Текст книги "Солнечный змей (СИ)"
Автор книги: . Токацин
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 60 страниц)
–Тише, – Кесса сжала его плечо и покосилась на мерцающие обломки вирки. – Никто тебя не тронет. Речник Яцек, если ты можешь идти…
– От болтовни гудит череп, но идти я пока что могу, – хмыкнул Старший Речник. – А вот летать ночью опасно. Хаэй! Ормиен Нокконенконту! Вы перехватили в дороге мирных путников, так где же еда и ночлег?!
Метсайнен с посохом обернулся и после недолгих размышлений кивнул.
– Дом, где вы были, приютит вас на ночь. Стефа Сульга, проследи, чтобы принесли еды и берки.
– Берка! – глаза Хагвана сверкнули.
– Молод ты для хмельного питья, – нахмурилась Стефа, обходя Яцека стороной, будто не замечая его. – Мой брат знается с Некромантом… видела бы мать!
…Высоченные Сосны гудели на ветру, иней блестел на изгороди, и раулии, укрытые попонами, тревожно фыркали, выдыхая пар из ноздрей. Хагван из-под низко надвинутой мохнатой шапки глядел хмуро и то и дело ощупывал заплечную суму – видно, после берки его терзали недобрые видения. Поодаль слышался перестук палок и редкие раздосадованные вопли – ученики метсайненов упражнялись, избивая жердями соломенное чучело, подвешенное к ветке, и оно моталось над поляной, время от времени прилетая кому-нибудь в лоб. Койя съёжилась на руках Речника Яцека, прикрыв лапой нос. Кесса бродила вокруг корабля, заталкивая обратно в борта выпавшие кости. Говорить ей не хотелось.
– Сарматы за собой хотя бы чинят! – вздохнул Хагван, осторожно расправляя покорёженное крыло. – Кесса, он летать будет?
– А вот не знаю, – буркнула она. – Речник Яцек, кто-нибудь из твоих друзей поможет нам взять с них виру? Тхэйгу теперь чинить и чинить…
– Навряд ли что-то выйдет, – покачал головой Речник. – Если тхэйга не взлетит – пойдёт ли она по земле?
Корабль заскрипел, осторожно переступая с лапы на лапу, подтягивая борта и как будто становясь выше. Кесса забросила охапку лишних костей на палубу и перелезла через борт.
– Речник Яцек, ты знаешь здешние тропы? Я его поднять попытаюсь, но как бы он назад не брякнулся…
Глава 10. Куомиэси
Корабль, переваливаясь с борта на борт, проворно бежал по узким тропкам, и кустарники шелестели, касаясь костяной брони, а внизу, под лапами, хлюпал торфяной настил. Стоило тхэйге остановиться, как лапы её погружались в пружинящий мох – и она не останавливалась. Хагван, скорчившись на скамье, мрачно жевал сушёную рыбу и пытался погреть руки о Койю, но кошке и без него было холодно. Редкие раулии шарахались с дороги и угрожающе пригибали головы, показывая крепкие рога, но кораблю не было до них дела.
Кесса не видела ничего – она копалась в трюме корабля, отыскивая крепления выпавших костей, и злым шёпотом жалела об отсутствии чертежа – внезапно выяснилось, что тхэйга устроена куда сложнее, чем казалось в тихом Замке. Заиндевевшие кости обжигали холодом даже сквозь перчатки, все детали были на одно лицо, и все легко вываливались обратно из гнёзд при малейшем сотрясении.
Кость, провалившаяся внутрь корабля, попала под движущиеся части и громко захрустела. Речник Яцек наклонил штурвал, и тхэйга остановилась, мелко вздрагивая. Кесса выловила пострадавшую деталь и с тяжёлым вздохом захлопнула люк.
– Немного ты начинишь на ходу, – покачал головой Речник. – Ложись и отдыхай.
– Она ещё, может, полетит, – снова вздохнула Кесса, отогревая руки дыханием. – Мне бы полбочонка смолы, охапку пакли и пару кувшинов жира… и кого-нибудь из Некромантов. Они-то должны знать свои корабли…
– Король Свенельд найдёт для тебя и смолу, и жир, и паклю, – во взгляде Яцека читалось сочувствие. – С ним я договорюсь.
Тхэйга, нащупав твёрдую тропу, побрела дальше. Кесса забралась в спальный кокон, сунула под голову скатанный плащ, рассеянно погладила кошку и посмотрела на небо. Облака разошлись, но солнце не грело. Ледяное дыхание севера чувствовалось даже внизу, под кронами деревьев и гигантских ягодников.
– Речник Яцек, – осторожно окликнула она, – а как вышло, что ты – сайтон, а Стефа – метсайнен? Могут ли в одной семье ужиться враждебные маги? Я думала, родичей сайтонов метсайнены и на порог не пускают… и наоборот…
– А к чему не пускать, – буркнул Яцек, не оборачиваясь, – если и так всё идёт, как по маслу? Тут и сам Вольга не справился – а с ним ведь мало было желающих спорить, пока он ещё тут жил. И были у него в родичах и сайтоны, и метсайнены, и никто из них не смел сказать о другом дурное. Дом Тетерева тогда и разросся – учил и сайтонскому ремеслу, и метсайненскому. Ченек бился, чтобы не запретили всё это, а всё равно…
Он тяжело вздохнул и махнул рукой.
– Корабль твой быстро бегает. Завтра к утру доберёмся до столицы…
– Речник Яцек, – Кесса высунулась из кокона. – А Вольга – кем он был? Твой родич?
На скамье навострили уши Койя и Хагван – не так часто Яцек упоминал что-то из прошлого, и совсем редко брался о чём-то рассказывать. Почувствовав на себе пристальные взгляды, Старший Речник остановил корабль и повернулся к Кессе.
– Рассказ недолгий и для вас малополезный, – покачал он головой. – Вольга Суула… жаль, что он мне не родич. Это было бы честью для рода Сульга… Он был воином Хармаканса при Доме Тетерева – а по сложению скорее подошло бы ему стать Ярраканса, его и прозывали Медведем. Потом обучился на сайтона. А потом взял и ушёл в метсайнены. Был проклят напоследок, но от проклятия избавился – и не возвращался, пока всё не выучил. А потом пришёл обратно в дом Териенконту – и сказал, что между магами отныне вражды не будет. Он победил старшего на священном поединке, сам стал главой дома. И пока он им был, сайтоны из Дом Тетерева учились в Альмасхааре, а метсайнены из Лиу – в домах Теримаэ. Вся эта магия – из одного корня, только уложена по-разному… А потом, Чёрная Речница, и ему всё надоело. И он ушёл в Хеливу, подальше от вечной грызни. И больше не возвращался. Солмики расскажут о нём лучше, они знают, что он делал в Хеливе. А я жалею иногда, что в моём роду некого назвать его именем. С нашим родовым оно не звучит.
Яцек повернулся к штурвалу и налёг на рычаги, поднимая улёгшийся на брюхо корабль с дороги. Тхэйга встряхнулась и побежала дальше, по-птичьи выгибая суставчатые лапы. Кесса медленно натянула кокон на голову и закрыла глаза.
Последнее селение они миновали на границе редкого чахлого березняка, на краю засыпанного побуревшей листвой болота. Сонные с зимы жители, протирая глаза, выбрались на крыльцо и принесли путникам лепёшек и сушёной рыбы. Яцек расплатился стеклянным наконечником.
Березняк зачах и сгинул. Перед замедлившим ход кораблём расстилалась низкотравная равнина. Ветер метался над ней, пригибая пожухшую зелень к земле. С прошлой осени тут не пробился ни один росток. Север, открытый настежь, дышал холодом в лицо странникам. Кессе страшно было смотреть на серый горизонт.
– Знаю, что затея глупая, но всё же – подними корабль хоть на десять локтей, – сказал Яцек, отходя от штурвала. – Вам надо кое-что увидеть.
Тхэйга неохотно развернула покорёженные крылья, тяжело оттолкнулась от земли и повисла в воздухе, распластав перепонки. Её тянуло обратно на разъезженную дорогу.
– Смотри на север, – сказал Речник, положив руку Кессе на плечо.
Там, на самой кромке серого поля, за невнятным тёмным облаком – очертаниями не то крепости, не то холма – что-то сверкало, как узкий стеклянный клинок, уложенный вдоль горизонта, и от его блеска рябило в глазах. Ветер злорадно взвыл, швырнув Кессе в лицо обрывки сухой травы, но она лишь отмахнулась. Оцепенев, она смотрела на хрустальную полоску у края земли – и эта еле заметная кромка была едва ли не страшнее огненного ливня в Зеркале Призраков.
– Хелива, – вздрогнул всем телом Хагван. – Ледяной ужас. Никогда не наберусь смелости, чтобы смотреть на неё спокойно. Однако же…
Он засунул рукавицы за пояс и снял с него обёрнутую листвой раковину-рог.
– Пусть Хелива знает, что мы здесь, – выдохнул он, поднося ракушку к губам. Звук рога пронёсся над притихшим полем.
Ветер свистел над столицей, трепал знамёна, студил крылья Серых Драконов, неспешно выписывающих круги над крышами. Лабиринт запутанных улочек и бревенчатые стены кое-как от него заслоняли, но стоило выйти на перекрёсток, как холод вышибал слезу из глаз. Кесса с ужасом и жалостью смотрела на магов-Ящерников, вместе с драконами пролетающих над городом на ледяном ветру, на лучников в меховых шапках – стражей крепостных стен… Хелива была слишком близко, и столица Куо цепенела под её мертвенным взглядом.
Отогрелась Речница только в покоях, куда отвели странников с королевского пира. В большом зале, где служители раздавали гостям чаши с хумикой и разную снедь – сам Король Свенельд делил её меж гостями – Кесса только могла щуриться на факелы и чувствовать, как застывшая в жилах кровь снова начинает движение. Даже лицо Свенельда Метсамуури не задержалось в её памяти – вроде бы он выглядел старше, чем Астанен, из-за пышных тёмных усов, тронутых сединой. Речник Яцек говорил с ним вполголоса, иногда оглядываясь на Речницу, и правитель Куо глядел на неё благосклонно…
– Речник Яцек, – опомнилась Кесса, когда горячая сладкая похлёбка в её миске подошла к концу, – Король Свенельд не сердится на нас? Ему ничего не донесли из Теримаэ?
– Король Свенельд рад, что сарматы «Ларата» умиротворены, а Лиу и его жители – целы, – покачал головой Речник. – Для местных правителей вражда магов – морока, и только, и надоела им больше, чем мне. Король нам благодарен – и найдёт нам попутную солмикскую повозку. К вечеру нам принесут меховые одежды. Учись носить их, пока есть время, – они тяжелее тканых. Твой корабль лежит сейчас в сарае, туда снесут смолу, паклю и жир, жарко натопят там. Свенельд передаёт тебе, что ты можешь проводить с кораблём хоть все дни, только появляйся на пирах – видеть юную Чёрную Речницу приятно и ему, и всем, кто бывает в его замке. Он очень рад, что Чёрные Речники снова заглядывают в Куомиэси. Это городу пойдёт на пользу.
Кесса смущённо усмехнулась.
– А что с Хагваном? – тихо спросила она, глядя на осоловевшего олданца. Он уронил голову на стол, потеснив миски, и громко засопел. Речник подхватил его подмышки и уложил на постель.
– Похлёбка на хумике, – хмыкнул он. – Захмелел с непривычки. Учишь-учишь его правильно есть…
Дела последних дней Кессу немало смутили и расстроили – и, чтобы не устроить Речнику Яцеку лишних трудностей, она носу не показывала из сарая, где стоял костяной корабль. Хагван, изнывая от скуки и нетерпения, крутился поблизости и даже решался иногда протереть жиром перепонку крыла или смазать смолой выпавшую кость. Потрёпанные борта тхэйги помаленьку приобретали прежний вид, и Речник Яцек, изредка заглядывая в сарай, одобрительно кивал. Койя дремала под корабельной лавкой и никого, кроме Кессы и Яцека, к себе не подпускала – не то чуяла вирок, спрятанных повсюду в замке, не то обиделась на местный люд. Старший Речник приходил нечасто – перед обедом да перед ужином, целыми днями пропадая в княжеских залах.
– Речник Яцек, – рискнула спросить его Кесса тем вечером, когда служители принесли им меховые одеяния, и Хагван пытался уместить олданскую шапку под жарким мохнатым капюшоном, – ты в город выбираешься? У тебя тут, наверное, родня есть…
– Хватило мне родни в Альмасхааре, – немедленно ответил Речник и досадливо поморщился. – Родственники хороши в меру.
И Кессе, и Яцеку, и даже Хагвану пришлось убрать обычные доспехи в тюки – под солмикскими куртками они не помещались. Толстая, хоть и выделанная до мягкости, шкура и без брони неплохо гасила удары, даже те, что не отскакивали от плотного светло-серого меха. Кроме курток, им принесли штаны и мягкие сапоги до колена, такие же мохнатые и проложенные войлоком изнутри. В этих одеяниях Кесса казалась себе огромной и неповоротливой, как тот зверь, которого видела она запряжённым в солмикскую повозку. Пристраивая поверх куртки перевязь с ножами, Речница думала, успеет ли она, если что, согнуть руку в локте, чтобы до ножей этих дотянуться.
– Ммя? – Койя, навострив уши, смотрела на общие сборы.
– Отморозишь ты себе хвост, – хмурился Яцек. – Не мех, а слёзы… Кесса, оставь её тут, в замке Свенельда для кошки найдётся место.
– Койя не останется, – качала головой Речница. – В этой стране с ней добры не были.
На третий день странников – хоть они и мылись с дороги – отвели в жарко натопленную купальню снова. Вместо лохани с мыльным раствором, пропахшим листьями – обычным мылом, сваренным в скайотских городах – им принесли чашу с чем-то желтовато-белесым, пахнущим резко и пугающе. Это не был запах растения, или зверя, или даже странных веществ, которые можно найти на сарматской станции… что-то в нём было от прогорклого жира и жжёной кости. Койя, принесённая в купальню следом за путниками, втянула воздух и расчихалась, шипя и вырываясь. Речник Яцек ухватил её за шкирку и окунул в бадью, придерживая все четыре лапы одной рукой.
– Хагван, помоги, – бросил он, кивая на плошку с диковинным мылом. – Кесса, натрись им сама, пока мы моем кошку, втирай в кожу и в волосы. Неприятно – дыши через раз. Это солмикское мыло, костяное. Если от нас будет пахнуть не им, солмикские звери будут сторониться нас, а ледяные демоны почуют нас во льдах.
К вони солмикского мыла Кесса притерпелась лишь к утру – и то её мутило, когда Койя, пропахшая им до последней шерстинки, лезла хвостом в лицо. Кошка тоже маялась и чихала, с отвращением вылизываясь, но запах не ослабевал.
– Вот новая напасть, – кривился Хагван, украдкой таская с пиршественного стола то ягоды Хумы в меду, то сладкие колобки. – Этим мылом только крыс морить. Ясно, почему ледяные демоны к нам не полезут! У них-то нюх есть…
Утром Речник Яцек поднял всех до света, был он хмур и деловит.
– Попрощайся с кораблём, Кесса, – сказал он. – Трудно сказать, когда мы вернёмся, но повозка ждёт у крыльца. Не надумала оставить здесь кошку?
– Мрф, – шевельнула усами Койя, высовываясь из-за пазухи. Пустынная кошка была завёрнута в войлочную трубу с четыремя дырками по бокам. Труба болталась на ней, и Койя примерялась, как втянуть в неё голову вместе с мёрзнущими ушами. Кесса поправила свисающий «капюшон» кошачьей «куртки» и усмехнулась.
– Койя – первый сегон, забравшийся так далеко на север, – сказала она. – Ледяные демоны будут её бояться. Я мигом, Речник Яцек…
Тхэйга разлеглась посреди сарая, распластав крылья – Кесса могла бы поклясться, что они были втянуты, когда она уходила. Черепа лениво мигнули.
– Мы уходим в Хеливу, – Речница провела рукой по костяному борту. – Жди нас. Тут тебя никто не обидит. Не пугай жителей, они к тхэйгам не привыкли…
Речник Яцек ждал в покоях, вполголоса втолковывая что-то Хагвану. Служитель послушно кивал головой, но казалось, что мысли его далеко. Олданцу было сейчас очень не по себе.
– Хоть кто-то собрался без моей помощи, – буркнул Речник, окинув Кессу придирчивым взглядом. – Недурно, Чёрная Речница.
– Мы сейчас сами, как ледяные демоны, – Хагван, расставив руки, пытался рассмотреть себя с боков. – Я в этой шкуре, как перекормленный товег. Как ты, Речник Яцек, в ней до меча дотянешься?!
Речник пожал плечами. Он и в мехах выглядел грозно.
– Эти звери, на которых ездят солмики… – нужное слово вылетело у Кессы из головы.
– Хийкиммиги, – напомнил Яцек, терпеливо выжидая, пока она договорит.
– Да, они, – обрадованно кивнула Речница, – они – тоже ледяные демоны?
– Ни в коем случае, – сдвинул брови Яцек. – Их кровь горячее нашей. Из того, что я видел, могу сказать – хийкиммиги не глупее драконов, хоть и не болтают попусту. О прочем поговоришь с погонщиками, у них и спросишь, можно ли почесать его за ухом или лучше донимать свою кошку. Идём, Свенельд уже ждёт нас.
На улице ещё колыхалась предутренняя хмарь, воздух был холоден, и откуда-то с севера тянуло свежим снегом. У высокого крыльца, пытаясь выглядеть бодро и бдительно, стояли четверо воинов Хармаканса, но стеклянные глаза их шлемов – волчьих морд – казались более ясными, чем их собственные. Король Свенельд в меховом плаще ждал на крыльце. Две серебряные змеи – королевский венец Куо – переплетались на его шапке. Во дворе, прикрытая плотным пологом из светло-серых шкур, стояла большая повозка на шести грубо выточенных колёсах. Запряжённый в неё белоснежный зверь – огромный короткохвостый ком меха – разглядывал и обнюхивал землю под своими лапами. Кесса на мгновение встретилась с ним взглядом. В тёмных глазах, не прикрытых мехом, не было ни капли сна. Рядом со зверем, скинув с головы жаркий капюшон, стоял кто-то из погонщиков – Кесса решила, что он не один, когда разглядела под пологом явственное шевеление. Северянин, укутанный в серый мех, был невысок, но широкоплеч. Красные и чёрные волнистые линии тянулись по его щекам и лбу, обвивали запястья и расходились к кончикам пальцев. Чёрные волосы блестели, будто натёртые жиром, так же блестела и рыжевато-жёлтая кожа. Глаза из-под тяжёлых век смотрели зорко и настороженно.
– Чем смог, тем помог, – вздохнул Свенельд. – Кытугьин Иланка возвращается домой из моей страны – и он задержался на день, чтобы забрать вас с собой. Я его знаю как доблестного воина и торговца редкой честности. Кытугьин, посмотри на этих посланников. Речник Яцек Сульга будет гостем в твоей повозке, Чёрная Речница Кесса, если ей повезёт, привлечёт к вам благосклонность богов, а Хагван Инчи подудит для вас в речной рог – и, возможно, у ледяных демонов от этого заболят уши. У меня, во всяком случае, заболели.
– Мрря, – напомнила о себе Койя, выглянув из-под куртки. Северянин мигнул.
– Эти люди едут к нам, чтобы говорить с Хелигнэй? – неуверенно спросил он. – Так сказал их вождь?
– Верно, – кивнул Свенельд. – Астанен – мой родич, а эти люди – его посланцы. Они будут говорить с Хелигнэй. Помоги им добраться туда, где Хелигнэй гуляют даже летом.
Солмик снова мигнул и наклонил голову.
– Вождь речной страны… всё-таки он… я дал тебе обещание, вождь Свенельд, и я его сдержу. Камайя, воины речной страны…
Он протянул руку Яцеку. Речник крепко сжал раскрашенную ладонь и ткнулся лбом в лоб северянина. Теперь удивлённо мигнула Кесса.
– Камайя, – Речник спустил с крыльца плотно завязанный кувшин и маленькую шкатулку. – Здесь огненные камни и земляное масло для ваших стрел. Если будет прок от моего меча – рассчитывай на него.
– Если мои гости будут за меня драться – что я тогда за хозяин?! – качнул головой Кытугьин. – Пусть Праматери сделают так, что ваши дары вернутся к вашему вождю нетронутыми!
Яцек едва заметно кивнул растерявшейся Речнице. Она спустилась с крыльца и протянула руку северянину. Его ладонь была горячей и скользкой от жира, и пахло от него солмикским мылом – сильнее даже, чем пропотевшим мехом. Он осторожно провёл пальцами по щекам Речницы и склонил голову.
– Ты, должно быть, очень смелая, – сказал он. – Я вижу, что боги и призраки проложили к тебе дорогу. Пусть Праматери уговорят их дать тебе передышку.
Солмик отпустил изумлённо мигающую Кессу и повернулся к Хагвану. Речница переглянулась с огромным белым зверем. Он обнюхал протянутую руку и выдохнул облачко пара. Койя тихо мяукнула.
– Макега да проложит вам путь! – правитель Куо уже поднялся на крыльцо, и голос его прозвучал громовым раскатом над тихим двором. – Жду тебя назад, Яцек Сульга. Рад буду первым послать Астанену известие, что Бог Льда заключил с Рекой союз.
– Надеюсь, твоё желание сбудется, – склонил голову Речник и жестом подозвал к себе Кессу и Хагвана. – Если Стефа Сульга пролетит мимо замка… впрочем, не говори ей ничего.
– Хилменахар бы побрал все эти дрязги, – с тоской в глазах пробормотал Свенельд. – Да оставят они тебя хотя бы в Хеливе!
Кытугьин растерянно посмотрел на Кессу – она стояла ближе всех, Хагван уже шарахнулся обратно к крыльцу и старательно вытирал лоб. Речнице тоже хотелось стереть с себя пахучий жир, но она сдерживалась, подозревая, что северянин обидится.
– О какой вражде они говорят? – еле слышно спросил солмик. – Хелива – не враг Куо, мы никогда не делали ничего такого, о чём можно плохо подумать…
Речница моргнула ещё раз. Вот в чём дело… Она только сейчас поняла, что Свенельд и Яцек говорят между собой на сингельском. Конечно же, северянин не понимает их! Это её с Яцеком напоили зельем…
– Конечно, не делали, – заверила Речница. – Речник Яцек говорит о делах нашей земли. Вас они не потревожат… надеюсь.
– Правильно знать разные языки, – одобрительно посмотрел на неё северянин. – Я некоторые знаю, но мало, мало…
– Ммя, – сочувственно откликнулась Койя. Хийкиммиг фыркнул в ответ. Ещё одно облачко пара вылетело из его ноздрей. Солмик подошёл к нему, проверил упряжь и откинул полог на повозке, пропуская новых попутчиков в тесный шатёр. Сшитые вместе шкуры, укрывающие повозку, натянуты были на костяной каркас. Внутри, среди крепко привязанных полозьев волокуши, тюков с припасами и ещё каких-то вещей, укрытых рогожей, сидели и удивлённо щурились на свет ещё двое солмиков.
– Забирайтесь, – Кытугьин выдвинул из борта повозки широкую сходню. – Когда кончится трава, сменим колёса на полозья – и поедем быстро. От вас правильно пахнет, и одеты вы правильно. Праматери увидят нас всех – а Хелигнэй не заметят. Гости у нас бывают редко, но мы – правильные хозяева. Ничего не бойтесь!
Похоже, цепная реакция, прерванная внутри альнкита, протекала сейчас в черепе Гедимина – и ему казалось, что кости сейчас расплавятся или разлетятся в мелкое крошево. Виски нестерпимо жгло. Сармат стискивал зубы и старался шипеть от боли не слишком громко. С тех пор, как его вывели под руки из-под купола двадцать шестого блока, прошло не более семидесяти мгновений… время как-то неприятно растянулось, будто и на него подействовало ЭСТ-излучение.
Раскалённая «лапа» хранителя станции мерцающим волосом скользнула по скафандру и опустилась на побелевший висок. От боли шарахнулись в стороны оба – и сармат, и бестелесный дух.
– Держи щиты, – еле слышно прошипел Гедимин. Отголоски растерянных мыслей хранителя долетели до него, но вслушиваться в них сейчас он не мог.
– Не двигайся, командир, – Огден возился сейчас с левой рукой сармата, и саднящая боль постепенно отступала. – Тут ничего страшного. Перчатка деформировалась от перегрева, но до расплавления не дошло.
– Двадцать шестой, крысу мне в скафандр… Двадцать шестой… – за пеленой цветных пятен, у щита управления, потрясённо вздыхал Ангиран. – Даже к запуску не готовили… Хиу, ты видел, что на экране?! Ты это записал?!
– Не взорвётся, – прошептал Гедимин, досадливо щурясь. Сейчас, по его ощущениям, перевалило за полдень, значит, к вечеру в глазах должно было проясниться. Чтобы получить ожоги от «безопасного» ЭСТ-излучения, надо очень и очень постараться – и заживают они медленно и тяжело, даже под флонием…
– Что там? – громко спросил он, глядя куда-то в сторону щита управления. Одна из чёрных теней повернулась в его сторону.
– Всё спокойно, командир. Восемь работают, ипрон распыляется. В каждый из остановленных добавили по два поглощающих. Снесло два генератора на куполах, Деркин сообщает, что заменил их. Щит восстановлен.
– Ненадолго его хватит, – Гедимин, забывшись, качнул головой и снова стиснул зубы от боли. – Генераторам... не хватает мощности, это очевидно…
– Что-то новое по ту сторону стены, – хмуро заметил Огден, поправляя повязку на разбитых пальцах Древнего. – Раньше щиты таяли. А тут его как взрывом разметало. Причём над остановленным альнкитом… кто-то знает, как их запускать без управляющих систем. Интересные технологии…
– Пора поднимать катер, – Древний откинулся на стену, попытался перенести вес на ноги, но двое сарматов прижали его к полу, встревоженно переглядываясь. – Вычислить источник излучения. Ликвидировать его. Где Кейденс?
– Командир, не двигайся, – Огден хотел для верности сесть на плечо Гедимина, чтобы сармат наверняка не вырвался, но передумал, встретившись с ним взглядом. Тёмные, почти чёрные глаза Древнего казались прорезями на окаменевшем лице.
– Станция под угрозой, Гедимин. Мы не можем распылять экипаж, – Хиу, оставив щит управления, подошёл к Древнему. – Сегодня без тебя не удержали бы альнкит. До темноты ещё что-нибудь случится. Увеличим мощность генераторов. Закроем все блоки. Если Ураниум не ответит…
– Ураниум ответил, – Ангиран отвернулся от экрана. Голос его странно дрожал – сармат словно сдерживал ярость.
– Что?! – Гедимин тяжело поднялся, всей спиной прислонился к стене. В глазах полыхал фейерверк, но сейчас это не имело значения.
– Командир! – Хиу отступил на шаг и оглянулся в поисках подмоги.
– Кто говорил с Ураниумом? Что вы сообщили? – Древний хотел посмотреть Хиу в глаза, но не мог найти их в мешанине цветных пятен и сполохов. ЭСТ-излучение опалило сетчатку, зрение восстанавливалось медленно…
– Мы сообщили, что происходит на трёх станциях Восточного Предела, – голос Хиу стал ровным и бесстрастным. – Мы запросили помощь. Ты видишь, Гедимин, что здесь происходит! Достаточно причин, чтобы отменить запуск и весь год провести под щитом.
– Вам помогли? – Древний перевёл плавающий взгляд на экраны.
– Нам отказали, – Ангиран в последний раз посмотрел на короткие строчки сообщения и тяжело опустился в кресло. – Ураниум считает, что проблема на нашей станции. Нет никакого внешнего излучения…
– Так… – Древний на мгновение зажмурился, но ни в глазах, ни в голове не прояснилось. – Нет внешнего излучения, есть негодный командир и экипаж. И наблюдение, которое Ураниум-Сити теперь установит за Восточным Пределом. Что вам можно доверить, чтобы вы это не испортили?!
====== Часть 5 ======
Глава 11. Болотная гавань
«Фрати», плюясь чёрным дымом и хлопьями сажи, бил по воде плавниками, разворачиваясь у хлипких мостков. Причал колыхался, то пропадая под тёмной илистой волной, то выплывая и отряхиваясь от водорослей. Даже проворной уэке узки были извилистые каналы и проливчики северной гавани, и она с трудом выползала из-под сомкнувшихся крон и крыш на морской простор. Сажа негодных дров оседала на серо-жёлтых стенах хижин, крытых листвой и скорее похожих на гнёзда каких-то больших и ленивых птиц, чем на человечье жильё.
– Мрря… чхи! – Алсаг, которому пепел попал в нос, затряс головой и повернулся к отплывающему «Фрати» хвостом.
– Согласен, – тихо сказал Нецис, проведя пальцем по кошачьему загривку и неохотно поднимаясь с мостков.
– Хаэ-эй! – крикнул Фрисс, размахивая обломком тростника. – Встретимся в Венген Эсе!
– Хаэ-эй! – ответил кто-то с борта – скорее всего, Зулвин. Уэка прыгала на волнах, с трудом выгребая против мощного течения, и постепенно скрывалась за частоколом деревьев, выросших прямо на черте прибоя. Голые стволы, увенчанные узловатыми ветвями с пучками торчащих во все стороны листьев, покрывала соляная корка, чёрная муть колыхалась у их корней. Сваи, на которых держались мостки причала, уходили туда же, куда и корни, и Фрисс, как ни вглядывался, не видел там земли.
– Темицата, – удовлетворённо вздохнул Нецис, доставая из сумки твёрдую, как деревяшка, сушёную рыбу и отгрызая хвост. – Наконец-то твёрдая земля. Есть хочу – сил нет. Прояви милосердие, Фрисс, – не смотри мне в рот.
– Да ради всех богов, – Речник повернулся к Некроманту боком и переступил с ноги на ногу, слушая подозрительное булькание внизу, под мостками. В воде плавали зелёные и бурые лохмотья, странная синяя пыль липла к потемневшему настилу. Над гаванью Темицаты висел густой запах прошлогоднего рыбного рассола, отсыревших и чадящих дров и болотного ила. Зеваки, вышедшие встречать чужеземный корабль, уже разбрелись по хижинам и плотам, одинокий рыбак устроился с удочкой на причале, прикрыв плечи лиственной накидкой от свирепого солнца и соли. Кожа местных жителей выгорела до черноты, грубо прочерченные линии татуировок легко было принять за шрамы, скудная одежда, как казалось Речнику, носилась по принуждению и без малейшей заботы, пока не распадалась на волокна. Здесь, в Темицате, слова Нециса о куванцах никак не шли у Фрисса из головы. Куванцы и есть… интересно, кто тут у них старший?
Поодаль, в тени деревьев, больше похожих на связанные вместе пучки метёлок, озадаченно всхрапнула Двухвостка. До сих пор она сосредоточенно объедала с «метёлки» остатки листьев, но теперь, опустив морду к лапам, заметила, что стоит на воде – и гневно затопала, размахивая хвостами. Фрисс вздрогнул.
– Нецис, не уходи далеко. Я пойду за Флоной. Ей там без нас страшно.
– Я, пожалуй, вспомню, где тут постоялый двор, – покачал головой Некромант. – Встретимся вон на той площади. Алсаг, хочешь есть?
Фрисс осторожно пробирался по мосткам, выбирая из них самые широкие и прочные. Выбрать было непросто – жара и соль изъели древесину, даже прочный тростник похрустывал и проминался под ногами. Двухвостка неуверенно переставляла лапы и то и дело жалобно фыркала. Жители, пробегающие по своим делам, останавливались и озадаченно смотрели на «чудовище», слишком большое для узких плавучих улочек Темицаты.
Речник думал, что в стороне от порта свайный город закончится, и мостки лягут на твёрдую землю, но нет – настилы так и вились во все стороны, переплетаясь между собой и огибая круглые, крытые листьями Самуны строения, а внизу чавкал густой зеленовато-чёрный ил. Иногда большие белые пузыри всплывали, покачиваясь, из-под мостков и снова уходили в глубину. Приглядевшись, Фрисс узнал в них медуз.
– Мрря… – лениво приоткрыл глаза Алсаг. Хесский кот лежал в тени лиственного навеса, у его морды стояла деревянная лохань с водой. Фрисс сунул в воду палец, понюхал и молча отодвинул чан подальше.
– Алсаг, у тебя чутьё отшибло? Кто же такое пьёт?! – Речник покачал головой и поморщился. Эту воду, вернее всего, зачерпнули прямо с улицы, из-под гниющего настила. Водоросли, ил, странная синяя пыль и какая-то трудноуловимая тухлятина – всё было в ней. Фрисс прошептал заклинание очистки, посмотрел, сколько мути осело на дно, скривился и выплеснул всё в канал.
– Они тебе воды оттуда зачерпнули? – тихо спросил Речник у кота, ткнув пальцем в жижу под мостками. Алсаг обиженно фыркнул.
– Фррисс, у них хоррошая вода в бочке. Все они её пьют, – еле слышно ответил он.
– Река моя Праматерь, – покачал головой Фрисс. – Ал-лийн!
Водяной шар плюхнулся в лохань, обдав Речника мелкими брызгами. Алсаг опустил язык в чистую воду и обрадованно залакал. Фрисс зачерпнул немного мути из-под настила и понюхал. Чутьё всё-таки его не обманывало. Где-то в этой чёрно-зелёной жиже гнил мертвец…
– Мир вам, – Фрисс, оставив Двухвостку пить из одной лохани с Алсагом, откинул дверную завесу и переступил порог хижины, у дверей которой висела продырявленная тарелка. Это сооружение из листьев и тростника было побольше других и чуть более аккуратно построено – и, если верить Алсагу, именно здесь Нецис и остановился.