Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 60 страниц)

– Хаэй! Уходит! – заорали все разом, и Фрисс откатился к стене, чтобы его не затоптали. Как только они не подавили друг друга в дверях?! Кто-то даже упал, но тут же вскочил и понёсся следом за стражниками. Служители, побросав чаши и черпаки, побежали следом.

– Мрра-а-ау! – закричал хесский кот, замахиваясь лапой на пустое место – кто-то в суматохе отдавил ему хвост, но промчался мимо, пока Алсаг открывал глаза.

– Храни меня Кеос, – пробормотал Нецис, подбирая полы халата и усаживаясь на циновку рядом с котом. – Ты видел это, Гвиса? Как я и говорил – они его упустили. Никакой бдительности у местной стражи!

– Поймают ещё, – махнул рукой Речник. – Но куда убежали служители? И зачем было переворачивать мою чашу?!

Халат Некроманта на груди едва заметно шевелился. Сверкающий зелёный глаз на миг выглянул из-за ворота и тут же погас.

Каморка на верхнем этаже, под лиственной крышей, была тесновата – едва-едва хватало места на три низеньких ложа и пустой угол для дорожных сумок. Фрисс придавил дверную завесу камнем к полу, чтобы не открывалась от любого ветерка, и обернулся на неяркую вспышку и сдавленное оханье. В комнатке, пригнувшись и потирая макушку, стоял Арраск. Он был на голову выше Речника. И он действительно светился – мягкий золотистый свет окружал его, а волосы казались потоком пламени.

– Не увидят нас? – нахмурился Фрисс, прикрывая окно спиной.

– Не увидят, – покачал головой Арраск и осторожно сел на ложе, ощупывая макушку и разбитый нос. – Я должен поблагодарить вас, о странники. Мне казалось, что это недоразумение уже не разрешится миром.

– Нам нетрудно, – усмехнулся Речник. – Здесь неспокойно, поэтому стражники недобры к пришельцам. Есть хочешь?

– Я не должен забирать у вас еду, – Арраск попытался вытереть кровь, но лишь сильнее размазал. – Не найдётся ли воды для умывания?

Нецис с досадой посмотрел на Речника, и тот спохватился, но было уже поздно – водяной шар повис над его ладонью, разбухая с каждой секундой.

– Трудно не заметить, что вы носите маски, – прошептал Арраск, стряхивая воду с пальцев. – Видимо, на то есть причины. Ты, называющий себя Гвисой, не из воинов ли Ноллорта? Скажи, завершена ли его большая стройка на Астийской Круче? И как поживает он сам?

Речник вздрогнул и озадаченно мигнул.

– Ноллорт? Ты говоришь о Короле Ноллорте, шестом из Королей Реки? Уже три тысячелетия, как его нет в живых. Король Астанен правит сейчас Рекой. Сколько тебе лет, Арраск?

– Немало, – «поджигатель» тихо вздохнул. – Мне следовало об этом помнить… дни знорков слишком коротки, и так легко опоздать… Но я рад, что воины Великой Реки по-прежнему отважны и справедливы.

– Мррф, – отозвался Алсаг и положил морду на колени к Фриссу. Где-то в отдалении дрогнула земля.

– Будь осторожен, Гвиса, – покосился на него Некромант. – Держи глаза открытыми. Скоро стемнеет, и город уснёт… что ты думаешь делать дальше, Арраск Кен’куэ? Зачем Альнаи пришёл в город знорков, совершенно ему незнакомых?

Арраск мигнул.

– Верные слова, о Илриэн Ксарна, – кивнул он. – Это была негодная мысль, и напрасно я её послушался. На знорка я не слишком похож, неудивительно, что все встревожились. Мне следует, видимо, и дальше держаться малообитаемых земель, пока мы не двинемся на запад. Я должен идти следом за ним, отмечая изменения скал и вод, это дело нельзя оставить так просто. И я, наверное, должен попросить вас о помощи. Без вас я едва ли выйду в безлюдные земли незаметно.

– Мы выведем тебя, Арраск, – кивнул Фрисс. – Так ты здесь по делу?

– По делу здесь не я, но без меня ему быстро станет не по себе, – вздохнул «уачедзи». – А это к добру не приведёт. Я очень благодарен вам, о знорки. И, как мне кажется, могу частично заплатить… Твоё лицо, о Гвиса, было тронуто сильным огнём. Наверное, неприятно быть столь приметным…

Он провёл пальцем по бровям Речника – тот даже мигнуть не успел, потом дотронулся до поджившего рубца на щеке и подул в лицо. Фрисс удивлённо заморгал и закрыл глаза ладонью – веки нестерпимо зачесались, щёку защипало. Речник почесал бровь и снова изумлённо мигнул, наткнувшись на жёсткие волоски. Кожа на скуле разгладилась.

– Тот, с кем ты идёшь, подождёт до утра? – слегка нахмурился Нецис. – До рассвета мы из города не выйдем.

– А не опасно тебе так ходить? – задумчиво спросил Фрисс, пытаясь найти среди одежды «поджигателя» хоть какое-нибудь оружие. Ничего, кроме широкого засапожного ножа длиной с ладонь, у него не было, да и тот на оружие не тянул.

– Я не воин, о Гвиса, – покачал головой Арраск. – Оружие мне не нужно. Ничего плохого не случится до утра, о Ксарна, но после рассвета нам нельзя будет медлить.

Незадолго до заката, когда внизу вновь зазвучали громкие голоса, и запахло дымом, Фрисс и Нецис вновь спустились в общий зал, и Алсаг увязался за ними. Речник опасался немного, что кто-нибудь сунет нос в комнату и найдёт Арраска, но Некромант отмахнулся – мол, не найдёт, хоть бы и сам там поселился.

Служители были угрюмы и чересчур суетливы, но чашу угми получил каждый путник. По углам вполголоса говорили о невиданной засухе и поджигателях, о странном цвете вечернего неба и дрожащей земле – какие-то постройки уже не выдержали толчков, рухнули и прищемили хвост чьему-то куману.

– Ксарна, – Речник придвинулся вплотную. – Кто такой Арраск? Тебе он как будто знаком.

– Он Альнаи, – пожал плечами Нецис. – Один из Альнэй, огненный эльф – так ещё их называют. Говорить с ними подолгу – небезопасно, и небезопасно подолгу с ними быть. Ты не замечаешь ещё, как всё вокруг скрывает туман?

Речник вздрогнул – ему примерещилось, что у йонгела на соседней циновке из плеч растут шипы, а кожа покрыта чешуёй. Он протёр глаза – никакой чешуи и шипов, разумеется, не было.

– Я думал, он друг нам, – нахмурился Фрисс. – Он не кажется опасным.

– Он не со зла, Гвиса, – покачал головой Некромант. – Он иначе не может. Вытащить его – благое дело, но чем скорее мы расстанемся, тем лучше. Надеюсь, тот, с кем он идёт, не примет нас за врагов.

– Ты знаешь, кто там? – Фрисс ткнул пальцем в пол.

– Догадываюсь, – кивнул Нецис. – Ничего, что касалось бы нас, Гвиса.

…Багровый свет заката ещё сочился в окно, когда Речник упал на циновки, отмахнулся от Алсага – кот норовил улечься бок о бок, но это уместно было студёной зимой, а не в раскалённые добела дни Кровавого Солнца – и уснул, выкинув из головы все странности и загадки. Ворота Великого Леса не открылись пока перед ним – ну что же, Хукуфаджаа – не последний город на его пути, так или иначе, он проберётся к нерсийским развалинам… а там будет видно.

…Тёмно-зелёное небо развернулось над головой, и Речник даже не удивился – только покосился на прозрачный купол, прикрывший лабиринт запутанных коридоров, поднёс к глазам руку в зеленоватой перчатке, ощутил холод у виска и тяжесть древнего бластера в ладони. Шершавый одноцветный фрил ложился под ноги неслышно, запах горящей плоти, едва уловимый, становился всё сильнее. Фрисс нашёл взглядом уже знакомую раздвижную дверь и с силой налёг на неё. Стальная стена и люк со множеством засовов были всё там же – в двадцати шагах от него, за высокой ступенью, и клавиши тускло светились на стене, и двое сарматов – один в чёрном, другой в красном – стояли рядом.

«Душегубка,» – всплыло в голове Речника, и он невольно поёжился и прикинул на глаз расстояние от себя до бластера на поясе у сармата. Оружие привычно легло в ладонь Фрисса, он замер, осторожно оглядел коридор – нет, вроде никого, кроме этих двоих.

Сармат в красном небрежно ткнул в засиявшую клавишу и толкнул рычажок. Что-то глухо ударилось в стальную дверь с той стороны, Фрисс вздрогнул.

– Не тыркай, поломаешь, – буркнул Гедимин, смерив товарища недовольным взглядом. Речник прижался к стене, медленно поднимая бластер. «Только бы не зацепить,» – сердце забилось гулко и часто. «Только обезоружить…»

– Да ладно. Твои штуки не поломаешь, – сармат в красном упёрся рукой в дверь. Фрисс видел его правый бок, небрежно лежащую на поясе руку, серо-стальной приклад бластера.

«Спрошу, что там. Если этот не нападёт, Гедимин мне ответит,» – Фрисс коснулся кнопки на рукояти. «Здесь пахнет кровью. Нужно узнать…»

– Вот и наладили утилизацию макак, – сармат отодвинулся от двери, покосился на рычажок. Речник нажал на кнопку и отступил на шаг, чувствуя, как сердце проваливается в пятки.

Сармат негромко вскрикнул и качнулся вперёд, хватаясь за живот. Чёрная дыра зияла в боку, чуть выше пояса, луч скользнул над рукоятью бластера, раздробив сармату ладонь и пронизав его насквозь.

Глухо стонущее тело повалилось на Гедимина, Древний подхватил его, прижимая к себе. Речник запоздало содрогнулся и до боли вцепился зубами в ладонь, с ужасом глядя на умирающего. Гедимин повернулся к человеку, не отпуская раненого сармата – тот хрипел и мелко дрожал.

– Гедимин, я не хотел… это случайность! – Речник отшвырнул бластер и шагнул к сарматам, не сводя глаз с окаменевшего лица Гедимина. – Он не умрёт, я позову помощь… Я только…

Яркая алая вспышка полоснула по глазам. Фрисс качнулся назад и схватился за горло. Его пальцы нащупали дыру с рваными краями, сочащуюся чем-то липким. Сопло бластера в руке Гедимина снова вспыхнуло, и из-под ног Речника ушла земля. Он запрокинул голову, сквозь густеющий туман пытаясь разглядеть глаза сармата.

– Гедимин… – прошептал он, едва шевеля губами. – Как же так…

Чья-то тёплая ладонь легла ему на лоб. Фрисс открыл глаза и увидел в полумраке мерцающие зелёные глаза на золотистом лице.

– Арраск… – Фрисс мотнул головой, кое-как сел, судорожно схватился за горло – никакой раны там не было, и боль постепенно отступала. – Арраск, это я разбудил тебя?

– Я мало сплю, о Гвиса, – пожал плечами эльф, отходя от постели. – Но твой сон был не слишком спокоен.

– Это ничего, – пробормотал Речник и окинул комнату настороженным взглядом. Нецис спал, и чёрную рубаху не было видно из-под циновки, Алсаг, измученный зноем, растянулся посреди комнаты, на сквозняке, и беспокойно дёргал лапами. Тишину за окном нарушал только отдалённый, тихий, но весьма неприятный вой. «Войкс,» – поёжился Речник. «Чует кровь.»

– У тебя глаза того, кто только что видел смерть, – прошептал Арраск, заползая под одеяло. – Не поделишься своей тревогой?

– Это моя тревога, Арраск, – покачал головой Фрисс. – Мне о ней и думать.

«Он не узнал меня, наверное,» – Речник лёг, но никак не мог закрыть глаза. «И сам я себя не узнал бы. Кто знает, чьё у меня там лицо… Но эта дверь – нужно открыть её. Я увижу её снова, это уж точно. Как же её открыть…»

Фрисс уже успел забыть, как щекотно бывает, если засунуть за пазуху нетопыря, и теперь едва сдерживался от смеха. Двухвостка чинно брела прочь от ворот Хукуфаджаа, отгоняя слепней обоими хвостами и даже не оборачиваясь на призывный рёв куманов. Жёлтые ящеры на пастбищах вдоль опушки вели себя престранно – Фрисс никак не мог понять, дерутся они или спариваются, но происходило это у них шумно. Кажется, для куманов не было разницы между самками, самцами и проходящей мимо Двухвосткой… Речник выломал из плетня тяжёлую жердь и время от времени показывал её куманам, остужая их пыл. «Ведро воды сюда бы, так змеи слетятся,» – вздыхал он.

– Ксарна, а ты не можешь проломить стену? – Фрисс кивнул на строй колючих кустов. Даже Двухвостка ободралась бы до крови, вздумай она сунуться в этот кустарник, и Речник не взялся бы его рубить ни мечами, ни топором.

– Нам нужна не столько брешь в стене, – Нецис сощурился, разглядывая кусты, – сколько расчищенная тропа за ней. Без дороги по Великому Лесу очень тяжело идти. К воротам обычно ведут хорошие тропы… норси тоже не любят протискиваться по моховым зарослям. Но если тропы для нас закроются, я попробую пройти сквозь стену. Очень печально, Гвиса, что ты лишён способности к некой магии…

– Помню, – нахмурился Речник. – И Флона её лишена.

Лопатки Алсага странно задрожали, и Фрисс потянулся к его уху. Нецис удержал его руку и кивнул на вытоптанный клок поля у самой «стены». Куманов там не было – кто-то не прогнал их вовремя, и они съели траву до корней и изрыли землю, и теперь это пастбище пустовало.

Рыжая летучая мышь выбралась из-за пазухи Речника и неумело приземлилась на панцирь Двухвостки. Нецис, опасливо оглянувшись, коснулся её крыла.

– Благодарю, о Ксарна, – Арраск легко спрыгнул на дорогу. Золотистое свечение вокруг него потускнело при ярком солнце, но тень у эльфа так и не появилась.

– И тебе я благодарен, о Гвиса, – он прижал руку к груди и отступил на несколько шагов. – Это хорошее место. Едва ли мы успеем встретиться ещё раз, хоть мне и хотелось бы взглянуть на новую крепость Ноллорта – и мы к ней рано или поздно выйдем. Да не оставит вас Куэсальцин, владыка пламени, зажигающий огонь в крови живых! Что бы вы ни увидели – не бойтесь…

Земля дрогнула ещё раз, так, что качнулся плотно переплетённый кустарник, потом ещё и ещё раз. Горячий ветер взметнулся над полем, и Фрисс услышал тяжкий гул и шипение. Земля на пустом пастбище медленно расступалась, плавясь и вздуваясь пузырями, вверх взметнулся фонтан раскалённых брызг. Трещины поползли к дороге, и свет, идущий от них, из красного медленно превращался в серебристый. Флона всхрапнула и попятилась от сильного жара.

– Киу ну нэи лааш! – Арраск повернулся к путникам и вскинул руку в прощальном жесте. Трещина раскрылась прямо под его ногами – он не дрогнул, только радостно улыбнулся и скрестил руки на груди. Белое пламя взлетело высоко – даже зелёные листья вмиг почернели и скукожились – и Фрисс прикрыл глаза рукой. А в следующее мгновение земля уже смыкалась, гудя и содрогаясь, и серебряный свет тускнел.

– Хвала богам, что в город они вошли не вдвоём, – поёжился Некромант, убирая ладони с морды Двухвостки. – Но очень печально, что Альнаи так приняли наверху. Единственная надежда – что он не обозлился… и тот, кто с ним, не захочет вступиться.

– Им бы идти с нами, – вздохнул Речник. – Тогда наша затея не выглядела бы чистым безумием.

====== Часть 9 ======

Глава 24. Имлегьин

Ветер над заледеневшей равниной не стихал ни на миг, налетая то с востока, то с запада, – ему просторно было в широкой долине меж Хельскими Горами и зубчатой каменной стеной Кеула. Двойной полог закрывал повозку от ледяного дыхания, но огонёк жирника чувствовал ветер – и метался, норовя погаснуть. На дне чаши с жиром едва виднелся осколок серого кварца – «дымный камень», то, что должно было защитить путников надёжнее, чем лучники на крыше.

Речник Яцек отнял руки от огня, медленно стянул рукавицы и натёр пальцы жиром. Его кожа красна была от солмикской мази. Кесса покосилась на свои ладони – охра въелась в них намертво, размыла линии давней раскраски.

– Мы стали совсем как солмики, – тихо хмыкнула она. – Река не узнает нас.

Хагван, казалось, дремал на дальней лежанке, укутавшись в шкуры – но на слово «Река» он вскинул голову и прижал к груди костяной колчан с огненными стрелами. Что олданец пробормотал, Кесса не расслышала, но пальцы его дрожали.

Повозка скрипнула полозьями и замерла, и несколько мгновений путники, похватавшие оружие, прислушивались к тишине. Затем завеса у двери отошла в сторону, и в повозку заглянул Анкалин. Солмик был спокоен.

– Кигиджала нюхает ветер, – сказал он. – Медленно идёт, не любит этот путь.

– Она умная, – вздохнул Речник Яцек, поднимаясь с лежанки. – Помочь тебе?

– Не надо, – покачал головой северянин. – Я хотел сказать – никого там нет, не бойтесь.

Кигиджала – огромный грузный хийкиммиг – призывно рыкнула и рванула повозку на себя, сани проползли пару шагов и остановились. Анкалин поспешно вышел, Кесса услышала его успокаивающий голос и тихий шелест снега под полозьями. Повозка ехала дальше, прямо на север.

– Каримас милосердный, на чём я только сплю… – пробормотал Хагван, покосившись на грубую решётку из рыбьих костей. Она делила повозку надвое, и за ней, в темноте и холоде, громоздились, приподнимая навес, добела выскобленные черепа. Кесса не бралась пересчитать, сколько их тут, но от их тяжести прогибался каркас повозки, и даже могучий хийкиммиг не мог лететь стрелой с таким грузом за плечами. Целая повозка черепов… всё, что накопилось на окраине геджатаа, обычная дань, которую солмики платили демонам льда. Шкуры, на которых лежал Хагван, постелены были вдоль решётки, не дающей черепам рассыпаться. В повозке было не так много места для ездоков – и то, чтобы взять южан с собой, Анкалин оставил двоих соплеменников в городе и поехал один…

– Хагван, дай поесть, – попросил Речник, и олданец запустил руку под настил, в холодную нишу. Извлечённый наружу рыбий пузырь, набитый жиром, он отряхнул от снега и отдал Яцеку. Жёлтая кошка, устроившаяся у огня, тут же навострила уши и обнюхала еду, но не притронулась к ней.

– Речник Яцек, – Кесса тронула Речника за плечо, – ведь Праздник Крыс уже скоро, а мы едем на север… Где же мы встретим его?

Яцек смерил её долгим сумрачным взглядом и криво усмехнулся.

– Если нам просто повезёт, Чёрная Речница, то в долине Имлегьин, если повезёт неслыханно – в гостевых покоях Владыки Льда… а если удача не с нами – на реках Кигээла, – он замолчал и поднёс ко рту размятый комок жира и мяса. Речница мигнула.

– У солмиков всё равно нет кислухи, – ткнул её в бок Хагван. – Совсем нет, ни для них, ни для нас! Как они тут живут, прокляни меня Река?!

Снова повисло молчание, прерываемое лишь громким фырканьем хийкиммига. Кигиджала совсем не торопилась, что-то тревожило её, и она то и дело останавливалась и принюхивалась к холодному ветру. Вдали провыла гуделка, и Анкалин ответил на жалобный вопль протяжным воем своей костяной пластины. Хагван покосился на раковину-рог – его так и тянуло вступить в перекличку.

Яцек Сульга был молчалив и невесел, иногда выходил и подсаживался к Анкалину, расспрашивал его о чём-то. Солмик отвечал коротко, часто качал головой и пожимал плечами. Он, как показалось Кессе, вообще был неразговорчив – и крайне удивлён тем, что к нему навязались гости с юга. Иногда Речнице думалось, что он их боится.

Речник вернул Хагвану полупустой пузырь с жиром, опустился на шкуры и задумался о чём-то, глядя на огонь. Кесса вновь протянула руку к его плечу.

– Речник Яцек, мы скоро будем в Имлегьине – но с кем мы там будем говорить? Там у демонов лагерь или сторожевая башня? Или они только приходят туда, спускаясь с гор? Как ты узнаешь, кто из них – посланник Хилменахара?

Ветер с яростью налетел на повозку, откинул костяные крюки и засыпал все лежанки снежной крупой. Речница с воплем досады попыталась свести разошедшиеся шкуры, тяжёлые, как дощатые стены, но сил ей не хватило.

– Владыка Льда, – Речник Яцек накинул крюки на петли, и разрыв в пологе закрылся. – Не называй его по имени в этих землях.

Кесса виновато вздохнула и поёжилась – слабый огонёк жирника не погас, но нелегко ему было вновь наполнить теплом промёрзшую повозку.

– Солмики сходятся в том, что мы должны искать сильнейшего демона – Амарока, – спокойно продолжил Речник, отряхивая настил от снега. – Он приходит с отрядом, когда видит черепа. Анкалин каждый раз стремится уехать очень быстро, чтобы не видеть Амарока, но видел его много раз – на своё счастье, издалека. Это огромный демон, зверь в ледяной шубе, все остальные Хелигнэй его боятся. С ним мы и будем говорить, а если он согласится отвести нас к Владыке Льда – то поговорим с Владыкой.

– Совсем как в легендах… – прошептала Кесса, не обращая внимания на хмурый взгляд Яцека. – Вот это да…

Тихий свист послышался издалека, и Речник привстал, подбирая копьё. Мгновение спустя под оглушительное шипение полог колыхнулся, и ветер ударил Кессе в лицо, вывернув наизнанку придверную завесу. Снаружи послышался изумлённый крик Анкалина. Речница сжала пальцы в кулак, глядя на качающийся полог. «Что за напасть?!»

В щель между завесами заглянул Анкалин. Удивление так и застыло на его лице, и он был чем-то смущён.

– Выгляните сюда, воины Реки, – тихо сказал он и скрылся.

– Сидите тихо, – велел Яцек, выбираясь из повозки. Хагван и Кесса, переглянувшись, подползли к завесе и выглянули наружу. Олданец сжал в руке копьё, Койя взлетела на плечо к Речнице и навострила уши, едва заметно дёргая хвостом.

Перед повозкой и пригнувшимся к земле хийкиммигом висел в полулокте над снегом огромный серебристый корабль. Кесса видела только один его бок, сверкающий пластинами рилкара, и край изогнутого крыла. Кромка его казалась острой, как нож.

У корабля, по щиколотку в рыхлом снегу, стоял сармат в белом скафандре и смотрел, как Речник Яцек подходит к нему.

– Я Гвальвен со станции «Элуа», – сказал он, наклонив голову. – Ты – Яцек Сульга, посланник Великой Реки, один из трёх посланников на севере?

Яцек кивнул. Кесса подползла ещё ближе, дрожа от любопытства. Судя по голосу, сармат был чем-то встревожен – но не зол.

– Да, это я, – спокойно ответил Речник. – Чего ты хочешь, Гвальвен со станции «Элуа»?

– Я знаю, что вы спасли Модженса, – сказал сармат; он пытался выровнять дыхание, но получалось плохо – слишком он был взволнован. – Он сказал мне о вас и ваших намерениях. Возможно, я, или Модженс, или мы оба что-то поняли не так… он утверждал, что вы ищете встречи с ледяными демонами… хотите вести с ними переговоры?

– Он не ошибся, – ответил Яцек. Глаза сармата сузились.

– Я не хочу быть неблагодарным, – сказал он, медленно подбирая слова. – Модженс – мой друг. Вас, видимо, не предупредили, но это не удивляет. Знорки очень неосторожны… Вы должны повернуть назад. Эти существа неспособны к переговорам. Их способность к речи не должна вас обманывать. Они умеют только драться или бежать. Там, где вы хотите найти их, они не побегут. Поворачивайте!

Хагван вздрогнул всем телом и прижался к боку Речницы. Кесса впилась зубами в рукав – её трясло. Речник Яцек чуть поднял голову и встретил взгляд сармата – и усмехнулся.

– Так выглядит благодарность на станции «Элуа»? – негромко спросил он. – Ты угрожаешь нам?

Гвальвен качнул головой.

– Я никого не трону. Исполняя своё намерение, вы неминуемо и бессмысленно погибнете. Я этого не хочу… и я прошу вас повернуть.

На мгновение Кесса встретилась взглядом с озадаченным Анкалином. Солмик крутил головой, глядя то на корабль, то на повозку и улёгшегося в снег хийкиммига и часто моргал.

– Что с Анкалином? – еле слышно спросил Хагван.

– Он не понимает их слов, – прошептала Кесса. – Это не его язык.

Речник Яцек пожал плечами и поднял руку. Его палец упёрся в одну из нашивок на груди сармата, и тот удивлённо мигнул.

– У тебя знак ликвидатора? – Яцек убрал руку и шагнул назад. – Если одна из подстанций однажды расплавится и зальёт всё кипящим накопителем – ты полетишь туда. И тогда человек преградит тебе путь и скажет: «Поворачивай, там горячо – обожжёшься!» Что ты ответишь ему, Гвальвен со станции «Элуа»?

Не дожидаясь ответа, он отвернулся и направился к повозке. Хийкиммиг зарычал, почувствовав хлопок по загривку, Анкалин растерянно взглянул на Речника.

– Трогай! – отрывисто сказал Яцек, забираясь в повозку. Хагван и Кесса шарахнулись от края. Полозья заскрежетали по льду, смахивая рыхлый снежный покров. Крыло сарматского корабля в последний раз мелькнуло сквозь щель в пологе – и пропало.

Кесса прижала ладонь ко рту, со страхом глядя на Речника. Он тяжело опустился на шкуры и смерил спутников хмурым взглядом.

– Речник Яцек… – прошептала Кесса. – Почему…

– Мы едем в Имлегьин, – процедил Речник, – и если приказ Короля Реки будет нарушен, то не по слову сармата. Когда им было дело до наших бед?!

Он лёг на шкуры и повернулся спиной к огню. Кесса судорожно вздохнула. Ей было очень холодно и очень жутко.

Ледяные вершины, как многогранные стеклянные шпили, сверкали в небе над долиной, и от их блеска было больно глазам. Кесса из-под рукавицы смотрела на горы и видела еле заметный снежный «мех» – как будто белая трава поднималась на камнях и качалась на ветру. Тени мелькали над вершинами.

– Страна льда, – шептала Речница, утирая слезящиеся глаза и снова поднимая взгляд к небывалым «лесам» из снега и инея. – Из самих старых сказаний…

– Каримас милосердный, – пробормотал Хагван, не выпуская из рук копьё. Жирник чадил за его спиной, из-за распахнутой дверной завесы в лицо дышали ледяные горы. Кигиджала, вздыбив шерсть на загривке, медленно брела по серому льду – а может, камню. Ветер подмёл с него снег, и равнина у подножья Гор Кеула стала ещё мрачнее. Чёрные валуны лежали на её краю – дырявая «стена», ненадёжная защита.

– Едва ли здесь властен Каримас, – тихо сказал Речник Яцек. – Если тут и росли когда-то деревья, даже земля об этом не помнит.

Хагван недоверчиво посмотрел на него и поёжился.

– Агай! – послышалось снаружи. Анкалин спрыгнул на лёд и жестом позвал путников за собой. Кигиджала негромко зарычала, скаля клыки на заснеженные вершины. Койя, прижав уши, спряталась за пазухой у Речницы и зашипела оттуда.

– Они тут живут, Койя. Ничего не поделаешь, – прошептала Кесса. – Пойдём, поможем Анкалину. Долго ему носить эти черепа…

Солмик и Речник вдвоём разворачивали полог, раскрывали огромный костяной короб. Кесса сунулась к ним, но Яцек отвёл её в сторону.

– Даже Таурт не поможет твоему сыну, если ты будешь таскать повозки, – хмуро промолвил он. – Стой тут. Эти кости обойдутся без лишнего почёта.

Он подозвал Хагвана, и они втроём налегли на изогнутые костяные зубцы, торчащие из-под повозки. Костяной каркас заскрипел – и наклонился, задним краем коснувшись льда. Черепа с громким стуком покатились на лёд. Хийкиммиг протащил повозку ещё десять шагов, Анкалин поддел копьём последний застрявший череп и с облегчённым вздохом вновь налёг на зубец. Медленно, со скрежетом повозка выпрямилась. Черепа, раскатившиеся по серому льду, молча глазели на живых.

– Вот тут, у чёрных камней, я поставлю повозку, – сказал Анкалин, подгоняя хийкиммига. – У самых костей, у тропы Амарока. Он скоро тут будет, и ты его увидишь.

Он зябко поёжился, переглянулся со зверем и снова посмотрел на Речника.

– Вождь Торнат сказал, что вы – гости солмиков, а тут вы – мои гости. Искать Амарока – искать смерть, я так сказал, но… Я буду тут, в повозке, среди вас, мой лук и мои копья будут тут – если можно вас защитить, я это сделаю.

Яцек нахмурился, и Кесса невольно вздрогнула.

– Не нужно, Анкалин, – покачал головой он. – Если тебе страшно, можешь уйти. Нам нужны будут огонь, еда и укрытие, больше ничего.

– Уйти? – нахмурился и солмик. – Как ты одолеешь Амарока?

– Я не намерен никого одолевать, и пришёл я сюда не драться, – ровным голосом ответил Яцек. – Уезжай, Анкалин. Возвращайся утром – если мы всё ещё будем тут, ты увезёшь нас в Элуатаа.

– У-ух, Праматерь Макега! – солмик покачал головой. – Возьми, воин Яцек.

Он протянул Речнику гуделку.

– Охотники ловят хийкиммигов на западе, там их становье, – сказал Анкалин. – Я поеду туда. Если закричит гуделка в Имлегьине, мы возьмём огненные стрелы и придём сюда. Если утро настанет, а гуделка будет молчать, я приеду один. Жгите огонь, но пусть Амарок его не видит!

Речник бережно прижал костяную пластину к груди и протянул её Хагвану. Герольд покосился на гуделку и замотал головой.

– Анкалин, мне не надо – мне есть во что дудеть, – сказал он, отстёгивая от пояса рог. – Твои охотники прекрасно всё услышат.

– Я слышал твою гуделку, – кивнул солмик. – Пусть так, пусть так. Вот вам еда, огонь и жилище – хватит на много дней.

Он указал на повозку. Гуделка снова исчезла под его накидкой. Он деловито снимал с хийкиммига упряжь. Кигиджала встряхнулась и тихо зарычала, солмик погладил её по загривку.

– Ты забыл припасы, – окликнул северянина Речник. – И шкуру возьми, вдруг поднимется ветер.

Он вручил солмику тяжёлое белоснежное покрывало – шкуру хийкиммига – и потянулся за тюками с мясом.

– Я быстро доеду, а там большие запасы, – покачал головой Анкалин. – Хорошая шкура. Буду к утру, и её привезу тебе. Чиньян!

– Чиньян! – Старший Речник отступил, пропуская хийкиммига. Обманчиво неповоротливая Кигиджала на мгновение приникла к земле – и взлетела, перемахнув через валуны. Кесса глядела ей вслед, пока со снежной равниной не слилась и она, и укрытый белой шкурой седой на её спине.

– Идём, – сказал Яцек, тронув Речницу за плечо. – Надо разжечь огонь.

Жирник разгорался неохотно. Холод наполнил повозку, и мех подёрнулся инеем. Кесса выглянула наружу. Нет, ей не показалось – с каждым мгновением становилось холоднее, а небо темнело. Что-то тёмное клубилось над дальними вершинами, медленно сползая в долину.

– Боги, боги, вот это дела… – пробормотал Хагван, копаясь в тюках. – Тут что, только один доспех был? А как я пойду к демонам?

Речник Яцек, расправляя жёсткие рукава хуллаковой брони, услышал его не сразу – а когда услышал, Хагван под его взглядом уронил тюк и втянул голову в плечи.

– Ты к ним не пойдёшь, – сказал Яцек, и голос его был холоднее льдов Кеула. – Ты и Кесса – вы шагу отсюда не ступите, пока я не позову и сам не откину для вас полог. Сидите здесь тихо, следите, чтобы огонь не гас ни на миг.

– Речник Яцек! – вскинулась Кесса, и кошка, вывалившись из-под её накидки, хрипло мяукнула, глядя на Речника. – Но я…

– Ты сделаешь так, как я сказал, – он посмотрел на неё в упор. – Только тебя там не хватало.

– Мряу?! – Койя вскинула хвост, окутываясь жёлтыми искрами. – Мря-а-ау!

Она оттолкнулась от настила и взлетела к Яцеку на плечо. Её шерсть стояла дыбом.

– А ну брысь! – Яцек смахнул пустынную кошку обратно на шкуры – да так, что она шмякнулась набок, неловко вытянув лапы.

– Речник Яцек! – Кесса подхватила Койю на руки, испуганно ощупывая её бок. Кошка извернулась и повисла в её объятиях, неотрывно глядя на Старшего Речника.

– Мря-ау! Мя? Мя? Мряу!

– Койя, что ты? Больно тебе? – Кесса гладила сегона, пытаясь его успокоить. Яцек молчал, стоя у прохода в пологе. Костяные крюки уже сняты были с петель, но Речник медлил шагнуть за порог.

– Солмики правы, – тихо сказал он. – Мы все не в своём уме. И всё же я сделаю то, для чего Астанен прислал меня сюда. Следите за огнём!

Он спрыгнул с края повозки, и полог опустился за ним. Койя с хриплым воплем метнулась следом – и снова шмякнулась на шкуры, налетев на невидимую преграду.

– Ах ты ж, жри меня Имлег! – Хагван ударил кулаком по ближайшей завесе – она не шелохнулась, а он охнул и прижал руку к груди. – Кесса, он нас под щит запихал! Гляди, тут же везде воздушные стены!

Кесса вытянула руку. Невидимая стена была под её ладонью – вдоль шкур полога, между Речницей и всеми путями наружу.

– Нуску Лучистый… – выдохнула она, плюхаясь на шкуры у чадящего жирника. – Вот это да…