Текст книги ""Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)"

Автор книги: Александр Сухов

Разумеется, это была фальшивка, да и по большому счету, трудно было счесть эти справки за документы. Но учитывая бардак, творящийся в стране, вполне можно было при случае предъявить и эти бумаги, сказав о том, что им выдали именно это, а они в силу малолетства просто не знали, какими именно должны быть настоящие документы. Разумеется, все это детский лепет, но с другой стороны вполне может прокатить, пусть не в крупном городе, но где-то уездном городишке, вполне. Тем более, насколько Длинный помнил историю, сейчас встретить грамотного милиционера было достаточной редкостью. И в милиции служили порой те, кто хоть как-то мог разобрать печатный шрифт и поставить вместо крестика какую-то закорючку на подпись. Поэтому любая бумажка, снабженная круглой печатью, уже могла сойти за документ. И чаще смотрели именно на печать, нежели на то, что было написано в бумаге. А большего от нее и не требовалось.

Водрузив на голову друга найденную на складе буденовку, он повесил ему за плечи изрядно потяжелевший вещмешок, экипировался точно так же сам, и приятели, прикрыв за собой двери склада побежали в сторону станции по пути предупредив деда о том, что за сараями его ждет небольшой подарок.

– Ты только сразу его не забирай, а то все на тебя спишут – Добавил Длинный.

На железной дороге им повезло, на выходных стрелках стоял товарный состав, ожидая встречного поезда, где выбрав один из его вагонов с тормозной площадкой, друзья прекрасно устроились и вскоре уже двигались куда-то в ночь под стук вагонных колес.

Глава 4

– Ты хоть расскажи, что набрал? – спросил Лепеха, с восторгом затягиваясь дорогой папироской «Герцеговина Флор», поданной ему приятелем.

– Не расстраивайся, нам надолго хватит. Приедем посмотришь.

– А зачем мы куда-то едем?

– Ну ты сам подумай. Кто-то обнес склады. При этом дед сторож обязательно расскажет, что слышал детские голоса, топот и чьи-то распоряжения. На кого подумают?

– На Кривого.

– Верно, но заметь. У Кривого ничего не найдут. Ну что-то конечно найдут, думаю он еще тот хомяк, но не совсем то, что хотели. И вдруг в городке появляемся мы. Такие красивые, сытые и в новой одежке. Да и он первым делом на нас укажет. Рассказывать, что будет дальше?

– Да, Длинный ты прав. А куда мы едем?

– А хрен его знает, но судя по всему куда-то на юг. Да кстати, как тебя в детстве звали?

– Лехой. – удивленно произнес приятель. – Ты что не знал?

– Я не про то. Фамилию помнишь? А имя отца?

– Сабуров я, а отца Михаилом звали, а что?

– Да ты у нас дворянин оказывается, да еще и с громкой фамилией.

Леха слегка насупился, от как ему показалось неуместной иронии Длинного, а тот между тем продолжил.

– В общем расклад такой. Я тут наткнулся на кое-какие бумажки, в общем с сегодняшнего дня ты хотя и Леха, но уже Шумилов. И отчество у тебя Николаевич. Запомнишь?

– Да запомню, а зачем?

– Ну ты сам подумай. Одеты мы прилично. Кое-какой денежный запасец у нас есть, так что на комнатку снять, вполне хватит. Нет, если конечно хочешь вновь мыкаться по подвалам, можно и так, но зачем? Побудем детьми лейтенанта Шмидта. Вполне себе нормальное прикрытие.

– Какого-такого Шмидта? Ты же говорил Шумилова.

– Не обращай внимание. Как ни будь расскажу.

Произнес Длинный улыбнувшись.

– Ты другое внимательно слушай и запоминай.

И Длинный начал рассказывать жизнеописание одного из четырнадцати Туркестанских Комиссаров, расстрелянного в январе 1919 года, во время мятежа Константина Осипова. Благо, что в свое время Семену пришлось заучивать его биографию, чуть ли не наизусть, чтобы сдать зачет по истории партии во время учебы в Горном институте.

Николай Шумилов родился в 1875 году в семье рабочего в городе Златоусте Златоустовского уезда Уфимской губернии. В молодости работал чернорабочим на железной дороге в Златоусте: в бригаде по ремонту путей, в паровозном депо. В начале двадцатого века, вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию, ту самую, что победила и сейчас находится у руля. Прошел долгий Революционный путь и в 1908 году оказался в Ташкенте, где и устроился слесарем в Ташкентские железнодорожные мастерские. Потом его сослали в Егисейскую губернию вместе с ним в добровольную ссылку последовала его вторая жена Лукерья Ивановна Солькина. Именно там в 1910 году родился ты Алексей. С 1917 года твой «отец» член Ташкентского комитета партии, с сентября член Исполкома Ташкентского совета. С сентября 1917 года член ВРК. Участник Октябрьского вооружённого восстания в Ташкенте. Начальник Ташкентского железнодорожного управления, затем заместитель народного комиссара путей сообщения Туркестанской Советской Федеративной Республики, член Военно-политического штаба Туркестанской республики. Николай Васильевич Шумилов был расстрелян 19 января 1919 года по приказу военного комиссара Туркестанской Республики К. П. Осипова во время Ташкентского антисоветского мятежа.

После того, как он закончил свой рассказ, и увидел слегка обладевшую физиономию друга, понял, что слегка перегнул палку. Такое количество информации просто невозможно запомнить с одного рассказа.

– Ладно. – Успокоил он приятеля.

– Просто запомни, что отныне ты Шумилов Алексей Николаевич. А все остальное я после напишу на листке бумаги, ты выучишь и запомнишь.

– А ты тогда теперь кто?

– А я твой единокровный брат. Шумилов Семен Николаевич. Только у нас разные матери. Мою, так называемую «мать» Александру Матвеевну Шумилову признали «виновною в хранении взрывчатых веществ и бомб с целью, противною общественному спокойствию» и приговорили к 15-летней Нерчинской каторге. Именно там в Нерчинске я и родился на два года раньше тебя.

– Так, кто ж такой Шмидт?

– Да жил один лейтенант, который был неравнодушен к тому, что страною правили цари. И он пошел в революцию. В 1905 году устроил на крейсере «Очаков» бунт. Правда его бунт не увенчался успехом, и продолжался всего полтора часа. Но зато прославился и нынешние власти считают его одним из борцов, стремящихся к свержению самодержавия. А есть еще книга. Она называется «Золотой теленок».

Длинный на некоторое время замолчал, вспоминая, когда же эта книга была написана. А учитывая, что действия в ней проходили в тридцатые годы, выходило, что, до ее создания еще минимум десять лет, а то и больше. Впрочем, Леха скорее всего вскоре забудет об этом разговоре, а если вдруг вспомнит, когда эта книга появится, тогда и буду думать, как оправдываться за это.

– Так вот в этой книге рассказывается о неких мошенниках, которые в целях получения материальной помощи, объявляли себя детьми этого лейтенанта. Ну и естественно полуграмотные руководители порой эту помощь оказывали. А как отказать сыну революционера, сложившему свою жизнь за всеобщее благо. Вот и мы с тобой, тоже дети. Правда не лейтенанта Шмидта, а наркома Шумилова, погибшего в Ташкенте. Но хрен редьки не слаще. Козырять конечно этим не стоит, но при случае вполне можно разок и упомянуть это обстоятельство. Вдруг да поможет в трудную минуту. Ну а не поможет придумаем, что-то еще. К тому же Ташкент далеко и там мало кто бывал, следовательно, любая чушь об этом городе сойдет за правду, главное не увлекаться.

– Какая чушь?

– Ну там, расположение и название улиц, домов. Короче можешь выдумывать что хочешь все равно проверить будет трудно, главное самому не путаться.

Поезд между тем уносил наших героев все дальше и дальше, а мальчишки прижавшись друг к другу, чтобы согреться задремали под монотонный стук колес.

Ехали долго. Просто сходить с поезда на полустанке или в какой-то деревне не было смысла, там своих дармоедов хватает. Нужен был достаточно большой город, где можно было бы поискать работу, а при ее отсутствии уже решать что делать и как жить дальше. Благо, что провизии взятой со склада оказалось вдосталь и заботиться об этом во время пути, не было нужды. Разве, что о воде. Но сейчас, когда на железной дороге царствуют паровозы, проблем с водой не наблюдалось. Поезд останавливался чуть ли не на каждом полустанке и везде имелся водопровод, где можно было и напиться, и привести себя в порядок и запастись водой в дорогу, благо что опытный приятель отыскал на складе пару фляжек и было куда эту воду наливать. Единственное, что заботило друзей, так это верхняя одежда. На складе, обнесенном ими в городке не оказалось ничего, что можно было бы прихватить с собою, поэтому Длинный уже покидая склад прихватил пару шерстяных гимнастерок, самого большого размера, что смог отыскать. И уже качаясь на стыках рельс, видя, что Леха ежится от холода, достал одну из них и разрезав от горловины до самого низа предложил ему одеть на себя.

Приятель вначале возмутился такому варварству. Еще бы, разрезать новенькую гимнастерку, чтобы использовать ее вместо куртки!

– А не проще было бы натянуть ее через голову? Всяко теплее было бы.

– Точно! – с улыбкой ответил Длинный. – А первый же встреченный мужик, увидев бы новенькую гимнастерку на беспризорнике, разумеется прошел бы мимо, только с восторгом похвалив паренька за такую прекрасную одежку. А так глядишь и не позарится.

Леха с каждым разом все больше удивлялся практичности приятеля. Вроде бы и портит вещь, а с другой стороны глянешь, и получается, что так и нужно. И ведь не поспоришь! И откуда только берется у него все это?

Еще находясь в поезде, Леха попытался выбросить освобождённую от консервов жестяную баночку. Уже было замахнулся, но Длинный подмечающий все, успел перехватить его руку и отобрал банку сунув ее в вещмешок. А на вопрос зачем, пояснил.

– Во-первых, ты ее не до конца освободил, и там еще остался на стенках жир. Вот будем готовить что-то горячее и вполне можно будет ополоснуть ее, и похлебка станет вкуснее. Во-вторых, из этой баночки получится вполне приличная кружка. У нас теперь есть настоящий чай, и будешь пить из нее как в старые добрые времена. Может даже вспомнишь как правильно себя за столом вести, а то чавкаешь, как поросенок. И в-третьих, не нужно разбрасывать мусор где попало. Скоро наступить будет некуда, опасаясь порезаться. Это щас ты в гавнодавах, а забыл, как босиком бегал?

Приятели сошли на станции довольно большого города. С одной стороны, это говорило о том, что здесь имеются уже свои ватаги беспризорников, и встраиваться в них или пытаться жить своим умом будет непросто, а с другой стороны, большой город давал какую-то надежду, что прокормиться здесь будет легче. Правда Длинный прочтя название города, вывешенное на крыше вокзала, тут же схватился за голову и покачав ею, вынес вердикт.

– Да, Лёха, попали мы с тобой, как кур во щи.

– «Царицын». – прочел Лепеха надпись на здании. – Город, как город, чем тебе он не нравится?

– Эх, Лепеха, знал бы ты, что здесь начнется через пару месяцев, не говорил бы. Ну да ладно. Попробуем пока устроиться здесь, может обойдется.

– А чё, здесь должно начаться Сём?

– Неважно. Поживем увидим.

Комнатку, даже самую захудалую снять не удалось. Не помогли даже справки, предъявляемые хозяевам, и слова Длинного о том, что они не какие-то там беспризорники, а вполне порядочные граждане и готовы оплатить жильё как положено. А в одном доме, на них просто натравили собаку. Но Длинный моментально выйдя на шаг вперед, задвинул Леху себе за спину, основанием раскрытой ладони выброшенной вперед руки, слегка коснулся носа собаки и что-то прошипел. От этого казалось совершенно безобидного действия, псина тут же отпрыгнула назад, припала на передние ноги и обиженно поскуливая отползла в сторону, спрятав морду между лап. Хозяин стоящий тут же и предвкушающий развлечение, удивленно переводил взгляд то на своего пса, то на стоящего перед ним парня, но в конце концов скорчив зверскую рожу, захлопнул калитку и ушел в дом, что-то буркнув на ходу. Все это было так неожиданно и главное смешно, что Леха, едва сумел сдержать себя от рвущегося наружу смеха.

В общем помыкавшись так пару дней, друзья решили, что не стоит дальше испытывать удачу и стали устраиваться самостоятельно. Можно было разумеется пристроиться в каком ни будь домишке, благо, что многие из них стояли пустыми. Но Длинный не захотел этого делать, сказав:

– Это сейчас они пустые, а как обживемся, обязательно хозяин найдется и выгонит. Были бы мы чуток постарше, другое дело. А так даже и связываться не стоит.

Вполне приличные развалины, разрушенной церкви, отыскались на окраине города. После того, как Длинный облазил развалины вдоль и поперек, был вынесен вердикт – годен с ограничениями. Леха же, глядя, как приятель совершенно бесцеремонно расхаживает по разрушенной святыне, небрежно отпихивая в стороны камни, мусор и остатки мебели, неистово крестился и шептал про себя молитвы, прося прощение не только за себя, но и за Длинного говоря:

– Прости нас Господи! Он не ведает, что творит.

А когда, Длинный вынес свое решение о том, что жить отныне будем именно здесь. Наотрез отказался, мотивировав это тем, что негоже осквернять храм своим присутствием. Длинный внимательно выслушал своего друга, а затем стал задавать вопросы.

– Скажи. Бог ведь должен заботиться о чадах своих, так?

– Да, и мы молимся ему постоянно, благодаря его за это.

– Но разве мы, пусть даже беспризорные дети, не являемся его чадами?

– Конечно являемся, Длинный, ты что!

– А если вдруг, кто-то потерял кров, родителей, куда он должен обратиться в первую очередь?

– Ну конечно же в храм, разве это не понятно.

– И в храме ему обязательно помогут? Или же просто погонят, как бешенного пса? Говоря о том, что он оскверняет храм своим присутствием?

– Конечно же помогут, Длинный, как ты можешь такое говорить?

– Ну, а раз так. Вот тебе храм. Он разумеется полуразрушен, но при необходимости, в его руинах, вполне можно найти себе убежище, а буде такая возможность, хотя бы частично восстановить его. Или ты против этого?

– Ты, что Длинный, да я всеми руками, за!

– А раз так, то давай заселяться и приниматься за работу. И искать какие-то глупые отмазы.

Оказалось, что у бывшего храма имеются довольно обширные подвалы, и если наверху все было разрушено каким-то взрывом, то подвалы, практически не пострадали. Конечно, подвалы тоже подверглись разграблению, возможно еще до взрыва, но тем не менее, они были вполне пригодны для жилья. Во всяком случае это место было гораздо лучшим, нежели любое другое. К тому же у него было еще несколько преимуществ. Храм стоял на небольшом холме в непосредственной близости от Волги. И это давало как минимум два плюса. В ледоход он наверняка не подвергался затоплению, а самое главное, близость реки давала возможность пропитания. То есть хотя бы рыбой, но можно было себя обеспечить. Вдобавок, место хоть и находилось неподалеку от города, но все же было за его пределами, следовательно, никто особо не претендовал на него. Да и в свете нынешней политики правящей партии, это место было если и не под запретом, то уж точно не приветствовалось его посещение. Поэтому можно было не опасаться тех же Крестных ходов, паломников и всего остального, если вдруг кто-то обнаружит, что беспризорники облюбовали его себе под жилье. А то, что вскоре подтянется кто-то еще, Длинный почему-то не сомневался.

После недолгой расчистки заваленного прохода, ведущего вниз, друзья прошлись по открывшимся их глазам комнатам и выбрали одну, которая, по их мнению, лучше всего подходила под организацию ими жилья. Во-первых, в комнате оказалась небольшая печь, причем с пристроенной к ней плитой. Правда чугунная плита вместе с кругами для чугунов оказалась вывернутой и украденной, но зато все остальное оказалось целым. По большому счету, достаточно было или найти где-то похожий лист металла, или за неимением последнего, просто заложить развороченный проем кирпичом. Благо, что последнего на верху было с избытком. А еще в этой комнате сохранились деревянные полы. И судя по текстуре, они были дубовыми.

Сама же комнатка оказалась совсем небольшой, окало семнадцати-двадцати квадратных метров, на взгляд Длинного. Но даже этого было за глаза, учитывая то, что их пока было всего двое. В комнате даже имелось небольшое окошко со сводчатой перемычкой. Правда ввиду того, что окно располагалось в приямке, оно до самого верха было засыпано кирпичом, и света не давало. Но с другой стороны и стекла, ранее вставленные в него, оказались побиты и поэтому, так было даже лучше. Освещение можно было организовать и как-то иначе, а вот чтобы защитить себя от холода, пришлось бы все равно его засыпать, или чем-то огораживать. Впрочем, пока это было не столь проблематично, можно окно и слегка разобрать.

Так-как печка пока еще не работала, было решено заниматься готовкой на улице. Тем более, что все это было достаточно привычным. Пока же друзья, нарубив имеющимся ножом лапника от растущих неподалеку елей соорудили себе на ночь вполне удобную лежанку. После этого взялись за разбор трофеев.

После приезда в Царицын, вещмешки, по общему согласию были надежно упрятаны на свалке металла, неподалеку от железнодорожных мастерских. На этой свалке в принципе не было ничего съестного, поэтому друзья решили, что вероятность потерять свою добычу здесь мала. И потому ходили по домам разыскивая жилье, налегке. Сейчас же, когда с «квартирой» наконец определились было решено мешки изъять и перенести их на место. И тут нарисовалась еще одна проблема. Нужно было найти место, где все это хранить. Хоть продуктов было и не слишком много, но они все же были, а держать их и дальше в мешках было не очень удобно. Да и просто оставлять их на виду, тоже было не опасно. Короче нужно было найти, или создать такое место, где бы и продукты остались целы, и на глаза бы не бросались. А то ведь, мало ли кто положит на них взгляд.

Глава 5

Вначале хотели было прикопать их в дальней комнате подвала. То помещение видимо, или было недавно построено, или же там затевался ремонт, прерванный разрушением церкви. Так или иначе, но полов в ней не имелось, хотя следы когда-то лежащих здесь лаг сохранились. Но это было не слишком удобно. Рано или поздно их компания наверняка должна была увеличиться и тогда, кто-то обязательно обратит внимание на частое посещение этой комнатушки и сам попытается разобраться, в чем же причина этого. После недолгих раздумий Длинный решил соорудить тайник в оконном проеме. Это, пожалуй, был наилучший выход из положения. Во-первых, и продукты, и документы, будут под рукой, а во-вторых, можно сделать так, чтобы в комнату проникал свет. И то, и другое было необходимым, и приятели взялись за дело.

Первым делом проем окна был освобожден от засыпавшего его мусора. Посте того, как проем был освобожден и в комнате появился свет, работать стало гораздо веселее. Первым делом очистив помещение, друзья натаскали в комнату отобранные из развалов церкви кирпичи, а с берега Волги глину. Из-за отсутствия емкости пришлось замешивать последнюю прямо на полу под окном. Это разумеется лишняя грязь, но выбора практически не было. Не будешь же таскать ее единственной имеющейся емкостью котелком. И так, пока натаскали воды, для нее основательно упарились. Опыта по кладке у Длинного не имелось, так чисто визуальный, а о приятеле и говорить не стоит. Но так или иначе, а полуметровая стенка в проеме была сложена. Чтобы сделать тайник, стенка складывалась по краю оконной ниши, а верх предполагалось заделать деревом, типа подоконника. Таким образом между сложенной стенкой и основной стеной оставался проем, в который можно было попасть, приподняв его крышку-подоконник. Дальше от вновь уложенного подоконника и до верха оконной ниши предполагалось соорудить нечто похожее на окно. Исходя из того, что рама более или менее сохранилась, было решено отчистить ее от осколков стекла и по возможности найти замену. А если таковой не найдется, то использовать для этого наиболее крупные осколки. Впрочем, сама рама тоже была разделена на множество мелких квадратиков в которые вставлялись куски стекла величиной где-то в пару ладоней. А уж каких кусков по городским свалкам найти было вполне возможно. Пока же решили оставить как есть. Немного поддувало, но зато в комнату проходил свет. А до холодов можно было что-то придумать.

Почти каждое утро начиналось с того, что Длинный уходил на промысел в город, а Леха занимался рыбалкой, а чуть позже готовкой обеда. Длинный же занимался, как он говорил, осмотром «достопримечательностей», ну и попутно, что-то добывал к ужину. Иногда это были пара булочек, несколько яблок, однажды притащил неизвестно откуда взятые два арбуза. Самым поразительным оказалось то, что Леха совершенно не представлял, что это такое. Увидев принесенные Длинном зеленые шары, он скептически почесал затылок и с некоторым сомнением произнес, что Длинный мог бы выбрать, что-то более спелое. А тому, что он принес, даже на вид придется доспевать минимум пару недель.

– Так это же арбузы, Лех! Ты, что никогда не видел их?

Удивлению Длинного не было предела. Впрочем, уже через мгновенье он сообразил, что десятилетний мальчишка, мог действительно никогда не видеть этих ягод, в силу того, что время, в котором они сейчас находились, не способствовало тому что можно было попробовать ягоду, растущую гораздо южнее тех мест где Леха до этого, обитал. Или возможно все же видел их в детстве, но или уже успел забыть, или подобное просто не отложилось в памяти ребенка. Зато после того как он разрезал арбуз, и дал ломоть Лехе, просто не мог удержаться от смеха, когда тот попытался съесть ломоть вместе с коркой. А сколько радости было написано на детском лице, когда он уминал эту сладость, было просто не передать словами. И самым большим наслаждением для Семена, стало именно наблюдение за счастливым мальчишкой, дорвавшимся до сладкого.

А в один из дней, друзья наловили рыбы, благо, что еще обнося тот самый склад, Длинный приметил и взял с собою коробочку с рыболовными крючками, которые по его мнению, вполне могли пригодиться в будущем. После того, как появился первый улов Леха начал готовить уху, вбрасывая в котел, все что цеплялось на крючок удочки. Таким образом, получалась вполне сытная похлебка, хотя кроме рыбы, и нескольких перышек черемши, ничего больше не имелось. И как только приятели принялись за уху, сваренную Лепехой, как Длинный заметил, одинокую фигуры мальчишки, стоящего возле какого-то кустарника и ловящего носом доносившиеся до него запахи. При этом весь вид мальчика, выражал такую скорбь и тихую зависть, что без слез невозможно было взглянуть на него.

Длинный наклонив голову чуть слышно прошептал Лехе:

– Видишь пацана? Позови его к нам.

– Да он уж третий день здесь околачивается. – произнес приятель, поднося ложку ко рту. – Зачем нам лишний рот? Итак, бездельников хватает.

– Ты хочешь сказать, что я справлюсь один, без тебя? – строго взглянув на приятеля произнес Длинный и поднявшись пошел к стоящему пацану.

Леха, тотчас поняв, что сморозил глупость, тут же подскочил со своего места и пристроившись к Длинному направился вместе с ним.

– Длинный, ну прости, не подумав ляпнул. – Стал канючить Лепеха. – Ну хочешь накажи меня!

– Разберемся. – оборвал его Семен, давая понять, что разговор пока не закончен.

Долго уговаривать паренька не пришлось. Он был готов на все, правда очень удивился, когда Длинный заставил его перед едой, спуститься к реке и хорошенько отмыть руки и лицо от грязи.

– Больше грязи – шире рожа, не про нас. – добавил он.

А узнав, что паренек нормально не ел по крайней мере несколько дней, трава и листочки не в счет, тут же отправил Лепеху в подвал, чтобы тот принес сделанную им из консервной банки кружку.

Кружка кстати получилась на загляденье удобная и даже в некоторой степени изящная. Высокая с небольшим ободком по верхнему краю, благодаря которому было даже немного приятно подносить ее ко рту, не боясь пораниться, и удобной ручкой, полукольцом, свернутой из другой похожей банки и обмотанной бечёвкой, отчего, даже налив туда горячее содержимое, можно было смело браться за нее не боясь обжечься.

Налив в кружку бульона из ухи, он протянул ее мальцу, предлагая не торопясь выпить его, а уж после если никаких проблем с животом не появится, можно и добавить.

– Ты главное не торопись. Просто если несколько дней голодал, сразу много есть нельзя, помереть можно. Поэтому, потихоньку, глоточками. Выпьешь, немного посидишь, после еще добавим. И никто тебя не гонит отсюда. Можешь с нами остаться, если конечно хочешь.

В ответ мальчишка так неистово закивал головой, что казалось она вот вот оторвется от тоненькой шеи, а в глазах появилась такая радость, что никаких других слов уже не понадобилось.

А еще спустя несколько дней, к ним присоединились еще трое, а чуть позже и еще четверо, и встал ребром вопрос организации питания. В принципе, река была неисчерпаемым источником рыбы, и потому умереть с голоду никому не грозило, но вот приготовить еду уже на шестерых, было довольно проблематично. Просто котелок был слишком мал, а готовить, вначале одну порцию, следом другую, не слишком правильно. Особенно учитывая то с какой завистью смотрели ребята на тех, кому повезло пристроиться первыми у котелка. И хотя порядком принятия пищи распоряжался исключительно Длинный, порой доходило чуть ли не до драки, хотя все прекрасно понимали, что и вторая партия получит ничуть не меньше первой.

Вопрос разрешился достаточно просто с появлением еще двоих беспризорников. Едва увидев их появление сразу же возникло воспоминание из мультика: «Два молодца, одинаковы с лица». Они действительно были похожи так, что не с первого, ни со второго взгляда отличить их друг от друга было невозможно. Чисто деревенские, грубоватые черты лица, усыпанные веснушками, кажется от самых ушей, и выгоревшие до белизны соломенные волосы, грубо окорнанные, местами под самый корень, а местами торчащие клоками. Вспомнилась давняя поездка в Туркмению и увиденные на одной из станций туркменские дети. Они были одеты совершенно одинаково, в длинные балахоны, чем-то напоминающие то ли сарафаны, то ли сшитые по бокам пончо. И отличить мальчика от девочки можно было только по прическе. Все они были пострижены почти налысо. У мальчиков сохранился лишь небольшой чуб, а у девочек вместо чуба два коротеньких хвостика, расположенных в верхней часть головы и стянутых резинками от велосипедной камеры.

А еще, Длинный даже едва сдержал смех, когда заметил, что мазок сажи на лице одного из них, повторяется точно так же, и в точно том же месте и у второго. А самым большим шоком оказалось, что один из них – девочка. Как оказалось, они двойняшки и жили в деревне неподалеку от Царицина, но после последнего налета банды каких-то толи зеленых, толи синих в крапинку, от всей деревни остались только они. И то, потому что, услышав выстрелы и крики дед заставил близняшек спуститься в погреб, где их и благополучно завалило рухнувшей избой. Благо, что в погребе имелись кое-какие запасы еды и воды, и потому, пока они наконец выбрались оттуда, прошло довольно много времени. И от некогда довольно зажиточной деревни остались одни угольки. Помыкавшись с месяц по округе, решили перебираться в город, где тоже получили отказ от местных ватаг беспризорников, которым самим нечего было жрать, а брать на себя обузу из пары малолеток никто не захотел. Может они и готовы были взяться за любую работу, все же воспитывались в деревне, но что толку от десятилетних малышей, не слишком понимающих, что теперь нужно делать и как выживать в этом положении. Уже совсем оголодав и расстроившись, близняшки, решились на возвращение обратно. Пусть там все разрушено, но домашний погреб сохранился, да и огороды тоже успели посадить до того налета. В общем решили, что родные места все же как-то ближе и прокормиться там будет легче. А по пути домой как раз и наткнулись на коммуну Длинного, которая к тому времени с его легкой руки стала называться: «Колхоз 'Светлый Путь». О чем и свидетельствовала надпись мелом с добавлением сажи, для цвета, на сохранившейся стене бывшего храма.

Само разрушенное здание к этому времени было уже основательно расчищено от завалов кирпича, была найдена и кое-как отремонтирована какая-то мебель, и теперь «колхозники» жрали не где придется, а как и положено культурным людям за столом, сидя на лавках. Под жилье было отведено смежное с первой комнатой, где обосновались Длинный с Лепехой, помещение. Спали правда на полу, на нарубленном лапнике, но даже это было большим прогрессом по сравнению с тем, что было до того, как мальчишки примкнули к Длинному. Правда, по-прежнему были проблемы с посудой, и Длинный ломал голову, как это наладить.

Двойняшки были тут же накормлены, а когда зашел разговор о недостатке посуды, тут же предложила всем «колхозом» дойти до их деревни.

– Там много, чего можно насобирать, а уж в чугунах никогда не было недостатка.

Длинный подумал-подумал, и решил, что пять верст не круг, и стоит прогуляться. И в один из дней весь «колхоз» состоящий к тому времени из дюжины человек, направился выше по течению реки, чтобы поживиться чем было возможно в развалинах некогда богатой деревни.

Пять верст, а скорее гораздо меньше, прошагали за какой-то час или чуть больше. Шли весело, с шутками и подколками и потому время пролетело незаметно. Деревня, вернее ее останки располагались у берега реки. А судя по многочисленным лодкам, лежащим на отмели, и развешанным на жердях уже основательно подгнившим за прошедшее время сетям, жители кормились именно от реки. Пока Дашка и Сашка, так звали двойняшек с еще с несколькими самыми мелкими пацанами, под Лехиным руководством, лазили по пожарищам, разыскивая предметы, могущие как-то облегчить жизнь «Колхоза», Длинный с остальными пацанами попытался выбрать и спустить на воду, хотя бы пару лодок. Во-первых, если здесь что-то обнаружится, то на лодке доставить это до дома будет всяко легче. А, во-вторых, коммуна жила больше именно с реки. То есть с самого утра к реке устремлялись пацаны с удочками и ловили рыбу, которая и шла на еду всем обитателям «колхоза». Те же, кто оказывался не у дел, наводили порядок в усадьбе, разбирали кирпичи, разыскивали и ремонтировали мебель. В общем делали все, что находил нужным Длинный, который не просто командовал мальчишками сложив руки на пузе, а и сам активно участвовал во всех начинаниях. И если первое время и возникали какие-то разногласия из-за того, что кто-то сидит на бережке, а кто-то впахивает за другого в усадьбе, Длинный всегда старался находить компромиссы. И лишь однажды вспылив, сказал, что никого не заставляет работать. Но если, кому-то нравится бездельничать, то ему стоит поискать себе другую ватагу.