Текст книги ""Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Александр Сухов

Армия… сука, внезапно, я вспомнил и ещё одну немаловажную вещь. С началом строительных работ и тем, как склады Вавилона начнут наполняться провиантом, огромные человеческие массы поплывут в сторону заставы. Нам понадобится плац, чтобы воины, прибывшие раньше других, могли и дальше продолжать оттачивать своё мастерство. Нужны и кожевники, с портными и сапожниками, которые помогут солдатам, впрочем, как и рабочим, поддерживать своё снаряжение и одежду в допустимом состоянии. Так же, мне потребуется огромное количество врачей и целителей, именно на их нелёгкую долю лягут тяготы по спасению жизней и здоровья сначала огромной армии шахтёров, а после, многотысячного войска, идущего на войну.

Собрав своих девочек на совет, обсудив с ними грандиозные планы, выслушал множество неравнодушных, двояких мнений. Аорру беспокоил факт того, что я слишком много на себя взвалил. Заря поддерживала ее, считая, что крепостей из песка с интервалом перехода в три-четыре дня окажется достаточно. Ветерок, напротив, во всём меня поддержала, сказав что-то типа «он бог, он так видит». И только одна, ставшая за последнее время моей любимицей, Облачко, сделала то, что не сделал никто из других девчат. Она не попыталась скинуть с моих плеч работу, а наоборот, решила мне её добавить.

– Большое войско здесь и сейчас – это хорошо, – говорит демонесса, – рекомендую увеличить число мужчин в регионе!

– Облачко, я не поняла, зачем тебе это? – Не скрывая недовольства в голосе, с долькой омерзения произносит Заря.

– Не мне, а казне. – Качаясь на стуле, словно взрослый ребёнок, отвечает скучающая демоница. – Мужчины – это похоть, похоть – это шальные девочки, шальные девочки любят легкие деньги, а на деньги, что нам заплатят за защиту шальные девочки, хозяин сможет нанять ещё мужчин! Все любят друг друга, деньги движутся, армия растет, и все счастливы!

Верно, армия, тем более такая большая, будь она трижды святой, не может существовать без шлюх. Мужики тупо сума сойдут, поубивают друг друга ещё до дня, когда мы вступим в бой. Оставалось только придумать, как на законном, чуть ли не божественном уровне, легализовать проституцию, пустив доходы с нее в полезное русло.

Глава 12

По стране, в одночасье, по моей команде, полетели байки и небылицы. Разносимые высшей свитой, упоминания о Божественном гареме, истории древнего прошлого о любви, усладах и похоти, благодаря которым и появилась Империя, стали распространяться. Мои верные приспешники, из подполья нашёптывали люду о том, что император не испытывает неприязни к «похоти и продажной любви». Более того, инквизиции был дан наказ: на фоне проводимой информационной политики, смягчить наказания для жриц любви. Со всеми пойманными «незаконными предпринимательницами, индивидуалками», требовалось проводить беседу, после направлять их к врачу, и со справкой о том, что женщина здорова, заставлять регистрироваться в созданной по моему приказу гильдии.

Император похотлив, от похоти его родилась Империя, потому-то, и похоть он никогда не запрещал – запрещали его сбившиеся с пути, оступившиеся дети. Так мы преподнесём эту весть стране, порадуем трудяг мужиков, шлюх, и чутка опечалим жён.

Налог, что гильдия станет изымать с «индивидуалок», плюс плату, которую они будут уплачивать за прохождение врачей, сделаем довольно высокой. Аргументируем это невозможностью контролировать, сколько мужчин одна женщина может пропустить через себя в день, а также, невозможностью постоянно отслеживать её здоровье.

Прижав таким вот способом индивидуалок, я через приспешников открою несколько публичных домов. При каждом свой врач, прачка, банщик и сутенёр, что будут приглядывать за здоровьем, состоянием и качеством оказанных девушками услуг. Чтобы содержание всего персонала, строения, и работа девочек оставалась более выгодной чем работа на улице, налоги для таких мест будут существенно ниже чем для «ИП». Иными словами, своими действиями я загоню частников под палку, сделаю их работу невыгодной, опасной, менее прибыльной, чем если бы те работали с нами. Используя свиту, мощь Империи, по закону, мною писаному, я монополизирую весь рынок, оставив самым непокорным возможность сохранить свою независимость, работать на себя. Я – диктатор, могу себе это позволить.

Пока первые рабочие шли по горам, а в Вавилон собирались «отряды любви», я с девчонками постепенно обживался на полянке. Мое уютное гнездышко не выглядело как цитадель правителя Всего и Вся, а скорее напоминало коттедж, с парой отдельных спален, общей столовой, совмещенной с кухней, ну и, конечно же, отдельными туалетами и ванной. На создание своего дома, изменения в проекте, я потратил от силы час. Цветы отметили, за исключением пары спальных и одной большой банной комнаты, домик один в один напоминал тот, что остался в Запретном Саду. Видимо, уже тогда, только познавая свою силу, я создал нечто прекрасное, нечто такое, на что ровняюсь и по сей день. Эх, хорошие были деньки!

За домом, выбрав и переместив огромный пласт черной, плодородной земли, оставался большой котлован. Построив в самой глубокой части первые кольца для колодца, при помощи магии добрался до подземных ключей, после чего засыпал яму песком, камнями, вывел всё под уровень фундамента моего домика и построил теплицы. Длинные, закрытые стеклом и магическим барьером, имеющие внутреннюю систему отопления и возможность полива через всё тот же вырытый колодец. Еще до прихода первых рабочих, как некогда в деревне, я с Зарей и Ветерком, используя семечки, извлеченные из объедков, засеял первые ряды теплиц, ностальгируя, посвящая себя очень приятному, веселому фермерскому делу. Капаясь в грязи, словно крестьянин, весь чумазый, с бутылкой вина в одной руке и тяпкой в другой, испытываю истинное удовольствие, наконец-то провожу время так, как мне этого действительно хочется.

К сожалению, всё хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Второй день и попытка задержаться в теплицах на подольше встретили преграду. В виде старой Гиены, прибывшей к нам на разведку. Скрывая удивление под побледневшей, покрытой шрамами мордой, тот высоко оценил мои труды, а также рассказал о странном инциденте. Синей комете и звездопаде, что этой ночью в небе видели его бойцы. Особой энергии, маны, от неё не исходило, просто метеоритный дождь, посчитал я, не знаю почему, вспомнив об Эсфее. Возможно, божество пыталось смыться с планеты, возможно, устроила битву с кем-то в стратосфере, а может, этого ничего и не было, просто метеоритный дождь… Никто из моей свиты так и не смог дать вразумительный ответ, объяснявший эти события. Потому, распрощавшись с командиром заставы, мы решаем вернуться к делам насущным, вопросам, касавшимся будущих переселенцев и работников. Лагерь, множество общежитий, какая-нибудь столовая, мастерские и прочее, прочее, прочее. Мне требовалось огромное количество однотипных, скучных, серых и унылых строений, задача для которых – не протекать и тепло сохранять, всё. Домики делал двухэтажные, квадратные. В центре дома одна большая каменная печь, кому-то придётся кочегарить сразу за всех. К каждой комнате, как на втором этаже с общим балконом, одной лестницей, так и на первом, четыре отдельные двери с выходом на улицу. Туалета нет, кухни нет, в каждой из четырёх комнат по две двухъярусные кровати, плюс один шкаф в центре. Итого получалось, в одной комнате – четыре человека, на одном этаже – шестнадцать, в двухэтажном доме – тридцать два. Таких вот домов требовалось мне минимум сто штук, для заселения всего на всего трёх тысяч двухсот работников. Понимая все масштабы предстоящих работ, поневоле съежился. Требовалось построить целый город, или же, просто позволить своим работягам, своим кроликам и зайчикам мерзнуть, оставив на милость природе вместе с немногочисленными пожитками. Я помнил, сюда шли самые обездоленные, дети трущоб. К ним, я почему-то испытывал особенные чувства. Я испытывал жалость, и донести её до местных, хотел через удобства, комфорт, которого они ещё не знали. Отказавшись от кухонь внутри домов, я сильно упростил себе задачу строительства, а также полностью исключил возможность местных воровать друг у друга запасы продуктов. Все работники будут кормиться в общих столовых, что мы расположим в жилых застройках, возле шахт и мастерских. Квадратные общежития на тридцать два человека, в большом числе расположу подальше от шахт. В этих, мало приятных условиях, будут жить грузчики, погонщики ската, люди, что возьмут на себя роль транспортировки излишков камня в пустыню. Ближе к горам, расположится отдельный район шахтеров, вот тут, я собирался по-настоящему показать себя. Дома по просторнее, без двухъярусных кроватей. С повышенным комфортом, просторностью, личными комнатками под туалеты. Столовые всё так же оставлю за пределами общежитий, но добавлю домикам их мебели, в виде столов и стульев. Шахтер должен понимать, этот город, все его условия исключительно для него. Шахтер здесь – главный и самый уважаемый работник. Все те, кто вместе со мной отправятся строить тоннели, будут рисковать попасть под завал, обвал и обрушение горы, должны понять, я выше остальных ценю их труд и риски. Кормить работников шахт будут лучше других, так же, с избранными дворфами планировалось обсудить рабочие и трудовые нормы, за выполнение которых я собирался ввести премии. Работать за еду это конечно хорошо, но лишняя монета стимулирует куда лучше, чем «большое человеческое спасибо». К тому же, работникам же нужно как-то копить на шлюх, либо же возможность выкупить дом-комнату. Каждому жителю трущоб, по окончанию стройки я планировал предложить выкупить возведенное мною жилье. Все, кто не отправятся с нами на Абу-Хайра, кто не захочет возвращаться в Вавилон и решит остаться, работать в местных теплицах… всем им я сделаю предложение об приватизации. Мол, работай и дальше на меня за гроши, и в конце, ты получишь не вшивую койку-место, а целую комнату в двухэтажном строении. А там и перепланировку можно сделать, и туалетную комнату, и кухоньку, маленькую, в общем, из общаги на четверых в однокомнатную студию! Просто работай на меня, и будет тебе еда, жилье, а дальше уже, как отработаешь, зарплата.

Всё равно, после завершения строительства тоннелей и прямого пути к Вавилону, большая часть этого жилья станет невостребованной. Так хоть смогу её сдать в частное пользование тем, кто действительно нуждается в доме и работе, а работы у нас много. Это сейчас тут пустыни, да безжизненные опасные горы. С перспективой, если мы победим, это место должно стать очередной отправной точкой между Вавилоном, Абу-Хайра, и пустынными землями, находящимися далеко за пределами Абу-Хайра. Прежде чем попасть в нашу столицу, всё и вся со всей пустыни будет приходить именно сюда, что открывает для множества торговцев благоприятные, перекупские движения.

Первые сто домов для грузчиков, при свете зажигалочки Зари, я закончил до второго часа ночи. Ещё столько же, к восходу нового дня. Сказать, что устал, соврать. Я был полон сил, только вот ноги чутка дрожали от постоянных подъемов по лестницам, да крафта мебели на каждом из этажей. Сила буквально рвалась наружу, требовала, чтобы её использовали и восполнялась в скорости неисчислимой. То, с каким воодушевлением в меня уверовали после возвращения империя, буквально заставляло тело моё парить над землей. Аура вокруг меня и моих вещей становилась столь плотной, что на неё можно было наступить. С каждым новым днём я становился сильнее, и силу свою мне в полной мере довелось испытать в день, когда приспешники Аорры доставили лича. Боже, как его корёжило, как гнуло кости и выворачивало плоть, когда я пытался взять его под контроль. Мертвец испытал боль настолько резкую и ужасную, что даже будучи мертвым, воскрешенным и с душой искореженной скверной, всё равно лил слезы, моля о пощаде. Я уничтожал его разум, сила моя буквально пожирала его истинное «Я», заставляя верить, что всё им прожитое до сего момента являлось вымыслом. Я уничтожил сознание лича, пожрал и переписал заново, поместив возымевшую перепончатые крылья душу, в ряды войска Четырёхрукого.

Произошедшее с личом сильно меня приободрило. На радостях, позволив себе тройничок с Аоррой, Облачком и Зарей, с утра, пока девочки спали, я дал слабину… Выйдя ещё до восхода солнца поработать над будущим домом-клеткой Астаопы, задумался, замечтался, вьебав девятиметровый замок… Как это вышло, хрен знает. Крепость просто взяла и возникла, а я… застыл в размышлениях, разрушать её, или заняться перепланировкой, отдать под мастерские, казармы, или сделать самый большой и разнообразный в стране бордель. Думать долго не пришлось. Мысль о борделе победила с абсолютным перевесом в числе голосовавших моих собственных Я. Зверодевочки с утонченной лисьей грудью, или с выменем как у девочек племени Му. Жопастые и рукастые девочки дворфии, или утончённые и прекрасные девочки сирены. Вечно серьезные девочки эльфийки или соблазнительные, страстные девочки дроу. Здесь, в этом месте, я хотел собрать их всех и посмотреть, кого будут брать чаще, за кого заплатят больше, и кто отполирует мужской член лучше других. Идея, а с ней и страстное желание дождаться прибытия отправленной за Астаопой Ветерка, заставляют меня вернуться к трём «ненасытным дьяволицам», в очередной позе, проверив насколько те ненасытны. Большие груди Аорры, упираясь сзади, ласкали спину. Прижатая к подушкам Заря, покорно исполняла своим языком капризы Облачко, пока я безжалостно драл её в оттопыренный зад. Мы хорошо проводили время, никого, кроме Ветерка, по факту и не обделили. Глупышка сама вызвалась выполнить «сверхважное божественное задание», которое, как ни странно, никто не хотел выполнять. Такая вот она, ответственная и исполнительная. В прошлый раз была курьером, а сейчас, надзирателем, отвечающим за перемещение Астаопы.

Вдоволь натрахавшись, к вечеру того же дня, я заканчиваю с обустройством комнат в девятиметровой полукрепости-полуборделе, перехожу к тем же, многострадальным мастерским. Делал я их одноэтажными, длинными и небольшими, словно рыночные павильоны. За каждым таким павильончиком находился небольшой дворик, в дальнейшем, его могут использовать как склад под открытым небом, либо для возведения построек, за которыми, я расположил отдельные, частные дома. Каждому мастеру – свой одноэтажный дом, с печью, кухней, туалетом и даже небольшой коморкой, отведённой под ванну. Все эти ряды и павильоны расположились непосредственно у подножия гор. Так, если инструмент будет повреждён во время работы, сдать его в ремонт будет сродни тому, что сходить и взять новый. Так же, с той же простотой, местные трудяги в конце смены смогут сдавать в ремонт свою одежду, обувь, оформлять и забирать свои заказы по пути домой. Ряд ремесленников, всё равно что ряд продовольственный, здесь будет сконцентрировано всё то, чего может не хватать местным. Отдельное внимание, а так же лишние пол дня я уделил лазарету. Место по-настоящему важное, от которого будут зависеть человеческие жизни. Что и как тут должно быть, не знал, точно так же, как и не знал, какая должна присутствовать мебель. В итоге, всё уперлось в строение, типа школьного. Большие окна, куча комнат, кроватей, огромное количество скрафченных магических светильников, заряженных моей маной. Ну и конечно же мебель. Кровати я по комнатам сам расставил, а вот шкафы, тумбочки, столы и стулья, тупо накрафтил и забил ими семь из десяти кладовых. Не знаю зачем им столько, будут не востребованы, раздадут или продадут.

Очередной день вдали от цивилизации подходил к концу. Встречал я его на пике горы, закутанным в шкуры, с бокалом вина в одной руке и с крепко сжатой сиськой Аорры в другой. Горячая дроу изволила, чтобы её отодрали на вершине одной из самых высоких гор. Отказывать не стал. Позволив окружить нас защищающим от холода барьером, всему миру продемонстрировал розовые соски «неприступной королевы», заставив её от восторга кричать на пике удовольствия. Жаль только, крики её сладостные, как и возможность увидеть нас, она так же скрыла за барьером. От этого потерялся некий шарм, детский страх быть кем-то разоблачённым.

На следующее утро, через перевал к нам прибыли первые развед-отряды. Группы воинов, обеспечивавшие безопасность тем, кто шёл позади. Для них, как и для ещё тысячи бойцов чина старше солдата, я так же подготовил жильё. Казармы, не особо удобные, общие, с двухэтажными кроватями, с рядами туалетов на улице, простые казармы. Все постройки мои находились рядом с местами приёма пищи. Благодаря моему труду, многим из них теперь не нужно было ставить шатры, лежать в шкурах на холодной земле. Кровать, она и в Африке кровать, и её наличие в разы лучше, чем отсутствие. К тому же, как я и говорил, жизнь в казарме означала возможность быстро и без проблем добраться до столовой, либо же до туалета. С первыми отрядами солдат, посетить нас соизволил и командир гиена. Хватая ртом воздух, тот глядел на извилистые, идущие к горному плато тропы с сотнями двухэтажных домиков. Но не дома, не теплицы, не даже целый городок ремесленников, выросший на плато за один день, не удивили его так, как удивил спрятавшийся в редких деревьях замок. Замок мною прозванный как Дом похоти. Он сливаясь своими стенами с горным пейзажем, стал настоящим сюрпризом, ровно как и то, под что именно планировалось это место сдать.

– Что… бордель⁈ Господин, да это место выглядит лучше нашей заставы. А… а эти дома… вы и вправду собираетесь отдать их простой черни? Планировка, и кровати, зачем им целая эта ваша… столовая? Пусть едят на земле… А, и да, зачем в борделе чан с подогревом воды? Не слишком ли много привилегий для шлюх? – возмущалась гиена. – Может лучше…

– Не лучше. – Глядя в его изумленные глаза, говорю я. – А с вашей заставой мы ещё поработаем, давай, показывай, чего вам там улучшить?

Глава 13

Первые шахтёры прибыли к закату. Уставшие, бездомные и босоногие, многие из них несли все свои немногочисленные пожитки в узелках, небольших мешках, закинутых на плечо. Этим людям доставляло радости одна лишь мысль, что сегодня им не нужно думать о том, где найти еду, что для этого сделать и как при этом не упасть на чей-нибудь нож.

– Это… как… что… дом, мы тут будем жить? – Переглядываясь, ловя недоумение, находясь в полном непонимании, переглядывались и друг у друга переспрашивали выходцы трущоб. Наблюдая за всем из-под заклинания невидимости, сидя на крыше в обществе Облачко, я радовался. Радовался вместе с теми, кто плакал от счастья обретения собственной кровати, от того, что не придётся спать на голой холодной земле и питаться лишь тогда, когда удастся что-то и у кого-то украсть. Заселение в каждый дом начиналось с поиска человека, либо же семьи (работать приходили и группами), что станет ответственным за отопление всего дома в целом. Кочегары и печники, люди, имевшие опыт, заселялись в первую комнату, единственную во всём доме, имевшую доступ к открытому огню. Где по факту, при должной сноровке и наличии дополнительной посуды могли готовить. Работа почётная, ответственная и сулившая небольшие привилегии семье, претендовавшей на комнату, потому-то и конкуренция на неё тоже присутствовала.

В дележку, мелкие ссоры и распри я не лез. Главным для меня в момент наблюдения оставалось понять, довольны ли местные сменой места жительства и теми условиями, что для них мной приготовлены. Ответ оказался категоричным – довольны, ещё как. Многие переселенцы уже в первый вечер стали сбиваться в группы, заселялись в дома с прошлыми друзьями и соседями, а так же вместе с грудными детьми, о которых я даже и не подумал. К следующему дню, мужчины и большинство женщин готовились выходить на работы, когда назначенные одна-две женщины, кормящие грудью, оставались дома. На плечи подобных кормилиц скидывались все заботы за младенцами и детьми дошкольного возраста. С моей стороны, именно этот пласт незащищённых социальной идеей людей оказался самым уязвлённым. Дабы это исправить, упростить присмотр за детьми и такими вот кормящими мамочками, уже ночью, при свете пламени Зари, создал пару просторных домиков – детских садов. С едой и дополнительными койками для кормящих, воспитывающих детей, разберёмся, когда будут дополнительные продовольственные поставки, а пока пусть борются за жизнь как могут. Здесь, у пустыни, нас слишком много, и даже на кухне моей, кроме пары бочек элитного столичного вина, нет и лишней крошки. Грубо говоря, я сам как батрак, ебусь и тружусь за тарелку супа с кувшином вина на ужин. Какой-то неправильный диктатор.

С рассветом следующего дня, с первой готовой к труду сменой, знакомлюсь с горняками. Ведут всех за собой, выбирая места для начала работ, седобородый Гимли и нос картошкой Гобли. Все из расы дворфов, одного возраста, одной профессии. Первый силён в картографии и имеет способность «Моментальное запечатление», помогающее буквально сфотографировать местность и высечь её на камне. Второй, усиливая способности первого, благодаря разуму и отличной ориентации в пространстве, легко может проложить тоннель там, где нужно первому. Команда Гимли и Гобли не спроста порекомендована Джульеттой, а так же отмечена Аоррой. Эти ребята и вправду шарили, знали своё ремесло, а так же больше меня понимали, что нужно для начала строительства прямой дороги на Вавилон. Гномы хотели начать дело с эвакуации местных, говорили, что моё строительство под горой целого посёлка – это ошибка. Мол, всё будет разрушено из-за возможных оползней, лавин и бла-бла-бла… Чесать языками они перестали в тот момент, когда я коснулся горы. В мгновение, без взрывов и вибраций, сотворил вход в пещеру. Некоторые камни спрессовались, став трижды тяжелее и прочнее, а некоторые превратились в горную пыль, заткнувшую щели. Никаких взрывов, ударов кувалдами или кирками. Просто раз, и несколько метров горы исчезло. Лишь после демонстрации, осознав, с кем и чем имеют дело, гномы начинают размечаться по местности, через своих помощников, строительным группам позади объяснять, что куда прорубить, расколоть, где подпереть и как лучше положить. По факту, пройти нам насквозь предстояло через три горы, два холма и ручей. Как для меня, работы особо не много, но, чтобы не превратить всю внутренность гор в один сплошной лабиринт, и, не приведи господь (не знаю какой) не обрушить гору, мне требовались ориентиры, коих в кромешной тьме совсем нет.

Прессуя камень в плиты, раздвигая их и продвигаясь всё глубже, метр за метром, я всё дальше погружался во мрак. Сначала я очень переживал, что горы окажутся для меня и моей силы неприступны. Рассуждал, что их внутренние, необъятные глубины сделают мне вызов, который преодолеть получится лишь благодаря огромным усилиям и тысячам рабочих рук. Я испытывал некий глубинный страх, страх перед темнотой, затем страх от давящих, нависающих надо мной каменных глыб. Однако все мои страхи исчезали в тот же миг, когда моя божественная персона соизволила углубиться в корень проблемы, пугавших меня вещей. Темноту с лёгкостью разгоняла идущая рядом Заря. Каждые десять-пятнадцать метров она по моему приказу вешала маг-светлячка на стене. Страх перед обвалами я победил благодаря разговору с дворфами. Они объяснили мне, как и каких размеров лучше всего создавать плиты из булыжника, чем, где и на каких промежутках создавать колонны, что будут удерживать потолки. В общем, то, что я изначально представлял себе, планируя создание короткой дороги, и то, что получил по итогу, никак не сходилось. До определённого момента я и вовсе думал, что могу оставить целый городок шахтёров без работы. Так было до того, как мы наткнулись на первую залежь цветной руды. Содержащая серебро руда, я сначала был обрадован деньгам, что она нам сулила. Но после, как объяснили мне дворфы, стал радоваться ещё больше. Такая вот руда содержала в себе не только серебро, но и медь, а с ней, необходимый для отлива пуль, лучший из возможных металлов – свинец. Для получения его стоило немедленно пригласить в город уважаемых алхимиков, пару из которых как раз должны были прибыть к нам послезавтра, вместе с ремесленниками и цеховыми мастерами.

Уже в первый день нашей прогулки мы прошли первую из гор насквозь. И вернувшись в поселение, стали обдумывать план дальнейшего развития обнаруженной жилы.

На следующий день, отложив прокладывание пути в Вавилон, помогаю расширить рабочую область у жилы, внутри под горой создать пару комнатушек под рабочие инструменты и наполненные рудой с камнем телеги. Как только нужные люди были назначены на нужные должности, жизнь под землей закипела. Рабочие, как муравьи, скрипя колёсами, стуча копытами осликов и бычков, принимаются за планомерное и постоянное… А я отправляюсь дальше, к холмику по ту сторону горы.

Под нами был резкий спуск, до земли метра четыре отвесной скалы, за которой ручей, потом холмик из мелкого и крупного камня, что некогда, с лавиной или оползнем отошёл от следующей высокой и отвесной горы. Место очень противное, извилистое, с крутыми спусками и змеиными изгибами. Именно оно увеличивало время движения идущих из пустыни в Вавилон караванов. По прямой идти минут двадцать, а на петляние, спуск, группа с тяговыми животными могла потратить больше суток. Не став спускаться к ручью напрямую, из скалы к холму возвожу высокий каменный мост, а после, используя свою силу как буровой механизм, вонзаюсь в холм, в скалу, продолжая на прямую двигаться к конечной точке маршрута. На что я только не насмотрелся во второй день. Тут были и скотомогильники, с окаменелостями каких-то животных, и комок сгруппировавшихся, готовившихся к эволюции трупных теней, которых с радостью поглотила скучающая Облачко. Во второй день, зная как идти, что делать, чем подпирать и как строить, мы прошли в два раза больше, чем в первый. На улице стемнело, когда дворфы предложили возвращаться. Идти обратно пешком не хотелось, потому я просто повелел Облачко нас телепортировать. Дворфы долго блевали после произошедшего, меж пространственная магия без чар усиления вышла им боком. Когда я спросил у них, будут ли они завтра телепортироваться, два старика сказали, что лучше встретят меня непосредственно в конце, на нашем рабочем месте. Как по мне, перемещение ногами при имении телепорта – пустая трата времени, но спорить не стал. Следующим утром работы продолжились. Прогрызшись, мы с низины глядели в след, замершей на привале Ветерку и группе воинов дроу, сопровождавших мою драгоценную приманку. Эсфея не клюнула, сигнальные камни для моих девчат так и остались мертвым грузом лежать в карманах стражи. Кажется, кто-то рукой махнул на своё непутёвое дитя, либо же, оставляя здесь, рядом со мной, пытался от чего-то уберечь. Вопрос спорный, в попытке его обсудить с самой Астаопой, ничего нового в ответ не получил. Скоротечный секс и голозадая, не удосужившаяся даже штаны на себя натянуть богиня, вновь заваливается за свои книги, бубня что-то о моей «исключительной неисключительности».

В месте нашей встречи я решаю создать перевалочный пункт. Здесь и простор, и тот же водяной ключ, что, падая с гор, превращался в речушку глубиной до колена. В общем, самое то напоить лошадей, прикорнуть часок-другой, а после вновь отправиться в путь. Поставив пару домиков с лежанками из цельных плит, вместе с дворфами, Зарей и Облачком отправляюсь дальше, в глубины гор. Шли мы долго, на прямую. С темпом, взятым гномами, обещали двое-трое суток и выход к большой земле, за рекой которой сам Вавилон. Дабы ускорить и без того быстро продвигающиеся работы, отправляю Зарю за обедом, ужином, а дворфам, чтобы не возвращаться, предлагаю отдохнуть. Старики противиться приказу не стали. Более того, в отличии от меня, они имели с собой в рюкзаках и еду, и шкуры, заменявшие им спальники. Был у них даже самогон. Едреный, вонючий прям пиздец – самогон. Вьебав по двести грам залпом, закусив коркой сухого хлеба и такого же, сухого как кора, коркой вяленого мяса, дворфы тут же уснули. А я… я не выдержав их храпа, попросил Облачко оставить с ними двойника и телепортировать меня подальше от этих пердящих словно подводные гейзеры дедков.

После небольшого отдыха, короткого гномьего сна, мы, разогнав затхлый пещерный воздух, продолжили наш подземный путь. Уже со следующим выходом на поверхность, я обнаружил знакомый горный шпиль, вид на который открывался из моей офисной комнаты во дворце. Между нашей горой и той, что стояла впереди, с небольшим изгибом, по камням шла вполне себе пригодная для перемещения дорога. При желании, мы могли и не делать тоннеля в горе. Однако, принципиальность моя в этом вопросе не обсуждалась. Император сказал на прямую к Вавилону, значит на прямую, и никакая гора, никакая река и прочее не могут стать тому преградой. Ещё через день работы по прокладыванию пути полностью завершились. Тоннель, шириной четыре и высотой два с половиной метра, с почти что идеальной траекторией, был проложен. Если идти по прямой, как делал это я, не напрягаясь, прогуливаясь, то путь через тоннели, от Вавилона до нашего горного городка, занимал от трёх до двух с половиной дней пешим, что приблизительно равнялось семидесяти-восьмидесяти километрам. Это при неспешной прогулке, остановках на ночлег и прочем. При нужде и желании, весь путь можно преодолеть за двое суток. В сравнении с семью-десятью днями до проделанной мной работы, небо и земля. Особенно, если учесть факт того, что сейчас, благодаря тоннелям, возможно установить прямую линию снабжения. И вьючные животные не споткнутся, не сорвутся в обрыв, и телеги проехать могут. Горная дорога и наведенные над ручьями мосты достаточно просторны для целой повозки. Да, карета в пещеру не всунется, но собственно, и не хуй карете делать на Западе. Хотят аристократы попасть на границу? Пусть пиздуют кругом, пока что…

Оставив гномам выбор, либо двое суток добираться до шахтерского городка, либо телепортироваться со мной, после вернувшего нас заклинанием Облачко, передаю бедолаг в руки целителей. Строительство связывающего столицу и границу тоннеля завершено. Грандиознейшая стройка, обещавшая стать величайшей в истории, превратилась в… прогулку с гномами и избиение ногами дремавшего под землей зла. Армия и страна получили то, чего желала, безопасный и удобный путь на запад. Теперь оставалось в очередной раз обойти назначенных на освободившиеся места министров. Нужно проверить скорость восполнения запасов провианта, а так же ещё разочек метелкой пройтись по углам. Перед началом войны требовалось вымести из дому всю паутину, всех пауков и тот мусор, что мог забиться в углу. Сейчас, с Астаопой в объятия мои возвратилась Ветерок, и по приказу моему личному на разведку отправлялась Облачко. Около десяти дней не было Императора в столице, требовалось узнать, как без меня справляются молодые императрицы. Как крестьяне, а так же придворная знать реагируют и исполняют мои приказы. Сейчас, пока ещё не поздно, я должен усилить тылы. Обзавестись такой поддержкой и непоколебимостью во власти, что даже если я исчезну вновь на сотню, или тысячу лет, после меня останутся верные исключительно мне существа. Организм, именуемый Империей Матвеем, должен жить даже без своего сердца, то есть меня, главное, что бы одна, хотя бы одна из трёх голов находилась на плечах.