Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 60 страниц)

– Ну-у… Ты ведь всё равно остаёшься Чёрной Речницей, верно? – опасливо покосился на неё Хагван. – Король ведь сказал, что будет ждать, когда ты вернёшься… и тебе просто дадут несколько лет передышки…

– Астанен – добрый Король, – буркнула Речница, наклоняясь над столом, чтобы Хагван не видел её лица. Ей было очень досадно.

За месяцы, проведённые в пути, Кесса успела уже забыть ярость красного солнца над Рекой – и теперь изнемогала от жары, вспоминая недавний поход в страну Кеснек. Там, как ей теперь казалось, было куда прохладнее!

Изнемогали все – и все, кто мог, к полудню забивались под каменные крыши Замка, Храма или собственных пещер, и берег вымирал до вечера. Только пустынная кошка бодро гонялась за комком пыли, найденным во дворе, и вертела ушами во все стороны, готовая мчаться куда угодно. Её ужас – долины, покрытые льдом, на много дней пути вокруг, и обжигающе-холодный ветер, от которого немели уши и крылья – остался позади, а здесь, на Реке, всё было ей привычно. Обычные месяцы засухи – жара и никаких дождей… зато огромнейший из ручьёв – на расстоянии одного взмаха крыльев. Койя, как думала Речница, глядя на её возню, была самым довольным существом в этом Замке, а может, и в этой стране.

– Ты к домашним не полетишь? Я бы подвезла – нам по пути, – вздохнула Кесса.

– Нет, я сразу на восток, – покачал головой Хагван, гладя рукоять новенького меча. Меч – обычный стеклянный клинок – он получил только вчера, на второй день после возвращения, и гордости его не было предела. Рог герольда, впрочем, у него не отобрали – подавать сигналы он умел, а мало ли что случится в иссохшей, окутанной дымом степи… Ходили скверные слухи о демонах и людях с золотыми глазами, копошащихся вдоль восточной границы. Драконьи патрули кружили над берегом, отпугивая соглядатаев-полуденников, и пока ещё граница не была нарушена… хотя – кто знает, что творится сейчас на востоке?!

Звон большого гонга на крыльце Замка разорвал тишину, и все, кто был в столовой, оглянулись на дверь. За звоном послышался рёв множества драконов, и Хагван встрепенулся, подбирая с лавки сброшенную стёганку. Подумать страшно было о том, каково в такую жару носить войлочный доспех – Кесса даже куртку сняла и таскала на плече с тех пор, как добралась до Замка – но другой брони Астанен Хагвану дать не мог.

– Твой отряд? – зашевелилась и Речница. – Пойдём посмотрим?

Койя, бросив клубок пыли, замерла на месте, навострила уши и жёлтой молнией метнулась на плечо к Кессе. Кошка громко шипела, вздыбив шерсть. Речница сжала пальцы в кулак – ей давно было не по себе, но сейчас её как ледяной водой окатило.

– Что-то там неладно, – поёжился Хагван, поправляя перевязь. – Потом сходим, как протрубят сбор. Может, случилось что…

Рог взревел над Замком, и герольд, подпрыгнув на месте, выскочил за дверь. Кесса кинулась было следом, но застряла меж столом и лавкой – там слишком тесно было для её странно огрузневшего тела… Потирая живот, она со вздохом опустилась обратно. Внутри что-то испуганно дёрнулось. Кесса облокотилась на стол, выравнивая дыхание. Всё-таки Астанен – мудрый Король… какой из неё сейчас воин?!

– Ваак, Чёрная Речница, – на стол опустилась тяжёлая рука. – Нездоровится?

– Ваак, – вяло отозвалась Кесса, поднимая настороженный взгляд. У лавки стоял Келлаг, и броня, надетая поверх мантии чародея, была покрыта хлопьями сажи и въедливой степной пылью. Келлаг сел за стол, рассеянным взглядом выискивая служителя. Морнкхо вернулся недавно из посольства, но был неразговорчив и очень редко выползал из кухни, и служители тоже отмалчивались, но еду разносили проворно, хоть и была она теперь однообразна.

– Прокляни меня Река, – поморщился маг, заглядывая в маленький кувшин. – В Замке больше не осталось кислухи?!

Он плеснул в чашу отвар Орлиса и снова поморщился, поднеся её ко рту.

– Я слышал о Яцеке. Скверная история… вам с этим ополченцем вообще повезло, что вы уцелели. Задания Короля Астанена чем дальше, тем безумнее… Куда тебя сейчас отправляют?

– Домой, – буркнула Речница, пряча глаза. – Охранять и защищать мирных жителей Фейра.

«Если Речница Сигюн не убьёт меня раньше,» – угрюмо подумала Кесса. Если чародей Келлаг знает, что стало с Речником Яцеком, то и Сигюн уже всё рассказали… а может, она уже видела два расколотых меча – сейчас они лежали в Храме, осыпанные сухими лепестками Хумы.

– Домой? – покачал головой Келлаг, внимательно глядя на Речницу. – Король погорячился. Отправлять на участок единственного Чёрного Речника…

– Так приказал Король, – хмуро отозвалась Кесса.

Зеркало Призраков глухо звякнуло, зацепив стол многочисленными подвесками. Келлаг вздрогнул и впился взглядом в древний медальон. Сейчас Зеркало ничего не показывало – стеклянную гладь словно пеплом припорошило.

– Рассказывают, ты была у сарматов, и они тебя приняли, как сородича, – осторожно сказал чародей. – Я слышал даже, что демонов, напавших на тебя, сразило Старое Оружие…

Кесса покачала головой.

– Очень много россказней, чародей Келлаг.

Во взгляде мага ей мерещилось что-то настороженно-цепкое, выжидающее. Койя смотрела на него, прижав уши и подёргивая хвостом.

– Я говорил Астанену, что пришло время обратиться к сарматам, – вполголоса сказал Келлаг, оглянувшись на обедающих Речников. – Без Старого Оружия мы не устоим. Но он боится… я знаю, с ними непросто поладить. Но ведь и мы не так уж глупы… ты владеешь вещами старого мира, Кесса. Может, ты слышала что-нибудь о Старом Оружии? Оно ведь в родстве с Лучевой Магией…

– Это знают лишь сарматы, – покачала головой Речница. – Если бы его нужно было применить, они давно это сделали бы. Чародей Келлаг, ты видел в полёте небесную рыбу? Тут говорят, что она пропала, и давно…

– Небесная рыба? – пожал плечами Келлаг. – Не знаю, я давно не был в верховьях. Там, на востоке, магам хватает работы… а теперь, похоже, работать придётся за двоих. Драконов нельзя больше выпускать под полуденное солнце. Тзангол и до них добрался…

– Что с ними?! – вскрикнула Кесса. Койя зашипела, пригибаясь к её плечу. Келлаг смерил кошку холодным взглядом.

– Свары на ровном месте, беспричинная злоба и грубость, – поморщился он. – Уже были плевки огнём друг в друга, теперь один другому чуть глотку не разорвал. Канфен думает перейти на одиночные вылеты, но седоки уже опасаются за свою жизнь. Последнее слово за Королём, но я бы их в небо не выпускал, пока не дойдёт до настоящих сражений. Иного ждать не следовало, всё же в драконьей крови многовато огня… сарматам проще – их корабли из железа, а не из чешуи и жара.

– Там тоже есть огонь, – пробормотала Речница, разглядывая дно опустевшей миски. Чародей, осушив последнюю чашу, вспомнил что-то и криво усмехнулся.

– Халан где-то летает, застать его сложно – и всё-таки я его видел мельком на берегах Дзельты. Он говорит, что сарматам тоже не чужды тревоги этого года. Говорят, Тзангол объявил награду за их головы – и отдельную плату тому, кто доставит ему живым некоего Гедимина Кета. Будь я сарматом, уже готовил бы вооружённые корабли. Всегда о них говорили, как о народе, жестоко мстящем и за нападения, и за угрозы…

Он пожал плечами.

– Наверное, всё со временем портится, и легенды о мощи сарматов – только легенды. Хотел бы я знать, что думает сейчас Гедимин. Если он вправду убил бессмертного демона – возможно, корабли сейчас уже готовятся к вылету.

– Гедимин знает, что ему делать, – нахмурилась Речница. – Сарматы не ходят по берегам, собирая слухи. Король Астанен говорил – мы должны удержать их от войны, а не натравить на Тзангола. Хорошо, если они пропустят угрозы мимо ушей.

Келлаг негромко хмыкнул и поднялся с лавки. Пепел посыпался с его мантии.

– Вылетаешь на рассвете, Чёрная Речница? Я буду в Замке. Если что случится – найди меня. Сейчас ты не в отряде Белых Речников, но я, как наставник, не брошу тебя без помощи…

====== Часть 12 ======

Глава 31. Утакасо

Небо окрасилось тёмным свинцом, и лишь в небольшой просвет прямо над стремниной светил последний золотой луч, а вокруг клубились тучи, наползая друг на друга. Что-то ворочалось за ними, поудобнее укладываясь на макушках деревьев, и порой Фриссу казалось, что из облаков свисают спутанные щупальца.

«Да тут отовсюду торчат щупальца…» – досадливо поморщился Речник, смахнул с затылка упавшую с ветки медузу и пинком отправил её за борт. Вторая канзиса побулькивала в кармане – оттуда выглядывали слизистые нити. Выкинув её следом за первой, Фрисс зацепился шестом за ближайший корень и загнал плот глубоко в тень ветвей.

Берег здесь был топким, его линию давно размыло, и плот скользил теперь вдоль стены деревьев, не цепляясь ни за дно, ни за коряги. Меж корней плескалась вода – Икеви понемногу подтапливала лес, но до настоящего разлива было ещё далеко – несколько месяцев непрерывных дождей… а сейчас в Великом Лесу стояла сушь, и вода редких ливней высыхала так же быстро, как и проливалась.

Последний просвет закрылся, радостно взвыл над просторным открытым руслом ветер, и молния распорола небо надвое с оглушительным грохотом – так, что Двухвостка, испуганно фыркнув, легла на брюхо, а Алсаг полез под край её панциря. Фрисс, поправив край навеса, спрятался под ним – и мгновение спустя справа выросла дрожащая и грохочущая стена воды. Плот скользил в тени ветвей, в отдалении от небесного водопада, но иногда сверху и на него проливались ручьи и реки. Нецис молча принял от Речника шест и подошёл к левому краю настила, предусмотрительно держась под навесом. Фрисс забрался на панцирь Двухвостки, распутал потрёпанную повязку на правой ладони и внимательно осмотрел руку.

В бинтах уже не было нужды – порез заживал медленно и неохотно, и всё-таки края сомкнулись, и кровить перестало. Фрисс потрогал свежий шрам и удивлённо хмыкнул. Возможно, кожа размокла под повязками… и всё-таки вокруг пореза расплылось отчётливое белесое пятно, и оно было холодным на ощупь.

– Та-а… Боюсь, это так и останется, Фрисс, – покачал головой Некромант. – Теперь мы с тобой до некоторой степени побратимы. Если это сильно тебя задевает…

– Нет, конечно, – нахмурился Речник. – Это для меня честь. Но жаль всё-таки, что дар Некромантии так не передаётся.

Дождь не прекращался. Что-то плескалось сверху, в облаках, как в тёплой речушке, и кольчатые щупальца задевали ветви. У дальнего берега Фрисс видел смутные отблески огня – кто-то развёл костерок на стоянке. Сейчас было немного желающих выйти в плавание – дни Мадживы шли своим чередом, и жители проводили их в рыбалке и гуляниях. А за стеной дождей уже проступали очертания Джинбазао, праздника плодов Чинпы – и Алсаг заранее укоризненно смотрел на Фрисса и морщил нос.

– Можно было бы и по лесу пойти, – Нецис задумчиво разглядывал сеть лиан, запутавшуюся между огромными стволами. – Но я обещал Тарикче вернуть плот – а из лесу он едва ли сам приплывёт домой.

– Ох ты… – Фрисс помрачнел. – Я и забыл, что дальше Улгуша мы не уплывём.

Он посмотрел на реку и тяжело вздохнул. Река Икеви, тёмно-багряная от лепестков Гхольмы, со всеми незнакомыми поворотами, омутами и мелями, всё же была приятнее, чем чаща Великого Леса. И медуз до её середины долетало меньше…

– Если боги нас не оставят, дальше Улгуша нам и незачем будет плыть, – в голосе Нециса не было ни капли уверенности. – До Хлимгуойны водный путь когда-то был, но сейчас я не возьмусь его искать – после такой-то засухи… Так какие у тебя намерения, Фрисс? Ни на том берегу, ни на этом мы не видели следов Мвесигвы. Будешь искать его в Улгуше или вернёшься к своим делам?

Речник спустился с панциря и посмотрел Некроманту в глаза.

– Его надо найти, Нецис. Хотя бы его. Если мне не вытравить эту заразу вовсе, то хотя бы одного поджигателя я отправлю в щупальца Тзангола. И если ты мог бы помочь…

Нецис в задумчивости смотрел на тёмную воду.

– Та-а, си-меннэль… Я бы рад помочь, Фрисс. Но если выслеживать Квайет я худо-бедно умею, то с живыми… С живыми всё труднее. Ты спросишь людей в Улгуше, и если этот человек не солгал в Мвакидживе – а с кипящей кровью и выжженным разумом трудно убедительно соврать – ты найдёшь дом Мвесигвы… и если ему хватило смелости вернуться, то найдёшь и его. Там считают его мирным торговцем – и он ранен, ранен в Мвакидживе… у меня есть опасения, Фрисс, что мы увидим, как из гавани Улгуша отплывают полные плоты воинов и плывут к Мвакидживе. С поджигателя станется стравить города…

Фрисс поморщился.

– Да уж, станется… Но тут ему не преуспеть – они увидят пожарище Мвакидживе. Их разум не выжжен, и они будут смотреть и слушать… и, когда они вернутся, Мвесигва дня не проживёт. Он ранен, отравлен, потерял наставника… ему сейчас не до хитростей. Как думаешь, кто из них добывал огненную жижу? Откуда её вообще берут?

– Делают, как правило, – пожал плечами Нецис. – Состав там несложный, а что много алхимиков на нём подорвалось… навряд ли уачедзи испугаются такой ерунды. Нужна слюна Скарса, и какое-нибудь горючее масло, и базальтовая или гранитная ступка… и два-три дня времени.

Фрисс потрогал Некроманта за руку – тот провалился в воспоминания, а у Речника ещё остались вопросы. Вздрогнув, Нецис удивлённо посмотрел на него.

– Я забыл о яде Войкса, – вздохнул он сокрушённо. – Разбавить слюну, чтобы не полыхнула раньше времени. Каменная ступка и каменный пест, и тёмная комната без окон. Это зелье готовится на ощупь. Ему не нужен сильный свет, чтобы разгореться – довольно лун или даже звёздного неба.

– Несложный состав, говоришь? – хмыкнул Речник. – Не знаю… Где вообще можно добыть слюну Скарса и при этом не потерять голову? Ну, кроме Кюски?

Нецис едва заметно усмехнулся – «Кюска» и ему была памятна.

– Скарса найти проще, чем ты думаешь, Фрисс. Тут иногда находят одного или двух… точнее, они сами кого-нибудь находят. Со времён Волны тут много кто остался, да и без Волны… Злонамеренных Скарсов тут меньше, чем злонамеренных Инальтеков, но найти можно. Однако, сохранность головы при этом сомнительна… У Тзангола в союзниках точно есть Скарсы, Фрисс. И вот они не будут сопротивляться, если у них возьмут немного слюны для дел Тзангола. Чем ловить тут полубезумных демонов, проще было тому торговцу с побережья привезти запас слюны в Улгуш. Любопытно, сколько ещё осталось у Мвесигвы… Не так много, если судить по невредимому лесу.

– Зачем ему жечь лес?! – пожал плечами Речник. – Так он сам сгорит, а до городов когда ещё пожар дойдёт… рек тут много, дожди частые. Может, пробирается уже к какому-нибудь другому посёлку…

Он огляделся, но ни за стеной папоротников, ни за небесным водопадом ничего не полыхало и не дымилось. Навес над головой Речника уже прогнулся под тяжестью набранной воды, и Фрисс поддел рукой днище «чаши», выливая лишнее в реку.

– Мерртвяки… – устало пробормотал во сне Алсаг и дёрнул хвостом. – Меррзкие тварри…

Когда стена леса расступилась в очередной раз, и за бесчисленными стволами огромного Арлакса показались багровые паруса норских кораблей, Фрисс ожидал увидеть тростниковые причалы на шатких сваях и болотистый берег, по колено залитый чёрной водой. И теперь он с изумлением смотрел на пирсы из чёрного базальта, высокую набережную, замощённую каменными плитами, меж которых не пробилась ещё ни одна травинка, и шестигранные башни, нависающие над заливом. На одну из башен Арлакс положил тяжеленную ветку, но древняя кладка выдержала, а дерево причудливо изогнулось, повторяя очертания крыши. Здесь была когда-то стена – сейчас от неё осталась тёмно-серая арка ворот – громадная змеиная голова с искусно вырезанной чешуёй и глазницами-нишами в форме черепов. Вокруг древней арки теснились палатки – четыре жерди под лиственным навесом – поставленные одна к одной, а между ними извивались узкие тропки. Чуть в стороне от навесов и толкотни под ними темнело каменное здание в два этажа, с широкими воротами и полустёсанными барельефами с двух сторон от них. У ворот толпились тяжело нагруженные болотные ящеры и их погонщики, а за ними присматривали городские стражники в броне, укреплённой деревянными чешуями. Зазевавшись, Фрисс чуть не столкнулся с чужим кораблём.

– Эта гавань слишком велика для этих лодок, – вполголоса заметил Речник, привязывая плот к причалу. Белая крыса, протянувшая было лапу к канату, взглянула ему в лицо и шарахнулась назад, да так поспешно, что перекувыркнулась через голову. Опомнилась она быстро, но Фрисс успел уже причалить, и от смущённой крысы только отмахнулся с досадой.

– Но следят за её постройками неплохо, – отозвался Некромант, следя за Флоной. Причал возвышался над плотом на полтора локтя, и Двухвостка едва не опрокинула плот, когда привстала на задние лапы и закинула передние на камень. Алсаг в один прыжок перемахнул с её спины на каменный пирс и огляделся, шумно втягивая воздух. Гирлянды из лепестков Гхольмы ещё висели на всех выступающих частях домов, и сладковатый запах мвенги витал в воздухе. Кот чуял его, и усы его мелко дрожали.

– Еда, всякая еда! Много зелёной еды, много жёлтой еды! Горячая сурва, любая сурва! Микрины на палочке! Укка-укка, на что обмен?.. Чашка сурвы – всего за пригоршню лепестков! Еда, много всякой еды! – крысы-зазывалы у торговых шатров подпрыгивали от усердия, и от их верещания листья кровли едва заметно тряслись. Под навесом, где лежали тростниковые бочонки, было тихо, только шелестели и побрякивали фляжки и чашки, и с каждым звяком запах мвенги становился сильнее. У огромной хижины, отведённой для приезжих, была крыша, но не было стен – четыре древних каменных столба поддерживали навес, ворох разделительных столбиков валялся у каждого из них, но ничто не стояло на пути звуков и запахов, летящих со всех сторон. Не было и светильников, и за столбами, куда не дотягивался уличный свет, колыхался полумрак, в котором лениво копошились люди, крысы, болотные ящеры и существа неизвестной породы. Даже Двухвостка затерялась там, и никто не замечал её, лежащую в кольце разделительных столбиков и задумчиво жующую тростник. Фрисс украдкой пощупал её бок, запустив руку под панцирь. Двухвостка слегка отъелась с тех пор, как они выбрались из Джегимса, но всё равно Речнику казалось, что на Реке она была толще.

Никто не замечал и песчаного кота, с обиженной мордой лакающего воду из миски, и бледного Некроманта, распластавшегося на панцире Двухвостки. Стиснув зубы и зажмурившись, он изо всех сил сдерживал стоны. Полуденная вспышка расплющивала и размазывала его, выжигая кости и кипятя кровь, и сплетённая из листьев крыша никак не могла защитить его. Фрисс угрюмо рассматривал циновки под ногами и ждал, пока солнечный огонь оставит Некроманта в покое.

– Фррисс… – Алсаг тронул лапой его ногу, предусмотрительно втянув когти – за царапины на лодыжках Речник уже не раз хлопал его по ушам. Уши кота встали торчком, а взгляд устремился в шевелящуюся темноту.

– Чего тебе, Алсаг? – недовольно посмотрел на него Фрисс. – Ещё раз возьмёшь что-то в долг без моего ведома – расплатимся твоей шерстью. Той крысе она очень понравилась.

Хеск фыркнул и прикрыл лапой маленькую пролысину на груди. Отсутствие клока шерсти его очень огорчало, и он сердито косился на белую крысу у палатки с бочонками – между её ушей теперь красовался туго перевязанный пучок песчано-желтых волосков.

– Фррисс, посмотрри, там кррасные кошки, – Алсаг подтолкнул его носом в нужную сторону, и Речник удивлённо мигнул. Ему доводилось видеть лесных йиннэн – в основном ночью, в тени деревьев, издалека и очень недолго – и он узнал их сразу. Большие кошки сидели поодаль, сложив крылья, и в полумраке хижины их багровая шерсть казалась чёрной. Они держались в стороне от всех, но тут это никого не удивляло – каждый, кто огородил стоянку колышками, мог считать себя невидимым и неосязаемым, и одни лишь Призыватели мчались знакомиться к новоприбывшим родичам, остальным друг до друга не было дела. Йиннэн переговаривались вполголоса, но Фрисс не мог разобрать слов – вся хижина еле слышно гудела, как спрятавшийся в дупле пчелиный рой.

– Я пойду к ним? – кот вопросительно посмотрел на Речника. Тот нахмурился.

– Не попрошайничай, Алсаг. Это недостойно воина, – прошептал он. Кот громко фыркнул.

– Ну тебя, Фррисс…

Помахивая хвостом, он поднялся с места и скрылся в темноте.

– Та-а, си-меннэль… – донеслось со спины Двухвостки. – Очень необычно, Фрисс. Клан Шиэннейя нечасто заходит в города. Уверен, они здесь не просто так…

Фрисс подошёл к Нецису, протянул ему фляжку – после каждого полуденного припадка Некромант пил так, словно неделю бродил по пустыне.

– Уачедзи тут уже есть, – прошептал Речник. – Хорошо, что убийцы кошек сюда не добрались. Как ты, Нецис? Лучше?

– Да, полдень миновал, – Некромант осторожно поднялся с панциря и вытер мокрый лоб. – Зген не знает сострадания. Надеюсь, он найдёт Тзангола раньше, чем моя кровь окончательно выкипит. Мы говорили о том, кто куда пойдёт этим вечером, Фрисс. Надо купить припасов – у Хлимгуойны растения невкусные, а морить Флону голодом я бы не решился…

Речник кивнул. Двухвостка перестала жевать и приподняла голову, будто прислушиваясь.

– Разделимся. Я с Флоной пойду за едой и поищу лавку Мвесигвы – может, он уже там. А ты с Алсагом найдёшь родственников Тарикчи и вернёшь им плот. Присмотри, чтобы Алсаг лишнего не пил, он совсем уже меру потерял…

Из полумрака, пропахшего жареной рыбой, послышался сдавленный вопль. За ограду, едва не врезавшись в бок Флоны, влетел песчаный кот, фыркая и тряся головой. Красные кошки дружно зашипели ему вслед.

– Мрряф, мррау, – Алсаг ещё раз мотнул головой и сел, прижав уши к голове и трогая лапой нос. Вид у него был потрёпанный.

– Что случилось? – удивлённо мигнул Речник.

– Дикие лесные кошки, неучтивые и зловрредные, – фыркнул хеск, вылизывая лапу. – Сразу дрраться, теперрь нос болит…

– Тц-ц-ц, – поцокал языком Нецис, оглядываясь на красных кошек. Йиннэн, в свою очередь, покосились на него, их глаза ярко горели в темноте, и в них не было ни капли дружелюбия.

– Река моя Праматерь, – покачал головой Фрисс. – Непохоже на йиннэн, но эти отчего-то не в духе. Ты ничего лишнего не ляпнул им?

– Мрря, – мотнул головой кот-демон. – Попрробуй сам с ними сговорриться!

– Как хочешь, – пожал плечами Речник. – Сиди смирно, Алсаг. Скоро наговоришься – повезёшь Нециса к родственникам Тарикчи, там будут любители поболтать.

Фрисс под настороженным взглядом Алсага подошёл к лежбищу кошек и остановился у ограды. Вблизи Шиэннейя были не такими уж большими, куда меньше хесского кота, и даже йиннэн из степного клана Оремис были крупнее, и крылья у них были шире. «Остановили солнце в небе…» – покачал головой Речник, вспоминая давние рассказы. «Хотел бы я это видеть…»

– Силы и славы! – склонил голову Фрисс. – Я пришёл извиниться за Алсага. Он не хотел ничего плохого, но если он обидел вас – мне жаль.

Шиэннейя переглянулись. Кончики их хвостов едва заметно вздрагивали.

– Нет нужды в извинениях, стрранник, – отозвалась одна из красных кошек. – Мы хотим лишь немного покоя.

Фрисс кивнул и пошёл было назад, но остановился и вернулся к ограде. «Предупредить надо,» – подумал он, глядя на недовольных кошек.

– Тут есть скверные люди – уачедзи, – тихо сказал он. – Они поджигают чужие дома и убивают всё, что похоже на кошку. У них огненная кровь, а глаза желтеют к полудню. Двоих видели на днях в Мвакидживе, и один ушёл живым. Плохо будет, если кто-то из вас ему попадётся.

Уши всех йиннэн разом поднялись торчком. Все взгляды устремились на пришельца, и Речнику даже стало не по себе.

– Уачедзи-и? – протянула одна из них, шевеля хвостом. – Ты много знаешь, дрруг Некрроманта…

Фрисс озадаченно моргнул.

– Что вам до Нециса?! Я пришёл предупредить, дальше думайте сами, – нахмурился он и повернулся, чтобы уйти окончательно.

– Поврремени, о зноррк, от которрого пахнет ррекой, – голос йиннэн немного смягчился. – Мы не хотели сказать о твоём дрруге ничего плохого. Ты много знаешь, о зноррк, и ты лишён прредубеждений… Ты, веррно, из очень дальних крраёв?

– Так и есть, – кивнул Речник. – А вы тоже много знаете, Шиэннейя… Тзангол снова в мире живых, и солнце с каждым днём багровеет, а жара усиливается. Говорят, когда-то вы победили его, да так, что по сей день он ненавидит вас. Пора вернуть его туда, откуда вылез, но, похоже, больше некому…

Кошки снова переглянулись, одна из них поднялась с места, разминая крылья.

– Это дрревняя легенда, о зноррк, – хмуро сказала она. – Может быть, так и было, но никто уже ничего не помнит. Мы – миррный наррод, и хотим только, чтобы нас не тррогали. Но один из нас уже убит здесь, убит ни за что, и мы даже не можем сжечь его тело. Мы не можем спрравиться с дрряными зноррками, а ты говорришь о солнечном змее…

Кошка легла обратно. Фрисс растерянно смотрел на неё. Много вопросов вертелось у него на языке, но ни один он так и не задал.

– Та-а… кто-то осмелился напасть на Шиэннейя? – из темноты выглянул Нецис, лёгким движением руки оттесняя Фрисса от ограды. Уши кошек снова насторожились.

– Мирр неспокоен в последнее врремя, о Илрриэн, – негромко ответила одна из них. – И это кррайне печалит нас. Некоторрые существа необычайно злобны… а некоторрые – ошеломляюще огрраничены. Слышал ли ты о местном обычае, запррещающем прриближаться к мёрртвым телам? Из-за него наш сорродич лежит сейчас на грруде истлевающих тррупов, и его ррвут на части стеррвятники. Стрранным боком поворрачивается желание норрси уберречься от оскверрнения…

Нецис пристально посмотрел на Речника, тот прикусил язык. «Убийцы кошек… Чтоб мне стать зелёной крысой, если это не тот же Мвесигва!» – Фрисс окончательно помрачнел и шагнул в темноту. Мёртвую кошку уже не оживить, а вот выловить опасную тварь и защитить живых Речник ещё успеет.

– Я к вечеру вернусь, – тихо сказал Фрисс, тронув Некроманта за плечо. Тот кивнул, не оборачиваясь. Красная кошка перешла на тихое, едва слышное урчание, но Нецис, похоже, понимал каждое слово и время от времени задумчиво кивал.

…От пристани Улгуш показался Фриссу маленьким, но Двухвостка брела и брела по улице, широкой даже для её боков, а улица всё не кончалась. Речник вертел головой, пересчитывая каменные постройки – стены из чёрного базальта и гранитные подпорки для тростниковых строений то там, то там выступали из-за лиственных и травяных плетёнок. Их тщательно чистили от мха, и резные морды чудищ на углах давно стёрлись, оставив от себя небольшие неровности, но чёрный камень ещё был прочен. Выщербленные базальтовые плиты ложились под ноги, и тут мох и травы брали своё, въедаясь в трещины мостовых. Флона обнюхивала каждую кочку, но никак не могла найти травинку, пригодную для жевания, и приглядывалась к лиственным крышам. Речник время от времени подсовывал ей пучок тростника из запасов, привязанных к панцирю.

Пучки трав и листьев были подвешены к крышам на северной окраине Улгуша – с севера к хижинам примыкали обширные навесы, под которыми лежали горы срезанного тростника, ветвей и вывороченных из земли корней. Малая часть всего этого шла на корм ящерам-менхсинам, остальное употреблялось в дело. Двухвостка пожевала всё, что Фрисс дал ей на пробу, разочарованно фыркнула, не найдя листьев Чокры, укололась о недвижный побег плотоядного растения и снова примерилась к крыше. Речник положил «пятнистую» руку ей на нос и так держал, пока служители грузили на спину Двухвостки вороха травы.

– Пока она может есть – пусть ест, что растёт, – сказал, с трудом оторвав взгляд от белой рыбы на груди Речника, норси-торговец. – Когда начнёт ронять куски и пускать слюну, пусть ест хорошее сено. Она умная, много отравы не сжуёт.

Он долго рассматривал куски железной брони, вертел их в руках и стучал ими по мостовой, обнюхивал и чуть ли не облизывал, и служители, сгрудившись вокруг, щупали железки и сдавленно охали. Речник хмуро удивлялся про себя, что никто не пытается ощупать его самого, потыкать пальцем в амулет или сунуть руку в пасть Двухвостке. И всё же он купил сено, узнал, где купить человечьей еды… и где стоит лавка Мвесигвы Токангоме, торгующего плодами Мфенеси, а в урожайные дни – даже Чинпой.

Это была обычная хижина из ветвей и листьев, слегка кособокая, большая, построенная как будто в подражание древним нерсийским особнякам. С боков к ней лепились такие же большие пристройки с широкими дверями, и маленький караван – три менхсина с погонщиками – как раз прощался у дверей со служителями из лавки и отправлялся в лес. Полтора десятка норцев толпилось вокруг ящеров, ещё двое выглядывали из ворот. Из тёмных проёмов тянуло подкисшими плодами Мфенеси – где-то под навесами были ямы для заквашивания… Фрисс хмуро рассматривал служителей и караванщиков. Никто из них не светил глазами и не дымился, и уж точно никто не был похож на человека, утыканного стрелами, как Войкс – иглами.

– Хвала Укухласи! – кивнул Речник, спешиваясь и отдавая поводья ближайшему жителю. – Где мне найти Мвесигву Токангоме?

– Хвала! – южанин прикоснулся к амулету-рыбке на своей груди. – Укка-укка… Уважаемый Мвесигва уже неделю как уехал. Молодой Мвени сейчас в лавке, если ты по торговым делам – иди к нему.

– Хм… А мне он обещал, что будет в городе, – протянул Речник, оглядываясь на Двухвостку. Флона сердито фыркала на южан – их запах был ей знаком и неприятен с тех пор, как её с завязанной пастью перегоняли из Миджити в Джегимс.

Под тростниковой крышей лавки пахло лепестками Гхольмы, висели багряные праздничные гирлянды, и полумрак разгонял небольшой жёлтый церит, вставленный в скорлупу крупного ореха. Она висела над чистыми белёными циновками и плетёными сидениями, набитыми травой. Тот, кто сейчас заправлял под этой крышей – Мвени Токангоме – немногим отличался от тех, кто присматривал за складами, разве что был моложе и, как истинный огнепоклонник, красил волосы в багровый цвет. Он смотрел на мрачного пришельца растерянно и, казалось, прикидывал про себя, как его удобнее спровадить.

– Три двадцатки вызревших плодов – и Мвесигва уверял, что этой платы ему будет достаточно, – Фрисс подбросил на ладони маленький кусок железного листа. – Такую цену он мне обещал, о Мвени, уважаемый. А ты говоришь втрое большую. А меня после этого называют лживым коатеком.

– Боги видят, уважаемый коатек, что нигде в Улгуше тебе не назовут меньшую цену, – сдвинул красные брови южанин. – Ту, что назвал ты, не сказали бы тебе и в урожайный день в Мвакидживе. Лучшие плоды я отберу для тебя, но только за большой железный лист, и никак не за маленький!

– Твой почтенный отец сам дал мне слово, когда мы прощались в заводи Мвакидживе, – покачал головой Речник. – Печально видеть среди Токангоме обманщиков.