Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 60 страниц)

Длинные, узкотелые и длиннохвостые, корабли привязаны были к вытянутым в длину шарам, перетянутым тугими ремнями. Казалось, шары качают воздух из камеры в камеру, как сердце качает кровь. Иногда в кожаной обшивке открывались клапаны, и горячий пар с шипением выходил наружу. Хвосты кораблей покачивались из стороны в сторону, и все они ходили ходуном – кто-то проверял работу руля, а может, готовился к вылету. Жар печей до Речника не долетал, но «вздохи» кораблей отчётливо пахли горячим маслом пузырника. Фрисс усмехнулся – радостно было смотреть на эти корабли, пусть они и выглядели странно.

– Вакаахванчи! – кивнул один из норцев, перехватив взгляд Речника, и тоже усмехнулся. – Быстрые и сильные в небе, среди ветвей и тумана! Подобные хасену, повелителю туч. Там, в своей стране, ты из Умма Хвани? Ты водишь корабль?

– Да, у меня есть корабль, – кивнул Фрисс. – Но по лесу я, пожалуй, не пролетел бы. Как вы находите дорогу в ветвях?

Огромное дерево Джити оттеснило сородичей, накрыло ветвями всё вокруг, но чуть поодаль деревья вставали плотной стеной, и кроны их снова сплетались. Речник смотрел на тучи, лежащие на ветвях, и смутные отблески в них, на мрак под завесой листвы, и думал, что нелегко здесь, наверное, найти путь для корабля… и места ему тоже маловато.

– Умма Хвани знают, где там дорога, – хмыкнул норси. – В твоей стране не растут деревья? Земля там голая, как у нас к югу от Стены?

– Да, пожалуй что так, – кивнул Фрисс. – Да и деревья у нас куда меньше. Давно вы живёте на этом Джити? Лет ему, похоже, много…

– Да, много людей тут родилось и умерло, – покивал южанин. – Говорят, мы здесь были, когда ещё были живы каменные города.

– Проклятые города, – пробормотал второй норси и ткнул его в бок. – Не говори о них! У нас хорошие гости, люди большой силы, а ты говоришь о всякой мерзости…

Речник мигнул.

– Каменные города? Такие, как Эртану… древние развалины Нерси? Они… вы очень их не любите? – осторожно спросил он и увидел, как лица южан мрачнеют. «Да, наверное, об этом лучше не болтать. Да и верно… будь моя воля, я бы к этому рассаднику мертвечины близко не подошёл!»

– Там страх и мерзость, – прошептал южанин. – Даже мёртвые не лежат там спокойно. Там жили жестокие люди, страшные. Им нравилось убивать. Ручьи до сих пор текут кровью и ядом рядом с городами из камня. Камень всё помнит – мы его не тревожим.

«Кто бы говорил о жестокости…» – Фрисс вспомнил рассказ Фоэ, мёртвый полуразрушенный город и кости на мостовой. «Ладно, не надо их злить – мне они ничего плохого не сделали.»

– Уа-а-ай! Еда-а-а! На-ам принесли-и-и еду-у-у! – мимо, чуть не падая в пропасть при каждом прыжке, но успевая вцепиться когтями в кору, промчалась огромная белая крыса. За её ушами развевались гирлянды из перьев. Следом, хватаясь друг на друга, пролетел ещё десяток крыс помельче. Речник посторонился, чтобы пропустить их, но крысы тут же развернулись и окружили его и его спутников, чинно сели на задние лапы и поклонились.

– Хороший день! Вечером будет еда! – быстро выпалила самая крупная крыса. – Хвала вам, приносящим добычу! Хвала тебе, воин в кованой шкуре! Тебя называют Водяным Стрелком?

Норси сдержанно улыбнулись. Фрисс кивнул крысам и коснулся ладонью груди.

– Да, так меня называют. Хвалы не заслужил, но могу защитить и себя, и своих.

– На закате ждём тебя у большого костра! Будем есть и восхвалять богов, приходи! – крыса перевернулась в воздухе и умчалась в селение – по нижней стороне корня, вниз головой. Фрисс удивлённо мигнул.

– Призыватели! От них всегда много шума, – хмыкнул южанин. – Слушай, пришелец – на ветвях бьёт барабан. Он бьёт для тех, кто сегодня вернулся с добычей. Те, кто хотел убить нас и съесть, убиты сами и стали нашей едой. Для нас теперь бьют барабаны Миджити, и флейта богов будет петь для нас этой ночью.

Тропа вилась вдоль дерева, поднимаясь по бугристому стволу. Из хижин, отложив работу, выглядывали резчики – Речник видел груды вытесанных шестов и вёсел, больших и маленьких чаш и ложек, недостроенные длинные лодки и сплетённые из коры накидки. Вверх по перекинутым через блоки верёвкам поднимали раздутые бурдюки с масляными пятнами, просмолённые доски и вязанки листьев. Из-за ствола виднелись высоко вскинутые воздушные корни – целая паутина корней, сплошь увитая зелёной лозой, на которой уже завязались огромные стручки. А чуть выше, над большими чашами с водой, подвешенными к ветвям, кружили фамсы – такие большие, каких Речник ни разу не видел. Сеть, натянутая на ветви, не давала им далеко улететь, а с прутьев на краях чаш обильно свисала икра – и гроздья уже трепыхались, и белые крысы суетились вокруг, следя, чтобы мальки не выпали наружу, за край чаши.

«Где у них родник? Так можно было бы водовод проложить…» – задумался Речник, глядя на чаши, повешенные край над краем, ступенями. Норси тронул его за руку и указал на хижину в стороне от тропы, за высокими ступенями. Там за зелёными стенами колыхались тени, и слышалось недовольное мявканье.

– Вот ваш дом, – сказал южанин, откидывая дверную завесу. – Здесь есть постель и купание, нет жары. В последние дни тяжело дышать всем, лес ждёт дождей. Не знаю, из какой ты страны, что не боишься солнца – но друзьям твоим жарко.

В хижине было светло – света, сочащегося сквозь тонкие стены, вполне хватало – а вот места было мало. Двое жителей засунули Алсага в неглубокую кадушку и отмывали его от лесного сора. Пораненная лапа кота лежала на краю, обмотанная листьями. Девица-южанка пыталась распутать мех на спине Алсага и расчесать хвост.

– Ох ты! – Речник отнял у неё хвост кота, незаметно показал демону кулак и сел рядом, на груду травы, прикрытую огромным листом. – Ну вот, Алсаг, снова ты побелеешь. А для меня найдётся вода?

– Иди сюда, Фрисс, – окликнул его Нецис, растянувшийся на ложе. Его лоб был прикрыт повязкой, чешуйчатая одежда висела на спине – маг разделся и отдыхал в прохладе. Белая крыса сидела рядом и перебирала его волосы, вплетая в них перья и бусинки.

– Хорошо тут у вас, – хмыкнул Речник, снимая перевязь. – А откуда вода?..

…Ночь опустилась быстро – не успел ещё опустеть горшок с пряной снедью, такой сытной, что хватило её на троих, и осталось на жителей, толпящихся в хижине с тех пор, как путников туда привели. Фрисс не спрашивал, что в горшке, но похоже это было на масляный икенур – и на пряности не поскупились, Алсаг даже чихал, но еду не бросал. В хижине очага не было – дымом тянуло снаружи, из дупла, выложенного сырой трухой, чтобы дерево ненароком не вспыхнуло. Речник лениво думал, что неплохо бы спуститься туда, пока не стемнело – посмотреть, как живут норси, забраться на высокие причалы к странным кораблям…

– Трубки с водой? И она потечёт вверх? – недоверчиво покачал головой норси с белыми полосами на щеках. Фрисс не помнил, как его зовут – имён ему сегодня назвали много. То и дело кто-то уходил, вспомнив о делах, кто-то заглядывал в хижину и оставался ненадолго. Нецис задремал, его накрыли покрывалом. Алсаг положил на него лапу, и маг уткнулся лбом в его грудь. Речник косился на спящих и старался говорить тише, чтобы не потревожить их.

– С водой я договорюсь – это несложно, – кивнул он. Где-то за стенами приглушённо рокотали барабаны, тихо гудела странная жужжащая флейта – Фрисс пытался вспомнить, где её слышал, но тщетно.

– В городах Нерси умеют делать сито для воды – из особых камней, – он задумчиво посмотрел на свой амулет, но нужных камней не обнаружил. – Если поставить такие камни в трубку, в воде не будет гнили. Я не помню, как что делается, но Нецис знает всё. Как ему станет легче, я поспрашиваю – и начнём…

Его доспехи висели на сучках дерева, как и перевязь с мечами, и почти вся одежда, – только набедренная повязка оставалась ещё на нём, да на груди лежал гранатовый амулет… и перьев в волосы ему натыкали щедро, даже с избытком. Столь же скудно одеты были и норцы, даже охотники оставили в домах кожаную броню и стреляющие трубки. У каждого был амулет – грубо вырезанная рыба из чёрного дерева, подвешенная за хвост. Речник вновь подумал, что забыл, что ему об этом талисмане рассказывали… спросить ещё раз, что ли?

– Водяной Стрелок, – кто-то из норси осторожно тронул его руку, – расскажи ещё про костяных чудищ из каменного города. Ты достал того мертвеца из-под камня… он бросился на тебя тут же, да? Как ты победил его?

– А Нецис совсем не боится ходячих костей? – тихо спросил другой, высунувшись из-за спины сородича. – И молодому воину нелегко убежать, если они гонятся! И ни у кого не хватит сил, чтобы разбить их… Что он делает, что они склоняются перед ним?

– И в железный город вы тоже пойдёте? Не надо, – покачала головой женщина-норси. – Там много людей сгинуло, много смелых охотников… Там ходит пламя, пожирающее всех, даже птицы не летают над железным городом…

– В этом году повсюду ходит пламя, – покачал головой Речник. – Может, мы найдём пропавших… Мертвец? Нет, он не хотел ни на кого бросаться. Он свои-то кости едва держал в куче. Они не страшные – те, кто бродит по развалинам. Жалкие, опасные, но не страшные. Я бы его с собой взял…

Снаружи всё сильнее пахло жареным мясом. Речник сглотнул слюну и потянулся к завесе. В хижину, едва не уронив его, влетела белая крыса. Весь её хвост был увешан перьями.

– Флейта богов поёт у костра! Собирайтесь к огню, еда готова! – крикнула она и вылетела за дверь.

Жужжание, и верно, стало громче – как будто за дверью собрался пчелиный рой. Нецис привстал с места. Его взгляд прояснился и повеселел.

– Нецис Изгнанный, и Водяной Стрелок, и большая кошка! – позвали снаружи. – Все люди Миджити ждут вас у огня.

– Мррф, кот я, а не кошка, – фыркнул Алсаг, выползая за дверь. Норси закинули завесу на крышу, вывели под руки Нециса, Фрисс вышел следом, запоздало вспомнив, что так и не надел броню. В лицо ему повеяло жаром, и он махнул рукой – здесь тёплые ночи!

Огонь вырывался из дыры в стволе, взлетал вверх на десять локтей и рассыпался искрами, кора маслянисто блестела, золотые и багряные отблески скользили по ней, пробегали по тёмным лицам и горящим глазам и гасли в паутине воздушных корней. Невысокие сидения были поставлены поодаль, там, где жар ещё можно было терпеть. У самого огня, подкидывая дрова и вороша угли, бродили южане в кожаной броне, и Фрисс удивился, как им там не жарко. Ему на плечо тут же влезла небольшая крыса в пёрышках. Жители теснились вокруг, и людская волна отнесла путников далеко друг от друга. Речник оглянулся на Нециса – тот облокотился на Алсага и рассказывал что-то длинноволосому норцу, по рукам которого ползала толстая змея. Фрисс усмехнулся и забыл о Некроманте – под руку подсунули лист и обугленную палочку и спросили, где у хиндиксы плавники, и как они приделаны. «Гедимина бы им сюда…» – подумал Речник, выуживая из памяти то, что знал когда-то наизусть. Вайнег сейчас вспомнит, сколько дней он не видел ни одной хиндиксы…

Флейта, оборвав жужжание, пронзительно взвизгнула – и настала тишина. Только поленья трещали в огне. Из пламени вынырнули четверо норцев, накрытых дымящимися кожами. За собой они волокли широкий, будто приплюснутый сверху и снизу котёл. Все – даже любопытные крысы-Призыватели – отхлынули от костра и столпились на краю света и тени, так, что Фрисс неожиданно оказался ближе всех к огню. Из толпы выступили норси-охотники – Речник узнал Акитсу, вставшего по правую руку от него, между ним и Нецисом. Южанин со змеёй, поклонившись Некроманту, вышел вперёд и вскинул руки, встав лицом к огню. Змея невозмутимо соскользнула на его плечи. В свете костра волосы норца казались золотисто-алыми, они топорщились во все стороны жёсткими пучками, меховой гребень тянулся и по хребту меж лопаток, чуть ли не до поясницы.

– Вот, мы все здесь, у огня – пусть Куэсальцин, вечное пламя, увидит нас! Вот, мы победили врагов, мы отвели беду – пусть Укухласи, неспящее око, увидит нас! Те, кто хотел принести нам смерть, сами нашли её под листвой Миджити, пусть их сила вольётся в нашу кровь! Пусть их кости лежат спокойно – их плоть станет нашей пищей, их кожа – нашими крыльями! Пусть будет лёгким их путь за Туманы, мы не в обиде на них – мы благодарны им, принёсшим нам еду! – он склонил голову – Фрисс даже испугался, что его волосы вспыхнут от страшного жара – и отвернулся от огня.

– Боги приняли их кровь, их мясо будет разделено между людьми Миджити. Акитсе, и Нкуву, и гостю, прозванному Водяным Стрелком, и Алсагу – могучему коту с белой шерстью – я отдам первые куски.

Флейта – Фрисс так и не увидел, кто в неё дул – вновь зажужжала, норси и Призыватели закричали, прыгая на месте, потом запели – громко и нестройно. Под рукой Фрисса оказалась тростниковая фляга, он хлебнул и усмехнулся – столь приятное питьё давно ему не попадалось! Жрец, который, похоже, не боялся ни огня, ни раскалённого металла, выловил что-то из котла и протянул Акитсе. Охотник подставил ладони под стекающий жир и склонил голову.

«Река моя Праматерь…» – Фрисс судорожно сглотнул. «И почему те Инальтеки не обошли нас стороной?! Были бы сейчас живы… Вот же, Вайнег меня побери, сколько с ними воевали – ни разу есть их не приходилось. Встречу их в очередном набеге – объясню, как им с нами повезло…»

Где-то в темноте протяжно завыл демон-падальщик. Фрисс поёжился от налетевшего из леса холодного ветра, осушил флягу и протянул руку к жрецу. Кто-то из норси положил ему на ладонь обрывок плотного листа, и горячий жир не обжёг Речника. Ломоть мяса был невелик – всего с пол-ладони.

– Ты обладаешь многими дарами, Водяной Стрелок, – тихо сказал жрец. – Не знаю, что тянет тебя в гнилой мрак – но мы просим тебя пожить ещё у нас. И боги видят – никто об этом не пожалеет.

Кто-то за спиной Речника уже раздавал завёрнутые в листья комки горячей каши, от которой пахло жареной рыбой и подгоревшей похлёбкой из медуз. Опустевшую флягу у Фрисса забрали, в его руку вложили полную.

– Ешь, в этом нет дурного, – прошептал жрец, заметив, что Речник в замешательстве смотрит на мясо. – У демонов есть сила и храбрость, у нас – ясный разум, чтобы обратить их на пользу, а не во вред.

Норси пронесли котёл вдоль толпы. Когда он вновь оказался рядом с Фриссом, там уже было пусто – только плескался на дне жир, и к нему потянулись руки с лепёшками, чтобы ни одна капля не пропала попусту. Речник жевал мясо, пропитанное пряностями и обжигающее рот, и думал о водяных чашах. Что-то он помнил ещё из выученного на Островах, но был не уверен, что хватит сил – маг из него неважный… может, Нецис подскажет, как погнать воду вверх – не на пару мгновений и не на десять локтей, а так, чтобы она поднималась раз за разом, каждый день, хотя бы до зимы. Строили же речные маги водоводы в Кецани!

– Водяной Стрелок, а тебе самому мертвецы неподвластны? Ты – ученик Нециса, этому он тебя не научил? – тихо спросила белая крыса.

– Пытался, – с сожалением вздохнул Речник. – Но не вышло ровно ничего. А было бы неплохо… И даже вода мне не слишком подвластна. Скажи, что за движитель заставляет масло течь по шару вакаахванчи? Его приспособить бы к водоводным трубкам…

– Умма Хвани о таком ещё не слышали, – хихикнул кто-то за левым плечом. Обернувшись, Фрисс увидел синие полосы на лице и сверкающие жёлтые глаза.

– Если ты клянёшься, что видел такие сооружения – завтра я покажу тебе свой корабль, – прошептал южанин. – Посмотрим чертежи, подумаем вместе. Меня зовут Нкуву, я из Умма Хвани. Да что там – просто поднимайся на пристань, мы тебя встретим.

– Непременно, – кивнул Речник. – А ты знаешь, где железный город, которого все боятся?

– Хэ! Тут много кто нашёл бы к нему дорогу, – усмехнулся Нкуву, показав клыки – слишком длинные для человека. – Были люди, пробравшиеся туда… приносили странные вещи – не всё пошло на пользу, но и рубщики, и резчики были довольны. Но давно никто не возвращался живым. Говорили о пламени… Ты – Водяной Стрелок! Я знаю, у тебя есть мысли. А у меня есть корабль. Приходи завтра на пристань. Если Нецис придёт с тобой, то не буду знать, каких богов славить.

– Ухмм… – Фрисс кивнул и осушил фляжку – обрубок тростника был очень уж короток для столь приятного питья. В костёр подбросили дров, ненароком свалив туда же ворох отсыревшей листвы – дым поднялся столбом, сырое полено взорвалось, расшвыряв по коре тлеющие щепки. Флейта зажужжала громче – будто пчёл выкурили из дупла, и они собрались в огромный сердитый рой. Речник тихо засмеялся и прикрыл глаза.

Передатчик тихо пискнул, Гедимин шагнул из-за поворота – и как раз вовремя, чтобы поймать за плечо младшего сармата, очень быстро и целеустремлённо куда-то бегущего.

– Ангиран!

Сармат стремительно развернулся, и в живот Гедимина уткнулось сопло бластера. Древний изумлённо мигнул.

– Ты в себе?! – он выпустил плечо Ангирана. Рука младшего сармата дрогнула, бластер медленно опустился.

– Гедимин? Прости, командир, – сармат поспешно убрал оружие за спину, смахнул с брони Древнего невидимую пыль. – Я тебе не навредил?

– Не успел, – отозвался Гедимин, смерив младшего тяжёлым взглядом. – А вот тебе пора в медотсек. Зайди сегодня же.

– Ты искал меня? – осторожно спросил Ангиран. Древний видел, как бегают его глаза – сармату очень хотелось оглянуться и отступить на шаг-другой… или вовсе исчезнуть из этого коридора. Он был в тяжёлой броне, даже шлем закрыл по всем правилам, только тёмный щиток не надвинул на глаза. Гедимин кивнул, задумчиво разглядывая младшего сармата. «Странные все они в последние дни…»

– Вылет в Риогон, плановая дозиметрия, – Древний постучал согнутым пальцем по передатчику. – Ты выбываешь из списка? Причины?

На передатчике виднелись короткие строки – ничего, кроме имён, и лишь одно не перечёркнуто.

– Да, командир. Вычеркни меня, – неохотно кивнул Ангиран, глядя себе под ноги. – Я… этот рейд неоправданно опасен. Для всех нас.

– Не понимаю, – тяжело качнул головой Гедимин. – Ты вызвался сопровождать Кейденса. Сейчас ты – его сменщик. Ни тебя, ни его нет в отряде – все опыты отменяются.

– Да, – Ангиран разглядывал пол. – Опыты очень важны, я понимаю. Но общая опасность… этот вылет следует отменить.

– Что вызывает беспокойство? – Гедимин сощурился. Два месяца назад вся «Идис», включая двух хранителей, рвалась в экспедицию. Сейчас же…

– Знорки, – сказал, как сплюнул, младший сармат. Он наконец поднял взгляд, и тут уже Древний растерянно замигал.

– Там мы будем среди них. Любая случайность – и мы попадём в их руки. Любая наша технология, любая мелочь будет ими использована… – Ангиран судорожно вздохнул и покачал головой, пластины его брони заскрежетали. – Ты знаешь, командир, что они делали с нами, пока у них была сила. Они с радостью будут делать то же. Нельзя ни на долю кьюгена усиливать их. Если это всё же случится – я не хочу в этом участвовать.

– Вот как… – медленно проговорил Древний, глядя в потемневшие глаза. – Тлакантские войны… Ты видел сны о войнах?

– О рудниках на планетах, где нечем дышать. Об осколках камня в пустоте. О парализующих разрядах и… – Ангиран мотнул головой, броня затрещала. – Постой, командир. Мы – сарматы, а не макаки. Мы проверили каждую крупицу информации. Всё это есть в базах Ураниума. Всё, в мельчайших подробностях. Концлагеря и… и флот, командир. Флот, который ты строил. Имена других сарматов, то, что с ними сделали. Ты рассказал кое-что на Празднике Крыс, а мы проверили. Можешь не рассказывать ничего, командир. Мы понимаем, почему ты молчишь. Спасибо, что не сдался. Если бы не ты и… и другие, мы бы до сих пор…

Он замолчал, недобро оскалившись. Глаза превратились в тёмные прорези на лице. Древний поднял руку – и медленно опустил.

– Я сделал, что мог, – тихо сказал он. – В Тлаканте это… было непросто. Ты знаешь, кого называли макаками? И почему? Откуда это слово?

– Уже неважно, – отозвался Ангиран глухим, безжизненным голосом. – Тлаканта уничтожена. Но им позволили выжить и расплодиться. И сейчас… сейчас мы, даже ты, Гедимин… мы помогаем им. Мы снова даём им в руки оружие. Это недопустимо.

– Их давно нет, – Древний снова поднял руку и заметил, как мелко дрожат пальцы. – Того народа уже нет. Знорки отличаются от них, как они – от обезьян! Какое отношение знорки имеют к Тлаканте?!

Ангиран всё-таки шагнул назад и беспокойно оглянулся. Гедимин сжал пальцы в кулак – так дрожь была менее заметна.

– Знорки – прямые потомки людей Тлаканты, – голос младшего был тих, но твёрд. – Название другое, народ – тот же. С тем же содержимым в черепах и гнилью в крови.

«Сны, базы Ураниума, Гвеннон… Гвеннон!» – Гедимин тихо застонал. «Надо было закопать его в могильнике! Теперь понятно… Я бы тоже не упустил момента… Ну и что теперь с ними делать?!»

– Ты – клон Хельдиса, так? – тихо спросил Древний, не двигаясь с места. – Прямой потомок, как знорки для тлакантцев. Ты совпадаешь с ним до молекулы. Он взорвал «Скорпион», так? Взорвал вашу станцию, убил всех, кто не успел уйти. Я вытаскивал тебя из подвалов, помнишь, как ты туда попал?

Ангиран вздрогнул всем телом и медленно попятился. Гедимин почти уверен был, что он схватится за оружие.

– Так ты согласен ответить за его дела?! – Древний хотел удержать крик, но не вышло. Он прислонился к стене, до хруста сжал виски. Кровь гулко стучала в ушах, невидимый обруч снова опоясал грудь – хоть хватай воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег…

«Что я несу?!» – запоздало мелькнуло в голове.

Ангиран выглянул из-за угла, чуть не шарахнулся обратно, увидев Гедимина.

– И это сделали они, – Древний вскинулся на тихий злой шёпот, увидел, как младший сармат дёрнулся, и вновь опустил голову. – И это тоже… Они искалечили тебя, командир. И они заплатят…

Гедимин рывком отделился от стены. В коридоре никого уже не было, и кто-то из сарматов, выглянувший из-за угла, отшатнулся и юркнул в соседний отсек.

«Ангиран выбывает из отряда,» – Древний смотрел на экран передатчика – строки плыли перед глазами. «Опыты с морионом проведу я. Хорошо, что вовремя предупредил. Снова вышло бы, как с Деркином. Что-то надо делать с Гвенноном, это всё добром не кончится…»

Лицо и грудь Фрисса окропили холодные водяные брызги. Он дёрнулся, хотел утереть лицо – рука, неловко вскинутая над головой, не шелохнулась. Что-то жёсткое обхватило запястья, плечи свело судорогой. Всё тело налилось неприятной тяжестью, в голове плыл туман. В нос ударил запах жжёной травы.

– Река моя Праматерь, да что ж такое-то… – он попытался высвободить руки. Перед глазами медленно выплывал из дымки полупрозрачный зелёный потолок, тонкие балки, морда огромной белой крысы, помахивающей кадилом. Крыса, встретившись с ним взглядом, шагнула назад, в её глазах читались смущение и страх. Фрисс с трудом повернул голову набок и тихо присвистнул.

Он лежал на спине, растянувшись во весь рост. Руки и ноги были крепко привязаны к двум шестам. Ничего, кроме набедренной повязки, на Речнике не было. Странные мерцающие ленты обвились вокруг икр, шесть полос подвижного алого пламени расходились по груди, обхватывая тело. Что-то подобное было и на предплечьях – Фрисс не видел их, но чувствовал тепло и лёгкую щекотку. Он повернул голову в другую сторону – там, точно так же привязанный к шестам, лежал Нецис. Красные огненные ленты витками обвивали его тело, от запястий до щиколоток. В груди торчала крошечная стрела с красно-чёрным оперением.

– Нецис! – Речник попытался перевернуться на бок, но путы отбросили его обратно. Глаза мага были закрыты, он не шевельнулся на оклик. Зато что-то песчано-жёлтое зашевелилось за его плечом, сдавленно шипя.

– Хвала Нуску! – ещё пригоршня водяных брызг, пахнущих какой-то смолой и мятыми листьями, полетела Фриссу в лицо. Речник зажмурился. Кто-то подёргал ремни на его запястьях, довольно хмыкнул и обошёл привязанного пленника по кругу, остановившись в его изголовье. Над головой Нециса тоже кто-то стоял, но Фрисс видел только край багрового одеяния.

В дверь хижины вошёл кто-то из южан. В руке его была связка тростниковых фляжек. Он мельком взглянул на Речника и отвёл глаза.

– Демон-кот не болен, – задумчиво сказал кто-то, проходя мимо Фрисса. – Красивое существо, полное сил. Жаль, что придётся его убить.

– А что делать с их зверем? – растерянно спросили от двери. – Отдать стервятникам?

«Прокляни меня Река! Что тут творится?!» – Фрисс, преодолевая вязкую слабость, поднял голову и вгляделся в пёстрый туман вокруг.

У двери, сваленные в груду, лежали его вещи – он разглядел торчащие из вороха листьев и прутьев рукояти мечей, там же валялись обломки сидения, стащенные в кучу чаны из-под воды и деревянные чаши. Туда же полузнакомый южанин бросил пустые фляжки. Вокруг этой груды ходила крыса с кадилом и усердно дымила, рядом стоял спиной к Фриссу рослый южанин, с ног до головы одетый в красное, и что-то пересыпал из ладони в ладонь. На спине его блестела багровая чешуя.

– Ты всех созвал? Кто прикасался к ним, кто говорил с ними, кто брал у них что-то или что-то им давал? – незнакомый и не слишком приятный голос заставил Фрисса повернуться к другой стене. Там стояли двое в красно-чёрной броне, их головы скрыты были под капюшонами – шкурой, снятой с голов большеухих чёрных демонов. Перед ними переминался с ноги на ногу удручённый жрец, даже змея его казалась напуганной и смущённой, и сам он выглядел жалким, как мокрая кошка.

– Все вещи мы принесли, – хрипло ответил он. – Люди Миджити ждут у кострища. Те, кто прикасался к ним, здесь, у хижины.

В дверной проём – завеса была сорвана – заглянул Акитса. За его спиной Фрисс разглядел воздухоплавателя Нкуву и ещё кого-то из вчерашних знакомых. Сквозь полупрозрачную стену виднелись силуэты людей и крыс.

– Их вещи будут унесены в Джегимс, вместе с ними, – сказал человек в красной броне, отворачиваясь от груды хлама. – Всё, к чему они притрагивались, надо сжечь вместе с этой хижиной. Умма Ксази проследит, чтобы это было исполнено.

– Это уж слишком, о Ксази, почтенный, – покачал головой жрец. – Так всё дерево впору сжигать. По корням и по стволу прошли оба Нерси, весь Миджити – то, к чему они прикасались. Все мы ели вчера пищу, взятую из рук коатека. Пусть Умма Ксази скажут слова очищения для всего Миджити, окропят всё дважды и трижды, но сжигать… Это чересчур.

– Ай, огонь на ваши корни! – одного из «красных» передёрнуло. – Скажи нам, о Темецти, почтенный, отчего ты не позвал Умма Ксази сразу же? Отчего Нерси прошли по всему твоему городу, перетрогали всё и поговорили со всеми, а ты молчал?! Отчего их не схватили там же, где встретили?!

– Что же, нам убивать каждого, кого мы видим в лесу?! – пожал плечами жрец. – Каждому путнику мы даём пристанище, воду и пищу. Что же нам, рвать всех вокруг, как будто хока нас поразила?!

– Вам – держать глаза открытыми, о Темецти, и скажи это каждому в Миджити! – возвысил голос «красный», бросив косой взгляд на Речника. – Двое из Умма Ксази останутся в Миджити, каждый получит должное очищение. Скажи Акитсе, охотнику, и Нкуву из Умма Хвани, у которого есть корабль…

Второй южанин в броне резко выдохнул.

– Как ты вообще допустил такие разговоры с чужаками?! Может статься, эти двое живыми не вернутся из Джегимса! Может, они уже гниют изнутри… И ты, Темецти, – жрец, верховный жрец в Миджити!

Темецти склонил голову ещё ниже, змея свесилась за его спину, подальше от взглядов «красных».

– Скажи им – пусть собираются, – продолжил первый южанин. – Пусть Нкуву поднимает корабль, пусть Акитса соберёт тех, с кем вместе он встретил этих Нерси. Если они останутся живы, корабль Нкуву принесёт их обратно, если нет – в Миджити узнают.

Жрец пошёл к двери. Фрисс на мгновение встретился с ним взглядом – Темецти вздрогнул и отшатнулся, хватаясь за амулет-рыбу на груди.

– Хаэй! – Речник посмотрел на «красных». Их лица словно окаменели. Они обошли связанного и встали у его ног. От стен хижины отделились двое воинов в столь же тяжёлой и неуклюжей на вид броне, один приложил ко рту раскрашенную длинную трубку и направил её на Речника, второй взялся за копьё. Тени за дверью заколыхались, Фрисс снова увидел Акитсу – охотник с опаской заглянул в хижину.

– Кто вы, и зачем вы нас связали? – хмуро спросил Речник. – Почему на нас смотрят, как на прогнившие трупы, и… хватит уже меня поливать!

Это была не крыса – «красный» оставил в покое вещи, завёрнутые в огромный лист, и стоял теперь над пленниками, обрызгивая их чем-то маслянистым и резко пахнущим. Теперь Фрисс увидел, что его лицо замотано тряпьём – только глаза сверкали из-под лохмотьев. Капли упали на лоб Нециса – веки Некроманта дрогнули, но он остался лежать неподвижно.

– Ты надеялся не встретить нас, коатек? – недобро усмехнулся один из «красных». – Мы – Умма Ксази. Мы прибыли сюда, возможно, слишком поздно – вы двое провели здесь полдня, и кто знает, что вы успели отравить и осквернить… но больше вы не принесёте зла ни Миджити, ни другим селениям. А когда ваша кровь будет пролита на алтарь Укухласи, её смешают с водой и окропят всё, к чему вы прикасались, – и тогда всё будет очищено, и скверна развеется. Вы не преуспели, о Нерси, и вы будете казнены по закону и воле Укухласи.

– О чём ты говоришь, Умма Ксази? – Речник растерянно мигнул. – Я не коатек, и мы не Нерси, и мы никому ничего плохого не сделали. Спросите у Акитсы и…

Холодный наконечник копья коснулся его горла.

– Нам жаль Акитсу и тех, кого твой яд успел затронуть. Мы постараемся очистить их, – склонил голову Ксази. – Не сделали плохого? Мы не станем ждать, пока занесённая вами гниль всё источит и разрушит. Твой наставник – омерзительный Нерси, Некромант, тот, кто приказывает мертвецам и тлену. Не знаю и знать не хочу, из какой могилы он выполз, но домой он уже не вернётся. Ты – воин-коатек, его защитник и подручный, обученный магии и разным уловкам. Ты даже жреца обманул, он до сих пор верит, что ты – не враг! Но меня ты не обманешь. Я знаю, кто вы, коатеки, и скольких вы убили и замучили. Сейчас это не ваша земля, и даже если ты обманом сюда проник – ты об этом пожалеешь. Мы знаем уже, откуда вы пришли, знаем, что вы затевали. Кому ты хотел скормить Нкуву и людей с его корабля?! Впрочем, неважно – мы, Умма Ксази, успели вовремя. Мы отвезём вас в Джегимс, пусть богиня решит вашу судьбу.

Фрисс посмотрел ему в глаза и поёжился – там горел свирепый огонь.

– Что вы сделали с Алсагом и Флоной? – спросил он. – Не знаю, кому примерещилось, что мы Нерси, но они-то здесь при чём?!

– Демон, твой подручный, будет казнён в Джегимсе, так же, как и ты, Водяной Стрелок, – ответил Ксази. – Если зверь с панцирем примет очищение, он отойдёт людям Миджити, если нет – его мясо бросят стервятникам. Жаль, что придётся убить неповинное животное, но кто знает, как вы успели его испортить…