Текст книги "Шпеер (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 71 страниц)

– И в самом деле вкусно, – удивленно пробормотал он, отпив первый глоток и ощутив во рту восхитительный ягодный вкус. – Тут не только виноград! Похоже на смородину... И какие-то лесные ягоды. С привкусом орехов, или мне кажется...

– Из вас вышел бы прекрасный дегустатор, шеф, – редактор скупо плеснул вина в требовательно протянутый бокал мадемуазель Лестрейндж. – Вы очень чувствительны, если расслышали ореховую нотку.

– Не жадничай, Северус, – притворно рассердилась Белла. – Я тоже хочу расслышать ореховую нотку!

– Нет-нет, профессор, благодарю, я уже пью шампанское, – послышался голос Макгонагалл.

«И мистер Муди считает, что во время застолья можно услышать что-то толковое?» – подумал Гарри и тут же выбросил советника из головы.

– Северус, как ты думаешь, сколько дюймов у нашего Гаргантюа? – громким шепотом спросила мадемуазель Лестрейндж, заметив, что Макгонагалл отвернулась. – Двенадцать будет?

– Не нарушай душевный покой мистера Поттера, Беллатриса, – пробормотал редактор, с видимым наслаждением смакуя вино. – Десять, думаю.

– А в толщину? – распахнула глаза писательница.

Мистер Снейп открыл было рот, но тут уж не выдержал Гарри.

– Прекратите это обсуждать! – рявкнул он. – Неужели больше поговорить не о чем? Тоже мне, люди искусства!

– Не там акцент, милый юноша, – плотоядно улыбнулась писательница-ведьма. – ЛЮДИ. Мы все обыкновенные люди. Со своими слабостями, странностями, – она подперла голову локтем и самостоятельно плеснула себе еще вина. – Я фантазирую о страстной любви, Минерва с горя разводит кошек, Альбус выискивает на блошиных рынках старую рухлядь, Люпин терзает уши соседей волынкой и вистлом, Слагхорн собирает травы, как бабка-знахарка, Флитвик пишет топорные стихи... Да-да, Северус, не смотри на меня так, Филиус не намерен их публиковать, дыши глубже. Хуч играет в футбол, дура старая... Трелони раскрашивает витражными красками бутылки из-под хереса, Молли вяжет паутину для мужа... Что, Артур? – рассмеялась она, покосившись на маркетолога. – Хорошо, не буду говорить, чем ТЫ занимаешься. Хагрид... О-о, наш милый Гаргантюа... Все-таки там больше десяти дюймов, ты от зависти приуменьшил, Северус, – Белла послала редактору искрящийся ведьминский взгляд. – Хагрид разводит пауков и уродливых рептилий в террариумах. Чарли, взрослый мужик, коллекционирует игрушечных драконов. Нимфа Тонкс загорает на балконе топлесс и танцует голая по квартире, на радость живущему напротив Филчу. Хороший бинокль у него, кстати...

– Белла, хватит, – перебил мистер Снейп.

– Я не договорила, – ведьма хищно сощурилась. – А еще кое-кто сбрендил от одиночества и кормит несчастную крысу игрой на скрипке, стихами Кольриджа, Байрона, Китса и прочей несъедобной чепухой!

– Белла!

Гарри покосился на редактора и обнаружил на бледных щеках злодея слабый румянец.

– Зачем вы всё это рассказываете? – сердито спросил молодой человек.

– Затем, что мы все одинаковы, – с неожиданным холодом сказала дьяволица, пронзая его тяжелым взглядом. – Мы все сумасшедшие, притворяющиеся нормальными! Так удобней, видите ли. О том не говори, так не повернись, не вздумай ляпнуть, что думаешь, будь, как все... Да на кой черт! – писательница гневно стукнула сердито сжатым кулаком по скатерти. Бокалы тонко и жалобно звякнули в ответ. – Тошнит от порядочности вашей! Пойдем покурим, Северус, – хмуро прибавила она. – Лучше дымом дышать, чем вашим вонючим лицемерием, – мадемуазель Лестрейндж склонилась над застывшим как изваяние директором и заглянула в глубину его расширенных зрачков. – Понял меня, мальчик?

Гарри проводил диковатыми глазами темпераментную ведьму и галантно взявшего ее под руку редактора, отпил порядочный глоток Шато Латура и рассеянно уставился в собственную тарелку.

«А ведь она права, – с горечью подумал он. – Мы все не такие, какими стараемся казаться...»

Гарри представил себе крысу Снейпа, задумчиво слушающую скрипичное пиликанье, хихикнул и испуганно оглянулся по сторонам. К счастью, никто на него не смотрел – все взгляды были устремлены в центр зала, где кружились в танце счастливые пары.

«Сколько можно курить», – хмуро подумал он, оглядывая пустующее место редактора.

– Мистер Поттер, – послышался над ухом звонкий девичий голос. – Вы любите танцевать?

Гарри уставился в разрумянившееся личико Джинни Уизли и испуганно заморгал.

– Да, конечно, – поспешно сказал он, вставая. – Вы читаете мои мысли, мисс Уизли. Я думал спросить вас о том же, – с улыбкой сказал он, увлекая девушку к импровизированной эстраде.

Через мгновение молодые люди легко, как весенние мотыльки, закружили по залу. Запрокидывая голову, возбужденно блестя глазами, Джинни Уизли смеялась от удовольствия. Плюнув на все, директор Поттер отдался стихии танца.

– Смотрите, – радостно воскликнула рыженькая, грациозно обернувшись под красиво вытянутой рукой директора. – Даже золотые топорики повесили! Как мило!

Гарри поднял голову и приметил вырезанные из фольги топорики «Хога», шелестящие под потолком промеж красных воздушных шаров.

– Они что-то означают, мисс Уизли? – без особого интереса спросил он, толком не зная, о чем говорить с девушкой.

– Понятия не имею, – хрустально рассмеялась Джинни, старательно вращаясь где-то под мышкой у директора. – Когда Дамблдор основал «Хог», он был Рыцарем Топора.

– Кем-кем? – переспросил Гарри, стараясь не сбиться с ритма. – Каким еще рыцарем?

– Не знаю, отец говорил, – беспечно сказала Джинни, счастливо кружась. – Я не разбираюсь в Шотландском Уставе. А вот умер Альбус, будучи Командором Храма, если не путаю.

– Это еще что? – Гарри остановился, хлопая глазами.

– Ой, может, об этом не следует говорить, – глупо хихикнула девушка. – Хотя, какая разница, ведь Дамблдор умер. Правда, отец сказал... Ой, смотрите, Хагрид танцует с Лестрейндж! – расхохоталась она.

Гарри повернул голову и тут же заметил злодейского редактора, скользящего в танце с мисс Лавгуд. Рука мистера Снейпа красиво покоилась на талии белобрысой секретарши. На девушке было длинное платье из струящегося серебристого шелка. Лавгуд покачнулась в танце, на мгновение приоткрыв наблюдательному директорскому глазу молочно-белую ногу от щиколотки до бедра, выглянувшую в длинный разрез платья.

Гарри сердито скрипнул зубами. Разговор о Дамблдоре тут же выветрился у него из головы.

– Мисс Лавгуд влюблена в редактора? – шепнул он на ухо Джинни, эффектно повернувшись на каблуках.

– Давно и безнадежно, – выдохнула девушка. – Роланда Хуч любит Хагрида, но он сохнет по какой-то ужасной француженке... Мистер Филч влюблен в Нимфадору Тонкс, Люпин ему уже три раза морду бил... Ох, простите, мистер Поттер, – рассмеялась рыжая танцовщица. – Миссис Макгонагалл – вдова и никого не любит, кроме своих кошек, а вот Беллатриса Лестрейндж встречалась с самим Томом Риддлом, но он ее бросил, представляете? – захлопала рыжими ресницами Джинни. – А мисс Грейнджер с ума сходит по павлину Локхарту... Бедный наш Рон, – печально вздохнула она.

– А мистер Снейп? – хрипло прошептал Гарри. – Он?..

– Не знаю, – беззаботно пожала плечами Джинни. – Про Снейпа никто ничего не знает. Наверное, он импотент, – она мелодично рассмеялась.

«Ага, сейчас», – сердито подумал директор, начиная тихо ненавидеть болтливую девчонку.

– Сомневаюсь, – сквозь зубы сказал он, косясь на главреда с секретаршей, танцующих, как в замедленной съемке. Мисс Лавгуд положила белокурую голову на обтянутую смокингом разбойничью грудь и блаженно прикрыла бесцветные ресницы.

Никогда еще директор Поттер не был так близок к хладнокровному убийству.

К счастью, длинный медленный танец наконец завершился. Гарри натянуто улыбнулся слегка встрепанной рыжей партнерше, неприязненно оглядев ее блестящий от пота острый носик. Мелкая негодница приподнялась на цыпочки и звонко чмокнула директора в щеку.

«Идиотка», – рассердился Гарри, вежливо кивнул расхрабрившейся нахалке и ринулся доедать холодную утку.

* * *

Отяжелев от сытного ужина, он откинулся на спинку стула и с любопытством разглядывал танцующих. Время от времени танцы прерывались, и на сцену выходили «хоговцы» с импровизированными самодельными номерами, опять же по какой-то старой дамблдоровской традиции. Поначалу Гарри был против, настаивая на том, чтобы пригласить развлекающих публику профессионалов, но сейчас понял, что в этом не было необходимости – «хоговцы» неплохо развлекали себя сами. Многие сотрудники оказались действительно талантливыми – Нимфадора Тонкс прекрасно пела, Минерва Макгонагалл выразительно декламировала Шекспира, мадам Хуч показала и вовсе цирковой номер, жонглируя ресторанными тарелками и умудрившись разбить лишь одну. Рыжие братья сплясали еще один танец, на сей раз вполне пристойный. Одно было плохо – редактору на месте не сиделось. Впрочем, Гарри не терял злодея из виду, ловя краем глаза черную фигуру то тут, то там – мистер Снейп отходил с кем-то поговорить или испарялся покурить. С обидой раздумывая, что редактор его избегает, Гарри тихо потягивал вино злодея – сладкий, чуть терпкий напиток был вкуснее знаменитого компота тетушки Петуньи. Прозвучавшее из уст Макгонагалл имя заставило его очнуться от туманного оцепенения. Гарри покосился на редакторшу – та негромко беседовала с Горацием Слагхорном. Впрочем, на плохой слух Гарри никогда не жаловался.

– Северус не хочет быть совладельцем паба, – услышал он.

– Правильно делает. Альбус его и без того подставил, – Слагхорн подлил редакторше шампанского. – Этот рождественский подарок Шерхану...

– Это была идея Северуса!

– Не уверен. Они оба сумасшедшие, – буркнул Слагхорн. – Полетят скоро наши головы, Минерва...

– Что ты хотел, Гораций? Это война. Северус считает, что не дотянет до Нового года, какой ему смысл связываться с пабом? – тихо сказала Макгонагалл.

– Это он так сказал? Снейп вообще пессимист, Минерва.

– Он реалист, – покачала головой редакторша. – Попробуй грибы в сметане.

– Спасибо, я объелся... Альбус нас так не кормил.

– Зато поил, – фыркнула миссис Макгонагалл.

«Опять этот Шерхан! – Гарри невидящими глазами смотрел на сцену, где трясли голыми животами сестры Патил в доморощенном восточном танце. – Какая еще война? И что значит, «Северус не дотянет»? Уволится? Или он чем-то болен?»

Последняя мысль испугала его до дрожи.

«Надо с ним поговорить», – Гарри вскочил и оглянулся, отыскивая взглядом редактора.

Тот опять общался с ведьмой Лестрейндж. Похоже, мистер Снейп был прав – павлиньи перья с платья мадам начали осыпаться. Во всяком случае, дьяволица умудрилась потерять перышко, целомудренно прикрывавшее сосок, и тот теперь вызывающе торчал из-под полупрозрачного лифа.

– Хотите пригласить меня на танец? – с ироничной улыбкой спросил злодей, разглядывая стремительно налетевшего на него директора.

– Конечно, хочет, – сверкнула жемчугом зубов Белла.

– Я... хотел бы с вами поговорить, – взволнованно сказал Гарри. – Э-э... не здесь.

– Что-то случилось? – с тревогой спросил редактор.

– Это я у вас хочу спросить!

Редактор удивленно поднял бровь.

– Хорошо, идемте, шеф. Внизу есть что-то вроде патио.

* * *

В тихом маленьком дворике, вымощенном узорной брусчаткой, было прохладно. Одинокий фонарь бросал скупой рассеянный свет на маленький круглый фонтан, где печально серебрилась тонкая струйка воды, льющейся изо рта мраморного дельфина. Поодаль громоздились кофейные столики с перевернутыми стульями и сложенными зонтиками-тентами. Впрочем, Гарри не смотрел по сторонам.

– Здесь прохладно, – пробормотал редактор.

– Плевать, – Гарри вцепился в шелковый лацкан его смокинга. – Скажите... У вас все хорошо?

На лице злодея отразилось явственное изумление.

– У меня?

– Ну не у меня же! – сердито крикнул Гарри, надвигаясь на редактора и оттесняя того к стене патио.

– В смысле? – непонимающе сказал мистер Снейп, всматриваясь в пылающее необъяснимой лихорадкой лицо директора. – А у вас все ли хорошо? – с подозрением спросил он.

– У меня все прекрасно, – сквозь зубы сказал Гарри. – С вами что такое? Вы собрались уволиться?

– С чего вы взяли? – изумился Снейп, отступая к стене под директорским напором.

– Скажите, что вы никуда не уйдете, – умоляющим голосом сказал Гарри. – И... скажите, что вы здоровы и с вами все в порядке, – дрожащими губами прошептал он.

– Бог с вами, шеф, о чем вы? – нахмурился Снейп. – Я не разносчик туберкулеза и малярии.

Гарри шумно перевел дух.

– И рака у вас нет, как у Дамблдора? – сурово поинтересовался он.

– Гарри, – расхохотался редактор, впервые за долгое время назвав его по имени. – Должен вас разочаровать. Вам кто-то сказал, что я неизлечимо болен?

– Н-нет, – растерялся молодой человек. – Не то чтобы... Наверно, я что-то неправильно понял, – смущенно пробормотал он, бездумно скользя пальцами по гладкому шелку смокинга.

Мистер Снейп успокаивающе накрыл его руки теплыми ладонями.

– У меня все хорошо, – мягко сказал он. – Надеюсь, и у вас тоже.

– У меня все плохо, – Гарри жадно втянул носом едва ощутимый аромат «Moschino forever», сигарет и какого-то особенного запаха, которому не было определения, одновременно волнующего и успокаивающего. – А вы правда читаете мистеру Добби стихи? – неожиданно спросил он.

– Вы помните, как зовут мою крысу? – дернул бровью разбойник.

– Запомнил, – буркнул Гарри, неотрывно глядя на улыбающиеся губы в паре дюймов от его собственных.

– Почему у вас все плохо?

Рука редактора дружески легла на его плечо. Гарри тихо вздохнул – в эту секунду он был почти счастлив.

– Не так чтобы плохо... Прочитайте мне... что-нибудь, – прошептал он, упиваясь моментом. – Чем я хуже вашей крысы?

– Крыса не провоцирует на безумства, – вздохнул злодей. – Йейтса любите?

Французское вино помрачило и без того затуманенный директорский разум. Гарри сделал глупость, о которой мечтал весь вечер – обхватил трясущимися руками поясницу мистера Снейпа, обернутую шелковым камербандом, и вздохнул от накатившего удовольствия.

Редактор втянул воздух нервно вздрагивающими ноздрями и медленно выдохнул.

– Вино устремляется горлом,

Любовь заливает глаза.

Под сердцем печальным и гордым

Холодное слово «нельзя».**

– Что? – испуганно спросил Гарри.

– Вы знаете, что, – ладонь мистера Снейпа соскользнула с его плеча, медленно прошлась по вздрагивающей директорской спине и замерла на пояснице.

– Я знаю, что нельзя, – стуча зубами, сказал Гарри.

Не владея собой, он прижал к себе разбойника и уткнулся носом в его плечо.

– Я не могу забыть, – сдавленным голосом сказал он, притискиваясь к редактору все крепче и комкая струящийся под пальцами шелк его рубашки. – Я старался, но... Не получается.

– Ты забудешь, – прошептал мистер Снейп, мягко поглаживая его спину. – Ничего ведь не было.

– Нет, – Гарри поднял голову и уставился в темные глаза, полные странной горечи. – Для вас, может, и не было! А я... все время думаю, все время...

Не договорив, он обхватил руками шею разбойника и затих, горячо и прерывисто дыша тому в ухо.

Руки редактора нежно скользнули по его волосам.

– Вам нельзя пить, мистер Поттер, – шепнул он. – Перестаньте... Прошу вас.

– Вы... Сволочь вы! – задыхаясь, выкрикнул Гарри.

Теряя остатки директорского достоинства, он бросился на злодея со стремительностью молодой кобры, впечатывая разбойника в холодную стену патио.

Его губы, горячие и дрожащие, накрыли печально улыбающиеся губы врага.

– Все... из-за вас! – всхлипнул он, жадно и бестолково целуя не отвечающего негодяя. – Пожалуйста, – давясь подступившим к горлу комом разочарования, простонал он. – Один раз!

– Глупый, – пробормотал Снейп. – Не бывает одного раза.

Он сжал Гарри за плечи и развернул с такой силой, что затылок директора стукнулся о каменную кладку.

– Не связывайся со мной, – глухо сказал редактор. – Это плохо кончится.

Он наклонился к его лицу и с неожиданной нежностью коснулся губами уголка испуганно приоткрытого рта.

– Я ничего не забыл, – злодей провел кончиками пальцев по разгоряченной щеке Гарри. – Но это не меняет дела. Я вам не приятель, мистер Поттер. Держитесь от меня подальше.

Он усмехнулся, горько и почти зло.

Гарри уронил руки, все еще цепляющиеся за рубашку редактора.

– Идемте. Я вызову вам такси, – хмуро сказал мистер Снейп, повернулся и исчез, растворившись в темной арке над лестницей.

Директор шаркающей походкой доплелся до фонтана и тихо сел на холодный мрамор маленького бассейна.

– Слышал? – спросил он у дельфина, размазывая по лицу горячие злые слезы. – Ты это слышал?

________________________________________________________________________________________

* «Истинный шотландец» (True Scotsman) – сатирическое выражение, используемое в Шотландии по отношению к мужчинам, носящим килт без нижнего белья

** Йейтс, отрывок из «A Drinking Song», перевод Я. Фельдмана

* * *

20. У «Куаны Паркера»

«Человеку непосвященному магическая школа кажется наполненной чудесами и загадками. Чего стоит устрашающий (а вовсе не забавный!) школьный девиз*, проработанный знатоками геральдики герб школы и каждого факультета в частности, фанатичная приверженность учащихся определенным цветам, наличие паролей, многочисленных запретов и многих других кажущихся странностей.

Школа Чародейства и Волшебства – это школа инициации, духовная лестница, по которой продвигается всякий уважающий себя масон. Поэтому жаждущий учиться не станет удивляться ни внутреннему, ни внешнему. Неофит уже миновал Черную Реку и тоннель (масонский аналог путешествия по Стиксу в сопровождении гребца, аллегорический переход от материального к духовному преображению) и бесстрашно ступил на путь Magnum Opus».

– Шпеер, какой вы зануда, – пробормотал Гарри, дрожа от холода под двумя одеялами. – Видно, правду говорят, что немцы – самый нудный народ в мире.

Он лениво прореферировал несколько абзацев: глаза безбожно слипались.

«Как человек, увлекающийся архитектурой, не могу не удержаться от похвалы в адрес проектировщиков удивительной школы. Несмотря на то, что внешне она выглядит грозным замком с хаотично разбросанными башнями, план сего сооружения вызывает восхищение: если мысленно вдвинуть внутрь конструкции галереи и коридоры (винтовые лестницы и круглые башни в плане напоминают шарниры), то мы получим замечательный аналог масонского храма (чьим прототипом является Храм Соломона), грамотно ориентированного по сторонам света, со всеми основными атрибутами масонской храмовой архитектуры. Динамичность плана – отнюдь не плод больной фантазии архитектора: в понятии вольного каменщика Храм – прообраз человеческого духа, который меняется и находится в движении всю жизнь».

– Ого, герр Шпеер, вы и художник, и архитектор, и вообще черт знает кто... Когда я доберусь до вашей эротической книжки? – пробурчал Гарри. – Что тут еще? Интерьер... Звездное небо, угу... типичное убранство ложи... ага... особые комнаты, символические лестницы... – он пробежал взглядом архитектурные умозаключения нудного немца, широко зевнул и пролистал пару страниц.

Один абзац привлек его внимание.

«Если вы полагаете, что трое закадычных друзей – самые обыкновенные школьники, пусть даже и магической школы, то, к сожалению, заблуждаетесь. Вообразите себе троих одиннадцатилетних детей, ринувшихся на поиски приключений, пусть даже с самыми альтруистическими намерениями. Приключения обходятся дорого: один из детей серьезно пострадал, лежит бездыханный, потеряв сознание. Как поступит обыкновенный ребенок, для которого дружба – не просто красивые слова?

Можно ли двинуться дальше, если друг лежит полумертвый у ваших ног?

Можно, если речь вовсе не о детях.

Можно и нужно, если вы масон, а не профан.

Можно, нужно и необходимо, если вы действуете ВО ИМЯ ВЫСШЕГО БЛАГА.

Für das Höhere Wohl, детишки!

Для таких вот фантастически целеустремленных детей и уготованы ученикам в ложе, простите, в школе, особые испытания.

Напоминаю, речь пока идет о ПЕРВОЙ книге.

Ученик, Подмастерье, Мастер – три основные ступени посвящения. Можно набить голову информацией, которая пригодится в нужную минуту. Но это только первая ступень, знание и познание – не одно и то же. Обладающий лишь знаниями не может возвыситься до уровня Мастера (маглорожденная девочка-колдунья не поднимается выше степени Ученика), как не может это сделать даже хороший тактик и стратег, но лишенный внутреннего стремления к познанию (рыжий мальчик-колдун пока лишь Подмастерье). Только тот адепт, кто в устремлении к духовному совершенству достиг определенного уровня Познания и Самопознания, способен аллегорически спуститься в утробу земли, осмыслить грани своей внутренней сущности и принять их как данность, принести в жертву простые человеческие страсти и достичь уровня Мастера.

Не мальчик видит себя в зеркале с философским камнем, но Мастер, осознающий, что способен понять Истину, ибо УЖЕ содержит ее».

– Принести в жертву простые человеческие страсти? – Гарри отшвырнул книгу и прикрыл отяжелевшие веки. – Переступить через дружбу? Не дождетесь!

* * *

Если бы кто-то сказал директору Поттеру, что от обиды можно заболеть, он бы не поверил. Гарри прекрасно знал, что вновь свалился с температурой только потому, что после злополучного банкета долго не мог успокоиться и бродил вокруг своего квартала, пока не выбился из сил. Тем более, ночь была сырой и промозглой.

Но если на похороны Дамблдора директор мужественно явился, невзирая на слабость и жар, то сейчас дело обстояло значительно хуже – Гарри потерял голос. Приглашенный доктор мельком осмотрел несчастного и жизнерадостно сообщил Г. Дж. Поттеру, что у того самый обыкновенный ларингит, и если он не певец Лондонской Королевской оперы, то волноваться нечего.

Гарри было бы глубоко наплевать на голос, если бы он не звучал так смешно. Гнусное сипенье перемежалось скрипом несмазанной двери, из-за которой иногда вырывался крик петуха. Мисс Грейнджер долго не могла понять по телефону, что директор шепчет в трубку, а когда страдалец попытался возвысить голос, из его горла вылетел нелепейший петушиный звук. Секретарша не выдержала и мерзко хихикнула, после чего Гарри принял твердое решение не позориться и на работу не соваться. Тем более, раз уж злодей Снейп сказал держаться от него подальше...

Думать о произошедшем на банкете было так больно и стыдно, что Гарри старался не возвращаться мыслями к случившемуся. К счастью, в болезни была своя мрачная прелесть: провалившись в спасительный простудный жар, директор не в состоянии был предаваться серьезным угрызениям совести – голова не повиновалась ему, так же как горло и прочие вялые части тела.

Два дня он провел в мутном и жарком тумане. Привычные яркие сны сменились серыми и тревожными – вместо тамплиеров, конкистадоров и гладиаторов Гарри снился Сириус – убегающий путаными закоулками, петляющий и прячущийся в подворотнях, как бездомный пес. В снах этих, беспокойных и тягостных, он бежал за крестным, не в силах догнать, окликал, но из горла не вылетало ни звука, и Сириус исчезал, растворялся в наползающем тумане, оставляя Гарри одного среди удушающей мглы. Молодой человек просыпался, глотая воздух и надрывно кашляя.

Редактор звонил три раза. Гарри смотрел на номер с колотящимся сердцем, но трубку не брал. Зачем? Все кончено. А может, никогда и не начиналось.

Стоящий на полу телефон затрезвонил вновь. Экран отобразил незнакомый номер. С минуту Гарри смотрел мутным взглядом на цифры, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть.

«А вдруг Сириус?» – мелькнула робкая надежда.

– Алло, – просипел он в трубку.

Увы, это был не Сириус.

– Мистер Поттер, это я, – полился в ухо голос злодея-редактора. – Как вы себя чувствуете, шеф? У вас что-то с мобильным.

– Все нормально с мобильным, – прошипел Гарри. – Что вам надо? – грубо спросил он.

Впрочем, называть змеиное шипение грубым было трудно.

– Что-что? – переспросил Снейп. – Плохо слышно, мистер Поттер. Я тут внизу, в телефонной будке возле «Волкодава». Могу я к вам зайти?

От удивления и злости Гарри едва не выронил трубку.

– Нет! – хотел крикнуть он, но ларингит сыграл с несчастным злую шутку – саднящее горло жалко квакнуло лягушкой.

– Хорошо, тогда я поднимаюсь, – к ужасу Гарри, спокойно сказал редактор.

«Не открою!» – заметалась паническая мысль в разгоряченной директорской голове.

В следующую секунду больной обнаружил себя мечущимся по комнате и запихивающим пинками под диван разбросанные носки и весьма далекие от литературы журналы. Туда же отправилась немытая чашка с усохшим пакетиком чайной заварки и Очень Плохое Полотенце.

«Нет, не открою!» – Гарри бросил взгляд в зеркало. Взъерошенный больной воробей, искупавшийся в луже, наверняка выглядел лучше. Махровый халат Сириуса, который и прежде был велик, теперь и вовсе висел мешком, да и цветом был не лучше.

«Ни за что не откро...»

В дверь раздался стук – негромкий, но отчетливый. Мистер Снейп отчего-то не воспользовался звонком.

Измученное директорское сердце ухнуло куда-то вниз и затрепыхалось неровно и испуганно.

«Скажу ему, пусть выметается!»

Сдерживая дрожь в коленях, Гарри шагнул к порогу, с лицом решительным и хмурым распахнул дверь и тут же застыл, встретившись взглядом с темными тревожными глазами разбойника.

Гордые и сердитые слова застряли у директора в горле.

– Добрый вечер, шеф. Я не расслышал, что вы сказали, – злодей оперся рукой о дверной косяк, не стремясь войти. – То ли да, то ли нет. Мисс Грейнджер объяснила, что вы потеряли голос.

– Я сказал «Нет!» – прошипел директор, опасаясь дать петуха.

– Вы говорите на парселтанге, – редактор улыбнулся нервно и будто бы виновато (как показалось Гарри). – Язык сердитых змей.

– Я вас не звал, – прохрипел директор, разрываясь между желанием захлопнуть дверь и пригласить гостя войти.

Густые брови разбойника сошлись к переносице.

– Всё же вы мне открыли, шеф. Тогда я оставлю вам папку... Нет, всю сумку, – он снял с плеча черную сумку и протянул директору. Документы на подпись и... Еще кое-что. Когда мне зайти за документами? Я подожду внизу.

Гарри автоматически перехватил ремешок сумки – та была тяжелая.

– Нет... Э-э... Лучше войдите, мистер Снейп, – хрипло каркнул он, отодвигаясь от двери.

Злодей метнул на него слегка сомневающийся взгляд и прошел в прихожую.

– Откуда вы знаете, где я живу? – пробурчал Гарри, стараясь не смотреть гостю в глаза – это было выше его сил.

– Я здесь был, – редактор равнодушно скользнул взглядом по расписанным сомнительным модерном стенам прихожей. – Вы тогда уезжали в Ли... в пригород. Очевидно, Блэк не стремился нас познакомить, – с усмешкой прибавил он.

– Идемте в комнату, – Гарри вспомнил, что к Снейпу у него куча вопросов по поводу крестного.

Заметив предательски выглядывающее из-под дивана полотенце, директор уселся на постель, незаметно задвинув пакость пяткой поглубже. Гость остался стоять посреди комнаты, скрестив руки на груди и сверля директора странным взглядом.

– Что вы на меня так смотрите? – зло прохрипел Гарри. – Хотите, чтобы я перед вами извинился? Хорошо, окей, ИЗВИНИТЕ, мистер Снейп!

Выразительные брови редактора недоуменно выгнулись. Лицо приняло такое забавное озадаченное выражение, что в другой момент Гарри бы рассмеялся. Но не сейчас.

– За что?

– Поиздеваться пришли? – Гарри сердито отшвырнул в сторону сумку.

– Осторожно, бульон разольется, – сказал Снейп.

– Что? – непонимающе прищурился директор.

– Бульон, – пожал плечами злодей.

Гарри рывком расстегнул молнию на сумке. Внутри обнаружилась пластиковая папка с документами и странный серебристый цилиндр.

– Ядерная боеголовка? – директор повертел в руках цилиндр. – Пришли меня убить?

– Вы так похудели за два дня, что убить вас можно одним щелчком, – все так же не сводя с него черных внимательных глаз, сказал мистер Снейп. – Это термос, шеф. С бульоном.

Директор открыл рот и уставился на негодяя совершенно круглыми глазами.

– Бульон? – придушенно пискнул он. – Вы говорите держаться от вас подальше, а потом тащитесь ко мне с бульоном?

От возмущения его голос сорвался и дал пару безобразных петухов, подпортив впечатление.

Губы злодея искривились в улыбке.

– Вы сами послали меня к дьяволу, мистер Поттер, но это не помешало вам принести мне мешок лекарств и продуктов, когда я заболел. Почему я не могу сварить вам бульон? Думаете, я играю с вами в кошки-мышки? Мы все заинтересованы в вашем выздоровлении. Вот, – он полез в карман плаща и вынул маленький стеклянный флакон, – это вам господин Слагхорн передал. По чайной ложке после еды. Пара приемов, и будете петь, как Лучано Паваротти.

Мистер Снейп шагнул к дивану, на котором сидел вытаращивший глаза директор, и вложил в его ладонь пузырек, задержав свою руку поверх горячих пальцев Гарри чуть дольше, чем нужно.

– У вас температура, шеф, – пробормотал редактор.

Гарри молчал.

– Спасибо, – хрипло сказал он наконец, из всего сказанного уловив лишь то, что Снейп сварил ДЛЯ НЕГО бульон. Даже тетя Петунья ни разу не озаботилась подобным, хотя Гарри страдал простудами все детство.

– Знаю, шеф, вы на меня обижены, – редактор наклонился и провел кончиками пальцев по лбу молодого человека, похоже, проверяя температуру. – Но когда-нибудь вы поймете, что я исходил из ваших интересов.

– Что вы знаете о моих интересах, – горько сказал Гарри.

Редактор обвел взглядом комнату, на мгновение остановив взгляд на огромном плакате с Ямахой и логотипом «Волкодава» и слегка поморщившись.

– Не так много, как хотелось бы, шеф, – вздохнул он и опустился в кресло возле дивана. Гарри жадно разглядывал гостя, с ужасом понимая, что за два дня успел соскучиться по злодею так, как не скучал даже по Сириусу. – Речь идет не о личных интересах, мистер Поттер. Есть ситуации, когда личное должно быть принесено в жертву, ради достижения более важных целей, – мрачно сказал он.

– И вы туда же! – неожиданно для самого себя взвился Гарри. – Я уже наслушался такого дерьма от мистера Муди! Даже Шпеер об этом говорит! Вот, прочитать вам, что он пишет? – Гарри нашарил под подушкой черную книгу. В ту же секунду его запястье перехватила железная рука редактора, вскочившего с кресла со скоростью выпущенной из ружья пули.

– Не затевайте этих разговоров ЗДЕСЬ, – прошипел ему на ухо Снейп. Волосы разбойника скользнули по директорской шее в вырезе халата. – Если вам так хочется поговорить на эту тему, съешьте пять ложек супа, ложку лекарства и выйдем на пару минут. Если вы в состоянии дойти до моей машины.

Задохнувшись от безумного желания обнять наклонившегося к нему злодея, Гарри чудом сдержался, позволив себе лишь коснуться щекой густых волос, пахнущих странной смесью корицы, кофе и проклятых «Gitanes» – даже с заложенным носом директор учуял знакомый запах.