Текст книги "Шпеер (СИ)"

Автор книги: Magenta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 71 страниц)

– Не лги себе, Liebster, – мягко сказал Северус, опять укладывая его себе на грудь. (Г. Дж. не особо возражал). – Ты неплохо справлялся. Я тебя только отвлекал. Как и ты меня, впрочем. Вместо того, чтобы праведно трудиться, мистер Поттер, вы гуляли по балкону в любую погоду, дефилируя мимо моего окна. Задумчиво глядели вдаль, опершись на перила и оттопырив зад. Хм!.. Думаете, можно работать в таких условиях? Сказать вам, сколько ошибок я понаделал из-за вас, шеф?

– Я не оттопыривал зад! – не слишком искренне возмутился Гарри. – У вас больное воображение, мистер Снейп! Я просто с балкона смотрел, да!

Он провокационно просунул кончик языка между начавших было возражать губ и тут же забыл, о чем говорил.

Северус не целовал его, а, казалось, священнодействовал, лаская его рот с тихой нежностью, так мягко, медленно и неторопливо, будто собрался посвятить этому остаток жизни.

От легких любовных касаний языков, влажного скольжения в тепле чувственного рта, родного дыхания Зверя на своем лице Гарри разомлел, тихо взвыл и замер, устыдившись собственного воя.

На смену мысли «Шатци-ша, никто не умет целоваться ТАК», пришла другая, пугающая. Гарри оторвался от чудных губ и и взволнованно уставился в прикрытые от удовольствия темные глаза.

– Шатц! Мы говорили о таких вещах... Ты уверен, что здесь... Что вместе с пакетами еды сюда не принесли еще кое-чего?

Северус злодейски брызнул воды ему в лицо.

– Надо же, спохватился, девяносто девятый с половиной. Вместе с пакетами тут побывал эксперт. Помимо амнезии, диагноза «идиотизм» в моей карте пока нет.

Гарри тряхнул волосами, как мокрый щенок.

– Я с тобой теряю бдительность, – буркнул он.

К его негодованию, Северус вдруг возмутительно громко расхохотался, запрокинув голову, так, что даже стукнулся затылком о бортик ванной.

– Бдительный ты мой, оh mein Go-o-ott, – простонал он.

С шумным всплеском Гарри бросился на его вызывающе торчащий подбородок и с тайным удовольствием укусил.

– А я бы вписал «идиотизм» в твою карту, – пробормотал он, мелко кусаясь. – Что за христианские пожертвования этим гадам Шанпайкам? Ты что, сдурел, Шатц? Я уже шел к нему в палату морду бить! Пусть бы меня арестовали, оштрафовали, я его размазать по стенке хотел! Но там уже размазывать нечего было.

Северус перестал смеяться и уставился на него с удивленно-озадаченным видом.

– So was aber... – он стер ладонью мокрые капли с раскрасневшегося лица Г. Дж. и с минуту молчал, разглядывая его со странной задумчивостью.

Гарри сердито сопел, перебирая его волосы и размышляя, как их теперь мыть, и что будет, если пластырь отклеится, шампунь попадет на ранку и... И будь проклят Шанпайк.

– У Стэна двое детей, – Северус обнял его и вздохнул с явным удовольствием. – И жена. В чем их вина? Его посадят по обвинению в государственной измене, а это не шутки. На материальную компенсацию семье можно не рассчитывать. Мои деньги – так, чепуха.

– И ты мне говорил, что ты злой?

Северус посмотрел на Г. Дж. одним из непонятных взглядов из своего тяжелого черного арсенала.

– Разве я говорил, что добр, как младенец Иисус? – заломил бровь он. – А если я поступил так по другой причине? Например, потому что знаю, лучший способ обезоружить врага – сделать ему доброе дело? Я никогда не поступаю так, как мне не выгодно, Liebling.

Гарри нахмурился, пытаясь понять, серьезен ли Северус или насмехается. И вдруг ехидно прищурился.

– Не ври, Шатц! – он не без удовольствия пощекотал возлюбленные подмышки; боящийся щекотки Зверь дернулся, перехватил его руки и пригвоздил своими ладонями к бортикам ванны, успев мстительно укусить Г. Дж. за сосок.

– Ты десять лет помогал Барбаре и ее мужу, она мне сказала! – Гарри наклонился грудью к его губам, подставляя на расправу второй сосок. – Я не говорю про деньги на лечение Джимми! Думаешь, я считать не умею? Стоимость проданных тобой акций – полный эквивалент суммы, вложенной тобой в «Волкодав» плюс перечисленные на счет реабилитационного центра! Ладно, ты получаешь проценты с «Волкодава», но от Джимми какая выгода, а? Когда ты имел право на один звонок, ты позвонил Кричеру, из-за запертого в квартире щенка. Может, вдобавок ко всему прочему, ты тайный член общества защиты животных?

– А как же, – буркнул Северус, жадно облизывая его розовые от купанья соски. – М-м... Всё, как в комиксах про супергероев, спасающих на досуге щенков и котят. Поддерживаю имидж.

– Шатц, я понимаю, Джимми – брат Адама, поэто...

– Хватит! – рявкнул Северус. – Лучше бы и впрямь ретроградную амнезию заработал!

Не успел Гарри и моргнуть, как Зверь вылил себе на голову хорошую дозу шампуня и энергично запустил пальцы в волосы, взбивая пену.

– Шрам! – завопил Гарри и, забыв о разговоре, ринулся спасать многострадальную голову и труды хирурга.

* * *

Вода в ванне, уже третьего по счету залива, безбожно остыла. Гарри посмотрел на кончики своих пальцев – кожа противно собралась гармошкой.

– Северус, – прошептал он. – Шатц. Ты думаешь о том, о чем и я?

Они уже не лежали, а сидели, ноги Гарри обвивали бедра Северуса, их члены соприкасались под водой – одинаково мягкие. «Как водоросли», – мрачно определил Гарри.

– Тебе правду сказать? – пробормотал Северус, сосредоточенно рисуя мылом узоры вокруг сосков Г. Дж.

– Я понял, – буркнул Гарри. – Ладно я, но ты?..

Губы Северуса раздраженно дернулись.

– Меня сегодня хорошо подлечили, – пробормотал он. – М-м... ну ты видел.

– Что они сделали? – испуганно прошептал Гарри, тщетно ловя ускользающий взгляд черных глаз.

Северус быстро глянул на него и опять уставился на свои мыльные художества.

– Если играть, то играть до конца, – шевельнул бровью он. – Важной частью спектакля было утверждение, что я здоров. Начались предсказуемые беседы на тему «Мы не сможем вас вылечить, пока вы не признаете, что у вас есть проблема», – Северус криво улыбнулся. – Я потребовал новую комиссию, поскольку... Неважно. У меня была особая на то причина, Liebling. Новая бригада – коллеги с другого берега. Я любезно предоставил им возможность убедиться в собственном профессионализме. Надо же, какая удача, удалось выбить из строптивого пациента чистосердечное признание: да, он притворщик и симулянт, его диагноз записан на стене и на рукаве пижамы, пациент знает о своих проблемах с краткосрочной памятью. Разоблаченный симулянт взмолился о помощи – да, он болен, но как же дальше жить, а главное, РАБОТАТЬ с дырявой памятью? Помогите, ради бога, сделайте что угодно! Окрыленные успехом, господа психиатры решили бороться с недугом радикально. В частности, предложили метод ЭСТ.

– Это еще что? – с подозрением спросил Гарри.

– Электрошок.

– Идиот? – Гарри стремительно вскочил на ноги, окатив Северуса фонтаном воды. – Псих?

– Не прыгай, Liebster, – Северус подхватил его под коленки и ловко утянул в воду, не дав шлепнуться филейной частью о кафель.

– Только не говори, что вспомнил фильм «Полет над гнездом кукушки».

– Именно это и вспомнил! – опять подпрыгнул Гарри и был упрямо возвращен на место, вернее, на бедра к Северусу.

– Этот момент и впрямь был достоин кинокамеры, – блеснул злой улыбкой тот. – Доктора обступили меня, мудро кивая головами и изображая участие. Откровенно говоря, я чуть было не попался. На электрошок нужно добровольное согласие пациента или родственников, не верь фильмам, Liebster. Отказ однозначно поколебал бы уверенность психиатров в моем искреннем желании вернуть память, и, соответственно, вернуться к работе. Я прекрасно понимал, чем может обернуться такое лечение в моем случае. Самое меньшее – настоящей амнезией. Только ретроградной.¹ Честно сказать – тут я струсил. И едва не отказался, испортив красивую игру.

– Красивую игру? – взвился Гарри. – Ты действительно болен, Шатц, или не ту профессию выбрал! Только не говори, что согласился на электрошок!

Северус мрачно улыбнулся.

– Видишь ли, Liebes, я слишком хорошо знаком с таким понятием, как провокация. Меня проверяли. Думали, я не знаю, в каких случаях используют электрошок мозга? – фыркнул он. – В какой-то момент я действительно решил, кому-то хочется добиться необратимых изменений моей памяти. Но толку? Загодя я приложил определенные усилия к тому, чтобы моя смерть, исчезновение, а также любого рода инвалидность были бы... м-м... мягко говоря, невыгодны некоторым влиятельным лицам. И когда я посмотрел в лживые глаза добрых лекарей души, понял, что никакого электрошока не будет. И тогда я... согласился. Natürlich, оказался прав.

Гарри молчал, загипнотизированно глядя в бездонную глубину его зрачков, где под блеском насмешки пряталась грусть и усталость.

– Шатц, ты не человек, а непостижимая головоломка какая-то, – пробормотал он, с трудом переварив услышанное. – Тогда почему ты дохлый был, когда я пришел?

Северус недовольно вздохнул.

– ЭСТ – не кино «Над гнездом кукушки», – сказал он. – Электрошок – удовольствие под наркозом. Чертов наркоз меня и доконал, слишком много дерьма за последние дни. Не смотри так, Liebling, меня просто оставили спать. Играли по правилам.

– Ты в любом случае рисковал! – возмутился Гарри. – Что значит, «посмотрел в лживые глаза»? Доверился интуиции? Это хрень! Я бы побоялся на твоем месте!

– Mein Liebling, разница между моей и твоей интуицией в том, что к своей я подхожу, как биолог к лягушке, только вместо скальпеля препарирую ее логикой. Каждая эмоция имеет логическое объяснение. Есть корни у всякого растения. Интуиция без логики есть именно то, что ты сказал – хрень. Работает через раз. Интуиция или нет, но что-то подсказывает мне, мы сейчас окончательно растворимся и уплывем в водосток.

Северус резко встал и чуть не упал обратно в ванну.

– So ein Mist, – пробормотал он, скользнув ладонью по стене.

Гарри выпрыгнул из воды и наверняка бы свалился тоже, если бы не вцепился в Северуса – от передозировки водных процедур кружилась голова.

– Мы раскисли, – констатировал он.

Северус отяжелевшим зверем выбрался из ванны и не без труда вытянул из воды осоловевшего и размякшего Г. Дж.

Гарри счастливо повалился на его теплую мокрую грудь и тут же попал в плен большого махрового полотенца.

– Интуиция подсказывает, что мы с тобой импотенты, Шатц, – пробурчал он, отдаваясь во власть рук Хозяина Полотенца.

– Логика говорит, что это чушь, – Северус поцеловал его в губы, сгреб в охапку и поволок в комнату.

* * *

Облаченный в белый пушистый халат, невесть откуда взявшийся среди пакетов с провизией, Гарри разгуливал по дому, с любопытством заглядывая в каждый угол. Из кухни мучительно вкусно пахло жареным мясом – Северус пресек попытки Г. Дж. приготовить ужин и взялся за дело сам. Гарри возражать не стал – он едва шевелился после купанья. Откуда взялись силы у Большого Зверя, было неведомо.

Несмотря на отдых в ванне и ледяные процедуры, Северус с синяком во всю скулу выглядел пугающе. Гарри возблагодарил богов, что не сломал ему нос – как бы там Северус не шутил о крепости и размерах клюва, крови пролилось немало.

«Сроду никого не бил, – отстраненно размышлял Г. Дж., озираясь по сторонам. – Дадли не в счет. Даже сдачи дать не умел. Почему я бросаюсь на тебя, Шатци-шатц? На тебя, тебя, тебя, самого-самого... Черт, что за скучный дом!»

Он озадаченно оглядел очередную комнату, пытаясь понять, что с ней не так. Стандартная мебель, шторы, ковер – все выглядело до странности унылым и безжизненным.

«Окей, пусть Северус тут не жил, но его отец?.. Ни одной безделушки, – почему-то подумал Гарри. – Ни единого признака человеческого присутствия. Черт возьми, что угодно, старые вещи, картинки, фотографии, мелочевка какая-то... Черт. Как так может быть? Старый дом отца?..»

«Безделушками» Гарри мысленно именовал всякие мелочи, начиная от бесполезных фигурок ангелов в теткином комоде, кончая годными к употреблению вещами вроде тетрадей, ручек и карандашей.

Дом над проливом был пуст, как нутро скалистого грота. Книг не было – ни одной. И это было странно, более, чем странно.

Одна из комнат, смежная со спальней, была заперта. Гарри безуспешно подергал-повертел ручку и двинулся дальше.

Жадно втянув носом доносящиеся из кухни ароматы, он поднялся на второй этаж по скрипучей лестнице. Увы, там экскурсанта ждало еще большее разочарование: четыре безликих комнаты с зачехленной мебелью. Похоже, по распоряжению Северуса вернули к жизни только первый этаж.

«Хуже, чем в гостинице», – подумал Гарри, поднимаясь на чердак и уже не лелея никаких надежд увидеть что-либо интересное.

Чердак, после долгих поисков источника освещения, встретил Г. Дж. тишиной, пустотой и кое-где зависшей паутиной, противно подрагивающей от сквозняка. Кроме картонных коробок, любопытному исследовательскому глазу зацепиться было не за что.

Проклятый чердак был гол, пуст и скучен. Гарри вспомнил родные пенаты: чердачные залежи Дурслей осчастливили бы дюжину старьевщиков.

Дом на горе Семи Сестер не имел лица.

Гарри огорченно пнул ногой какой-то ящик. Что-то сдвинулось внутри – не слишком тяжелое. Оживившись, Г. Дж. распахнул картонные створки и через секунду уже держал в руках добычу – фотографию с расколотым стеклом в перекосившейся рамке.

С черно-белого снимка на Гарри смотрела кудрявая блондинка, смахивающая на Мерилин Монро, и обнимающий ее русоволосый мужчина в военной форме.

«Точно, отец!» – Гарри вгляделся в волевое жесткое лицо на фотографии. Несмотря на русые волосы и светлые глаза, между Северусом и человеком на снимке было неуловимое сходство – тот же упрямый подбородок, линия бровей и знакомая морщина между ними, тот же красивый изгиб ироничных и чувственных губ.

– Вау, фашист, – пробормотал Гарри, раздумывая, что за «Монро» рядом с военным.

За спиной раздалось злое фырканье.

– Бросай фашиста, идем ужинать, – сказал Северус, бесшумно подкравшийся сзади.

Гарри покраснел и прижал к груди пыльную рамку.

– Я не имел в виду... В смысле... У него волосы светлые и... А кто это с ним?

– Любовница, – буркнул Северус, отнял фотографию и метко швырнул в коробку.

Г. Дж. сердито ткнул его кулаком в плечо.

– Нельзя так с родителями! – возмутился он. – Не нравится любовница, ну так отрезать можно, а отца...

– Лучше бы отрезать отца, – Северус подтолкнул его к выходу. – Идем, Liebling, пока я не съел все сам.

– Подожди, – уперся Гарри. – Почему ты так к нему относишься? Ну ладно, он вас бросил, но ты хотя бы в детстве с ним был, это лучше, чем совсем без отца, как я. У меня от папы ничего не осталось, кроме фотографий.

Северус поерошил его волосы.

– Тебе повезло, Liebster, – вздохнул он. – Мне от своего чего только не досталось. Даже профессию унаследовал.

Гарри вытаращил глаза.

– Честно? – ошеломленно спросил он. – Он что, тоже... «эльф» был?

– Угу, – буркнул Северус. – Эльф. Тот, что получил свободу.

–?..

– Агентура «Штази».

* * *

Халаты, торопливо сорванные, валялись на полу.

– Как ты хочешь? – пощекотал ухо теплый шепот. – Как ты сейчас хочешь?

Северус пристроился у Г. Дж. за спиной, мучительно приятно касаясь голым горячим телом.

– Всё сразу, – пробормотал Гарри, дрожа от прикосновений чутких рук. – Ты во мне, а я в тебе.

– Двойника завести, как Альбус, или сделать пластическую операцию? – мурлыкнуло где-то у затылка.

Северус целовал его шею под волосами, забавно разгребая их носом. Г. Дж. и не подозревал, что имеет столь чувствительные места – от мягкого прикосновения губ к затылку по позвоночнику побежали мурашки возбуждения.

Большой Зверь разгадывал загадки его тела и искал тайные секреты со страстью исследователя новых земель. Впрочем, тело уже давно перестало быть собственным – Г. Дж. мысленно отдал его во власть Большому Зверю.

– Что ты сказал? – до него дошел смысл сказанного. – Черт, и ты говоришь, я фантазер?

Он извернулся в ласкающих руках и уставился в черные глаза, упиваясь их мягким взглядом – Северус, ошалевший от желания, был ДРУГИМ, особенным Северусом. В глубине души Гарри почти завидовал, Большой Зверь терял голову, попросту плевал на всякие приличия и не имел барьеров. «Умоляю, Liebling, не купайся». Глупый Зверь жадно дышал его потом, исступленно целовал немытые ноги. Смущенному Г. Дж. казалось, чем он грязнее и противнее, тем больше Северус заводится.

– Понимаю, Liebling, – прошептал Северус ему в рот. – Потому что Ich fühle das gleiche... чувствую так же. Хочу так же, так же, тааак... ах, черт!

Его бедра, крепко прижатые к паху Г. Дж., возбужденно дрожали. От проклятой чувственной дрожи по всему телу разливалось нарастающее чувство желания, тянущего, острого. Прикосновения теплых ладоней к ягодицам сводило с ума, как и выражение лица хозяина ласковых рук – за эти глаза, туманные, почти глупые от страсти, Гарри продал бы душу дьяволу.

– Да, да, – он прижался крепче, хмелея от наслаждения. – Ты был прав... Насчет ло-о... Логики.

Из горла вырвался непроизвольный стон.

– Надо было поспорить на... на десять фу...

Северус перехватил его руку и обернул ладонь вокруг своего члена, горячего и выгнутого в сладострастной агонии.

– Zehn Pfund... А-а!

Задыхаясь от восторга, лаская жаркий пульсируюший ствол, Гарри жадно смотрел, как его живот окропляют тонкие густые струйки. Впившись пальцами в его бедра, Зверь запрокинул голову и выгнулся, весь дрожа.

Стон, хриплый, почти рычащий, был последней каплей.

Не выпуская из ладони чудесного Зверя, Г. Дж. прильнул к его бедру, и, едва успев сомкнуть пальцы на собственной пылающей плоти, взорвался с бесстыдным воплем удовольствия.

– Северус, Ша-а-атццц!

Очнувшийся Зверь пожирал его горящим взглядом.

– Умираю от твоих звуков, – восхищенно прошептал он. – О мeine Seele!

– Логика победила, – пробормотал Гарри. – А я уже думал, нам капут.

Они разглядывали друг друга, глупо и бессмысленно улыбаясь, целуясь взглядами.

Северус тихо гладил его лицо кончиками пальцев. Г. Дж. рисовал узоры на его животе – блестящем бог знает от чего, следы смешались.

– Майн херц, правильно?

– Ja-а, – Северус прижался лбом к его плечу. – Mein Herz.

* * *

– Шатц... Не ври, ты плачешь?

– Nein. Не выдумывай.

– А что?

– Что-то в глаз попало.

– Шатци-ша.

– Liebling-Li. Все хорошо. Oh, мeine Seele?.. Ты, ты?..

– Нет-нет, я просто... Тоже в глаз что-то... Черт.

– Liebes?..

– Просто потому, что ты... Что я так... Так ужасно люблю тебя.

– Маленький фантазер.

– Их либе тебя, гад, подлец, актер! Гениальная сволочь! Хочешь правду? Я так счастлив, что ты меня... всех надурил.

– М-м?... Dann... komm zu mir.

– Ты приставучий, знаешь? Их комэ, Ша. Слушай, а бывают ароматические галлюцинации?

– ?..

– Елкой пахнет. Ты не чувствуешь?

– Нет. Рождественская паранойя.

________________________________________________________________________________________

1) Метод ЭСТ (электросудорожной терапии) используется при патологических изменениях сознания, в основном для лечения депрессий. Порой приводит к непредсказуемым результатам. Есть риск заработать настоящую ретроградную амнезию после сеанса.

* * *

62. Сердце Рыцаря

http://www.pichome.ru/S2

Коллаж ЯROSTЬ

_______________________________________________________________________________________

Глухо урча мотором и взбивая пену за бортом, большой пароход с протяжным стоном отплывал от причала Истборна. Пахло лесом и хвоей: на судне везли свежеспиленную древесину. Приложив руку козырьком к глазам, Г. Дж. Поттер всмотрелся в туманные дали, досадуя, что никак не может различить на горизонте относительно недалекие берега Франции.

Вместо французских ландшафтов глаз выхватил обнаженные ягодицы штурмана: совершенно голый (не считая фуражки) покоритель морей невозмутимо стоял у штурвала, небрежно отставив в сторону босую ногу. Взамен положенной моряку трубки штурман дымил «Gitanes», сбивая на палубу пепел – до боли знакомым жестом.

«Северус, сдурел?» – хотел крикнуть Гарри и не смог: изо рта не вырвалось ни звука.

Наглый штурман отщелкнул окурок за борт и приналег на штурвал; тот заскрипел и заскрежетал сильнее. Гарри поморщился от неприятного звука и... провалился в новый сон.

Свежее виденье было не менее нелепым. С минуту Г. Дж. наблюдал все те же бледные ягодицы, но в еще более знакомом ракурсе.

«Обожаю твои яйца, Шатц, – туманно пронеслось в сонной голове. – Большие, тяжелые, краси...»

Внезапно он очнулся и вытаращил глаза.

Ракурс был тот же. Наклонившись и вцепившись руками в деревянную кадку, голый в чем мать, Северус волок в комнату крупную разлапистую елку. Тяжелый ящик с землей скрипел по старым половицам, елка шелестела ароматными веточками.

Окончательно проснувшийся Г. Дж. впился зубами в одеяло, трясясь от едва сдерживаемого хохота.

Дотащив явно тяжелое дерево до середины спальни, Северус разогнулся, раздраженно отряхнул руки и беззвучно выругался.

Не выдержав, Гарри придушенно хрюкнул.

– Шааатц!

Одним прыжком Большой Зверь оказался на постели.

– Сюрприз не удался, – огорченно пробормотал он, хватая губами смеющиеся губы Г. Дж. – Проспал. Хотел встать пораньше...

Гарри сдавил его руками так, что едва не удушил.

– Удался! – задыхаясь от восторженного хохота, простонал он. – Еще как! О-о Шаатци!..

Он набросился на удивленно приоткрытые губы Северуса – похоже, тот не ждал столь бурной реакции.

– Что с тобой? Надеюсь, это от смеха? – Северус стер пальцем влагу с его скулы и сунул палец в рот.

– Наверное, – растерянно пробормотал Гарри. Объяснить, что чувствует, было невозможно. Щурясь и моргая, он вглядывался в лицо Северуса – почему-то пропала резкость. Г. Дж. быстро вытер кулаком черт знает от чего мокрые глаза.

– Не знаю, Шатци. Но это... Это самый лучший сюрприз в моей жизни.

Северус откинул одеяло и, превратившись в более чем достойную замену по весу и по жаркости, налег сверху.

– Я не особо праздную Рождество, – пробормотал он. – Откровенно говоря, я вообще ничего не пра...

Гарри впился в его рот так, будто вздумал съесть и губы, и их хозяина.

– Всю жизнь ненавидел Рождество, – наконец оторвавшись, сказал он. – До сегодняшнего дня!

Большой Зверь смотрел на него во все глаза, растерянно улыбаясь.

Все еще хлюпая носом от непонятного накатившего чувства, Гарри обрисовал кончиками пальцем его скулу – увы, еще более страшную, чем вчера.

– Ша, – пробормотал он. – Ты меня простил?

Северус непонимающе моргнул.

– За что, Liebster? Это ты меня прости.

Наклонившись, скользнув по его щеке волосами, он прижался губами к его губам и вздохнул.

– Шатц, как она пахнет... – счастливо обняв голого теплого Зверя, Гарри жадно втянул носом запах хвои, заполонивший спальню. – Ага, вот что было за закрытой дверью, черт! Э-э... послушай, а разве елку не в гостиную ставят?

– Что за бред, – буркнул Северус. – Куда хотят, туда и ставят. В кухне или в ванной тоже было бы неплохо, но не в этом чертовом маленьком доме.

Гарри расхохотался.

– Знаешь, Гермиона права, ты и вправду похож на мистера Хиггинса! Не сердись, Шатц, – пробормотал он, приглаживая его волосы и бессмысленно заправляя за ухо. – Оу, а игрушки есть? Ну, для елки, – пояснил он, наткнувшись на недоуменный взгляд.

– Блестящие глупости? – нахмурился Северус. – А-а, Weihnachtsschmuck...¹ Scheiße... Идиот! Решил, что все продумал... Nein, Liebling. Шариков нет.

Гарри втиснул руку ему между ног.

– Да ну. Есть, – нагло сказал он, сжав пальцами нежную теплую плоть. – Мне других не надо.

«Вайнахтсшмук, чтоб я сдох!»

Северус скептически дернул бровью.

– И куда же мне их повесить? – вежливо поинтересовался он.

– Вайнах.... Тьфу. Сейчас покажу, – деловито сказал Г. Дж. и пополз жадно открытыми губами по его животу.

___________________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/SA

Коллаж ЯROSTЬ

___________________________________________________________________________________

* * *

Северус был прав – в гостиную они даже не совались, выбираясь только в ванную и кухню. Елка, не срезанная, а живая, наполнила спальню запахом соснового леса. В ответ на вялое неискреннее предложение прокатиться на пароме во Францию Северус заработал укус в плечо.

– Ша-атц, – Гарри провел ладонью по его груди, наслаждаясь упругостью мышц и одновременно нежностью кожи: Зверь казался противоречивым во всем, будто весь был соткан из силы и мягкости, скрытой жесткости и нежности.

– Ты знал, кто выдал планы Дамблдора в последний момент? – как бы между прочим спросил Гарри. – Это ведь то, что ты обещал сказать Фаджу?

– Угу, – лениво отозвался лежащий с прикрытыми глазами Северус. Блуждающая улыбка на его губах вряд ли относилась к Фаджу.

Гарри погладил маленький темный сосок: оторвать руки от Зверя было невозможно. Не выдержав, он наклонился и пошевелил вкусный шарик кончиком языка. Северус тихо вздохнул.

– И что ты этому козлу сказал?

– Сказал, что это сделал я. В целях спровоцировать нападение и вычислить интересующих нас лиц.

Гарри подпрыгнул и сердито стукнул кулаком по груди, которую только что с трепетом обласкивал.

– Ты ненормальный, Шатц? Честно? Или опять врешь?

– Вру, – покорно согласился Северус. (Таким голосом говорят «Да, я уже завтракал», мысленно возмутился Г. Дж.).

– Это работа Беллы. Но моему патрону вредно много знать.

– Что-что? – поразился Гарри. – А ну, открой глаза! Шау мир ин ди ауген!

Северус открыл один – искрящийся зловредством.

– Немецкий в вашем исполнении, мистер Поттер... Даже эрекция пропала.

– Данке шён, мистер Снейп, – обиделся Гарри. – С тобой я только ругаться научился. Объясни по-человечески, как это, Белла? Почему Белла? Она ведь на нашей стороне! Или?..

– «Наша сторона», – поморщился Северус. – Вот почему таких как ты и вербуют, наивно верящих в правое дело какой-то стороны, полагающих, что одна шайка чем-то лучше другой.

– Да не верю я ни в какие ваши правые дела, – хмуро сказал Гарри. – В левые тоже. Уже наелся, спасибо. Ты просто увиливаешь от ответа, как всегда. Расскажи про Беллу.

Северус со вздохом повернулся на бок, закинул теплую увесистую ногу ему на бедро и притянул к себе за плечи.

– Тогда придется рассказывать с самого начала, Liebling.

– Постарайся поменьше врать, – строго предупредил Гарри. (Изобразить настоящую строгость не удалось: отвлекло случайное прикосновение члена рассказчика к его животу).

– Даже про немецкую эрекцию, и то набрехал, Севяся, – ухмыльнулся он, скосив глаза вниз.

– Пошутил, а не набрехал, как ты выразился, Гайяпотя.

Северус привлек его к себе еще ближе, настойчиво прижимаясь и нахально притираясь. Темные глаза начали стремительно глупеть, рот влажно приоткрылся.

– Фердамт нох маль, – Гарри оттолкнул одуревающего Зверя, надеясь отпугнуть неутомимого Эроса плохим немецким. – Химмельхерготт! Рассказывай!

Северус вдруг расхохотался и поцеловал его в губы: похоже, «химмельхерготт» действовал отрезвляюще. ²

Гарри отодвинулся для гарантии и перехватил руки Северуса, чтобы не слишком разгуливали по его, Г. Дж., телу.

– Если помнишь, – с обреченным вздохом сказал тот, – в свое время я обхаживал Альбуса, понемногу входя в доверие. Это благодаря мне он узнал о существовании дневника Риддла. Конечно, глазки старого волхва разгорелись. Я получил задание раздобыть компромат во что бы то ни стало. К сожалению, на тот момент Том не настолько любил мое общество, чтобы приглашать в личные комнаты. Навестить охраняемую виллу Риддла – это не в дом отбывших в церковь Дурслей влезть. Том не оставляет ключи под цветочным горшком. Да и вообще, не мой это стиль, наведываться в гости в отсутствие хозяев. Не сунь этот идиот Блэк видеозапись в картину, я бы к вам без приглашения не полез.

– Сириус не идиот! – возмутился Гарри.

– Идиот – это я, – буркнул Северус. – Запись хранилась у меня много лет, дожидаясь своего часа, но...

На его лицо нашла тень, губы дернулись, на скулах дрогнули желваки. В эту секунду он походил на ястреба. Гарри убрал прядь волос с его лба и разгладил пальцем морщину между бровей. Ястребиный взгляд смягчился, сменившись просто хмурым.

– Пронюхав, что Дамблдор что-то затевает, Петтигрю возобновил охоту на Келе... на Блэка, – продолжил Северус. – Альбус уговорил меня дать Блэку проклятую запись, чтобы в его руках была бы хоть одна карта, для его же собачьей безопасности. Я не хотел этого делать, как чувствовал, стоит отвернуться, запись исчезнет. К счастью, успел. Твою тетку за один вечер навестил я, потом люди Каркарова, потом ты. Неизвестно, что было бы, если бы вы пересеклись, – его взгляд опять стал жестким, рука нервно стиснула запястье Гарри. – Каркаров думал, в картине дневник.

– Это я понял, – пробормотал Гарри и вдруг подозрительно прищурился. – А к доктору Ранкорну не постеснялся без приглашения?.. Материальчик для досье на Дамблдора собирал?

– Именно, – флегматично сказал Северус. – Некоторые коллекционируют картины или книги. А я – интересную информацию.

– Ну ты и гад, – восхищенно прошептал Гарри. – Я так и понял. То есть мне Драко сказал. Ох, Шатц, я сделал ужасную вещь.

Черные глаза подозрительно прищурились, губы сжались.

Гарри съежился и виновато заморгал.

– Там, в больнице... Я обвинил Дамблдора, что... он виноват в смерти Райнера.

Северус облегченно вздохнул – видно, ждал от девяносто девятого с половиной глупостей похуже.

– Знаю. Возможно, неуемной болтливостью ты заразился от крестного, – проворчал он. – Ты и тут опоздал, Liebling, я уже успел порадовать Альбуса, что имею на руках доказательства его причастности к убийству Шпеера. ОВЛА намерена держать Магистра «Феникса» на коротком поводке. Придет время, и его ошибки станут очередной спичкой, брошенной в лужу бензина. Как дневник Риддла. Ничего нового под луной.

Его рука давно и незаметно высвободилась из захвата и опять коварно ползла вниз по животу Г. Дж.

Гарри оторвал наглую руку, схватил Северуса за плечи и требовательно заглянул в глаза.

– Не вали всё на братство, ты, хитрый розенкрейцер! Скажи честно, ОВЛА ни при чем! Под политический шумок ты потихоньку расправился со всеми, кого считал врагами! Не обошел и Дамблдора! И на него нарыл! История болезни Шпеера – твоя месть Альбусу за отца Адама!

Взгляд темных глаз стал тяжелым и почти непроницаемым.

– Думай, как знаешь.

– Постой, Шатц, – в отчаянии сказал Гарри, пугаясь мрачного выражения его лица. – А как же твое письмо, то, что Шпеер мне прислал?.. Оно такое хорошее, доброе, о том, что месть разрушает человека, никого не возвращает к жизни... Это ведь ты писал, не отрицай, ты?..

– Я. Но речь шла о тебе, – медленно сказал Северус. – Я знаю, КАК НАДО поступать, но это не значит, что сам так делаю. То же самое, как знаю, курить не на пользу, но даже если курю сам, не надейся, что предложу тебе затяжку, Liebling. Более того, задушу, если еще раз тронешь мои сигареты! Я видел, как ты утащил одну.