Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 60 страниц)

Между двумя длинными домами, на углу, стояло большое здание с округлыми стенами, очень похожее на купол над сарматским альнкитом – и, похоже, такое же прочное. Оно было не одно – вдали виднелись ещё несколько, и на крыше каждого виднелся вырезанный из камня череп. Фрисс посмотрел на них, покосился на плоскую кровлю под ногами – выдержат ли древние балки, если он проберётся по ним во двор?

Большой кусок крыши уже упал когда-то, впереди чернел широкий пролом с неровными краями, под ним что-то мерцало. Речник сделал несколько шагов, и кровля угрожающе захрустела и закачалась – а потом взорвалась огнём.

– Бездна! – Фриссгейн с размаху сел на край крыши, из-под водяного щита глядя на стаю огненных бабочек. Огнёвки, как рой крошечных комет, взвились над форнскими домами и кружили теперь в небе, высматривая угрозу. Из пролома тянуло жаром, хлопья пепла кружили в воздухе, и от сернистого запаха толчёной кей-руды щипало в глазах.

Бабочки, не найдя врага, вернулись под крышу, но этим Речник любовался уже с мостовой, запрокинув голову и ни на миг не опуская водяной щит. «Там, должно быть, печь,» – кивнул он собственным мыслям. «Печь с кей-рудой – такая, какую Гедимин чинил в Риогоне. У форнов полно кей-руды, почему бы им такую не построить… А для огнёвок это гнездо.»

Стены округлого здания сплошь изрезаны были изображениями костей и клыкастых пастей. Как и у других форнских домов, окон у них не было, не было и дымовых труб. Речник, посмотрев на каменные купола, пожал плечами и тихо прошёл мимо. Сейчас ему было не до форнских сокровищ… да и едва ли форны оставили тут что-то ценное, если им дали уйти с миром.

У дома с широким крыльцом и плоскими, едва выступающими друг над другом ступенями Фрисс замедлил шаг. На серых колоннах ещё видны были переплетающиеся резные змеи и языки пламени. Дом стал подпоркой для боковых стволов Арлакса и так накренился набок, что вот-вот готов был рухнуть. Речнику на миг послышался звон стеклянных колокольцев. Что-то блеснуло среди мха – Фрисс подобрал расколотую прозрачную бусинку.

Кости желтели среди травы в затенённом дворике – когда-то его прикрывал навес, теперь – ветви Чинпы. Обломков было много, и сердце Речника дрогнуло, но спустя мгновение он узнал очертания костяного крыла – оно давно развалилось, но части, лежащие во мху, никто не тревожил. Борта костяного корабля стали грудой осколков, потрескавшихся и поеденных жуками, последняя искра Квайи давно утекла сквозь мостовую. Фрисс осторожно поворошил кости, но под ними чернели только сброшенные надкрылья костеедов.

Переступив через останки корабля, Речник посмотрел вверх. Он стоял на краю пологого спуска, изрезанного широкими ступенями. Волнистая змея из красного камня, когда-то изображавшая перила, теперь лежала на боку в опавшей листве. Внизу тянулись ряды домов, обвитых и пронизанных корнями сада – он, зажатый когда-то в тисках округлых стен, сейчас вышел сквозь проломы и поглотил несколько окрестных кварталов. Над садом поднималась ещё заметная среди ветвей ступенчатая башня. Высокий розовый шпиль возносился над ней, а на широких террасах ступеней виднелись тёмные груды обломков и массивные каменные кольца-экхи. «Пристань,» – невесело усмехнулся Речник, спускаясь вниз по широким ступеням. На самой нижней террасе что-то шевельнулось – это качнулся длинный хвост вакаахванчи. Корабль со змеиной головой на носу лежал, притянутый к каменным кольцами. Фрисс остановился и протёр глаза. Вакаахванча не исчезла – она так и лежала там, совершенно целая, словно её построили вчера. Речник нахмурился и ускорил шаг. Здесь неоткуда было взяться новенькому кораблю – если только кто-то из норцев не прилетел в каменный город… и не нашёл себе гору неприятностей. «Приключения, Вайнег бы их побрал…» – вздохнул про себя Фрисс.

Он пробежал ещё двадцать шагов, выглядывая следы бедствия – и растянулся плашмя, носом в мох, едва не врезавшись лбом в упавшую стену. Стена была прижата к земле распластавшимися корнями, за один из них Речник и зацепился – и теперь едва сдерживался, чтобы не помянуть тёмных богов вслух. И сдерживался только потому, что на него из-под корней испуганно глазели две крысы.

– Укк! Водяной Стрелок, ты ушибся? – блеснул глазами Тингиша, выкатываясь из-под куста. Он то и дело дёргался, водил ушами, но не верещал и даже говорил приглушённо – и Фрисс поневоле понизил голос.

– Откуда вы взялись? – сердито спросил он, стряхивая с доспехов лиственный сор. – Кто-то помешал вам уплыть? Плот-то цел?

– Укка-укка, – зашевелила усами Кикора, ощупывая колено Речника. – Ты ушибся. Это корни, корни на камнях. Укухласи даст тебе исцеление. Сиди, не вставай, Водяной Стрелок!

– Плот мы привязали к корням, – тихо сказал Тингиша, становясь на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Речника. – Кьонгози просил нас всё посмотреть и всё рассказать, когда вернёмся. О чём нам рассказывать, если мы не войдём в каменный город?! Мы прошли в ворота большого дерева, видели летучее пламя и каменные кости, слышали голоса злых мертвецов. Мы пойдём с тобой, Водяной Стрелок. Будем помогать, чем сможем. Нам нельзя пропускать такие дела!

«Новые новости,» – поморщился Фрисс, возводя глаза к небу. «Крысы-изыскатели, прокляни меня Река…» Он посмотрел на Призывателей, они – на него.

– Идите, куда хотите, – пожал плечами Речник, поднимаясь на ноги. Разбитое колено уже не болело.

– Мы с тобой, – сказала Кикора, убирая за спину курильницу.

Фрисс перешагнул запутанные корни, взобрался на плиту и приостановился, выбирая проход в кустарнике – не хотелось ещё раз пропахать носом мох. А потом осторожно опустился на четвереньки и спрятался за кустами. Из-за соседнего дома послышался незнакомый и очень сердитый голос.

– Злые мертвецы! – пискнул в ухо Тингиша, закапываясь в листву. Речник нахмурился.

– Живые, – прошептал он, втискиваясь в камень. – Это хуже.

Тёмный силуэт выбрался из-за покосившейся стены и перешагнул через вылезший из-под мостовой корень. За ним на ремне волочилось, иногда подёргиваясь и отталкиваясь от земли, что-то грязно-серое, обмотанное верёвками. Человек, закутанный в листья – Фрисс теперь хорошо видел его, различал даже красные перья в жёстких волосах и странные обмотки из тонких листьев на руках и ногах – остановился и с силой дёрнул за ремень, так, что перемазанная глиной и сажей крыса-Призыватель на привязи встала на задние лапы. Речник ждал отчаянного вопля, но услышал сдавленный писк. Южанин нагнулся, подбирая что-то маленькое, оброненное Призывателем, рассмотрел – и отвесил крысе такого пинка, что она отлетела на шаг.

– Что?! Обсидиан?! – казалось, сейчас он вспыхнет и взорвётся от ярости. – Кусок чёрного стекла ты мне притащил?! Да я тебе его скормлю, ты, мзога! Ты лазил по разбитым печам? Где сердолик, где красные агаты, где кей-руда?! Где костяной пепел, сожри тебя червяк?!

Он снова замахнулся ногой, но удар не достиг цели – на затылок южанина опустилась тяжёлая рука второго норца, подошедшего незаметно. Даже Фрисс не сразу увидел, откуда норси взялся – истрёпанная шкура Квэнгина на его плечах сливалась с чёрным базальтом стен. Вот только волосы на солнце отливали багрянцем…

– Хэ! – коротко выдохнул ушибленный южанин, хватаясь за голову и резко разворачиваясь к пришельцу. Крыса тащилась за ним, вяло перебирая лапами. Речник увидел в её пасти крепко примотанную палку. Под ухом тонко пискнул Тингиша.

– Нгози, жри тебя червяк! Следи за руками! – отступив на шаг, южанин недобро оскалился.

– Следи за ногами! – рявкнул на него второй, поудобнее перехватив дубинку. – У нас вторая крыса дохнет, а ещё ничего не найдено. Где ты собрался взять новых?!

За стеной форнского дома, просевшего под весом ветвей Арлакса, послышался писк и шорох, и из пролома выбрался третий южанин в травяных обмотках, волоча за собой ещё одного Призывателя. Эта крыса шла сама, вздрагивая и обнюхивая землю. Фрисс видел, что глина и пепел на её боках смешаны с запёкшейся кровью.

– Зингва! – повернулся к пришельцу красноволосый Нгози. – Что у тебя?

Зингва бросил ему кубышку, в которой что-то брякало. Заглянув внутрь, Нгози нахмурился.

– И всё? Это всё за целое утро?!

Зингва отшатнулся, срывая с пояса палицу. На ладонях Нгози вспыхнул красный огонь. Южане шарахнулись друг от друга и замерли в тени развалин. Красноволосый опомнился первым.

– Квалухуди! Ченга, что говорит твоя крыса? Ты нашёл погребальные печи? Нашёл пепел?

Первый из южан дёрнул ремень, пытаясь поставить Призывателя на лапы, но тот только пискнул.

– Нет здесь печей! Я говорил – надо искать там, где бабочки! В круглых домах с костями! Это знак от коатеков – там лежат мертвецы! Ты, Нгози, тут самый умный?!

– Квамзога! – оскалился красноволосый. – Длинный язык, Ченга, – много выйдет похлёбки! Ты, Зингва, видел печи? Видел горелые кости?

Второй наклонился и сорвал повязку с морды Призывателя. Крыса раскрыла пасть и вывесила язык. Зингва заставил её подняться на задние лапы, и она стояла так, пошатываясь из стороны в сторону.

– Там нет костей. Там был чистый огонь, – пробормотал Призыватель. – Я не буду искать. Отпустите.

– Мзога! – южанин с силой дёрнул ремешок. Подскочив на локоть вверх, крыса шмякнулась обратно и завалилась набок. Зингва открыл рот, чтобы что-то сказать, но только заорал от боли, когда раскалённая ладонь Нгози опустилась на его макушку.

– Вы оба только на суп и годны! – поморщился красноволосый. – Вы не заслужили и капли солнечного огня. Великий змей очень щедр – он заметил даже таких, как вы! Будь моя воля…

– Хэ! Твоя воля?! – подпрыгнул на месте Ченга, держась подальше от огненных рук южанина. – От тебя пользы, как от дохлой крысы! Где твой Мвесигва, где его хвалёное зелье?! Я, Ченга Токатхари, дал тебе прекрасный корабль, – где твои снадобья, где обещанная сила?!

– Квалухуди! – Нгози подбросил на ладони огненный шар. Багровые полосы выступали на его запястьях – как будто по венам вместо крови текло пламя, и они светились под кожей.

– Ты не удержишь силу – у тебя тело слизняка! – скривился он. – Ты получил малую каплю – ты уже весь в пятнах. Это сила для тех, кто прочен, как эти камни, – так ищите, ищите их кости, ищите похоронный пепел! Мвесигва нагонит нас через день или два, будет вам зелье!

Ченга и Зингва вздрогнули, покосились на багровые вены Нгози, потом – на собственные запястья.

– Мвесигва струсил, отступил, – пробормотал Зингва, окидывая растерянным взглядом руины. – Он думает – нас распознали. Побережник не испугался бы камней, но он мёртв. У слизняков из Мвакидживе теперь его тело. Они увидят пятна и всё поймут. Квалухуди, я хочу быстро искать и быстро уходить. Эти камни – они смотрят на меня!

– Укка-укка, – закивал второй южанин, поглаживая ладони. – Тут всё смотрит на нас. Коатеки знают, что мы ходим в их домах. Скоро они разозлятся – и вынут из нас кости живьём! Даже ты, Нгози, ничего им не сделаешь!

Зингва согласно кивнул и с гневным воплем подхватил выпавший ремешок – крыса, увидев, что о ней забыли, незаметно доползла уже до угла дома, но рывок вернул её на место. Зингва оскалился.

– А-ай, квалухуди, – сквозь стиснутые зубы протянул Нгози и влепил два огненных шара в мостовую – так, что южане едва успели отпрыгнуть. – Какой хороший был бы суп… Что ты несёшь, Зингва?! Побережник сгорел, не удержал силу, стал золой – что по его телу узнают болотные людишки?! А ты, Ченга, чего надышался в подвалах? Зачем ты сам туда полез, когда тебе дали крысу?! Здесь нет коатеков – давным-давно нет, ни одного коатека, только мёртвые камни! Кто смотрит на тебя, кусок падали?!

– Хэ?! – ладонь Ченги раскалилась докрасна и с шипением впечаталась в сплетённую из коры броню Нгози. Красноволосый ударил его кулаком в лицо. Зингва подобрал поводок второй крысы и потащил Призывателей в разрушенный дом, криво усмехаясь и чмокая губами. Затолкав крыс в плетёную клетку, он сел сверху и уставился на драку немигающими жёлтыми глазами. Фрисс резко выдохнул – Кикора от волнения расцарапала ему палец.

– Нет коатеков?! – глаза Тингиши возмущённо расширились, он смотрел на Речника в упор, встопорщив усы. – Водяной Стрелок, ты его слышал?!

Фрисс покачал головой, протискиваясь сквозь кусты. Он старался ползти потише, но ветки предательски хрустели под ним.

– Водяной Стрелок, – Кикора сунула нос ему в ухо, – ты же коатек, тебе же тут повинуются кости и камни! Ради всех богов, покажи этим тварям, где место таких, как они! Подними все эти руины!

Призыватели смотрели на Речника с надеждой. Он тихо вздохнул.

– Я тут ничего поднять не могу, – прошептал он. – Нецис мог бы – но сейчас полдень…

Раскалённое докрасна солнце полыхало на полнеба, и тени таяли под ним, а кожа южан-уачедзи загоралась изнутри багрянцем. Они уже не дрались – стояли поодаль и вполголоса проклинали друг друга. По лицу Ченги текла кровь, плащ Нгози, прожжённый во многих местах, дымился. «Нецис легко справился бы,» – покачал головой Фрисс. «Он – чародей. А мне что делать?»

– Ты – Водяной Стрелок, – прошептал Тингиша, хватаясь за руку Речника. – Видишь, там наши родичи?..

– Ещё как вижу, – еле слышно ответил Фрисс, поминая про себя тёмных богов. Он ждал, что уачедзи отойдут от клетки, а ещё лучше – зайдут за обломок стены, откуда пламя до неё не дотянется, но они зачем-то выволокли её на мостовую и сгрудились вокруг, проклиная друг друга последними словами и время от времени пиная прутья.

– Их трое. Будет много огня, – прошептал Фрисс, переползая через очередной корень. – Одного убью – двое выжгут всё. Вы спрячетесь, я отобьюсь, а пленники сгорят. Как же их вытащить, Река моя Праматерь…

– Укк! – Тингиша крепко сжал пальцы Речника и вильнул хвостом. – Их трое? И нас трое. Рази их, Водяной Стрелок. Кикора, за мной!

– А-а! – Фрисс вскинул руку, но поймал только одну крысу – вторая стрелой вылетела из кустов и промчалась по мостовой, одним прыжком взлетела на клетку и вцепилась зубами в прутья. Речник помянул тёмных богов вслух и вырвался из цепкой хватки кустарника, придерживая за шиворот Кикору. Пронзительный визг метнулся над развалинами – Тингиша, крепко ухваченный за лапу, болтался в воздухе.

– Мзога! Это откуда взя… – удивлённый Зингва не успел договорить – крыса впилась зубами в его руку. От боли они закричали вместе: Зингва – сжимая Призывателя раскалённой рукой, Тингиша – высунув обожжённый язык и пустив чёрную слюну. Запахло палёным.

– Лаканха! – крикнул Речник и вскинул руку. Пальцы его указывали на грудь Зингвы – и южанин с булькающим воплем оседал на разрушенную стену, и вода, смешиваясь с кровью, тугими струйками била из дыры между рёбер.

– Ал-лийн! – выдохнул Фрисс, выставив ладони вперёд, и водяная стена закрыла его за миг до того, как огненная волна захлестнула развалины. Кусты с сухим треском вспыхнули, водяной щит взметнулся бесчисленными столбами пара, тая на глазах, Речник закричал от боли – ему казалось, что кровь кипит в его жилах. Он швырнул клокочущую стену на поджигателей и прыгнул вперёд. Сквозь пар и дым не видно было, где люди, где крысы. Кто-то закричал, что-то лязгнуло и захрустело, мимо, дымясь и вереща, пролетел Призыватель с подпалинами на боках.

– Лаканха! – крикнул Речник, указывая на тёмный силуэт, и покатился по земле, сбивая пламя, – вся его броня вспыхнула разом, даже кованые пластины – и те задымились. Кто-то, хромая, выбирался из дыма – жёлтые глаза горели на раскалённом докрасна лице. Шар белого пламени вылетел из клубов пара, ударился между глаз уачедзи и расплескался бесполезными искрами. Кто-то заверещал в тумане – и тут же забулькал.

– Ич-вакати, – прошептал Фрисс, протягивая руку к поджигателю. Туман развеялся – иссушающие чары выпили воду из воздуха, слизали с мостовой и сгинули, так и не поразив врага. Тот коротко хохотнул и вскинул руку, превращая броню Речника в раскалённый полыхающий кокон. Фрисс потянулся к мечам, но в глазах потемнело от боли. Что-то дымящееся бросилось к нему, но отшатнулось от страшного жара.

Ледяной ветер пронёсся над развалинами, но Фриссу его прикосновение показалось раскалённым – и он, зажмурившись от боли, покатился по камням. Ему мерещилось, что кожа уже осыпалась пеплом, и мясо слезло с костей – теперь догорают и кости. Кто-то склонился над ним, две усатые морды нависли сверху, испуганно мигая, холодная ладонь легла на лоб – и боль, полыхнув яркой вспышкой перед глазами, превратилась в истому. Пряное пахучее питьё лилось в рот, но стекало по сомкнутым губам на мостовую. Речник глотнул и закашлялся. Его крепко схватили за плечи, усадили спиной к стене, и он вздрогнул от боли – обожжённая кожа, казалось, клочьями отрывалась от тела.

– Илкор ан Сарк! – кто-то возился с ремешками и застёжками, скипевшимися от жара, пытаясь расстегнуть доспех. – Хватит глазеть на меня, помогите пленным!

– Нецис? – одними губами прошептал Речник, пытаясь открыть припухшие веки. Холодное зелье текло по лицу, Некромант вливал его под одежду Фрисса, и от резкого пряного запаха Речник расчихался.

– Всё хорошо, Фрисс. Тебе слегка прижгло кожу – не сильнее, чем полуденное солнце, – тихо отозвался Нецис. – Почему ты не позвал меня сразу? Трое уачедзи – слишком много для одного Речника…

– Нас тоже было трое, – криво усмехнулся Речник, разглядывая руки. Он думал, что обожжённая кожа пойдёт пузырями, но увидел только красноватые пятна, обильно политые зелёным маслом. Нецис плеснул сверху ещё немного и обернул ладони Фрисса тонкими листьями папоротника.

– Та-а, ассинхи… – пробормотал Некромант, ощупывая плечи Речника. – Тингиша устроил трещину под одним поджигателем, сломал ему ногу. Но он и на сломанной до тебя добрался. Нет, сиди, Фрисс, они все уже мертвы. Все трое. Теперь у нас есть хороший новый корабль. Полагаю, здесь, в Ниркейоле, никто на него претендовать не будет…

– Мертвы? Хорошо, – недобро ухмыльнулся Речник. – Ты видел пленников? Они живы? Я ошпарил их, должно быть. Живы?

– Трое из четверых, Фрисс, – склонил голову Некромант – и едва успел поймать Речника за плечо и усадить обратно. – Из пленников, я имею в виду. Тингиша и Кикора в добром здравии, только шерсть их потеряла белизну.

– Ха-е-е-ей! – заверещали за спиной Нециса. – Очень нужна помощь! Нецис Изгнанный, можешь ли подойти?

– Кикора, – прошептал Речник, опираясь на чародея. Ноги плохо держали его, но силы постепенно возвращались.

– Сумка… – он пошарил у пояса и облегчённо вздохнул. – Там ещё зелья. Пойдём…

…Мех Квэнгина, сорванный с дымящегося, одновременно разлагающегося и сгорающего мертвеца, пропах тухлятиной и гарью – но всё же он был мягким, и Призыватели расстелили его поверх холодного камня в тени форнского дома. Сквозь пролом в дальней стене летучие мыши, напуганные недавней схваткой, вновь возвращались в свои владения, но крысам было не до них – и людям тоже.

Фрисс сидел на полу рядом с окровавленным Призывателем. Его раны промыли, смочили зельями, прикрыли листвой, но кровь впиталась в белый мех, и не так просто было её вычесать. Ещё четверо сидели вокруг, взволнованно сверкая глазами. Одному из них тоже полагалось бы лежать, но удержать его на месте могли бы разве что путы уачедзи – а их с него давно сняли. Он склонился над раненым, бережно перебирая шерсть на его боку.

– Коатеки… – раненый не сводил глаз с Речника. – Я знал, что вы проснётесь тут. Эти знорки вели себя очень скверно. Они искали… это мерзко… искали сгоревший прах, мёртвые кости, чтобы пожрать их. Они разбудили вас. Мы этого не хотели…

Нецис положил ему на нос изжёванный лист Арлакса, крыса громко чихнула и заморгала. Некромант убрал лист и кивнул с одобрением.

– Погребальные печи форнов? Это они искали? Хотели добыть пепел? – спросил он, внимательно глядя на Призывателя. Тот поёжился.

– Неживой страж… – он протянул к Нецису лапу. – Хранитель всех костей… И тебя они тоже разбудили… Как всё это скверно, хийо-хийоле…

– Не бойся, Ньяси, – Тингиша погладил его ухо. – Нецис и Водяной Стрелок тебя не обидят. Это мирные коатеки. Они защитили всех нас.

Гнилью ещё тянуло с улицы – Нецис давно отнёс трупы далеко в развалины и там превратил в пыль, но тухлая жижа разлилась по мостовой, и мухи слетелись к ней. А может, так пахло от чёрных обугленных амулетов – три рыбы, вырезанные из дерева, лежали сейчас в изжёванных листьях Арлакса, чтобы запах немного выветрился. Речник косился на них, вздыхал и качал головой – как ни противно, везти амулеты в селение Мвенге ему всё-таки придётся.

– Младший жрец Всеогнистого, – шептал Ньяси, пытаясь подняться. – Сколько я знаю Зингву, столько он был жрецом. Я не знаю, когда у него пожелтели глаза. И Ченга… он строил корабли. Он сказал, что собирает смолу, и что лоток провалился в узкое дупло. Я пошёл помогать ему и…

Он пощупал шею – след от тугих ремешков ещё виднелся в шерсти.

– А Нгози – наш, из Улгуша, – шевельнула усами Кикора. – Если спросить в храме Всеогнистого – дам клятву, его там вспомнят. Вот это скверно, храни нас богиня…

– Значит, у вас было двое поджигателей, – нахмурился Речник. – Мвесигва и этот Нгози… Эта зараза летит над лесом, как грибные споры!

Нецис задумчиво разглядывал сосуд с осколками кей-руды и обсидиана – единственное, что он забрал из вещей убитых поджигателей.

– Та-а, илкор ан Сарк… Им нужны были кости форнов, – пробормотал он. – Это плохо, Фрисс. Они ищут, как сделать себя прочнее, чтобы сила Тзангола не выжигала их изнутри… чтобы они могли годами носить её в себе и жечь всё вокруг. Форны прочнее людей, это так, но есть ещё Скарсы… Надеюсь, они не додумаются взять кости Скарса и сделать зелье, иначе, Фрисс, эти трое покажутся нам безобиднее бабочек-огнёвок.

– Бездна! – Речника передёрнуло. – Скажешь тоже, Нецис…

…Флона перевалилась с лапы на лапу, подняла голову и сердито заревела. Хвост небесного корабля, накрепко притянутого к её шипам, мотнулся из стороны в сторону, едва не задев землю. Крысы свесились с бортов. Печь выплюнула ещё клуб чёрного дыма и угасла окончательно.

– Не поднимет, – заключил Фрисс, протискиваясь под носом вакаахванчи и похлопывая Двухвостку по макушке. Флона обиженно рявкнула.

– Верно, корабль маловат, – почесал макушку один из Призывателей. – А ей хватит сил увезти его?

Двухвостка снова переступила с лапы на лапу и сделала несколько шагов. Корабль слегка покачнулся.

– Очень сильный зверь, – пробормотал Ньяси. Он тоже пришёл посмотреть на попытку взлёта, хоть Нецис и велел ему лежать тихо в тени башни. Тингиша и Кикора поддерживали его под лапы, но шёл Ньяси сам.

– Флона справится, – хмуро кивнул Речник, – но лучше было бы вам пятерым забрать корабль и лететь в Мвенге.

Крысы переглянулись.

– Кьонгози огорчится, если плот к нему не вернётся, – шевельнула усами Кикора. – А второй раз мы в каменный город не пойдём. Это не для мирных жителей – это для воинов Коатлана и Нэйна, таких, как вы с Нецисом…

– Я сильно задержался в пути, – пробормотал Ньяси, приподнимаясь на плечах сородичей. – Кьонгози не знает о большой охоте – до сих пор о ней не знает. Чем скорее узнает, тем лучше.

– Ладно, – кивнул Фрисс и огляделся по сторонам, высматривая Алсага. Загривок кота мелькнул за бортом вакаахванчи – демон что-то вынюхивал в открытом люке трюма.

– Попутных вам течений, родичи Токангоме, – склонил голову Речник. – Наверное, я провожу вас до пристани.

Объятия огня никого ещё не украсили, – красные пятна по лицу, дотла сгоревшие брови, повисшие клочками волосы… Фрисс старался лишний раз не отражаться в водах канала – нехорошо будет, если Великая Река увидит его таким. Ожоги ещё болели при резких движениях, но за меч Речник уже брался – и ладонь его держала.

– Пора ехать, Фрисс, – сказал ему Некромант, встретив его у подножия башни Уджумбе. Все были в сборе, и корабль лежал на панцире Двухвостки, и она нетерпеливо фыркала – сколько сена ей ни сыпали, свежие папоротники и листья Чокры были вкуснее, и она не могла дождаться, когда же вернётся в лес.

– В воротах не застрянем? – нахмурился Речник, взбираясь на борт и становясь у штурвала. Сейчас корабль не двигался, все рычаги были бесполезны, но отсюда куда удобнее было высматривать тропу в зарослях.

– Они ширрокие, – откликнулся с кормы Алсаг – он лёг в тени хвостового навеса, подальше от горячей печи. Крысы хлопотали вокруг неё – в угли закопаны были черенки Чокры и ползучие грибы, и Призыватели боялись пережарить их.

На башне отрывисто крикнул стервятник. Крысы, бросив все дела, подняли головы и долго смотрели на розовый шпиль. Фрисс, отвернувшись, уставился в землю. Они сами просили отнести туда мёртвого сородича, и Речник это сделал – но думал, возвращаясь по бесконечной винтовой лестнице, что надо было там же сложить для крысы погребальный костёр. А сейчас… Он поморщился. Лучше смотреть на землю, небо в этом году ничем не обрадует…

…Ливень пролился над болотистым лесом – стремительный, как удар молнии. Фриссу, отплёвывающемуся от медуз и лиственного сора, показалось, что на него просто опрокинули бочонок. Вода смела навес, пристроенный над печью, и плескалась теперь внутри. Крысы с горестным визгом дёргали задвижки, пытаясь открыть «озеру» выход из печи. Промокший насквозь Алсаг недовольно шипел, на ветвях ему отзывались Квэнгины – после томительной жары дождь освежил их, и они снова начали грызню.

– Та-а, ассинхи… – покачал головой Некромант, пробираясь на корму и мимоходом сбивая печную задвижку. – Дождей этим летом удручающе мало. Вместо плодов Чинпы, я так чувствую, придётся собирать сок папоротников и мешать его с Джеллитом…

– Не сказал бы я, что этого мало, – проворчал Речник, вытряхивая из волос последнюю медузу. Весь лес пропах водой, она хлюпала под лапами Двухвостки, просачиваясь из-под земли – и где-то неподалёку дышало прохладой и запахом водорослей большое озеро. Фрисс чувствовал его так же явно, как промокшую одежду и ожоги от медузьих щупалец.

– Лес иссыхает, Фрисс, – вздохнул Нецис, забираясь под навес. – Нужно десять таких дождей в день, чтобы его напоить. Не пора ли остановиться на ночь? Темнота сомкнётся быстро…

Речник посмотрел на небо – восток уже почернел, закат полыхал багрянцем, Квэнгины на ветвях радостно взвизгивали и угрожающе шипели друг на друга, но никого из них Фрисс не видел – они прятались над нижними ярусами листвы, ближе к макушкам…

– Остановимся, – кивнул он, спрыгивая на землю. Флона уткнулась носом в папоротники и задумчиво их пережёвывала. Речник положил поближе связку листьев, Двухвостка покосилась на неё, но жевать не перестала.

– В темноте не уходите далеко, – предупредил всех Некромант, проводя ножом по земле неглубокую черту. Она загорелась холодной зеленью и быстро погасла, оставив едва заметное дуновение холода.

– Фрисс, ты где спишь? – спросил Нецис, взбираясь обратно на панцирь и высматривая сухое место между шипами и кораблём. – Я лёг бы здесь, но не расплющило бы вакаахванчей…

– Иди на корму, – махнул рукой Речник, – я на носу лягу.

– Навес там хлипкий, – покачал головой Некромант. – А лун сегодня много…

– От них навесом не спасёшься, – поморщился Фрисс. – Смотри, чтобы Алсаг во сне тебя не покусал. Додумался же небесный змей стравить вас во снах…

– Чего ждать от Испепеляющего?! – пожал плечами Нецис. – Не бойся, Фрисс. Алсаг – хозяин своему разуму, и сон с явью не путает.

На носу было тесно и жёстко, Фрисс подсунул под бока вторую циновку и свернулся клубком вокруг рычагов, положив под голову дорожную суму. Что-то твёрдое впилось в плечо, Речник запустил руку в сумку и вытащил дозиметр. Экран неохотно засветился, тонкая стрелка под ним нерешительно металась из стороны в сторону. Фрисс хмыкнул и направил «усы» дозиметра к небу. Стрелка, замерев на мгновение, указала на закат.

«Гедимин…» – Речник, убрав «усы», прижал прибор к груди и лёг на палубу. «Учил меня читать эти знаки… теперь я знаю, что там. Знать бы, как это исправить…»

От дозиметра пахло тсанисой – один из бутонов попал под тяжёлую коробочку и размазался по корпусу. Фрисс, лизнув палец, долго оттирал зелень – пока пряный запах не сменился привычным, резким и нераспознаваемым – то ли перегретый, оплавляющийся фрил, то ли растворы, которыми смывают радиоактивную пыль, то ли ярко-алая мея на облучённой земле…

«Ты учил меня читать знаки, Гедимин,» – Речник зажмурился и увидел багровые сполохи перед глазами. «Ты спас меня, когда я горел в незримом огне, ты закрыл меня собой от убивающих лучей. Будь что будет – я не стану в тебя стрелять. Я хочу увидеть тебя ещё раз…»

…Высоченные многогранные башни вырастали из земли и впивались в небо острыми шпилями. Громадный город распластался внизу, и тысячи тысяч стеклянных глаз таращились с каждой стены, проносящейся мимо. Небесный корабль тихо гудел и трясся – взрывы гремели под его брюхом, багровые лучи сверкали вокруг. Зелёные и серые тени, на мгновение вылетев из-за прикрытия башен, испускали огонь и мчались дальше – или разлетались в облаках дыма, раскалёнными каплями стекая на развалины. Речник посмотрел на свои руки, крепко сжавшие штурвал, – они двигались по своей воле, и он почти их не чувствовал. Странные огоньки перемигивались вокруг, ледяная колючая коробочка вцепилась в висок, как клещ. Фрисс с трудом оторвал руку от штурвала, дёрнул непонятный приборчик, силясь оторвать от кожи острые лапки. Коробочка взвыла, страшная боль пронзила затылок. Речник стиснул зубы и рванул ближайший рычаг – корабль, получив удар по носу, заваливался вперёд и вот-вот кувыркнулся бы в стену ближайшей башни. Что-то серое шевельнулось в тени домов, и Фрисс выстрелил. Белая вспышка смахнула верхние этажи, осыпав тёмно-серый корабль осколками – и он, увидев, что его распознали, выскользнул из тени, осыпая Речника чем-то мелким, но взрывающимся с неожиданной силой. Лобовое стекло зазвенело, на глазах оплавляясь, крылья затрещали. Фрисс нырнул под огненную волну, нашаривая рычажки на пульте, дотянулся до них – и замер.

Коробочка снова рявкнула, обжигая холодом висок, снизу взвилось к небу дымное облако, серый корабль развернулся и метким выстрелом отломил кусок крыла от звездолёта Фрисса. Речник вывернул штурвал, уходя вверх, мимо плоского хвоста серого корабля, мимо багровых лучей и крошечных вспышек.

– Гедимин! – крикнул он, глядя на зеркальное лобовое стекло – тот, кто был за штурвалом сарматского корабля, скрылся за бликами и потёками расплава. – Гедимин, сто-о-ой!

Серый слегка вильнул носом, чей-то зелёный корабль, вынырнувший из-за стеклянной башни, взорвался на лету, но и выпущенный им снаряд зацепил серую броню. Сармат летел к Речнику, не прекращая огонь ни на миг, но мелкие взрывы сменились багровыми сполохами – ему, похоже, повредили оружие.