Текст книги "Шпеер (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 71 страниц)

Г. Дж. возмущенно выдернул руку.

– Ах, он отрицает? – сердито крикнул он. – А кому бы еще понадобилось их расстрелять? И ты ему веришь?

– Ты переел рахат-лукума, – зло сказал Северус. – При чем тут, верю я Тому или нет! Я делаю выводы на основе фактов, а не личных симпатий! Фактов против Риддла пока нет! И не говори, что ты собрался принять участие в возрождении банды Дамблдора!

– Да, собрался! – выкрикнул Гарри. Кричащий рот тут же закрыла злодейская ладонь. Г. Дж. вырвался, гневно тряхнув растрепанной челкой. – Ты думаешь, если я не помню родителей, мне все равно, кто их убил? – зашипел он. – Считаешь, я всё так и оставлю, пусть убийцы живут себе припеваючи на свободе?

Северус положил руку ему на плечо. Взгляд совсем черных в сумраке глаз наполнился странной мягкостью.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – тихо сказал он. – Но неужели ты не видишь, что Альбус с тобой играет? Он прекрасно понимает, что далеко не каждый вдохновится идеей о всеобщем благе и пойдет на штурм баррикад? Люди эгоистичны, по большому счету. Альбус любит использовать глубоко личные мотивы, давить на внутренние рычаги, подбирая к каждому человеку особый ключик. Он хороший психолог, Liebes. Куда лучше Риддла. Я не верю, что тобой может двигать чувство мести. Тебе надо хорошо подумать, прежде чем связывать себя какими-то обязательствами. Ты никому ничего не должен, Гарри. И никто из нас не должен.

– Ненавижу, когда так говорят! – сердито дернулся Г. Дж. – Наверное, как ты раньше не умел любить, так и не научился! Только равнодушный эгоист думает, что никому ничего не должен!

Северус закусил губу и отвернулся. С минуту оба молчали.

– А скажи мне, дорогой, – невидяще глядя в пространство, сказал редактор. – Кому, по-твоему, присягает военнослужащий Королевского Инженерного Корпуса?

Гарри метнул на него подозрительный взгляд.

– Елизавете? – предположил он.

– Да. А также Парламенту, в мирное время, – сухо сказал Северус. – В глазах военного трибунала твой отец – преступник. Сириус Блэк, Ремус Люпин и Питер Петтигрю, которые возглавляли три других отряда, гражданские лица. Но твой отец, нарушивший военную присягу, понес бы серьезное уголовное наказание. Будь он жив, сидел бы где-нибудь в Верле по сей день. Сандхерст готовит армейских командиров, а не начинающих террористов.

Сын отважного Джеймса Поттера ошеломленно вытаращил глаза, переваривая услышанное. Быть сыном военного преступника было не так заманчиво, как отпрыском бравого кадета лучшей военной академии Британии.

– А теперь добрый дедушка наливает тебе чаю и рассказывает о героических подвигах отца, – сквозь зубы сказал Северус. – С тем, чтобы ты исполнился желанием благородного мщения и снес голову его старому врагу. Дамблдор любит загребать жар чужими руками, – фыркнул он.

– Разве ты не хотел, чтобы я был на его стороне? – пробормотал Гарри.

Северус опять запрокинул голову, глядя в тяжелое темное небо.

– Теперь – не хочу. Если есть на свете другое измерение, где нет ни Риддла, ни Дамблдора, ни... – он на мгновение умолк, – никаких проклятых кукловодов, я его найду. Для тебя и меня, Liebling.

С перил резного забора снялась большая ворона и с хриплым зловещим карканьем пролетела над их головами.

* * *

Гарри плелся по мостовой походкой унылого бродяги, сунув озябшие руки поглубже в карманы и спрятав нос в шарф. Северус, откликнувшись на неведомый звонок мобильного, посадил Г. Дж. в такси, поцеловал в ухо и исчез в лабиринте засыпающих улиц. Настроение Гарри окончательно упало, бессвязно скачущие мысли, обрывки разговоров метались в разболевшейся голове танцующей мошкарой.

Домой идти не хотелось. Не доезжая до своего квартала, Гарри выскочил из такси и пошел пешком в надежде вернуть спокойствие духа.

Он не смог объяснить Северусу, что чувствует на самом деле. Родителей Г. Дж. не помнил совершенно, и хотя все детство фантазировал об их чудесном возвращении, свыкся с мыслью о том, что их нет. Размахивать кроваво-мстительными полотнищами перед Риддлом у него не было желания. Мэр на мысленном киноэкране никак не хотел падать, сраженный метким выстрелом, как не взлетал на воздух обложенный бомбами Сити-Холл и не рычали за тюремной решеткой члены банды «Народного Движения». Но презрение Северуса к «Рыцарям Справедливости» почему-то больно задело, как и холодно брошенное слово «преступник».

«Дамблдор назвал папу смелым и отважным», – с грустью подумал Гарри. Сердиться на старика, как Северус, отчего-то не удавалось.

Если о матери он знал от тетки хоть что-то, то об отце – почти ничего. Упоминание имени Джеймса влекло за собой поток изощренных ругательств: Петунья терпеть не могла мужа сестры и говаривала, что он «сгубил Лили». Только сейчас Г. Дж. понял, что скрывалось за теткиными словами.

Многолетнее молчание Сириуса попахивало предательством. Рассказы крестного не шли дальше историй о клубных танцах, неземной любви Джеймса к красавице Ли, веселых попойках и гонках на байках. Притворяясь открытым и искренним, Сириус лгал, рассказывая про учебу Джеймса в Сандхерсте, мрачно думал Гарри. Разговоров об убийстве Поттеров крестный избегал, и Г. Дж. не настаивал: казалось, это причиняет Сириусу боль.

В лицо рвано хлестал холодный декабрьский ветер. Подавленный невеселыми мыслями и охваченный болезненным чувством одиночества, Гарри беспомощно оглянулся по сторонам, совершенно забыв, куда и зачем идет.

На углу переливалась цветным неоном вывеска интернет-кафе. С минуту задумчиво постояв на пронизывающем ветру перед гостеприимно освещенным порогом, одинокий сын военного преступника Поттера вздохнул, вынул заледеневшие руки из карманов и решительно толкнул стеклянную крутящуюся дверь.

* * *

«Дорогой Райнер. Простите, что долго не писал. Но всё это время я много думал о Вас, не только о Ваших произведениях, а просто о том, кто Вы на самом деле.

Я знаю, зачем Вы писали эти книги. Думаю, что знаю. Скажите откровенно, что Вами двигало, чувство мести или что-то другое? Меня хотят использовать, вызвав во мне мстительные чувства. Так сказал мой друг, я ему верю, но ведь есть понятие справедливости, желание наказать преступников, разве это плохо? Вы писали, что слово – Ваше оружие. У меня нет такого виртуального оружия, реальную кровь я проливать не хочу и никогда не смогу, но мне бы хотелось внести какую-то лепту в борьбу с С.-З.-К. У нас с Вами общий враг.

Мой друг не хочет, чтобы я принимал участие в этой борьбе, хотя еще недавно он был на той же стороне, что и Вы. Раньше мне было наплевать на политику и все эти разборки. Но теперь кое-что изменилось. Я узнал, что С.-З.-К. уничтожил моих родителей. Я не пойду к нему с бомбой в букете роз, но допустить, чтобы он безнаказанно топтал землю, в которой спят расстрелянные его людьми мои отец и мать, тоже не могу. Пожалуйста, скажите, могу ли я рассчитывать на Ваш совет? Вы не кажетесь мне ни кровожадным, ни равнодушным, как некоторые другие.

Если Вы мне не доверяете, в следующем письме я сообщу Вам свое настоящее имя и всё, что Вы хотите знать. Не пишите больше на мой старый мэйл, люди С.-З.-К. перлюстрируют почту. Этот адрес тоже временный, как те, которыми Вы пользуетесь, через 48 часов он будет автоматически уничтожен.

Искренне надеющийся стать Вашим другом,

Гарри».

* * *

Что-то приятное мягко коснулось его щеки, потом груди. Гарри сонно мурлыкнул и приоткрыл глаза. Северус, едва различимый в свете слабого ночника, осторожно целовал его плечи.

– Я тебя ждал, ждал... – пробормотал Гарри. Закинув руки ему на шею, он умиротворенно вздохнул, подставляя лицо поцелуям.

– Закрой глаза, Liebes, – коснулся уха жаркий шепот.

Г. Дж. покорно прикрыл ресницы. Что-то зашуршало, пахнущие чем-то знакомо-сладким губы Северуса прижались к его губам, горячий язык вошел в рот и вдруг сменился приторно-сладкой мягкой дрянью.

– Тьфу! – Гарри выплюнул изо рта кубик рахат-лукума и подскочил на постели.

Северус издевательски изогнул бровь.

– А я-то думал соблазнить тебя сластями. Чем я хуже Альбуса?

Г. Дж. сердито вытер рот.

– Ненавижу лукум!

– А шоколад?.. – Северус неожиданно положил на его голый живот коробку с лежащим сверху большим цветком ириса. – Тоже не любишь?

Гарри ошеломленно заморгал: за все время их знакомства ни один из них не подарил другому даже канцелярской скрепки. Цветы Г. Дж. не получал в подарок сроду, если не считать букет из трех одуванчиков, торжественно преподнесенный трехлетней дочкой соседей Мэннерсов.

– Ирис – символ мужества и достоинства, – буркнул Северус. – С греческого переводится как «радуга».

– О, Шатци-ша, – растаял Гарри, не зная, чему удивляться больше – цветку или непривычно смущенному лицу Северуса, будто тот устыдился собственного романтического жеста. Улыбаясь во весь рот, Г. Дж. обхватил его за шею, спрятав лицо под шатром густых волос. – Данке, данке шён!

Большой Зверь в его объятьях вздохнул и ощутимо расслабился.

– Я думал, ты на меня обиделся, – осторожно сказал он.

– Прости, – прошептал Гарри, неотвратимо одурманиваясь его телом, – просто ты... так гадко сказал про моего отца. Я всегда верил, что он был хороший человек, добрый, смелый, открытый, веселый. Сириус так говорил...

Зверь тихо гладил его спину, будто боясь спугнуть.

– Я не думал тебя огорчить, – прошептал он. – Просто знаю, что «РС» провели ряд провальных операций, в результате которых погибли невинные люди. Том держал в своих отрядах профессионалов, открыл школу для обучения добровольцев, вдобавок платил неплохо. А Альбус понабирал профанов за рахат-лукум и рыцарские лозунги. Кадет – это мальчишка, студент, оторванный от реальности! Небось, такой же был, как ты, нос совал, куда не просят, – Северус запустил пальцы в его волосы, перебирая торчащие вихры. – Извини, Liebster, я не склонен идеализировать отцов.

– Придется отомстить тебе за оскорбление рыцаря Поттера, – уже плохо вникая в суть разговора, пробормотал Гарри. – Сразимся на шпагах? Кто первый кончит, тот проиграл.

Не долго думая, сын отважного отца стащил с врага трусы и швырнул куда-то через плечо.

– Вашу шпагу надо подточить, сэр Северус.

Не то, чтобы оружие противника сильно в этом нуждалось, но улыбка на лице благородного воина показывала, что он совершенно не возражает.

Уткнувшись лицом между ног врага, рыцарь Гарри жадно втянул носом возбуждающий запах его тела и, дрожа от нахлынувшего желания, взялся затачивать шпагу с усердием новобранца.

Участившееся дыхание сэра Северуса и судорожно вцепившиеся в его голову пальцы подсказывали, что еще немного, и поединок будет проигран, так и не начавшись.

Смелый рыцарь Гарри и сам едва держался, зная, что стоит ему прикоснуться к себе, как все пойдет прахом.

Не слыша собственных стонов, он вылизывал нежный шелк истекающей росой головки, елозил открытыми губами по напряженному стволу и, от избытка чувств уже плохо понимая, что творит, целовал с восторженным детским чмоканьем, совал член за щеку, прикусывал зубами и лез языком повсюду, куда удавалось пробраться.

– Сдаюсь, Liebes, – захрипел Северус.

Вспомнив про дуэль, о которой умудрился забыть, Гарри не без сожаления оставил славное дело, пристроился на колени к рыцарю и, прижав свою шпагу к шпаге противника и помогая рукой, впился ртом во вражеские губы.

С совершенно не рыцарским вскриком сэр Северус притиснул его к себе, едва не переломав ребра, и выплеснулся с горячей щедростью, залив и себя, и противника.

– Я проиграл битву, но не войну, – отдышавшись, сказал он.

Воспользовавшись минутной слабостью врага, Гарри мстительно сунул ему в рот рахат-лукум.

– Scheiße! – Северус с отвращением выплюнул сладость в ладонь. – Ненавижу!

Взвизгнув от смеха, рыцарь Гарри ринулся ему на шею, всем телом празднуя победу.

_______________________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/vf

Коллаж ЯROSTЬ. Рахат-лукум

_______________________________________________________________________________________

* Сами англичане называют академию в Сандхерсте «военизированным Хогвартсом».

* * *

48. Die Uhr tickt

Электронные часы у кровати предупреждающе пискнули и, не дождавшись человеческой реакции, взвыли полицейской сиреной, наращивая звук.

– Hundedreck!..¹ – из-под одеяла взметнулась рука, сердито хлопнула по будильнику, придушив сигнал, и нырнула обратно.

Гарри, сидящий в кресле с ноутбуком и чашкой кофе, беззвучно рассмеялся.

– Шатц, – окликнул он. – Кофе хочешь? Что значит «хундедрек»?

– Значит «Ах, как хочется на работу», – пробурчало из-под одеяла.

Гарри отставил ноутбук и скользнул в тепло простыней, целуя пригревшегося сонного Зверя.

– Я победил, – прошептал он, любовно касаясь губами его закрытых ресниц. – Ты встать не можешь. Давай ты останешься дома, Шатци-ша.

– Еще чего, господин директор, – Северус распахнул глаза, сел на постели и поморщился от боли. – Вот дьявол!

Гарри уставился на его спину и вспыхнул от стыда – бледную кожу украшали следы ногтей, зубов и какие-то подозрительные синяки: за ночь Малый Зверь основательно истерзал Большого.

– Прости, – дрожа от нежности, Г. Дж. робко погладил плечо драгоценного Зверя. – Я буйный псих!

– Люблю буйных, – Северус поцеловал его в нос, потянулся к чашке кофе на столике и вдруг, нахмурившись, замер, глядя на ноутбук.

Гарри вскочил, но было поздно – заметать следы разведывательной деятельности следовало заблаговременно.

На экране красовалась колонка «Памяти Альбуса Дамблдора» с подзаголовком «Рак уносит лучших».

– Ну и зачем тебе это? – мрачно поинтересовался Северус.

Г. Дж. закусил губу. Признаваться, что откопал старую статью о смерти бывшего директора, чтобы сравнить с историей болезни неведомого пациента, было бы глупо.

– Просто... э-э... искал фотографии Аберфорта на похоронах, – смущенно сказал он. Это была не совсем ложь – брат «покойного» попал в кадр, но скорбно опущенное лицо, скрытое полями черной шляпы, не позволило провести сравнительный анализ.

– Хм.

Только Северус умел вложить в один звук целый спектр эмоций, от недоверия до насмешливого осуждения.

Окинув хмурым взглядом виновато моргающего шпиона, он удалился в ванную, больше никак не прокомментировав мелкий прокол Г. Дж.

Гарри молча пил кофе, глядя в стену. На робкий вопрос о загадочной истории болезни Северус сухо сказал, что это бумаги одного знакомого, и любопытных мальчишек сие не касается. Более того, оказывается, всё это ему приснилось, никто по чужим квартирам не лазал и покойных докторов не грабил.

Впрочем, сейчас Г. Дж. думал не об этом. Диагноз, упомянутый в интернет-некрологе, во всём походил на найденный в папке, за одним лишь исключением: в статье упоминались метастазы в печени.

Прогулявшись по медицинским сайтам, Гарри выяснил, что рак желудка – лидер онкологической смертности, и делать далеко идущие выводы пока не стал.

Северус вернулся в комнату, обнаружил в кресле насупившегося шпиона, шутливо взъерошил его волосы и вздохнул.

– Ты неисправим, – сказал он. – Пойми, я вынужден или лгать, или молчать. Я выбрал второй вариант, и опять ты недоволен, Liebling.

– Я хочу знать правду, – пробурчал Гарри.

Северус отвел взгляд.

– Во многом знании много печали, дорогой мой правдолюбец, – сказал он. – Однажды ты поймешь.

* * *

Кэб такси упрямым черным жуком полз сквозь стену дождя. В щель приоткрытого окна влетали мелкие брызги и навевающий сон запах озона. Гарри устроился на заднем сиденье, прилепившись к Большому Зверю, горько упиваясь последними минутами близости перед притворством на работе. Северус молчал, поглядывая на Г. Дж. с совершенно непонятным выражением – Гарри бы дорого дал, чтобы узнать, о чем тот думает.

– Шатц, – осторожно начал он, оставив бесплодную попытку разгадать тайны темных глаз. – Почему мы должны скрывать э-э... наши отношения? Дамблдор знает, Риддл тоже... Если в «Хоге» узнают... ну и ладно. Даже хорошо.

Признаться, что ему хочется крикнуть на весь свет «Северус, я тебя люблю!» Г. Дж. не рискнул.

– Хорошо? – неожиданно рассердился редактор. – Дьявол, ты уже не знаешь, что придумать, чтобы осложнить жизнь и себе, и мне?! Ах да, я и забыл, ты у нас не гей! – ядовито прибавил он.

Обида окатила сердце Г. Дж. душной горькой волной, подступила к горлу и защипала веки тонкими острыми иголочками. Он быстро заморгал, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы и не опозориться окончательно.

– Я... не имел в виду... кричать об этом, – давясь словами, прошептал Гарри. – Просто я хотел... хотел... Наверное, ты меня стыдишься, и... и...

Не выдержав, он отодвинулся от Северуса и бессмысленно уставился в мутное окно, залитое косыми струями дождя. Ресницы задрожали, что-то горячее и мокрое поползло по лицу, не принося облегчения.

Внезапно Северус дернул его за плечи с такой силой, что голова Гарри мотнулась, как у куклы, развернул к себе и с яростью впился ртом в губы, раня зубами, больно и страшно, до кисло-сладкого привкуса крови. Г. Дж. испуганно всхлипнул – умопомешательство и близко не походило на поцелуй. Неожиданно Северус резко отстранился. Глаза его, широко распахнутые, казались страшными.

– Наши отношения – это НАШИ отношения! – прохрипел он. – Ты не понимаешь, что я сейчас способен убить за одно дурное слово, за шутку, за один грязный взгляд, брошенный на тебя?! Хочешь этого, Liebling, скажи, хочешь?

Сметенный ударной волной понимания, Гарри задрожал от восторга и ужаса. Разгадка черных глаз была пугающей – в них пылало чувство, готовое защищать его до крови.

– Северус, – он повалился ему на грудь, обнимая за шею и скользя дрожащими губами по шелку рубашки. – Мой Северус!

Тот молча, до боли, сдавил его в руках.

– Площадь Сохо, – крикнул сидящий за стеклом таксист.

* * *

Гарри распахнул дверь приемной и тут же наткнулся взглядом на длинную худую спину программиста, нависшего над компьютером Гермионы. Корпус системного блока был снят. С видом озабоченного патологоанатома в прозекторской Люпин ковырялся в пыльной начинке.

– Мистер Поттер? – блеснула зубами Ученая Бобриха. – Вы уже выздоровели?

Девушка с сомнением уставилась в лицо директора. Наверняка углядела покрасневшие глаза и прокушенную губу, сердито подумал Гарри.

«На себя бы посмотрела», – он покосился на ее волосы, торчащие так, будто секретарша получила порцию электрошока в голову.

– Все в порядке, мисс Грейнджер, – сухо сказал он. – Доброе утро, мистер Люпин. Что-то случилось? – без особого интереса спросил он.

Явление Люпина само по себе не было чем-то из ряда вон выходящим – его звали, если что-то сбоило в компьютере, терялись данные, нападали вирусы или исчезало подключение к серверу. Но сейчас, видимо, дело обстояло значительно хуже.

– Винчестер сгорел, – безрадостным голосом сообщил Люпин. – Стабилизатор вышел из строя, а вы молчали. Возможно, из-за перепадов напряжения...

– Стабилизатор еще вчера работал! – захлопала глазами секретарша. – И что теперь делать?

– Посыпать голову пеплом, – проворчал программист. – То, что вы хранили на жестком диске, погибло. Ваша рабочая папка лежит на сервере, так что ничего страшного.

– Ничего страшного? – взвилась Гермиона. – Презентации, фотографии... – она вдруг побледнела. – Господи! Там же была наша книга!

– Какая книга? – озадаченно спросил Гарри.

Лицо девушки из бледного превратилось в ярко-розовое. В глазах мелькнул испуг.

– Автобиография мистера Риддла!

– Хе, – только и сказал Люпин, спрятав в усах злорадную улыбку. – Сколько раз вам всем твердить, делайте копии или храните ваши папки на сервере, кому они нужны!

– Ну конечно, никому, кроме сисадмина и всего «Хога»! – секретарша сердито тряхнула торчащими во все стороны кудрями. – Ладно, – слегка успокоилась она, – в конце концов, наш файл у мистера Локхарта.

– Вы серьезно хотите, чтобы Снейп редактировал «Автобиографию»? – полюбопытствовал Гарри, совершенно не огорченный бесславной гибелью секретарского винчестера.

Гермиона вздернула нос.

– Уже не нужно, – заявила она. – Мистер Муди дал Гилдерою людей из «Роял Пресс», вчера всё сделали, только верстка осталась.

– За один день? – вытаращил глаза директор. – Нам бы так!

– Наши не хуже, – обиженно сказала Гермиона. – Если заплатить по-человечески.

Люпин одобрительно хрюкнул.

– А что с печатью? – проигнорировал наглую реплику об оплате Г. Дж.

– У «Роял Пресс» своя типография. Получше, чем курятник мистера Вайнера, – Гермиона огорченно оглядела скелет погибшего компьютера. – Кофе сделать, Ремус?

– Ох нет, спасибо, – испугался Люпин.

Подхватив под мышку погибший системник, программист послал Гарри загадочную улыбку и зашагал прочь походкой болотного аиста.

Директор Поттер прошел в свои апартаменты, плюхнулся в кресло и, включив ноутбук, со вздохом погрузился в праведные труды.

* * *

Как пролетело время до обеда, Гарри не заметил, с головой окунувшись в рабочую рутину. Поначалу его слегка отвлекало легкое жжение в задней части тела, мешающее спокойно сидеть и навевающее далекие от работы мысли. Несколько раз директор выбирался в разведывательных целях на балкон, каждый раз обнаруживая, что Северус по-прежнему сидит за столом – на редактора наседали сотрудники, неугомонные авторы и неизвестные Г. Дж. визитеры. Заглянуть, как Карлсон, случайно прогуливаясь за окном, было бы глупо, с досадой думал директор. Не похоже было, что Северус собирается обедать: через стекло в редакторском логове блестела бильярдным шаром лысина разговорчивого господина Вайнера и полыхали огоньками рыжие макушки нескольких Уизли.

Извевшись муками голода, директор Поттер не выдержал, захлопнул балконную дверь и решительным шагом направился в убогий буфет «Хог-Экспресса».

В последние дни Гарри слегка пугал собственный аппетит: он съедал за день столько, сколько раньше не осиливал за три.

Сообразив, на что тратится энергия, он мысленно улыбнулся.

«Шатц и до меня ел, как питон, – въедливо подсказал ревнивый внутренний голосок. – За пятерых австрийских горцев! И не толстеет, вот ведь!»

Завалив поднос буфетной снедью, директор оглядел зал, кивнул сотрудникам, которых не имел счастья видеть с утра, и прошел в тихий уголок к окну. Кроме ковыряющих пудинг Джинни, Гермионы и поддерживающей форму капустным салатом мадам Хуч, поблизости никого не было.

Гарри улыбнулся Джинни, пристроился за столик так, чтобы не видеть несносных девиц, и голодным тигром вонзил зубы в подсохший сэндвич.

– Герми, а правда, что Снейп курить бросил? – послышался голос рыжей художницы.

– Вроде бы да, – отозвалась Гермиона. – Лучше бы ехидничать бросил. Но это неизлечимо.

– О-о, ну всё, – протянула Джинни. – Теперь вам конец. Помню, как папа с куревом завязывал... Кидался на всех, как бешеный, посуду бил. Нервы сдают, – объяснила она, что-то жуя.

Гарри уничтожил сэндвич и принялся за второй, вслушиваясь краем уха в девчоночью болтовню за спиной.

– Да ну, Хиггинс сегодня само спокойствие, – возразила Гермиона. – Добрый, как младенец Христос.

Джинни взвизгнула от смеха и закашлялась, подавившись пудингом.

– Христос! – пискнула она. – Снейп!

– Не поверишь, он мне утром волосы пригладил, – понизила голос секретарша. – Думала, издевается, как всегда, а он с таким серьезным заботливым лицом...

Гермиона захихикала.

– Психика поплыла, – авторитетно сказала Джинни. – Мебель громит, девушек гладит.

Директор Поттер злобно вгрызся в третий сэндвич.

– Я его как первый раз увидела, так до сих пор боюсь, – зашипела за спиной Уизли. – Помнишь, обещала рассказать?.. Так вот, мне тогда лет четырнадцать было. Альбус его к нам притащил, не знаю, зачем, Снейп у нас ночевать остался. Рон, зараза, пугать меня начал: «К нам граф Дракула приехал!» Смотрю – точно! Бешеный и жуткий. Лицо белое, глаза горят, как у маньяка! Мать его валидолом или чем-то там отпаивала. Вообще он так ничего выглядел, я сдуру чуть не влюбилась сначала, у него еще стрижка была классная, не то, что сейчас патлы висят, знаешь, сзади волосы короткие, челка длинная, а сбоку...

– Да ну ее, стрижку, – раздраженно перебила Гермиона, не разделив парикмахерского энтузиазма художницы. – Чем он тебя напугал? Поверила, что вампир?

Гарри застыл со стаканом сока в руке, весь превратившись в слух.

– Думаешь, я дура была, в вампиров верить? – возмутилась Джинни. – Мы тогда в маленьком доме жили, – принялась объяснять она. – Места и так не хватало, тут еще гость. Положили его спать к Рону в комнату. Ночью Рон ко мне прибегает, трясется весь. Не могу с этим типом спать, говорит, боюсь! Оказалось, Снейп во сне кричал «Я тебя убью», «Тебе не жить», «Сдохни, мразь!» и на каком-то непонятном языке бормотал. Мы с Роном полночи от страха не спали.

– А, пьяный был, – флегматично сказала секретарша.

– Не знаю, – пробормотала Джинни. – Даже если и был, не в том дело. Понимаешь, – она зашептала так тихо, что Гарри едва разбирал слова. – Рон видел, как Альбус у Снейпа пистолет забрал и себе в карман положил, – зашипела мисс Уизли. – Настоящий Глок,³ Рон в этом разбирается!

– Врет твой Рон, – насмешливо фыркнула Гермиона. – Или померещилось. Настоящий глюк.

– А вот и не врет! – обиделась Джинни. – Сама спроси! Уже тогда закон о запрете на огнестрельное действовал. Нормальные люди с такими игрушками не таскаются по гостям!

Директор Поттер отставил стакан, сообразив, что едва не откусил кусок стекла.

– Что-то ты больно впечатлительная, Джин, – иронично сказала секретарша. – Хиггинс совершенно безобидный. Тоже мне, нашла Аль Капоне. Видела бы ты, как они с Лавгуд хомячка искали, ползали по кабинету задницами кверху, – засмеялась она.

Джинни не рассмеялась в ответ.

– Снейп перед обыском отдал отцу какой-то пакет, – прошептала она. – И там точно был не хомячок!

– Дурочка ты, – снисходительно сказала Гермиона. – Это блок памяти был. Мы с Лавгуд перед обыском файлы качали, как каторжные.

За спиной Г. Дж. повисла тишина.

– Он знал, что?..

– Извини, я побежала, Джин, – торопливо сказала секретарша. – Гилли обещал заглянуть в перерыв.

Гермиона пронеслась мимо застывшего соляным столпом директора, обдав его легким запахом жасмина.

– Мистер Поттер, – тут же пошла в атаку вскочившая из-за столика Джинни. – Вам одному не скучно?

Гарри встрепенулся и растерянно заморгал.

– Нет, то есть да, – промямлил он.

Не успел он оглянуться, как юркая Уизли уже пристроила свой поднос на его столик.

– Что у нас с рождественским корпоративом? – азартно блеснула глазами она.

– Да, вот именно, что с корпоративом? – хором спросили невесть откуда вынырнувшие Фред и Джордж. – Что вы за смехотворную сумму на праздник выделили, босс? Хэппи Мил пожуем в Макдональдсе?

За спиной близнецов замаячили огненные вихры Рона и Чарли.

Гарри мученически вздохнул. Забыв об Аль Капоне с пистолетом, попавший в рыжее оцепление директор набрал воздуха в грудь и ринулся отражать атаку разбазаривателей бюджета.

* * *

Тихо сатанея от мысли, что Северус рядом и притом совершенно недоступен, Гарри плюнул на всех и вся, рванул дверь редакторской приемной и шагнул в пропахшую яблоками комнату Лавгуд.

Луна остекленевшими глазами пялилась в монитор.

Директор неодобрительно покосился на непонятный вертящийся орнамент и прочистил горло, оповещая о своем присутствии.

– Тест Акиоши Китаоко, – сообщила Луна, не оборачиваясь. – Как вам кажется, мистер Поттер, картинка движется или нет?

Гарри вперил взгляд в экран.

– Еще как, – буркнул он, разглядывая узор: казалось, рисунок всасывает смотрящего в туннель. – Крутится, как бешеная.

– Значит, мы с вами особенные, – меланхолично сказала Луна. – Для людей с нормальной психикой картинка неподвижна.

– Знаете что, мисс, – разъярился директор, – если вам больше нечем заня...

Редакторская дверь резко распахнулась. Возникший на пороге хозяин обласкал Г. Дж. медовым темным взглядом. Гнев причисленного к психопатам директора утих в мгновенье.

– Вы ко мне, мой шеф? – Северус прикрыл за собой дверь.

«Я соскучился», – мысленно пожаловался Г. Дж.

– Да, я хотел... – прошептал он, изнывая от желания хотя бы взять Северуса за руку. – Э-э... Думал, мы могли бы пойти пообедать, мистер Снейп.

Лицо редактора омрачила тень досады.

– У меня люди, – сказал он. – Может, через час, если вы будете не слишком заняты, мистер Поттер.

«Я по тебе соскучился», – прочел Гарри ответное безмолвное послание в блестящих черных глазах и расцвел в счастливой улыбке.

– Мистер Долгоносик, посмотрите сюда, – окликнула редактора Луна, перебив сладкий обмен мыслями. – Картинка движется?

Северус скользнул взглядом по экрану и недоуменно шевельнул бровью.

– Нет, – сказал он. – А что, должна?

Лавгуд открыла было рот, собравшись пояснить суть теста, как из-за стенки неожиданно донесся жуткий крик.

Не сговариваясь, директор и редактор бросились на помощь.

* * *

Гилдерой Локхарт, с побагровевшим лицом, искаженным мукой до неузнаваемости, полулежал в кресле секретарши. Его глаза, казалось, остекленели, губы беззвучно шевелились, как у помешанного. Трясущаяся рука судорожно рвала ворот батистовой рубашки, словно несчастному не хватало воздуха. Белые брюки были забрызганы грязью и испачканы на коленях, будто писатель умудрился упасть в слякоть.

– Это сердце! – ринулся к Локхарту Гарри. – Гермиона, да что вы стоите! – завопил он. – Вызывайте скорую!

Симптомы были знакомыми, в таком состоянии Г. Дж. как-то застал дядю Вернона: надежная дилерская компания, покупающая оптом дядюшкины дрели, неожиданно обанкротилась.

– Да! – прохрипел писатель. – Сердце, почки, душа, деньги, слава! Всё коту под хвост!

– Шатц! – в отчаянии крикнул Гарри, забыв о всяком притворстве. – Сделай что-нибудь! Где у нас аптечка?!

В ужасе глядя на оплывающего в кресле сердечника, директор сорвал с рычагов телефонную трубку, намереваясь набрать три девятки.

Тонкие и неожиданно сильные пальцы Гермионы перехватили его запястье.

– Это не сердце, – сдавленным голосом сказала девушка. – Не надо никуда звонить, мистер Поттер.

Гарри непонимающе захлопал глазами.

– Что такое, Гилдерой? – произнес до того молчавший редактор. – Нельзя ли без мелодрамы?

Гарри наградил его возмущенным взглядом: такой бесчувственности он от Северуса не ожидал.

– Мелодрамы? – с неподдельной горечью отозвался страдалец. – Всё рухнуло, надежды, планы, мечты!

– Мистера Локхарта обокрали, – тихо сказала Гермиона. – Вынесли из пентхауса деньги, технику...

Лицо писателя сморщилось печеным яблоком, плечи подозрительно затряслись.

– Да пусть бы всё унесли до последней тряпки! – взвыл он. – Но компьютер!.. Вместе с флешкой! Прибегаю сюда, а тут... – он навалился грудью на стол секретарши, уронив на локти золотоволосую голову.

– «Автобиография», – потрясенно пробормотал Гарри, сообразив, наконец, что случилось.