Текст книги "Шпеер (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 71 страниц)

«А притворился спящим, как колода», – мельком подумал уличенный в воровстве Г. Дж.

– Ненависть уничтожала меня много лет, пожирала заживо, как точит ржавчина металл, – глухим голосом сказал Северус, неотрывно глядя ему в глаза.

– Почему то же самое должно случиться с тобой? Nein! – вдруг рявкнул он.

Гарри едва не подпрыгнул.

– Если скажу, что дышу твоей чистотой, не имея на это права, ты поймешь? – хрипло прошептал Северус.

Его ладонь до боли стиснула запястье Гарри.

– Пью твою невинность и честность, я, грязный монстр, лжец и обманщик? – он негромко рассмеялся, горько и зло.

– Ты единственный, кто заставил меня обернуться назад и трезво посмотреть на прошлое, всё, что делал прежде! Не будь тебя, Liebling, я бы и не увидел глубины помойной ямы, в которой жил. Нет, ты не поймешь. Не хочу больше. Просто не смогу. Ты... мой свет. Свет. Mein Licht in der Dunkelheit. ³

Он лег лицом Гарри на грудь и замолчал.

Г. Дж. тихо погладил его волосы.

– Я понимаю... – взволнованно прошептал он. – Но...Ты не монстр, Шатц! Не думай, что я чем-то лучше, какой там свет, не смеши. Когда узнал, что Стэн сделал... Ненавижу его до сих пор. Больного, здорового... Ненавижу! Умрет – не заплачу. Наверное, пока не столкнешься с чем-то подобным, не поймешь.

Северус стиснул его в судорожном объятьи.

– Мой ты смешной. «Умрет – не заплачу» – не ненависть. И слава богу. А вот «Буду плакать, если не умрет» – это уже другой подход.

– Ты стрелял в Розье, – полуутвердительно сказал Гарри.

– Не в себе был, – буркнул Северус.

Он по-прежнему лежал, уткнувшись носом в грудь Г. Дж., не желая поднять взгляд.

– Я не сторонник кровавых расправ. Хотя... возможно, это мой единственный честный поступок. Подлец был в жилете. Не думаю, что не попал бы в его гнилую голову, но... На второй выстрел уже не сподвигся. Видно, я таки страшно, страшно добрый, – иронично прибавил он.

– Я бы тоже пристрелил Стэна, – простодушно сказал Гарри, пытаясь утешить мрачного Зверя. – Просто нечем было. Да и не умею. Думал хотя бы зубы по палате разбросать.

– Дурачок, – фыркнул Северус. Он обнял его за плечи, притягивая поближе, скользя по лицу потеплевшим взглядом.

Г. Дж. ощутил, что неотвратимо тает в его руках.

– Подожди, Шатц, – пробормотал он, чувствуя, что еще немного, и раскиснет, так и не удовлетворив гложущее любопытство. – Ладно, Розье ты по-своему убрал... Но этот, как там его звали... Мальсибер, полицейский, которого на Сириуса повесили... Кто его грохнул, если не ты?

Северус присосался губами к его шее и ответил не сразу.

– Повторяю, не я. Меня опередили, – его шепот приятно защекотал кожу. – Вернее, хотели, как лучше... Драка у паба произошла девятого января. Блэка и Петтигрю забрали в Скотланд-Ярд, Мальсибера – в морг. Вечерком я получил поздравительную открытку и вырезку из свежей газеты, сообщающей о храброй смерти офицера полиции. Одним словом, поздравили с днем рождения. Черт знает что. На Мальсибера у меня были совершенно другие планы. Единственный, кто не узнал, за что наказан.

– Ничего себе подарочек, – Гарри оттолкнул от себя начавшего заводиться Зверя. – Хороши у тебя друзья, Шатц! Это случайно не Лю... Ой!

Северус впился зубами в его плечо.

– Осточертели допросы, Гайяпотя.

Гарри уперся руками ему в грудь.

– Ну уж нет, Севяся! Скажи честно, часто вы с Люциусом друг другу интересные подарки делаете? Он киллеров на дни рожденья присылает, ты странички из тетрадок Риддла выдергиваешь. Я смотрел дневник, ни слова про Малфоя! А ведь он тоже был членом «Национа...»

Ворвавшийся в рот жаркий язык пресек на корню обличительные потуги Г. Дж. Цицерона. Гарри завозился под придавившим его крупным телом.

– Ты нарочно отвлекаешь меня! – возмутился он, вырываясь и ерзая. – Обещал про Беллу рассказать, и что?..

– Я расскажу, – пробормотал Северус, жадно целуя его в губы. – Это ты отвлекаешь, Liebster. Кто виноват, что ты такой вкусный... желанный... Ich will dich... Я всьё время тебя хочу, – жалобно сказал он.

На ложь похоже не было – вдавив в бедра Г. Дж. горячий твердый член, Зверь выгнулся, на его лбу проступила испарина, дыхание сбилось. В глаза смотреть не стоило – проклятые черные глаза нагло грезили сексом.

– Не мучай меня, meine Liebe, – прошептал Северус.

– Тебя приятно мучить, Шатци-шатц, – признался ему на ухо Г. Дж.

Он просунул руку между их прижатыми друг к другу бедрами, медленно ощупал попавшиеся на пути богатства, и пробрался пальцем между ягодиц Зверя. Тот беззвучно глотнул воздух ртом и сжал мышцами его руку. К туманному выражению глаз прибавилось просящее.

Сам Г. Дж. уже познал пытку запретными легкими прикосновениями, жгучее, мутящее мозг желание ощутить внутри хотя бы палец. Пальца быстро становилось мало, гложущее желание разгоралось до безумной потребности почувствовать внутри большое, настойчивое, сладостно распирающее, от чего невозможно и не хочется избавиться.

«Ну я тебе устрою допрос, Шатц! Твоими же методами!» – Гарри улыбнулся своим мыслям.

Глядя в черные глаза, в которых застыло просительное ожидание, следователь Поттер провокационно облизал пальцы и повторил маневр, осторожно забираясь в пышущую жаром глубину раскрывающихся мышц.

Зверь стоически молчал, закусив губу и только раздувая дрожащие ноздри.

– У тебя что-нибудь было с Беллой? – Гарри пошевелил пальцами, нежно поглаживая горячие гладкие стенки канала.

– Н-нет, – выдохнул Северус. Его бедра двинулись навстречу пальцам, на мышцах опирающихся на постель рук заметно вздулись вены.

– А с Люциусом? – Гарри коварно покачал пальцами, зная, какие ощущения это дарит.

– Ne-ein, – простонал Зверь. – Ich bitte dich!..

Его член горячо и влажно елозил по животу Г. Дж.

«Боже, дай мне сил!» – пронеслось в пылающей голове следователя.

– Почему ты не сказал Фаджу, что Белла сдала Альбуса?

– Нье хотел, – пробормотал Северус, глядя на него бездумными глазами. – Я и без того... перед ней виноват.

Гарри перестал двигать пальцами.

– Виноват? Что ты сделал?

Северус подался бедрами вперед, всем телом моля о продолжении.

– Мне был... нужен дневник, – неровно дыша, сказал он. – Белла... Она любила Тома. А я... Я подлец, Liebster. Это я приложил руку к тому... чтобы они расстались. Я не верил, что возможно любить это чудовище. Но, оказывается, можно любить и чу... О-о, Liebling, ведь ты меня... Sag mir dass du mich liebst!.. Том ей изменял, а я... просто открыл ей глаза... Не сам, нет. Помог, чтобы она случайно узнала. Белла... во многом похожа на меня, ревнивая и...

Гарри смотрел на его губы мутным взглядом. Мысль, что надо выяснить что-то важное, таяла и растворялась, сменяясь желанием убрать к черту пальцы.

– И мстительная? – больше не в силах истязать их обоих, он сжал свой член, залитый соком предвкушения, и пристроился просящим грешником к вратам рая.

Северуса затрясло от возбуждения.

Полуживой от нестерпимого желания, Гарри все же не отказал себе в удовольствии порисовать влажные узоры на райских воротах, не спеша таранить святые места.

– А-а!.. Los! – взвыл Северус. Сжатая в кулак рука Г. Дж. не позволяла ему нахально усесться на предмет своего вожделения.

– Дорасскажи про Беллу, Шатц, – Гарри дрожал, плохо понимая, какого черта он всё это спрашивает, думая больше о том, что, стоит убрать руку, инициатива будет злодейски перехвачена.

– Я сыграл на ее обиде. Навел на мысль украсть дневник, – прошептал Северус, тщетно пытаясь добиться своего. – Как говорится, вложил в голову. Она до сих пор не поняла, что это была моя, а не ее идея. Мы отдали дневник Альбусу, но Белла... Женщины непостижимые создания, Liebling. Она пожалела о том, что сделала, пыталась вернуть дневник и чувства этого... этого... – он придушенно заурчал, не получив от Г. Дж. желаемого. – Ты читал ее романы? Один и тот же герой, Том, везде чертов Том!.. Все эти годы Белла продолжала его любить. Ее сотрудничество с Конторой – из той же серии женского безумия. Чтобы быть полезной Сам-Знаешь-Ко... О-о!.. Liebling, я не... нье могу!..

Гарри перестал понимать, что тот говорит: голос Северуса превратился в хриплое чувственное рычание, прикосновения ладоней, казалось, обжигали каждый нерв; об ощущениях окаменевшего «грешника у врат рая» стоило написать отдельную поэму – следователь Поттер пал жертвой собственной активности.

Он убрал мешающую проникновению руку и с глухим протяжным стоном погрузился в плотный жар, чувствуя, как раскрываются и жадно сжимаются мышцы, захватывая его член в горячие объятья.

Кусая сладострастно пожирающий его рот, Гарри извивался, бросаясь всем телом навстречу измученному желанием Зверю.

Северус, дорвавшись до того, чего долго ждал, ополоумел до неприличия. Хрипя от удовольствия, он двигался быстро, отчаянно-яростно, всё с той же фантастической пластикой хищника.

Гарри превратился в напряженный стержень, пылающий на конце, с каждым мигом все сильнее накаляющийся; Большой Зверь ласкал его всем своим существом, ритмично сжимая горячими мышцами, высасывая душу губами, сотрясая всем телом, распаленным от желания, вспотевшим до дурманящего запаха мускуса.

– Шатци, мой, мой хороший, бесценный, зверюка любимый, – Гарри плохо понимал, что говорит.

– Ja-а, – Зверь жадно глотал его слюну, ловил губами глупые слова.

Гарри обнял ладонью его член, набухший так, что едва сомкнулись пальцы, другой рукой вцепился в каменную от напряжения ягодицу.

Внезапно его прошила молния, одна, другая, третья, острая и пронзительная.

Из горла вырвался крик, слившийся с глухим ревом Зверя.

Горячее семя захлюпало в ладони. Чье, он не думал. Общее.

Северуса продолжало трясти. Мокрый, все еще пылающий, он придавил Гарри своим тяжелым обмякшим телом, вбивая в его грудь глухой и быстрый стук сердца. Под ребрами Г. Дж. бухало и колотилось в ответ, будто собственное сердце прижалось к сердцу Северуса.

Прикрыв глаза, провалившись в счастливую истому, Гарри тихо гладил влажную спину Большого Зверя и устало целовал соленое плечо, слизывая пот.

– Ша-ша.

– Li-Lie. Задавил?..

– Нет. Полежи еще так. Обожаю.

– Кстати, тебе там письмо пришло, Liebster. Отец Рождество не полез в камин. Бросил в почтовый ящик.

– Слезь, Шатц, задавил! Где ящик, на улице?..

* * *

Теперь Гарри точно знал, какой почерк у Отца Рождества. Точно такой, как у главного редактора «Хога».

Сгорая от нетерпения, счастливый адресат принялся вскрывать конверт – большой и довольно тяжелый. Судя по штемпелю, Фазэ Крисмас озаботился выслать подарок еще неделю назад.

«Книга?..»

– Шатц, я слышу, ты куришь! – крикнул он через плечо. – Иди ко мне!

Плотная почтовая бумага наконец поддалась.

Нет, Отец Рождество подарил Г. Дж. Поттеру не книгу.

Ноги неожиданно ослабели. Гарри прислонился плечом к входной двери и застыл, потрясенный.

В конверте были рисунки. Целая пачка.

Не веря своим глазам, он перебирал листки, разглядывая себя самого в разных позах и ракурсах, изображенного углем, карандашом, тушью, шариковой ручкой; на хорошей бумаге, на плохой, на той, что в издательстве звали «оборотками» – листах, покрытых текстом с одной стороны. На вырванных из блокнота огрызках, на стикерах и даже на сигаретной фольге.

Здесь были Гарри в одежде, Гарри полуодетые, Гарри обнаженные. Гарри улыбались, хмурились, смотрели серьезно или задумчиво.

Руки дрожали. Что-то капнуло на бумагу.

Он, Г. Дж., облизывал ложку, поедая мороженое. Полз по пещере за «философским» камнем. Тянул из трубочки матэ в «Куане Паркере». Играл с лохматым щенком. Пытался подтянуться на ветке дерева. Сидел с умным лицом за рабочим столом. Стоял на балконе «Хога» (дьявол, таки оттопырив зад). Совал в клетку Добби спагетти. Плескался в душе. С мечтательным лицом лежал в ванне. Красовался у зеркала. Читал в кресле. Валялся на кровати, задрав ноги. Сидел за рулем, вытянув шею. Танцевал с Джинни на банкете. Ораторствовал на заседании редколлегии.

Были и просто портреты, и старательно прорисованные, и набросанные несколькими штрихами.

Больше всего обнаружилось Спящих Голых Гарри – блаженно растянувшихся, свернувшихся калачиком, лежащих на животе, на спине, на боку, во всевозможных позах. Несколько рисунков представляли собой зарисовки пикантной части тела Г. Дж. по имени Приап.

Северус рисовал его с первых дней знакомства.

Картинки расплылись перед глазами. Гарри дополз до кушетки, снял очки и вытер мокрое лицо рукавом халата.

Северус вошел так тихо, что Гарри учуял его только по запаху сигарет. Молча опустился у ног Г. Дж. и положил тяжелую голову ему на колени.

– Шатц... – прошептал Гарри, гладя его густую черную гриву. – Я... не знаю, что сказать.

– Глупый подарок, – пробормотал Северус. – Если хочешь, оставь парочку тех, что поприличней, остальное выброси, Liebling.

Гарри сполз на пол, обнимая плечи Большого Зверя, целуя дрожащими губами его склоненную голову.

– С ума сошел? Никогда! Ни одного листка. У меня хранится твоя пуговица, помнишь, оторвал случайно? Твой шарф. Коробка от рахат-лукума. В ней книга «Записки» и тот ирис между страниц... Никогда не думал, что скажу тебе это, Шатц. Но твои рисунки... – он умолк, не в силах выразить то, что чувствует.

– Я доедал надкусанные тобой яблоки. Вечно валялись в твоем кабинете, мой шеф, – пробурчал Северус, пряча лицо в его волосах. – Совал огрызки в карман и...

Стиснув руками нелепого Зверя, Гарри судорожно вздохнул.

– А я целовал твои трусы, – выдал страшную тайну он. – Когда тебя не было.

Они обнялись еще крепче и так и сидели на полу, разглядывая друг друга. За дверью свистел ветер, отзываясь дрожью в оконных стеклах. Пару раз прогудел паром, где-то весело кричали дети.

Быть может, это и было оно – Рождество.

________________________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/SK

http://www.pichome.ru/SC

Коллаж ЯROSTЬ. Рисунки С.

________________________________________________________________________________________

* * *

На бледной ладони с длинными пальцами лежал, мерцая снежинками, стеклянный шар.

– Извини, Шатц, – уныло сказал Гарри. – Дурацкий подарок. Ну, вроде бы как символ э-э... – он смешался и умолк.

Северус встряхнул шар и уставился на человечков, летящих друг к другу сквозь снег.

– Ты не представляешь, что мне подарил... – пробормотал он, странно улыбаясь. – Я в детстве просил такой шар у Младенца Иисуса. В Австрии нет Санты или Отца Рождества. Дети верят, что в Святой Вечер с неба спускается добрый Младенец, надо только не забыть открыть окошко. Снежный шарик так и не появился. Лет в пять я уже понял, что Иисус отвернулся от евреев, к десяти годам убедился в этом окончательно. Как евреи сорок лет маялись в пустыне, так и я сорок лет ждал свой подарок. И вот... я его получил. Endlich.

Гарри шутливо толкнул плечом.

– Я похож на святого младенца, Шатц?

Подняв бровь, Северус медленно осмотрел его с головы до ног и ухмыльнулся. Гарри целомудренно запахнул полы халата, прикрыв вызывающе торчащий член.

– Хм. Святость под вопросом. Что до младенца... – Северус осекся под притворно сердитым взглядом Г. Дж. – А я разве не похож на Отца Рождество? Старого дурака, шныряющего по каминам?

Гарри придирчиво оглядел его совершенно голое тело. Северус так и не удосужился одеться. Расхохотавшись, Гарри обнял его за шею и с чувством поцеловал в губы.

– Типичный Отец Рождество.

Фазэ Крисмас ущипнул его за попу.

* * *

– Черт. Я что, заснул? Почему ты меня не разбудил, Liebster? Что ты пишешь?

– Сказку. Помнишь, я тебе обещал?

– Ты решил ее записать? Я думал, ты просто расскажешь.

– Еще чего, Шатц. Чтобы ты вставлял свои ядовитые редакторские комментарии?

– Комментарии? Могу вставить что-нибудь более существенное.

– Убери руки, маньяк!

– Дай сюда мой подарок.

– Нет уж, мистер Снейп, я прочитаю вам вслух. А то ваш противный редакторский глаз не увидит ничего, кроме ошибок.

– Неправда. Хотя... Читай, Liebling.

Гарри укрыл Северуса одеялом, как следует подоткнув края.

– Вместо смирительной рубашки. Чтобы руки не распускал, – пояснил он. – И глаза закрой. Готов слушать Сказку?

Северус покорно опустил веки. На его губах дрожала улыбка.

– Готов.

Гарри зашуршал коряво исписанными листками.

– Называется «Сердце Рыцаря», – немного нервно сказал он.

Северус распахнул глаза и тут же зажмурился под возмущенным взглядом сказочника.

Г. Дж. на всякий случай мысленно перекрестился и начал:

– «Жил-был один молодой человек. Он считал, что очень несчастлив и его никто не любит. Смотрел в зеркало и вздыхал, думая, какой он некрасивый и никому не нужный.

«Ну и не надо мне ничьей любви, – подумал он однажды. – Пойду-ка в Темный Лес, где живет Алхимик. Попрошу у него Силу и стану самым-самым. Пусть все, кто не любит меня, однажды увидят мое могущество и упадут на колени».

И пошел он в лес. Лес был страшный, там качались черные деревья, выли звери, ухали филины. Но парень смело шел вперед, пока не очутился на круглой поляне. Ее освещала луна, и поляна была почти белая.

Посреди поляны сидел Алхимик в черной мантии с капюшоном, с посохом в руке.

– Ты пришел, – сказал он. – Я ждал тебя.

– Откуда ты знал, что я приду? – спросил молодой человек.

– Такие, как ты, всегда приходят. И просят. А я всегда даю, что просят, мне не жаль.

– Мне нужна Сила.

– Ты ее получишь. Но заплатишь, плата невелика.

– Что ты просишь от меня?

– Твое сердце. Заключенную в нем любовь.

– Я никого не люблю, господин Алхимик, и никто не любит меня. Но мне немного страшно, вдруг я все-таки полюблю кого-то?

– Любовь – это страдание, – сказал Алхимик. – Отдай мне сердце, и ты не будешь чувствовать боль. Никогда. Любви не существует, это сказка глупых людей. Ты станешь богатым и сильным, как никто на земле. Получишь скипетр власти, невидимый и волшебный. Он сделает тебя властелином человеческих душ. Отдай мне сердце, и ты узнаешь, как превратить металл в золото, потому что постигнешь тайну философского камня. Отдай мне то глупое и ненужное, что живет в твоем сердце. Люди верят, что сила – в любви, но это обман. Сила – в Тайне. Решай.

– Я согласен, – сказал молодой человек.

И тогда волшебник коснулся его груди своим посохом, с рукояткой в виде змеиной головы. Из сердца вылетело белое облачко, втянулось в змеиную пасть и исчезло.

Парень ничего не почувствовал и засмеялся.

– Вот и все, – улыбнулся Алхимик. – Иди. Я дарю тебе мир и власть. Отныне ты Рыцарь Тайны.

Он вложил ему в руку тяжелый и острый меч.

– Это оружие Тайны. Береги его как зеницу ока. С ним ты завоюешь мир.

ххх

Рыцарь окунулся в новую жизнь. Алхимик не обманул – его жизнь изменилась, как по волшебству. Молодой человек получил всё – власть, золото, прекрасных женщин и даже мужчин. Он управлял людьми, дергая их за невидимые ниточки, это было легко, ведь он познал все тайны человеческой души.

Прошло много лет. Рыцарь уже был немолод. Однажды он оглянулся на свое золото, на многочисленных слуг и рабов.

– Скучно, – сказал он. – У меня всё есть. И даже самое лучшее на свете – Тайна, которую не знает никто. Почему же я не чувствую себя счастливым? Я убью того проклятого колдуна и верну свое сердце.

Он глянул в зеркало и заметил, как постарел.

Ему стало противно, он треснул по зеркалу золотым подсвечником, и оно осыпалось. Рыцарь вышел во двор своего замка, где цвели розы и лилии, били из золотых статуй фонтаны, резвились красивые наложницы, и это опять было скучно.

И тогда Рыцарь взял свой меч, с которым не расставался даже ночью, и пошел в Темный Лес.

Там, среди кустов, сидел на камне Мальчик.

– Ты не видел тут старого Алхимика? – спросил Рыцарь.

– Поцелуй меня, и я скажу.

Рыцарь поцеловал его – ведь он знал, что за всё надо платить. Особенно за тайны. Мальчик обнял его и поцеловал в ответ. Рыцарь забыл, зачем пришел в лес.

– Я люблю тебя, – сказал Мальчик.

– Глупости, – рассердился Рыцарь. – Любви не бывает.

– Бывает, – сказал Мальчик. – Я даже знаю, где она спрятана.

– Как можно спрятать то, чего нет?

Мальчик взял Рыцаря за руку.

– Если ты что-то не видишь, не значит, что его нет. Идем со мной, и я покажу тебе.

Рыцарь не поверил, но согласился. Всё равно ему было скучно.

Они прошли сквозь Темный Лес и вышли к подножию горы. Там блестело маленькое круглое озеро, из скалы в него стекала вода.

Рыцарь склонился над озерцом, круглым, как чаша. Под водой, глубоко-глубоко, лежало что-то красное и красиво сверкало.

– Что это там, на дне? – удивился Рыцарь.

– Твое любящее Сердце. Алхимик бросил его на глубину.

– Я нырну за ним. Постереги мою одежду и меч.

– Ты не достанешь его один, – сказал Мальчик. – Прыгни со мной, мы доплывем вместе и поднимем со дна твое Сердце.

– Если мы нырнем вместе, кто-нибудь украдет мой меч. В нем сила Тайны, его старается захватить всякий, кому не лень. Я стерегу его денно и нощно.

– Посмотри, какое красивое Сердце, – сказал Мальчик.

Рыцарь нагнулся над водой. Чем больше он смотрел на Сердце, тем сильнее хотел его заполучить. Ведь у него было всё, что и не снилось простым смертным, кроме одного – Сердца. И он привык получать всё, что ни пожелает.

– Верни его, и ты узнаешь, что такое любовь.

– Хорошо, – после долгих раздумий сказал Рыцарь.

Он снял доспехи, воткнул меч в землю и взял Мальчика за руку.

И они прыгнули.

Вода была холодной как лед и безумно соленой – это сочились слезы Сердца. Рыцарь и Мальчик опускались на дно, и чем ближе подплывали к Сердцу, тем теплей становилась вода. Они плыли долго, воздух вышел из груди, и Рыцарь даже подумал, что умрет раньше, чем получит желаемое. Мальчик держал его за руку, и каждый раз, когда Рыцарю казалось, что он задохнется и не доплывет, Мальчик крепче сжимал ладонь, и у Рыцаря прибавлялось сил.

Еще немного, и они достигли дна. Вода, уже горячая, засветилась красным, Сердце засияло так, что стало больно глазам. Мальчик потянул Рыцаря за руку, и, сделав последнее усилие, они прикоснулись к Сердцу.

Все вокруг вспыхнуло и завертелось. Что-то ударило Рыцаря в грудь. Ему стало больно, нестерпимо больно. Он сжал зубы и закрыл глаза. Мальчик обнял его, и боль стала отступать, а потом прошла вовсе. И Рыцарю стало так хорошо, как никогда раньше. Он обнаружил, что дышит, удивился и открыл глаза.

Вода исчезла вместе с озером-чашей. Он и Мальчик стояли в зеленой долине, держась за руки. Всё вокруг пело о любви – и птицы, и деревья, и небо над головой – и даже солнце пело. Но громче всех пело Сердце Рыцаря – оно было счастливо.

Рыцарь прижал к себе Мальчика и поцеловал его улыбающиеся губы.

– Я тебя люблю, – сказал он. – Всем сердцем.

Меч Тайны исчез. На его месте цвел розовый куст».

Гарри умолк, глядя в исписанный листок, не осмеливаясь поднять взгляд на Северуса и наткнуться на скептическую редакторскую ухмылку. Тот не перебил его ни разу. И сейчас тоже молчал.

«Заснул от скуки?»

– Шатц?.. – Г. Дж. быстро глянул на его лицо и остолбенел.

Кусая губы, Северус смотрел в потолок. Темные глаза расширились и странно блестели.

– Mir fehlen die Worte, ⁴ – прошептал он.

________________________________________________________________________________________

1) Weihnachtsschmuck – новогодние украшения.

Возможно, Северус не позаботился о елочных украшениях потому, что в Австрии не принято щедро завешивать елку шариками и гирляндами. Традиционное Christbaum, Христово дерево, никоим образом не напоминает вешалку для игрушек, а украшается настоящими горящими свечами.

2) «Химмельхеррготт», Himmelherrgott – переводится то как «боже милостивый», то как «черт возьми», зависит от эмоциональной окраски. Архаизм, уже и из уст немецких бабушек и дедушек не услышишь. То же самое, как если бы Гарри воскликнул «Разрази меня гром!»

3) Mein Licht in der Dunkelheit – Мой свет в темноте.

4) Mir fehlen die Worte – У меня нет слов.

* * *