Текст книги ""Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Александр Сухов

Глава 7

7

Кстати, оказалось, что имеющиеся у на Йены, на данный момент не имеют никакого хождения. В том смысле, что они давно вышли из обращения, да и применялись только на территории Маньчжурии, Кореи и Китая, во время войны. В банке их так и назвали «Военная Йена». Но то, что эти деньги прекратили хождение, совсем не значит, что они не имеют никакой ценности. Другими словами, если купюра выглядит достаточно хорошо, у неё уникальный номер, или что еще, о чем знают только специалисты, то ее вполне можно продать коллекционерам-нумизматам. Иногда напрямую, при наличии подобных знакомств, чаще через аукцион.

В общем перебрав во время перехода все наличные деньги, имеющиеся у нас мы получили около миллиона в «военных йен» то есть бумажных денег, применявшихся на оккупированных Японией территориях. По сути красивая, крашеная бумага, но с кое-какой надеждой на то, что ею заинтересуются коллекционеры. И пусть не все деньги, но хотя бы какую-то часть можно будет продать. Тем более, что все они практически идеально сохранились. Все же перед отправкой самолетом, они находились в Императорской Сокровищнице, Маньчжоу-Го, следовательно, что попало, там быть просто не могло.

То же самое касалось и долларовых купюр. Правда в отличие от Йен, доллары сороковых годов даже не считались старыми, и принимались везде. Кстати долларов оказалось примерно столько же. Одним словом, жизнь налаживалась, осталось только решить, что делать дальше. Для меня, такой проблемы, в принципе не существовало. По большому счету, можно было осесть где угодно, и спокойно дожить до седых волос. Я разумеется попытаюсь связаться с замком в Швейцарии, чтобы узнать судьбу Алексея, но учитывая фотографию, и то, что Леха уже успел где-то повоевать, наверняка он мог принять участие и в Великой Отечественной Войне, или точнее во Второй Мировой, ведь та война проходила не только на территории СССР. Вообще ввязываться в проблемы, это у него похоже семейное. И я почти уверен, что он уже завершил свой жизненный путь в этой реальности.

У меня же в принципе все впереди, но так или иначе, после того, как я уточню все что смогу о нем, постараюсь добраться до пирамиды, и перейти в ту реальность с которой нас разбросало по миру. Жаль, что нельзя будет предъявить ему фотографии, хотя одно то, что он стал здесь моим папой, думаю станет для него тем еще шоком.

Между тем наш кораблик дошел до материковой зоны Аляски, оказался неподалеку от острова, который на картах был обозначен как остров Баранова. Леонид, как раз разглядывающий карту, удивленно воскликнул.

– Ух, ты! Смотри, а остров-то русский!

– Ну да, – ответил я взглянув на то что он мне показал. – Когда-то он действительно был русским, А город, который сейчас называется Ситке, носил имя Новоархангельск.

– Это получается здесь живут русские?

– Ну русскими их вряд ли можно уже назвать, потому что русскими они были почти двести лет назад. Да и было их человек триста всего. Сам понимаешь, скоро все они породнились с местными индейцами, в итоге превратившись в метисов или креолов. То есть потомков от брака европейца и местных народностей.

– Но ведь все равно же остались русскими.

– Вряд ли. Самое многое, что их объединяет с русскими, так это православная вера. Я читал здесь даже есть православный храм. Хотя да, богослужение наверняка проводится на русском языке, хотя тебе это и не нужно.

– Это почему же?

– Но ты ведь комсомолец, а значит безбожник.

– Ну не знаю, – потупился Ленька. И встрепенувшись добавил. – Но если богослужения проводятся по-русски, значит должны понимать язык.

– К чему ты клонишь? Вряд ли настолько хорошо, но в какой-то степени может и понимают.

– Да, знаешь, Лёх. Хочется осесть где-то среди своих. Русских. Это тебе все равно, а я привык как-то…

Парень надолго замолчал. Мы между тем протиснулись между многочисленными островами, в названиях которых по большей части угадывались русские корни. Конечно сейчас они отдавали англицизмами, но тем не менее вполне угадывались и первоначальные названия, которые просто радовали слух. Макнати, Соседни, Неповоротни, Рашимости. Хотя встретилось и чисто русское название – остров Волга. Видимо слово звучало одинаково для всех языков и потому сохранило свое звучание. С другой стороны, и главный остров Баранова, тоже остался прежним в названии.

Подойдя к какому-то свободному от многочисленных барж и катеров пирсу, мы притерлись к нему. Выбежавший из сторожки чернокожий паренек, сразу же скороговоркой выпалил о том, что данный пирс коммерческий, следовательно, платный, охраняемый, и что здесь разрешается находиться не дольше трех суток. Суточная цена стоянки для судов нашего типа тридцать долларов.

Мне показалось это несколько дороговатым, но оглянувшись, я просто не нашел, среди многочисленного скопления судов и катеров никакого свободного места, и скрепя сердце согласился что пока не найдется, чего-то более приемлемого остановиться здесь. Буксир был отогнан на край пирса, где и был пришвартован двумя канатами, сброшенными с бака и юта к довольно мощным в бетонированным в настил чугунным кнехтам.

– А, зачем мы сюда зашли? – Удивленно спросил Леонид.

– Ты же сам хотел посмотреть на бывших русских людей, живущих здесь. Да и ты видел негра на пирсе? Как он одет обратил внимание? В сравнении с ним, мы с тобой выглядим бездомными нищими.

– Да ну тебя. Я свои брюки перед самой практикой купил, они почти новые.

– Вот именно, что почти. То, что продают в Союзе, здесь считается одеждой для бедняков. А мы с тобой спим на золоте, и все же носим, какие-то обноски. Может стоит наконец привести себя в порядок, и выглядеть как человек? Вспомни, наверняка видел детей наших партийных руководителей, и завидовал тому, как они одеваются. Ведь, видел.

– Да уж обращал внимание. Так и хотелось спустить их на землю, а лучше под нее. Люди голодают, другой раз одеть нечего, а эти из ресторанов не вылезают!

– Вот видишь. Сейчас у тебя есть возможность носить тоже самое.

– Не хочу! – Со злостью воскликнул Лёнька. – Ты что, хочешь, чтобы я уподобился этим бездельникам? Да, я лучше сдохну, чем буду одним из них. Ненавижу!

– Лень, успокойся. Я не предлагаю тебе стать одним из них. Я просто говорю о том, что у нас есть сейчас деньги, и мы можем прилично одеться, ну чтобы хотя бы не выглядеть неряхами. Ну сам подумай, если тот же негр на пирсе, который считается угнетенной расой, вспомни что нам рассказывали на уроках, одевается лучше, чем мы. Он что, тоже бездельник?

– Нет, но.

– Просто пойми, что здесь другие правила. И хорошо выглядеть это скорее норма, чем показ своего богатства и обеспеченности. Вспомни пословицу: «Встречают по одежке», то есть если ты появишься в обществе неряшливо одетым, значит с тобой просто не станут иметь дело. А то, что сейчас есть у нас, приличной одеждой назвать можно только с очень большой натяжкой. Вот, например, ты хотел пообщаться с местными русскими. Да они от одного твоего вида будут шарахаться.

После долгих уговоров, он наконец согласился выйти со мною в город, и хотя бы посмотреть, как одеваются местные жители. А затем уже решить, стоит ли ходить в нашей прежней одежде, или же все-таки нужно купить, что-то по приличнее. С Лехой в первой жизни было гораздо проще. Он воспринимал на веру все, что я говорил ему. Здесь же приходится переворачивать в голове у парня устоявшиеся понятия. Что в общем-то не мудрено. Жизнь на Камчатке далеко не самая благополучная, а он вдобавок ко всему свое детство и юность провел вначале в приюте, затем в мореходке. По сути, не зная достатка не там ни здесь. И для его понимания наряд рубахи парня из самых низов, смотрится гораздо приличнее костюма. А любой встреченный человек, носящий этот самый костюм воспринимается как буржуй, и дармоед, наживающийся на таких как он сам, простых работяг. Все это усугубилось многочисленными лозунгами, вбиваемыми в юную голову с самого детства, и разницей, которую он видел собственными глазами.

Когда во всех этих лозунгах говорится о гегемонии пролетариата, а этот самый пролетариат, живет в насыпных бараках и считает копейки чтобы дотянуть до следующей получки. А слуги народа, партийные руководители и их бездельники детки, не вылезают из дорогих ресторанов, выбрасывая просаживая за один вечер месячные зарплаты. Переубедить парня, что все это осталось там, за океаном, в далеком прошлом, было очень трудно. Приходилось прилагать немалые усилия, чтобы он наконец осознал все это и постепенно вошел в ритм, непривычной для него жизни.

Дальше первого одежного магазинчика он так и не пошел. Но даже здесь напрочь отказался надеть далеко не самый дорогой костюм. Пришлось ограничиться брюками, свитером грубой вязки с плотным стоячим воротником и курткой. В качестве обуви, кое-как согласился на высокие ботинки на толстой подошве. В итоге. Получилось, что-то похожее на боцмана. Не хватало разве что тельняшки и трубки. После этого, Ленька ни в какую не захотел двигаться дальше, и тут же сбежал на наш буксир, сказав, что на нем он себя чувствует гораздо увереннее чем на берегу.

Мне нужно было больше, поэтому я решил выбрать магазин по приличнее, и вскоре уже примерял нормальный костюм стоимостью в сорок долларов. Спустя какие-то полчаса, я почувствовал себя наконец в своей тарелке. На мне был добротный шерстяной костюм, белая крахмальная сорочка, черный галстук, завязанный полувиндзором, добротное драповое пальто и шляпа.

Первым делом я отправился к берегу залива, где еще при сходе с буксира заметил рекламу местной компании, обещающую сделать любой ремонт, и улучшить любые характеристики любого судна. Как раз то, что сейчас было мне необходимо. Уж очень меня достала тихоходность нашего кораблика. Рассчитывая добраться на нем, как минимум в места обетованные, хотелось бы, что он двигался чуточку быстрее. Да и оборудование, находящееся на корме, предназначенное для буксировки судов, было явно лишним. Работать в качестве буксира я не собирался, а, следовательно, все это можно было снять и продать, или же сделать обмен на винт более широкого шага, для ускорения движения судна. В общем-то, на большее я пока и не замахивался. Заменить винт, увеличив тем самым скорость судна, хотя бы процентов на пятьдесят, было бы если не идеальным, то близким к этому. Дальше, можно было бы подумать об улучшении кают, коих на буксире было семь, не считая двух служебных для капитана и механика. И вполне можно организовать что-то вроде прогулочного, или же пассажирского судна, для перевозки людей.

Оказалось, что ничего сложного в замене винта в компании не находят. Узнав базовую модель сухогруза, предложили поставить дополнительно направляющую насадку, только за счет которой скорость судна может увеличиться до пятидесяти процентов. Прикинув все предложения, я согласился на более скоростной гребной винт и направляющую насадку. Среди предложений был винт регулируемого шага, но его установка грозила затянуть ремонт более чем на месяц. Нужно было заводить буксир в сухой док, и прокладывать дополнительные управляющие тяги, выводя их на мостик. Учитывая то, что в трюме у нас находился довольно интересный груз, делать это прямо сейчас было бы нежелательно. Поэтому остановились на малом. Причем, клерк с которым я заключал договор, сказал, что в моем случае можно просто дойти до пирса, где присутствует портовый кран, там меня поднимут на берег, в течении нескольких часов заменят и установят все необходимое, после чего вновь спустят на воду, и после проведения ходовых испытаний, я должен буду окончательно рассчитаться.

Всего, вместе с демонтажем оборудования стоящего на корме, и замены гребного винта, с меня причитается девятьсот пятьдесят долларов. При этом фирма гарантирует качество и увеличение скорости как минимум на семьдесят пять – восемьдесят процентов. То есть с десяти узлов я перескочу на восемнадцать, или же тридцать три километра в час. Мне кажется оно того стоит.

Оплатив аванс, я вернулся на буксир, и тут же пришлось набить морду Ленчику. Этот придурок пожалел «несчастного» негра, пришвартовавшего наше судно к пирсу, и уже собирался поделиться с ним золотом, которое досталось нам от недавних пассажиров. Как оказалось, вернувшись на судно, этот чудак, на букву «М», разговорился с черномазым парковщиком, и тот начал жаловаться ему на свою судьбу. Мол, как плохо живется неграм, какие они все угнетенные и бедные и так далее и тому подобное. Разжалобить Леньку, который всю свою сознательную жизнь прожил в приюте, было пустяковым делом, и потому тот вначале от пуза накормил «бедняжку» чернокожего паренька, импортными консервами. Дал ему с собой почти полмешка провизии, и как раз собирался дать ему кусок золота, чтобы тот поправил свои дела, и не чувствовал себя таким обездоленным и угнетенным. И в тот момент, когда он это произносил, в кают-компании буксира, появился я.

Негр, разумеется пинками был вышвырнут с буксира, и вдобавок я пообещал ему рассказать все его нанимателю, отчего тот тут же бухнулся на колени, и пообещал вернуть все, что ему передал Леонид. А передал, как оказалось он довольно много. Здесь помимо продуктов, было и десять комплектов постельного белья, и несколько кастрюль, посуда и даже одна из винтовок, доставшихся нам по наследству от «дяди Сережи» и его подельников.

После чего долго и вдумчиво объяснял придурку, куда он нас чуть было не втравил.

– А, что я такого сделал? Я хотел просто помочь человеку. Ведь он угнетенная раса!

– Ты скотина видел автомобиль этой угнетенной расы? Нет, пойдем покажу.

Вытолкав своего напарника на пирс, показал ему пусть не новый, но вполне приличный фордовский пикап, который тот самый негр как раз разгружал от выданных Леонидом вещей. А, чтобы было более достоверно, попросил черномазого рассказать чей это автомобиль и за сколько он его купил. Ленька еще не очень хорошо понимал английский, поэтому пришлось переводить. Но с каждым новым словом он все больше смурнел, и казалось, что вот-вот на его глазах появятся слезы. Не знаю, насколько мое вразумление пошло ему на пользу, но вроде до него дошло хотя бы то, что покажи он, что у нас есть золото, и уже через час мы бы оказались у разбитого корыта. Нас бы просто ограбили, и хорошо если не убили.

– Ну подумай сам. Кто негров угнетал?

– Рабовладельцы.

– Кем они были?

– Как кем?

– Они были белыми?

– Ну да.

– А теперь представь, ты белый человек. В глазах того же негра ты бывший рабовладелец, предки которого угнетали его предков, скажешь не так?

– Я русский, у нас не было рабства.

– Еще как было, но это неважно. Ты ему сказал, что ты русский?

– Нет, но.

– Слава богу, хоть здесь сообразил. Ты в его глазах тот же угнетатель что и все белые. А отомстить белому человеку за прошлые горести у них вбито в подсознание, как у тебя советские лозунги. Да уже через час, возле нашего буксира стояла бы очередь «обездоленных», которые раздели бы тебя до гола. Больше от меня ни на шаг. Или в противном случае, забирай свою долю и проваливай куда хочешь! Можешь даже сесть на перекрестке и накормить всех обездоленных. Только боюсь, раньше тебя прибьют, чем ты успеешь это сделать.

– Лех, я все понял. Я больше не буду!

– Очень надеюсь на это.

Весь следующий день заняло переоборудование нашего сухогруза. У Леньки глаза на лоб повылезли, когда он увидел, с какой скоростью проводятся все работы на корабле. Едва мы оказались у пристани, как подъехавший портовый кран тут же опустил вниз свой крюк, пара водолазов, завели под днище специальные ленты, и сухогруз подняв его из воды, перенесли на пристань и тут же установили на специальные подставки.

Подошедший ко мне руководитель, отметил, что было бы неплохо, помимо заявленных работ, почистить и сам корпус, а заодно и покрасить. Единственное чем я поинтересовался сколько это займет времени и какова цена. Триста долларов за очистку днища от ржавчины, просушка и нанесение специального покрытия, показались мне не сильно большой суммой, и я согласился.

Инженер, тут же с кем-то связался, и еще через несколько минут работа вокруг буксира буквально закипела. Чтобы не стоять над душой у рабочих, мы отошли в сторону и приземлились в припортовом баре, попивая пиво, и поедая горячие колбаски. Вся работа же, происходила у нас на глазах. Уже к вечеру того же дня, все было готово. Вначале завершили работы по замене винта, и демонтажу лишнего оборудования. Немного задержались с покраской, но в принципе все было сделано качественно поэтому никаких претензий не было. Правда испытывать ходовые качества пришлось уже вечером, но лаг уверенно показывал обещанные восемнадцать узлов, поэтому и здесь все было хорошо. Расплатившись с конторой, мы вновь причалили к знакомому пирсу, чтобы переночевать, а на следующее утро едва рассвело вышли в море.

Глава 8

8

Последующий путь проходил, гораздо веселее. Буксир рассекал волны с заметно возросшей скоростью, и что удивительно, при этом значительно экономя топливо. Несколько раз забежав Длинному на мостик, сверил свои показания, и удивленно произнес.

– Что-то у нас приборами неладное. Судя по пройденному расстоянию должны затратить больше солярки, а по показаниям выходит меньше, ненамного, но где-то на четверть от прошлого.

– Все просто Лень. Во-первых, нам установили гребной винт, предназначенный для пассажирского судна. И теперь он работает не на тягу, как было раньше, а на скорость, к тому же сделали направляющую насадку, которая заставляет раскрученный винтом поток, проистекать в нужном направлении, а не по всей площади кормы. К тому же благодаря этому, уменьшился подсос воздуха. Короче теперь наш буксир проходит за то же время что и раньше, почти вдвое большее расстояние. Двигатель-то у тебя стоит на тех же оборотах, значит и расходует то же самое, а вот пройденный путь гораздо больше. Я не даю полную мощность, но в принципе мы можем идти процентов на восемьдесят быстрее. То есть вместо паспортных десяти, выдавать все восемнадцать узлов. Выше, как мне сказали, уже не получится. У нас же буксир третьего ледового класса, то есть может ходить по ледяной крошке, и обводы у него предназначены скорее для ломки легкого льда, нежели для скорости. Вот как-то так.

Вообще, мы не особенно куда-то торопились. До более или менее теплых краев, нужно было пройти еще около двух тысяч миль. В день у нас выходило порядка ста пятидесяти. Можно было бы и быстрее, сменяя друг друга на штурвале, но торопиться было некуда. И мы, пройдя какое-то расстояние, выбирали бухту по красивее, заходили в нее, бросали якорь и просто отдыхали, или же наводили порядок в каютах. Еще находясь в Ситке, я прикупил краску, кисти, и теперь мы, так сказать облагораживали наш плавучий дом. Все-таки имя в наличии считай пассажирское судно, и не использовать его назначению было бы неразумно. Деньги пока имелись, но растратить их было проще простого, поэтому решили навести в каютах порядок, и скажем где-то начиная от Сан-Франциско, как раз к тому времени должна высохнуть и выветрится краска, начать зарабатывать деньги.

Заодно я предложил и разделить все золото, что досталось нам в наследство. Мало ли, вдруг придется ремонтировать дизель, или кто-то посторонний окажется в трюме и увидит, что что не должен увидеть. И будет нам некогда. А так сразу разделить на две части и сложить в собственные каюты. Тем более, что у каждого из нас своя. Мне отошла та, которую до недавнего времени занимал Иван Терентьевич, а Леониду, вторая предназначенная для старшего механика. Но в виду его отсутствия, в ней обитали мы вдвоем. Эти каюты были удобны еще и тем, что рядом с ними находился гальюн, то есть туалет с душем. А чуть дальше кают-компания и камбуз. Вслед за ними располагались каюты для экипажа.

Фактически буксиром управляют двое. Капитан, он же рулевой, и механик, который может подменить капитана у штурвала, а заодно и отвечает за работу двигателя. Хотя в экипаж входят еще от четырех до восьми человек, но эти люди занимаются работами по буксировке судов. То есть заводят троса, работают на кабестане, следят за натяжением и так далее. Один из них, как правило занимается приготовлением пищи. К управлению судном не имеют никакого отношения. Именно поэтому находясь в Магадане, мы большую часть времени были на буксире втроем. Буксир использовался больше как разгонное судно, или попросту как курьер, поэтому лишние люди нам не требовались.

Мы же решили переоборудовать наш буксир в пассажирский кораблик. Четыре двухместные каюты у нас свободны. Кроме того, за счет удаления вспомогательных механизмов в кормы, освободилась довольно большая площадь, на которою предполагается поставить легкий навес, и возможно лавочки, или столики, организовав что-то вроде плавучего кафе. Пока не знаю, что будет приносить наибольший доход.

Слитки, разделились легко. Их и было-то всего двести сорок штук, то есть по сто двадцать штук или полторы тонны золота каждому. Сложили их в рундук под нижнюю полку, как раз поместилось все это добро и даже осталось достаточно места для остального имущества. «Бижутерию», это конечно неправильно называть драгоценные кольца, цепочки и браслеты этим словом, разделить было куда сложнее, поэтому решили пока ничего не трогать, а сложить все в металлический шкаф, в котором когда-то лежали запасные карты и лоции. Правда туда они просто не помещались, поэтому задвинули в угол каюты, и постарались не особенно обращать на них внимания.

Вот уж не думал, что на судне имеется оружие, но оказалось, что все-таки оно есть. Точнее имелся опломбированный револьвер и пачка патронов в количестве шестнадцати штук. Похоже это было даже не оружие, а скорее геморрой. Потому как к нему прилагался толстенный журнал, в котором ежедневно ставилась запись капитана о том, что оружие за номером таким-то опломбировано и находится в сейфе, а к нему, прилагаются патроны в количестве шестнадцати штук. Помимо того, что капитан, ежедневно делал эту запись, примерно раз в неделю, если судить по записям, на судне появлялся представитель особого отдела, следящий за правильностью заполнения формы и осматривающий оружие, на предмет того, использовали его или нет. Вроде оно и имелось, но использовать его похоже значило искать себе приключения. В итоге, Иван Терентьевич, оказался убит, а револьвер до сих пор опечатан.

С деньгами было проще, их как раз сложили в корабельный сейф и пользовались по мере надобности. Чаще всего именно я. Вообще-то Леня имел к ним точно такой же доступ что и я, но после того случая с негром на пирсе, он старался даже не заикаться об этом, хотя я несколько раз предлагал ему их. Все же мы не всегда ночевали на природе, иногда заходя в поселки, если таковые попадались по пути, и посещали местные магазины или бары, где обедали.

Кстати, давно хотел рассказать об этом, но все не подворачивался случай. Наверное, стоит все же отложить основное повествование, и немного рассказать о нашем буксире.

То, что наш кораблик состоит из частей, взятых от разных буксиров, я уже говорил. Основной корпус, с машинным отделением, двигателем и до недавнего времени гребным винтов, который я заменил в Ситке, был изготовлен в Германии на заводе «VVW Staatswerft Rothensee VEB», в городе Магдебурге, В 1952 году. По сохранившемуся на это судно паспорту, именно оно предназначалось для Военно-Морского Флота СССР, и потому прибыло во Владивосток. Кроме того, имело усиленный корпус и двигатель повышенной мощности. Благодаря чему у нас в трюме находится дизельный двигатель марки 6NVD 48 мощностью в четыреста лошадиных сил. Из-за более мощного двигателя, были установлены дополнительные цистерны с топливом, в ущерб цистерне с пресной водой. В итоге вместо двенадцати тонной цистерны для воды, получили девяти тонную, но топливная емкость поднялась с четырнадцати до восемнадцати тонн, да и автономность плавания возросла до тридцати одних суток. Именно этому тогда обрадовался «дядя Сережа» увидев наш буксир. Наверное видел, что-то похожее во Владивостоке.

Но из-за падения, все палубные надстройки, находящиеся на шкафуте сильно, пострадали, и их пришлось менять на те, которые имелись на уже списанном буксире, когда-то построенном в США. В итоге, после того, как ремонт был произведен, какому-то морскому начальнику не понравилось то, что в итоге вышло. Тем более что полученные надстройки были заменены лишь частично и в итоге судно оказалось собрано из нескольких частей. И как результат, судно отправили с глаз подальше в Магадан. Вот в общем и вся история.

Но хочется добавить к ней несколько очень интересных фактов. Списанный американский буксир, с которого были сняты все палубные надстройки, довольно известен в Советском союзе. Один из этих буксиров, когда-то даже снялся в кино. Помните фильм «Берегите Женщин»? Там снимался буксир с названием «Циклон» У него довольно интересная история.

Наш герой был построен в 1944 году в Нью-Йорке и изначально предназначался для армии. Его именем тогда было «US Army ST490». В 1947 году После окончания второй мировой войны Соединенные Штаты передали его СССР по программе ленд-лиз. Причём до Одессы, где он затем трудился почти всю свою жизнь, из Нью-Йорка добирался практически весь путь своим ходом. Вначале на буксире у парохода «Генерал Черняховский», а затем от Гибралтара до Одессы своим ходом. Причем так случилось, что переход через Средиземное море, совпал с сезоном штормов, и в итоге, буксир несколько раз был готов просто затонуть. Еще три похожих буксира, не смогли преодолеть эти расстояния и затонули. Еще два были доставлены на борту сухогруза. Около десяти штук были отправлены сразу на Дальний восток.

Последние дни, мой «боевой товарищ», совсем сник. Если он не проводил все время в моторном отсеке, то обычно устраивался на носу буксира, и смоля одну папиросу за другой, с тоской разглядывал проплывающие мимо нас берега. Однажды, мне удалось вытащить его на откровенный разговор и оказалось, что моему другу это плавание вдоль берегов Америки, сидит уже в печенках.

– Что толку в бесконечном плавании с редкими заходами в какие-то прибрежные городки и деревушки? Куда мы вообще двигаемся, и что хотим получить в итоге?

– Вообще-то именно я хотел бы дойти до Бразилии, подняться вверх по Амазонке, это такая река, и остановиться в городе, который называется Манаус. Хотя возможно и ненадолго. Я еще ни разу не был в Аргентине, поэтому возможно захочу съездить и туда.

– Ты, так говоришь, как будто объездил весь мир!

– Вот видишь ты и сам ответил на свой вопрос. Когда-то я слышал песню в которой говорилось: «В мире столько мест, где я еще ни разу не был…» У меня есть деньги, есть корабль, почему бы не по путешествовать. Выбрать место, которое понравится построить там дом, завести семью.

– Все это хорошо для тебя. А мне все это просто надоело. Да, я хочу построить дом, завести семью, наконец заняться тем делом, о котором мечтал с самого детства. И это не плавание по морям, которое мне осточертело до самых печенок.

– Хорошо. Если ты так желаешь, нет никаких проблем. Вскоре мы дойдем до залива Сан-Франциско, на его берегах расположено несколько довольно крупных городов. Выберем то место, которое придется тебе по душе, купим для тебя дом. Ты хотел грузовик? Значит купим и грузовик.

– А зачем покупать? Разве просто устроиться на работу шофером нельзя?

– Теоретически можно. Понимаешь между Америкой и СССР, есть некоторая разница.

– Да, ты мне уже говорил.

– Я не об этом, послушай. В СССР, работают все. И отлынивающих от работы, называют тунеядцами. И даже в уголовном кодексе имеется статья за тунеядство.

– Да, я слышал, но при чем здесь работа шофером?

– Дослушай до конца. Здесь в США. Обвинения в тунеядстве, тебе не грозит. Но зато грозит стать безработным.

– Это как?

– А вот так. Если предприятие не приносит прибыли, то его просто закрывают, а работников увольняют. Вспомни, все это преподавали и в школе, и в училище.

– Ну да, что-то такое было.

– Следовательно не имея собственного транспорта, того же грузовика, ты можешь в один прекрасный момент оказаться за воротами. Но имея собственный грузовик, можно просто сменить маршрут, и продолжить работу на себя самого. Одним словом, свой транспорт, без работы ты не останешься. Да и опять же, если придут устраиваться на работу двое, ты и более опытный водитель. Как ты думаешь кого возьмут? Именно поэтому лучше иметь собственный грузовик, чтобы ни от кого не зависеть.

– Его же, наверное, не укупишь. Да и продадут ли его в частные руки. Вспомни в союзе только легковой автомобиль можно было купить, и то не всем.

– Здесь не союз. Где ты видел там владельцев буксира. А он между прочим считается нашей собственностью.

– Ну, да. Я как-то не подумал.

– Ну как, останешься во Фриско, или поплывем дальше.

– Вначале посмотрим, если понравится, то скорее всего останусь.

– Вообще здесь неплохо. Большой город, и далеко не один, следовательно, всегда можно найти заработок, хоть для грузовика, хоть для буксира. Купить дом тоже не проблема, я покупал газету в Ситке, там были объявления. В среднем дома сейчас стоят от тридцати тысяч долларов. По нашим деньгам это совсем недорого. Ну пусть тысяч пять у тебя уйдет на обстановку. Это в Союзе тяжело с мебелью и одеждой здесь можно купить что угодно, были бы деньги, а они у нас, пока есть. Потом съездим в автомагазин, и ты выберешь понравившийся тебе грузовик. Хотя, наверное, вначале, нужно будет устроиться в автошколу, и получить хоть какие-то навыки вождения. А после и машину покупать. А то глядишь, решишь, что грузовик тебе не нужен, а больше понравится на легковой ездить, допустим такси подрабатывать. В общем все от тебя зависит.

– А почему именно дом? Квартира же проще.

– В какой-то степени да. Но пока нет семьи. Да и одно дело свой дом, участок, пара яблонек или других деревьев, здесь даже апельсины растут, насколько я знаю. К тому же свой двор, будет куда автомобиль загнать, чем стоянку где-то в стороне оплачивать, и опасаться, как бы чего не открутили.

– Хватит. У меня и так уж дух захватывает, как все это представлю. Лишь бы денег хватило.

– За деньги не беспокойся. Одно золото может принести тебе до полутора миллионов долларов. Главное не рассказывать о нем никому и не раздавать всяким черномазым. Может в прошлом они и были угнетенной расой, но не сейчас. Среди них уже миллионеры есть, а все кричат, что они угнетенные. Не верь никому. И не рассказывай, что у тебя есть золото. Дольше проживешь.

– Слушай, а может давай тебе все золото, а ты мне все деньги.