Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 60 страниц)

Сложенные из массивных брёвен стены, окружающие холм, промелькнули под драконьими крыльями, гонги зазвенели на высоких сторожевых башнях, и внизу потянулись двускатные крыши под золотистой сосновой корой. Улицы, мощённые потемневшими от времени плашками, раскинулись внизу, как паутина. Сверкнул яркими красками шатёр над алтарями богов, накрытый ветвями подрастающего Высокого Дуба, последние лепестки Хумы взвились над крышами, посыпались на крылья Гервульфа. Хагван, цепляясь одной рукой за луку седла, не выпускал раковину и трубил, трубил так, что у Кессы закладывало уши. Белый Дракон ревел невпопад, будто вознамерился во что бы то ни стало перекричать сигнальный рог. Внизу прядали ушами и шарахались к стенам ездовые раулии, жители глядели на небо и выразительно пожимали плечами.

– Хагван, да хватит уже! – не выдержала Речница. Койя давно забилась под куртку и носа наружу не показывала. Чуткие уши пустынной кошки плотно прижались к голове.

– Хийва-а-а! Ледна, встречай посланцев Реки-и-и! – завопил Хагван, привстав в седле. Яцек хлестнул поводьями. Дракон вскинул шею и выгнул крылья, замедляя полёт. Внизу серым полотном развернулся мощёный двор. За бревенчатыми стенами, перед высоким крыльцом деревянного замка, слегка похожего на крытый корой муравейник, разлеглись на лиственных подстилках Серые Драконы. Завидев Гервульфа, они отрывались от жбанов с едой и бочек с питьём, провожали пришельца внимательным взглядом и дружно выдыхали дым. Гервульф гордо вскинул шею. Серые Драконы внушали уважение стальным блеском чешуи, боевыми пластинами на хвостах, доспехами, окованными настоящим металлом, – но Белый был крупнее и ярче всех. Яцек на миг оглянулся, и Хагван опустил сигнальный рог и пригладил растрёпанные волосы. Кесса накинула шлем-капюшон – жутковатую голову зверя с горящими глазами – и выпрямила спину. Лапы дракона уже коснулись бревенчатой мостовой. Четверо мечников в серых меховых плащах – их шлемы напоминали головы волков – спустились с крыльца и встали перед пришельцами. Наступила тишина – даже драконы перестали рычать. Путники спешились. Яцек оглянулся на Кессу и Хагвана, еле заметно кивнул им и шагнул вперёд.

– Хийва! – Речник остановился перед воинами. Те сомкнули щиты.

– Ух… Теперь моё слово, – Хагван криво усмехнулся – он волновался не на шутку. Обойдя Речника, он встал рядом, сжимая в руках стеклянный футляр, бросающий на мостовую бирюзовые блики.

– Посланцы Великой Реки прибыли в Ледну и ждут достойной встречи! Сюда прилетел Речник Яцек Сульга, воин вихрей, и Речница Кесса из Чёрной Реки, и Гервульф, могучий дракон, и Хагван Инчи, глашатай Короля Астанена!

– Хийва! – стражи расступились. – Князь Сецех ждёт тебя, Яцек Сульга.

Этому залу, выстланному серебристой корой, привычнее было дрожащее пламя факелов, чем ровное сияние белых церитов – недаром своды почернели от сажи. Под потолком, на толстых балках, копошилось что-то крылатое и хвостатое, и Койя, выглянув из-за пазухи, сверкала глазами на неразличимых во мраке зверьков. Длинные скамьи протянулись вдоль стен, и одна, меньшая, встала поперёк, перед возвышением, на котором стоял резной трон из священного дуба. Бурые шкуры раулий укрывали пол, и ноги тонули в меху. В стенах, за яркими изразцами, скрывались негаснущие печи, и жар разливался по залу. Кесса сняла бы шлем и куртку, но на неё смотрело, не отрываясь, слишком много людей – и она сидела неподвижно. Во взглядах, направленных на неё, было изумление, недоверие и смутная надежда.

На скамье перед троном было просторно – всю её отдали пришельцам, и Кесса села по правую руку от Яцека, а Хагван – по левую. Время от времени они переглядывались через плечо Речника. И двое стояли у княжеского престола – двое воинов в деревянных доспехах, украшенных мехом, с высокими сингельскими щитами. Воин-мечник был в волчьем шлеме, другой, вооружённый палицей, – в медвежьем. Князь Сецех – немолодой грузный риккин с седеющими усами – не расставался с высокой меховой шапкой, расшитой звериными зубами и перламутром. И у многих из тех, кто сидел на скамьях вдоль стен, были похожие шапки – разве что пониже. Длиннополые одеяния сверкали от бус и стеклянных пластин, мех на роскошных длинных плащах блестел, расчёсанный на пробор. Кесса смотрела во все глаза на странные украшения из звериных костей и тонких деревянных пластинок, на грубые небрежные линии раскраски на лицах… и странный затаённый огонь в глазах – тёмных и синевато-серых. Зал был наполнен магией, она плескалась в его стенах, как в тесном бочонке, и мурашки ползли по спине Речницы – магия в её крови откликалась на общий зов. Койя сидела рядом, насторожив уши, и на их кончиках мерцали жёлтые огни.

Яцек поднялся и склонил голову перед троном Сецеха. Правитель Ледны негромко произнёс несколько слов. Речник ответил.

– Хагван, ты понимаешь по-риккински? – шёпотом спросила Кесса. Служитель растерянно моргнул.

– Почти ничего. Все эти люди в шапках – очень сильные чародеи… те, кто в чёрном или багровом – сайтоны, а те, кто в зелёном или буром… это метсайнены… и тут ещё их воины, стража колдовских домов… те, что в волчьих шлемах – Хармаканса, они воюют за сайтонов, а те, кто в медвежьих…

Один из сайтонов – череп ворона, прикреплённый к тонкой деревянной пластинке, лежал на его груди – поднялся, странно провёл по воздуху рукой и повернул её ладонью вверх, и сказал несколько слов, глядя на Яцека. Речник усмехнулся и дотронулся кулаком до своей груди, ответив что-то на том же языке. Маг в чёрной мантии кивнул и сел на место, Сецех посмотрел на него одобрительно и выпрямился во весь рост.

– Кто? – Кесса ткнула Хагвана в бок. Служитель вздрогнул.

– Этот чародей? Это Альвиг Хелойса, из-за него мы сюда прилетели. Видишь, у него знак дома Карненконту?

– Вижу, – Речница нахмурилась и посмотрела на Койю. Шерсть на пораненом боку всё ещё стояла дыбом, как ни пыталась сегоница её пригладить.

– А кто метсайнены? Тоже злые колдуны? – еле слышно спросила она. Зелёных одежд в зале было немного, и их обладатели старались смотреть в сторону от сайтонов – как и те лишний раз не встречались взглядом с метсайненами.

– Нет, они мирные. Вроде наших Друзей Трав, – прошептал Хагван. – У них есть свои воины – Ярраканса… говорят, у них заживает любая рана. Ярраканса – в медвежьих шлемах, видишь их?

Речница кивнула. Воин Ярраканса, до того стоявший рядом с князем, подошёл теперь к Яцеку и протянул ему большой плоский хлеб. В руках Речника был ирхек – не отрезанный ломоть, а целый пирог, и Яцек отдал его стражнику, а тот передал правителю Ледны. Риккин разломал ирхек надвое и протянул куски воинам Ярраканса и Хармаканса. Те в полном молчании разделили пирог между всеми, кто сидел на скамьях, и вернулись к повелителю, чтобы отдать ему последний ломтик.

Яцек разломил свой хлеб на три части и молча протянул две из них Кессе и Хагвану. Речница покосилась на кошку – можно ли дать ей это угощение? Речник едва заметно кивнул и улыбнулся краем рта. Кесса поднесла кусочек необычно мягкого пирога к носу Койи. Хлебец блестел от жира и источал слабый запах семян Вялки, в нём было немало покрошенной рыбы и даже мясных волокон. Не без сожаления Речница отщипнула ещё кусок для Койи, прежде чем запихнуть остальное в рот.

– А вот… – начал было Хагван, но под суровым взглядом Яцека зажал себе рот руками. Последние из гостей отряхнули колени от крошек. Речника о чём-то спросили сразу с двух сторон. Опустившись на скамью – Кессе показалось, что он очень доволен – Яцек ответил и спросил сам. Непонятная речь лилась со всех сторон, и Речница, сгорая от любопытства, старалась не слишком вертеть головой. Она – Чёрная Речница, и ей надлежало воплощать силу Реки… по возможности, молча.

Кессе показалось, что прошла целая вечность, но на деле миновал всего один Акен – и князь Сецех поднялся с престола и протянул руку к Речнику, парой слов заставив всех замолчать и встать с лавок. Кривийские чародеи расходились, негромко переговариваясь, и одетые в чёрное сторонились тех, кто был в зелёном. Кесса задумчиво смотрела на них. «Кажется мне, что сайтоны и метсайнены не очень-то ладят…»

– Всё хорошо прошло, – отрывисто сказал Яцек, вставая со скамьи. – Уже поздно. В доме Сецеха для нас приготовили покои.

– А еду? – жалобно спросил Хагван. Речник покачал головой.

– Голодным не останешься. Кесса, как твоя нога? Если надо, держись за меня.

– Уже не больно, – Чёрная Речница взяла на руки кошку и оглянулась. Зал опустел, только служители стояли у выхода и дожидались последних гостей.

– Речник Яцек, о чём вы договорились? – тихо спросила Кесса, пока их извилистым путём вели к гостевым покоям. – Что сказали Альвиг и Сецех?

– Князь уже помог нам, приняв нас всех в своём доме, и более он тут ни при чём, – негромко ответил посланец Реки, забирая у Хагвана Верительную Грамоту. – Но хорошо и то, что при нём метсайнены и сайтоны говорят о деле, а не о старых распрях. Я беседовал с магами разных домов, с Ящерниками и хозяевами вирок. И ещё день или два мне придётся говорить с ними, а вам – сидеть рядом со мной и ничего не понимать. Но пока всё идёт хорошо…

…Необычайно ранняя и тёплая весна пришла и в Ледну, но от Льдянки тянуло холодом – и жители не спешили снять зимние завесы. Тяжёлое полотно, сплетённое из коры, заслоняло дверной проём, толстые моховые занавеси спускались на ставни, погружая комнату во мрак. Церит-светильник стоял посреди стола и сиял, как самый яркий факел, но Кессе, привыкшей за зиму к ярким кристаллам в пещере Фрисса, он казался маленьким и тусклым. Углы небольшой комнаты, постели вдоль стен, под ворохами раульих шкур, тонули во мгле. Речница помешивала огромной деревянной ложкой густое варево в миске. Оно похоже было на растопленный олданский студень – вязкое горячее месиво из жира и размятой солёной рыбы. Листья Вялки тонкими волокнами плавали в нём – и больше ничего из пряностей там не было, и Кесса думала, не плеснуть ли в миску цакунвы из домашней фляжки. Зато соли в вареве было с избытком, и пришельцы с Реки то и дело передавали друг другу ковш с ягодным отваром – запить солёную снедь. Койя сидела на коленях у Речницы и сосредоточенно жевала кусок местного пирога. Он сочился жиром, и Кесса думала, что сегон голодным не останется.

– Мы, похоже, не ко двору, – вздохнул Хагван, в очередной раз отхлебнув из ковша. – Где это видано, чтобы посланникам Великой Реки пожалели кувшинчик берки?! Речник Яцек, я думаю, мы напрасно оставили дома кислуху!

– Ты трезвым-то не можешь посидеть тихо, – недовольно покосился на него Речник. – А после берки пойдёшь буянить. И по местному обычаю тебя выпорют на площади.

– Каримас великий… – охнул служитель и прижал ладонь ко рту. – Всё, молчу.

Койя выпустила изо рта хлеб и повернула голову, подняв уши торчком, за мгновение до того, как Яцек встал со скамьи и обнажил мечи. Перед ним, у стола, неведомо как пройдя незамеченным мимо Кессы, стоял невысокий смуглый чародей в тёмно-буром кафтане. В иссиня-чёрных волосах белели чаячьи перья.

– Хийва, – пришелец склонил голову и поднял перед собой руку ладонью вперёд. – Колосок к колоску над обрывом…

Он повернулся к притихшим спутникам Яцека и кивнул им. Кесса увидела яркие извилистые линии раскраски на щеках, и вокруг глаз, и черту на подбородке, похожую на след от звериного когтя… этот человек был из народа наринексов, левобережников, тут сомнений быть не могло. И он говорил на языке хелов – южном наречии, едва ли знакомом многим северянам.

Яцек, помедлив, вернул мечи в ножны и смерил пришельца хмурым взглядом.

– Зачем ты пришёл сюда, метсайнен? – сердито спросил он. – Время для разговоров прошло – и не наступит раньше рассвета. Князь Сецех впустил тебя?

Наринекс покачал головой.

– Вы с дороги, отдых нужен вам, – сказал он извиняющимся тоном, – и князь не знает, что я тут – он бы меня не пустил. Но метсайнены послали меня к тебе, Речник Яцек Сульга, и дело у меня срочное. Я Тсиват из Белых Рысей… боги да хранят всех вас, и простите за вторжение.

– Так Сецех не знает… – протянул Речник и опустился на скамью, облокотившись о стол. – Похоже, Хармаканса совсем мышей не ловят. Я не буду говорить с тобой одним, метсайнен. Завтра у престола Сецеха будет достаточно времени и места для всех – завтра и приходи.

Тсиват криво усмехнулся при упоминании воинов Хармаканса. Его взгляд остановился на кошке, скользнул по её взъерошенному боку с подживающими царапинами и помрачнел. Койя шевельнула ушами – пришелец совершенно не пугал её.

– Лесной народец видел, как на берегу Льдянки путники попали в сайтонский капкан, – быстро и тихо проговорил Тсиват. – Видели обломки и искали в них йидин – но он унесён был раньше. Ты, Яцек Сульга, нашёл его и взял с собой. Я пришёл за ним – и за именем преступника. Кто из домов ставит капканы на людей? Скажи нам, Яцек Сульга, и мы не оставим нападение безнаказанным.

– Иди домой, метсайнен, – покачал головой Речник. – Я не собираюсь влезать в ваши распри. Всё, что вы делите с сайтонами, вы будете делить без меня.

– Речь не о распрях и не о делёжке, – нахмурился наринекс. – Речь о правосудии и защите невинных. Тебе нечего бояться мести – вся Ледна узнает имя преступного мага, и все будут на вашей стороне. Вас ранили на нашей земле – мы не можем оставить это безнаказанным.

– Нам не нужна защита или месть, – поморщился Яцек. – Мы прибыли по важному делу, и потерянная кем-то вирка и несколько царапин не помешают его завершить. Возвращайся к собратьям, метсайнен. Мне нечего тебе сказать.

– Да завершится ваше дело удачно, – наринекс снова склонил голову. – Но если ты вспомнишь обо мне, я буду ждать за воротами. Мирной ночи…

Он сделал только шаг в сторону, Кесса не заметила более ничего – но спустя мгновение никого не было там, где он стоял, и дверная завеса не качнулась под чужой рукой. Яцек пожал плечами.

– Скажу Сецеху, чтобы выругал стражников. Совсем распустились.

Чёрная Речница задумчиво смотрела то на дверь, то на кошку. Свою рану она простила бы, но нападать на Койю… Кесса покосилась на окно. Если приоткрыть ставни, то летучая мышь легко выберется наружу, и никто её не заметит…

Она проснулась через Акен. Кристалл, прихлопнутый колпаком, уже не давал света, и в покоях было темно и тихо. Кошка свернулась клубком под боком у Речницы, Яцек спал поодаль, положив под голову кулак, Хагван закутался в шкуры на постели под окном. Кесса медленно выползла из-под одеял и на цыпочках подошла к ложу Речника. Поясная сума Яцека лежала в изголовье.

«Да не нанесу я никому обиды…» – Речница прижала палец к губам и осторожно приоткрыла суму.

Гладкий чёрный череп как будто сам выкатился ей на ладонь. Прикрыв суму, Кесса отступила на шаг, сжимая кость в руке. Через пару мгновений бесшумная крылатая тень выскользнула сквозь щель между ставнями. Хагван шевельнулся от холодного дуновения и завернулся в одеяла ещё крепче.

Двор переполнен был драконами – их храп резал чуткие мышиные уши. Шум шагов казался Речнице грохотом кованых сапог, а окрик стражника чуть не впечатал её в стену. Стражник кричал не мыши – много мелких зверьков металось над ночным городом в погоне за мошками, и ещё один ничьего внимания не привлёк – и всё же Кесса шарахнулась к драконьей поилке и так тихо, как только могла, пролетела к воротам.

Они были закрыты накрепко, и с той стороны летучая мышь слышала дыхание стражников. Она огляделась, повиснув на засове. Никто не смотрел на неё, обходчики скрылись за княжеским домом… Летучая мышь опустилась на землю, стремительно меняя облик.

– Хийва, – тихий шелест пронёсся над ухом. – Хийва, Чёрная Речница. Знал ли я, что увижу одну из вас своими глазами…

– Хийва, – прошептала Кесса, оборачиваясь. Чужак стоял рядом, сливаясь с потемневшими от времени воротами и ночным мраком.

– Тсиват Белая Рысь? – тихо спросила Речница. – Как ты спрятался? Тут много стражи…

– Ярраканса пропустили меня, – хмыкнул метсайнен. – Иначе и быть не могло. Ты искала меня, Чёрная Речница?

– Да, – нахмурилась Кесса. – Сайтонская тварь ранила Койю. А кто-то мог и погибнуть. Там, в обломках, был череп ворона. Это сделал дом Карненконту.

Чёрная косточка легла в протянутую ладонь. Тсиват сжал пальцы и приложил кулак к груди.

– Дом Ворона? Никогда не поверил бы, но этот знак… Что же, пусть закон будет исполнен. Возвращайся в покои, Чёрная Речница, и ни о чём не жалей. Речник Яцек не заметит пропажи…

…Кесса вновь сидела на скамье в зале собраний, по правую руку от Яцека Сульги, и косилась на зверьков, ползающих по балкам под потолком. Хагван упорно молчал и только шикал на Речницу, когда она пыталась с ним заговорить. Койя прикидывалась спящей, но её уши едва заметно дрожали. Кессе тоже было не по себе – пусть она не понимала ни слова, но взгляды и выражения лиц говорили ей о многом. Сегодня в зале собраний звучало много сердитых голосов, и Яцек отвечал им резко и отрывисто. Альвига Хелойсы не было, его место на скамье пустовало, и многие сайтоны время от времени смотрели на него и переводили встревоженные взгляды на пришельцев с Реки. Несколько раз князь Сецех поднимался с престола и, судя по голосу, утихомиривал собравшихся. Сам он был хмур и чем-то удручён. Речница смотрела на метсайненов – Тсивата среди них не было. Она узнала бы наринекса…

После очередного окрика Сецеха Речник Яцек поднялся со скамьи и повернулся к своим спутникам.

– На сегодня хватит, – угрюмо сказал он. – Пойдём.

Койя насторожила уши и с громким мяуканьем спрыгнула с лавки. Речник нахмурился.

– Кто-то из вас этой ночью выходил к воротам, – прошептал он. – Проку от выяснений не будет, и я не буду ни о чём спрашивать. Альвиг Хелойса, как старший из Дома Ворона, был сегодня брошен в темницу. Его обвиняют метсайнены… и нет никого из сайтонов, кто был бы этому рад.

– Ох ты! – Кесса до боли прикусила палец. – Его схватили за тот речной капкан? Так это он поставил ловушку?!

– Он был с отрядом последнюю неделю, – взгляд Яцека был холоднее льда. – Никуда не отлучался, не знал покоя ни днём, ни ночью, пока собирал Ящерников. Но он – старший в Доме Ворона, и он вызвался ответить за дела дома.

«Вот как у них принято…» – Кесса озадаченно мигнула, переглянулась с кошкой и хмыкнула. «Ничего, дольше пары дней он в темнице не просидит. Дел много, война на носу…»

– Нехорошо, что они хватают первого, кто под руку попался. Но, может, остальных он сам приструнит. Нечего натравливать чудищ на мирных путников!

– А-а, – Яцек на мгновение стиснул зубы. – Значит, это тебя я завтра отпущу посмотреть на его казнь. Ну что же, утром можешь сходить и убедиться, что за Койю отомстили.

Речнице показалось, что пол под ногами качнулся, как палуба хиндиксы. Сердце ухнуло куда-то вниз, в спину повеяло холодом.

– Казнь?! Яцек, что же ты говоришь?! Почему?! Это же не он…

Речник неопределённо пожал плечами.

– Никто из Карненконту не сознался, но это, без сомнения, они. Раз так, за них ответит глава. Это его дело – удерживать всех домашних от злодейств и безумий. Мать Макега, не знаю теперь, кто и когда поведёт Ящерников на Реку…

Он тяжело вздохнул и жестом велел Кессе и Хагвану идти за ним.

Невысокий, но плечистый риккин в меховом плаще преградил ему дорогу и негромко что-то сказал. Яцек остановился, удивлённо посмотрел на него и спросил о чём-то в ответ. К риккину подошли ещё трое – воин Хармаканса со шлемом в руках, мрачный сайтон – весь в бусах из волчьих клыков – и Тсиват. Кесса настороженно посмотрела на метсайнена. Он, как и все его спутники, был чем-то озадачен, говорил с Яцеком тихо и осторожно. Речник, помедлив, кивнул и задал ещё один вопрос, указав на себя и Хагвана. Широкоплечий риккин покачал головой и протянул руку к Речнице. Койя тихо мяукнула и взлетела к Кессе на плечо.

– Вашему слову можно верить, – сказал Яцек уже по-сингельски и повернулся к Речнице. – Эти люди пришли за тобой и твоим сегоном. Они решают сейчас, виновен ли Альвиг. На берегу Льдянки ты покажешь им, как на тебя напала вирка, и что было потом. Отправляйся. К ужину тебя вернут в дом Сецеха.

Кесса поёжилась, встревоженно глядя на тех, кто пришёл за ней.

– Тебе опасаться нечего, – покачал головой Яцек. – Ты не сайтон из Дома Ворона. Вот им сейчас невесело.

Речница, глядя в пол, шагнула к пришельцам. Те кивнули ей, Тсиват отвесил неглубокий поклон.

– Спасибо за помощь, Чёрная Речница, – сказал он на чистом сингельском. – Ничего не бойся – речь лишь об установлении истины. Надолго мы тебя не задержим. Возьми и своего зверька. Если он боязлив – я умею успокаивать животных.

– Койя – не зверёк, – нахмурилась Кесса. – Правда, что вы хотите убить Альвига за то, чего он не делал?

Пришельцы переглянулись, сайтон тихо что-то сказал и опустил руки в карманы.

– Он – старший в Доме Ворона, – спокойно ответил риккин в меховом плаще. – Если его домашние охотятся на людей, и он это знает и покрывает их – он так же виновен. Если он не знает, что творят люди его дома – он виновен вдвойне. Едем с нами, Чёрная Речница. Это недалеко.

У ворот, поодаль от сердито пыхтящих драконов, под присмотром служителя стояли осёдланные раулии. Рога их были украшены белыми перьями, ухоженная шерсть лоснилась. Койя понюхала седло и запрыгнула на спину к раулии, а потом оглянулась на Кессу и громко мяукнула. Служители помогли Речнице оседлать лесного быка. Она поёрзала на слишком широкой спине, поискала опору для ног, но не нашла. «Интересно, раулии любят прыгать?» – растерянно подумала она.

– Очень странно, – тихо сказал Тсиват, устроившись в седле позади Кессы – места там осталось ещё много. – Йидин, полученный из твоих рук – это йидин Карненконту. Мы созвали их всех, их спрашивали мы, и их старший, и даже князь. Никто из них не сознался, и ни на кого не указал прут. Не будь там их йидина, мы отпустили бы всех с миром, но что делать с ним…

– Дом Ворона всегда жил в мире и с лесным народом, и с водяным, – угрюмо сказал, поравнявшись с наринексом, незнакомый сайтон. – Но у вас, метсайненов, мы всегда во всём виноваты. Слышать неохота, что вы наплели об Альвиге!

– На посланцев Реки напали посреди леса – что же, вы хотите, чтобы никто за это не ответил?! – нахмурился Тсиват. – Не говори, что мы обвинили его на ровном месте. Тут ещё есть, о чём подумать, но йидин был найден там – и он указывает на Дом Ворона вернее всякого прута…

– Но казнить-то зачем?! – влезла в разговор Речница – ей давно было не по себе. – Я не хочу такого страшного наказания. И Король Астанен не хотел бы. Пусть он живёт…

– Кроме твоего желания, есть ещё и закон, – вздохнул Тсиват. – Не думай, что мы жаждем его крови. Но закон должен исполниться…

– Метсайнены не могут отпустить живым сайтона, если он им попадается, – криво усмехнулся маг в бусах из волчьих зубов. – Это так редко бывает… Хай, хай, не спи!

Он пришпорил раулию и уехал вперёд. Тсиват хлестнул поводьями по бокам зверя, тот недовольно всхрапнул, но прибавил ходу. Копыта застучали по плашкам мостовой. Кесса не смотрела по сторонам – ей было не до того.

– Это всё неправильно, – прошептала она, уставившись в холку раулии. – Просто нелепо…

…Вниз по течению от Ледны вдоль берега выстроились рядком водяные мельницы. Сосновые и еловые семена, огромные, как булыжники, и такие же твёрдые, нелегко было размолоть, и жернова надсадно грохотали – и даже до низинных пастбищ долетали отголоски их шума. Вереница раулий неторопливо подошла к водопою. Кессе помогли спешиться, и она огляделась, пересчитывая тех, кто собрался вокруг.

Кроме Тсивата, на берегу стоял, похлопывая по холке разгорячённую раулию, ещё один метсайнен. На спине быка остался последний седок. Его чёрная мантия была припорошена древесной пылью. Пластинка с вороньим черепом была снята с ремешка на шее и висела сейчас у пояса. Руки сайтона, от плеча до запястья, были закованы в деревянные колодки со странной, несомненно колдовской резьбой. Воин Ярраканса встал рядом с пленником, взял раулию под уздцы. Кесса смущённо посмотрела на закованного сайтона и хотела подойти к нему, но Тсиват взял её за плечо.

– Пойдём, Чёрная Речница. Все подойдут сейчас к воде, чтобы хорошо видеть всё… Хаэй! Что там за шум?

С кромки воды слышно было бормотание. Кто-то растерянно крикнул по-риккински. Наринекс нахмурился и сердито крикнул в ответ.

– Скайоты! – хмыкнул мечник Хармаканса, быстро спускаясь к воде. – Кто сказал им, что ночью можно всё бросить и пойти спать?! Нашли охранников…

За мечником потянулись все остальные – и Ярраканса, ведущий за собой раулию, и Тсиват, крепко держащий за плечо Речницу.

– Вайнег вас дери, – выдохнул наринекс, отпустив Кессу, и остановился у кромки воды.

Речница узнала это место – здесь вчера разлетелась на куски злобная вирка, и валуны с её спины усыпали берег. Сейчас их не было. Ни камней, ни обломков глины, обожжённой драконьим пламенем, – лишь примятая трава на берегу и пустое место в строе валунов вдоль воды.

На прибрежном валуне стоял растерянный скайот. На твёрдой земле, в которую нельзя вцепиться когтями, он чувствовал себя неловко, но смущало его не это. Он указал на потоптанную траву, потом – на реку, и встревоженно сказал что-то по-риккински.

– Так и есть, – пробормотал плечистый риккин, опускаясь на четвереньки и ощупывая землю. – Живым не пахнет. Вирка подобралась с воды… скайоты слышали плеск, но списали на рыбу. А вирка утащила обломки. Альвиг, лучше твоим домашним вернуть их на место до темноты. Иначе в вине твоей не усомнится уже никто.

Сайтон пожал плечами.

– С чего ты взял, что это сделали мы? Ещё скажи, что я сам плавал тут ночью.

Риккин выпрямился и смерил его суровым взглядом, но окрик Тсивата заставил его отступить. Наринекс растерянно посмотрел на Кессу.

– Подойди к воде, Чёрная Речница. Обломков вирки тут нет, но валуны остались. Покажи, что и как точно было, когда ты попала в ловушку.

– Я покажу, – кивнула Кесса, подходя к камню и сажая на него кошку. – Койя забралась тогда на валун – ей нравится смотреть на воду. А я встала рядом и опустилась на корточки, вот так…

Сегоница громко захлопала крыльями, чуть не опрокинув Речницу наземь, и прыгнула с валуна прямо в ледяную воду. У берега, в дыре меж валунов, течения не было, кошка ушла по брюхо в земляную муть, но даже не пискнула. Она, зажмурившись, нырнула с головой, копаясь лапами в иле. Кесса охнула и бросилась к ней.

– Койя! Ты чего?! – она подхватила было кошку под бока, но та отчаянно захлопала крыльями и вырвалась из рук. В этот раз она совсем ушла под воду. Речница по локоть засунула руки в ил, преграждая сегону путь на стремнину. Что-то маленькое и твёрдое ударилось о пальцы, и её рука встретилась с лапой сегона. Кошка вынырнула, мокрая и перепачканная. Что-то желтовато-белесое блеснуло в её пасти. Она выплюнула осколок кости на ладонь Кессы и отряхнулась, окатив всех ледяными брызгами. Широкоплечий риккин и Тсиват одновременно склонились над озадаченной Речницей. Метсайнен подобрал обломок с её ладони и вытер от ила.

– Что здесь? – второй метсайнен оттеснил с дороги риккина и повертел осколок в пальцах, а потом поднял над головой. – Хаэй! Глядите сюда!

– Что это? – Кесса растерянно вертела головой. Забыв о ней, риккины перешли на родной язык. С валуна им взволнованно вторил скайот. Воин Ярраканса выпустил поводья раулии и всплеснул руками, но тут же опомнился и строго посмотрел на пленника. Тот пожал плечами.

– Только половина, – задумчиво заметил риккин в меховом плаще, обнюхивая обломок кости. – Но пахнет правильнее, чем первый, хоть тот и целый.

– Думаешь, этот настоящий? – Тсиват пристально посмотрел на него. Риккин, помедлив, ещё раз понюхал кость и кивнул.

– Йидин дома Орвенконту, – наринекс высоко поднял на головой осколок беличьего черепа. От кости осталась половина, но пара резцов сохранилась, не выпала из выбеленной челюсти. Койя, высунув голову из-за пазухи, громко мяукнула. Тсиват оглянулся на неё и низко склонил голову.

– Спасибо вам, Чёрные Речники, – сказал метсайнен, отбирая у товарища-риккина меховой плащ и закутывая в него промокшую Кессу. – Не напрасно я привёл вас сюда.

– Что нашла Койя? – Речница смотрела то на Тсивата, то на Альвига. Сайтон, как ей показалось, посветлел лицом и не выглядел уже обречённым, хоть и был чем-то очень недоволен.

– Орвенконту, – сказал он и поморщился, а потом добавил что-то на риккинском. Кесса озадаченно мигнула.

– У вирки, напавшей на тебя, было два йидина, – сказал Тсиват, пряча обломок черепа в кошель. – И один из них нашёл Речник Яцек, второй – твоя кошка. А настоящий из них – только один. И если прут не указал ни на кого из Карненконту, то на кого-то из Орвенконту он укажет точно.

– Поехали, – бросил риккин, забыв о своём плаще. – До вечера дел много, а времени мало.

– Так Альвиг совсем ни при чём?! – охнула Кесса, виновато глядя на пленника. – Это вообще не его вирка?! Но кто засунул его йидин…

– Такого у нас раньше не водилось, – покачал головой второй метсайнен, взбираясь на спину раулии. – Это надо совсем обезуметь от злобы. Сайтоны вечно говорят, что мы на них злимся, а что сами они творят друг с другом?!

Мечник Хармаканса поморщился и резко сказал что-то на риккинском. Метсайнен ответил. Тсиват прикрикнул на спорщиков и подсадил Кессу на спину раулии.

– Чудные дела творятся, – задумчиво прошептал он. – Не зря с самого начала нам мерещилось что-то странное. Теперь всё понятно. Поспешим же. Если я не ошибся, скоро Альвиг Хелойса вернётся к своему отряду…

…Койя, вывернувшись из плаща, яростно вылизывала бока. Её отмыли от ила, и теперь она чихала, нанюхавшись лиственного мыла. Кесса куталась в одеяло и осторожно, по глотку, пила из чашки горячую берку. Ей было легко и радостно.

– Дом Орвенконту с домом Карненконту не ладил никогда, – Яцек, спешно отпущенный с совета, сидел у кровати и время от времени поправлял на Речнице одеяло. – Много разного было между ними, и в Ледне, и вокруг неё, иной раз доходило до драк. Но до подложного йидина дошло только сейчас. Странный год…

– Это всё Кровавое Солнце, – прошептала Кесса. – Оно разжигает вражду… Но ведь Орвенконту не могли знать, что я попадусь в их ловушку. На кого она там стояла?

– Неважно, – покачал головой Яцек. – Хоть Агва в неё попался бы, хоть скайот, хоть его бык, – метсайнены пришли бы в Дом Ворона. А любые неприятности в нем Дому Белки только на руку. Хвала ещё богам, что метсайненов нельзя подкупить…

– И в Доме Белки порадовались бы, что Альвига убили ни за что?! – Кесса поёжилась. – Из-за чего они так на него взъелись?!

– Давние свары, давние склоки, – пожал плечами Речник. – Не наша забота, Чёрная Речница. Завтра утром на совете мне что-то скажут. Может, даже по-сингельски…