предрассветных сумерках светился экранчик армейских часов. – Вы должны раз и навсегда уяснить одно: вернётесь вы отсюда не все! Это не прогулка, чёрт возьми! Вам пора приготовиться к смерти заранее! – как же он был недалёк от истины! Ведь он‑то знал, для чего они сюда идут, и что их всех ждёт на финише. Не цветы и подарки, а большой‑пребольшой взрыв! Фейерверк над телами этих четырёх мальчишек… И ему было тяжело знать об этом! Знать и не иметь возможности хоть что‑то изменить… Но в такие вот моменты, как этот, Дюпрейн желал поскорее добраться до рудника, оставить этих детей там… И вернуться назад налегке!.. Не связанным по рукам и ногам такой обузой. Думать только о себе, никого не тащить следом, замирая от страха в ожидании нападения, возможного в любую минуту… Скорей бы назад!..

– Ещё неизвестно, что нас ждёт… От действий каждого из нас, – каждого! – Он посмотрел на всех четверых по очереди, вглядываясь в их лица. – Зависит жизнь всей группы в целом и выполнение нашего приказа! А вы? Вы, как дети!.. Если не хуже!.. – Дюпрейн замолчал, вздохнул с отчаянием. Все эти разговоры – бесполезное дело! Их не исправить! Да и стоит ли стараться? Это не группа спецназа, это смертники! Их цель – доставить груз! Вот пусть и тащат его дальше. Хорошо ли, плохо ли? Главное – вопросов не задают!..

– Всё! Поели – не поели! Собираемся! – Разговор был окончен, пора действовать. – Алмаар и Тайлер – закопать все пустые банки! И окурки – тоже!

Позднее, уже укладывая в рюкзак сложенное одеяло, Джейк обратил внимание на переносную аптечку. Обычная, вроде. Прямоугольная коробка из стойкого пластика, но она была тяжелее, чем обычно, в несколько раз! Странно. Что там может ещё быть, кроме привычного набора спецсредств?

– Шевелитесь! – прикрикнул капитан, уже готовый в путь. Он не давал им и минуты на неторопливые сборы, берёг каждую секунду и был зол с самого утра.

…К восходу солнца они вошли в баитовые леса. Сам Джейк не знал, что эти могучие деревья с необъятными стволами и раскидистыми кронами называются баитами, зато Кордуэлл разбирался в природе Гриффита куда лучше.

– Они растут очень медленно и только лет через тридцать начинают плодоносить, – рассказывал Кордуэлл на ходу, они шли с Джейком без того трёхметрового интервала, заданного капитаном. Шли рядом и самыми последними, остальные еле мелькали между деревьями далеко впереди. – Вот этому уже, наверное, никак не меньше сотни лет! – Кордуэлл погладил ладонью жёлтую глянцевую кору. Это дерево не было самым большим из растущих вокруг, и руками его ещё можно было обхватить, если постараться. Оно тянулось к солнцу, вверх, а нижние ветви, раскинувшиеся во все стороны, уже успели высохнуть. Со временем они, видимо, обламывались и перегнивали очень быстро, так как валежника под ногами почти не было. Травы росли здесь очень редко, да и те, что из теневыносливых. И на земле можно было заметить какие‑то большие ярко‑жёлтые шары. Кордуэлл поднял один из таких шаров, легко покрутил его в руках.

– Лёгкий! – Подкинул в воздух. – Уже семена вызрели! Отрава! – отшвырнул небрежно за спину. Плод от удара о землю лопнул с сырым хлюп! И Джейк, заинтересовавшись незнакомым растением, поднял половинку шара. Мягкая, бархатистая и тонкая кожура, в сердцевинке – пусто, а стенки состояли из тонких, очень жёстких нитей, среди переплетения которых попадались чёрные, крупные и идеально круглые семена с маслянисто поблёскивающей оболочкой.

– Только есть не вздумай! – предупредил Кордуэлл с улыбкой. – Никакое противоядие из наших аптечек не поможет. Хотя гриффиты едят, правда, только незрелые плоды, и готовят их как‑то по‑своему. Пробовал когда‑нибудь баит? Кашу или оладьи? – Джейк отрицательно двинул головой, бережно положил плод на землю, догнал Кордуэлла.

– Вкусная штука! – тот покивал головой с задумчивой, мечтательной улыбкой. – А для гриффитов это – основная еда! Что они из баита только ни делают?! И семена эти собирают, а из жил коврики плетут… Нет, это самому видеть и пробовать надо! Словами не расскажешь…

– А ты откуда всё про них знаешь? – спросил Джейк с некоторым удивлением. – С ними жил, да?

– В одном посёлке, – ответил Кордуэлл как‑то неохотно. – У меня мать всё их жизнь изучала. Специалист по их фольклору… Даже отец не выдержал, сбежал в город, до нормальной жизни… В цивилизованный мир! – усмехнулся с каким‑то пренебрежением, даже будто с презрением. – Да я его и не знаю совсем… Так, виделись несколько раз. Мне с гриффитами и то проще, чем с ним, с отцом, а ведь он, как ни крути, человек родной… Меня мать к нему отправила, «общий язык искать», – негромко рассмеялся с насмешкой, удивляясь собственной откровенности. Но этот Тайлер смотрел искренне, с любопытством, без презрения или насмешки над ним, сельским парнем. Это могло толкнуть на доверие и откровенность любого, и Кордуэлл продолжил, – А я, как деревенский простачок, в центре города на улице заблудился. Везде народ, все суетятся, куда‑то бегут, а адрес спросить как‑то неудобно… Допутешествовался, – он усмехнулся над самим собой, – пока полиция не заинтересовалась. Взяли – и давай проверять! Связались с отцом, а он уже на Ниобу уехал! Индикатора у меня нет – я ведь в посёлке и родился – родню найти не могут… С матерью тоже не связались… Потаскали меня туда‑сюда! Отпускать как‑то не того, ну, и отправили в армию, защищать родную землю от захватчиков и агрессоров! – Кордуэлл неплохо сымитировал голос лейтенанта Мак‑Кинли, командующего второй бригадой, и сам же рассмеялся над своими же словами. Джейк тоже поддержал этот смех, то же самое им говорил и лейтенант Барклиф в своё время. Вот только смех этот был совсем нерадостным, невесёлым, и какое‑то время они шли молча.

– Сейчас много таких лесов бульдозерами сгребли, – снова заговорил Кордуэлл на старую тему, не вызывающую у обоих таких болезненных воспоминаний, уж лучше о лесе, о природе, чем о войне и службе. – Древесина у баита так себе, а вот земли, на которых он растёт… И геологическую разведку можно не делать! Если есть баит, значит, есть и золото, и серебро, и платина! Все благородные металлы! И залежи титана! И ещё много чего!.. Удивительно, что этот лес ещё не тронули!.. Наверное, здесь поблизости гриффитские посёлки. Сейчас с этим делом построже, не то, что лет двадцать назад было! Тогда никого не спрашивали…

Кордуэлл замолчал, – опять разговор какой‑то грустный получается – замолчал надолго, задумался, да и Джейк шёл следом, обдумывая услышанное.

«Гриффиты, значит, где‑то рядом!.. Вот бы поглядеть на них поближе… Ведь я им почти что родня или, скорее, соплеменник. Вот ведь чёрт! Сколько жил и даже не думал! Сроду на этот Гриффит не тянуло! А тут! Гриффит наполовину! И мать – гриффитка!.. Почему отец никогда про это не говорил? Ладно, она боялась мнения окружающих и моей реакции… Но отец‑то ведь мог объяснить всё как‑нибудь, осторожно, постепенно, деликатно… Я бы понял! А сейчас что? Больше вопросов, чем ответов, а спросить не у кого!»

Мысли возвращались к семье, к дому, к Гвардии, о которой Джейк старался думать поменьше, потом опять всё возвращалось к гриффитам, и незнание этого народа вызывало испуг: что это за существа? И как сильно я на них похож? Чего ждать от себя, от гриффита, в той или иной ситуации? Вправду ли они дикари настолько, насколько относился к ним и ко мне Колин Титроу? А вдруг я – дикарь? Возьму и взбешусь? Что тогда?

Аж выть хочется от всех этих вопросов! От невозможности получить на них ответы!..

Джейк думал об одном, а подсознание его было занято совсем другим. Он понял это тогда лишь, когда в голове возникла откуда‑то изнутри неожиданная, но вполне ясная мысль, совсем не соответствующая тем мыслям, которые занимали его голову в данный момент:

У НАС У ТРОИХ НЕТ ИНДИКАТОРОВ!!!

Джейк от такой неожиданной вспышки озарения даже остановился на месте. «И ведь точно! У Кордуэлла индикатора нет и никогда не было! У Алмаара его тоже нет! По крайней мере, он сам так говорил. У меня его тоже – нет! Благодаря помощи этого же самого Алмаара… У нас троих! Интересно, – это совпадение или за этим что‑то кроется?.. А как, кстати, у четвёртого, у Моретти, с индикатором?.. Что бы всё это могло значить?..»

– Эй, Тайлер! Где ты там застрял? – громкий окрик Кордуэлла сумел вернуть в реальный мир. Какая‑то птица, всполошённая резким голосом, со стрекотом сорвалась с ветки дерева, пронеслась над головой Джейка, шелестя крыльями. Он бегом догнал Кордуэлла, пошёл за ним, ступая след в след. Но странная, такая навязчивая мысль не давала покоя, прицепилась намертво. А насколько он знал самого себя – это уже худо. Значит, сам разум чувствует в этом факте что‑то важное, перебирает эту деталь и так и сяк, крутит, куда бы её пристроить и как её объяснить. Значит, важен этот факт, очень важен… Но чем?

Они прошли километров десять, если не больше, когда Дюпрейн, наконец‑то, объявил привал.

Джейк и Кордуэлл, которого, как выяснилось при дальнейшем знакомстве, звали Ричардом, или просто Диком, вышли к месту сбора последними. Лес уже успел смениться на что‑то совсем новое, с узнаваемыми Джейком деревьями и кустарниками, с высокой травой и яркими, но вполне земными цветами. Ребята – Моретти и Алмаар – сидели прямо на земле, на примятой траве и оба довольно равнодушно слушали капитана. Тот, явно нервничая и злясь, метался по утоптанному пяточку среди деревьев, и что‑то говорил, жестикулируя рукой, в которой держал фляжку. Джейк опустился на корточки, прислонившись спиной и рюкзаком к стволу дерева. Кордуэлл примостился чуть в стороне. При их появлении Дюпрейн неожиданно остановился, оглядел их обоих и внезапно спросил:

– Кто орал?

– Я, господин капитан. – Чуть слышно ответил Дик Кордуэлл, виновато глядя себе под ноги. Он не сразу понял, в чём его вина, но заранее приготовился к взбучке.

– Вы что, на прогулке? – и взбучка последовала незамедлительно, сразу же, без задержки. – Сколько вам можно объяснять? Мы вышли на территорию сионийцев! Меньше, чем в километре от нас, посёлок гриффитов. А вы продолжаете вести себя, словно мы не в тылу врага, а у себя на полигоне! Почему вы настолько беспечны?..

– Виноват, господин капитан. – Рядовой покраснел от смущения, смотрел всё также в землю и терзал «молнию» на боковом кармане брюк, как раз под коленом.

– Виноват! Конечно, виноват! – Дюпрейн снова зашагал, пытаясь успокоить нервы и унять душившее его негодование; вода во фляжке громко плескалась в такт его шагам. – Идёте с рядовым Тайлером, как парочка старых друзей на прогулке! Беседуете! Вам и дела нет ни до чего другого! Да?

Алмаар презрительно хмыкнул, и Джейк, до этого смотревший на Дюпрейна, резко перевёл на него глаза. Ухмылочка на лице Яниса сменилась смешком не менее презрительным и злорадным. Скотина! Вот ведь скотина! Хотя чего от него другого ждать? Он уже дважды успел показать Джейку своё истинное лицо. Такое вряд ли прощается… Вот он и злорадствует по любому поводу. Сволочь! Радуется, когда мне от капитана достаётся, у самого‑то возможности ударить побольнее пока нет… Подлец!

– Впереди самый ответственный и сложный участок, а вы – вы все, кстати, – Дюпрейн резко повернулся и посмотрел на Алмаара сверху вниз, тот сразу окаменел лицом, – ещё больше расслабились, вместо того, чтобы сконцентрироваться на выполнении поставленной задачи… От графика мы уже отстаём и, несмотря на все мои усилия, продолжаем отставать ещё больше. И почему? Потому, что приказы мои не выполняются! Отношение к операции у вас у всех наплевательское. Никакой осторожности! Никакой дисциплины! Сплошное ребячество!

Джейк невольно перевёл взгляд на Моретти, опять вспомнив про индикатор. Это волновало его куда больше, чем те нотации, которыми их потчевал капитан Дюпрейн. Моретти, кажется, тоже мало слушал капитана, сидел какой‑то вялый и безучастный. Вокруг него крутись оводы, так здесь называли больших кровососущих мух, ужасно прилипчивых и больно кусающихся. Моретти наблюдал за ними из‑под полуопущенных век тёмными и очень внимательными глазами. Иногда его рука – чаще всего правая – взлетала в молниеносном движении, и в кулак попадало одно – реже два – насекомых. Он давил их с громким хрустом и с явным наслаждением, и снова замирал, подкарауливая новую жертву.

Интересное же он нашёл себе развлечение! Тем более что эти оводы, как специально крутись исключительно вокруг него. Интересно, что же их так привлекало? Может быть, запах своих же загубленных собратьев, а, может, Моретти был особенным в их пятёрке?

– Конечно, нам её здесь аттракционов не хватало! – Дюпрейн смотрел на Моретти пылающими от негодования глазами, – Ловкачей и эквилибристов! Прекратить, рядовой Моретти!

Тут Алмаар уже не выдержал, засмеялся в согнутую в локте руку, зажмурился.

– Ну вот, уже и благодарные зрители появились! – произнёс Дюпрейн тихо, зло, сквозь зубы, серьёзно и зловеще. – Веселитесь! – а потом вдруг рявкнул во весь голос:

– Встать!!!

Они вскочили все четверо, замерли по стойке «смирно» кто где сидел. Даже Алмаар разом посерьёзнел.

– Издеваться над собой я не позволю! – чуть слышно прошептал Дюпрейн на одном выдохе. – И над приказом – тоже!

Они стояли, не шевелясь и не дыша, замерли, боясь пошевелиться: капитан впервые был в такой ярости, в таком гневе, и любое неосторожное движение или хоть одно слово могли привести к ещё большей вспышке. Но что могло быть страшнее нынешней реакции капитана? Стоит ли ещё испытывать его терпение и искушать судьбу? Нет, не стоит…

– Вот, поведёшь группу сам! – Дюпрейн подал карту Джейку. – И следи постоянно за компасом! Потеряешь – пристрелю!..А теперь бегом, ребятки! И быстро!!!..

Джейк первым сорвался с места, остальные потянулись следом. Капитан сам замыкал группу, бежал последним, чуть не наступал Моретти на пятки. «Ничего, я из вас дурь выбью! Вот когда устанете, желание шутить быстро пропадёт!..»

Карта удобно лежала в ладони, и Джейк на бегу сверялся с курсом. Магнитная стрелочка в правом верхнем углу экрана светилась рубином, а зелёная искра перемещалась по ниточке проложенного курса. Это они двигались, отмеченные компьютером. Больше тридцати километров, почти сорок, оставалось до реки, до Чайны, синей ленты на экране карты. Интересно, смогут ли они добраться сегодня до реки? Смогут, успеют ли пересечь её? Хотя… Такими темпами вполне возможно.

Джейк бежал легко, усталости не чувствовал, а ведь отдохнуть не получилось. Дюпрейн взъелся и вот… Разминаемся теперь, как в своё время перед завтраком. Хорошо ещё, что лес не такой, как был в первый день. Похож на ниобианский, на тот, что рос в парке в центре Ниобаты. Крупных лиан почти нет, и цветы в основном маленькие, как колокольчики, – не орхидеи. И не так сыро под ногами, и папоротник стал мелким, чуть выше колена, и растёт только в низинах, под самыми деревьями, в тени.

Бежали они долго, очень долго, но капитан разрешения на шаг не давал и не давал приказа на отдых. Джейк сбавил темп, сократил длину шага после того, как почувствовал, ребята за спиной стали отставать, но тут же донёсся громкий срывающийся окрик Дюпрейна:

– Передний! Не сбавлять! Остальные – подтянись! Быстро! Быстро!

«Вот чёрт! Он сам когда‑нибудь устаёт?!!» – Джейк опять прибавил шаг, скорее по привычке глянул на карту: с маршрута они не сбились. Это хорошо! Перевести пройденный путь в километры по масштабу он не успел: за спиной раздался громкий голос Дюпрейна:

– Бегом, рядовой Алмаар! Встать!

Кордуэлл остановился, и Джейк обернулся. Они переглянулись, и Дик пожал плечами. Через его плечо Джейк увидел Моретти, тот тоже стоял, и рядом с ним – Дюпрейн. А где же Алмаар? Ведь он же выше их двоих, его было бы видно отсюда? Куда он запропастился? Тут Моретти нетерпеливо и осторожно переступил на месте, отошёл чуть‑чуть в сторону, и они увидели Алмаара. Он сидел на земле, глядя на Дюпрейна снизу, а тот быстро говорил ему, резко размахивая рукой:

– Быстро!.. Я приказываю!.. Алмаар! Встать!!!

Кордуэлл пошёл к ним первым, и Джейк догнал его, уже на ходу понимая, что к чему. Алмаар попросту не вынес этот марш‑бросок, сдал первым, а, может быть, просто споткнулся, упал, а на то, чтобы подняться и бежать дальше, не хватило ни сил, ни желания. Рано или поздно кто‑то из них должен был не выдержать этого напряжения, сдаться… Просто капитан требует слишком многого от них, неподготовленных, неопытных, ни к чему не готовых. Он только и говорит об этом, знает и понимает сам, но по‑прежнему гонит и гонит их вперёд. Вперёд! Почти без отдыха, почти без сна, почти без воды и пищи! Они же ели сегодня всего один раз! Если, конечно, тот завтрак можно назвать завтраком… И вот он, результат! Не замедлил сказаться!..

– Я больше и шагу не сделаю, господин капитан! – упрямо щуря глаза и кривя губы, повторил Янис, глядя на Дюпрейна без страха, с отчаянием и упрямством. Именно это отчаяние и ещё усталость – нечеловеческая усталость! – придали ему смелости. Хотя Алмаар и раньше‑то не отличался большой дисциплинированностью, но сейчас он отпустил тормоза. – Я устал!.. Я больше не могу! Вся эта спешка… Этот идиотизм!..

– Ах, ты устал! Вот оно что! – Дюпрейн скривился с язвительной усмешкой. – А хихикать у тебя силёнок хватало? Хватало, рядовой?!! – а потом крикнул со злостью. – Встать немедленно!!!

– Я сказал: больше никуда не пойду! – Янис шевельнулся, устраиваясь поудобнее и не глядя больше на капитана. Окончен разговор, одним словом…

– Ты отказываешься выполнять мой приказ? – Дюпрейн стоял, с досадой стиснув кулаки. Высокий, худой и какой‑то нескладный на первый взгляд. Но это был очень упорный и твёрдый человек! Не менее упрямый… Он не позволит такого, не допустит неповиновения от своего подчинённого.

«Не настраивать их, значит, против себя!!! Не злить лишний раз!!! Да их же бить надо! И чем больнее, тем лучше! Тем лучше они станут! Благоразумнее, послушнее, покорнее, чёрт возьми! Это уже не дети, это самонадеянные и беспечные юнцы с завышенной самооценкой и амбициями!.. Сами ничем не думают за неимением мозгов, так при этом и знающего человека слушать не хотят! Ни слушать, ни подчиняться!!!»

– Да, господин капитан. – Просто ответил Янис и снова посмотрел на капитана. Их глаза встретились, скрестились взгляды. Никто не собирался отступать! Этот паршивец смотрел на Дюпрейна, как на равного себе, – более того, как на человека, разом потерявшего звание в его глазах, человека, чьё мнение его теперь мало интересует. Но Дюпрейн никогда до этого не терял авторитета среди своих подчинённых, и этот случай тоже не станет исключением…

– Встать, рядовой! – почти шёпотом произнёс капитан, выхватывая из кобуры пистолет. Это было его личное оружие, с которым он не расставался никогда. Хромированное дуло упёрлось Янису в грудь, и предохранитель щёлкнул с сухим и очень громким щелчком.

– Встать!!! – повторил капитан чуть громче.

Алмаар вряд ли испугался, но лицо его разом побелело, и глаза чуть ли не молнии метали, и ещё в них сквозила ненависть, живая, почти осязаемая ненависть. Янис молчал, поджав губы, играя желваками, его взгляд выражал собой все мысли и отношение к приказу, и мнение о самом капитане. Дюпрейну, вообще‑то, было наплевать на то, что думает о нём рядовой, главное – конечная цель операции. Ради её достижения Дюпрейн бы даже пристрелил этого своенравного выскочку, этого типа, вредного и опасного. Остальные, зато, будут впредь послушнее! Ради этого Дюпрейн мог без зазрения совести спустить курок…

Но до этого дело не дошло! Этот упрямый мальчишка оказался умнее, чем подумал о нём капитан.

Алмаар медленно поднялся, не сводя глаз с лица Дюпрейна, на пистолет, всё так же нацеленный в грудь, даже не глянул. Встал и пошёл, на ходу поправляя ремень автомата. Прошёл мимо Моретти и Кордуэлла, мимо Джейка.

Прямой и гордый, выполнивший приказ капитана, подчинившийся его воле, оставшийся без поддержки товарищей, но не сломленный и, что её страшнее, – затаивший обиду или даже месть, страшную месть!

Капитан всё же, видимо, понял, что этот протест среди его подчинённых в какой‑то степени и справедлив: им нужен был отдых, этим неподготовленным к трудностям мальчишкам. И Дюпрейн сделал привал, с обедом и нормальным отдыхом. Но, правда, не сразу, они перед этим ещё почти час шли.

…А потом сидели и молча ели. Никаких шуток, никаких разговоров! Они разом стали совсем другими! И не смотрели ни на Дюпрейна, ни на Алмаара. «Приуныли, совсем приуныли бойцы!..» – С горечью подумал Дюпрейн. Он исподлобья наблюдал за каждым из них.

Кордуэлл и Моретти… Они разные внешне, но в чём‑то схожи, если узнать их поближе. Спокойные и дисциплинированные ребята. Послушные и исполнительные… В этом‑то и схожи! Никто из них не сделал ещё ни одной попытки пойти против или сделать что‑то во вред, хотя возможность проявить себя была, да ещё какая!.. Как никак второй день уже вместе. Одна команда!.. Из своего личного опыта Дюпрейн знал, что именно на таких вот бойцов, как эти двое, во время операции обычно и рассчитываешь свои силы, так как заранее уже примерно знаешь, как каждый из них поведёт себя в данной ситуации. Любой, как они, выполнит самый сложный и опасный приказ, даже с риском для жизни. Хорошо выполнит, если не отлично! Но при этом инициативы от них не жди… В этом‑то и весь минус!.. Если рядом меня не окажется, они могут растеряться и даже глупостей наделать.

Остальные двое – Алмаар и Тайлер – совсем другие! С ними куда сложнее… Внешне они, наоборот, как два брата, но как сложно понять их нутро! Они ведь разные, очень разные!..

Вот Алмаар, например, – клубок оголённых нервов! Эмоции и противоречия! Ждёшь от него одного, кажется, вот уже и понял, разгадал его, предугадал каждое движение, каждый поступок, – ан нет! Он выкидывает ещё что‑то! Совсем новое! То, к чему как раз и не оказываешься готовым!.. Опасный человек!.. Хотя, если за ним хорошо понаблюдать, то можно заглянуть в его маленький мирок. Ведь Алмаар не скрывает своих чувств, своего отношения. Иногда он как на ладони! Как своенравный и капризный ребёнок, который сначала делает, поддавшись эмоциям, а потом думает. Другое дело – Тайлер! Этот – самый сложный в четвёрке. Молчит… Замкнутый какой‑то. Весь в себе! Даже безучастный, скорее, ко всему, что происходит. Но Дюпрейн уже несколько раз ловил внимательные взгляды этого парня. Это взгляд профессионала! От такого взгляда не ускользнёт ничьё движение, ни один шорох, ни одно неосторожно сказанное слово. Он за всем следит. И до всего ему есть дело… Его безразличие напускное… А что под ним?

Сложный вопрос! Ведь этот Тайлер почти всегда молчит! Сама длинная фраза, сказанная им за всё время, была сегодня утром, когда он мастерски оправдывал Алмаара. Мастерски?! Да, мастерски… Он даже ухом не повёл, а ведь врал, врал, глядя прямо в глаза. И понимал при, этом – при его‑то внимательности! – что я ему нисколько не поверил. Ни одному слову!

И зачем выгораживал этого типа? Они же с Алмааром и не друзья совсем! Враги скорее. Стоит вспомнить, как Янис этот на него смотрит. И злорадствует всякий раз. Такого даже при товарищеских отношениях быть не может, не то, что при дружеских. Тайлер с Кордуэллом, с Диком Кордуэллом, и то больше общается. Интересно, знать бы, о чём они говорят. Наверняка, не погоду обсуждают!..

А ведь он не только врёт, глядя честными глазами! Всё, что делает Тайлер, он делает с непроницаемым лицом. Что он испытывает? Как ко всему относится? Злится ли? Обижается? Или что‑то ещё?

Да и на что он способен? А способен он как раз на многое, это точно! Управляется с портативной картой прекрасно! Приказал прокладывать маршрут для всей группы – ни слова не сказал! Пошёл первым! И хоть бы на метр с курса сбился! Видимо, подготовку проходил до этого. Хотя, в личном деле про это ни слова. Вот оно, и отличие! Алмаар резок, опасен, временами невыносим, может поставить в затруднительное положение, но при этом вполне предсказуем. Он такой, какой он есть! А Тайлер же?

Тихий, смирный, вечно задумчивый до угрюмости, ни слова от него не услышишь. Но что он ещё может выкинуть? На что он способен и что ещё он умеет? Наверняка, хорошие навыки при работе с картой и компасом – не единственное, на что он способен!..

Вот уж точно, в тихом омуте черти водятся! Древнейшая, ещё с Земли, поговорка, а как она иногда точно и справедливо характеризует некоторых типов, таких, как Тайлер, например… Не зря же Барклиф предупреждал! Держать его нужно на глазах, всегда в поле зрения. Бережёного Бог бережёт!

Джейк сидел как раз напротив Моретти и исподволь мог наблюдать за ним. Идея с индикатором не давала ему покоя. Даже недавний инцидент с Алмааром не давал забыть, не загнал эту мысль поглубже. «Как его спросить? Так, чтоб не навязчиво? Чтоб не было потом лишних вопросов. Да и что я ему скажу, если вдруг спросит? Есть индикатор – нет индикатора? Что это меняет? Разве это важно? Совсем не важно и ничего это не меняет! Вот именно – ничего!.. Но ведь зудится где‑то внутри, в самых мозгах. В этом загадка какая‑то! Что‑то важное кроется! Не зря же я забыть про индикатор никак не могу. Есть, значит, в этом что‑то важное. Что‑то нужное! То, о чём мы сами ещё ничего не знаем…»

…К реке они вышли уже к вечеру. И Дюпрейн дал им передышку. Они схоронились среди молодой поросли, спрятались в зелени. Когда‑то здесь, по самому берегу, велись лесозаготовки, так удобнее было сплавлять лес к городу, дешевле и быстрее.

Лес поднялся, и довольно густой, до самого откоса. Чайна текла где‑то внизу, под обрывом. Её левый берег, тот, куда им нужно было перейти, казался ярко‑зелёным от листвы. Тот лес был совсем не тронут ни человеком, ни его техникой. Заросли спускались к самой воде по пологому берегу, они готовы были принять людей, заботливо скрыть их от посторонних нежелательных глаз.

– Вот чёрт! – Дюпрейн выругался чуть слышно, себе под нос. Капитан один из всех стоял, глядя на реку и сверяясь с картой. – Неприятности так и прут…

– Что‑нибудь не так, господин капитан? – спросил вдруг Кордуэлл. Дюпрейн повернулся к ним лицом, опустился на корточки, так и держа карту в руках.

– Плохо дело! – быстро оглядел каждого внимательными глазами, словно сомневался ещё, доверять ли им всю правду – или не стоит?

– Чайна разлилась! – наконец заговорил он после долгого молчания доверительно, будто хотел узнать и их мнение, – Видимо, в горах, у Радужного хребта, дожди прошли… Устарела теперь наша карта! А ведь две недели назад здесь всё по‑старому было. Берег подмыло, да и река сильно бурная. Чёрт! Раньше здесь было мелкое место и самое узкое для перехода… Берег совсем не тот… Нужно теперь или другое место искать, или переходить здесь, но искать место для спуска к воде.

– А как будет быстрее? – Алмаар заговорил в первый раз после того случая и посмотрел на капитана исподлобья. Проблемой занят, но обиду не забыл, мысленно констатировал Дюпрейн и не удержался от довольной улыбки.

– А если спуститься ниже по течению? – Предложил Моретти.

Один рядовой Тайлер опять промолчал, он сидел ближе всех к краю откоса и смотрел на реку, на лес внизу, словно ему и дела ни до чего нет. Это равнодушие и беспечность разозлили Дюпрейна, и он не выдержал, спросил, не сдержав резкости в голосе:

– А ты, Тайлер, что предложишь?

– Я? – Джейк посмотрел на них через плечо с некоторым удивлением. – Нужно подняться немного выше по течению, господин капитан, – ответил он после недолгого раздумья, снова глянул на реку сверху. – Вон там, русло выпрямляется, там нет такого изгиба, как здесь. Река в том месте, конечно, шире, но берега не должно было размыть. Да и течение будет спокойнее. Нужно там пробовать, господин капитан.

Они так и сделали, как предложил Джейк. И капитан остался доволен тем, что наконец‑то начал раскачивать своих подчинённых, что они таки стали интересоваться происходящим и принимать участие в операции. Дюпрейн и сам заметил, что лучшее место для перехода там, где и указал его Тайлер, но то, что именно Тайлер заметил это, его немного озадачило. А главное: он ещё больше убедился в собственных догадках о том, что этот солдат не так прост, как кажется на первый взгляд. Или он просто хочет таким казаться? Одним словом, вопросов меньше не стало…

Но в реку никто сразу не сунулся. Капитан ещё дого прислушивался, присматривался, наблюдал за соседним берегом, мысленно прикидывал и определял расстояние, а потом только разъяснил что к чему:

– Спускаться к воде по‑одному! И только по моему приказу! Первым пойдёт Кордуэлл! Плавать умеешь? – этот вопрос адресовывался лично Дику, но другие насмешливо загоготали. Дюпрейн не обратил на это внимания, продолжил дальше. – На берегу долго не задерживайся. Будешь переходить – без лишнего шума и плеска. Вышел – и сразу за деревья! Схоронишься – со следующего глаз не спускай. Понял? – Кордуэлл согласно кивнул. – Автомат держи повыше: чистить придётся только на привале. Всё! Остальные – приготовиться! Заняли места! С товарища глаз не спускать! Порядок такой: Кордуэлл, Алмаар, Моретти, я, последним – Тайлер!.. Пошёл!..

Джейк со своего места, возле дерева, низко склоняющегося к воде, мог хорошо видеть Кордуэлла. Вот он, низко пригибаясь, несколькими прыжками преодолел узкую песчаную косу, вошёл в реку. Сначала – метров пять – просто шёл. Вода поднялась уже до ремня, когда он поплыл, загребая одной рукой, автомат держал над головой в другой руке. До другого берега оставалось всего метра три, когда Кордуэлл наконец‑то коснулся ногами дна, и заторопился, побежал, поднимая тучи брызг. Течением его утащило дальше, чем они могли предположить: не к кромке леса, как было рассчитано, а к покатому песчаному пляжику, где Дик был сейчас как на ладони. Увязая в мелком песке почти по щиколотки, он бегом пересёк пляж, скрылся в лесу, за деревьями. Выждав какое‑то время, Дюпрейн движением руки отдал приказ: следующий! Алмаар ждать себя долго не заставил! Быстрый и ловкий, он двигался без лишней суеты и смог справиться с течением, выбрался на берег – шаг! другой! – и вот он уже под прикрытием леса.

Потом пошёл Моретти! За ним – капитан!

Джейк сидел, упираясь коленом в землю и прислонившись боком к тёплому стволу дерева. Автомат в его руках целился в небо, но Джейк, следивший сейчас за каждым шорохом на той стороне реки, успел бы мгновенно выстрелить в любого чужака, появившегося внезапно. Он почти слился с природой, кожей ощущал шелест листьев над головой, писк птиц на соседнем берегу, мерный, еле уловимый рокот катящейся воды.