Текст книги "Солнечный змей (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 60 страниц)

– Ксарна! А ты где будешь? Не с нами? – удивлённо мигнул Фрисс.

– Я расчищу вам дорогу, – Некромант опустил пальцы в чашу и растёр жидкость по ладони. Светло-коричневая жижа стекла с руки, открыв взгляду бледную кожу. Речник резко выдохнул.

– Ксарна, ты что?!

– Так нужно, Гвиса, – прошептал колдун. – Иди в город и не волнуйся ни о чём. Твои доспехи выдержат стрелу на излёте, Флона отменно защищена, если можешь – прикрой Анту, его мех – ненадёжная броня. И ещё… если вдруг мы не встретимся больше, найди это злосчастное растение и доставь его Королю. Там… там разберутся, как его применить.

Он протянул Речнику маленький белый камешек со странными знаками.

– Боги великие, – прошептал Фрисс, встревоженно глядя на Некроманта. – Что-то не то ты затеял, Ксарна Льянки!

– Иначе никак, Гвиса Мениа, – склонил голову Нецис. – Не медли. Да будет весёлым твой праздник!

…На улочке, выводящей вдоль стены к северным воротам, было до странности пустынно и тихо – только из центра доносились вопли, грохот барабанов, низкий дребезжащий вой флейт и смех. Четверо Всадников на хищных птицах размеренно бродили туда-сюда по привратной площади, на башнях скучали лучники, кто-то из стражи пытался незаметно отпить из фляги.

– Хаэй! – «изумрудник» хмуро взглянул на Речника. – Ты что тут забыл?

– Клад ищу, – пожал плечами Фрисс и покачнулся, цепляясь за шипы Двухвостки. – След-ды золотой кры… крысы как раз… ох, боги мои… ведут сюд-да.

– Мрряф, – подтвердил Алсаг, затуманенными глазами глядя на Всадников. То ли что-то из выпитого им было крепче, чем думал Речник, то ли не следовало смешивать разные жидкости, то ли куда-то подсыпали сомнительную травку из Великого Леса, – но кота развезло окончательно.

– Везёт же некоторым, – пробормотал стражник с флягой.

– Нет тут никакого клада, – нахмурился «изумрудник». – Да и меток нет. Иди проспись!

Он ударил копьём по краю панциря. Фрисс удивлённо мигнул.

– Что ты к нему пристал? – вступился кто-то из местной стражи, высунувшись из оконца. – У людей праздник, а ты оружием машешь.

– Пусть празднует на площади, – поморщился Всадник. – Он не в себе, а нам потом отвечать. Поворачивай!

Холодный ветер ударил Речнику в лицо. Тёмный полог накрыл на миг ворота и взвился клубами серо-зелёного тумана. Повеяло гнилым деревом, с треском просела галерея – брёвна, которые держали крышу, на глазах покрывались чёрными пятнами и крошились в труху. Ворота жалобно скрипнули и приоткрылись, переломленные засовы повисли в пазах.

– Та-а, илкор ан Сарк! – чёрный силуэт выскользнул из тумана, встал на крыше, подбрасывая на ладони зелёный мерцающий шар. – Вы здесь, живые? И я здесь – и нежить пришла со мной!

Сгусток Квайи расплескался ледяными брызгами по мостовой. В воздухе свистнули стрелы. Хищные птицы с хриплым клёкотом подпрыгнули и едва не взлетели на крышу.

– Много ли воинов Ордена здесь? – Некромант, растаявший в воздухе, соткался из тумана посреди переулка. Светло-золотистые сгустки ударились в невидимую стену в двух шагах от него, и от взрыва послетали крыши с соседних домов. Чёрная тень снова взвилась в воздух, сверкнул зелёный разряд, птицы вместе с седоками отлетели к воротам и покатились по мостовой.

– Нецис Изгнанный! – ахнул кто-то на стене и прыгнул вниз, прямо в седло, на ходу раскручивая над головой магический жезл. – Некромант-убийца – здесь, в Хукунгейе! Тревога!!!

– Хватай его! – вскричал Всадник Изумруда, поднимаясь с земли. – Труби в рог!

Сигнальные рога взревели над башнями. Некромант вновь стоял на краю площади, на виду, бесстрастно глядя на суетящихся воинов. Стрелы, полетевшие в него, рассыпались в прах.

– Здесь меня знают? – хмыкнул он. – Тем лучше, фэ’эйя. Илкор ан Ургул!

Чёрная крылатая тень мелькнула меж домов и скрылась. Флона с испуганным храпом шарахнулась в сторону – птицы чуть не пробежали прямо по ней. Рог над башней не умолкал, из города послышались встревоженные крики. Фрисс стиснул зубы и хлопнул по панцирю Двухвостки.

– Вперёд!

Она с размаху врезалась в щель меж створками и заревела в голос, пытаясь растолкать их. Фрисс огляделся и довольно кивнул, найдя отошедшую пластину на одной из накладок. Кованое изображение Укухласи немного перекосилось – как раз настолько, чтобы меж деревом и медным листом можно было продеть шнурок.

– Мрря? – Алсаг с трудом поднял голову.

– Сейчас, – прошептал Речник, убирая руку от ворот. Бутылёк, обмотанный листьями и бечёвкой, болтался на медной пластине, и торопливо начерченные значки чернели на его обёртке.

Ворота с натужным скрипом поддались – и с грохотом схлопнулись за спиной Фрисса, едва не отдавив Флоне оба хвоста. Речник с силой хлестнул по краю панциря, щёлкнул поводьями и распластался на панцире, прикрывая своим телом обмякшего Алсага.

Двухвостка громко всхрапнула, пригнулась к земле – и бросилась вперёд. Колючие ветви кустов просвистели над головой Фрисса, на затылок посыпались обрывки листвы. Низенькие лохматые растения ломались с мокрым хрустом, разлетаясь в стороны, деревья трещали. Речник на мгновение поднял голову и увидел, как впереди смыкаются ветви папоротников, лианы петлями свисают с вывороченных корней гигантских деревьев, а ещё выше срастаются плотные кроны – и лес тонет в зелёной мгле. Позади что-то кричали, но Речник уже не разбирал слов.

– Мы на твоей земле, Укухласи, – прошептал он, глядя в зелёный мрак. – Не оставь нас в пути!

Стена захрустела, прочные пластины синего фрила на миг прогнулись от удара.

– Хольгер! – Гедимин, прокатившийся по полу и замерший у стены, не спешил встать. Бронированная спина едва заметно вздрагивала. Он ударил кулаком в пол, фрил захрустел под пальцами, но боли сармат не чувствовал. Он пытался вдохнуть полной грудью, но рёбра словно стянуло стальным обручем.

– Хольгер, Хольгер… – Древний глухо застонал. Ночное видение, необычайно яркое, всё ещё стояло перед глазами, – сармат, растянувшийся в пыли и нелепо раскинувший руки, его спина, дымящаяся, изрешеченная выстрелами, лучи бластеров и защитное поле, прижавшее мертвеца к земле. И ещё одно защитное поле, купол, вдавивший в землю Гедимина, бластеры, приставленные к его спине и полшага до неподвижной руки.

– Хольгер… – Древний провёл ладонью по щитку шлема. Что-то горячее скользнуло по его вискам и тут же сгинуло. Предостерегающе пискнул дозиметр.

– Хранитель? – пробормотал Гедимин, разворачиваясь к стене. Она слегка светилась зеленью. Что-то тонкое стекало к стене с брошенного на полу сфалта и втягивалось в неё. Древний изумлённо мигнул – и свечение пропало вовсе. Сфалт так и лежал на полу, пластины, прикрывающие реактор, были сдвинуты, но ничего не светилось из-под них. Древний подобрал оружие, открыл реактор вовсе, с хрустом задвинул пластины и повернулся к стене.

– Хранитель, ты где?!

Что-то прошуршало на грани слышимости. Сармат опустил руки, ошарашенно глядя на покинутый реактор и уже не мерцающую стену.

– Хранитель «Идис»! – прошептал он, прижимая ладонь к синему фрилу. – Отзовись, если ты меня слышишь!

«Командир,» – дружелюбно пробурчало огромное раскалённое существо, жгучий луч дотронулся до виска сармата и тут же отдёрнулся. «Ты ранен?! Чем помочь?»

– Я не ранен, – досадливо сощурился Древний. – Хранитель «Скорпиона» у тебя? Что с ним?

Станция замолчала на несколько мгновений. Гедимин почти слышал смущённое сопение и хруст притирающихся деталей внутри стен.

«Маленький хранитель здесь,» – ответила она наконец. «Будет под защитой. Ему страшно… всем нам страшно!»

Снова горячая лапа притронулась к лицу сармата и отдёрнулась. «Так больно. Так страшно. Чем помочь?!»

– Что-то случилось? Что вас пугает? – Гедимин растерянно смотрел на стену.

«Война,» – выдохнули два гулких голоса – один погромче, другой потише, но оба – дрожащие от ужаса. Даже сармату на мгновение стало не по себе.

– Она закончилась, – тяжело качнул головой Древний. – Никакой опасности нет. Никто не тронет вас.

Хранители молчали. Гедимин чувствовал, что они на него смотрят – и что им жутко.

«Много боли. Много страха. Очень громко!» – стена мигнула зеленью. «Будут взрывы. Слишком сильно… и много… жжётся, больно!»

– Где? – Древний взглянул на сигнальные огни. Все они были тусклыми, и сирена молчала.

– Где неисправность, хранитель? – насторожился Гедимин. – Почему ты молчишь? Я что-то не так сделал? Это из-за меня вы…

«Нет!» – зелёный луч высунулся из стены, прополз по чёрной броне. «Ты – командир. Ты защищаешь. Не обижайся. Нам страшно.»

– Сны? – глаза сармата сузились и потемнели. – И вы видели эти сны? Кому ещё они снятся?

«Всем,» – отозвался хранитель. «Очень страшно. Я спрячусь. Узнаешь, как помочь? Скажешь нам? Мы не знаем…»

Древний Сармат подождал ещё, но все голоса смолкли, а свечения – угасли. С хрустом опустив тёмный щиток на глаза, Гедимин закинул сфалт за спину и вышел в коридор. В голове плыл туман.

Он сейчас только понял, что лежал не в пустующем хранилище – последнем месте, которое удержалось в его памяти после вчерашнего – а в одном из жилых отсеков. Гедимин попытался восстановить в памяти события прошлого дня, но не вспомнил ничего, кроме прескверных снов. Расстрел Хольгера был последним из них, но не самым неприятным.

Дверь бесшумно открылась перед Гедимином, трое сарматов – дежурная смена – одновременно вздрогнули и чуть не шарахнулись от него. Древний остановился у порога, смущённо глядя на них. Старший смены сделал шаг от щита управления, повернулся к нему. Его взгляд был растерянным и даже напуганным.

– Зашёл проверить, – пробормотал Гедимин. – Какие происшествия?

– Никаких, командир, – ответил сармат. – Тишина. Блок полностью исправен, работает в обычном режиме.

– Хорошо, – кивнул Древний. – Дальняя связь исправна? Разрешено её задействовать?

– Разрешено, – сармат отстранился, освобождая Гедимину путь к боковому экрану. Дежурные с опаской покосились на командира, но перехватить их взгляды он не успел – они вновь повернулись к щиту.

– Всё в порядке, командир? – осторожно спросил старший смены.

– Да, – отозвался Древний, сдвигая пластину на запястье. Передатчик успешно пережил неумелые руки знорков и даже одного сулиса, «усы» послушно выдвинулись и впились в предназначенные для них гнёзда под экраном. Чёрное поле сменилось желтоватым.

«Говорит Гедимин Кет. «Рута», жду связи. Нужен Кронион Гварза,» – строки всплыли на экране и замерли у верхнего поля. Спустя долгие, почти бесконечные мгновения огонёк на пульте мигнул красным.

«Уран и торий! Кронион Гварза на связи. Что произошло?»

«Уран и торий!» – Гедимин облегчённо вздохнул и понадеялся, что сарматы этого не услышали. «Проблема с тревожащими снами. Страдает весь экипаж. Хранители перепуганы. Ты с подобным сталкивался? Что на «Руте»?»

Кронион помедлил перед ответом – и Древний почувствовал удивление и тень недоверия в его словах.

«Тревожащие сны? Весь экипаж? Очень странное явление. Слышу об этом впервые. Проверь возможные утечки, ЭСТ-фон, защиту реакторов. На «Руте» тихо, как всегда. У вас, на Восточном Пределе, что-то неладное с весны. Будь осторожен!»

«Рад за вас,» – Гедимин убрал руку с пульта. «Прости, что потревожил.»

Никаких утечек не было – если в чём Древний и был уверен, так это в исправности оборудования. Только оно сейчас и было надёжным на Восточном Пределе. Всё остальное расплывалось в руках, как лужа Би-плазмы.

За тяжёлой дверной завесой выбивали быструю дробь костяные подвески, глухо рокотали барабаны, пламя заглядывало сквозь щель в белую комнату и плясало по стенам. Кто-то с уханьем прыгал вокруг костра – кости, облитые жиром, нещадно чадили, но солмики привыкли к этому смраду. Койя, неохотно приподняв голову, громко чихнула и прижала уши. Её мех был взъерошен и пропах солмикским мылом, но кошка даже не пыталась вылизаться.

– Койя… – Кесса провела пальцем за кошачьим ухом. Сегон не шевельнулся. Он лежал на краю постели, боком прижимаясь к ледяному плечу Яцека.

Речница не помнила, сколько дней они ехали на юг в промёрзшей повозке, у завёрнутого в шкуры тела. Троих хийкиммигов запрягли в сани, двое солмиков из числа охотников поехали с Анкалином и следили за огнём. Они не трогали Кессу и Хагвана – лишь иногда те, очнувшись от тяжёлого забытья, находили рядом с собой пузырь с жиром или размятой рыбой. Кажется, до Элуатаа они добрались вчера…

– Вот и Праздник Крыс… – с трудом проговорила Речница – горло стиснула невидимая рука. – Ты прав оказался, Речник Яцек. Совсем не с нами была удача. Тепло ли тебе там, за туманами Кигээла?..

Завеса качнулась, пропуская клубы зловонного дыма.

– Кесса, – Кытугьин подошёл и накинул меховое покрывало ей на плечи, – пойдём, там хорошая еда. Тут холодно…

– Кытугьин? – Речница неохотно повернула голову. – Отчего ты не на празднике? Вы вовсе не должны…

– Пойдём, воин с юга, – солмик поднял Кессу на руки. – Нехорошо сидеть тут столько дней. Ты голодна, и твой сын голоден. Воин Яцек на вас не обидится.

Кесса всхлипнула.

Она глядела на устланное белым мехом ложе, пока полог не опустился за ней и не скрыл мёртвого Речника от её глаз. Солмики смыли охру с его лица, и раскраска покинула кожу, странно побелевшую и блестящую, словно покрытую вечным льдом. Длинная меховая накидка с широкими рукавами накрыла тело, спрятала страшную рану. Можно было бы подумать, что Речник спит, если бы не белые, навечно раскрытые глаза, – лёд, застывший в глазницах…

– Ешь, Кесса. Это хорошая еда, – Аса поднесла к лицу Речницы желудёвую чашку с чем-то тёплым, красновато-жёлтым, горьковато-сладким на вкус. Кесса глотнула раз, другой – и удивлённо мигнула. Откуда у солмиков тополёвый мёд?

– Вот так, хорошо, – солмица отпустила Кессу и вернулась на лежанку. – Икымту, шумно снаружи, – замкни двери!

– Рыбы принести? – северянин накинул костяные крюки, погрузив комнату в тишину и погасив неровные блики огня. – Принести кымкым?

– Ничего не надо, – мотнула головой Речница. – Аса, Икымту… Зачем вы сидите здесь? Речник Яцек этого не хотел бы… там ваш народ, там веселье…

– За нас не бойся, воин с юга, – спокойно посмотрел на неё Кытугьин. – Мы сказали вождю, что будем тут, с вами и воином Яцеком. И мы тут. А утром придёт Анкалин.

– Это слабый солмик, – поморщился Икымту, – слабый, как дряхлая старуха, как младенец! Ушёл с Имлегьина, побоялся демонов… Я приведу его утром, не бойся. Или сам возьму его повозку.

Речница из-под покрасневших и припухших век видела всё вокруг, как сквозь туман над Иннигватаном, и не вслушивалась в слова – но через несколько мгновений что-то показалось ей неправильным.

– Икымту, зачем тебе повозка Анкалина? – тихо спросила она. – Что-то случилось с Уджугом?

Солмик, вытянув из стенной ниши пузырь с припасами, опустился рядом с Кессой и протянул ей комок протёртого жира.

– Всё хорошо с Уджугом. Тебя, и Хагвана, и маленького хийкиммига – вас всех Уджуг повезёт в южный город. Мы не гуляем сегодня, мы можем ехать завтра, с самого утра. А Анкалин клялся, что отвезёт Речника Яцека в Имлегьин. Там нехорошо, не нужно тебе ехать туда второй раз. Пусть он едет один!

Речница смахнула с глаз невидимую паутину и провела рукой по лбу.

– Икымту, зачем вы везёте Речника Яцека в Имлегьин?

– Он умер, Кесса, его нужно отвезти к мёртвым, – растерянно ответил солмик. – Он теперь не может быть с живыми.

– В Имлегьине демоны сделают из него ледяную тварь, – нахмурилась Кесса. – Такую же, как они сами. Они убили его, жестоко, бесчестно, что же, вы хотите отдать им его тело?!

Аса поднялась с лежанки, села рядом с Кессой. Подошёл и Кытугьин. Хагван, до того безучастно вертевший раковину-рог в руках, поднял голову и прислушался.

– Вождь Торнат хотел, чтобы воин Яцек ушёл к мёртвым с почестями, как хороший охотник, – сказал Кытугьин, растерянно глядя на Кессу. – Всех, кто умирает здесь, мы отвозим на Имлегьин. В этом нет обиды.

– Яцек – не солмик, – покачала головой Речница. – Не надо поступать с ним, как с солмиком. У его народа другие обычаи. Мы с Хагваном заберём его в южный город, к его родичам. Пусть вождь Торнат не беспокоится о нём.

– Ты знаешь обычаи южан, – задумчиво кивнул Кытугьин. – Правильно. Я скажу вождю Торнату. Мы отвезём воина Яцека в южный город. Хорошо отвезём, не потревожим его покой. Спи, Кесса, пусть твои глаза отдохнут и поутру смотрят зорко. Маленький хийкиммиг замёрз там, на груди мёртвого воина, согрей его…

Он протянул Кессе жёлтую кошку. Койя лежала на его руке, накрыв мордочку пушистым хвостом, и шерсть под её глазами потемнела, намокла и слиплась.

– Кесса, – прошептал Хагван, тронув её за руку, – я начал складывать песню о том, что было в Хеливе… обо всём этом пути, о битвах и о чудовищах… как думаешь, не обидится Речник Яцек, если я спою её у погребального костра? Помню, он не любил мои песни, но я старался… может, он не будет злиться на этот раз?

– Не будет, Хагван, – покачала головой Речница. – Конечно, не будет.

Глава 26. Эртану

Тяжёлая ветка, обросшая маленькими папоротниками, подломилась и рухнула, накрыв липкими листьями и Речника, и Двухвостку. Фрисс охнул, сбросил гнилую деревяшку в кусты и выпрямился, потирая ушибленное плечо. Тут же ему пришлось снова упасть на панцирь Двухвостки, накрывая собой сонного кота. Флона с разбегу смела низенькую поросль тёмно-красного мха и завязла в паутине лиан. Длинные лозы без листьев, сплошь усеянные розовато-белыми цветками, зацепились за шипы на панцире, закачались над путниками, осыпая их блестящими лепестками. Запах цветов показался Речнику смутно знакомым.

– Ойо’Нви! – вспомнил он и беззвучно рассмеялся, вытряхивая лепестки из волос. – Вот оно где растёт…

Он отряхнулся и сел, запоздало вытащил меч и рассёк лианы, но Двухвостка не спешила бежать дальше. Она задумчиво переминалась с лапы на лапу и вертела головой.

– Мррау! Фррисс… – дёрнулся во сне Алсаг, махая хвостом.

– Что? – Речник склонился над ним – глаза хесского кота были закрыты, лапы вяло подёргивались.

– Мря, мрряф, – снова шевельнулся Алсаг, и шерсть на его спине встала дыбом. – Мррау!

– Алсаг! – Фрисс сомкнул пальцы на его загривке и легонько потянул. Кот негромко фыркнул, на мгновение приоткрыл глаз и обмяк – только кончик хвоста ещё беспокойно вздрагивал.

– Ну, спи, – пожал плечами Речник и растерянно огляделся по сторонам. «Куда же нас занесло?!»

Громадные деревья, прямые, как колонны, высились слева и справа, их кора белела в зелёной мгле – солнце просачивалось сюда скупо, плотные кожистые листья смыкались где-то наверху, в облачной дымке, и не пропускали свет к земле. Здесь, среди вылезших из земли корней Высоких Деревьев, развернулись перистые листья папоротников – каждым листом Речник мог бы накрыться с головой. Папоротники были повсюду, под ногами и над головой, торчали из расщелин меж корнями и из дупел, а там, где ажурные листья размыкались, из земли тянулись странные рыжеватые травинки, толстые и словно усеянные мелкими дырками. Внизу пахло сыростью и сладким папоротниковым соком.

Флона тихо фыркнула, нерешительно потянулась к ближайшему папоротнику и задумчиво начала его жевать. Фрисс усмехнулся, сбросил с плеча канзису – липкая медуза шмякнулась на него с потревоженной ветки, с досадливым вздохом вынул из-под воротника цепочку медузьих икринок и вздрогнул, с опаской оглядываясь назад. В лесу было тихо, только перекрикивались среди ветвей невидимые птицы.

– Река моя Праматерь, – выдохнул Фрисс, утирая пот. Сырость леса после иссохших степей Мецеты накрыла его с головой удушливым покрывалом. Здесь не видно было воды, но над моховым подлеском словно колыхался невидимый, но плотный туман.

– Оторвались, – прошептал Речник, глядя назад. Двухвостка проложила в папоротниках широкую просеку, но чем дольше Фрисс на неё смотрел, тем отчётливее понимал, что через несколько мгновений эта тропа растает. Да и сейчас нелегко было отличить мох, потоптанный Флоной, и ветки, обломанные краями её панциря, от веток и мха, упавших от старости и мирно гниющих на земле не первый уже день. Великий Лес как будто заметал следы…

– Нецис… – еле слышно выдохнул Речник, поднимаясь на ноги и опасливо оглядываясь. – Река моя Праматерь, хоть бы…

Что-то небольшое просвистело мимо него и с размаху шлёпнулось на тюк с сеном, стремительно меняя облик. Спустя мгновение Некромант уже лежал на панцире Флоны и пытался подняться. В его рукаве зияла длинная прореха.

– Нецис! – Речник подхватил его и прижал к себе. – Как ты? Не ранен?

– Та-а, илкор ан Ургул… Всё хорошо, Фрисс, – прохрипел Некромант. – Мы вырвались.

Он пытался отдышаться, волосы слиплись от пота, но тело чародея осталось холодным, как камень, несмотря ни на жару, окутавшую весь лес вязким облаком, ни на крайнюю усталость. Речник держал Нециса на руках, пока тот не зашевелился, а потом помог ему сесть и пощупал разорванный рукав.

– Стрела, – отмахнулся Некромант, соединяя разрыв и накрывая сомкнутые края ладонью. – Ударила на излёте, когда я выбрался за ворота. Неприятно, но ничего страшного.

Чешуйчатый серый рукав на мгновение вспыхнул зеленью. Дыра быстро зарастала. Тонкие нити серого праха протягивались от края к краю и прорастали мелкими чешуйками. Очередная гроздь медузьей икры шлёпнулась вниз, теперь уже на Нециса, маг рассеянно отмахнулся и внимательно посмотрел на Речника. Его глаза тускло светились.

– Та-а, илкор ан Нэйн! Судя по всему, Фрисс, моя нелепая затея оказалась уместной и даже полезной. Никто из вас не пострадал?

– Никто, – покачал головой Фрисс. – Но лучше тебе, Нецис, так не делать. Если тебя убьют, весь этот легендарный поиск пойдёт Флоне под хвосты. Как ты только удрал от «изумрудников»?!

– Я был готов к ним, а они ко мне – нет, – пожал плечами Некромант. – Ты преувеличиваешь мою полезность, Фрисс. Моя помощь тебе не слишком-то нужна, ты ведь изыскатель, и не из последних. Чем это занимается Флона?

Двухвостка, не обращая внимания на возню на своей спине, откусывала по очереди от разных листьев, задумчиво втягивала в рот лиану Ойо’Нви и даже пыталась пожевать кору гигантского корня, подпирающего ближайший ствол – что это за дерево, Фрисс сказать не мог, а Флоне было всё равно.

– Пробует, – усмехнулся Речник. – Здесь трава повкуснее, чем в сухой степи. Она отравы не нажуётся?

– Местной отравы много не съешь, – хмыкнул Нецис. – Не бойся за Флону, Фрисс. Лучше скажи, чем ты поил Алсага?

– Мрра-а-ау! – заорал кот, не открывая глаз и отбиваясь всеми лапами от кого-то невидимого. Спустя секунду он перекатился на спину, свалился с панциря Двухвостки и упал в папоротники, спугнув перистую змею. Змея с недовольным шипением ускользнула в кусты, Фрисс спрыгнул наземь и в растерянности сел рядом с Алсагом и встряхнул его лапу. Кот дёрнулся, открыл полубезумные глаза и хрипло мяукнул.

– Что стряслось? – Фрисс приподнял кота и обхватил его голову. – Тише, Алсаг. Уже нечего бояться. Мы ушли.

– Фррисс, – демон ткнулся носом в его грудь и облегчённо вздохнул. – Мы дррались? За нами была погоня, прравда?

– Нет, тебе просто кошмар приснился, – сказал Речник, почёсывая кота за ухом. – Флона вывезла нас из Хукунгейи, а Нецис защитил. Посмотри – это Великий Лес!

– Урр, – отозвался Алсаг, большими глазами глядя вверх, на деревья и зелёную дымку. – Это здесь рродился Инмес? Ну и жарра же тут…

Флона, оставив в покое папоротник, повернулась к путникам и положила голову Речнику на плечо, едва не повалив его в мятый мох. Фрисс поднялся, выпустив кота. Нецис потянулся к носу Алсага, но хеск поспешно вскочил на лапы и взлетел на панцирь Двухвостки.

– Алсаг, у тебя усы дрожат, – заметил Некромант, разглядывая кота. Тот фыркнул и прикрыл морду лапой. Речник усмехнулся.

– Фрисс, и всё-таки – чем ты поил Алсага? – спросил Нецис, и в глазах его не было веселья. – От чего снятся такие сны?

– Я не помню, Нецис, – пожал плечами Речник. – Мы много чего пили, и я всё пробовал первым. Даже опасаюсь теперь ложиться – и так сны один другого хуже.

Он посмотрел на Некроманта и хихикнул – яркий халат южанина-алхимика так и болтался на нём. Нецис обвязал рукава вокруг пояса, чтобы не потерять одежду на лету, и теперь похож был на змею, выползающую из старой кожи. Новая – тёмно-серая чешуя с проступающими из неё костяными пластинами – тускло блестела, когда солнечные лучи дотягивались до неё. Кожа Некроманта, отмытая от тёмной краски, вновь стала серебристо-белой, почти светящейся во мраке.

– Нецис Изгнанный, повелитель праха, – Речник не сдержал улыбку. – С возвращением!

– Та-а… синхи! – Некромант смущённо усмехнулся. – И правда, Фрисс. Алхимик Ксарна Льянки был не так уж плох, но время его, пожалуй, вышло. Думаю, что и тебе, Фриссгейн Кегин, пора снять маску.

Он протянул Речнику склянку с прозрачной жидкостью. Тот благодарно кивнул и повесил перевязь на шип Двухвостки, распутывая ремешки брони. Краска, приготовленная Нецисом, не смывалась обычной водой, да и от необычной сходила неохотно и не без усилий…

– Хвала богам! – вздохнул Фрисс спустя четверть Акена, возвращаясь сквозь «дырявую» траву к Двухвостке и оставленной броне. – Думал уже, навсегда останусь воином Ти-Нау. Нецис, скажи, где здесь ближайшая река? Я три месяца воды не видел!

– Разве? – удивлённо мигнул Некромант. – На Коуцате, как мне помнится, ты искупался в озере…

– Это гнилое болото называлось озером? – поморщился Речник.

– Вода есть вода, – пожал плечами Нецис. – Рано или поздно мы выйдем к запрудам Ньянзы, но не думаю, что там она прозрачнее. А здесь… здесь очень сухо, Фрисс.

– Где сухо?! – мигнул Речник, утирая лоб. – Тут воздух, как болотный ил.

– Мох сухой, – Некромант растёр меж пальцами травинку. – Значит, опушка уже иссушена. Это нам даже на руку – если Ньянза обмелела, мы проедем посуху. А плыть по ней мне не хотелось бы…

Флона огляделась, принюхалась и потопала в заросли – там из белесого корня пророс пучок огромных перистых листьев. Едва Двухвостка потянулась к ним, они съежились, быстро сворачиваясь в плотный клубок и втягиваясь в дупло. Флона озадаченно фыркнула.

– Чокра, – Нецис кивнул на красноватый ствол, более похожий на высоченную скалу, кое-где поросшую перистыми листьями. – Она всегда так сворачивается от прикосновений, Фрисс. Если столкнёшься, не пугайся.

– Мне кажется, или деревья тут и впрямь высоковаты? – Фрисс запрокинул голову, но верхушку так и не разглядел – она тонула в зеленоватых облаках. – То, на чём построили Чьонсу, и то меньше! Если такая махина рухнет, земля просядет до огненных озёр…

Тихий тоскливый вой донёсся из зарослей – где-то невдалеке бродил демон-падальщик, и в голосе его слышалась слабая надежда. Фрисс вздрогнул и потянулся к мечу, разом вспомнив всё, что говорили ему о живущих в Мвакевени и не любящих незваных гостей.

– Бездна! Нецис, мы тут сидим… а где норси? Они нас так просто впустили?

– Та-а… си-меннэль, – покачал головой Некромант, глядя на заросли папоротников. – Пока нас не видели, Фрисс. И поскольку нам ничего не нужно от живых норси, то при некотором везении и не увидят. Мне кажется, Флона уже перепробовала на этом участке все растения. Не пора ли нам ехать дальше?

– Ещё как пора, – кивнул Речник. – А ты знаешь, куда?

Он покосился на сумку, вспомнив давний «легендарный поиск» в Старом Городе, западные степи и руины, припорошенные мерцающей пылью. Дозиметр у него с собой, вот только поможет ли он в Великом Лесу? То, что он тут ищет, едва ли испускает излучение…

– С чего-то надо начинать, Фрисс, – пожал плечами Некромант. – К северу отсюда был город… когда Нерси ещё жили там, в нём росли не только папоротники. Все запруды Ньянзы были тогда одним плавучим огородом. Водяные поля Эртану… через три дня неспешного пути мы туда доберёмся. Надеюсь, лес ещё не доел руины…

Пока он говорил, Флона стояла на месте тихо, даже выплюнула листья, как будто слова Некроманта были ей понятны и очень интересны. Как только Нецис замолчал, Двухвостка с тихим фырканьем покосилась на него, а потом на заросли.

– Во-он туда, – Нецис коснулся её правой щеки. Двухвостка послушно развернулась, подпрыгнула на четырёх лапах и врезалась в плотный строй лохматых побегов мха. Красноватые «деревца» затрещали, разлетаясь во все стороны. Флона схватила пастью лиану, свисавшую на пути, и поволокла её за собой вместе со сломавшейся веткой, медленно, но верно втягивая в рот. Фрисс перерезал лиану, оставив ветку валяться на земле – совсем не хотелось получить деревяшкой по затылку!

…Чем дальше, тем громче Флона пыхтела и медленнее шевелилась – и наконец завязла в зарослях вьющегося мха, в двух шагах от упавшей и почти уже рассыпавшейся в труху ветви. На огромной трубке из коры, ещё сохранившей форму ветки, росли маленькие белые грибы со сладким запахом, пушистые мхи и лозы Ойо’Нви. Двухвостка, пофыркав, сунула морду в лианы и зачавкала, сверху на путников полетели бело-розовые лепестки. Фрисс бережно подобрал их и ссыпал в кулёк, неохотно потянулся за мечом, чтобы расчистить путь, посмотрел на усталую Двухвостку и сонного Нециса – и махнул рукой.

– Та-а… вечереет, – пробормотал Некромант, проводя ладонью по глазам и спускаясь на землю. – Остановимся на ночь. Думаю, в карауле нет нужды…

Он снял с пояса костяной нож, отошёл от Флоны на пять шагов и прочертил по ковру слежавшихся листьев неровный круг, тут же вспыхнувший неяркой холодной зеленью. Фрисс посмотрел на магический барьер с опаской.

– Люди нас не увидят, а всех прочих не пропустит круг, – пояснил Некромант, копаясь в тюках. – Наколдуй бочку воды, Фрисс. Нам всем давно пора искупаться.

Труднее всего было отмыть Флону – Двухвостка перемазалась в чёрной лесной земле, поросла мхом и плесенью, насобирала на себя медуз, их икру и стаю проворных жучков. Фрисс засунул в водяное облако Алсага и омыл его зельем, растворяющим краску – и хесский кот снова обрёл привычный песчано-жёлтый цвет. Он ещё был очень вял, зевал и щурился на спрятанное за листьями солнце, и рад был, когда Речник оставил его в покое.

– Фрисс, зачем тебе лепестки Ойо’Нви?

Некромант выбрался из водяного шара и окутался странным белесым сиянием – вытираться мхом ему не хотелось. Речник, ссыпав в кулёк ещё одну горсть помятых лепестков, покосился на мага.

– А зачем тебе, Нецис, древесные личинки? – хмыкнул он. И верно, Некромант не просто так приглядывался к догнивающей ветке – спустя мгновение он ткнул в труху острой палочкой, поддевая что-то желтовато-белое, жирное, вяло трепыхающееся, осторожно прокусил оболочку и чуть не уронил личинку, услышав сдавленный смешок Речника.

– Та-а… Верно, Фрисс, – кивнул он. – Прости, я увлёкся. Попробуй! Конечно, в маринаде они вкуснее, но и так неплохо. Жаль, «изумрудники» отобрали у нас сок матлы, он был бы кстати.