Текст книги "Шпеер (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 71 страниц)

– Сказать, почему вы мне это говорите, сэр? – свирепо процедил он, сжимая кулаки. – Я знаю, что не дает вам покоя! То, что Северус слишком много знает! Вы убили Райнера Шпеера! Пусть слышат все! – он обвел палату горящим взглядом. – Вы убили мужа Барбары! Досье? – Гарри расхохотался полубезумным грудным смехом. – История болезни, хранившаяся у доктора Ранкорна! Вот оно, досье! Ваш друг-врач, вместо того, чтобы прооперировать Райнера, пустил все на самотек! А может, и того хуже!.. Вам была нужна смерть несчастного автомеханика, не для этого ли вы его из Польши вытащили?

«Я это сказал? Сказал!»

– Чушь! – зарычал Дамблдор. – Абсурд!

Как море в шторм, голубые глаза потемнели, до краев налившись гневом. В сузившихся зрачках Г. Дж. ясно прочел одно – страх. Догадка, смутная и интуитивная, была верна.

– Хотите, чтобы я занял место своего отца? – прошипел Гарри. – И кончил так, как он? Не дождетесь, Магистр Обмана!

Не глядя по сторонам, он яростным вихрем вылетел из палаты, хлопнув дверью. Как выстрелил.

* * *

Руки тряслись, как у больного паркинсонизмом. Сплющив зубами фильтр, Гарри поджег украденную у спящего Зверя сигарету, судорожно втянул в легкие дым и закашлялся.

– Не знал, что ты куришь, Поттер, – раздался за спиной голос Драко.

– Я и не курю, – Гарри покосился на вошедшего в курилку и заморгал от выступивших слез.

– Что-то случилось? – прищурился Ангел-Адвокат.

Гарри сделал робкую маленькую затяжку и сглотнул мгновенно собравшуюся во рту горькую слюну.

– Случилось то, что я дурак, – сквозь зубы сказал он.

«Не удивил», – мелькнула ирония в серых глазах Малфоя.

– Я обвинил Альбуса Дамблдора в убийстве.

Терять было нечего. Вылетевшие во гневе слова наверняка благополучно достигли чьих-то ушей. Размахивая дымящей сигаретой, Гарри сбивчиво и взволнованно пересказал разговор в палате.

– Не вижу повода травиться, – Драко уселся в кресло и брезгливо сморщил нос. Комната, оборудованная вытяжками и фильтрами, все же пропиталась никотиновым духом. – Без истории болезни и подтверждения того, что та не поддельная, твои слова так и останутся словами. Мало ли где ты что-то видел. Померещилось. Приснилось. И даже имей ты на руках этот файл... Возможно, это вина доктора, а доктор на земном суде уже не ответит. Где доказательства, что Дамблдор подбил Ранкорна на злой умысел? Выбрось это из головы, мой совет, – елейным голосом прибавил Малфой.

«Шатц! У тебя ДОЛЖНЫ быть доказательства, вместе с историей болезни!»

– Кто адвокат Северуса? – сменил тему Г. Дж.

– Геллерт Гриндевальд. Друг и любовник Альбуса.

– И этот добрый друг стащил у него дневник?

Драко равнодушно повел плечами.

– Эту историю я не знаю, – небрежно уронил он.

«Врешь, знаешь!»

Гарри посмотрел на сигарету между пальцами. Седые дымные нити змеились в солнечных лучах, уползая в вытяжку. Красиво, как Северус, курить не получалось.

– Я уйду из «Хога», – сказал он. – Но... если меня в январе привлекут по делу Кроули или Риддла... Я могу на тебя рассчитывать?

Драко смахнул с белоснежной рубашки невидимую пушинку.

– Разве мы оформляли договор? – он поднял на Г. Дж. невинный ангельский взгляд и улыбнулся. – Извини, Поттер, но в январе я буду занят. Я – защитник господина Риддла. Процесс века, – пояснил он, безмятежно глядя в дико округлившиеся глаза Гарри.

«Этот мир сошел с ума!»

Г. Дж. затянулся едким дымом «Gitanes». К сердцу поползла отвратительная горечь.

– Говорят, в дневнике не хватает нескольких страниц, – он встретился взглядом с холодными серыми глазами и зло улыбнулся. – Интересно, кто там был упомянут?

Драко вскочил. Кровь бросилась ему в лицо россыпью злых лихорадочных пятен.

– Ты обкурился, Поттер.

Окатив Г. Дж. волной холодного гнева, Ангел-Адвокат стремительно вышел, беззвучно закрыв за собой дверь.

Гарри привалился к стене и закрыл глаза.

«Я тоже сошел с ума».

* * *

– Пройдите, мистер Поттер, – вежливо сказала секретарь.

Гарри благодарно кивнул девушке с красивым стервозным лицом, мельком подумал об Ильзе Кох¹ в сапогах и с плеткой, и на подгибающихся ногах вошел в кабинет, в который меньше всего на свете предполагал когда-либо попасть.

Кабинет генерального директора внутренней контрразведки Великобритании.

Среди темной палисандровой мебели, кресел с высокими спинками и длинным массивным столом, украшенным флагами Британии и ее детища МИ-5, Г. Дж. не сразу заметил маленькую круглую голову корпящего над бумагами человека. У головы оказались пергаментные дряблые щеки, маленькие глаза с жестким взглядом, глубокие морщины у рта и бульдожья челюсть.

«Очаровательный, хрупкий и нежный, как цветок лотоса», – вспомнил Гарри и едва не заржал директору в лицо: видно, сдали нервы, истрепанные в трехчасовой борьбе за право удостоиться аудиенции господина Фаджа. Если бы не помощь Драко и его звонки бог знает кому и куда, Гарри бы навряд ли пробился в святая святых контрразведки: Скримджер даже руками замахал, услышав просьбу.

– Садитесь, мистер Поттер, – шевельнул челюстью Фадж. – Вы прочли мои мысли, молодой человек. Я и сам думал вызвать вас на разговор.

– Прекрасно, – нагло сказал Гарри и уселся в глубокое кресло. Страх перед неведомым и страшным Фаджем испарился: шутка Северуса сослужила хорошую службу. – Постараюсь не отнимать ваше время, сэр. Секретарь спросила меня о цели визита, так что вы знаете, зачем я здесь. Обсудить возможность отпуска для вашего сотрудника Северуса Снейпа – для реабилитации в человеческих условиях.

Бульдожья челюсть выдвинулась вперед. Глаза, маленькие и умные, опасно блеснули.

– А у нас, выходит, не человеческие? – иронично поинтересовался он.

– Нет, сэр, – вежливым тоном сказал Г. Дж. – Никак нет, – прибавил он: казалось, это ответ человека военного. – Я бы хотел... забрать его домой. Или в санаторий. Куда угодно, черт возьми! – внезапно потерял равновесие он и покраснел от досады на себя.

Директор Конторы сплел на столе мягкие пухлые пальцы. Гарри некстати подумал, что эта мягкая рука может легко подписать тайный приказ ликвидировать неугодного.

– Должен вам сказать, мистер Поттер, – негромко начал директор, – что, как ни странно, наши с вами желания отчасти совпадают. Как ни печально, но Северус Снейп будет временно отстранен от какой-либо деятельности. Психически нездоровый человек не может возглавлять группу, которую мы ему доверили.

– Он не психический! – возмутился Гарри. – Он забывчивый!

Фадж затряс бульдожьей челюстью – рассмеялся.

– Нельзя ему быть забывчивым. Стратегическое планирование несовместимо с дисфункцией мозга.

– Всё в порядке с его мозгом!

«Бульдог проклятый! Какое еще планирование?»

– Мистер Снейп прислал вас уговорить меня оставить его на прежних позициях? Вы его адвокат? Поверенный? Опекун?

– Нет, вы это прекрасно знаете! И меня никто не присылал! Я пришел просить вас прекратить бесчеловечное лечение, от которого и нормальный бы свихнулся! Может, он и хочет с вами дальше работать, но я против, откровенно говоря! Северус не понимает, что с ним произошло! Не надо его увольнять, сэр, но ведь отпуск можно предоставить?

На лице директора отразилось натуральное недоумение.

– Я предложил ему уйти в отпуск еще вчера, – сказал Фадж. – Он отказался, сообщив, что здоров и рвется в бой. Видите ли, пусть его выпишут с ПРАВДИВЫМ медзаключением о том, что он адекватен. Потребовал более серьезную медицинскую комиссию.

– Ч-черт, – растерянно пробормотал Гарри. – Не слушайте его!

Бульдог негромко засмеялся – очевидно, мудрый совет Г. Дж. слушать или не слушать кого-либо показался ему забавным.

– Тогда попробуйте сами его уговорить, мистер Поттер, – посмеиваясь, сказал Фадж. В маленьких глазках заискрилась ирония. – Домашняя реабилитация, хе-хе...

Внезапно он посерьезнел – будто сменил маску. Лицо стало холодным, подбородок выпятился. Свет настольной лампы бросил жесткие тени в уголки сурово сжавшихся губ.

– Шутки в сторону, – сказал он. (Гарри представил себе жалкий пакетик, завалявшийся под директорским креслом, с кривой надписью «Шутки гендиректора МИ-5»). – Мы бы не хотели, чтобы вы оставили свой пост в издательстве, мистер Поттер. Вы останетесь руководить «Хогом». Мне известно, что вас с радостью ожидают в весьма достойном обществе. Займитесь серьезными делами, молодой человек. А к мистеру Снейпу мы приставим опекуна, который будет за ним уха...

– Нет! – пылающей петардой взорвался Гарри. – Нет, сэр!

«Что ты творишь, идиот? Возьми себя в руки! Думай, с кем говоришь! Это не старый козел Дамблдор!» – взвизгнул внутренний голос.

– Простите, сэр, – Гарри отчаянно воззвал к внутреннему спокойствию и силе убеждения, которой, как надеялся, обладал. – Дело в том, что на сегодняшний день я практически единственный человек, который может помочь мистеру Снейпу. Он не примет чужого, попросту не поймет, кто это, когда его память переключится. Рядом с больным антероградной амнезией должны находиться только близкие или хорошо знакомые люди, иначе это для пациента тяжелый стресс. И я обещаю, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы он выздоровел. Ведь это в ваших интересах, сэр, не так ли? Будем надеяться, его память восстановится достаточно быстро. Я уважаю его желания, сэр. Если он хочет работать, я не постесняюсь прийти и попросить вас... как это здесь говорят? Не списывать в архив.

– Мы никого. Не списываем. В архив, – с расстановкой сказал Фадж. – Это шутка.

Веселая шутка гендиректора вяло заползла в мешочек к собратьям по юмору. Проекция Г. Дж. пнула ногой жалкий сверток.

– Тем более вы должны быть заинтересованы, чтобы ваш сотрудник выздоровел, – изобразил улыбку Гарри.

– Я более чем заинтересован, – сухо сказал Фадж. – И поэтому...

Гроза контрразведки встал со своего палисандрового трона, оказавшись росточком с Наполеона.

– Поэтому готов довериться вам, мистер Поттер. Не на словах. Вам придется оформить временное опекунство. Девяносто девятый нам нужен в здравом уме и трезвой памяти. На сегодняшний день медицинское заключение неутешительно. Как и то, что он вытворил, будучи в так называемом здравом уме.

– Что? – насторожился Гарри.

– Позвонил поверенному с просьбой перечислить полученное вознаграждение жене Стэна Шанпайка. Иисус Христос – это диагноз, – сказал Фадж застывшему с разинутым ртом Г. Дж. – Поэтому забирайте его, мистер Поттер, куда вы там планировали. После того, как он выполнит данное лично мне ОБЕЩАНИЕ. С условием, что будет являться на осмотры и собеседования. И... Не знаю, как вас, молодой человек, а меня завтра ждет рождественский гусь.

– Рождественский гусь, – глупым эхом отозвался Г. Дж., только сейчас осознав услышанное.

С пылающим от счастья лицом он вскочил на ноги.

– Рождественский гусь! – воскликнул он. – Счастливого Рождества, мистер Фадж!

Ослепив улыбкой слегка озадаченного бульдога контрразведки, не дождавшись позволения идти, Гарри вылетел из кабинета, чудом удержался от того, чтобы не поцеловать в щеку стервозную секретаршу, и охладился только в жестких объятьях конвоя – гулять по Темз-Хаусу предполагалось с сопровождением.

– Рождественский гусь! – радостно сказал он туповатому на вид сержанту.

* * *

Северус, в белой рубашке и джинсах, стоял посреди палаты, раскачиваясь на каблуках.

– Мэйсон. Прошу прощения, если был с вами груб. М-м... Я вам очень благодарен. Поверьте.

Доктор вытаращился так, что стал похож на плюшевого медведя с выпуклыми стеклянными глазками.

– Нет-нет, сэр, вы вовсе не были... То есть, совсем немножко были... – промямлил он, полыхая ушами. – Одним словом, все нормально.

Выражение лица дежурного противоречило сказанному: НОРМАЛЬНЫЙ мистер Снейп не позволил бы себе роскошь извиняться.

Гарри, с улыбкой тающего счастья, крепко вцепился в локоть Северуса, будто опасаясь, что стоит разжать руку, и Зверь сбежит.

– Спасибо, мистер Мэйсон, – искренне сказал он. – Вы не представляете, как нам помогли. Врачей, конечно, много, а вот людей среди них... – Гарри замялся и с неловкостью пробормотал: – Больше, чем спасибо.

Мэйсон дружески похлопал его по плечу, опасливо оглядел своего грозного пациента и смущенно улыбнулся. В черных глазах под сурово сведенными бровями мелькнул отблеск ревности – наигранной или нет, понять было невозможно. Гарри закусил губу, чтоб не рассмеяться.

– А МЕНЯ подбодрить? – недобрым голосом поинтересовался Северус у доктора.

Уши Мэйсона вновь налились багрянцем.

– Тогда я вас, – рука Северуса тяжело и увесисто хлопнула дежурного по плечу, так, что тот слегка присел. – Счастливого Рождества. Надеюсь, мы не скоро увидимся.

На лице Мэйсона отразилось явственное облегчение: ТАКОЙ Снейп был менее патологичен, чем извиняющийся.

– Счастливого Рождества, мистер Снейп, мистер Поттер.

Остановившись на пороге, Гарри оглядел напоследок ненавистную палату, встал на цыпочки и поцеловал в губы жертву медицинской инквизиции – глупо, звонко и по-детски.

– Ну, держись, Шатц, – сказал он, сияя улыбкой. – Теперь я твой опекун.

* * *

В освещенном неоном подземном гараже было тихо, как в морге. Вместо хладных трупов в свете голубоватых ламп блестели спины застывших автомобилей. Шикарных, невольно отметил Гарри.

Звук заурчавшего мотора отдался гулким рокотом по подземелью. Северус, до странности умиротворенный, стоял возле машины неподвижным изваянием, сунув руки в карманы пальто. Он по-прежнему был болезненно бледен, черты лица заострились, но глаза обрели прежний блеск, а губы тронула рассеянная улыбка. Его взгляд был неотрывно прикован к Гарри, тот самый мягкий любующийся взгляд, под которым Г. Дж. таял, путался в мыслях и впадал в счастливую прострацию. Сейчас это было на редкость неуместно. Гарри опустил ресницы, отчаянно сопротивляясь опасным черным магнитам.

– Шатц, – начал он. Голос звучал отчетливо и ясно, отражаясь от голых стен гаража. – Объясни, куда мы едем. Что ты задумал?

Губы Северуса изогнулись в подозрительно хитрой ухмылке.

– Маленький праздничный сюрприз.

– Еще чего! – возмутился Гарри. – Поехали домой! Ты по пути забудешь, какой сюрприз, вот будет веселый п...здец!

Сердито сопя, он застегнул пуговицы на пальто Северуса, поправил воротник и зачем-то пригладил челку. Швы сняли, и тонкая полоска пластыря затерялась в густой иссиня-черной гриве.

– Играешь в заботливого опекуна? Тебе не идет эта роль. Если хочешь поиграть в квочку на яйцах, то это не так делается, – защекотало ухо привычное злодейское мурлыканье. – Поехали, Liebling. Если меня и вправду замкнет, напомни, что мы направляемся к Люциусу. Он знает, что дальше делать.

Не слушая горячий поток возражений, Северус распахнул дверцу черного служебного автомобиля. Гарри покорно нырнул внутрь, размышляя о том, что проще руководить десятью «Хогами», чем быть опекуном Северуса Снейпа.

– Шатц, я не хочу ехать к Лю...

Слова поглотил поцелуй – жадный и нежный.

– Ты неисправим, – отдышавшись, сказал Гарри.

* * *

«Мне это снится. Так не бывает!»

Лондон в огнях под бархатным куполом черного неба казался фантастическим миражом. Мириады цветных звезд осыпались с небес и разбрызгались светом, запутавшись в лабиринтах города – брошенные рукой волшебника пригоршни огоньков.

Сон был странным. Г. Дж. Поттер расхаживал по плоской крыше старого каменного замка, архитектурного торта с круглыми зубчатыми башенками, остроносыми шпилями, стрельчатыми окнами и самой что ни на есть современной взлетно-посадочной площадкой.

Сверкающий белый вертолет, похожий на огромную дрожащую крыльями стрекозу, очевидно, залетел в дрему из старых фантазий. Правда, Гарри не помнил, чтобы портил борт летательного аппарата своей мечты надписью «Экскурсионный». Бешеный ветер от лопастей был до странности реален, как и производимый железным насекомым шум.

Северус стоял на краю площадки, задумчиво глядя на светящийся горизонт. Ветер нещадно трепал его волосы, и бледное лицо с открытым лбом казалось лицом римлянина-завоевателя. Люциус Малфой, обнявший его за плечо, и вовсе не походил на человека. Платиновые волосы развевались на ветру, струясь живым серебром в потоках воздуха, тонкий профиль ласкал свет фонаря, расстегнутый белый плащ трепетал за гордой спиной крыльями дракона.

Ошеломленный происходящим почти до ступора, Гарри подумал, что Северус и Люциус сейчас возьмутся за руки и взлетят в усыпанное звездной пылью небо, как сказочные волшебники, без всякого вертолета. Вместо этого Малфой потрепал Северуса по плечу и направился к застывшему в изумлении Г. Дж.

– Гарри, – крикнул он, перекрывая шум вертолета и подтверждая факт, что он, Г. Дж., никак не вынырнет из сновидения: только во сне замминистра мог звать его по имени.

– Вам лететь минут тридцать, но если хотите что-то осмотреть, договаривайтесь с пилотом сейчас, – прокричал Малфой ему на ухо. (Даже во сне от господина Малфоя пахло отличным парфюмом). – С вами летит врач, правда, Северус грозится высадить его над Темзой без парашюта, – блеснул зубами он. (Во сне у замминистра была красивая улыбка). – Все-таки, Гарри, вдруг что-то случится по пути, или там, в Истборне...

– Где-где? Он с ума сошел? – завопил Гарри в лицо Малфою. – Какой на х... Истборн? Я думал, экскурсия над городом! Через час Северус вырубится, и у него будет шок от вашего Истборна!

– С какой стати у него будет шок? Он запланировал эту поездку неделю назад! Старый дом его отца, чему там удивляться?

«Тот самый чертов домик в Сассексе? Что-что он сказал, НЕДЕЛЮ назад? А как же Вена?..»

Малфой вложил в руку остолбеневшего Г. Дж. плоский черный предмет.

– Телефон! – крикнул он, наклонившись к уху Гарри. – Для связи со мной лично! В любое время суток. Повторяю, в любое, – серебристые волосы, мягкие и почему-то пахнущие весной, защекотали лицо Г. Дж. – Счастливого Рождества!

– Счастливого Рождества, – пробормотал совершенно потрясенный Гарри.

– Vade retro!² Изыди, Санта, – рявкнул на Малфоя Северус, сгреб Гарри в охапку и присосался к его губам горячим поцелуем.

_______________________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/SI

Коллаж ЯROSTЬ

_______________________________________________________________________________________

1) Ильза Кох – жена коменданта концлагеря, прозванная «Бухенвальдской ведьмой», прославилась садистскими наклонностями. Любила сувениры из человеческой кожи, за что была также прозвана «Фрау Абажур». Абажурами дело не ограничивалось, фрау шила перчатки, скатерти, переплетала книги и не брезговала нижним бельем из кожи заключенных.

2) Vade retro – Северус обыгрывает латинское «Vade retro, Satana» – Изыди, Сатана.

* * *

61. Гениальная сволочь

Теряясь в глубокой синеве небесного шатра, прощально мигая огоньками, улетевшая стрекоза исчезала в ночи, превращаясь в далекую светящуюся точку.

– Не могу поверить, что это со мной... с нами происходит.

Перед глазами еще стояла убаюканная сумерками земля в золотистой колыбели из огней-паутинок.

Очарованный нереальностью происходящего, Г. Дж. в немом восторге смотрел на широкие воды пролива. Разгоряченное лицо овевал ветер – прохладный, порывистый и влажный. Бриз Ла-Манша, как фривольный француз, шутливо трепал холодными пальцами волосы, забирался за воротник и обещал неведомые радости, наполняя сердце чем-то подозрительно похожим на счастье. Жадно раздувая ноздри, не в силах насытиться, Гарри вдыхал, пил благословенный воздух, пахнущий морем и приключениями.

Темные волны пролива, усеянные пенными барашками, шептали глухим прибоем под обрывами высоких меловых скал. Говорливая у подножья горы вода затихала вдали, простилаясь мерцающим полотном куда хватало глаз – до тонущего в лиловом мареве горизонта. Уходя к невидимым французским берегам, таяли вдали огоньки паромов, растворяясь в тронутой тревожным закатом туманной дымке. Приветствуя моряков и странствующих романтиков воздетой к небу каменной рукой, из утеса поднимался одинокий маяк с красным глазом на вершине.

– «На островах надежды есть причалы», – пробормотал Гарри.

– Мыс Семи Сестер. Излюбленное место самоубийц, – стоящий за спиной Северус обнял его за плечи и прижал к себе, окутав теплом. – Холодно сегодня, Scheis-s-s.

Гарри попятился, всем телом оттесняя непрошенного гида подальше от края скалы.

– Умеешь ты романтику перегадить, Шатц. Пошли отсюда. Где твой дом?

«Черт! Который час? Еще немного, и...»

Мысль о том, что Северус вот-вот «выключится», окончательно разрушила очарование пахнущего морем волшебства.

– Это не мой дом. Твой. Если хочешь, – Северус стиснул Гарри еще крепче, не давая повернуться в плену сильных рук.

Взъерошив носом и без того истерзанные ветром вихры на макушке Г. Дж., он поцеловал его голову и зарылся лицом в растрепанные волосы.

– Verzeih mir, Liebling, – прошептал он. – Bitte verzeih mir!..

– За что фэцай? – бездумно спросил Гарри, озабоченный мыслью о предстоящей «смене фазы». Не разрывая объятий, они продолжали медленно пятиться от обрыва, рискуя поскользнуться и шлепнуться на задницы: скала поросла влажной пожухлой травой – бородой на скулах каменного великана.

Выгнувшись в руках Северуса, Г. Дж. запрокинул голову, пытаясь поймать его губы своими. Губы заполучить не удалось, зато взгляд наткнулся на странное и потерянное выражение блестящих темных глаз.

«Началось?..»

Не без усилия он извернулся в тисках-объятиях и вгляделся в лицо Северуса.

– За что прости, Шатц? – Гарри отвел трепещущую на ветру прядь его волос, проверяя, на месте ли пластырь, и погладил белеющую в сумерках скулу, очертив пальцами упрямый подбородок.

«Мы приземлились, было семь часов! Сейчас начнется Альберт-Холл!» – подумал он, силясь скрыть охватившее его волнение – как будет реагировать человек, потерявший сознание в Лондоне и очнувшийся на берегу Ла-Манша, он не мог себе и представить.

Северус прижал его к себе еще крепче, впившись пальцами в плечи. Пару раз открыл и закрыл рот, глотнул воздух, но так и не сказал ничего.

– Шатц! – глаза Гарри мимо воли наполнились слезами. – Тебе плохо? Ты... Идем быстрее, где чертов дом, там?..

Он мотнул головой в сторону убегающей вверх по пустынной местности белой тропинки.

На верху холма, затаившись среди паутины качающихся деревьев, горел фонарь, бросая призрачный свет на черный хребет крыши. Кроме этого одинокого и потерянного светлячка среди продуваемых ветрами просторов не было видно ничего, лишь россыпь далеких огоньков. Увы, цивилизованный Истборн не был точным местом назначения: красиво проплыв под гудящим брюхом стрекозы, город остался позади – дом отца Северуса затерялся в скалах побережья. (Ни от каких Снейпов ждать открытости не приходилось).

– Да... Там, – пробормотал Северус. – Я... м-м... просто хотел показать тебе... Показать...

«Началось».

– Показать пролив, – подсказал Гарри и, крепко схватив его под руку, потащил вверх по каменистой тропинке.

Северус покорно ускорил шаг.

– Я просил там убрать, – он споткнулся, и Гарри крепче прижал к себе его локоть. – Надеюсь, с водой все в порядке, это... то, что меня беспокоит... Да. Вода. И продукты. И вода.

«Черт, да что с ним? Я последний идиот, что согласился на эту гребаную поездку!» – в отчаянии подумал Г. Дж.

До цели осталось всего ничего. Гарри уже видел серые стены маленького коттеджа и похожие на горбы каминные трубы над черепичной крышей – дом отца Северуса казался одиноким, отставшим от каравана верблюдом, застрявшим в холмах Сассекса, как бактриан в песках пустынь.

– Не знаю, что они там купильи... – с возрастающим акцентом сказал Северус, глядя себе под ноги. – Город недалеко, и... Можно на пароме... nach Frankreich... во Францью.

– Разве ты не хотел в Вену? – не выдержал Гарри. – Какого черта ты дал мне биле... – он остановился, обхватил за шею Странного Зверя, заглянул в его глаза и поразился их выражению.

Виноватому. Почти испуганному.

– В Вину? – исковеркал английский Северус. – Нет. Oh nein! Verzeih mir, mein Lieber, – прошептал он, глядя в расширившиеся зрачки Г. Дж.

Глаза Большого Зверя черными углями лихорадочно блестели в полутьме.

– Прости, Liebling, – повторил он. – Если можешь. За Альберт-Халль, за проклятую комьедию в больнице, за амнезию, за всё! Помнишь, я однажды пошутил про амнезию, после того, как поцеловал тебя на улице? Тогда, когда упал этот... эта... как это Scheiße для рекламы называется? – Северус говорил быстро, его губы дрожали, как от холода.

– Потом, когда я это вспоминал... То подумал...

Под взглядом сурово молчащего Г. Дж. его акцент стал еще заметней.

– Liebling! Я не предполагал, что ты... Будешь так сильно переживать... Так страдать. Мне в голову не пришло, потому что никто до тебя... Никогда... Я нье хотел причинить тебе боль, Liebes! Es war eine schlechte Idee, – Северус быстро глянул на Гарри и зажмурился. – Самый плохой из фсьех моих планов.

Он замолчал. Его лицо лишилось красок, напоминая цветом меловые горы Сассекса. Блестящие неровные зубы вонзились в побелевшую нижнюю губу.

Задыхаясь от рвущих сердце чувств, клокочущих у горла непролитым криком, Гарри схватил Северуса за воротник пальто и дернул на себя с такой силой, что треснула ткань.

– Комедия? – прохрипел он. – Значит, это все-таки была комедия?

Северус медленно кивнул, по-прежнему не открывая глаз.

– Я нье стою твоих чувств, Liebling, – пробормотал он. – Играть еще месяц? С ТОБОЙ? Нет. Довольно. Nein. Genug.

Это было последней каплей.

Взорвавшись в застившем весь свет огне ярости, Гарри размахнулся и что было силы впечатал кулак в его скулу.

Северус пошатнулся, но не упал – Г. Дж. вновь дернул его на себя.

– Сволочь! – дикий хриплый вопль одиноко и отчаянно разнесся над залитым лунным светом холмами. – Гад! Комедия! Слава богу!

Не помня себя, Гарри толкнул гнусного обманщика в грудь и на сей раз преуспел – тот повалился в траву, попытался подняться и мгновенно был прижат к земле бешеным броском.

– Скотина! – Гарри с размаху ударил его в плечо, еще и еще. – Подлец! Шатци-и-и!!! – взвыл он.

Молотя кулаками куда придется, он рычал и визжал, не зная, целует или кусает бледное лицо с разметавшимися по земле волосами. Поверженный злодей и не думал протестовать. Неожиданно перехватив стукнувший его в очередной раз кулак, он прижал к губам запястье с судорожно натянутыми струнками жил. Гарри перестал дергаться и стих, все еще глухо подвывая и трясясь всем телом. Горячие слезы облегчения хлынули из глаз так, что он почти ослеп, и, похоже, оглох от собственных воплей.

– Как ты мог, – давясь рыданиями, Гарри перестал махать руками и теперь бился лбом о плечо Северуса. – Я чуть не рехнулся! Ты не просто жестокий, ты псих! Ни х...я себе план Барбароссы! Ты! Ты!..

Грудь сдавил знакомый отвратительный спазм. Отцепившись от своей жертвы, Гарри испуганно дернул воротник куртки, царапая ногтями отказывающееся дышать горло.

– O nein!

В ту же секунду лежащий под ним Зверь взвился на ноги, одним рывком вернув обоих в вертикальное положение.

Не успел Гарри и моргнуть, как его куртка, взвизгнув оторванной молнией, оказалась разодрана на груди. Северус сгреб его за волосы и встряхнул так, что мотнулась голова. Его измазанное грязью лицо исказило безумие.

– Дыши! – заорал он. – Дыши, Гарри!

В легкие Г. Дж. обжигающим потоком ударила волна кислорода.

– Дыши, ты должен!..

Г. Дж. послушно дышал. Быстро и жадно.

Вонзившись гипнотическим горящим взглядом в его глаза, Северус дышал в одном ритме с ним.

– Ja! Los! Los!

– Я дышу! Для тебя, ради тебя, сволочь!

Гарри протянул трясущуюся руку стереть грязь со щеки сволочи и застыл, ощутив под пальцами липкое и теплое.

Смяв в объятьях Большого Зверя, он горестно взвыл, вжавшись лицом в его мокрое пальто.

– Я не хотел, Шатц!

Вместо ответа Северус вдруг оторвал его от земли, закинул обмякшее тело на плечо и быстрыми шагами пошел к дому.

* * *

Щелкнул выключатель. Отделанную шпоном прихожую с полосатой кушеткой, креслом и ведущей наверх деревянной лестницей залил свет маленьких настенных рожков. Унылый интерьер деревенского дома разнообразило зеркало – вернее, отражение в нем.

Два грязных истерзанных существа, перемазанных кровью, молча таращились на вошедших.

Существо покрупней и погрязней тряхнуло гривой, от чего на пол посыпался песок.

– Scheißdreck! Я хотел сказать – добро пожаловать.

Пнув ногой кушетку и буркнув «дом, милый дом», большое существо скрылось за зеркальной рамой, унося на плече маленькое и дикое, с виноватыми зелеными глазами.

* * *

– Завел опекуна на свою голову.

Северус перехватил добрую руку Гарри с зажатым в пальцах кубиком льда, конфисковал ледышку и принялся водить тающим кубиком по сбитым костяшкам пальцев руки благодетеля.

Лед таял слишком быстро – потрепанные Звери залегли в горячую ванну, маленькую и узкую. Малый Зверь расселся на бедрах Большого, вода едва доставала ему до пояса.

– Отдай! – Гарри попытался вырвать остатки похищенного льда из пальцев Северуса; отвоеванный кубик выскользнул и нырнул в воду. – Черт! Это последний был, Шатц!

– Бог с ним, – Северус обнял любителя криотерапии, утягивая того под воду. – Придется давиться теплым мартини.

– Какой мартини! На твой нос льда не хватило! – Малый Зверь распластался на Большом, обвив его шею руками и горестно разглядывая следы своего злодейства: на скуле Северуса наливался спелым багрянцем загадочный синяк в форме полумесяца, чуть менее яркие отметины буйства украшали плечо, шею пересекали три широких царапины – как Гарри ухитрился нанести такое ранение своими обкусанными до мяса ногтями, он не знал и сам.

– Не удивительно, – фыркнул Северус. – На мой нос надо бы пару ведерок... А на твою пуговицу хватило бы и снежинки.

Раненый Зверь подтянул его поближе, плеснув волной за борт, и поцеловал кончик огорченно шмыгающего носа.

– Liebling-Li, – прошептал он, нежно стискивая его бедрами. – Я с тобой, как чертов лед в ванне. Таю и растворяюсь.

– Твои мозги так точно подтаяли, – пробурчал Гарри, счастливо ворочаясь в его руках. – Как можно было такую гадость придумать, амнезию? Получше ничего изобрести не мог?

Северус поцеловал его в плечо, пощипал губами шею и добрался до уха.

– Что, например? Переломать ноги, чтобы ты покатал меня на инвалидной коляске? – он шутливо укусил Гарри за ухо. – Моя работа не предполагает физической активности. Начальству ничего не нужно, кроме моей головы. Пришлось вывести из строя то единственное, что их интересует. Заодно и тебя прихватить в опекуны. Откровенно говоря, в последнем я не был уверен, может, ты хочешь остаться в «Хоге»? Моя болезнь тем и хороша, что можно выздороветь в любой момент.

Гарри бурно вырвался из его объятий, взметнув фонтан брызг.

– Нет, ты точно ненормальный, Шатц! – на пол щедро плеснуло. – Какой «Хог», я там торчал ради тебя одного! С первых дней понял, что не мое это дело, я бы там все к черту разнес и возненавидел, не будь тебя!