Текст книги "Меч и проводник.Дилогия. (СИ)"

Автор книги: Макарка, Гыррр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 86 страниц)

  Гозрений не стал сообщать ей, что попасть на приём к тайному советнику можно уже через полдюжиницы, а вот добиться аудиенции у владыки совсем нереально. Незачем посвящать её в свои проблемы. Ему нужна помощь – и он постарается получить её у длинноволосого Хельма. Уж точно тот не опаснее главы Ковена.

  Тайный советник почти не изменился – лишь взгляд стал тяжелее. Гозрений невольно распрямился – он уже не тот маленький мальчик, он – маг, с тремя годами учёбы за спиной, а, значит, может и заработать, и постоять за себя.

  – Я понял, – сжал губы тайный советник, задумавшись на несколько ударов сердца, – тебе нужна аудиенция у владыки... по... – он на мгновение замолчал и с нажимом добавил, – по сугубо личному вопросу. Так?

  – Так, – согласился Ренни.

  – Где-то через две дюжиницы, – отчеканил господин Дагор. – Раньше никак. Подойди дней через десять, я скажу, когда точно. Потребуется что-то ещё – приходи. Если вдруг нам этот сугубо личный вопрос сильно аукнется.

  – Благодарю, – смутился Гозрений. – Надеюсь, всё будет хорошо.

  Ему как-то не пришло в голову, что у тайного советника могут быть из-за него неприятности. Но он очень надеялся, что всё обойдётся.

   * * * * * * *

   Дерек принимал посетителей – традиция, заведённая предыдущими владыками. Считалось, что раз в дюжиницу к светлому владыке может попасть самый обычный горожанин. Несусветная глупость, но отменять её не стоило. Дерек уже выслушал кляузы друг на друга двух крупных оборотней-лесопромышленников и четверых купцов, вздумавших сдуру с ними конкурировать, – все они считались обычными горожанами, – и теперь ждал очередного посетителя. Владыка вытащил лист и глянул в список.

   Шестым на этот день был записан маг Гозрений, студент четвёртого курса столичной Академии. "По личному вопросу" – гласила пометка в журнале. Дерек долго смотрел на имя, не в силах поверить, что у мальчишки хватило наглости явиться во дворец, а у Хельма – подписать разрешение.

   К магам Дерек привык: как правило они искали работу во дворце – хоть уборщиками, хоть конюхами, лишь бы в послужном листе значился дворец владыки. Всё правильно – конкретная должность никогда не называлась, а двор владыки – он всегда двор владыки. Дерек пообещал себе надавить на Ковен и потребовать внести уточнения в послужной список, или добавить к нему развёрнутую характеристику мест работы и должностей – чуть позже, когда его власть достаточно укрепится. Но зачем пришёл Гозрений, Дерек представить не мог – просить разрешения о свидании с Талиной? Думает, владыка не свернёт ему шею, если спасал от нижних? Получить по знакомству хорошую работу? С этим запросто можно было обратиться к тайному советнику... и о какой хорошей работе может идти речь, если парень – один из самых востребованных целителей Путаря, обещающий со временем превзойти саму госпожу Вишенку?

  Дерек отослал секретаря, выровнял дыхание, откинулся на спинку кресла и позвонил. Дверь открылась – в кабинет вошёл студент в стандартной учебной мантии. Он вырос – на целую голову, и стал обычного для живущих под небом среднего роста. Чуть изменил цвет волос – на каштановый. Но по-прежнему конопатый, с рытвинами на лице – это не неумение вылечить себя. Это – сохранение индивидуальности и памяти о доме. Бороду и усы парнишка начал брить – совсем недавно, с полгода. Уже не мальчишка – юноша, почти мужчина. Маг старался не нервничать и держаться достойно.

  – Садитесь, – предложил Дерек, – слушаю вас.

  – Я по личному вопросу, – срывающимся голосом выдавил студент.

  – Слушаю, – владыка уставился в список, чтобы сопляк не почувствовал накатывающей на него ярости.

  – У меня вопрос по опекунству над дочерью, – хрипло начал маг, и голос его предательски дрожал, – я хотел бы получить разрешение забирать её к себе на два дня из полудюжиницы и иметь возможность принимать участие в её воспитании.

   Судя по тону, фразу студент Гозрений отрабатывал дня три, не меньше.

  – Понятно, – Дерек едва сдерживался, чтобы не вцепиться парню в горло. Ренину ему подавай! Щенок! Жмарь! Удавить на месте! Нет, отправить в дальние поселения, оборотней и вампиров лечить!

  Владыка небрежно постучал пальцами по столу.

   – ... И с этим вопросом необходимо было идти прямо к светлому владыке. В какие инстанции вы ещё обращались, каков был ответ? Оставьте секретарю копии документов и постановлений, я рассмотрю через... две дюжиницы, скажем. Они у вас собой?

   Маг смутился. Он беспомощно посмотрел на Дерека и заморгал, хлопая рыжими ресницами.

  Пламя ярости обожгло щёки и заставило сжаться кулаки. Это конопатое ничтожество, этот сопляк, чамхел, жмарь... Разум сопротивлялся. Разум доказывал, что это всего лишь мальчишка, который годится ему не то что в сыновья – почти во внуки, и никакой он владыке не соперник, и Талину три года не видел, и...

   Сопляк подался назад и вжался в спинку кресла, глядя на Дерека с неприкрытым ужасом. Не может быть, подумал Дерек, не мог я настолько выйти из себя – привычку владеть собой никуда не денешь... ах да, он же гном, а они чуют и слышат едва ли не лучше, чем видят, и что-что, а свой запах я контролировать не умею вообще. Но ведь должны были сработать амулеты? Или ему никакого обоняния, эмпатии и телепатии не надо, чтобы понять, насколько я... насколько я... ревную, признался себе владыка. Ревную Талину к этому...этому...молокососу... чамхелу этому... этому... щенку, как сказали бы здесь. Дерек столько раз представлял себе, как найдёт... любовников Талины и медленно, очень и очень медленно будет убивать их всех – по очереди... или одновременно... и вот он – любовник, чтоб его, у него и борода-то как следует не растёт ещё... а туда же – отец!

  Парнишка побелел, потом взял себя в руки и презрительно скривил губы.

  – Я хотел бы получить разрешение видеться со своей дочерью два дня из полудюжиницы и иметь возможность принимать участие в её воспитании, – повторил он как можно решительнее. – И вы прекрасно поняли, почему с этим вопросом я пришёл сюда.

   Дерек переборол себя – что уж там говорит молокососу чутьё, пусть маг сам и разбирается. Нестерпимо захотелось закурить – первый раз за три года. А он уже думал, что видения Талины в объятиях... что эти кошмары больше не будут его мучить. Но надо отдать щенку должное – зубами стучит, а от своего не отступается. Своего... Своего?!!

  – Почему бы тебе не поговорить об этом с... матерью ребёнка? – "Сейчас, так я тебя к ней и подпущу".

  Студент распрямился, сощурил глаза и выпятил подбородок.

  – Вот не надо, – начал он, – не надо... вы прекрасно знаете, что влюблённая женщина повторит всё, что хочет услышать её... муж. Что даже если вы скажете, что не против, она всё равно догадается, как надо ответить. И потом – кто меня к ней пустит? Вы? Я и сюда-то ждал бы аудиенции год, а то и два...

   Скотина Хельм! Подлец – почему он подписал пропуск? Кто дал ему право решать? Я и дал...Мерзавец, мерзавец... буду думать, как набить морду тайному, а то ведь придушу рыжего гадёныша ненароком.

  – И много дал? – осведомился Дерек. – Которому из секретарей?

  Маг смутился – выдавать Хельма он не собирался.

  – Не ваше дело, – буркнул он.– Ничего не давал. Маг я.

  Маг, скривился Дерек. Не отнимешь – Сандела в своё время уложил, владыку чуть не опозорил...

  – Ты ведь знаешь, – "трубку, дайте мне трубку, чтобы я не убил его прямо сейчас, удавлю ведь!", – что по закону отцом ребёнка, рождённого в браке, является муж. Это моя дочь, и я не вижу причин, по которым ты можешь претендовать на неё.

  Выдохнуть. Спокойно. Нехорошо бросаться на щенка в своём кабинете. Пусть он и обещает стать одним их сильнейших магов.

  – Я её отец, – мальчишка краснел, бледнел и покрывался пятнами, – и что бы там ни говорил закон, я буду любить её больше, чем ты. И ты это знаешь. Потому что ты ревнуешь, а она напоминает тебе... меня она будет напоминать! Всегда!

  В интуиции парню отказать было нельзя. Целитель.

  – И вообще, – продолжил маг, – по нашим законам я мог бы воспитывать её. У нас в случае развода ушедший супруг всегда общается с ребёнком.

  Что ж, хорошо хоть не сказал – "по нашим с Талиной законам".

  – А ты разведённый супруг? – усмехнулся Дерек. Это было трудно, от его оскала парнишка отпрянул и покрылся потом.

  – Не пугай меня, – мальчишка чуть замялся и подался вперёд, – я тебя не боюсь. Я видел нижних. А кто видел нижних – тот уже ничего не боится. Я не разведённый супруг, но я мог бы им быть. Если б не ты. И я отец. У тебя будут другие дети, и Ренина поймёт, что ты любишь её меньше. А я всегда буду любить её, я всегда буду защищать её, разве она не имеет на это права? Я не уйду отсюда, пока ты не разрешишь мне воспитывать дочь. Можешь позвать стражу – пусть меня выволокут. Но рано или поздно она вырастет и узнает, как ты поступил.

  Щенок вцепился в подлокотники, явно рассчитывая сопротивляться вытаскивающим его стражникам. Что ж, по крайней мере – не трус. Конечно не трус – на его счету Сандел Майр. А Ренина... – "неужели она так любила его, что назвала дочь в честь отца?" – она ведь и правда вырастет...

  – Талина может быть против, – почти спокойно сказал Дерек.

  – Не надо, – маг попытался скривиться презрительно, но получилось весьма жалко, – она поступит так, как ты скажешь... Ты убедишь её в чём угодно.

  Хотелось бы думать, что он прав.

  – А если наоборот? – очень серьёзно предложил владыка, надеясь, что амулет скрывает запах. – Два дня в полдюжиницы воспитываем мы, а четыре – ты? Ну и кормишь-одеваешь, соответственно.

  Парень растерялся. Правильно, правильно, подумай, сопляк, что можешь дать дочери ты, и что – владыка. И во что превратится твоя учёба и карьера, если тебе на шею посадят ребёнка.

  – Хорошо, – потерянно сказал мальчишка после долгого молчания, – можно и так... а ты не шутишь?

  – Шучу, – согласился Дерек, – я прекрасно понимаю, что ты и два-то дня в полудюжиницу с трудом потянешь сидеть с ребёнком. От занятий и работы тебя никто не освободит. И ещё: узнаю, что ты хоть одно слово против меня ей сказал – убить не убью, но дочь больше не увидишь. Да, и тебе придётся смириться с присутствием телохранителей. Жильё найти достойное. И никаких встреч с Талиной – Дагор отдаёт ребёнка, Дагор и забирает. Всё ясно?

  Осталось убедить Талину. Зато теперь он почти уверен, что у неё был только один любовник, можно немного успокоиться. Правда, картинки перед глазами не стали от этого менее ужасными, наоборот, они обрели подробности, от которых хотелось взвыть и пристукнуть мага на месте.

  – Обещаю, – произнёс посетитель, – что никогда и ни при каких обстоятельствах не скажу дочери про тебя или Талину ни одного плохого слова. Когда я могу увидеть девочку, и как мне проходить во дворец, чтобы я смог забирать её? Ты выдашь мне пропуск?

  – Боишься, что я выпровожу тебя отсюда, и прикажу больше не пускать? – поинтересовался Дерек. – Я могу и не приказывать – охрана и сама не пустит, а я просто случайно забуду...

   "Такое забудешь..."

  Маг засопел.

  – Не волнуйся, я не отказываюсь от своих слов: сегодня поговорю с Талиной, завтра подберу ещё телохранителей, дня три-четыре уйдёт на проверку тебя, твоих знакомых и так далее, вот как раз через четыре дня и заберёшь. Я выдам тебе пропуск к главе службы безопасности господину Дагору, с ним дальше и будешь иметь дело. Через два дня придёшь и уточнишь, где и когда я тебе передам дочь – первые несколько раз я сам её тебе отдавать и забирать буду.

  Похоже, студент ему не слишком поверил. Он не спешил уходить – боялся, что второго шанса добраться до владыки не будет.

  – Слово владыки и слово Аледера, – вздохнул Дерек, – ты должен был слышать, что светлые владыки слов не нарушают. Впрочем, моё слово Аледера ничуть не менее надёжно.

  "Просто здесь об этом не знают..."

   Он выдал магу пропуск, и тот ушёл, так до конца и не поверив Дереку.

   * * * * * * *

  Вот всё и решилось – вздохнула Талина. К лучшему, надо надеяться – к лучшему. Во всяком случае, ей больше не надо мучиться вопросом – написать ли Ренни, что у него родилась дочь. Не надо разрываться между обычаями дома и обычаями живущих под небом. Не надо откладывать. Она всё тянула – пусть Ренина подрастёт, вот тогда...тогда она их познакомит. И Дерек – Талина невольно потянулась к нему – он понял. Смотрит на неё так вопросительно и сочувственно... Всё не так страшно – она сама жила с отцом. Телохранители не выпустят Ренину из виду, а Ренни – маг и целитель, и в любом случае родной отец надёжнее, чем нянька. Пусть... плохо ребёнку с ним не будет. Может, хоть топать ногами и кусаться перестанет...

  – Дерек, – сказала она, – он очень молод, и, наверно, не очень богат, но... он хороший человек, правда. Ты поступил правильно, ведь агенты не выпустят её из вида? И ей ничего не угрожает?

  Он смотрел на неё так странно – никогда раньше не видела она у него такого взгляда...

  – Ты любила его? – Дерек знал, что никогда больше не наберётся наглости задать ей вопросы. – У тебя был... кто-то ещё?

  – Я не любила его, – грустно сказала Талина, – мне было его очень жаль. Я просто не думала, что мы оттуда выберемся, и мне было всё равно. И у меня больше никого не было, правда...

  – А почему ты назвала Ренину именно так? – не выдержал Дерек.

  – У нас так принято, – пожала плечами Талина, – это было всё, что я могла для него сделать... мне было его очень жаль, правда... он ведь остался в Путаре совсем один... ты что... ревнуешь?

  – Да, – Дерек прижал её к себе, – безумно. Но это пройдёт.

   Через четыре дня он передал Гозрению на руки Алеренину – она не испугалась и не заревела, а скромно и застенчиво улыбнулась. Всё-таки голос крови существует, думал Дерек, глядя вслед магу с девочкой. Телохранители шли следом.

   Глава 36. Конфликт

  Дом он снял новый: с большим садом, хорошим подвалом и двумя просторными комнатами на первом этаже – Хельм среди прочего высказал пожелание, чтобы ребёнок как можно больше бывал на воздухе, под небом, ссылаясь на то, что под землёй Ренина и так бегает слишком много. Тайный советник честно добавил, что это не столько пожелание владыки, сколько придворных лекарей и его собственное. Ради этого дома Гозрению пришлось выбраться в Путарь и трое суток сидеть со страдающим подагрой желчным купцом, который требовал к себе именно его. Подобные вылазки придётся повторять раз в три дюжиницы – иначе не хватит денег на обучение.

   К полудню он понял, что совершил ошибку – от Ренины нельзя было отойти ни на шаг. И ещё понял, что бытовая магия – один из самых необходимых предметов для новоиспечённого отца. Хорошо, что в своё время он изучил её первым делом, боясь, что не сможет найти работу как целитель.

  Штанов им дали целый ворох – и для начала он упражнялся в их непрерывном высушивании и переодевании. Потом в чистке. Ренина хохотала и брыкалась – ей нравилось, что за ней бегают. Вконец измучившись, Гозрений надел на неё одно из дюжины платьев, которые принёс специально выделенный слуга.

  Бытовая магия – прекрасная вещь, но восстановить разорванные в клочья кружева не смог бы и архимаг, и, опасаясь, что с него вычтут за испорченную вещь немалой стоимости, Гозрений вернулся к штанам.

  Кашей, рыбой и мясом он запасся впрок – но их Ренина есть не желала. Плевалась и размазывала по столу и рубахе. Она желала "мойока и буку". Поход к молочнице и пекарю немного её утомил, но не настолько, чтобы уснуть. Она съела булку прямо на улице, потребовала ещё, раскрошила первым же попавшимся галкам, голубям и курицам, после чего топнула ножкой и потребовала "купася". Купание владыка не только разрешил, но и одобрил – и Ренни радостно повёл дочку на реку. По дороге она обняла, погладила и перецеловала всех встречающихся на дороге собачек и кисок, и одновременно – бросила в этих же собачек и кисок, а также в куриц, гусей, лошадей и прохожих все камни, что попались под ноги. Попыталась поиграть с конскими яблоками и коровьими лепёшками, подняв истошный визг, когда он не дал ей в них изваляться, упорно норовила пнуть любого, кто зазевается или решит с ней заговорить, и умудрилась заявить двум как назло встретившимся им сокурсникам Ренни: "Тьфу! Уйди! Пйохой! Дуйак!" Наконец она нашла палку и принялась сражаться с зарослями крапивы – обожглась и разревелась. Хорошо, что папа – маг, думал Гозрений, снимая жжение. Занявшись крапивой, Ренина забыла про купание и потребовала ещё булку – лавок поблизости не оказалось, но зато удалось переодеться – под предлогом, что "такую грязную девочку не пустят к булочнику". Испачканную одежду он сложил в мешок – потом, всё потом...

  Чистые штаны и рубаха привели Ренину в благодушное состояние, она забыла про булку и вновь завопила: "На йечку!"

  На этот раз до речки они дошли. Он даже нашёл совсем пологий берег, где на мелководье плескалось не больше полудюжины мальчишек. Но Ренина упорно стремилась на глубину – заходила по горлышко, цеплялась за руку, и требовала: "Дайсе!" Гозрений шёл дальше, держа её за руки, а она брызгала ногами по воде. На берегу остались телохранители – и хотя Ренни казалось, что скалятся они откровенно глумливо и злорадно, он всё же надеялся, что в их присутствии никто не решится украсть одежду. А вот охраняющих девочку магов он ощутил лишь дважды – маскировочные чары были выше всяких похвал.

   Он любил плавать. И плескаться в воде с ребёнком тоже было забавно. Но нельзя же сидеть в реке целый день. Когда они оба окончательно посинели, он выволок дочку на берег. На вопли Ренины из воды вынырнула сердобольная русалка, интересуясь, кто истязает ребёнка. Пришлось в спешном порядке строить на берегу замок, а потом показывать на всех птичек подряд и заговорщически шептать: "Скорей! Вон птичка! Сейчас догоним!"

  Непрерывной погоней за разными пташками и бабочками ему удалось заманить её почти к дому. Гозрений никогда не думал, что вороны и голуби могут быть настолько полезны. Вот только к крыльцу они подлетать не желали, и завлечь Ренину в комнаты ему никак не удавалось. Надо было разогреть еду – а он боялся оставить дочку во дворе. При попытке же внести её в дом Ренина вновь завопила.

  – Послушай, – он подавил гордость и обратился к вошедшему на участок телохранителю, – ты не присмотришь за ней немного?

  Пёс недвусмысленно ухмыльнулся половиной пасти и задом пополз к забору, мотая головой.

  – А где... остальные? – Гозрений всё ещё надеялся, что ему удастся уговорить хоть кого-нибудь из агентов.

  Оборотень оскалился и указал носом на забор. Понятно. Не удастся.

  Отчаявшийся отец уже собрался кинуть на ребёнка усыпляющее заклинание – это не вредно, но... – что ж он без магии с собственной дочерью не справится? – когда Ренина потребовала ещё булку и уснула с ней прямо на крыльце.

  Он перетащил её в спальню, радуясь, что огородил кровать со всех сторон – не выберется, когда проснётся, выпил укрепляющего отвара, взял накидку и пошёл во двор.

  – Пойдём, – протянул он одежду телохранителю, – поедим немного... тебе тоже не позавидуешь.

  Оборотень отпираться не стал, подпоясал мантию и пошёл ужинать. Руки тряслись, когда Ренни накладывал кашу в миски.

   Предстояло пережить ещё один день... Смущало, что он обещал владыке Аледеру любить её – но ничего не чувствовал, кроме желания упасть и заснуть. Гозрений налил вина себе и телохранителю, дождался, когда тот уйдёт спать на улицу, и бросился на кровать. Без сил. Без чувств. Но спать не смог – полночи подскакивал, чтобы посмотреть, нормально ли чувствует себя ребёнок.

  – Ты кто? – спросила она его утром, склонив голову набок.

  – Папа, – слово ему нравилось.

  – Папа? – весь вид дочери выражал недоверие и недоумение.

  – Да.

  – Как тебя зовут, папа?

  – Ренни.

  – Йенни? – дочка попробовала слово на язык и вновь спросила: – Ты кто?

  – Папа.

  – Папа? – она всё смотрела на него, никак не в силах понять, почему он – папа.

  А потом всё началось сначала – каша, не хочу, булка, речка, собачка, киска, лошадка, тьфу, плохой, дай, пойдём... Испытывая едва ли не неимоверную благодарность к мудрости владыки, он сдал ребёнка на руки Хельму вечером, а не следующим утром, – так договорились на первое время, – и был безумно счастлив, что ночь пройдёт спокойно. Приплёлся домой и рухнул. Теперь до встречи с ребёнком предстояло работать без передышек, иначе выгонят и из академии и из лечебницы... ничего... в крайнем случае вернётся в Путарь, а сюда будет телепортировать...

  Все следующие дни из аудитории он бежал в библиотеку, оттуда – под купол для отработки заклинаний, а потом – на ночное дежурство в лечебницу. Ему позарез нужны были эти два свободных дня. Он боялся, что владыка передумает – владыка не передумал. И после двух дней, проведённых с дочкой, Гозрению хотелось одного – спать. Сутки, двое, трое, ещё лучше – дюжину.

  Осенью Лидия впервые застала у него Ренину:

  – Ты взялся подрабатывать нянькой и телохранителем? – удивилась она. – Что, с целительством совсем плохо? Говорила тебе: выбери дорогую лечебницу – сейчас бы уже нашёл богатеньких больных. В Путаре тебя вон до сих пор ждут. Может, вернёшься? Давай, у нас и проще, и жизнь дешевле. А чей ребёнок? Славненькая, но шебутная какая-то слишком. Чего она у тебя грязная такая? Зачем ты ей эти ямы рыть даёшь, родители ж в обморок свалятся... Рыжую специально подбирал? Или тебе другую не доверили? Что она там копает, её уже скоро видно не будет! А оборотни эти, они что – дополнительные телохранители? И те, которые за забором? Или это просто собаки? Вроде раньше их столько не было? Ничего себе! Богатенький папашка у девчонки! Мои бабка с дедом меньше на меня тратили! Куда ему столько – ты ж прекрасный боевик, хоть и целитель, любого по стенке размажешь, зачем столько охраны? Денег ну совсем мужику не жалко... Но он не маг, да? Маг бы тебя не нанял... или нанял?

  – Это моя дочь, – ответил Ренни.

  – Твоя дочь? – брови у Лидии поползли вверх. – Ты в этом уверен? Ты что, уже умеешь родство определять?

   Она подбежала к яме, которую Ренина с упоением углубляла, присела и принялась разглядывать девочку.

  – Похожа, – решила она наконец. – Есть что-то общее. Надо же... счастливый. А мне ещё, наверно, несколько дюжин лет дитя ждать, как бабке... Постой, это ты что – из-за неё сюда перевёлся? Ну знаешь, мог бы и сказать, я тебе что, чужая? Или думал, я ревновать буду? А кто её мать, почему я ничего не слышала? Ты что... с ней сейчас? Да не, не похоже, что я не вижу, что ли – никаких признаков женщины в доме... и телохранителей ты б нанимать не стал... Ничего себе – это она такая богатая? И не замужем? Или что, её муж тебе так запросто ребёнка отдал? Во мужик даёт, ему что, всё до русалочьего хвоста? Своих детей полно что ль? Он что, оборотень? То-то их тут навалом! Или они оба оборотни? Не, не может быть... Или ты... с ней? Я не помешаю тогда? Ренни, ты это... не особенно там... я тебя тоже хочу! Эй, Ренни, мать-то кто? А дочку как зовут? Ну что ты всё молчишь!

  – Госпожа Талина, жена светлого владыки Аледера, – он давно перестал ревновать, и почти забыл Талину, но получилось почему-то всё равно сквозь зубы. А вот следующая фраза далась легко: – А нас зовут Ренина.

  Помолчал и добавил:

  – Юная госпожа Алеренина. Ренина.

  Интересно, как светлый владыка отнёсся к этому имени?

  – Да ну-у? – обалдела Лидия. – Расскажешь?! Слушай, а давай я буду приезжать тебе помогать, владыка не запретит? А чего ему запрещать – я и пригляжу и приготовлю! И переодену и умою, что ж она у тебя грязная такая... А! Теперь я поняла, что она так резво копает, – не, ну ты смотри, уже нору рыть начала! – она ж подгорная! Ничего себе – это у вас в крови что ль? Ой, так что – тот свитер... ну помнишь... ты его до сих пор иногда носишь, он что... память? А я ещё тогда подумала – откуда у тебя в нашей провинции такой? Ну ты даёшь! Расскажешь, да? Слушай, я так детей хочу, а всё никак... так я помогу тебе, да?

  Владыка не возражал. И с Лидией и вправду стало легче – пусть она и приезжала раз в дюжиницу, но ей нравилось возиться с девочкой, а Гозрений мог хоть изредка перевести дыхание и посмотреть в учебники. Заодно, глядя как Ренина шустро объясняется с телохранителями, он выучил и язык оборотней – не самый необходимый, но весьма полезный для целителя.

  Зимой стало не хватать денег: хозяин захотел продать дом, и он решил его выкупить – Ренине там нравилось, да и где гарантия, что из следующего не придётся также спешно переезжать? Видя, что маг в доме заинтересован, владелец цену повысил – не на столько, чтоб Гозрений обозлился и купил себе другой, но всё же вполне прилично. Лидия предложила купить напополам – и он со стыдом согласился, так как на каждый вовремя не уплаченный за обучение куль золотых к следующему году набегало две дюжины, а сдать все курсы вовремя не получалось – дочка вытягивала все силы. В Академии можно было учиться хоть всю жизнь – маг не считался свободным, пока не расплачивался полностью. Не расплатился – значит ещё ученик. Это и правильно – хороший маг всегда найдёт, где заработать.

  Следующей весной, когда дела стали совсем плохи, и он подумывал – не попросить ли в долг у Лиэрна или Уржела, его вызвал к себе Хельм и сам поднял этот вопрос. Гозрений замялся, но вынужден был признать нехватку денег: Дагор наверняка был в курсе всех его дел – на то он и тайный советник.

  – Подожди, – успокоил его длинноволосый советник, посылая секретаря в соседний кабинет, – сейчас проконсультируемся у господина Ханта. Деньги в его ведении.

  – Ребята, вы серьёзно влипли, – изысканной одежде вошедшего позавидовал бы и сам Глава Ковена. Мимолётный взгляд, брошенный казначеем на Гозрения, не оставлял сомнений, что всё, что есть у мага, включая и его способности, оценено с точностью до четверти медяшки. Но Хельма, по-видимому, ничуть не раздражали ни самодовольный и торгашеский вид, ни изысканные эльфийские сапоги и вызывающе белоснежная рубаха господина Ханта под лёгкой и очень дорогой кожаной курткой – тайный советник улыбнулся дружелюбно и чуть насмешливо.

  – Очень серьёзно, – мрачно повторил господин Хант, присаживаясь на край стола, под едва заметную усмешку и не подумавшего возмутиться Хельма.

  Гозрений вздрогнул – вдруг отнимут дочку под предлогом плохого воспитания. Вроде старался-старался научить прилично себя вести...

  – Что случилось? – в голосе тайного ощущалась не столько тревога, сколько привычное и давнее взаимное подшучивание, и сразу стало немного легче.

  – Юная госпожа изволила вчера на званом ужине укусить за ногу эльфийского посла, – злорадно сообщил казначей. – Проползла под столом, и, пока все восторгались её наглостью, вцепилась послу в ногу. Тебе ещё не доложили?

  – Он был не в сапогах? – удивился Хельм. – Нет, не доложили, это относится к иностранным делам, а не к ведению службы безопасности. Советник Хант, студент Гозрений, – с запозданием представил он их друг другу.

  – Он был не в сапогах, – печально кивнул господин Хант. – У эльфов для дворцов новая мода – лёгкие плетёные сандалии. Решил похвастаться. Ну и... Очень долго не мог её отцепить. Сам понимаешь, не шлёпать же дочку владыки на виду у всех гостей... разжимать ей челюсти тоже как-то неприлично...

  Гозрений похолодел. Отберут. Свалят на дурное влияние родного отца и отберут.

  – Ничего удивительного, – собрал он всё своё мужество. – Кому может подражать ребёнок, за которым по пятам непрерывно ходят оборотни? Если она прекрасно объясняется с ними лаем и рычанием, и всех это лишь восхищает, то стоит ли удивляться тому, что девочка кусается? С кем поведёшься...

  – Кстати, – с непонятным нажимом произнёс Хельм, обращаясь к советнику, – с тебя дюжина золотых на лечение – наша очаровательная малышка три дня назад порезала лапу телохранителю. Между прочим, тем кинжалом, который ей подарил ты. Твоя работа. Вернее, недоработка.

  Обвал прошёл мимо. Кинжал оставался в замке, когда он забирал Ренину к себе. Не только родной отец дурно на неё влияет.

  Господин Хант передёрнул плечами:

  – Не может быть. Этим кинжалом никого нельзя порезать – он тупой.

  – Был, – парировал Хельм. – Крошка так замечательно и спокойно себя вела, пока его затачивала... целых пять дней.

  – Ни медяшки не получит, – ухмыльнулся казначей. – Кому нужен телохранитель, который позволяет порезать себя трёхлетнему ребёнку? Выгнать с позором, делов-то.

  – Я как-нибудь сам решу, – поджал губы Хельм. – Мой агент.

  – Ладно, – пошёл на попятную господин Хант. – Моё дело предупредить. Но с оборотнем разберись – не дело это, пусть даже он и подставился в верноподданническом порыве. А кинжал мне принеси – посмотрю, хорошо ли заточила. Если уж взялась – должна делать правильно. Теперь слушаю – зачем звал?

  Хельм кратко изложил ситуацию.

  – Не вижу проблем, – повернулся господин Хант к Гозрению, выслушав тайного. – В ближайшую дюжиницу могу пристроить тебе в компанию к Ренине ещё парочку ребят. Владыка согласится – это мы с Хельмом обеспечим. Действительно – ребёнок должен общаться с себе подобными, а то всех послов нам перекусает. А это казне прямой убыток. Хочешь – только на день, хочешь – на все два. И девчонке полезно со сверстниками, и тебе прибыль. Взамен – весь заработок за пять дюжиниц.

  – В рассрочку, – тут же вмешался тайный, не столько удивляясь жадности господина Ханта, сколько посмеиваясь, – мало ли что. И вообще – зачем тебе его деньги? Разбогатеешь что ль на них?

  – Да хоть и так, – легко согласился советник по финансам. – Выплатит по частям. А деньги – они всегда нужны, что ж я задаром работать должен? Это мне ещё главам гильдий, у которых дети есть, проговориться случайно надо...

  И назвал сумму заработка. У Гозрения отвисла челюсть.

  – А ты как думал, – хмыкнул советник, заметив его растерянность, – не кто-нибудь с их наследниками играть будет – сама дочь владыки. Не кто-нибудь за ними присматривать будет – лучший целитель Путаря. Это честь и платить за неё надо соответственно. Да они у меня за такое право передерутся! Согласен?

  От таких денег не отказываются. Маг лишь не верил, что господину Ханту удастся найти отца, согласного платить такую сумму. Но советник по финансам не подвёл – нашёл ещё мальчика четырёх и девочку трёх лет. Мороки стало в три раза больше, но Гозрений быстро приспособился вовремя пресекать драки и отвлекать внимание от спорных вопросов – иногда магически. За такие деньги можно было приспособиться к чему угодно. Лидия тоже не возражала – дети вызывали у неё бурный восторг, и, в отличие от него, она умела занимать их не слишком шумными играми. Он предложил Лидии половину причитающихся ему золотых, но она с возмущением отказалась.