Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 60 страниц)

– Хийва, – негромко сказал кто-то за спиной Речницы. – Не ждала я такой встречи. Не ждала такого возвращения…

Кесса развернулась, быстрым движением поднося кулак к груди и зажигая зелёный огонь на ладони. Стефа Сульга в траурной раскраске стояла, склонив голову. Её руки были пусты.

– Хийва, – настороженно ответила Речница. – Теперь Речник Яцек уже точно не сайтон и не метсайнен, и никакая нелепая вражда его не касается.

Колдунья смотрела мимо Кессы, на густой чёрный дым, и как будто не слышала её слов. Чёрная Речница уже отвернулась, когда метсайнена снова её окликнула.

– Теперь тебе вести свою костяную вирку на юг… Яцек научил тебя хоть чему-нибудь?

Кесса шарахнулась в сторону. Её передёрнуло. Да что ж такое-то?!

– Он умер уже, ясно тебе?! Оставь его в покое со всем вашим колдовством и дикими обычаями! Я не знаю вашей магии – а если бы и знала, то что тебе до того?!

Стефа покачала головой, раздосадованно хмурясь.

– Я спрашиваю не об этом. На юге лес. Если ты не знаешь верного пути, ты там заблудишься. Яцек показал тебе дорогу?

– Я полечу поверху, над лесом, – сверкнула глазами Речница. – Прямо и прямо на юг. Река там.

– Ты не пробьёшься сквозь ветер, – отозвалась Стефа. – Он сильнее с каждым днём. Я полечу с вами. Кто-то должен показать вам дорогу…

====== Часть 11 ======

Глава 29. Железный город

Где-то под мостовыми, струясь по каменным желобам, журчала вода, и Фрисс слышал её голос на каждой улице – а здесь, на маленькой тенистой площади чуть в стороне от храмов, она выходила на солнце. Огромная каменная чаша с резными краями – там извивались, хватая друг друга за хвост, змеи с плавниками – была прикрыта плетёным навесом, кромки её загибались внутрь, оставляя по бокам маленькие чаши с подвешенными к ним черпаками. Фрисс зачерпнул и отпил – прозрачная холодная вода была сладковатой на вкус и едва уловимо пахла прелой листвой. Речник тронул поверхность воды – ладонь заныла от холода.

«Чистейшая из рек,» – он не видел своего отражения, только рябь в тени навеса. «Скажи ей – я жив ещё. Скажи Кессе, Чёрной Речнице… хвала всем богам, что она не видела, во что я недавно влез… скажи ей – я жив, и я выполню задание. Пусть она не тревожится…»

За спиной послышались торопливые шаги, и Фрисс мягко развернулся, поднимая мечи. Южанин Нкуву остановился в пяти шагах от него, растерянно мигая.

– Водяной Стрелок, мы принесли на корабль все припасы. Акитса послал меня сказать… спросить тебя!

– Говори, – нахмурился Фрисс. Южанин был из тех, кого сейчас видеть совсем не хотелось.

– Тарикча Ксази просится с нами. Он проворный, ловкий, умеет ставить паруса. Он боится, что ты откажешь. Поэтому послали меня. Что ты скажешь?

– Мне всё равно, – пожал плечами Речник. – Ваш корабль, ваша крыса. Нужна – берите.

Поворачиваться спиной к Нкуву не хотелось, и Фрисс терпеливо ждал, пока южанин скроется за хижинами, пристроенными к древним каменным домам. Хижин тут было много – зданий захваченного города на всех не хватило, и построены они были, по разумению норси, бестолково. Куда одному семейству столько места?! Полуразобранные стены растащили на фундаменты, сверху и сбоку пристроили шаткие сооружения из ветвей и листвы. Фрисс думал, глядя на них, что первый же ливень должен смыть их в реку, а первый же ураган – унести и развесить по ветвям Высоких Деревьев. Однако лиственный город поверх каменного стоял и никуда не улетал – уже двадцать два века, если Нецис ничего не путает…

Чем ближе был вечер, тем громче рокотало в тучах, и чаще виднелись синеватые сполохи над лесом. Гроза обложила Джегимс со всех сторон, зыбкий просвет в облаках постепенно сужался, и Речник с тревогой смотрел с башни – кто в здравом уме летает в такую погоду?! Но южане будто ничего не замечали – с верхушки башни Уджумбе и её уступов то и дело срывались корабли, ныряя во тьму меж тучами и ветвями Высоких Деревьев. Кто-то улетал, кто-то выныривал из мокрой мглы и сажал корабль на освободившееся место. Фрисс косился на прилетевших – вода струями сбегала с воздушных пузырей, обшитых корой и шкурами, особо невезучие вычёрпывали её из лодок, полузалитые печи чадили и плевались чёрным дымом.

– Змей небесных вод разыгрался в облаках, – хмыкнул Речник, подойдя к Нецису. Некромант сидел на пустом бочонке и вертел в руках длинный прут с насаженными на него жареными личинками. Их осталось уже немного, и маг смотрел на свою еду с сожалением – скоро отлёт, и ещё раз спуститься на базар он не успеет…

– Та-а? – растерянно мигнул Некромант. – А, Фрисс… Приятно смотреть на эти тучи. Небесная река ещё не иссякла…

– Непросто будет проплыть по ней, – покачал головой Речник и повернулся к кораблю.

Вакаахванча, на которой прилетели Нкуву и Акитса, была невелика и узка в бортах, но снастей на ней хватало – и сейчас белая крыса бегала по ним и проверяла верёвки в последний раз. Сам Нкуву возился с печью – чёрный дым никак не хотел сменяться белым, похоже, воздухоплавателю попались сырые дрова. У руля стоял Акитса и задумчиво трогал рычаги, оборачиваясь на трепыхания корабельного хвоста. Хвост поддавался туго и с немалым запозданием.

– Тарикча звал меня к знакомым Призывателям, – сказал Нецис, глядя на корабль. – Большое семейство, как это у них водится. Ходят на плотах вниз по Икеви, ежели он не прихвастнул, то бывают и в столице. Плот нам, думаю, пригодится…

– Доверяешь крысам? – поморщился Фрисс. – А нет ли в Джегимсе плота, к которому не прилагается Тарикча и его родня?

– Та-а, ассинхи… – покачал головой Некромант. – Не надо называть Призывателей крысами. Это честный народ.

Молния сверкнула совсем близко, грохот прокатился над домами, а за ним – треск: Высокое Дерево, поражённое в макушку, раскололось надвое и уронило тяжёлые ветки наземь. Над лесом поднялся дым, но дождь быстро прибил его. «Река моя Праматерь!» – мигнул Речник. «Самое время летать по лесам!»

…Чёрные ширококрылые тени выскользнули из-под ветвей и промчались мимо корабля, и тут же нырнули в нижний ярус – там, где плыла сейчас вакаахванча, было чересчур мокро. С потревоженных листьев сорвался водопад. Молнии уже не разгоняли зеленоватый мрак, гроза шла на убыль, но дождь не унимался. Вода стекала с обтянутого кожей пузыря, с просмолённых бортов и змеиной головы на носу, хвост корабля при каждом взмахе обрушивал на землю новые потоки. Широкие листья Арлакса, переполненные водой, как огромные чаши, дрожали над кораблём, и даже Речник прижимался к пузырю – если всё это прольётся на голову, смоет к Вайнегу в Бездну!

На носу корабля Акитса потирал лоб, разглядывая карту. Фрисс ещё перед вылетом сунул в неё нос и тут же решил, что за штурвал не встанет. Пути, проложенные в Великом Лесу, между деревьями, их огромными ветвями и сплетениями лиан, были извилисты и запутанны, как волокна тины. У рычагов, управляющих хвостом, стоял Тарикча, и каждый раз, отворачиваясь к борту, Фрисс чувствовал на своей спине его взгляд. У печи, подальше от дождевых потоков, сидел Нецис, время от времени закидывая в топку несколько чурок, рядом грелся Алсаг, и его хвост то и дело выпадал из тени шара под дождь. Кот фыркал, подползал поближе, отдёргивал голову от горячего дуновения и пятился назад.

Кто-то сбоку от Речника зашуршал низким пологом. Фрисс обернулся и встретился взглядом с Нкуву. Южанин устраивался поспать в хвосте корабля, под навесом, но теперь зачем-то выбрался и нерешительно смотрел на Речника.

– Летим ещё, – буркнул тот.

– Водяной Стрелок, – южанин юркнул под защиту шара и встал там, отряхиваясь от медузьей икры, смытой дождём с ветвей. – На башне Уджумбе я говорил с Умма Хвани – все считают, что мы полоумные. Даже Ксази говорят, что нельзя ходить в железный город…

– Им виднее, – отозвался Фрисс и взялся за шест – ветки опасно приблизились к борту, и проще было оттолкнуть их сразу, чем выпутывать из них хвост потом. – А ты много болтаешь.

– Они не знают, кто ты, – усмехнулся Нкуву, глядя на Речника с затаённым восхищением. – И не знают, где ты был. Ты остался жив в городе злых трав, говорил с мертвецами – а Ксази ничего такого не делали. Знаешь, Водяной Стрелок, я мало водил корабли и далеко не летал… и охотник я плохой – и у меня до сих пор нет настоящего имени. Если я останусь жив в железном городе, ты дашь мне коатекское имя?

Речник мигнул.

– Что плохого в твоём имени?

– Это имя для мальчишки, – покачал головой Нкуву. – Для того, кто ещё ничего не сделал. Умма Ксази говорят, что не годится носить коатекские имена, они сами имён не меняют. Но меня никто не примет за Ксази, все увидят, что я просто негодный охотник. Если бы мне получить имя…

Он вздохнул.

Вакаахванча нырнула под нижний ярус, уходя от наползающей дымки – тучи здесь спустились слишком низко. Потоки с ветвей загнали Нкуву обратно под навес, Речник вытер мокрое лицо и смахнул с плеча медузу. Канзисы, как грязные тряпки, валялись на листьях в лохмотьях спутанных щупалец, и казалось, что все они потонули.

Тихий печальный вой пронёсся меж деревьев, второй голос отозвался с другой стороны, – внизу искали добычу демоны-падальщики. Алсаг прижал уши и зашипел. Фрисс наклонился над пропастью, высматривая, где прячутся Войксы, и едва успел отшатнуться – мимо просвистел дротик. Чиркнув по обшивке шара, он застрял в снастях.

– Камса! – крыса подпрыгнула, ударяя по рычагам, корабль шарахнулся, сбив пару листьев. Что-то стукнуло по хвосту, третий дротик пролетел мимо шара, пробил листья и остался там висеть.

– Камса! – Нкуву, незаметно вылезший из-под навеса, протянул руку, чтобы пригнуть Фрисса к палубе, но осёкся, встретившись с ним взглядом.

– Вижу, – поморщился Речник, вытаскивая дротик из снастей. Снизу послышались разочарованные крики.

– Инальтеки, – пробормотал Фрисс. На дротике зеленела плесень, но вытесали его из прочного дерева, и наконечник приделали крепко – может, его давно не чистили, но от удара он не сломался. Переломив дротик пополам и спрятав наконечник в карман, Речник бросил обломки вниз и едва не получил стрелу в ладонь. Внизу взвыли от ярости, что-то ударилось о днище, чудом не повредив хвостовые крепления.

– Инальтеки? – Нецис оглянулся, но к борту подходить не стал. – Мы так низко спустились – или они так далеко бросают?

– Мзога! – зябко передёрнул плечами Акитса. Дротик, отскочивший от шара, упал прямо на карты.

– Как нам сесть, если там столько демонов? – покачал головой Нкуву.

– Вроде отстали, – Речник, прислушиваясь к шуму дождя, помахал с корабля поломанным дротиком. Стрела с облезшим оперением впилась в деревяшку, расщепив её надвое.

– Что они за нами увязались?! – Фрисс пожал плечами и сел на палубу. – Одно хорошо – летать они не умеют.

– Нкуву, иди к рулю! – Акитса, не выдержав, сорвал с плеча трубку и мешочек стрел. – Там ходит мясо, а ты ловишь мух!

– Хаэй! – Речник нахмурился. – Мы не за мясом прилетели. Тирикка!

Молния с оглушительным треском взорвалась где-то под кораблём, оттуда послышался отчаянный визг – и исполненный надежды вой падальщика. Шар вакаахванчи сжался, выпуская воздух, корабль рванулся вперёд и проломился сквозь лиственный полог, собирая на себя воду, медуз и лохмотья мха. Инальтеки кричали что-то вслед, но сквозь шум дождя слов было не разобрать.

Фрисс слышал их голоса сквозь сон, когда вакаахванча дремала на высокой ветке, пристроившись в развилке гигантской Гхольмы. Поутру красные лепестки свисали с обшивки и торчащих из неё дротиков, и Нкуву вполголоса поминал мертвяков и мертвячину, затыкая бреши просмолённой паклей. Акитса, растянувшись на палубе, высматривал Инальтеков под деревом, но они прятались то под кораблём, то под ветками, не попадаясь на глаза. Одну стрелу он всё-таки выпустил – и, судя по гневному воплю, не промахнулся.

– Только ранил, – вздохнул он, поднимаясь с палубы. – Неудобный корабль у тебя, Нкуву Хвани. Как с такого стрелять?!

Инальтеки с новыми силами приступили к дереву – под днищем вакаахванчи что-то заскрежетало, захрустела кора, и Призыватель, подпрыгнув, кинулся к печи.

– Камса! Летим!

Шар протяжно зашипел, втягивая забортный воздух, сок пузырника забурлил под обшивкой, Нецис, усердно выцарапывающий из-под коры белых личинок, вздрогнул и выронил добычу.

– Сто-ой! – всплеснул руками Нкуву. – Шар порвёшь!

– Да чтоб вам всем… – буркнул Речник, высовывая руку за борт. – Хальга-тесси!

Хруст коры сменился треском ломающихся веток и приглушёнными проклятиями. Жгучие искры рассыпались по корням, заползая под кусты. Стрела с драным оперением свистнула вдоль борта, Фрисс охнул и отдёрнул руку – стеклянный наконечник распорол ему подушечку пальца.

– Водяной Стрелок! – крыса снова подпрыгнула и повисла на снастях, жадно глядя на кровоточащую ранку. Речник спрятал руку за спину и хмуро взглянул на Призывателя.

– Чего тебе?

– Та-а… Фрисс, иди сюда – у них на стрелах вся гниль болот, – покачал головой Нецис, показывая Речнику пузырёк зелья. Тот тяжело вздохнул. Как-то странно начиналось утро…

Солнце поднялось высоко, и облака, разорванные в клочья, прятались в листве, а снизу, от мокрых мхов, тянулись ввысь струи белесой дымки. Земля возвращала воду небесным озёрам, и в удушливом мареве все, даже южане, едва успевали утирать пот. Фрисс неохотно снял броню, бросил на язык крупицу гвайюсы и забрался под навес. Скоро он должен был сменить Акитсу у печи, и ему заранее было худо.

– Солнце нынче какое-то не такое, – заметил с носа Нкуву, щурясь на небо. – У него красные края.

– Глаза береги! – нахмурился Акитса. – Это у тебя красные пятна – досмотрелся на солнце!

«Как будто с каждым днём прибывает жара,» – вздохнул про себя Речник, убирая со лба мокрые слипшиеся волосы. Налобная повязка пришлась бы кстати, но Фриссу даже эта полоса ткани сейчас казалась слишком жаркой и тяжёлой.

Он подумал сначала, что ветка упала ему на голову – в ушах зазвенело, ослепительный белый свет залил всё вокруг. Нкуву вскрикнул, следом что-то шмякнулось на палубу, и Речник услышал тихий стон.

– Нецис?! – Фрисс рывком поднялся, отчаянно моргая – свет обжёг глаза, и сейчас всё тонуло в красном тумане. Сквозь дрожащее марево он видел небо, раскалившееся добела, и солнечный диск, на несколько мгновений распухший вдвое. Кто-то смотрел сверху на Речника, и этот взгляд пронизывал до костей. Спустя пару секунд Фрисс уже не чувствовал ни взгляда с неба, ни рези в глазах, и палуба вакаахванчи снова потемнела. На ней, обхватив голову руками, сидел Некромант и еле слышно шипел.

– Ал-лийн! – водяной шар рухнул ему на голову, хлынул вниз по хвосту корабля, развернулся и вылился на раскалённую печь.

– Квалухуди! – южанин шарахнулся от столба пара. Крыса, добежавшая уже до рычагов и перехватившая управление, сердито заверещала – пар её не задел, ей не понравилось то, что сказал Акитса. Фрисс не слушал, что кричат вокруг – он осторожно отвёл руку от лица Нециса и встревоженно посмотрел на мага.

– Ассинхи, та-а, ассинхи… – поморщился тот, вытирая лицо. – Всё хорошо, Фрисс.

– Это вспышка тебя ранила? – нахмурился Речник, заглядывая магу в глаза. – Всё небо пылало… Это Тзангол? Теперь он всё…

– Си-меннэль… огонь был белым, – покачал головой Нецис. – Он тоже может сжечь, но это не Тзангол. Это Зген. Ты почувствовал его взгляд? Ровно в полдень, когда солнце в зените… Та-а, илкор ан Ургул, я никогда не любил слишком яркое солнце… Зген что-то ищет. Думаю, мы оба знаем, что…

– Водяной Стрелок! Старик заболел? – Тарикча дёргал Фрисса за рукав. – Я сменю его на рычагах. Ему нужно помочь?

– Не надо, Тарикча. Сейчас мой черёд, – отмахнулся Речник. – Я отведу Нециса в тень и встану к рычагам. Погляди за кораблём секунду-другую…

– Это лишнее, Фрисс, – пробормотал Некромант, опираясь на плечо Речника. – Я скоро опомнюсь.

– Если Зген найдёт солнечного змея, что будет? – шёпотом спросил Фрисс, заталкивая Нециса под навес. Там с ночи остались подстилки и плетёные покрывала.

– Змей не обрадуется, – усмехнулся Некромант. – Зген не простит ему поражение и сокрытие. Их битва заставит камни кипеть…

– Река моя Праматерь! Это нам совсем ни к чему, – нахмурился Фрисс. – А без этого точно нельзя?..

Инальтеки не отставали от корабля надолго – путники, готовясь ко сну, слышали внизу бормотание и хруст папоротников. Алсаг, неосторожно свесивший хвост за борт, потерял клок шерсти и едва не был пришпилен к доскам. Пригоршня молний отогнала демонов, но ненадолго – на рассвете Фрисс увидел одного из них на самой нижней ветке, с лианой в руках. Инальтек привязывал её к сучьям, сородичи внизу стучали копьями по коре, подгоняя его. От трескучих искр демон шарахнулся и упал с ветки, но лиана осталась висеть – привязана она была наспех, но держалась прочно.

– Мзога! В железный город это мясо тоже с нами пойдёт?! – нахмурился Акитса и приложил трубку ко рту, целясь в шевелящиеся папоротники.

– Побереги стрелы, – вздохнул Речник, вороша угли. Печь прогревалась быстро. Кто-то из Инальтеков ухватился за лиану, покинув папоротниковое укрытие, и с воплем бросился назад – в его загривке торчала короткая стрела.

– А таких, какими нас с Нецисом ранили, у тебя нет? – Фрисс покосился на мешочек стрел. Акитса покачал головой.

Когда Высокие Деревья расступились, Фрисс увидел не полузаросшие груды каменных глыб и даже не багрово-зелёную, стрелой вонзившуюся в небо башню Уджумбе – он увидел пламя и дым. Громаднейшая Тунга накрыла собой руины, широко раскинула ветви, усыпанные пылающими листьями-чашами, её корни пронизали и оплели город, и меж ними проросли меньшие побеги, роняющие искры на чёрную землю. Листья качались на высоких ветвях, сизый дым курился над ними, языки пламени поднимались со дна чаш и вновь скрывались – ветер мешал им как следует разгореться. Там, куда корни Тунги не доставали, сплетались бурые мхи, по ним проложили себе путь ползучие лозы, и чёрные цветы облепили голые стебли. От города тянуло гарью и окалиной, едким сернистым запахом размолотой кей-руды, жжёной костью и кипящим травяным соком.

– Во имя Всеогнистого! – южане, забыв об Инальтеках, свесились с бортов, широко раскрытыми глазами глядя на развалины. – Железный город, храни меня Укухласи! Вот он – железный город!

– Хорошо же их предки его раскатали, – прошептал Фрисс, пытаясь найти среди листьев, корней и громоздящихся друг на друга базальтовых глыб хоть один целый дом. От каменной гряды, что осталась от городских ворот и надвратной башни, до второго каменного гребня, едва ли не более высокого, мхи и папоротники теснили друг друга, опутывая листьями молодые Тунги, и только выступы фундаментов остались от домов – а может, это были не фундаменты, а груды палой листвы…

– Ты смотришь на тростниковый город, Фрисс. Он, разумеется, сгнил ещё той зимой, – тихо отозвался Некромант. – Высокая Тунга накрыла собой литейные и кузнечные дворы. Вон там, если я не ошибаюсь, видны ступени одного из храмов… Да, ему тоже досталось. Тут в те дни взрывалась даже вода, ничего странного, что город разворотило. Тарикча!

– А-ай! – белая крыса подпрыгнула на месте. – Что случилось?

Хвост корабля давно не двигался – южане забыли о нём, и шар перестал шипеть, выпуская воздух. Вакаахванчу подхватил ветер и тащил прямо на ветви Тунги – медленно, шаг за шагом. Сквозь пылающую крону прорастала, как молодой побег, башня Уджумбе, чуть ли не по маковку обвитая колючими лозами. Фрисс протёр глаза, но понял, что ему не мерещится – лозы в самом деле шевелились, медленно переползая с места на место. Крик Тарикчи встревожил стаю Клоа, спящих среди ветвей, и пожиратели энергии взлетели, хлеща друг друга длинными хвостами и источая жар.

– Лети к башне. Мы сядем там, если повезёт, – сказал, недовольно покосившись на Клоа, Некромант.

– Укка-укка… – южане посмотрели на дерево, на Нециса, одновременно вздрогнули и бросились к рычагам и печи. Корабль зашипел, разгоняясь. Клоа мелькали со всех сторон, листья-чаши раскачивались у бортов, осыпая всё искрами, и Фрисс держал в охапке водяной шар – того и гляди, что-нибудь придётся тушить…

– Квалухуди! Кости внизу, много ходячих костей! – вскрикнул Нкуву, на миг выглянув за борт. Внизу, по замшелым камням, путаясь в корнях Тунги, медленно ползали серо-стальные чудища. Речник толкнул южанина в бок, и как раз вовремя – один из големов привстал, вскинув почерневшие клешни, и в шар, едва не пробив обшивку, впилось чёрное лезвие. Нкуву охнул и сел на палубу.

Что-то шевелилось и на башне, выглядывало из заплетённых лианами окон, и ползучие лозы недовольно шелестели. Башня Уджумбе, словно залитая красным стеклом, тускло блестела в свете огненного дерева, её стены местами почернели, а местами оплавились. На самой вершине, где не было ни одной лозы, и ещё выступали из камня узкие невысокие гребни, россыпью лежали красновато-жёлтые кости, а среди них – десяток человечьих черепов и изогнутая заточенная пластина – широкий меч без рукояти.

– Скарс, – прошептал Речник, глядя на огромный череп, вросший в мох. Он лежал на краю зияющего провала – если когда-то лестницу-спуск прикрывала деревянная крышка, то сейчас от неё и следа не осталось.

– Нос корабля коснётся черепа, хвост – кочки с бурым мхом, – вслух прикидывал что-то Нецис. – Так и садись – и никак иначе. С корабля не сходите, пока не скажу. Когти Каимы, на чём всё это держится?! Разве что на змеиной лозе…

– Квамзога… – Нкуву сложил из пальцев знак, отгоняющий призраков, и неотрывно смотрел на череп, пока вакаахванча не ткнулась в него носом. Он выкатился из мха и отодвинулся от провала – Нкуву схватился за привязанный к борту гарпун, но больше ничего не случилось.

Трещины змеились на камнях, и пучки бурого мха торчали из них. Камень захрустел под днищем корабля, Нецис спрыгнул за борт – камень захрустел громче. Маг окинул площадку пристальным взглядом и махнул рукой.

– Спускаться можно с левого борта, направо даже не смотрите.

– Квалухуди! Тут куда ни посмотри… – зябко поёжился Нкуву и откинул крышку трюма. – Подожди нас, Нецис Изгнанный. Мы не пойдём туда голышом!

В трюме он рылся недолго – вскоре доспехи из толстой кожи были вытащены на палубу, а вслед за ними – два топора и деревянный шар с несквозной дырой. Тарикча, деловито застегнув ремешки лёгкой брони, прицепил его на хвост. Фрисс придирчиво осмотрел пластины своего доспеха – в болотном тумане они быстро темнели и подёргивались волокнами плесени. Даже кольцо из самородного серебра норовило обрасти мхом…

– Еду и воду берите с собой, – Нецис следил за ними вполглаза, куда больше его интересовали развалины. – В Риалтемгеле хорошей воды не было никогда. Сейчас она чище, мастерские её не портят, но что в ней плавает… И ещё, пожалуй, возьмите чистые тряпки – завязать рот.

– Укк? – растерянно мигнул Акитса. – Мы говорим лишнее, Нецис Изгнанный?

– Не поэтому, – Некромант даже не усмехнулся. – Гарь и ядовитый туман. Не всем следует дышать.

– Мрря? – Алсаг вопросительно посмотрел на Речника. Он молчалив был в последние дни – с тех пор, как выбрался из храма Укухласи, сказал слов десять, не больше. Фрисс погладил его по бокам.

– Тут многовато мертвяков, – прошептал он. – Если залезут на корабль, плохо будет. Оставайся тут, Алсаг. Жги их, если подойдут, а если станет трудно – зови нас. Мы к вечеру вернёмся – нечего там ночью делать.

– Мррф, – шевельнул ухом хеск. – А ты, Фррисс? Как ты спрравишься один?

– Я не один, – усмехнулся Речник. – Там будет и Нецис, и… м-да.

Он покосился на южан. Трое, навьюченные припасами, осторожно перелезали через левый борт. На их пути лежали осколки берцовой кости, и они, пытаясь обойти останки, едва не провалились в люк. Лёгкий Тарикча перепрыгнул обломки и подлетел к Нецису, приплясывая на задних лапах от волнения. Акитса поймал Нкуву, потерявшего равновесие на краю провала, но сам, пятясь, наступил на кость и приглушённо вскрикнул. Речник вскинулся, махом спрыгнул с корабля, выбрасывая вперёд руку с кольцом… но кость так и лежала спокойно, неподвижная и невредимая, и Акитса не был похож ни на проклятого, ни на пожираемого нежитью.

– Мзога! – его передёрнуло, и Нкуву тоже поёжился, опасливо глядя на останки.

– Ты поранился? – настороженно спросил Фрисс. – Кости-то грязные.

– Н-нет, Водяной Стрелок, – помотал головой норси. – Боги уберегли. Хийо-хийоле… Да станут кости землёй!

Он, всё ещё оглядываясь на потревоженные останки, подошёл к Нецису. Некромант стоял у оплавленной ограды и смотрел на руины сквозь растопыренные пальцы, время от времени шумно втягивая воздух.

– Та-а… синхи, – рассеянно кивнул он, окинув взглядом спутников. – Вы хорошо снарядились. Я чую тут много интересного, Фрисс, и ногами мы всё не обойдём. Здесь я тебя покину – пойду искать там, куда указывают мои знания. Ты же ищи так, как сам умеешь. Встретимся на закате, здесь же. Если случится беда, посылай в небо молнию – я услышу.

– Ладно, – нахмурился Речник, – но ты будь там осторожен. Я, если и услышу, на помощь не успею. Куда тут пойти, чтобы голову не оторвало?

– Квалухуди! – поёжился Нкуву и тут же получил в бок от Акитсы. Нецис покосился на них, но ответил Фриссу спокойно:

– Лестница башни свободна – спускайся без опаски, только во внутренние комнаты не заходи. Здесь вокруг – развалины литейных цехов и кузниц, костей тут лежит много, и смерти эти лёгкими не были. Смотри по сторонам, Фрисс, на горячее не наступай, а прежде чем что-нибудь цапнуть, потрогай палочкой. Может, повезёт найти кусок-другой бронзы или обсидиана, здесь некому было рыться. Илкор ан Хо’каан!

Тень на миг накрыла башню, и чёрный нетопырь сделал над ней плавный круг, прежде чем нырнуть под ветви Высокой Тунги. Фрисс помахал ему рукой и обернулся к южанам.

– Нкуву, ты пойдёшь впереди меня, я – следом, в пяти шагах от нас – Акитса и Тарикча. Колдовать кто-нибудь умеет?

Призыватель поднял лапу – на его узкой ладони покачивался огненный шар. Акитса тихонько свистнул – сильный порыв ветра ударил Речнику в лицо. Нкуву, оглядевшись, подобрал камешек и подбросил на ладони – обратно осколок упал горстью пыли. Речник присвистнул.

– И чего вам, таким магам, здесь бояться?! Идём.

Корням хищной лозы пока не удалось расковырять прочную кладку – внутри башни не было растений, только мох понемногу разъедал ступени. На них виднелись бесчисленные трещины и щербины, на иные страшно было ступать – камень искрошился и посерел от страшного жара. Чьи-то полусгоревшие кости хрустели под ногами – сначала Фрисс отталкивал их с дороги, потом ему надоело. «Я сложил бы для вас костёр, но он и за месяц не прогорит,» – тихо вздыхал он, глядя на черепа. Останки людей и демонов лежали тут вперемешку с крохотными наконечниками стрел и широкими – копий, с оплавившимися лезвиями каменных топоров и обрывками истлевших кожаных панцирей. Нецис сказал бы больше об этих костях, но его рядом не было…

Лестница вилась спиралью вдоль внешних стен, а что творилось за внутренними, Речник не видел, но оттуда долетал еле слышный скрежет. Нкуву спускался на шаг впереди Фрисса, вздрагивая, когда его нога задевала кости, и не выпуская из рук топора. Десятью ступенями ниже Речник заметил небольшую площадку, на которую выходила узкая дверь. Нкуву замедлил шаг и повернул голову, пытаясь заглянуть в темноту за проломом.

Какая-то тень колыхнулась там – чуть пониже плеча южанина, запах гнили ударил Речнику в ноздри – и Фрисс, бросив меч в ножны, прыгнул вперёд и сбил Нкуву с ног, падая на него и выбрасывая руку вверх. Прямо над ним, громко щёлкая, распрямлялся костяной зубец толщиной с его ногу, и по бокам желтовато-чёрного «бивня» веерами раскрывались когтистые «пальцы». Замешкайся Фрисс на секунду, и его нанизало бы на десяток костяных лезвий, но «ладонь» мертвяка упала на кулак живого. Ледяной ветер пролетел по лестнице, рука Речника онемела по самое плечо, распадающиеся кости брызнули во все стороны, и наверху заверещал Призыватель, наугад метая огненные шары. Вставать было некогда – Фрисс толкнул неподвижного южанина, и они покатились по лестнице, пересчитывая ступени. Внизу зиял второй пролом. Речник прикрыл собой Нкуву и вскинул руку, ожидая удара.

Что вылезло из этой двери, Фрисс не разглядел, но грохот взрывающихся костей оглушил его, а удар мёртвой «лапы» отбросил к стене. Нкуву покатился дальше, подвывая от боли, Фрисс оцепенел, глядя в мерцающий зеленью провал. Там шевелилось что-то огромное, белесое, многолапое, и порой холодный огонь пробегал по его сочленениям, озаряя разгромленный зал.

– Тхэйга! – крикнул Речник, поднимаясь на ноги. Его шатало.

– Акитса, Тарикча – бегом! Мимо меня, вдоль стены! – он раскинул руки, прикрывая собой дверной проём. Крыса с отчаянным писком промчалась мимо, Акитса на секунду остановился, но свирепый взгляд Речника заставил его кубарем скатиться вниз. Там, внизу, в голос поминал мертвяков и мертвечину второй южанин, но бряканье по ступенькам прекратилось. Речник, оскалившись, смотрел в темноту.

– Нам не нужна твоя башня, – прошептал он. – Охраняй эти камни и кости и впредь. Мы тебя не потревожим, если ты не потревожишь нас.

Никто не ответил ему из полумрака, и он, помедлив, пошёл дальше, осторожно ощупывая носком сапога каждую ступеньку перед собой. Тут только что пролетел Нкуву, и потрескавшийся камень от этого не стал прочнее…

Он немного опасался, что южане с перепугу помчатся, не разбирая дороги, в руины и налетят там на что-нибудь пострашнее замурованной тхэйги, но они остановились всего тридцатью ступенями ниже, на очередном витке лестницы-спирали, и стояли там, взволнованно перешёптываясь. Фрисс замедлил шаг и потянулся к мечу. Правая рука болталась вдоль туловища, Речник её не чувствовал.

– Хвала богам! – выдохнул Тарикча, увидев его. Нкуву шагнул навстречу.

– Водяной Стрелок, опирайся на меня, – он повернулся боком, подставляя плечо. – Твоя рука…

– Отойдёт, – покачал головой Речник, ощупывая плечо. Кости уцелели, но Фрисс чувствовал, что на нём появилось немало новых синяков, а на броне – царапин и вмятин. Он пристально посмотрел на южан – и они, прокатившись по лестнице Уджумбе, остались почти невредимыми. Речник хмыкнул.

– Нкуву, иди вперёд, – указал он на лестницу. – Акитса и Тарикча, прикрывайте нам спину. Так мы и с башни не сойдём…

Внизу их встретил жаркий, пропахший дымом воздух, пепел, сыплющийся с ветвей, и хруст пемзы, облепившей мостовые. Перегретый камень когда-то вспучился и вспузырился, клокоча, как кипяток, и сейчас крошился под ногами и впивался в подошвы.

– Квамзога! – восторженно охнул Акитса, остановившись на пороге башни, и ни возмущённый писк Тарикчи, ни болезненный тычок под рёбра от Нкуву не испортили ему настроения. – Мы стоим там, где был самый большой пожар! Смотрите, все, тут стены текли, как вода!