Текст книги "Меч и проводник.Дилогия. (СИ)"
Автор книги: Макарка, Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 86 страниц)
Ко всему прочему зарядил мелкий и настырный дождик. Сквозь густую листву он не очень проникал, но в воздухе висела мокрая взвесь, а отпущенные ветки окатывали противными холодными каплями. Вот дам Фиме джинсы вечером сушить, а он и спалит мне их. Почти последнюю память о доме спалит. Ветка ударила по лицу, вода протекла за шиворот. Роксана сзади выругалась. Куртка держалась, а джинсы на коленях уже промокли, непрерывно цепляясь за какие-то репьи и кусты. Фима рванул куда-то в сторону и вернулся с двумя подберёзовиками. Потом начал отлучаться всё чаще, и в итоге набрал грибов столько, что подобрал подол своей мантии и стал ссыпать их туда. Что меня не обрадовало – мухоморы он тоже собирал. Лично грибы чистить сяду – мне только глюков мухоморовых за обедом не хватает!
– На, держи, – Роксана протянула ему завязанную в мешок рубашку, – туда собирай, хоть поедим поразнообразнее.
Маг схватил импровизированную сумку и удвоил старания. Ему хорошо, лошадь вести не надо, вполне может по лесу погулять. С другой стороны, там и мокрее заметно. Я решил проверить, защищает ли вампирий плащ от дождя. Надел. Плащ от дождя защищал, но зато и за траву цеплялся, пришлось завязать полы узлом. Интересно, Мих иголку сотворить может, плащ слегка укоротить? Иголка – это ж почти меч, только малюсенький и с отверстием в рукоятке. Иголку может, решил я, а вот где нитку взять?
– Фима, – нервозное состояние колдуна явно требовало разведки боем с моей стороны, – а для чего ты мухоморы собираешь, их что, есть можно? Ты нас ими кормить собрался?
– Нет, – выглядел Фима уже почти нормально: под левым глазом зелёный фингал, а всё остальное в норме. Оказалось – очень незаурядный парень, тонкий, изящный, высокий, интеллигентный. Такой должен запросто нравиться романтически настроенным барышням. Если бы ещё не кривился, глядя на меня. – Я из них зелья варить буду. Сушить. Мухоморы добавкой чуть не в сотню зелий идут, включая приворотные. Ещё синяки сводить можно, если знать, что добавить. Или специальный состав сделать, он в транс вводить способен, мало ли, вдруг будущее узнать потребуется.
– И что, получалось? – поинтересовался Мих спереди. – Ты прежде чем в Мглистые земли соваться, глючить на мухоморах не пробовал?
– Нет, – вздохнул Фима, – я потом пробовал, когда еда закончилась. Не увидел ничего.
Но всё равно я лично грибы чистить возьмусь.
– А приворотные зелья для кого варить собрался? – излишней тактичностью Мих точно не страдал. – Для Роксаны? К себе её привораживать собрался, или ей с Витьком решил помочь? Смотри, Витёк у нас Владыка и Повелитель, не рискуй понапрасну, отравишь ещё.
– Так, – смутился Фима, – до деревни какой-нибудь дойдём, там на приворотные всегда спрос есть, продам, куплю себе что-нибудь.
– Не что-нибудь, а лошадь, – Роксана всегда крайне практична, – я что, так и буду на чужой кобыле ехать? Давай быстренько прикинь, какие услуги ты можешь в ближайшей деревне предложить, чтоб на самую паршивую лошадёнку хватило. Что ты умеешь?
– А может, – Фима помялся и выдал, – я вам одежду сушить буду, готовить, а вы мне по медяшке на лошадь скинетесь, или в долг дадите, я потом отработаю...
– Такое впечатление, что у тебя в роду не эльфы были, а гномы, – Мих, похоже, так Фиму и не простил, – значит, так: не заработаешь в деревне на лошадь, мы дальше едем – верхом, понял? – вчетвером, а ты как хочешь. Хочешь, в деревне оставайся, хочешь пешком за нами топай, только у меня в группе никто за взаимопомощь деньги вымогать не будет. И впредь думай, что говоришь.
– А моя клятва? – искренне удивился колдун. – Я же вам клятву верности давал?
– А мне плевать на твою клятву! Я тебе уже объяснил – сам теперь с ней разбирайся. Цацкаться с тобой из-за этой клятвы никто не будет. Не хватало мне ещё всех кормить и за собой таскать, кто мне сдуру клятву верности принёс!
Фима понурился и пошёл собирать грибы дальше. Они бы с Роксаной прекрасно спелись.
Просека началась неожиданно – деревья и кустарники вдруг кончились, и я вслед за Михом вышел на зелёную траву. В ширину поляна была метров сто, а в длину тянулась насколько хватало видимости. Может, это даже не просека, а поле, но за ней снова начинался опостылевший, мокрый и цепляющийся за ноги лес. Морось висела в воздухе над полем, но сырая трава, к счастью, оказалась невысокой. Впрочем, мы уже и так вымокли по пояс, хуже не будет.
– О, – радостно заявил Мих, – стога. Тут и заночуем, по три стога на человека – как осиновая изгородь на одного вампира, должно хватить. И деревня где-то близко.
Теперь я тоже знал, что ночевать под открытым небом – не самое худшее. Ещё одной клопиной кровати я не вынесу. А стог выберу вместе с Цветиком, он меня от Роксаны защищать будет. Закопаюсь поглубже и в плащ завернусь.
– Близко, – согласился Цветик, – дым чую.
– Да? – откликнулся Мих, – а я нет. Далеко?
– Да за лесом, – пробасил Цветик, – дюжина полётов стрелы, не более.
– Что вы говорите? – тут же заинтересовался Фима, – а как вы на таком расстоянии почуяли? У вас нюх особо острый?
– Ну, – согласился Цветик, – это... лучше стал, как это...
– Он имеет в виду, что после путешествия по Мглистым землям у него обоняние обострилось, – быстренько затараторила Роксана, – а у меня слух улучшился. Я про такие эффекты раньше не слышала. Но посиди ты с наше вне времени, и у тебя бы что-нибудь обострилось. Например, влечение к женщинам. Или хронический насморк. Мих, а у нас есть, чем с деревней обменяться? У них деньги запросто могут не котироваться. Нам бы поесть чего поприличнее, а что взамен предложим?
– Посмотрим, – пожал плечами меч, – может, и деньги сойдут. Тут и эльфы, и вампиры близко, да и дорога к горам идёт. Как получится.
Деревушка оказалась крошечной и чрезвычайно убогой. Двадцать микроскопических домиков, облезлые собаки, тощие коровы и костлявые лошади с выпирающими рёбрами. Курицы полудохлые, в проплешинах на спине, унылые и недовольные. Жители долго и придирчиво рассматривали нас, требуя уколоть палец и выдавить каплю крови, чтобы убедиться, что мы не зомби и не вампиры. С особым подозрением они разглядывали зелёный фингал под глазом у колдуна, явно подозревая, что это следы трупного разложения. Я бы с готовностью уколол себя в палец, не столько, чтобы убедить жителей, что я не зомби, сколько для того, чтобы посмотреть, как это сделает Мих, и потечёт ли у него кровь, но выяснилось, что деньги здесь имеют прекрасное хождение, и мне пришлось доставать из куртки общественную кассу и отсчитывать Миху два золотых серебрушками. Вид серебра и золота полностью убедил местных жителей в нашей незазомбированности и незавампирированности, и нас пустили внутрь насквозь прогнившей ограды. Фима глянул на штакетины в зелёных пятнах лишайника и потёр фингал.
Если честно, то вся деревня вместе с полудохлыми лошадьми и собаками напоминала разложившихся зомби куда сильнее, чем наш отряд. Чем здесь можно поживиться из съестного – представить крайне сложно, разве Роксана опять пару дворняг приготовит, они как-то поживее и потолще кажутся, но, боюсь, Цветик этого не вынесет. Постоялого двора в деревеньке не оказалось, трактира тоже, зато к радости меча всё-таки нашлась кузница, в которую мы тут же и направились. Кузница стояла на отшибе, в самом краю деревни, за ней начиналась полузаросшая дорога и всё тот же мерзкий и мокрый лес. Пока Мих договаривался с кузнецом, мы с Цветиком привязали лошадей к ограде и принялись оглядываться в поисках колодца. Общественного колодца поблизости не нашлось, но сын кузнеца – закопчённый тощий подросток лет двенадцати – ссудил нам два ведра, из которого можно было напоить лошадей и провёл до сруба во дворе кузни. Таскать воду выпало нам с Цветиком, Роксана же решила прогуляться по деревне и прихватила с собой мага. Фима согласился с подозрительной радостью, последнюю пару часов он глаз с пери не сводил. Кажется, я понял, почему на меня он смотрит так злобно – приревновал. С чего бы, наоборот, радоваться должен, что я стараюсь держаться от красотки подальше. Неужели у него есть какой-то повод думать, что я к ней неравнодушен?
Когда они вернулись, из приятных событий произошло только одно – поднялся ветер и выглянуло солнце. Мих отвёл нас на опушку леса, в прямой видимости из кузницы, и потребовал с Фимы быстренько высушить одежду и начать чистить грибы для похлёбки. Я тоже вызвался чистить грибы. Точно уверен – ни одной поганки в котелок не попало, потому что чистил я их один, Фима никак одежду высушить не мог. Или не хотел, так как Роксана с интересом за этим процессом наблюдала. Значит, днём мы будем здесь, а на ночь отправимся ночевать на просеку, не худший вариант, от этой деревни затхлостью и сыростью так и несёт.
На обед Мих с Цветиком притащили два каравая, бутыль самогона, бочонок пива и какую-то заплесневелую копчёную свиную конечность подозрительной свежести. Неужели нельзя было десяток яиц выменять, здесь что, куры вообще не несутся?
Караваи оказались плохо пропечённые, пиво отвратное, самогон мы с Михом пробовать не стали, в отличие от мага и Цветика, а копчёность всё-таки можно было с трудом есть, если покрошить в кашу. Каша с грибами моего собственного приготовления и кусочками свежепокрошенного мяса тоже не показалась мне такой уж несъедобной.
– Фима, – поинтересовался Мих после обеда, – ты вроде с нами дальше собрался?
Маг потупился и торжественно произнёс:
– Да, я же приносил вам клятву верности, и теперь мой долг обязывает меня следовать за своим господином и служить ему верой и правдой!
– Угу, – согласился Мих, – насчёт лошадей мы уже выясняли, так вот: у тебя два дня, чтобы заработать себе на лошадь, иначе пешком пойдёшь служить верой и правдой, а мы тебя ждать не будем. Как у тебя с ветеринарией? С агрономией? С медициной? В принципе, знахарка в деревне никудышная, животные сам видишь какие, народ полудохлый, сами на зомби похожи, – а туда же, нас подозревать, придурки! Поколдуешь, полечишь, какую-нибудь клячу тебе выдадут, а там посмотрим, пяток клиентов я тебе уже нашёл.
– Могу, – Фима распрямил плечи и посмотрел на Роксану, – я даже самую дохлую конягу возродить могу, старуху не омоложу, но подлечу и взбодрю, я готов! Я прямо сейчас готов! Только Виктор все мои грибы-ингредиенты для зелий повыкидывал!
– Замечательно, – кажется, Мих Фиму не выносит куда больше, чем меня; я бы и сам этому готовому к труду и обороне ломаке с упоением подправил форму носа, – тогда идёшь к кузнице, без скулежа и жалоб, и ждёшь меня там. Быстренько.
Как ни странно, маг скоренько подпрыгнул, подхватил мантию и рысью рванул к кузнице.
– Витёк, – уставился на меня меч, – ты занимаешься боевой подготовкой. Видишь дерево? Дам тебе ножички, кинжальчики, топорик, подходишь к нему и бросаешь. Пока десять раз из десяти с десятка же шагов не попадёшь. Злат, а ты за ним смотришь. Охраняешь. Я не далеко, в пределах видимости.
Такое ощущение, что он просто не выпускает меня из поля зрения. Радует, конечно, такая редкая забота, но вот именно сейчас кто может мне угрожать?
Мих подвел меня к дереву, вручил ножи и топор и заставил тренировать бросок в цель с десяти шагов.
Глава 16. Муки выбора
Где видно, что когда женщина начинает рассуждать о мужчинах, то краснеет даже холодное оружие. От стыда.
Мих
Мих подвёл Витька к дереву, вручил ему ножи и топор и заставил тренировать бросок в цель с десяти шагов.
Разумно. Давать повелителю лук или арбалет вообще бессмысленно, шансов, что он попадёт именно туда, куда надо, а не в тебя лично, крайне немного. С десяти Виктор не попадал – только с трёх. После часа тренировок наш недоделанный повелитель умудрился с пяти шагов промазать по дереву семь раз из десяти. И это мужик тридцати с лишним лет! Вообще не понимаю, как Мих его не пришиб до сих пор. Почему этот идиот не хочет взять меч? Неужели ему так нравится рисковать жизнью? В один прекрасный момент Мих отвернётся и не успеет среагировать, адью тогда, несостоявшийся Владыка! Чего только эти три вампира стоили – отбрыкались ведь тогда просто чудом. Почему Мих не захотел в пустыне на него надавить? Да, согласие с кинжалом у горла считалось бы недействительным, но можно же было и просто покрепче припугнуть? Недельку потвердить про жертвоприношение, потом Мих изобразил бы сомнение и колебание, и через месяц этот упёртый болван сам бы упал мечу в ноги, со слёзной просьбой сделать его Владыкой. Нет, заткнул меня как последнюю дуру, ещё и ножиком швырнул. Скотина. Цвета, что ль, постеснялся? В благородство перед наивным и добрым оборотнем поиграть решил? Я упёртому дураку и так и сяк помочь пытаюсь, а эта неблагодарная тварь хоть бы раз мне подыграла! Только и слышу: Роксана, заткнись, Роксана, не лезь, Роксана, отвянь, Роксана, я сам разберусь!
Опять промазал. Жалко Мих не видит, такое зрелище для его нервов в самый раз, чтоб неповадно было на меня наезжать. Даже Цвет вон глаза отводит и ухмыляется. А хорош оборотень, ох, хорош! Я бы у него свободно под мышкой поместилась. Глаза синие-синие, ресницы длиннющие, брови вразлёт, кудри серебристо-золотые ниже плеч, чуть бороду золотистую укоротить и причесать – всё бы девки падали. И щенок славный. Лохматенький и лопушистый. Только Мих мне за него башку точно открутит – и ладно бы из ревности, так нет, за то, что влезла своими грязными похотливыми лапами в чужую любовь и лишила невинности столь чистого парня. Это после русалки-то! У Миха иногда бывают такие приступы. Чего стоил тот, когда он меня от спальни Аледера за руку уволок и из дворца чуть не пинками вышвырнул. И ладно бы приревновал – так нет, крепкую семью пожалел. До сих пор как вспомню этот позор, так бы по роже гаду и съездила. Что ему тогда стоило сказать: "Ксюшенька, солнышко, уйди, потому что я тебя люблю и безумно ревную"? Или хотя бы так: " Ксюх, уйди, я сам тебя хочу, пошли ко мне, что ли?" Так нет: "Пошла вон, стерва, ты что, чужого счастья спокойно видеть не можешь? Ну так и катись отсюда в любой гарем, чтоб ноги твоей здесь не было!" Гад, сколько уж времени прошло, а я б до сих пор его за это била, ногами, руками, царапала и кусала ещё! Я, может, вовсе и не Аледера у дверей спальни тогда караулила, я, может, у этого бесчувственного скота ревность вызвать пыталась...
Рисковать с оборотнем не буду. Совсем уж с Михом ссориться мне не следует, обойдусь как-нибудь. Мало ли их, темпераментных, молоденьких да неопытных, успеется. С другой стороны, парень в двадцать лет способен на такую неподдельную искренность чувств, которой от тридцатилетнего уже и не дождёшься. А от Миха и подавно, какие там чувства, техника одна.
Интересно, что он собирается дальше с Витьком делать? Он хоть соображает, что тот домой рвётся и по жене скучает? Тоже муж любящий нашёлся! Изменял, небось, и не раз, а как припёрло, так вцепился в свои светлые семейные воспоминания и ну верность хранить, на кольцо обручальное чуть не каждый час смотрит и вздыхает. И что, такого Мих предлагает на трон посадить? Это ж садизм чистой воды – Владыка с тоски зачахнет. А я могла бы ему помочь – пара ночей, и он о жене и не вспомнил бы, прекрасно здесь остался счастливым и влюблённым идиотом. И вот тогда я бы быстренько ему внушила, что с мечом он куда лучше, сексуальнее, красивее, мужественнее, и нам обоим это гораздо безопаснее. Сам бы к Миху побежал. А уж если бы и тут упёрся, то в самом крайнем случае можно было бы спровоцировать драку и войти в Повелителя по следу крови, конечно, сложновато и нет гарантии, что получится, но Мих бы справился. И потом вполне с Витьком жить можно – мужик, конечно, самый обычный и заурядный, но не урод и роста высокого, приодеть его получше, подкачаться заставить, причёску подобрать соответствующую, бороду в цивильный вид привести, вполне пристойно выглядеть будет, для Владыки внешность не самое главное, а всё остальное Мих обеспечит. Или я себя переоцениваю, и без внушённого им вожделения сама мужика свести с ума не способна? Как бы не так, это он мне комплекс неполноценности создать пытается, у меня ведь и другие были, вполне самостоятельные, и все до умопомрачения влюблённые.
Мих с Фимой идут. Любопытно, заработал ли маг что-нибудь? А то ведь так здесь и оставим. Зря Фима думает, что Мих ему коня на свои деньги купит или в долг даст, разбежался. Работать заставит – зелья на всю деревню варить, коров да коз лечить, в кузнице себе помогать, мало Фимочке не покажется, заработает на коняжку трудом честным и тяжёлым, может, и выпендриваться поменьше станет. Но колдун тоже ничего, симпатичный, и, самое главное, за него мне никто ничего не скажет, не осудит, и сам парнишка очень даже не против, косится на меня украдкой и краснеет. Красавчик, глаза карие с зелёными крапинками, эльфы в роду точно были, поколения два-три назад, волосы вишнёвые с малиновыми и алыми переливами – не эльфийского цвета, но зато оригинальные, руки тонкие, чувственные, такой долго девушку обхаживать будет, слова красивые говорить, цветы дарить, обязательно спросит, что даме хочется и с трепетом все пожелания выполнит. Идеальный любовник, если есть настроение на утончённые изыски и романтику, прийти что ли к нему сегодня? Соблазнительно. У Миха ума хватило нас в поле по разным стогам расселить – и клопы не кусают, и уединиться можно.
Витёк, правда, скорее всего к оборотню в стог попросится, думает, там я его не достану, постесняюсь. Так это тот случай, когда маг и сам прийти может, поухаживать по полной программе, глазки построить, такой очаровательный флирт получится, обидно будет его сразу постелью испортить, лучше потерпеть, пусть помучается и дозреет.
Есть, конечно, слабенькая надежда, что со стогами Мих для себя старался... Вот так надежда появится, а он тебе бочонок водки с пивом нальёт и спать отправится в другое место, сколько уж раз меня обламывал таким образом. Я его, правда, не меньше обламывала, так что уже и не помню, каков он в своём собственном теле, ну, почти не помню, если уж совсем честно, прекрасно помню, но всё равно надо бы эти воспоминания освежить, мало ли как дальше сложится, может, согласится Виктор меч взять... Тем более Мих давно уже дёргается и психует, не могу понять почему, никогда такого с ним не было, не из-за Витька же, и вряд ли сейчас откажется немного отвлечься. Он бы уже у реки не отказался, так надо было мне шмотку купить, а не показательную порку устраивать, и всё бы у тебя было, и я бы узнала, в чём дело, хотя от такого дождёшься откровенности, как же.
– Злат, возьми шест, потренируй Виктора от ударов уклоняться. Витёк, ты тоже, у тебя с палками и осиновыми штакетинами лучше обращаться получается...
И чего он этим хочет добиться? Цветик явно Виктора жалеет, толку от такой тренировки – только парню обольщаться, а припрёт, так и лоханётся, вред один, а не тренировка.
– Злат, ты что делаешь? Я тебя спрашиваю! Ты что, гномиху охмуряешь? Толку от такой тренировки! Что значит – не успеваю? Ну-ка дай сюда... Прекрасно успел, иди за новым шестом. Витёк, вставай, ничего у тебя не сломано. Никто с тобой как Злат церемониться не будет, ткнут ещё и побольнее, повезёт, если жив останешься. Ладно, вставай, иди ножи кидай, там у тебя хоть шанс есть с двух шагов не промазать... Фима, ты что стоишь? Зачем ты за мной сюда припёрся? Я тебе работу нашёл? Ну и бегом отсюда, работай!
Сейчас и на меня наорёт, типа чего расселась дура, заняться больше нечем, иди шмотки стирай или жрать готовь... Нет, молчит. Даже рядом сел. Совсем плохо. Зелёный, мне и то жалко. Спросить, что случилось? Так ведь опять пошлёт...
– Я могу чем-нибудь помочь?
У него прямой нос, тёмно-серые глаза и вечная травинка во рту. Не красавец, но всё ведь зависит от того, кто и как смотрит. И сколько раз я так на него смотрела? Мало. Смотрела я так на чужое тело, на очередного Владыку, и отнюдь не всегда осознавала, что их в этом теле двое...
– А чем? Кольчуг здесь нет, нам через лес ехать, Услада весточку про рога уже своим наверняка кинула, надо бы Виктора от стрел прикрыть, а нечем... Соображу чего-нибудь, может, на куртку железяк наклепаю, хоть как прикроют... Одному смотаться? А кто его охранять будет? Смотреть тошно, рохля рохлей, только на силе духа и выезжает. Сильно это ему от стрелы поможет...
Ты хочешь сказать, что это всё, что тебя волнует? Сделаю вид, что поверила. И ты сделаешь вид, что поверил тому, что я поверила...
– Слушай, может тебе нажраться в стельку, полегчает...
– Сейчас. Пока пьяным валяться буду, Повелителя аккурат и пришьют.
– Ну-у... другим способом каким оттянуться, а то издёргался весь. Никуда Витёк не денется.
Да он устал, у него сил хохмить нет, вот это да, и что мне теперь делать? На себе всё тащить, я ж не справлюсь, Мих, приходи в себя, и не только в себя, а то я испугаюсь...
– Ага, я ночью приду, а тебе вожжа в очередной раз под хвост попадёт, посамоутверждаться захочется, пошлёшь меня подальше и словишь глубокое моральное удовлетворение вместо физического.
Вот и договорились. Мне иногда кажется, что он читает мысли. На самом деле мы просто очень давно знаем друг друга. Самое интересное – он абсолютно прав – я ещё не решила, откажу или соглашусь. Но ведь этот гад запросто может сделать так, что не откажусь, только почему-то упорно добивается, чтобы я сама всё решала. Не сволочь ли?
И долго я с боку на бок ворочаться буду? Ещё светло, так ведь и ночи короткие, поспешить бы мог! Поднимаюсь, поправляю плащ. Я для кого плащ этот на сене стелила? Зря что ли? Ты, скотина, нарочно мне нервы трепешь, или как? Нарочно, я точно знаю, что нарочно! Только приди теперь, я тебя долго мучиться заставлю! На самом деле, мучиться буду я сама, а эту тварь ничем не прошибёшь и не пришибёшь. И с какой стати я должна страдать? Я его столько знаю, что каждый шаг предсказать могу. Посмотрит так-то, улыбнётся так-то, руку положит так-то, придёт как раз тогда, когда я взбешусь, никакой новизны, то ли дело Фима – интеллигентный, красивый, высокий, культурный, вдохновенный, маг, исследователь, хренов, чуть, нас, в этой, петле, не запер, придурок!!!
– А я уже думала, не пойти ли мне мага пособлазнять.
– Да я так и понял, как раз раздумывал, уступить ему такое сомнительное счастье или пожалеть парня.
Еще светло и он стоит так близко, что видно: пуговицы у него на ковбойке пришиты разными нитками – одна коричневыми, другая серыми. Если я сейчас протяну руку и дотронусь до них, он прекрасно поймёт, что я согласна, и нас уже ничто не удержит. Если он сейчас протянет руки и положит их мне на плечи, то я как раз успею хихикнуть и послать его куда подальше. Поквитаюсь по полной. Только, боюсь, сама я от этого страдать буду куда больше, чем он.
Мы молчим и смотрим друг на друга. Мне сложнее – у меня нет травинки, которую можно перекидывать из одного уголка рта в другой. А так покачиваться с пятки на носок я и сама умею. Вопрос, что мы скажем друг другу утром – опять сделаем вид, что ничего не было и нам обоим всё равно, кто, с кем и когда. Рубаха у него полинявшая, но чистая, а сапоги пыльные. Светлые соломенные волосы и короткая борода. Я когда-нибудь видела его без бороды? Да, как-то нам пришлось войти в общество, где небритость считалась оскорблением, поэтому я знаю, что у него твёрдый подбородок и властная линия губ. Под усами этого не заметно – они позволяют ему совершенно спокойно придурочно ухмыляться. Попробуй он так чисто выбритым усмехнуться – массовое падение на колени с просьбами о пощаде и принесением клятв верности обеспечено, сама бы первая и кинулась. Но настоящий мужчина должен быть с бородой, в этом мы с ним полностью согласны. Потом он отращивал её две недели – матерился, чесался, но терпел, хотя мог бы привести себя в приличный вид за пару минут. Почему-то он всегда старается вести себя по-человечески, даже заживление ран ускоряет не часто.
Мы всё стоим и смотрим друг на друга, и мне уже начинает казаться, что лучше бы я была какой-нибудь разновидностью сабли или рапиры – тогда бы он точно до меня дотронулся и погладил.
– Нет, – смеётся Мих, – в качестве оружия ты меня ни капельки не возбуждаешь.
И кладёт руки мне на плечи. Вот сейчас я вырвусь и припомню ему и бордель, и рубашку на рынке, и сцену у спальни, я ему много чего припомню, вышибу отсюда пинком, ага, а потом буду полночи реветь, так и будет, сейчас только с духом соберусь, и... Скотина, неужели ты мне позволишь?
– Да ни в жизнь, зачем бы я тогда сюда пришёл, очередного пинка получить?
Из таких объятий уже точно не вырвусь, да не очень-то и хотелось.
– Мих...– У? – Травинку выплюнь, неудобно... – Прости, забылся...
Губы у него по-прежнему властные, руки по-прежнему жёсткие, стаскивать одежду, будучи не в силах оторваться друг от друга, по-прежнему неудобно. И он по-прежнему думает в первую очередь о себе и только потом обо мне. И всё так же сводит меня с ума.
– Роксан, это... есть пойдёшь? – тяжёлая рука трясёт меня за плечо.
– Ми-их...
– Роксан, я это... Злат. Обедать пора.
Приехали. Мерзавец этот что, сам меня не мог прийти разбудить? И чего я ждала? Опять как последняя дура надеялась, что он разбудит меня нежными поцелуями? Скотина, последняя скотина. Можно подумать, я бы его в этом стогу завалила и не выпустила жрать. Нет, я бы так именно и сделала, но он предусмотрительно не дал мне этой возможности! И одеть догадался, перед Златом не позориться, какое там позориться, ведь нарочно одел, чтоб Злат не увидел какая я вся красивая и соблазнительная, ладно бы из собственнических инстинктов, так наверняка за целомудрие оборотня опасался, а не за мою честь! А лучше бы не одевал, мне есть чем похвастаться! Совратить что ли оборотня, пока возможность есть? Потянусь, посмотрю как реагирует. Облизывается, но глаза отводит. Интересно, мне Мих морду набьёт из ревности? Как бы не так, а то я не пробовала. Да и смотреть на Злата сейчас как-то совсем не хочется, не такой уж он и красивый, мог бы и ростом пониже быть, и глаза серые иметь, да и что ему стоит травинку пожевать, только не получится у него так...
– Роксан, Мих это... ускакал... Обед готов. Тебя ждём.
Куда?! Куда этот гад удрал? Найду – всю бороду выщипаю! По волоску! Специально удрал, чтоб на меня утром не смотреть! Не буду спрашивать, куда! Молча пострадаю, злее буду!
Фима сидит у костра, помешивает суп и кашу, краснеет и украдкой на меня посматривает. Даже миски из деревни приволок – сегодня шикуем! А Виктора тоже нет, куда он делся? Так, и из лошадей – только моя Ночка. Это что, Мих Повелителя прихватил и с ним вдвоём к Серым горам рванул, чтоб мы все ему не мешались? Один бы доскакал раз в десять быстрее, да только кто здесь Витька охранять нормально сможет? Хорошо ещё, все по Миху в основном метят, знали бы, что стоит уделать Повелителя, и они от меча прекрасненько избавятся, времени бы не тратили. Могу его понять – понянчишься с этим рохлей, и позеленеешь и озвереешь, от него же ни на шаг отойти нельзя. Неужто и правда сбежали? А мне что теперь делать – бросать парней и вдогонку? Или прямо к замку Тёмного, там их ждать? Или на соединение с дружиной идти? Оборотень без меня не пропадёт, а маг и подавно, только тащиться в одиночестве через леса и болота приятного мало. А рога он с собой взял? Наверняка, вчера Серого прямо у нашего стога оставил, не доверяет Фиме, правильно, и я не доверяю, хотя смотрит колдун на меня с очень большим интересом, так, мальчик, сейчас я тебе улыбнусь, вот так, а теперь посмотрю вот так, о, приятно, покраснел, глаза опустил, зубы сжал, ноздри раздуваются. Правильно, помучайся от ревности и желания, это очень полезно для мужчин, хорошо разогревает кровь, если с Михом вконец разругаюсь, будет на ком отыграться. Только когда мне теперь с ним цапаться, если они с Виктором сбежали. Нет, вот тварь, прощаться приходил, и ни слова не сказал! Специально укатал так, чтоб утром проснуться не могла и за ними не увязалась!
Мы молча сидим и хлебаем суп, повар из мага отменный, ничего не скажешь, лучше бы прихватить Фиму с собой и подобрать ему должность в соответствии со способностями – шеф-повара дворцовой кухни. Только вот приворотного зелья он зря мне в суп столько насыпал – как приправа оно вполне сойдёт, вкус у него, на мой взгляд, пикантный, но по своему прямому назначению на меня не подействует. С другой стороны – этим можно воспользоваться, поиграть с мальчишкой, а потом заявить, что не виноватая я, он первый меня приворожил. И пусть гадает, отчего действие зелья закончилось, заодно, может, какое-нибудь открытие в любовной магии совершит, всё лучше, чем машину времени изобретать и магические составляющие в исходный вид привести пытаться. Эх, были бы у Фимальдика кудри не красно-коричневые, а светло-русые, да бороду бы ещё светлую и усы, и нос покороче, и рост пониже, и кинжал вместо заклинаний... Теперь серьёзно: сейчас поем, и решать надо, что дальше делать. Злата с собой возьму – если вернуть его русалке в первозданной чистоте и непорочности, Мих выбор одобрит и меня не прибьёт, и, может, даже зауважает, а мне веселее будет, и парень хороший, а Фиму оставить придётся, не нравится он мне, гонору много.
– О, едут! – басит Злат. – Нашли!
– Кого нашли? – ай, вот не надо делать охотничью стойку, краснеть и бледнеть, и пытаться бежать навстречу, надо состроить Фиме глазки, пусть думает, что зелье действует. Как приятно, когда у тебя плита от склепа с плеч падает!
– Дык это...– оборотень в растерянности, – я не сказал разве? Акура ночью убежала... Это... Мих Витька на мою Ласку пинками... и матюками... искать значит... а Витёк Ласки боится, она его кусать, значит... и высока для него-то...
И правда, Ласку Златову в поводу ведут, а я тут сидела, сопли размазывала, так у меня ещё целая ночь есть, чтобы отыграться!
Мих злой, как дикий оборотень, не при Злате будь подумано, Витёк бледненький и потерянный, как выползший на белый свет гном, седло с Ласки Акуре явно великовато, не натёрло бы ей спину, если Мих повелителя самого лошадь седлать заставил.
– Жрать есть чего? Тебя, тупицу, вообще кормить не следует – полдня угробили на кобылу! Ты чем думал, когда лошадь не стреножил? Я что, все твои действия перепроверять должен? Сожрали бы её волки – бегом бы у меня до Серых гор бежал!
