Текст книги ""Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Александр Сухов

Глава 8

Успокоив паникёров, «взял на карандаш» главного из ораторов и бунтарей. Данному индивиду следует уделить особое внимание, дабы чего плохого не вышло. У нас и так всё херово, а тут ещё если, не дай бог, выяснится, что он один из прислужников «злых эльфов», и мятеж нарочно затевает, то быть беде. Организовать слежку за выдрой велю Лее, а вернее, девушке и её деткам. Дети наивны, чисты умом и сердцем, а потому, под предлогом их защиты и защиты всей деревни, велю всё плохое происходящее в семьях непременно сообщать учителям. Странности, неясности, тем более, скандалы, ругань и драки, учитель должен знать всё, чтобы помочь своему ученику, а если нужно и его родителям – так аргументировал свой визит в школу я. Не забыв попутно рассказать частично выдуманную, удивительную историю нашей первой победы над Хранителями рощи.

Дети, воодушевленные подвигом инквизиции, возвращаются к изучению письменности, а с ней и первых чисел. Я же, нашептав ещё парочке верных му и кролли, чтоб те приглядывали за выр-выр, направляюсь на тренировочную площадку инквизиции. Пленные – кому служат, что из себя представляют, были ли причастны к нападению два дня назад, как часто выходят на маршруты и какую главную цель преследуют. Вопросов к этим ублюдкам у меня накопилась масса. И один, самый главный, не свойственный мне, больше других не давал покоя – Сколько боли, физической и моральной, смогут вытерпеть эльфы перед тем, как сознаются, начнут говорить? Жажда мести за тех молодых ребят, за бедную девчонку, что не смогла вместе с друзьями донести послание, одолевали меня. Их смерть от части и моя вина, я должен был предвидеть, что враг после пленения своего парламентария может кинуться в крайности, может напасть, да только не верилось мне в подобное. Я считал эльфов адекватными, договороспособными и крайне умными существами, а не кровожадными маньяками-варварами, издевающимися над своими пленниками.

Мне часто говорили, я слишком мягок для этого мира, нет во мне той звериной изюминки, жестокости и садизма, благодаря которому здесь можно предвидеть и добиться многого. Потому и дела «звериные» по-прежнему всё преподносили и преподносили неприятные сюрпризы. Когда пленники эльфы ожидаемо отказались рассказывать нам о себе и своих планах, я вздохнул с облегчением, ведь, признайся они, начни сотрудничать, то смогли бы избежать законного наказания. Пытать и допрашивать пленников поручил тем, кто более других «жаждал справедливости». Одного из Чистой Крови оставил под надзором инквизиции, в яме, им займётся лично Эсфея. Эта женщина, божество, непременно вытянет из мозга эльфа всю нужную нам информацию. Второго передал Меллэру, попросив при этом использовать на уцелевшем все тайные и запрещенные техники ведения допроса (но только за пределами деревни). Выживет он или нет, не имеет значения, мне нужна информация и… его голова. Так как эльфы покинут деревню на время допроса, я хочу быть уверен в том, что эльф действительно мёртв, а не отпущен со словами «мы ничего не выяснили и убили его».

Иными словами, передача одного из пленных – это своего рода проверка. Если его родичи прирежут ценного свидетеля, значит они тоже предатели, значит сторонники короля и места им среди нас нет. Я чётко обозначил Меллэру эту мысль и возможные последствия. Если же он и его сородичи добудут информацию, выбьют признание, пусть даже теми же ужасными способами, коими эльфы пытали моих жителей, будет им «зачёт и галочка в личном деле».

Кровь за кровь, смерть за смерть.

Покончив с делами деревенскими, я поспешил к ожидавшей меня в доме Зуриэль. Битва, а, вернее, защита всех последователей Эсфеи далась ей очень не легко. В ожидании коварного, сильного и свирепого врага, на службе коего могли быть владеющие магией феи, она несколько дней поддерживала над своими воинами магический барьер, защитный и маскировочный. Пусть сама она это время почти и не двигалась, а воины её в ожидании битвы усердно молились, духовной силы исходящей от одной лишь их молитвы, такую ораву не пробафаешь (усилишь). Потому, вернувшись после миссии, перво-наперво она помогла мне, а после отправилась отдыхать и готовиться к нашим экспериментам. Зуриэль выглядела странно, так же странно себя вела при чём последний месяц. Её поведение, жесты и слова выглядели слишком двусмысленно, а, с учётом полного отсутствия стеснения к собственной наготе, ещё и вызывающе. Нет, она конечно же в первую очередь воин, Ангел Кровопролития и, наверняка, лишена всяких плотских интересов, да только я ведь не ангел, мужчина, как никак… Это её послушное поведение, робость, прям соблазняли, дразнили демона внутри меня. К тому же, я ведь ещё ей и жизнью обязан.

Зуриэль, она достойна звания Ангела. Я уважаю и ценю её точно так же, как Кобаго, его детей, возможно, даже больше. Моя любовь к ней своеобразна, когда она рядом, я ощущаю себя за каменной стеной, будто рядом сильная, способная тебя в любой момент отхерачить, старшая, любящая сестра. Она наивна, верит в хорошо и плохо, к тому же душой своей чиста. Эта женщина слишком хороша для такого отброса как я. Возможно, именно потому, что она и хороша, что свет в ней такой яркий, кто-то вроде меня, тёмный, мерзковатый и тянулся к ней, видел недостижимый моральный идеал, на который хотел быть похож. А ведь ещё, помимо прекрасной души, Зуриэль обладала и силой ангела, способного в одиночку остановить и победить небольшое, но организованное войско. С какой стороны не посмотри – она великолепна.

Когда я вечером пришёл в дом, меня ждали два тёплых ведра воды, готовый ужин, чистая одежда и две ехидно скалящиеся, что-то замыслившие девушки. Желая позвать на ужин Зуриэль, выясняю, что та уже поела, умылась(раньше она делала это при помощи магии, а сегодня как и все) потом позволила себя причесать и отправилась в мою комнату. Убедившись, что со мной всё хорошо, Муррка с Пом как-то странно провожают меня на второй этаж, впускают в спальню, а сами даже не заходят. Кажется, они поймали очередного «заёбушка».

Комната выглядела вычищенной и убранной до блеска. В свете красного, уходящего в закат солнца, вещи мои были аккуратно сложены по стопкам и полкам, горели запаленные девочками тонкие лучинки. Атмосферка весьма и весьма интригующая, особенно, если брать во внимание её. На кровати, поверх одеял, по стойке смирно лежала и глядела в потолок раздетая, как всегда серьёзная и спокойная Зуриэль. Волосы её длинные были собраны в хвост, что, раскинувшись на левом плече, прикрывал большую, так же как и хозяйка глядящую в потолок, грудь.

– Я готова. – Решительно, слегка напугав меня, произнесла ангел. Пройдя вдоль рабочего стола, я, косясь на обнажённую девушку, её спокойное личико, грудь, промежность, тяжело вздохнув, уставился в окно. К вечеру распогодилось, на небе ни тучки, и даже через стекло можно почувствовать тепло. Собирая мысли в кулак, пытаюсь отогнать от себя похоть. Постепенно, издали, стараясь не смотреть на Зуриэль, начинаю свой рассказ о сне, о той женщине Волколак, часть своей силы которой я передал. Я нервничал, говорил много, говорил о разном, о своей перемешанной энергии, обо всех известных мне последствиях её перенасыщения, и конечно же о том, что не хочу навредить моему ангелу защитнику. Последняя фраза пришлась Зуриэль по душе, но, в целом, даже на её вечно равнодушном лице виднелась какая-то странность, я бы даже сказал разочарованность.

– Не бойтесь, господин. Кристалл и та сила, которая его наполняла, не способны мне навредить. Давайте приступим, как вы делали это в своём сне?

Так и не шевельнувшись с начала нашего разговора, всё так же, лёжа на кровати бревном, с сомкнутыми ногами и прижатыми к бокам руками, спросила ангел.

Входная дверь скрипнула, в образовавшемся проёме тут же нарисовались две пары любопытных глаз:

– Раздвинь ноги дура! – Словно я не могу услышать шёпот, что громче обычной речи, прошипела Пом.

– И на грудь, на грудь перевернитесь, Матвеем так больше любит! – Советовала кричащим шёпотом Муррка.

Наконец-то осознав, что тут и к чему, я рассмеялся. Ангел, раскрасневшись, не выдержала, ладонями своими прикрыла лицо и… тут же послушалась девушек. Поступая строго по их советам, Зуриэль переворачивается на живот, раздвигает ноги… прям до шпагата.

– О… а ты так можешь? – Спросила у Муррки Пом.

– П-порвусь… – Сглотнув, ответила та.

Я вновь рассмеялся, ангел всё воспринимала слишком буквально.

– Эй, вы двое… – От обращения моего дверь захлопнулась, но от неё никто не ушёл. Шипя друг на друга, обвиняя невесть в чем, они начали ссориться. – Вместо того, чтоб советовать, лучше бы подошли и помогли, видите, Зуриэль стесняется.

Дверь вновь приоткрылась.

– Зуриэль, ты не против? – В один голос спросили девочки.

– Не против, я не знаю, что делать, и так точно будет лучше. – Проговорила в подушку ангел. Пом оживилась, расстёгивая свою куртку, а затем и пуговицу на штанах, тут же двинулась к кровати, но я был вынужден её попридержать.

– Перед этим у нас есть ещё кое-какие важные дела. Пока постойте у дверей. – Здесь говорил без шуток и юмора, со всей свойственной мне серьёзностью. Если я начну наполнять ангела маной и что-то пойдёт не так, пусть будут на отдалении. Пусть Зуриэль и убеждает в обратном, но кто знает как оно будет на самом деле.

Две любознательные, готовых хоть с утра до вечера наблюдать за сношениями и моей магией девицы, с нескрываемым любопытством на лицах замерли. Предупреждение моё до них дошло, это хорошо.

Сев на кровать рядом с Зуриэль, осторожно касаюсь её плеч руками. Девушка дрогнула, кожа её тут же стала нагреваться, становясь теплее и теплее.

– Пока ноги можешь сомкнуть. – Попытался пошутить и немного разрядить возникшую между нами неловкость я.

– Есть! – Ударив массивными икрами друг об друга, со шлепком, по-военному отозвалась нервная Зуриэль. Мда, не получилось, ладно, продолжим.

– Если вдруг почувствуешь что-то неприятное, опасное, тем более болезненное, немедленно об этом мне скажи, поняла?

– Поняла. – Тело ангела напряглось, голос вновь стал серьёзен. Шутки кончились, дальше лишь опасные эксперименты.

Вспоминая то чувство, желание помочь, исцелить, заставить двигаться, к нему добавляю тот небольшой опыт по высвобождению энергии из моего тела. Тратить ману не самое приятное ощущение. Выход её всегда сопровождается побочками, сухостью, усталостью, ломотой и болью. Муррка знала об этом лучше других и после того, как мы приступили, пока Пом таращилась, принесла в комнату воду и еду.

– Не отвлекайтесь, ваша сила развеивается. Сядьте ровно, доверните корпус, я чувствую энергия ваша блокируется в области повернутой грудной клетки. Для лучшего результата вам лучше сесть мне на спину или таз, выпрямиться. – Проговорила ангел. Сидеть полубоком действительно некомфортно, я много об этом думал, и, возможно, как и ранее мысли мои как-то передались Зуриэль. Может ли быть, что она сейчас чувствовала то же, что и я?

Послушно исполняю её советы. Своей пятой точкой приземляюсь на её поясницу, ибо, сядь я на бёдра, даже до лопаток бы не дотянулся, не говоря уж о плечах.

– Хорошо, вы не против, если я расскажу вам то, что сказала мне госпожа, когда вы передали ей кристалл? – Вопрос Зуриэль удивил, прервавшись от передачи энергии, я ответил:

– Конечно, рассказывай.

– В мире живых есть много способов накопления энергии, из них вы используете два самых действенных. Первый, простой – приёмы пищи, всё, что вы употребляете – уходит на создание энергии, об этом способе вы уже знаете. Доступен он абсолютно всем живым, а, порой, даже и мёртвым. Второй способ, коим вы восполняете свои силы, в разы сложнее и доступен лишь избранным из избранных, в число которых входите и вы. Встречается среди живых он редко, суть его в восприятии, принятии и использовании энергии творца. По факту, тело ваше перенимает энергию что теряет бог, сотворивший и следящий за этим миром. Всё в этом мире, от песчинки и до огромной скалы, состоит из энергии богов. Энергии, которую сила ваша способна поглотить и переработать на ваше усмотрение. Когда госпожа взяла ваш кулон, она почувствовала чистую, украденную у неё и у Кузнеца силу, и ужаснулась. Объём её был столь велик, что уважаемая Эсфея не поверила в то, что сосуд ваш способен вместить в себя столько сырой, необработанной маны. Госпожа очень злилась, думала вы нарочно ослабляете её, пока не убедилась в обратном. – Спокойно проговорила ангел.

– Ого, значит я всё-таки смог её удивить, даже позлить? – Настроение моё слегка приподнялось.

– Смогли. – Ответила Зуриэль. – Умей вы управлять этой энергией, разделять её и придавать форму, высвобождая и используя как оружие, обрели бы силу, что всего в четыре раза меньше моей. Не скажу, что это много, в масштабах вселенной это пылинка, но даже она уже что-то из себя представляет.

Комментировать как-либо слова Зуриэль не стал. Моя сила, она росла, с каждым её использованием внутренний источник расширялся, растягивался, вмещая в себя всё новые и новые объёмы. Я был рад этому, рад, что меня признали хотя бы «что-то значащей песчинкой», и потому, удовлетворённый признанием, довольным, вернулся к работе с передачей маны.

Зуриэль лежала смирно, изредка вздыхая, спина её чуть приподнималась, а сама ангел, говоря о тех или иных ощущениях, периодически постанывала. То были не эротические позывы, а, скорее, болезненные, в коих девушка не признавалась. Чувствуя, что слабею, ища причину закончить, я вдруг заметил изменившуюся в цвете прядь волос девушки. Золотые, чистые и красивые локоны приобрели неприятный, седоватый, я бы даже сказал, пепельный, как моя сила, оттенок.

– Зуриэль, твои волосы… – Ангел вздрогнула всем телом, тихо произнесла:

– На сегодня хватит. – В следующее мгновение, повернувшись, она сбросила меня со спины, оказалась сверху. Один глаз её голубой источал золотой, тёплый и приятный свет, второй, серый, слегка туманный и холодный. Ангел тяжело дышала, на лице её виднелась несвойственная Зуриэль, очень странная улыбка.

– Ты как? – Боясь, чтоб чего плохого не вышло, спросил я. Зуриэль, сев сверху на меня, опрокидывает голову назад, руками прикрыв грудь, расправляет крылья.

– Ваша сила, перемешанная с мыслями и желаниями, переполняет меня… – Взгляд мой, перемещается с женской груди на потёкшую женскую щёлочку снизу. У меня уже давно стояк, видать, желание моё с силой передалось и ангелу.

– И… как ощущение? – Всё же тьмы во мне столько же, а, быть может, даже больше, чем света. Не хотелось бы, чтоб Зуриэль вдруг переметнулась на другую сторону.

– Невероятно… – Крылья её исчезают, ангел глядит на меня, словно хищник на дичь, – хочется сорвать с вас одежду, прижать к себе, а после облизать каждый сантиметрик вашего тела, обсосать каждый ноготок, каждый…

– Ладно-ладно, я понял… – Дыхание ангела стало тяжелей, а выражение лица приобрело безумные черты. Мне казалось, она вот-вот свихнётся, и вдруг из глаза её, того, что ещё светился приятным золотым светом, потекла слеза. Дотронувшись до своей вагины, ангел вздрогнула. Ещё сильнее обхватив себя рукой, перелезла через меня, скрючившись, согнувшись проговорила:

– Это не я… это не мои мысли… это всё сила. – Тело её задрожало, кажется, она боролась сама с собой. Осторожно приобняв ангела, кладу её в кровать, накрыв одеялом ложусь рядом. Зуриэль тяжело дышит, её пробивает в пот, волосы на голове её постепенно, секунда за секундой, возвращают прежний цвет. Около часа она приходила в себя, и, в конце, когда всё прекратилось, когда я подумал, что она уснула, девушка повернулась ко мне, улыбнувшись произнесла:

– Безумие… Ваша сила и вправду невероятна, так много и разом передали…

Пом и Муррка, услышав прежний голос, увидев то же лицо Зуриэль, выдохнули. Вместе со мной стали расспрашивать – допрашивать ангела о том, всё ли с ней хорошо.

– Всё хорошо, хозяин. – Взяв своей ладошкой меня за бороду, искренне улыбнувшись, проговорила ангел. – Я восстановилась и даже стала сильней. Ваша методика передачи силы работает отлично. Теперь, когда мы выяснили это, я хочу узнать кое-что ещё…

Скинув с себя одеяла, руку мою положив себе на грудь, с молящим взглядом прошептала Зуриэль.

Глава 9

Зуриэль, словно не участник, а наблюдатель, внимательно следила за каждым моим движением. Стоило мне повиснуть над ней, кончиками пальцев слегка коснуться сладки её половых губок, как та нервно сглатывала, приоткрыв рот, тяжело дышала. Она нервничала, я нервничал, для нас обоих, по тем или иным причинам, этот момент оказался волнительным.

Мой средний палец, раздвигая плотные губки, погружается в узенькую, мокренькую ангельскую киску. Чуть вперёд, назад, и так несколько раз до момента, когда пространства внутри неё становится чуть больше, и к среднему добавляется ещё и безымянный палец.

Глаза Зуриэль расширяются, с губ срывается неизвестный девушке, несдержанный выдох, похожий на писк. Стыдясь не свойственных ей эмоций, она ладошкой прикрывает рот. Её голубые глаза растерянно хлопают, пытаясь надышаться, отвечая на такт моих ускоряющихся движений, грудь её вздымается всё чаще и чаще, постанывая, Зуриэль, не понимая, что с ней происходит, замирает, жмурится и…

– Я же говорила тебе! – Хлопнув ладошкой о ладошку, толкнула в плечо лисицу Муррка. – Говорила, что в первый раз с Матвеемом никто не сможет долго себя сдерживать!

Тело Зуриэль, как и ноги её дрожали, но девушка, борясь с самой собой, старалась держать их раздвинутыми.

– Да ладно… так быстро⁈ Я разочарована. – Надувшись, шлёпнулась на пол задницей Пом. Бля, я только начал забывать о том, что на нас таращатся.

– Прости, Пом, и вы, хозяин, мне не известна эта наука, я не знаю как себя нужно вести. – Пряча лицо ладонями, стараясь спрятать печаль в своём голосе, проговорила Зуриэль. В споре между Пом и Мурркой, о времени до первого в жизни ангела оргазма, побеждает крольчиха. Завтра лиса весь день будет убирать дом, мыть посуду, стирать после бурной ночи постельное. Муррка победила, но на лице её озабоченном, от слов ангела не чувствовалось какой-либо радости.

– Ты не виновата, Зуриэль, всё хорошо, так и должно быть, а вы двое… А ну брысь из комнаты! – Гыркнул я. Крольчиха понимающе кивнула. Прихватив упершуюся рогом лису за хвост, под её жалостливое «прости», вытянула за пределы комнаты.

Мы вновь остались с Зуриэль наедине. Так должно было быть изначально, но моя привычка везде и всюду быть с этими двумя дурами, всё испортила. Я думал, они ей помогут, поддержат как-то в первый для существа раз, при этом совсем забыв об острой, совсем не следящей за своим языком Пом.

Едва взгляд мой с двери перемещается обратно на Зуриэль, как та, только-только отведя от лица руки, тут же вновь прячет ладонями свои глаза.

– Хозяин, мне стыдно.

– Мне перед тобой тоже.

– Вам нечего стыдиться.

– Значит, и тебе тогда тоже, нечего.

Наш короткий диалог вернул лицу ангела прежний, спокойный покерфэйс.

– Можем на этом закончить, если ты этого хочешь? – Не желая давить или как-то принуждать Зуриэль, предложил я.

– Если вам не нравится, то хорошо, закончим. – Глядя мне в глаза, будто я сказал, что «мне не нравится», проговорила ангел.

Ладонь моя легла на её рельефный, открытый для любых взглядов и касаний живот. Никаких жировых складок, лишь упругие, чётко прорисованные линии пресса. Мышцы живота изящными полосами шли от пупка, по животику к её рёбрам, упругой, находящейся в вечно прекрасной форме подтянутой груди. Даже глядеть на её совершенное, сильное тело доставляло удовольствие. Ещё больше кайфа я мог испытать лишь от прикосновений к ней, и той реакции, что получал в обмен на свои касания.

– Как подобное может не нравиться? – Слова сами собой вырвались из моего рта. Зуриэль улыбнулась, как-то странно поглядев на меня.

– Что?

– Я впервые вижу у вас такое выражение лица?

– Какое?

– Увлечённое. – Отвечает ангел. – Давайте сделаем это ещё раз, пожалуйста, но только без рук. Так, как это принято делать у живых.

Грудь её колыхнулась, впервые позволив эмоциями взять вверх, губами своими я коснулся ещё соска. Каждый женский вздох, каждая пережитая ангелом эмоция лишь только больше раззадоривали, и вот, уже спустя несколько мгновений, головкой члена я медленно вторгался в её пещерку. Пальцы мои вжимаются в эту упругую, не вмещающуюся даже на половину в мою ладонь грудь. Зуриэль была эмоциональна. По просьбе моей, не сдерживаясь, она громко стонала от каждого толчка, от каждой новой приближающейся кульминации восторженно кричала, прося меня входить ещё и ещё. Вся ночь в объятьях её сильных, и в тоже время нежных, пролетела, как одно чудесное мгновение. Сколько раз мы это сделали, как долго мы этим занимались – неизвестно. Я помню лишь то, что в один прекрасный момент выбился из сил, рухнул головой на её мягкую грудь, а уже в другой момент, очнулся. Я лежал в её жарких объятьях, прижатым, схваченным её руками, оплетённым ногами и спрятанным от постороннего мира её прекрасными белыми крыльями. Эта ночь, чувства, пережитые мною сегодня, ничем не отличались от первой ночи с Мурркой, когда я впервые почувствовал себя мужчиной.

– Как вы себя чувствуете? – Личика Зуриэль я не видел, лишь чувствовал, как подбородок её упирается в мою макушку.

– Хорошо, а ты?

– Это сложно описать… Возможно, фразы «На седьмом небе от счастья» или «Ради такого стоит жить», частично могут описать весь тот спектр переполняющих меня эмоций. – Хватка ангела стала чуть сильнее, голова моя глубже провалилась в её грудь. – Мне очень хорошо, и я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.

Вновь поймав смешинку, так же обнял ангелочка. Её ответ был лучшим и самым для меня приятным из всех возможных.

– Именно для этого мы и работаем на благо деревни. Трудимся, стараемся, улучшаем условия жизни для местных, чтобы и они, придя к себе домой, могли ощутить нечто похожее на то, что сегодня ощутила ты. – Спокойно, чуть преувеличив значимость своих трудовых подвигов, произнёс я.

– Ни что не вечно под луной… – Печально протянула Зуриэль, – Я понимаю, нам уже нужно вставать, только, можно попросить ещё минуточку, хотя бы минуточку вот так вот с вами полежать?

Эх ты, глупый ангел, влюбить меня в себя пытаешься? Зря… я ведь уже…

– Можно, и даже не минуточку. – Ощущая, что могу ещё некоторое время подремать в приятной ангельской компании, закрываю глаза.

* * *

Перевал Волчья пасть. Лагерь дроу.

В шатре её величества Королевы.

Стоя в полный рост, без оков, без цепей, накормленная, отмытая, в чистых одеждах, дочь Свирепого Рыка через открытые шторы шатра своей пленительницы глядела на двадцать своих воинов, поставленных на колени. Над каждым из них висел клинок, за каждым глядели эти чудовища, воины, которых даже ей не одолеть в честном бою. Тогда, обрушив на них горы, им сказочно повезло убить хоть кого-то, ибо, когда они пришли готовыми, пришли драться, ничто: ни стрелы, ни камни ни даже копья не брали их броню.

– И так, дитя, скажи, кто ты, кому служишь, не бойся, я тебе не враг. – Голос и тон сидевшей пред ней смуглой незнакомки, названной её слугами Королевой Матерью, пугал Волколака больше, чем та сила, которой владела эта демоница.

Видя, куда таращится пленница, Мать улыбнулась, сняла с головы украшение.

– Магический предмет, диадема, созданная ещё моей прапрабабушкой, силы в ней почти не осталось, только память. Никак не могу от неё отказаться, и так, я повторю свой вопрос, кому ты служишь?

– Никому! Я гордая дочь Волколака по прозвищу Свирепый Рык, вождя вольных племён Волков и Лис,.

– Хм… уже что-то, – протянула дроу, – а имя у дочери Свирепого Рыка есть?

– К… Конечно же… Меня зовут Очаровательной Одуа!

– Одуа… Какое необычное имя. – Очаровательности в пленнице, воняющей словно животное, королева не разглядела. – И так, Одуа, зачем вы напали на нас, где рыкуны? Не пойми неправильно, раньше наши народы жили в мире, торговали, и нападение ваше стало неприятным сюрпризом.

– Рыкуны не достойны быть союзниками хищников, они пытались истребить нас, кидая на убой против нового Короля лесов! – Сплюнув на дорогие шелка, прорычала Одуа. Это был последний из любимых ковров королевы, любого другого, даже своего слугу, за подобное она бы без промедления приказала казнить. Но это существо, кусок вонючего мяса, защищал он, дух звавший и ведший её за собой. Он не хотел, чтобы она погибла, и был разочарован поступком Древней. Возможно, именно эта глупая, мерзкая собачка и должна была привести её к следующей загадки, подсказке ведущей к нему.

– Вот как, я запомню. – Глядя на пятно на своём ковре, проговорила Мать. – Раз вы воюете с рыкунами, то значит вы просто зачищали пещеры, спасали своих женщин, я правильно поняла?

– Нет, не правильно! – Воскликнула Одуа. – Мы захватывали пещеры, а сними и горы. Мой отец, Свирепый Рык, очень умный Волколак, он предвидит, что в дальнейшем Королю Матвеему понадобятся шахты, а с ними, как и ранее, рабы. Мой отец не глуп, он не верит, что Матвеем просто шаман, слишком много у того власти. Потому, уже сейчас Свирепый Рык захватывает земли, горы, чтобы потом вести с Матвеемом выгодные всем нам дела. Горы принадлежат хищникам, а вы – вторженцы!

– Король Матвеем, шаман? – Дроу задумалась, никаких других королей, кроме правителя эльфов, Лефсета, она не знала. Странное имя, никогда до сель не слышанное, заставило тёмную погрузиться в далёкие воспоминания, придания древности, что даже для неё превратились в сказание, небылицы, додуманные во снах. Давным-давно, когда тёмный дракон Аграхурус спустился с небес, дабы пожрать разросшиеся народы и тех, кто смел претендовать на его земли, жил да был воин. Герой, объединивший всех и вся на сей земле, звали его Матарриус Веевар Мемйор, пример храбрости для каждого из мужчин, принц-красавец для любой из женщин, великий воин, прекрасный правитель, коим восхищались все, включая её, маленькую, никогда того не видевшую девочку, воспитанную на его геройских подвигах.

По слухам, Матарриус был четырёх метров ростом, за один присест на завтрак, обед и ужин съедал по кабану, выпивал по бочке вина, а в постели мог без устали сутками ублажать женщин, доводя тех сотни раз до оргазма.

– Расскажи о том Короле, какой он? – Жестом руки предложив волчице сесть на специально подставленный тот стул, произнесла Королева.

Вспоминая рассказы отца о переговорах, Одуа возомнила себя послом и, стараясь подражать Свирепому, его повадкам и историям, с благодарностью кивнув Королеве головой, села.

«Хм… так этому животному всё же известны манеры» – удивлению королевы не было предела. Особенно после случая с её последним ковром.

– Я видела его только пару раз. Маленький, худой, лицо смазливое, словно у самки…

«Нет, это определённо не тот герой из легенд» – подумала королева.

– Ещё силой обладает, магией ну прям ужас какой сильной. Я даже не слышала никогда, чтоб такая существовала, он… он словно бог, творит из ничего!

– Что? Можешь немного по подробнее? – Забыв о своих прошлых мыслях, напряглась дроу.

– Ну… это. Странный он, может из ничего за мгновение крепость построить, оружие использует такое, большое, что копьями стреляет, пятерых одним выстрелом насквозь пробивает. Вроде лук, а вроде и нет…

«Она точно говорит о древних Скорпионах, использовавшихся в войне против драконов!» – ладони дроу взмокли.

– Ещё, расскажи мне ещё о нём.

– Ну… он, он очень простой с виду, но умный, хитрый, даже моего отца смог обмануть, а тот и рад, говорит, что с Матвеемом у нас есть будущее, что он нас даже от демонов может защитить.

– Больше, я должна знать больше! – Глаза Матери загорелись огнём, даже охранявшие её дроу, видя это, напрягли свои уши, стали вслушиваться в слова пленницы.

– Больше… хм… он все народы слабаков вокруг себя объединяет, защищает их вроде, с нами дружить пытается. Говорит, что все равны, и, рано или поздно, мы так же станем как они… сильный идиот, страшный и умный враг, вот кто такой шаман Матвеем.

«Он…» – По глазам дроу, потекло нечто влажное, холодное, коснувшись губ, она ощутила солёный вкус. Пальцами тронув щёки, она испуганно охнула. «Древний герой, хранитель мира, давший всем народам свет и право на жизнь, переродился…» Свет… так вот от кого он исходил, вот почему её тянуло к нему. История, древнее писание, в котором миру пророчилась гибель исполнялось точь-в-точь, как и было описано в десятках трактатов и пергаментов. Все рассказчики пытались выдать себя за пророков, выбивая из Матери деньги. Все их рассказы были полны лжи, фантазий и чистого бреда, но была и одна, повторяющаяся раз за разом история.

« И придёт Неоспоримое зло, и будет оно одолевать зло меньшее и загонит его на край земной. Где, средь тягот, невзгод, взрастёт семя любви и добра. И соберёт в себе это семя память веков и предков, ожидая часа, когда бывшие слуги тьмы, осознав весь ужас ими сотворённый, придут и покаются перед ним. И тогда, только тогда, когда живые увидят истинный лик смерти, в мир придёт всепоглощающий и всё прощающий свет!»

«Так значит, легенды не врали… а я… я избранная? Меньшее зло, ищущее помощи?» – Лик опечаленно склонившей голову дроу перепугал воинов, и даже Одуа испуганно умолкла.

– Всё сходится, мир на пороге гибели. Матарриус Веевар Мемйор, объединитель, обладающий древними знаниями, неизвестной силой герой, что спасёт мир, жив. Так вот, что это был за свет, так вот, кто приходил ко мне, звал на мою первую и последнюю исповедь. – По тем же легендам та, кого призвал великий герой – станет его суженной и мученицей, встретившей свою смерть в лапах злодея. Смерть её была неизбежна, как и та любовь, которую она, познав, никогда не захочет терять.

Слёзы текли из глаз королевы, наконец-то она обрела цель своей жизни, нашла того, кто обещан ей самими небесами. Того, с кем любовь её будет вечно прекрасной, а жизнь – счастливой и полной радости.

– Я… я не хочу умирать? – Утирая слезу за слезой, до красноты щёк, впервые Мать Прародительница, осознаёт, что наступает её час, а она к нему не готова. Её вопросы к самой себе становятся всё громче. Забытые эмоции, мимика лица, всё, включая страсть к тому кого она даже не видела, пробуждается от тысячелетнего сна.