Текст книги "Меч и проводник.Дилогия. (СИ)"
Автор книги: Макарка, Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 86 страниц)
Мих стоял рядом с Серым, дожидаясь, пока мы подойдём к своим лошадям. Выглядел он заметно лучше, выспался, наверно. Я похлопал Акуру по шее и собрался поставить ногу в стремя...
– Злат, подожди, Злат! – донёсся от ворот крик Роксаны.
Красотка подбежала к Злату и протянула ему кожаный мешочек.
– Держи, – выдохнула она, – это ещё и моя доля с судебного процесса. Пусть твоей Златке пойдёт, ладно? Вдвоём на эти деньги пару приличных домов построить можно... Давай, женитесь, и детишек вам побольше!
Она подпрыгнула и чмокнула Злата в щёку. Потом резко отвернулась, сделала шаг назад, застыла, крутанулась на каблучках и с рёвом повисла у Миха на шее.
Я поднял взгляд. Шагах в десяти позади нас стоял Гоша и смотрел на Роксану. .
Глава 29. Каждому клинку – свои ножны
В которой раздел имущества предшествует двум свадьбам.
Виктор
Я поднял взгляд. Шагах в десяти позади нас стоял Гоша и смотрел на Роксану.
Хлюп-хлюп.
– Мих, милый, ты пойми, я не могу его так оставить, он такой ранимый, хрупкий, ему же надо помочь управлять страной, кто поможет, как не я...
Хлюп-хлюп.
Ну да, а без тебя он пятнадцать лет никак не справлялся.
– Михушка, ты только не переживай, пойми, ты сильный, смелый, сам со всем справишься, а он... о нём заботиться надо, он такой... такой... такой... беспомощный, как же я его оставлю?
Хлюп-хлюп.
Ну да, беспомощный – демона в бараний рог скрутил и двенадцать с лишним лет на цепи держал.
– Он же как меня увидел, сразу влюбился, слова грубого не сказал, а портреты какие? А смотрит как? Как же я его брошу, он же меня любит, меня никто так не любил...
Хлюп-хлюп.
Ну да, двенадцать лет женщин не видеть – в первую же попавшуюся и влюбишься.
– Мих, ты же психопат, с тобой жить нельзя, помнишь, как ты в меня семьдесят два ножика бросил? Я тогда и дышать и шевелиться перестала, боялась, дёрнусь и под лезвие подставлюсь? Помнишь?
Хлюп-хлюп.
Ничего подобного, я был в абсолютно здравом уме и твёрдой памяти: мне просто захотелось узнать, сколько ножей и с какой скоростью в тебя надо метнуть, чтоб ты перестала наконец визжать. Кто ж виноват, что ты заткнулась ровно на семьдесят втором? Могла бы и на втором замолчать. Нет, надо меня психопатом выставить было.
– Мих, ты только не переживай, слышишь? Ну скажи мне, что ты не переживаешь и не запьёшь с тоски? Ты не очень переживаешь? Не очень?
Хлюп-хлюп.
Не очень. Так, укол по самолюбию. Отсрочка от женитьбы даже где-то радует – не готов я ещё к серьёзным и длительным ... Догулять бы надо.
– Да не очень. Так, небольшой укол по самолюбию, переживу. Можно подумать, это у тебя первый Гоша.
Но точно последний. Впрочем, я ещё могу и передумать... будет тогда не последний Гоша, а предпоследний...
– Что-о??? Как не переживаешь?!!! Я всю ночь не спала, думала, ты страдаешь, а тебе, гад, всего-навсего укол по самолюбию?!!!
– Да? Так тебя можно поздравить? Я так наоборот – первый раз за всё время хорошо выспался.
– А-а... что? Тупая бесчувственная скотина!
Сейчас обзовет кухонным ножиком.
– Ножик кухонный! Я страдаю, а тебе всё равно!!! Мог бы и сделать что-нибудь!!!
Да прям сейчас, разбежался. Делать мне больше нечего – хватать тебя за руку и тащить с собой. А потом всю жизнь выслушивать, что разбил твою высокую и чистую любовь с прекрасным парнем. Лучше я пяток лет подожду, а там сама придёшь. Кто ж тебя дольше выдержит? Только я и выдержу. Если не передумаю. Тьфу, махать мечом куда проще, чем решиться на совместную жизнь с одной-единственной. Так что и ты погуляй ещё, и я пока оторвусь по полной.
– Не понял, я думал ты переживаешь, что я могу страдать. Так я вполне спокоен, что тебе опять не нравится? Или ты страдаешь от того, что я не страдаю?
– Скотина! Тупица! Железяка! Так я пошла?
Зато хлюпать перестала. Злиться полезно.
... И, кажется, я теперь знаю, как вас обезопасить... Ты примешь это за издёвку и утончённую месть. Может, это так и есть?
– Георгий! – кричу я и, отцепив Роксану, иду к нему. – Георгий, я хочу просить тебя об одном одолжении.
Жестоко. Неужели я так взбешён и ревную? Просто потому, что меч – разрушает, а кисть – творит?
– Ты увёл у меня женщину, на которой я собирался жениться после этого похода.
Бледнеешь, стерва? Я и правда собирался. Две свадьбы бы и сыграли.
– Но ты вернул мне свободу, – как двусмысленно это звучит, самому нравится, – и я хочу просить тебя принять мой прощальный дар. Твои навыки владения мечом никуда не делись после изгнания тёмного. Это теперь навсегда с тобой. Я хочу быть уверен, что с Роксаной ничего не случится. И в случае чего ты сможешь её защитить. Ты сейчас безоружен. Возьми от меня в подарок этот клинок – в этом мире он лучший, я сам его ковал.... Возьми меч, Светлый Владыка!
Опускаюсь на одно колено, протягиваю ему клинок.
– НЕТ ! – орёт Гоша и прыгает от меня назад.
– Георгий, это не я. Это очень хороший меч, и всего-то. Он не сломается, не затупится, специально сделан под твою руку, но в бой он не поведёт и своим владыкой тебя не сделает. И в случае чего ты сможешь защитить им и себя и Роксану.
Скорее – себя. Она и сама за себя постоять сможет.
– НЕТ! Георгий, не смей! – это Виктор, бежит к нам, отталкивает меня от повелителя...
Так мне и не поверил. В очередной раз идиотом выставил... А я всего-то хотел, чтоб клинок Роксане почаще обо мне напоминал...
Картинка мелькнула и исчезла. Нет. Нельзя. Я ковал его для Георгия, но он никогда не поверит, что этот меч не опасен. Не поймёт, обидится. Никто из них не поверит. И они правы – мало ли кто может прийти в моём облике. Знал ведь, что не смогу вручить ему этот подарок. Так делал – душу отвести. А получилось неплохо. И никому из них не смогу его подарить – разве Злату. Но ему он не нужен. Жаль, клинок-то и правда лучший в этом мире.
Сделаю гравировку, загоню гному в Пореченске за бешеные деньги. А Гоше пришлю гномьих и эльфийских красок. Анонимно. Пусть экспериментирует.
– Так я пошла?
– Иди, а то Гоша извёлся весь. Не заставляй парня мучиться. Ждёт ведь.
Гоша, да что ж ты смотришь на меня так виновато, это я у тебя прощения просить должен. И знаешь ведь, с кем связался. Надо же – сразу понял, как увидел. И не испугался. Ты уже был прекрасным правителем. И будешь ещё. Что с Роксаной, что без неё. Потому что тоже ведь знаешь, чем всё закончится, а вот не попробовать не можешь.
Ксюха, я не скажу тебе, что буду тебя ждать. Но я буду. Верность, правда, хранить не обещаю. Но ждать буду, не привыкать. Иди.
– Ладно, ребята, садимся на лошадей, и с ветерком да и на свадебку.
Злат, будем надеяться, тебя-то твоя Златка дождётся. И Виктора тоже дождутся. Надеюсь. Да не смотрите вы на меня так!
Дорога мягко ложится под копыта, солнце припекает почти терпимо, ехать вдоль реки – одно удовольствие. Серый с Феррари по скорости не потягается, но мне и не надо. Русалки спят ещё. Нет, вон одна, высунулась, рукой машет. Интересно, а как оно – у людей с русалками? Тьфу! Придёт же в голову такая тупость! Кто там? Разбойнички? Хорошо бы! Никакого меча – только кулаком! Ну и ногами, ногами... Оторвусь по полной. Вот гады – слиняли, как только эльфийскую охрану заметили. Не придётся мне сегодня подраться, кто ж на такой отряд напасть решит. Догнать? Поди ещё докажи, что они разбойнички. Может, свернуть куда – диких вампиров поискать? Найдёшь их, как же, только зря время потеряем. Кому бы рыло начистить? Витька я уже бил, ну и он меня, Ксюха классно перепугалась... Стоп, о чём-нибудь другом. Фиму – нельзя, с охраной и вампирами тоже не подерёшься. Не судьба мне сегодня драку затеять, придётся ревность работой глушить, не спиртом же. Дров пойду нарублю. Нет, чтоб обрадоваться, смотрят на меня, как на прибабахнутого... Я вам дрова приволок, а вы глаза отводите! Придурки!
Фима, как всегда, на высоте, как у него так вкусно получается? И ведь ни капли магии. Надо будет попросить его, чтоб взялся на свадьбу готовить. Надо же, не успел. Злат краснеет и гудит:
– Фима, это... вкусно очень... Ты это... на свадьбу моим готовить не поможешь?
– Конечно, – скромно улыбается его величество. – Сочту за честь.
По лошадям и вперёд. Нам ещё скакать и скакать.
По ту сторону гор мы расстались с вампирами и дюжиной эльфов, догнав по пути десятка два телег с эльфийками.
Вторник – пятница
По ту сторону гор мы расстались с вампирами и дюжиной эльфов, догнав по пути десятка два телег с эльфийками. Горький опыт короля ничему не научил, он по-прежнему позволил всем желающим с ним раскланяться и облобызать руку. Вот только новую мантию просто снял и отдал девушкам – порвать на талисманы. Когда же телеги остались позади – достал из скатки ещё одну. С охранников плащи он больше снимать не рискнул. Наверно, обвинений в этом, как его... забыл... опасается. Придумают же идиотизм, а? И название ещё дадут. По мне – так это чистое использование служебного положения. Впрочем, плащи новые он охране наверняка за счёт казны выпишет, так что и здесь подкопаться не к чему.
Ко всему прочему его величество попросило отъезжающих эльфов и вампиров присмотреть за эльфийками и помочь им добраться до дома, потому как негоже женщинам одним без охраны путешествовать, да и всё равно им всем по дороге. Эльфы просияли во всех смыслах, а вампирьи невесты поджали губы и скорчили гримасы, но возражать не рискнули, сражённые таинственными клыкастыми полуулыбками женихов. Впрочем, уехали они все вместе и вполне довольные.
Мы мчались ещё три дня вдоль реки. Против ожидания, Мих всю дорогу вёл себя совершенно прилично, морды бить никому не рвался и пил не больше других – разве только дрова рубил с остервенением.
Свадьбу решили гулять на берегу возле славного города Пореченска, гонцов к родне Злата Мих, как выяснилось, послал ещё загодя, так что километра за два до стен города встречала нас шумная толпа людей и родственников жениха. Поди их отличи, в человеческом-то облике. Горели костры, стояли полевые кухни, шалаши и шатры, лаяли собаки – собаки ли? – и распевали певцы, аккомпанируя себе на гармошках и гуслях. Злат привставал на стременах и всю дорогу глядел на реку.
Было тихо, русалки не показывались, хотя ночами регулярно передавали, что невеста ждёт и готовится к свадьбе. Не может быть, если ещё и Злата бросят, это уже ни в какие ворота не полезет. Останусь тогда только я, и, если Мих всё же вернёт меня домой, а там... да не может быть – неужели Ленка за три месяца меня забыла? Как там Фима говорил – любовь с первого взгляда? Распущенность это, а не любовь с первого взгляда! Если и мысли не допускать об измене – никакая любовь с первого взгляда тебе не грозит! А если её искать, любовь эту, так и будет она каждую дюжиницу с первого взгляда, а то и чаще! А то я в отделе не слышал, как наши дуры по телефону любовь с первого взгляда обсуждают. Потому ни одна и не замужем. Что это я? Мне, вроде, семидесяти нет ещё, да и до трёх дюжин не так близко. Миха со Златом жалею, что ли? Так Злата жалеть ещё рано.
Злат спешился, торопливо расцеловался с братьями и матерью, и побежал к воде. Братья ростом и бородами ему не уступали, а мать едва-едва до локтя доставала. Мы соскочили с лошадей, оставили их эльфам – всё-таки королевская свита, это очень удобно! – и пошли за ним. С трепетом.
– Златка-а! – заорал на берегу охранник басом так, что река всколыхнулась, – Златка-а! Я вернулся!
Минуту-другую ничего не происходило, а потом вода вспенилась. Мелькали хвосты, руки, ноги, космы... Изредка на поверхность выныривала чья-то голова, изрыгала пару-другую ругательств и скрывалась под водой, плеснув хвостом. Мы растерянно смотрели на этот водоворот.
Внезапно из-под воды вынырнула голова невесты и с воплем: "Милый, я здесь!" снова скрылась под водой. "Зятёк, родной!" – послышался рёв бородатого тритона, которого тут же утянули под воду. Злат, как был, в сапогах и одежде, рванул к любимой. Через минуту он держал в объятиях рыдающую растрёпанную невесту. Она обнимала его за шею и ревела в голос. Река продолжала пениться. Злат принёс возлюбленную поближе к берегу и сел в воду рядом с ней.
– Что это... случилось? – гудел он.
– Не отдаё-от! – рыдала русалка. – Не отдаё-от, селёдка вонючая!
Вода по-прежнему бурлила, изредка выбрасывая нецензурные звуки.
– Что это... не отдаёт? – не понял жених.
– Прида-аное моё не отдаёт... – причитала русалка, – бывший мой, приданое не отдаёт... Куда я замуж без приданого? У-у-у! Моё, говорит... а у нас брачный договор был... ы-ы-ы... в случае развода – приданое вернуть... А он не отдаё-от! Позор, какой позор, как я замуж без приданого выйду?
Из воды показалась голова атлетического тритона, на котором висела толстая тётка и драла его за космы.
– Не отдам! – оскалился тритон. – Ни ракушки не получишь! Булькал я на наш договор!
И с ругательствами скрылся под водой.
Злат радостно и от души заржал.
– Да пусть это... подавится! – смеялся он. – Ракушками это... своими... У меня денег теперь это... полно! Мы это... судебный процесс выиграли... и это... Роксана тебе свою долю отдала...
– Какая Роксана? – сразу насторожилась русалка.
– Дык это... – Злат покраснел и принялся что-то шептать на ухо невесте, искоса поглядывая на жующего стебелёк Миха. Лицо русалки преисполнилось самого сердечного сочувствия и глубокой жалости.
– Угу, – согласился Мих, – пусть подавится. Тебе, помимо этого, треть денег за ликвидацию аномалии под горами причитается, уже договорились, подписали всё, от... – он замялся, – ну короче, ты понял. Завтра зайдём к Зинзивириэлю, если он не уехал, он и за выплатами присмотрит, и деньгами распорядиться поможет. А уехал – другого адвоката найдём. Треть прибыли – это ещё твоим праправнукам хватит. Полгорода купить точно можно будет.
– Нет, – всхлипнула русалка, – это ж вопрос чести! Как я без приданого замуж, засмеют же! У нас так не положено!
– Да это... начхать! – прогудел Злат. – Пусть... какая нам разница!
– Да? – робко улыбнулась было невеста, но тут из-под воды опять вынырнул тритон, на котором висел, надо полагать, бывший тесть, и на свою голову завопил:
– Эй, оборотень хренов, отними попробуй! Не отдам! Вся река над вами ухахатываться будет!
Тесть заматерился и снова утянул наглеца под воду. Злат был как раз увлечён страстным поцелуем с невестой, так что на выходку тритона среагировал не сразу. Сразу среагировал Мих.
– Слышь, Злат, – протянул меч, – ты бы вмочил недоумку, да и ракушки отнял. Начхать на них, но уж наглый больно, как бы он вам жизнь не попортил. Поучить превентивно надо бы.
– Пре... что? – удивился Злат, с трудом отрываясь от нежных губ возлюбленной.
– Упредительно, – пояснил Мих, – а то ещё и у следующей жены повадится приданое отнимать. Или мне с ним разобраться? Я так – с удовольствием, но невеста твоя вроде. Давай, вмочи ему, таких наглецов к порядку призывать следует. Только разденься, а то вся прибыль с шахты на одежду уйдёт.
– Надо, надо, – с улыбкой поддержал Миха Фима, – ишь, негодяй, ракушки у бывших жён отнимает!
– Надо, надо! – хором подтвердили мать и братья жениха, а также десяток высунувшихся из воды русалок.
– Думаете? – почесал Злат затылок. – Ты как? – обратился он к русалке.
Та влюблённо смотрела на него.
– Угу, это... ладно... – решил жених, плавно перекинулся в лохматую шавку, выскочил из одежды, уже на середине реки трансформировался в медведя и нырнул. Русалки ахнули и тоже нырнули. Представление смотреть поплыли. Всё стихло.
Минут через пять из воды вынырнул медведеобразный Злат, держа тритона за хвост вниз головой. Огромная лапа мерно хлопала бывшего мужа по тому месту, откуда хвост начинался. Тритон бил руками по воздуху и орал благим матом:
– Отдам, отдам! Пусти, сейчас принесу!
Злат разжал лапы, бывший муж с бульканьем скрылся под водой, чтобы вскорости появиться с сундуком ракушек.
– На, – прохрипел он, подтаскивая сундук к берегу, – поздравляю с грядущим бракосочетанием!
– Это дело, – обрадовался Мих, – и учти на будущее: белые медведи – они не хуже русалок ныряют!
– Понял я уже, – мрачно сообщил тритон, нырнул, вынырнул и плюхнул рядом сундучок поменьше.
– На вот, от меня ещё подарок на свадьбу...
И уплыл. Надеюсь, подальше.
– Угу, – забасил Злат, – ну как... нормально?
Русалки в реке разразились улюлюканьем и бурными аплодисментами. Тёща утирала слёзы, тесть сиял, люди на берегу завистливо и восхищённо вздыхали, мать жениха открывала и закрывала рот, держась за сердце, а младший брат басил:
– Я это... всегда знал, что Цветик у нас талантливый... но чтоб настолько!
Когда жених оделся, русалки и родственники пришли в себя и пошли-поплыли: люди – за старостой для регистрации брака по обычаям оборотней, а русалки – за дамой, скрепляющей браки у них, Фима невзначай поинтересовался – сундук-то молодожёны открыть не собираются? Приданое как-никак. Злат пригладил мокрую бороду и откинул крышку. Пожалуй, треть-не треть, но дюжинная часть прибыли шахты там лежала, прикрытая полудюжиной ракушек сверху.
– Н-да, – протянул Мих, – и весь этот жемчуг ты бывшему мужу оставить собирался? Златка, предупреждать надо было... мы ж ваших обычаев не знаем...
Суббота
Ночь пили и гуляли – праздновали девичник и мальчишник соответственно. Утром расписывали молодых. Сначала по обычаям сухопутных говорящих – надев им венки на голову. Стояли молодожёны у берега по колено в воде. Понятно, что стоял Злат, а невесту на руках держал. Только он и мог такую объёмистую русалку на руках носить. Она, по-моему, ещё раздобрела за время ожидания. Волновалась, наверно, вот и заедала тревогу рыбкой. Потом по обычаям водоплавающих говорящих – осыпая на плаву десятью килограммами мелкой серебристой рыбёшки – для денежного достатка. На столь необычную свадьбу пришло полгорода, включая градоначальника, Зинзивириэля и начальника стражи. Я бы на месте Злата не обольщался – накануне Мих с Фимой зашли к адвокату и попросили помочь Злату управлять деньгами в случае чего. Так что слух о его богатстве наверняка пополз, и градоначальнику не зазорно было на этой свадьбе показаться. Но молодому мужу на все эти тонкости начхать было – он с невестой в реке плескался. Интересно, он и раньше так отменно плавал, или это побочный результат медвежьего облика? Адвокат начал светиться, как и положено эльфу. На вопрос короля, не собирается ли он возвращаться, смущенно улыбнулся и сказал, что не в состоянии расстаться с хорошей практикой и обожаемой работой. Фима его понял. К вечеру я с удивлением заметил, что с самого низа королевской мантии аккуратно отрезан крошечный квадратный лоскуток. На мой вопрос – кому отдал, его величество заговорщически улыбнулся и полушёпотом ответил:
– Зинзивириэлю. Только не болтай никому – оказывается мужчины тоже верят в чудесные свойства королевской мантии...
Еда королевского приготовления была совершенно восхитительна, градоначальник облизывался, просил добавки, бегал от котелка к котелку, пробовал всё подряд, и всё норовил узнать, нельзя ли как-нибудь найти и переманить к себе в повара того волшебника, кто эти чудеса сотворил? За любые деньги! Каждый съел тройную норму с гаком, и напились не вдрызг – места в желудке на самогон осталось заметно меньше, чем рассчитывали, потому что не запихнуть в себя лишний кусочек столь изысканных яств не было никаких сил. Меня мучила совесть – мой подарок. Мих поставил молодожёнам бочку вина, а остальное алмазами отдал, причём за нас двоих, хотя камни были ещё гномьи, ко мне никакого отношения не имели, да и Злату деньги теперь не шибко нужны были.
– Ожерелье русалке сделает, – решил Мих, – оригинально будет, а то всё жемчуг, жемчуг...
Подарок его величества приплыл под вечер – здоровенный плот со вполне приличным домиком на нём, под рост Злата. Внутри плота имелось также нечто вроде бассейна, куда можно было заплывать прямо из реки, и огромная бочка с сиденьем внутри, где при желании могла поместиться даже столь объёмистая русалка, и даже если ещё вчетверо растолстеет, на случай если мужу надоест плавать, а общаться с возлюбленной не надоест. Хвосту в такой бочке пересыхание не грозило. Молодая жена визжала от восторга – теперь её милый мог в свадебное путешествие по реке плыть, ни на мгновение с женой не расставаясь, да и её родственники в гости могли заплывать.
– Обалдеть, – констатировал Мих, облазив дом вплоть до крыши. – Ты, величество, даёшь! Сам додумался?
– Зачем? – удивился Фима. – Архивы поднял, я же помню, что такие браки раньше хоть редко, но были, просто поискал, как подобные пары устраивались. Оказалось – с достаточным комфортом. Даже чертежи нашлись. Долго искал, правда. Да и не один – половину охраны привлёк, и во дворце ещё две дюжины подданных в библиотеку отрядил, пусть к научной работе привыкают...
– Эх, – вздохнул меч, – какой бы был Светлый Владыка... Может, дюжин через пять лет подумаешь?
– Посмотрим, – уклонился маг от ответа, – мне ещё жениться до того времени надо и наследника обеспечить...
Вечером снова ели – остановиться было невозможно, пили и снова ели. Вкушали – не закусывали. После пятого вкушания, когда Фима пошёл готовить добавку, я набрался бесстыдства и задал мечу давно мучавший меня вопрос:
– Мих, а это... ты не знаешь, как оно у людей с русалками? Они разве не икру мечут?
Мих воззрился на меня как на полного извращенца, хмыкнул и заявил:
– Витёк, у тебя всё в порядке? Не, три месяца без бабы – это перебор, точно. Не знаю, не пробовал. Знаю, что они живородящие – это факт. Вон Фима идёт, он всё знает, у него и спроси...
Маг подошёл и с удивлением уставился на меня.
– Виктор, что это с тобой? – спросил он.
Наверно, даже в сумерках было видно, как я покраснел. Интересно, каким словом обозвала бы мой интерес Услада?
– Это он тебе вопрос задать хочет, но очень стесняется, а вопрос этот ох как его волнует, сил нет, – заржал меч. – Спрашивай, Витёк, спрашивай... Фима, ответишь?
Маг пожал плечами.
– Спроси сначала, – решил он.
– Это... Фима... – начал я, – ты только не обижайся, ладно? И не смейся... У тебя уши какие – эльфийские или человеческие?
– На грани, – ответил Фима изумлённо, и откинул волосы с ушей. – Чуть острые, и для эльфа допустимо, и для человека.
Действительно, если эльфов не видеть – вполне человеческие.
Так мы и сидели. Вздремнули немного у костра, выпили, поели, а утром Мих сказал:
– Ну всё Витёк, светло уже, пошли отойдём чуток подальше от воды, да и отправлю я тебя, пока все спят. Быстро и чисто. Фима, проводишь?
Я окаменел... Быстро и чисто? Другого способа попасть домой нет? Может, лучше тогда здесь остаться? Быстро и чисто... А я чего ждал? Значит, он просто милосердно разрешил мне догулять напоследок на свадьбе? Не стал сразу убирать повелителя, который больше не нужен? Может, я ещё успею отказаться? Не пойду – орать буду, пусть прямо отсюда отправляет... Фима поднялся на ноги.
Фима поднялся на ноги. А вот с Витьком не то что-то – зрачки расширились, на лице паника, страхом разит за версту, руки трясутся, на ноги точно сам не поднимется... Домой же хотел вроде?
– Б-быстро и ч-чисто? – бормочет повелитель и застывает, с ужасом глядя на меня...
Быстро и чисто... м-да. Это я так выразился? Пить надо меньше. Мне, естественно. Так, трезвеем быстренько, хоть и не хочется, а то так отправлю повелителя, что ищи его потом по параллельным мирам, да равновесие не нарушь...
– Витёк, ты чего? Не трясись, не зарежу я тебя, это у меня спьяну сорвалось... Не трясись. Не зарежу, не заколю, не зарублю, и вообще не убью... Фима, успокой идиота! Вон, Фима свидетель – живым домой попадёшь.
Ещё больше перепугался. У меня, похоже, и правда садистские наклонности прорезаются. А то я не знал... Но ведь в меру?
– И отсюда живым отправишься, успокойся! Фима, скажи придурку, что я его убивать не стану!
– Зачем? – удивляется маг. – Впервые слышу о таком способе отправки. Виктор, не волнуйся, я рядом, всё будет нормально. Мих, если хочешь, могу попытаться просчитать, отправишь его со сдвигом по времени. Много не получится – дюжиницы на две-три назад снесёт, но всё поменьше отсутствовать будет. А то и на все четыре. Давай?
Как там у меня с клятвой? Кусается? Кусается, скотина, но заметно меньше. Держим себя в руках, не было ничего.
– Твоё... величество! Фи-и-има! Уж пора бы понять, что вот с чем с чем, а со временем играть не стОит! А ну как унесёт его вперёд? Или снесёт на пару дюжиниц, да вот только лет или кулей лет? Как кого-то когда-то. Нет уж, Витёк, как-нибудь. Если тебя с работы турнули, ничего страшного – ты и без неё с голодухи не помрёшь, "Лексус" свой продашь в крайнем случае. С Акурой прощаться будешь? Злата не буди – молодожён как-никак...
Смотри-ка, лошадку в нос чмокает, не фига себе, привязался, автомобилист-то наш. Так и я к Серому привязался, оставлять жалко будет. Обоих к Фиме пристрою – молодец король, какой бы был Владыка... И меч ему не нужен – с такой-то силищей... Ладно, пошли. Давай Витёк, дождалась она тебя, видел я её, что ж я, на жену будущего повелителя не посмотрел? Ни рожи, ни кожи, хоть и денег уйма. Но баба нормальная и неиспорченная. Такие всегда дожидаются.
– Витёк, не стучи зубами, встань напротив, не клацай зубами я сказал, блин, настройку собьёшь!
И так настраивать не по клинку приходится, поди его достань, когда ты только и ждёшь, что тебя сейчас этим клинком и ... того... Окочуришься с перепугу. Да что ж ты так дрожишь, чай не девица на выданье, сколько повторять можно, что я тебя не пристукну? Нет, стукну, конечно, но только по плечу.
Хлопаю непутёвого владыку по плечу. Непутёвый-то непутёвый, да только именно с ним я свободу обрёл.
– Ну, Витёк, вперёд. В смысле, обратно. Может, когда и свидимся.
Ну вот и всё. Свободен. Даже не верится. Господи, наконец-то свободен! Вот она – свобода, я её столько ждал. Свобода... И чего мне теперь с ней делать? Съезжу гномам ярусы зачищу, может и Фиму со Златом прихвачу – против нас троих никто не устоит. Но это потом, через годик-два. Футбол посмотрю – угу, можно подумать, что изменилось, а то я его так смотреть не мог... ладно, главное никаких больше повелителей, а дело я себе найду. Ну вот, например, куда я повелителя отправил? Приглядеть бы надо, обидно, если у себя в мире заблудится и с голодухи околеет.
– Фима, я быстренько, гляну как он там, и обратно...
Ха, бывает же! Ладно, теперь и назад можно, свадьбу догуливать. Тем более я ещё ни разу так вкусно не ел, а Фима и сегодня готовить собрался.
Ну, Витёк, вспоминай меня, я к тебе, может, ещё заеду. Просто так, по-дружески.
– Как он там?
– Нормально, твоё величество, не поверишь – на свадьбу попал. Пошли, выпьем ещё, а то трезвый я совсем...
Совсем я трезвый, протрезвеешь тут.
Воскресенье
Совсем я трезвый, протрезвеешь тут. Фу-у, стало быть он меня не убил, просто по плечу хлопнул. Вот скотина, значит, в любой момент обратно отправить мог! Как есть мерзавец! Господи, да я живой!
– Эй, парень, а ты со стороны жениха или невесты?
Стою на берегу реки, вдали деревня, рядом гуляет свадьба. Небогатая совсем. "Жигули", "Волги", пара потасканных "Фордов", орёт магнитофон, горят костры... Бывает же.
– Ребята, тут дело такое, заблудился я... Трое суток хожу... Это я где?
– На Судогде! – ржёт пара в мокрых купальниках. – Не веришь? Река Судогда, хорошая река! Правда, что ль заблудился?
– Ага, позвонить не будет сотового? Мой сел... Я домой, волнуются... Потом переведу на счёт, правда... А то свой в залог оставлю...
– Да звони, парень, пока за тобой приедут, выпьешь с нами! Пошли, он в машине...
Вот идиот, сотового ни одного не помню! На городской придётся, а они же, небось, экономят на звонках, при таком-то телефончике... Кретин, мне эта развалюха связь с домом обеспечивает, а я выёживаюсь... Домой попал. Только бы на работу не уехала, может, я где в счете дней ошибся...
– Лен, да я это я, не реви! Пиши лучше.. Эй, где мы? Ага, река Судогда, Спас-Купалище, на берегу реки я... Давай, да не реви, я чужого телефона! Жду! Ой, ребята, спасибо! Ой, спасибо, не чаял!
А сколько она за мной из Москвы ехать будет-то? И меня что, действительно три месяца не было? Спросить, какое число, да месяц какой? За чокнутого примут.
Помолчу лучше, хотя... вон пяток жёлтых листьев на берёзе...
Они приехали почти ночью. Ленка с матерью. Мне очень стыдно, но лучше бы она приехала одна. Впрочем, вцепиться в неё я всё равно вцепился. Вторую машину вёл незнакомый парень – один из водителей тестя. Страховал и дорогу показывал. Вот так, а я, оказывается, у них единственный мужик, кто машину водит...
– Не знаю... правда не знаю... по лесу блуждал... не помню! Лен, ну правда не помню! Я не знаю, почему столько времени... А сколько? Сколько?!!! Да не дури, неделю, не больше... Вы что, серьёзно? Лен, не помню... не может быть... не надо в больницу, упекут же с провалом в памяти... домой давай, посплю, разберёмся... Точно три месяца, вы не шутите?
Действительно, три месяца, ну вот, теперь придурка из себя строить придётся...
Приехали домой под утро, отцеловался с матерью, сестрой, племянниками и тёщей... Когда же они вопросы свои дурацкие задавать перестанут и упрутся, наконец!
– Ты знаешь, я ведь всё помню... только ты не поверишь. Считай, в экстремальный конный поход меня по диким местам заволокли, ладно? А вот так – думал на пару дней, а оттуда никак не выбраться... дороги не знал... Прости, никак позвонить не мог... сам извёлся... Ну ты что, какой курорт с любовницей, я что, полный дебил работу так надолго бросать и имущество делить? Не помню, откуда сапоги... Разве я не в них уехал? Лен, ну прикинь – паспорт, все документы и деньги оставил на даче этой долбаной, загран вообще дома – с чем бы я на курорт полетел? Вы что, аэропорты не проверили... И вокзалы? Посмотри на меня – какой курорт, какие бабы... в драной куртке... и с чего бы я к деревне этой вышел? В деревне баба? Лен, ну ни в какие ворота, я – и с деревенской бабой... покажи мне в этой деревне хоть одну моложе пяти дюжин... в смысле – шестидесяти! Да ты посмотри, я килограмм на десять похудел...
Лучше б я сказал, что ничего не помню. Придётся врать, врать и врать...
