Текст книги "Меч и проводник.Дилогия. (СИ)"
Автор книги: Макарка, Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 86 страниц)
Ренни тупо смотрел, как налетевшие девицы окружили Лидию, дёргая за рукава и наперебой расспрашивая про столичную жизнь.
– Угу, – щебетала Лидия, расправляя цветастую юбку, – именно такие! Как можно ярче! Да самая последняя мода – владычица в таких юбках только и ходит! Здесь две дюжины цветов, все оттенки, да сама посчитай – две дюжины! Точно! Дед покупал! Материал точно как у владычицы – а расцветок двух одинаковых и нет! Да точно говорю! Ага, это подарок такой "Тропинка" владычице на свадьбу преподнесла! Да точно! Сама посмотри – две дюжины! Где один цвет? Как ты пентаграммы чертить будешь, если алый от вишнёвого не отличаешь? Гильдия ткачей знаете как возмущалась, что все ткани на юге закуплены мимо них, мол, не дело это, "Тропинка" оружием и драгоценностями торгует, пусть их и дарит, а советник заявил: при такой цене – ты юбку-то отпусти, помнёшь ведь! Да не дёргай, она знаешь сколько стоит?! – он говорит, "ещё и предметами роскоши!", а при такой цене ткань уже предмет роскоши, и его право дарить на свадьбу что угодно! Да точно! И кто с ним спорить будет? Гильдия и заткнулась, пока их налогами не задавили и вообще все ткани в предметы роскоши не попали! Да точно! Сколько насчитала? Считай лучше – вот только пять оттенков зелёного!
Вошёл Бучинар, следом за ним плёлся мрачный Лиэрн, стараясь прожечь взглядом дыру в спине преподавателя. Лидия стащила со скамьи двух девиц и устроилась рядом с Ренни, уцепившись за его конспект.
– У меня сегодня ребята собираются, – шепнула она, – новости столичные рассказывать буду... придёшь? И в лечебнице отпросись! Отпросишься? Обязательно? Хоть один выходной в дюжиницу у тебя должен же быть? Точно должен! Сколько можно! Придёшь?
Ренни кивнул.
– А отпросишься? – продолжала настаивать Лидия.
"Ну и пусть", – подумал Ренни, – "вот выучусь на архимага..."
Что будет дальше, он думать не смог. Стало стыдно и грустно. Он уже не маленький мальчик, который в мечтах отомстит самому сильному сопернику. И какой смысл теперь хранить верность чужой жене?
– Да, – сказал он, – если не будет ничего серьёзного, обязательно...
Не прошло и полудюжиницы, как Ренни уже не представлял себе жизни без Лидии, её непрерывного щебетания и бурных восторгов по любому поводу.
Лёд ломался под сапогами, напоминая битое стекло, и Дереку каждый раз казалось, что он приземлился в завоёванном городе. Лёд плавился в ладони, превращаясь в обычную воду. Здесь не говорили – «плавился», здесь говорили – «таял». Снег... снег ослеплял и поражал – он искрился чистейшим, непередаваемым, неимоверным белым цветом, настолько нереальным, что Дереку иногда не верилось, что такая красота вообще может существовать. Дети лепили из него шарики и швырялись ими друг в друга. Они строили из него крепости и замки и играли в осаду, с визгом скатываясь со стен. На улицах рядами выстаивались белые фигуры с угольками вместо глаз и веточками вместо рук. Снег блестел и искрился, кружился в воздухе метелью и медленно падал на плечи, засыпал следы и превращал дома в белоснежные горы – действительно, что может быть прекраснее и белее снега? Дерек дождался зимы и неожиданно остро пожалел, что в его детстве снега не было. Ничего, когда у него родятся свои дети, он сможет играть с ними в снежки, не роняя достоинства владыки... Свои дети. Дерек прикусывал губу – нет, конечно, с дочкой он тоже будет играть в снежки...
В поход собирались с началом морозов – добираться до укреплённой башни осенью по бездорожью было слишком сложно. Маг же умудрился перекрыть окрестности для телепортации в пределах видимости башни. Так докладывали и Ковен и разведчики самого Дерека, и в связи с этим решили, что спешить некуда, рисковать незачем: всё равно мятежнику от владыки никуда не деться. На редкость единогласные утверждения магов о том, что светлый владыка спокойно может отправиться и один, Дерек отверг уже сам, велев первому и второму советникам подобрать команду магов, которым хоть как-то можно доверять. Заодно и проверит – можно ли доверять. Вместе с разработкой плана захвата башни он непрерывно размышлял над обеспечением безопасности Талины, будучи твёрдо уверенным, что в случае необходимости Хельм ни на шаг от неё не отойдёт. И именно это владыку не особенно устраивало.
– Что ты мучаешься? – не выдержал Борода. – И пятый его агент не устраивает, и полудюжинный, и двухдюжинный... отправь её домой. Сам отвезёшь, а на обратном пути за ней заедешь, и ярусы попутно зачистишь. Ильметаса ещё захвати – ему всё равно с гномами договариваться, он за казённый счёт проехаться только рад будет. Телохранители у него отменные – велишь ему приказать им по дороге и за Талиной присматривать. Торговаться же об оплате зачистки он хоть до твоего возвращения может, в этом с гномами общий язык найдёт. К тому же – первый официальный визит владыки в подгорный мир напомнит эльфам, что они не единственные говорящие в этом мире.
Идею эту Дерек уже и сам обдумывал неоднократно – всё правильно, всё логично: женщины должны жить под землёй, а мужчины – воевать над ней, или на ней, если над никак не получается. И лишь нижние смущали его.
– Я их не боюсь, – пожимала плечами Талина. – Они не нападают, только заманивают. "Да" им не говори, руку не давай – и ничего страшного, проходи мимо. Это же мой дом, я по родным соскучилась, мне с ними легче тебя ждать будет...
Так и не обзаведясь двором, которому можно доверять безоговорочно, Дерек решил отправить жену в Подгорье.
Подгорный мир мало напоминал подземный дома – может, потому, что здесь жило слишком много мужчин, и Дереку приходилось каждый раз напоминать себе: это – норма. Может, ещё и потому, что освещение подражало свету жёлтого солнца над горами, и цвета, лишь немного потускневшие и изменившие оттенки, оставались всё теми же под осветительными шарами и плесенью. Удивляли непривычные лифты и катящиеся по железным рельсам сцепленные кареты – вагоны. Иногда коридоры были столь низки, что приходилось нагибаться даже Талине. Иногда же казалось – через пропасти и реки можно спокойно перелететь на Реозане, будь он здесь.
Тёща понравилась ему меньше, чем мачеха Талины, – она воспринимала всё слишком серьёзно, и совсем не умела шутить. Отчим, братья и взрослые племянники и племянницы хотя и не лебезили и не заискивали, но смотрели на владыку с плохо скрываемым страхом. Совсем крошечные племянники и внуки норовили залезть на колени и вцепиться в рукоять меча, один даже умудрился попробовать её на зуб. В мире над горами дети попадались редко – здесь же они бегали по улицам, лазали по лестницам, цепям, держащим мосты, и перилам, выныривали под ноги из едва заметных лазов в стенах и швыряли в спину камни с недосягаемых уступов, на которые забирались с неимоверным проворством по почти отвесным стенам. В богатых секторах детей на улицах было меньше, своды – выше, свет – ярче, а одежда жителей – почти как в столице.
Первый день Дерек вёл переговоры сам, на второй поручил их советнику по финансам: гномы торговались за каждую медяшку, советник – за каждые четверть медяшки, и обе стороны, в отличие от Дерека, нашли в этом немалое наслаждение и остались чрезвычайно друг другом довольны.
Вечером третьего дня – той части подгорных суток, когда выключалась большая часть осветительных шаров – Талина повела его к озёрам и шахтам. Чёрная вода за провалом под узким железным мостом, подсвеченная у другого берега заревом огненных шахт, блики огня на сводах, тишина, в которой стук сердца казался ударами кузнечного молота: всё – почти как в дальних замках, и всё – чужое. Он никогда не вернётся домой. Он совершенно один мире: в пустоте, где нет ни родных, ни друзей, ни врагов – ничего, кроме дальних отблесков пламени над неподвижной водой.
Неправда, что воин ничего не боится – это в бою действуешь почти на инстинктах, до него же – волнение и страх, преодолеть которые помогает опыт. Дерек много путешествовал – и слишком многие земли были для него чужими. Но оттуда можно было долететь домой. Дойти домой. Доползти. Выкарабкаться, минуя замковые ловушки. Отсюда же нет выхода.
Никого не было рядом – только зарево шахт и чёрная вода. Одиночество и пустота.
– Ты что? – толкнула его Талина.
– Ничего, – очнулся Дерек. – Жутковато.
Почему раньше он не ощущал ничего подобного? Дерек подавил подползший ужас: от него надо избавиться – иначе он не сможет жить здесь.
– Жутковато, – согласилась Талина, – там шестая и седьмая северные шахты. В седьмой похоронены все мои предки. Пойдём назад?
В городе тоска прошла, оставив лишь лёгкую грусть воспоминаний, и Дерек решил больше не допускать таких приступов. Знать бы ещё как.
Их разбудили местным утром – в девятом часу третьей смены.
– Владыка, – вошедший посыльный был почтителен и слегка удивлён. – Наши маги просили передать, что вас немедленно хочет видеть какая-то женщина из живущих под небом. Судя по тому, какие деньги она заплатила, чтобы попасть сюда, и по тому, что в лифте она потеряла сознание от страха, вы ей действительно нужны. Гильдия магов нашего северного сектора в свою очередь просит уважить её просьбу.
– Владыка, – на лице госпожи Милены не было ни кровинки, – Сандел... он забрал мою внучку, владыка. Старые счёты. Муж... муж обещал найти помощь и продержаться до вашего прибытия. Прошу, нам только выйти на поверхность, а оттуда я вас телепортирую прямо к башне. Умоляю, владыка... сутки, у нас есть ещё сутки... и, может быть, им удастся ещё немного задержать его...
Дерек задавал уточняющие вопросы, слушал бледную госпожу Милену и поражался её самообладанию. Не стоило тянуть с сумасшедшим магом – придётся отправляться немедленно, а третий советник пусть сейчас же заканчивает переговоры, поднимается вместе с ними на поверхность и телепортирует в столицу. Там он должен передать главнокомандующему приказ о незамедлительном сборе магов у башни. Трое сопровождающих приказ продублируют. Дерек не сказал госпоже Милене, что у них нет суток – она слишком долго спускалась сюда и потеряла под землёй счёт времени. Забыла или не знала, что у гномов сутки в полтора раза длиннее. Но у госпожи Милены оказались знакомые под горами – она смогла найти для себя и Дерека ещё двоих помощников. Сколько она им пообещала, Дерек не уточнял. Одно хорошо – решение отвезти Талину к родным было правильным.
Теперь придётся не просто разбираться с магом, а выяснять, что может быть для него настолько важным, что, понимая всю бесполезность – бесполезность ли? – попыток сопротивления Ковену во времена правления светлого владыки, он упорно продолжает начатые исследования. Ковен по этому поводу ответил очень туманно: стремится к неограниченной власти, хочет изменить магические потоки, разрушить привычный уклад, не учитывает некоторых составляющих, описанных ещё кули и кули лет назад – словом, обычная болезнь многих талантливых, сильных, и впридачу долгоживущих магов...
Когда магичка вновь упала в обморок в лифте, Дерек велел не приводить её в чувство до поверхности – пусть у женщины будет несколько часов покоя.
Зима стала нравиться Ренни – всё свободное время он теперь проводил либо с Лидией, либо катался на санях с горок. Дома он тоже любил кататься с терриконов, но там переворот повозки часто заканчивался разбитыми носами или поломанными руками. А здесь – здесь снег мягко пружинил, приятно холодил лицо, и падать можно было сколько угодно. Некоторые, правда, умудрялись разбивать носы и тут, но это надо было очень постараться. Ледяные горки Ренни любил меньше – они были такими же жёсткими, как дома, и впридачу жутко холодными. Поэтому катался он на снежных. На переменах играли в снежки – лёгкие, рассыпчатые, бросать которые можно было изо всей силы, не боясь синяков и шишек.
Небо теперь часто бывало совсем-совсем чистым, и деревья больше не скрывали его. Но он уже почти привык к небу, даже ставни в комнатке начал открывать – зимой дни короткие.
В клинике дела Ренни шли, как здесь говорили, в гору. Странное сравнение его коробило. Под гору или вглубь, но никак не в гору. Хотя целительство давалось ему тяжело, слишком многого он не понимал. "Заучивай", – советовал Уржел. – "Тупо заучивай. Потом или поймёшь, или привыкнешь" . Однако больные выздоравливали, и к Уржелу всё чаще стали обращаться с просьбами об обязательном присутствии на лечении именно этого молодого мага. Все объяснения, что тот ещё не прошел обучения, заканчивались пожертвованием в клинику внушительной суммы. Будь Ренни дома, будь он учеником кузнеца или стеклодува – давно бы попросил увеличить жалование. Но под небом он стеснялся. И понимал, что ни на шаг не отходя от лекаря, выучит больше, чем если часть жалования будет отдавать за дополнительные занятия. Уржел тоже это понимал и старался объяснять каждое своё действие. Однажды лекарь завёл с Ренни долгий и нудный разговор о том, сколько талантов погибло лишь из-за того, что давалось им всё слишком легко, и они не достигли никаких вершин потому, что чем выше, тем тяжелее карабкаться, и нет особой его заслуги в том, что люди рядом с ним выздоравливают. Вот когда он научится лечить и сознательно усиливать этот дар... Ренни улыбнулся не только непривычному сравнению: в подгорном мире все знают, что какой бы мягкой ни была порода – долбить её всегда тяжело, и останавливаться нельзя, – он начал подозревать, что Уржел специально выбирает для него самые сложные случаи и запутанные объяснения, а на самом деле с целительством всё не так уж и плохо. Оставалось дойти до четвёртого курса, на котором начиналось лекарское дело, и проверить, так ли это. Но он набрался наглости, и, после очередного крупного пожертвования на клинику, попросил Уржела научить его телепортации – все способы Ренни уже вызубрил в справочниках и учебниках, они казалось вполне просты, но он боялся применить их на практике – слишком много было там неясностей и различий в нотах и пентаграммах, слишком много ходило рассказов про рассыпавшихся на части или застрявших в пространстве неудачниках. Получалось – для каждого случая требовался свой рисунок или мелодия. Уржел понимающе улыбнулся:
– Ты можешь уйти в другую лечебницу, – ответил он, – и получать там в дюжину, а то и в две больше. Но... будешь ли ты там двигаться вперёд? Ладно, я увеличу тебе плату ещё на один золотой, и научу телепортировать. Согласись, знания – достойная замена деньгам. Но зарабатывать на телепортах ты сможешь не ранее девятого курса, иначе вылетишь из Академии за первую же неудачную попытку. А она будет, не сомневайся.
Ренни привык к Уржелу и не собирался уходить из лечебницы – из шахты в шахту не бегают.
Утром пентаграммы были у них третьей парой, поэтому, когда перед второй к нему подошёл Лиэрн, Ренни решил было, что эльф осознал наконец необходимость переползти по ним на четвёртый курс и собирается списать домашнее задание.
– Послушай, – замялся эльф, – ты сегодня не ночевал у Лидии?
От Ренни разило лекарствами, и Лиэрн наверняка не мог этого не почувствовать. Да и какое ему дело?
– Нет, – несколько растерялся Ренни.
Никак он не мог привыкнуть к нравам живущих под небом, хотя... они начинали ему нравиться. Кто б ему позволил дома так вот встречаться с девушкой. Он себе и представить такого не мог, а если вдруг.... её браться так накостыляют, что придётся в другой сектор бежать.
Лиэрн молча пригладил кудри, не спеша уходить.
– А что-нибудь знаешь? – эльфу явно было не по себе, но вовсе не от того, что у Лидии объявились братья, которые собирались побеседовать с Ренни. Что-то очень сильно не нравилось Лиэрну: не иначе как опасался третьей пары – пентаграмм. Ему и самому было тревожно – позавчера Клистир заставил его разбираться с каким-то незнакомым артефактом, опозорив на всю группу, и теперь Ренни всё гадал, с какой пакостью придётся столкнуться сегодня.
– А что? – он вовсе не собирался сплетничать.
– Да так... шушукаются по углам наши девицы, – скривился эльф. – Да и беспричинная тревога меня с ночи не отпускает. Лидия и тебе свой амулетик подвесила?
И бесцеремонно ткнул его в грудь, хотя плотная вязка свитера хорошо скрывала амулеты, как данные Уржелом, так и сделанные самим Ренни для практики. Среди них действительно был и подаренный Лидией – совсем простенький. Она всё хвасталась, что сделать такой могут только она и её бабушка. Маленький семейный секрет. В рассказах Лидии предание о страстной любви бабушки и дедушки, в котором не последнюю роль играл похожий амулет, с каждым разом обретало всё новые и новые подробности. Эльф взглянул на смутившегося Ренни и махнул рукой.
– Я смотрю и ты наслышан о свиданиях её бабки с дедом. Не думаю, что прежний муженёк бабки был столь ревнив и ужасен, скорее, она по каким-то своим причинам не хотела с ним разводиться, – продолжая кривиться, как от смеси желчи оборотня с рябиновой настойкой, эльф вытащил из-за пазухи копию амулета Ренни. – Мы теперь с тобой и есть тот муж бабки и её ухажёр. Тебя тревога не мучает?
– Я думал, это перед Армидалием, – поёжился Ренни, стараясь не смотреть на эльфа. Живущие под небом... И на что он надеялся?
– А, – эльф невесело усмехнулся. – Я и забыл, что ты гн... из Подгорья. Это всё пустяки, ты быстро привыкнешь. Я сегодня полночи не спал, всё боялся чего-то... думал – Бучинар меня всё-таки выгонит из Академии, он недавно пообещал... потом провел маленький эксперимент – снял амулет, и страх пропал. Не хочешь повторить?
Ренни немного замялся и положил амулет на парту. Липкое чувство трепета перед Клистиром тут же прошло, как прошло и ощущение опасности, которое иногда возникает при грядущем обвале, когда вроде всё ещё спокойно, а места себе найти не можешь, и хочется бежать, бежать, бежать, закрыв голову руками. Значит, дело не в очередных гадостях Клистира. Беспричинный страх прошёл лишь за тем, чтобы тут же смениться тревогой за Лидию.
– Я зашёл за ней сегодня утром, – помрачнел эльф, – и... короче, что-то не так у неё дома... и на первую пару она не пришла. Девчонки болтают о похищении, Эрика, говорят, тоже пропала... И Квадрат исчез... пентаграмм не было!
– Они ж третьей парой? – не понял Ренни.
– Это у нас с тобой – третьей, – Лиэрна перекосило, – а меня эта мразь ещё и на второй курс отправил, заново всё учить... там они первой парой! Гнида! Точно говорю, это он обеих и украл. Наверняка. Репутация у него... Говорят, из столицы его со скандалом попёрли – нигде на работу не брали, один только наш Драгомил и сжалился... И зря! Третью пару тоже отменили. Вот и думай.
– Да ну, – не поверил Ренни, – кому нужна студентка? Здесь же нет нижних...
– У неё дед знаешь какой богатый? И врагов у него должно быть очень немало, – прошептал Лиэрн. – За любимую внучку любые деньги выложит... я бы и подождал, пока он заплатит, но...
Ренни замотал головой: амулет, который он взял в руку, чтобы снова надеть, обжёг ужасом. Он спрятал амулет в карман – голова должна быть ясной, а его и так почти трясло, и вовсе не от ревности. Ревновал он Талину, и больше никого никогда себе ревновать не позволит. Живущие под небом... что ж, и он будет жить так же. Только сначала поможет Лидии.
– Хуже не будет, если мы попробуем вмешаться? – всё-таки спросил он, хотя был твёрдо уверен в ответе.
– На моей совести, – ударил себя в грудь Лиэрн. – Так что думай, что делать. Это не домой к ней сбегать. Я уже... Ничего интересного.
– На помощь бы позвать, – засомневался Ренни. – Обвал в одиночку не раскапывают.
– Драгомила нет, – Лиэрн принялся рыться в заплечном мешке, – Клистир с Лягушкой посмотрели на меня, как на вышедшего из леса эльфа. Можешь ещё и сам сбегать. На тебя посмотрят – как на вылезшего из-под гор гнома. И вообще – на помощь должна звать Лидия, а она наверняка не может.
Он достал из мешка увесистый потрёпанный том и пояснил:
– Вот тебе пособие по телепортации, ты вроде хвастался, что тебя Уржел учит. Я тоже немного умею, но вдвоём надёжнее. Я ещё и лук прихватил.
Ренни никакого лука не видел, но спросить постеснялся.
– Волос нужен, или ещё что-то... ноготь, кровь... чем больше, тем лучше... Я только по привязке на человека пока немного умею – больных часто довезти не успевают, берут волосы и бегут в лечебницу, и тогда мы с Уржелом телепортируем, – начал оправдываться Ренни, хотя Уржел и брал-то его с собой пока только три раза, – для лекаря – самый нужный вид телепортации... а остальные я... учил... но...
– Знаю.
Эльф снова покопался в мешке и вытащил оттуда кожаный свёрточек.
Надо же, подумал Ренни, какой я дурак, мне и в голову не пришло попросить у Талины локон, когда она уезжала... носил бы сейчас на груди, как амулет. Лидия бы не стала ревновать. Конечно, не стала бы, раз она... она хорошая, просто выросла под небом...
Лиэрн достал из свёртка прядь волос и брезгливо скривился от ударившего в нос запаха Бучинара.
– Будем привязываться к Квадрату, – с сожалением решил он. – Знал бы ты, скольких трудов и денег мне стоило этот клок раздобыть... как я хотел поквитаться с мерзавцем! Уже всё подготовил... Ничего, ещё успею. Если он украл Лидию, я прямо там его и убью! От эльфийской стрелы не уйдёт! Наверняка он! Из него на всех занятиях страсть к издевательствам так и прёт!
Они уставились в справочник и принялись составлять заклинание по привязке на локон человека. Потом сверились. Заклинание не сошлось в двух словах и трёх нотах. Они перерыли все сноски и примечания, но ни к чему не пришли. Сожгли листы и начали заново. На этот раз не сошлись в двух нотах: выбрали вариант Лиэрна – уж в чём в чём, а в мелодиях он точно разбирался лучше Ренни.
Они надели полушубки и шапки, разделили клок волос на двоих, Ренни вцепился эльфу в предплечье, и тот начал петь заклинание... Совсем не похоже на телепортацию с Уржелом, успел подумать Ренни и упал лицом вниз в глубокий снег.
Попытался вскочить на ноги: это оказалось не слишком просто – он барахтался и барахтался, пока, наконец, не поднялся и не сощурился от слепящего солнца.
На заднем крыльце дома Лидии стоял Бучинар и полуудивленно-полуиздевательски смотрел на копошащихся в снегу эльфа и гнома.
– Кхе, Лиэрн, экзамен на телепортацию ты сдал. Девятый курс, как-никак, – и, глянув на зажатую у Ренни в руке книгу, добавил, – правда, со шпаргалкой, и с помощью не пентаграмм, а заклинаний ... Но это всё равно лучше, чем с помощью связей или денег, как делают некоторые наши выпускники.
– Что там ещё?
За спиной Бучинара появилась Эрика по прозвищу Бантик – маленькая белокурая пухленькая девица с пятого курса, носившая в основном розовые с оборочками платья и постоянно складывавшая губки бантиком. Основным её достоинством, помимо соблазнительной большой груди, было то, что любой парень с ней чувствовал себя великаном и гением: с таким обожанием и восторгом внимала Эрика любым глупостям, которые несли в её присутствии студенты. Не удивительно, что Бантик пользовалась бешеным успехом. Ренни не был исключением – приятно было слегка наклоняться, разговаривая с ней, без труда разглядывать светленькие кудряшки на макушке, и твёрдо знать, что любая чушь будет встречена с немым восхищением. Но Эрика ещё ни разу не приглашала его к себе, а сам он не делал ни малейшей попытки сблизиться с ней – стеснялся Лидии. На каждом курсе Бантик сидела по два-три года, и поговаривали, что добралась до пятого лишь потому, что преподавателям тоже нравилось чувствовать себя гениями и гигантами. Сегодня Эрика была в песцовой шубке и белом капоре, и теперь с недоумением хлопала пушистыми ресницами, разглядывая приходящих в себя Ренни с Лиэрном.
Эльф без слов спел что-то, что Ренни со смущением перевёл как: а не лишние ли мы на этой гулянке?
Бучинар развел руками – то ли в ответ на мелодию эльфа, то ли показывая Эрике: смотри сама, если кого нам здесь и не хватало, так только этих двоих.
– Понятно. Пойдем, ты не забыл, что мы спешим? – Эрике не терпелось их спровадить.
– Никуда вы не пойдете, пока мы... – эльф повернулся к Ренни, ища поддержки, – ...не будем уверены, что с Лидией всё в порядке.
Мороз крепчал, Ренни начал переступать с ноги на ногу, стараясь согреться. Ему было тоскливо и страшно. Определить отчего, он не мог. То ли амулет действовал и в кармане, то ли присутствие Бучинара – может, его и вправду за что-то ужасное из столицы выгнали... Ренни предоставил инициативу Лиэрну: раз тот всё затеял, то пусть и отдувается. Эльф замолчал, переваривая ситуацию.
Первым нашёлся Бучинар:
– Хотелось бы знать, – поинтересовался он своим обычным преподавательским тоном, – зачем вы здесь оказались?
Ренни прикусил губу. Лиэрн злобно уставился на ненавистного преподавателя.
– Нет, – мелодию Ренни перевести не смог, настолько быстра она была, – это я хочу знать, что вы здесь делаете? Зачем пришли в этот дом?
Бучинар снисходительно посмотрел на эльфа. Был Квадрат, вопреки прозвищу, высок и худощав, и потому взгляд сверху вниз дался ему легко. Впрочем, он и сидя за столом умудрялся смотреть на стоящего у доски эльфа свысока.
– Я мог бы, конечно, наплести вам что-нибудь правдоподобное или не очень, но поскольку тут и так всё ясно, то скажу чистую правду – надеялся помочь нашей с вами девушке.
Ренни захотелось исчезнуть: они вместе с Лидией сидели на пентаграммах! Ещё и улыбались друг другу...
– А ты как здесь оказалась? – неожиданно резко обратился Лиэрн к Эрике.
Ревнует, решил Ренни. Может, поэтому так упорно и не хочет учить пентаграммы? Лесной запах эльфа едва уловим, и понять, что он чувствует, практически невозможно. Кто его разберёт, эльфа... с тритонами и то проще.
– Ну, – Эрика выпятила пухленькие губки, – ну-у... мы с Лидией подруги, очень хорошие подруги... я подумала – кому помочь ей, как не мне? Мы ведь почти как сёстры...
– Да, – нервно засмеялся Лиэрн, – почти как сёстры...
Сопроводительная мелодия, если Ренни правильно перевёл, говорила что-то о сестринской любви и очень недалёких девицах. Он отвернулся от Эрики и, чтобы не выдать своего замешательства, принялся разглядывать покрытый шапками снега сад на фоне голубого неба.
– Эрика, по-моему, теперь ты забыла, что мы спешим, – Квадрат выразительно посмотрел на ученицу, явно намекая, что им пора в дом.
– Э, нет! Вы так легко не отделаетесь! Я тут вам не сопливый влюблённый гном, готовый поверить во что угодно, и вообразивший себе неизвестно что! – в сопроводительной мелодии Лиэрна похотливые козлы-преподаватели мешались с белокурыми дурами, сидящими на каждом курсе по три года и недалёкими доверчивыми идиотами-гномами. Ренни не обиделся – он вполне понимал Лиэрна. Даже радовался, что эльф спел Бучинару его заветные мысли.
– Пока! Я не буду уверен в безопасности Лидии! Вы! Никуда не пойдете! – завывал Лиэрн. – У вас такие же амулеты, как и у нас. Извольте объяснить, что случилось! Сейчас не урок пентаграмм! Наверняка ты сам её и украл! А Эрике наплёл что-нибудь! Она в любую чушь верит!
– Всё серьёзно, – резко помрачнел Бучинар. – Её и правда украли. Дед связался со мной сегодня под утро. Ковен... Ковен как всегда... Вам придётся остаться здесь, а нам действительно пора. Ученики будут только мешать.
Ренни решил тоже подать голос. Нехорошо, когда по заготовке бьёт только один.
– Мы вас одних не отпустим. Мы своих не бросаем.
– Да поймите же! – вспылил Квадрат. – Даже дед Лидии не отважился действовать в одиночку. Ковен пока изучает ситуацию, точнее – сколько денег он может потребовать с Дарна. А вы, два молокососа, телепортировать еще не научились, а уже героев из себя строите. Пошли, Эрика.
Эльф закипел как лава в жерле провала – ринулся вперёд и вцепился Бучинару в руку.
– А как же Эрика?! – на мелодию у Лиэрна в этот раз сил не хватило. – Она тоже должна остаться! Чем она лучше нас? Всё ты врёшь, ещё и Эрику украсть решил! Эрика, не ходи за ним – из столицы просто так не выгоняют!
Бучинар вздохнул. Эрика надула губки и обиженно насупилась, собираясь заплакать.
– Эрика, – наставительно пояснил преподаватель, отрывая от рукава пальцы эльфа, – одна из лучших наших страхующих. Два смертельных исхода за последние несколько дюжин лет – очень немногие могут похвастаться таким результатом.
Девушка шмыгнула было носом, но потом передумала и состроила Ренни глазки.
– Я пойду с вами, – обозлился Ренни. – Подгорные жители своих не бросают. И не надо мне тут кривляться!
Бучинар решился – время поджимало, убеждать сопляков было некогда. Он оттолкнул Лиэрна, подхватил Эрику под мышки и забросил в дом. Рванул следом – не успел: устоявший на ногах эльф поймал его за полу дохи, Ренни же намертво вцепился в другую, и оба влетели в сени, где на полу сажей, охрой и мелом была нанесена пентаграмма телепортации.
– Идиоты! – захрипел Квадрат, пытаясь затереть линии сапогом. – Она же сейчас сработает!
Эльф бил его по рукам, не давая бросать заклинания, и пинал по ноге, вталкивая в пентаграмму. Откуда у него сил-то столько! Бантик кинулась затирать другой край рисунка. Ренни выпустил доху и втянул девушку в центр. Не успела! Она не успела разорвать линии! Болван – сам же начертил с запасом массы и тройной страховкой! И шестерых отпрвит, не то что четверых!Кто ж знал, что зелёный настолько одурел от ревности ! Двух сопляков им с Бантиком только и не хватало...
Темнота... тряхнуло, завертело, стукнуло о пружинящую стенку, ещё раз перевернуло, к горлу подступила тошнота, лбу и щекам стало холодно и тепло одновременно... защита от телепорта или всё-таки затёртая линия? Лучше бы второе, эх, насколько бы лучше...
Холодно... Он опять лежал в глубоком снегу, а из носа бежала струйка крови. В полной тишине Ренни сел, потряс головой и приложил снег к переносице, с ужасом осознавая, что остальных полузатёртая пентаграмма могла и убить... Подержал холодный комок, пока кровь не остановилась, набрался храбрости и огляделся.
Вдалеке виднелся белый силуэт не то столба, не то башни. В полудюжине шагов стоял Бучинар, прикладывая снег к носу и лбу. Неподалёку отряхивался Лиэрн.
– Хотелось бы ещё знать, куда нас занесло, – эльф встрепенулся и тоже принялся разглядывать башню, – не могу сказать, что мне нравится это строение, хотя бы потому, что из телепорта меня очень жёстко вышвырнуло и едва не покорёжило.
– И меня, – пискнула Эрика, выползая из сугроба неподалёку.
