Текст книги "Меч и проводник.Дилогия. (СИ)"
Автор книги: Макарка, Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 86 страниц)
В это утро Любозару, наконец, стало заметно лучше – он смог подняться и выйти на улицу. Ухаживавший за ним всё это время Шуст смотрел на воеводу с немым обожанием, готовый броситься куда угодно по первому же намёку. К подтягивающимся войскам главнокомандующего вывезли в той же карете, которую подавали Дереку. Воевода с некоторым удивлением, но без лести, одобрил почти все решения владыки и начал подбирать себе адъютантов и заместителей. Долго он, однако, работать ещё не мог, поэтому к обеду его снова отправили к целителям. Дерек пришёл к господину Радосвету вечером – вооружившись картами, историческими хрониками, рисунками и учебниками военного дела.
Любозар оказался гением – дома Дерек много бы дал за такого заместителя. Нет, его собственный тоже был очень неплох, и Дерек надеялся, что в отсутствие четвёртого сына отец не наделает глупостей и поставит главнокомандующим именно его, а не кого-то из братьев. А если нет – заместитель мог за себя постоять, и знал, как поступить, если какое-либо из покушений на воеводу окажется удачным, а император – не в лучшем расположении духа...
Правила ведения боя действительно оказались достаточно просты – хотя бы потому, что были двумерны. Все сражения велись на земле, и третье измерение было представлено только рельефом местности. Гораздо проще, когда приходится рассчитывать атаку лишь слева и справа, не учитывая высоту, облачность, встречный ветер и грозовые фронты. Реки можно было перейти вброд, не рискуя потерять всё войско, штурм крепостных стен без конницы казался весьма странен, так будь здесь настоящая конница – и замки были бы другими.
Увлёкшийся Дерек решил проверить способности Любозара, и с третьей попытки, сломав несколько перьев и заляпав чернилами кучу листьев, начертил схему сражения над Таретом, объясняя как атаковать в трёх измерениях. К его удивлению воевода моментально уловил суть, повертел листки, даже попытался изобразить из них что-то летящее над столом, а потом заключил, повернув лист, символизирующий конницу Инхрада, чуть под другим наклоном к столу:
– Я правильно понимаю, что если бы они выстроили войска таким образом, то накрыли бы вас сверху?
– Правильно, – изумился Дерек, – но они не могли так сделать, их атаковали когда сверху шёл грозовой фронт.
Любозар вгляделся в своего нового владыку и вдруг спросил:
– Ты наверно очень тоскуешь по полёту?
Дерек прислушался к себе.
– Нет, – ответил он честно, – ни по дому, ни по полёту я не тоскую. Даже странно.
"И курить мне не хочется", – добавил он про себя, чтобы не объяснять воеводе, как и для чего "дымят" – не было здесь слова "курить".
Ночью он зашёл к Талине сам – во избежание повторения вчерашней ситуации. Он её разбудил – она считала весь день и весь вечер, но зато перепроверила и перевела в десятки половину отчётов. Бумаги Дерек забрал, обнять обнял, попросил поторопиться и ушёл к себе – на эту ночь он её нейтрализовал.
* * * * * * *
На первый курс магической Академии набрали девять человек: самому младшему было восемь, самому старшему – год сверх полутора дюжин. Ещё один парень оказался ровесник Ренни, но на голову выше и раза в три шире в плечах. Нашлись и девочки – обе на несколько лет младше. Рении не знал – радоваться или огорчаться, он думал, что только у них дома учатся по семь-восемь человек на курсе. Зато рыжих оказалось больше половины – всех оттенков раскалённого металла.
Всё оказалось не так страшно – писать не умела половина группы. Младший и девчонки – из-за возраста, самый старший – потому что прибыл из глухой деревни на севере. Так что время приспособиться к бумаге и перьям будет. И писать можно на родном языке, главное, отвечать правильно.
Первые занятия они присматривались друг к другу, а потом курс разделили – грамотных в одну группу, неграмотных – в другую. Только практические занятия по магии оставили совместными.
На старших курсах насчитывалось примерно столько же говорящих – от семи до дюжины. Ренни нашёл двух своих соплеменников на седьмом и восьмом курсах, и даже видел живого эльфа с пятого. Эльфа действительно звали Лиэрн безо всяческих «чтототамэль».
Кормили очень хорошо – кашей утром и супом в обед. Можно было ещё и ужинать, но вечером его кормил Уржел. Ещё он нашёл свою общину и узнал, что туда приходила Талина – но только один раз, больше её не видели. Он разыскал гостиницу – вокруг неё стояла охрана, ощупывавшая едва ли не каждого пытавшегося войти, и крутилось слишком много собак. Он не решился прорваться внутрь и спросить про Талину – вдруг бы это ей чем-нибудь навредило. Если она ещё там.
Поселился он в лечебнице, ночевал в палате с самыми тяжёлыми больными – больше от него пока ничего не требовалось – и платили ему серебрушку в полдюжиницы или два медяка в день. Ренни осторожно спросил у своих, нормально ли это, и услышал, что если его ещё и кормят – то вполне. А если он попутно чему-то учится, то могут вообще не платить. В общем – как договоришься. Разве у кузнеца с подмастерьями не так же? От таланта ученика всё зависит, с иного ещё и вычтешь за испорченную заготовку. Ренни подсчитал, что если на еду совсем не тратиться и где-то чуть-чуть подработать, то к зиме, которой его сразу начали пугать, он сможет накопить на доху и зимние вещи. Зимы он не видел, но она его уже страшила – какой же должен быть мороз, чтобы по воде можно было ходить?
А через семь дней вечером в лечебницу пришла Талина – в новых штанах и свитере и очень дорогих сапогах, словно она вдруг сильно разбогатела. Его затрясло – он прекрасно знал, откуда у девушки может появиться дорогая одежда и красивые сапоги. Могла бы надеть старые – зачем всем своим видом сообщать ему... Ренни закусил губу и попытался улыбнуться.
– Здравствуй, – еле выдавил он, – ты как?
Она подошла ближе, вытащила из заплечного мешка свёрток и протянула ему.
– Хорошо, – улыбнулась мечтательно и отстранённо, – это тебе. Там свитер и ещё вещи на зиму. Не замёрзни здесь – зимой очень холодно, я в первый год себе чуть уши не отморозила.
– А ты? – сказать что-то ещё он был не способен.
– Я уезжаю, – она погладила его по щеке. – Скоро... светлый... владыка отвоюет власть, путешествовать станет безопаснее, ты всему научишься... Всё будет хорошо, Ренни. Правда.
– Уезжаешь? – не захотел поверить он. – Куда?
– В Тальн, – вид у неё был чуть виноватый, – к отцу. Ренни, ты будешь учиться, а мне... мне нелегко будет в чужой общине. В Тальне много лучше. Правда.
Это была правда – но не вся. Он смотрел на неё: и вдруг увидел себя со стороны – такие же сияющие глаза, блаженная улыбка. И запах... он неуловимо изменился, новые вещи и капля благовоний не могли скрыть его. Влюбилась – смог наконец произнести он про себя. Потеряла голову, как и он сам когда-то. Не когда-то – всего полторы дюжиницы тому назад... Она не из-за этих дорогих вещей и сапог уезжает, она не из-за денег уезжает, она просто ничего не соображает. Неужели не понимает, как это опасно – уезжать сейчас?
– Талина, – не выдержал он, – выходи за меня замуж. Я маг, я буду много зарабатывать. Скоро. Ну не очень скоро – но ведь буду! Не рискуй, не надо. А в Тальн поедем вместе будущим летом. Всё проходит, а я – я буду любить тебя. Я буду заботиться о тебе. У меня уже есть работа, будет ещё. Не уезжай!
– Ренни, – она смутилась, – ты... ты... ты много моложе меня. Я старая для тебя, Ренни. И ты – маг. Такие семьи не держатся.
– Я вырасту! – с отчаянием выпалил он. – Талина, я вырасту. Совсем скоро – через год-два! Талина, я буду хорошим магом. И хорошим мужем, правда! Есть заклинания, продлевающие молодость. Мне всё равно – я всегда буду любить тебя. Не уезжай!
Она покачала головой и снова погладила его по щеке. Захотелось расплакаться. Но тогда она лишний раз убедится, что он... мальчишка.
Он сжимал в руках свёрток с зимними вещами и смотрел ей вслед. Кто бы он ни был, её любовник – хоть сам светлый владыка – рано или поздно он её бросит. И тогда Ренни найдёт её – и женится на ней безо всякого приворотного зелья. Просто потому, что станет очень хорошим магом, а она – ей потребуется утешение и поддержка, и кто, как не он, сможет их дать. Он прижал к себе свёрток, развернулся и пошёл в палату.
Глава 20. Удар единорога
Дни слились в сплошное серое пятно – переход, привал, снова переход. Ильм по совету лекаря подобрал главнокомандующему иноходца, и иноходца же – Талине, пояснив, что на нём меньше трясёт.
Рысью войско двигалось всего несколько раз, и насколько меньше трясёт Талина себе не представляла, поскольку сравнивать ей было не с чем. Но всё оказалось не так страшно – лекарей было достаточно, а целитель Любозара первые несколько дней снимал боль в спине и ногах и ей. И слепни её не кусали – маг наложил отгоняющие чары.
Гораздо сложнее оказалось не запутаться в обстановке: всё вокруг настолько провоняло дымом и конским потом, что разобраться в этой мешанине запахов могли лишь оборотни. На первых порах она утешала себя тем, что всё равно под небом больше на зрение полагаться принято. Но вид со спины лошади открывался настолько однообразный – шлемы, копья, лоснящиеся конские крупы – что вскоре она перестала пытаться запомнить где кто едет и старалась только не потерять из виду свою повозку.
Главнокомандующего Талина сначала до полусмерти испугалась, а потом застеснялась. Смотреть на него было не столько страшно, сколько стыдно, но отводить взгляд в сторону – ещё неприличнее, тем более что сам Дерек, советники и целители, казалось, не обращали на его шрамы никакого внимания.
Талина набралась смелости и спросила: "Это его в боях так?" – "Нет", – усмехнулся в ответ Дерек, – "в мирное время. Не пугайся, победим – отправим к магам долечиваться и бороду отращивать, пока времени нет".
Любозара и в глаза и за глаза звали Бородой – это было его очень давнее прозвище. Теперь от бороды остались редкие чёрно-седые клочки на щеках, но прозвище осталось, и чувствовалось, что оно ему нравится.
Дереку легко было говорить «не пугайся», но, когда Борода начал далеко не в просительном тоне убеждать его сменить лошадь, и не просто сменить, а «уничтожить эту дрянь на месте», сначала сам растерялся. Спор о единороге закончился поединком взглядов, который длился так долго, что Талине показалось – Дерек не выдержит, несмотря на то, что у Любозара был всего один глаз. Но не проиграл никто – Хельм поставил между владыкой и его главнокомандующим щит, заявив, что по слухам и предыдущие владыки тоже не всегда могли воеводу переспорить. После чего Дерек вежливо улыбнулся и произнёс: «Я приму ваше пожелание к сведению», а Любозар поджал губы и неодобрительно промолчал.
Войско шло медленно и, к огромному счастью Талины, прямиком в Тальн двигаться не собиралось. Предполагалось обойти несколько мелких городов и княжеств, добраться до Тальна и уже оттуда – на столицу, в обход Жемчужных, вдоль восточных предгорий. Она уже решила – в Тальне скажет, что отец уехал, и попросится в столицу.
Иноходец ей достался невысокий, но она сразу никак не могла приспособиться ставить ногу в стремя – Дереку приходилось забрасывать её в седло. Когда же она научилась залезать на коня, то через день уже пожалела об этом – чувствовать себя невесомой в руках Дерека было очень приятно.
За войском двигался обоз и полевые кухни – там можно было вечером посидеть у костра рядом с Дереком. К ним прибилось достаточное количество мелких торговцев и торговок, причём женщины поставляли воинам не только еду. Иногда она ловила неодобрительные взгляды Дерека в сторону девиц, и это её ободряло. Но всё равно он почти не обращал на неё внимания. И вообще – зачем тогда взял с собой, если не проявляет никакого интереса? Просто чтоб была рядом?
Зато на третий день похода она ощутила на себе заинтересованные и одобрительные взгляды всех мужчин – даже Борода умудрился сказать комплимент.
И они не пытались угодить Дереку. Нет, интерес к себе она чувствовала и когда его не было рядом. Причём неподдельный. Никого не удивлял выбор владыки – словно она была первой красавицей. Смешно – она стала нравиться живущим под небом мужчинам, кто бы мог подумать!
Советник по финансам, и тот начал поглядывать на неё с нескрываемой симпатией, хотя она выловила у него полторы дюжины неправильно высчитанных золотых. Талина даже подумала – может, его радует, что она ничего существеннее не нашла в его отчётах? Приписал он явно больше, но доказать это она никак не могла.
В Вендее к ним присоединилось полкуля воинов, в Дарейске – ещё столько же.
Ночевать останавливались то рядом с поселениями, то в поле. Однажды попали в грозу, и она с удивлением наблюдала, с какой радостью Дерек смотрит на хлещущие с неба струи. Привалы были короткими и на них советники развлекали её как могли, особенно Хельм.
Из Островца, где в войско влилась ещё дюжина конных и три дюжины пеших воинов, они направились к Худане, чтобы уже оттуда выйти на почти прямую дорогу к Тальну, проходящую через Нежат, Смолянку, Кладень и другие мелкие города и княжества. Шли вдоль реки, та петляла, но путь не спрямляли. Идти через лес приходилось не часто – живущие под небом старались ездить по открытым пространствам, избегая встреч с лесной нежитью и нечистью. И всё же миновать чащи удавалось не всегда. Хотя вампиры и разбойники такому войску были не страшны, завалы разбирали мгновенно, если требовался широкий проход – маги осторожно и не спеша его выжигали, не допуская лесного пожара.
Путь из Островца лежал как раз через лес – слишком большой крюк делала река, а крупных поселений вдоль русла до Нежата не попадалось. На привал остановились в поле между чащами – то ли очень широкая просека, то ли след магического лесного пожара – Хельм удивился, что молодых деревьев почти нет. Талина не знала, должны ли они быть – она ездила только по дороге от шахты до Тальна, а из города просто так никогда не выбиралась. Но к лесу она привыкала – вместе они с Дереком учили названия трав, деревьев и насекомых под усмешки советников и адъютантов. И даже сморчки несколько раз находили. Когда они однажды принесли их в обоз, то Ильм в своей обычной манере поинтересовался:
– Владыка, это букет, или всё-таки на жарево?
На ночлег остановились засветло на самом краю леса – чтобы не идти по нему в темноте. Оборотни умчались изучать дорогу, бить дичь, даже Ингуру предложили перекинуться и сходить на охоту. Смуглолицый охранник мрачно огрызнулся.
– Да ладно, – примирительно сказал Хельм, – лес кругом, кто твой обрубок увидит. И особая примета как агенту тебе сейчас не страшна – сбегал бы, глядишь, лося бы задрал.
Ингур понурился.
– Да чего так переживать, – не отставал Хельм, – что ж теперь – до победы в человеческом облике ходить?
– Угу, – поддержал его Ильм, – я ещё понимаю – спереди чего обожгло, оно да, стыдно. А хвост – это ж боевое ранение, им, наоборот, хвастаться нужно.
– Молчи уж, – Ингур приподнял верхнюю губу, недвусмысленно демонстрируя клыки, – кто б нам тут трепал о боевых ранениях! Ранение в спину – это ж...
– Ну, положим, не в спину, – ухмыльнулся советник по финансам, – а в... ммм... хвост... да и получено не в бою, а в разведке...
– И что, – нос у Ингура вытягивался, а клыки становились всё длиннее, – ты теперь всем и каждому это объяснять собираешься?
Ильм оценил клыки и осторожно отступил на два шага, а Ингур взял лук и направился в лес в человеческом облике, заявив, что настреляет больше многих. Хант с Дагором переглянулись и вызвали оборотня на состязание – кто больше дичи принесёт. Охранник злобно оскалился и заявил, что шли бы советники лучше за травами, поскольку нечего людям далеко в лес углубляться, вблизи всё равно всю дичь распугали, а они могут владыке в любой момент понадобиться. В результате советники скинули куртки и кольчуги, Ильм взял арбалет, Хельм – лук, и все трое отправились в лес – то ли на охоту, то ли за приправами, то ли – за призывно маячащими фигурами торговок, спешно решивших набрать грибов и пряных трав.
Талина расположилась на телеге, наблюдая, как Шуст скачет вокруг Бороды – не зная, чем тому угодить. Мальчишка смотрел на воеводу с немым обожанием, ловя каждое движение в тайной надежде предупредить все пожелания. Любозар с завистью поглядел вслед советникам, с трудом слез с повозки и тоже куда-то похромал, опираясь одной рукой на палку, другой – на Шуста.
Задымили костры, запахло кашей. Талина поискала взглядом Дерека – он что-то обсуждал с двумя адъютантами. Скорей бы освободился – и так видятся только на привале...
...Адъютанты оседали на землю молча, без единого звука. Дерек пошатнулся, разворачиваясь медленно, и так же медленно кренясь на бок. Стоящие за ним воины валились, не успев схватиться за оружие...
Усталость накатила внезапно, словно он залпом выпил настойку терони. Дерек тупо уставился на лежащих у ног адъютантов – мертвы, оба мертвы... ну и что? Сейчас надо лечь и проспаться – давно он столько не пил, очень давно... наверно в теронь ещё и ринмех подмешали... зачем столько... это покушение... Тупицы, сами теперь будете традэрров сдерживать... Попытался поднять голову – на почерневшем небе полыхала только Видящая... где остальные? Надо оглянуться – неужели пришёл час Покоя, а он...
Ей потребовалось два удара сердца, чтобы увидеть замершую тварь... Она не издавала ни звука – пила жизнь исподтишка, боясь спугнуть жертву... и понадобилась целая вечность, чтобы дотянуться до арбалета и выстрелить ...
Рёв падающих скал ударил в голову – словно все луны разом обрушились на землю. Прятаться поздно – только пытаться увернуться от обломков... не успеет... слишком много выпил... и откуда эта чёрная воронка и фиолетовое пламя... новое оружие традэрров?.. Куда смотрела разведка...
Талина судорожно накладывала болт. Руки тряслись... Не успеет. Болт привычно сорвался с ложа и ударил единорога в плечо – не туда! Ещё болт... В шею надо! Опять в плечо! Ещё! Подбежать ближе – она не попадёт отсюда...
– НЕТ! ДЕРЕК, НЕТ!!!
Тварь вздрогнула и дёрнулась, мотнув головой. Уши заложило от громового раската. Цалеар! Дерек стиснул зубы и потянул клинок из ножен. Время сгустилось, клубясь ртутными парами, и каждый шаг уносил все силы... Фиолетовые сполохи в глазах жеребца превратились в омуты мёртвой воды, чёрная воронка тянула его к себе....
– НЕТ! – донёсся до него крик Талины. – ДЕРЕК, НЕТ!!!
Она не успевала. Не успевала добежать, не успевала прицелиться. Болт прошёл мимо седла и со смачным чавканьем вонзился в шею чудовища. Она в который раз не убила его! Потянулась к колчану, вытаскивая ещё болт... Тварь встала на дыбы и медленно, так медленно, что, казалось, можно было успеть выстрелить ещё раз, повернулась к Талине. Зверь смотрел на неё мёртвыми провалами заброшенных шахт, а прямо на лбу разверзлась чёрная крутящаяся воронка... туда нельзя было упасть... нельзя...
Клинок вылетел из ножен, вспарывая ртуть, в которой задыхался Дерек.
Он не успевал – не успевал добежать до чудовища. Не успевал дотянуться, не успевал ударить... Рука сама швырнула меч в шею твари. Лезвие сверкающим радужным диском прошло сквозь чёрную шкуру, словно сквозь дым. Поляну накрыло ударной волной падающего с неба осколка Бурлящей. Чёрная кровь хлынула фонтаном, заливая пространство перед собой, смывая свет и краски.
Десять шагов до Талины никак не кончались.
Он упал бы перед ней на колени, но его опередил Хельм.
– Дура! Дура! – вопль склонившегося к Талине советника был полон тоски и боли.
Сзади подбегал запыхавшийся Ильм. Откуда-то сбоку хромал Любозар, на поляну стекались охранники и воины.
– Жива? – хрипло спросил Хант, отодвигая застывшего Дерека. – Хельм, жива?!
Хельм кивнул, и Дерек понял, что и сам ещё жив.
Тело единорога билось в конвульсиях, выталкивая последнюю кровь, голова рядом глядела на них почти удовлетворённо.
Хельм подхватил Талину на руки и потащил к ближайшей телеге. Дерек с купцом бросились за ним.
Тайный советник дотронулся до шеи Талины, схватился за браслет телепортации, следом – за кольцо на пальце. Подбежал лекарь – глянул на Талину, на браслет, покачал головой:
– В город...
Дагор развернулся и ринулся к купцу.
– Давай телепорт! – тайного трясло. – Её в город надо! Выкинет ведь!
Хант повернулся к одной из телег. Хельм взвыл, рывком развернул советника по финансам и вцепился ему в горло, пытаясь сорвать висевшие на шее амулеты.
– Скотина, – рычал Хельм, дёргая шнурки и цепочки и закручивая их вокруг горла задыхающегося купца, – дай амулет, гнида, я тебе все деньги верну потом! Не трясись за свою шкуру, ублюдок, с тобой владыка останется!
Ильм хрипел, пытаясь оторвать руки тайного советника от сдавливающих шею амулетов. Тайный рычал и душил его всё сильнее.
Дерек подбежал к ним, оттащил Хельма от задыхающегося купца и гаркнул:
– Я тебя лично охранять буду! Амулет живо! Всё верну потом!
– Д-да вы ч-чего, р-ребята? – Ильм держался руками за горло и не мог отдышаться. – Что ж вы меня за подлеца держите? На телеге амулет, я только к ней повернулся, чтоб взять, а ты за горло... и не хрена было на мне рубаху рвать, не девица я...
Подошёл к повозке, где оставил куртку, принялся отпарывать застёжку.
– А на шее?! – взвыл Хельм.
– Так на шее под удар все попали, разрядились наверняка, а на куртке – с четырьмя слоями защиты и сзади лежал, уцелеть должен, – объяснил купец кашляя. – Что уж я – сволочь последняя, мать с ребёнком умирать оставлю...
Срезал с куртки застёжку и протянул Хельму:
– Ей щёлкнуть надо два раза... И хрен тебе – за твою долю! Этого болвана предупреждали – за его долю и пойдёт! Да, он не на Путарь и не на Тальн настроен, а на Сторожею, почти у восточных предгорий Жемчужных. Знаешь? Но там тихо, и лекарь неплохой. Найдёшь телепортиста – пришлёшь за нами в Островец на постоялый двор. Дерек, всё – за твой счёт! В Сторожее сориентируешься? Если что – оставь письма в "Озорной русалке" и "Диком вепре". Всё понял? Деньги возьми! – заорал купец, видя, что Хельм уже собрался телепортировать. – Толку-то, без денег!
И швырнул ему два кошеля. Немного замялся и кинул ещё и куртку.
– По швам распори, там камешки. Подожди...
Чуть помедлил и стащил с шеи амулет – кольцо на цепочке.
– Печать. Ты – управляющий "Тропинки". Не хватит денег – найдёшь моих, требуй с них, что хочешь. На край скажешь – моя баба. Валяй.
Хельм накинул куртку, сунул кошели за пазуху, подхватил на руки Талину и активировал телепорт.
Купец повернулся к Дереку. Впервые Дерек не увидел в глазах советника страха – только бешенство.
– Доигрался? – спросил Ильм почти угрожающе. – Угробил девку? Докомандовался? Людоеда вместо лошади захотел? Тебя предупреждали, что эта тварь коварна, нет?! Я тебе этого не говорил? Хельм тебе этого не говорил? Я тебе не говорил, что нечего девчонку с собой волочь, не говорил? Я тебя не предупреждал, что все расходы на неё за твой счёт пойдут, а, владыка? Эй, владыка, да что с тобой?
Дерек посмотрел на утихшего Цалеара. Подобрал клинок и с остервенением перерубил ему голову напополам. Потом уставился на купца. В глазах потемнело. Ильм побледнел и попятился.
– Почему ты не сказал мне, что она с ребёнком? – зашипел Дерек, надвигаясь на продолжавшего отступать торгаша. – Какого... ты взял её с собой? Денег захотелось лёгких? Счёт мне решил за неё утроенный выставить? За эту шлюху?
Он бы придушил купца голыми руками. Нет, он бы его долго бил. Потом бы он долго бил их всех, а Хельма, унёсшего её на руках... убил бы, наверно. Он же ведь дотрагивается до неё сейчас... Но Хельм далеко, а эта жадная скотина – вот он, прямо перед Дереком.
– Эй, владыка, да ты что? – Ильм перепугался не на шутку. – Владыка, очнись, ты что? Это ж не твой ребёнок, мало ли вообще чей он... может, она ещё не выкинет... ну а вдруг... не психуй, если один раз забеременела, второй тоже сможет...
Реакция у господина Ханта оказалась отменная – он почти успел увернуться. Удар откинул его назад, Ильм споткнулся о кочку, еле удержал равновесие и налетел прямо на подбежавшую торговку.
– Ну вот, – игриво заявила та, смыкая руки вокруг купца, – я ж говорила – сам придёшь...
К чести господина Ханта он не стал дальше плодить зло, и девице не врезал – только замахнулся и обложил отборной площадной бранью, заставив отскочить в сторону.
– Б...! – шипел купец, ощупывая начинающий заплывать глаз. – Один ё... и рад бы врезать владыке, да руку на него поднять не может, ... верноподданный, ...! Меня, б..., взамен чуть не задушил, у...! ... оба! Другой м... сам себя пришибить готов, да не знает как – и опять на мне зло срывает! Я, б..., вам что – ...?! Я вам что ... – с фингалом ходить?! Да ... ... вас обоих!
Дерек молчал, глядя на матерящегося советника. Ярость ушла, сменившись то ли тоской, то ли апатией. Другой мир – другие нравы. Ильм даже не понимал, за что получил. Просто искренне не понимал. Не убивать же его за это непосредственное "это ж не твой ребёнок...". Дерек повернулся и пнул труп единорога. И ещё раз пнул. На пятый раз он понял, что это не поможет, и остановился. Спросил как можно безразличнее:
– И сколько ребёнку?
Ильм смотрел на него по-прежнему с опаской, а Борода и остальные благоразумно держались в стороне. Купец задумался и очень осторожно ответил:
– Дюжиницы полторы, около того...
– И вы, – уточнил Дерек, – вы все это знали?
Они что, за дурака его здесь держат?
– Так уж с полдюжиницы как понятно, – искренне удивился Хант, – а ты что, не знал? А, у тебя ж с нюхом совсем хреново... да, все знали. Хотя для гномов такое крайне нетипично... видимо, она отчаялась найти мужа среди своих.
Дерек развернулся и пошёл к телеге. Той, на которую Хельм положил Талину. Попытался унять разбушевавшееся воображение, рисующее её в объятиях... нет, при нём она ни с кем не спала, это точно, он же глаз с неё не сводил. В Путаре? Агенты не уследили? Не доложили? Не сочли нужным?! Не найдёт он этого мерзавца, их, может, десятка два было... дюжиницы полторы... знать бы ещё, как они считают... молокосос этот рыжий? Сколько они с ним там... удавить надо было... шею свернуть... или не он... сопляк же... всех бы удавил...
Его накрыл ужас: жизнь Талины вот-вот попадёт под струю мёртвой воды, а он думает, кто, когда и как с ней спал... Не может быть – он всегда считал себя порядочным человеком, насколько им может быть воевода и четвёртый сын... четвёртый сын... Жмарь чханый!
Ввести в императорский род женщину... женщину, которая была... была чьей-то... нет, не чью-то бывшую женщину – Талину! – он бы ещё смог – плевать ему здесь на все обычаи. Он её и не спрашивал ни о чём... Он бы и дома смог. Кто бы рискнул возразить будущему императору? Отец? Братья? Кто из них не понимал – за кем армия и чей в конце концов будет трон? Но ввести в императорский род чужого ребёнка...
– Где агенты? – развернулся Дерек. – Надо выяснить, как он сумел откинуть крышку. Ильм?
– Что сразу я, владыка? – вспылил купец, глядя на Дерека одним глазом. – Чуть что – сразу я виноват! Ты ж сам новый кожух проверил и одобрил! Ещё восхищался работой! Какого хрена ты Хельма отпустил?! Он сыщик и глава безопасности! Не я!
– А кто должен был её везти – ты? – Любозар в упор взглянул на господина Ханта. – Ты?
– Да вы что, – сразу стушевался купец, – а если она вдруг... ну... Вы же первые скажете, что я денег пожалел...
– Вот и помолчи, – бросил Борода. – И не подходи туда, пока агенты след не взяли.
Корум и ещё три оборотня уходили от Цалеара, медленно обнюхивая каждую травинку.
Дерек подошёл к единорогу – прут был перерублен вместе с шеей и уже не держал крышку откинутой. Оставшаяся часть прута была обмотана кожаным ремнём, зацепленным за седло.
– Будем ждать, что найдут агенты, – решил владыка.
– Девять убитых, – доложил подошедший воин, – среди них два адъютанта, дюжинник и один торговец. В лесу ещё несколько пострадавших, но они придут в себя.
Агенты привели бледного парня – двухдюжинника, судя по синей ленте на шлеме. Появился Ингур в наспех накинутом на голое тело плаще – бежал обратно в своём втором облике. Двухдюжинник молчал, опустив голову и не глядя на владыку.
– Вот, – сообщил Корум, – к нему след привёл.
– Имя? – потребовал Дерек.
– Невид, – чуть слышно прошептал парень. – Не виновен я...
– Это зять Ядыки что ль? – встрял советник по финансам. – Разбойник ещё тот. Один обоз мой ограбил и второй пытался! Нечего было с ним церемониться – отправил бы сразу к своему помощнику. Ядыка бы только обрадовался.
– Не виновен я, – мотал головой бледный двухдюжинник, обречённо уставившись в землю.
– Допросить, – обратился Дерек к магу. – И возьми ещё троих в помощь.
Слишком просто. Слишком.
– Слишком очевидно, – согласился Ингур, – я поищу ещё след. Корум, давай по второму кругу.
Скинул плащ и принялся крутиться вокруг единорога, уходя от него по спирали.
Дюжина с третью подчинённых Невиду воинов дружно утверждала будто бы видела своего командира рядом с единорогом. Это полностью убедило Дерека в невиновности Невида, и докладу магов он не удивился. Зятя Ядыки отправили разбираться со своими воинами, и он ушёл, сопровождаемый взглядами скорее сочувственными, нежели насмешливыми. Вернулись Ингур с Корумом – ничего нового не обнаружили. Начали убирать и складывать тела – труп единорога пока обходили стороной. Маги обещали сжечь его последним. И только потом могли попытаться выполнить просьбу господина Ханта о лечении заплывшего глаза, если, конечно, у кого-нибудь останутся силы.
– Били на поражение, – обратился Дерек к главнокомандующему, – зачем кого-то подставлять?
– Владыку не так просто убить, – ответил Любозар. – Никто не знает, опасен ли для него единорог. Ладно, я так понял, Хельм пришлёт за вами телепортиста. Надо обсудить, что делать дальше. Ильметас, поди сбегай – нам "завеса тишины" нужна.
Хант слегка покраснел, но возразить не рискнул и побежал за амулетом.
Вопрос о том, что он оставит войско и не поедет проведать Талину, даже не поднимался. Ни взглядом, ни намёком советники Радосвет и Хант не дали понять, что владыке следует повременить с отъездом или остаться в лагере. Они рассуждали только о том, как лучше защищаться в его отсутствие и как вызвать его обратно.
Дерек поставил себя на их место. Потом задумался – отпустил ли бы он своего заместителя в такой ситуации. Оставил бы его вместо себя? Проблема не имела решения – ни в одной легенде или сказке, ни в одном предании не упоминалось, что женщина может даже помыслить защитить мужчину, не то чтобы совершить это в действительности. Раз так – он будет действовать по правилам этого мира. Тем более, что советники, похоже, не видели особой опасности в его отлучке.
