Текст книги "Сапфир и золото (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 54 страниц)

– Нору буду рыть сама, – объявила она. – Помощники и советчики не нужны. Вы лучше подумайте, куда девать вырытую землю.

Эмбер и Огден переглянулись и опять заспорили. Землю можно было сложить над норой в холм, а сверху насадить деревьев, как сделал это Хёггель. Талиесин робко вмешался и сказал, что над норой он планирует выстроить виноградный дворец, так что в холм землю складывать не стоит. Оба дракона так на него зыркнули, что эльф съёжился и невольно спрятался за спину Голденхарта. Тот, как всегда, нашёл способ всех примирить.

– А землю, – сказал он тоном, не терпящим возражений, – перетаскаем к башне – на грядки. И если Сапфир захочет, то и ей огородик сделаем.

Сапфир пришла в восторг:

– Тогда, может, я ещё и Бяшку к себе заберу? А то он совсем без меня заскучает.

Баран, в самом деле, без девочки скучал, пастухи жаловались.

– А что, хорошая идея, – одобрил Эмбервинг. – Будет двор охранять.

– Баран? – неуверенно уточнил Талиесин.

– Ты Бяшку не знаешь, – с гордостью сказал Сапфир. Баран, к слову, отменно умел кусаться. Ну и бодаться, разумеется. Лучше сторожевого барана и не найти!

И вот Сапфир принялась рыть нору, а драконы опять заспорили, на этот раз – о расположении грядок и, конечно же, конуры для барана. Лучесвет робко пытался их унять, но они не слышали.

– Смотри и учись, – сказал Голденхарт, отводя сына в сторонку. – Втолковать драконам что-то бесполезно, если уж упёрлись.

Он не поленился сходить в башню и вернулся оттуда с двумя лопатами и тачкой. Одну лопату он вручил Лучесвету, другой вооружился сам.

– Мы сами будем землю копать? – с некоторым испугом спросил Лучесвет, глядя на лопату.

– Пока что, – кивнул Голденхарт и улыбнулся. – Увидишь, что получится.

Земли Сапфир уже понакидала из норы порядком, куча росла с каждой минутой. Менестрель подвёз тачку ближе к куче и воткнул лопату в землю. Лучесвет последовал его примеру. Оба дракона тут же перестали спорить и уставились на них.

– Что это вы делаете? – спросил Эмбервинг, сводя брови у переносицы.

– Сейчас нагрузим тачку и отвезём землю к башне, – сказал Голденхарт, лопату за лопатой кидая землю в тачку. – Лучесвет, поднажми! Нужно до вечера управиться.

Лучесвет вздохнул и поднажал.

– Нет-нет-нет, – озабоченно сказал Нидхёгг, – это никуда не годится. Где это видано, чтобы короли землю копали и тачками её возили?

– И менестрели? – добавил Дракон.

– Ну, вы же страшно заняты, так что помочь нам некому, – с непередаваемой интонацией сказал Голденхарт. – Лучесвет, ты тачку тянуть будешь или подталкивать?

– Я могу помочь, – вмешался Талиесин.

– Нет, ты лучше следи, чтобы нора не обвалилась, – возразил Голденхарт.

Эльфийский принц побледнел и тут же сунул голову в нору, чтобы убедиться, что не обвалилась.

– Я сам, – нахмурился Эмбервинг и отобрал лопату у менестреля, Огден то же самое проделал с Лучесветом, и оба дракона яростно накинулись на кучу.

Голденхарт победоносно улыбнулся сыну:

– Вот видишь? Атака в лоб не всегда хороша.

– О! – поражённо выдохнул Лучесвет. – Как много я ещё не знаю о драконах!

Земляная куча таяла на глазах. Драконы всё же продолжали переругиваться, споря об очерёдности – кому везти тачку.

– Теперь все заняты делом, – сказал Голденхарт удовлетворённо.

– А мы что же? – неуверенно спросил Лучесвет.

– А мы следим за порядком, – тут же ответил менестрель и засмеялся.

========== 65. Похищение дракона ==========

– А ничего, что ты с коронации сбежал? – счёл нужным спросить Голденхарт.

– Не с коронации, а с пира в честь коронации, – уточнил Лучесвет. – Волчеборцы неделю пировать намерены! Не сидеть же мне сиднем в Волчеборе?

– Вообще-то ты должен, раз уж стал их королём, – возразил менестрель, который дворцовый этикет не понаслышке знал.

– Арргх, – сказал Огден, который, разумеется, пришёл вместе с Лучесветом, – да достаточно просто сказать: «Такова моя королевская воля!» – и можно что хочешь делать. Лучесвет, ты ведь им сказал, что такова твоя королевская воля?

Юноша замялся, и все поняли, что он просто улизнул с пира под шумок.

– Нехорошо вышло, – заметил Эмбервинг. – Хватятся тебя и переполошатся.

Лучесвету стало немножко стыдно. Нидхёгг вдруг раскатисто захохотал и возразил:

– Тогда они к моему логову пойдут. А у меня там на камне до сих пор накарябано, что мы улетели путешествовать и скоро вернёмся. Так что никакого переполоха: прочитают надпись и пойдут себе пировать дальше.

Это объяснение удовлетворило всех, кроме самого Лучесвета, потому что, не считая Нидхёгга, только он один видел ту надпись на камне, а написано на ней было: «Скора вирномси, нитэрять. Агдэн». Образованные, начитанные волчеборцы могли и не понять.

Но, в конце-то концов, король он или не король? А короли не отпрашиваются, если им вздумается куда-то отправиться. Короли берут и едут. Так успокоив совесть, Лучесвет сказал:

– К вечеру-то мы вернёмся. Обойдутся как-нибудь и без нас.

В Серую Башню они вернулись, чтобы помочь Сапфир с обустройством логова, которое та начала рыть ещё неделю назад. Если бы драконы рыли нору по очереди, то давно бы управились, но Сапфир непременно хотела выстроить себе нору собственннолапно.

Талиесин всю неделю разучивал заклинания и тренировался поодаль. Выходило уже неплохо, правда, виноградные грозди всё ещё были мелковаты.

Эмбервинг и Огден растаскивали по округе землю под чутким руководством Голденхарта, который изредка учил сына премудростям управления драконами. Он уже в этом поднаторел, что и говорить! Лучесвет слушал, раскрыв рот, и старался ничего не упустить.

К полудню все решили, что было бы неплохо попить чайку где-нибудь в тенёчке, может, даже под вечноцветущей яблоней. Талиесин довольно успешно наколдовал под деревом столик и скамьи, все из виноградных лоз. Они вызвали из норы Сапфир, и все сели пить чай, который отменно умел заваривать Эмбервинг. Чаёвничали и беседовали. Сапфир это тут же наскучило, и она объявила, что пойдёт на лужок собирать цветы. Лужок был по другую сторону холма, они все как раз сидели и смотрели на него.

– Смотри, чтобы голову не напекло! – предупредил Эмбер.

Сапфир пренебрежительно фыркнула и скатилась по холму на лужок. Цветы тут росли буквально на каждом шагу, один лучше другого, и она медлила их рвать, размышляя, из каких наплести венки. Солнышку непременно из синих, Эмберу – из жёлтых, Огдену – из белых (тут девочка похихикала, представив себе Нидхёгга в венке из цветов, а вернее, его реакцию на эту цветочную корону), Лучесвету – из голубеньких или сиреневых, а себе – из белых. Если заставить Талиесина их заколдовать, чтобы не завяли никогда, так можно наплести целую кучу вообще для всех, включая Бяшку. Венки плести лучше получалось, когда Сапфир была в истинном облике, так что девочка превратилась в деву, подоткнула по бокам подол, чтобы не путался в ногах, и принялась собирать синие цветочки для Голденхарта.

Собрать она успела всего штук пять, как небо вдруг потемнело, затянуло тучами, будто собралась гроза, причём собралась исключительно над лужком, нигде больше, и из разверзнувшейся воронки, похожей на ураганную, спустился на лужок дракон с непропорционально длинными задними лапами и с нелепо расположенными крыльями, чуть ли не на пояснице, отчего спускался он как подкинутая в воздух курица: беспорядочно хлопая упомянутыми крыльями и дёргая лапами в разные стороны. Он ухватил Сапфир, начал подниматься в воронку и прокаркал:

– Я дракон из Мерридола – Гюст.

Он исчез в воронке, тучи развеялись, над лужком опять синело небо, а в воздухе витали разноцветные лепестки цветов.

Талиесин опомнился от потрясения, вскочил, роняя чашку с недопитым чаем:

– Сапфир похитили!

Лучесвет с Голденхартом тоже заволновались. И все трое уставились на драконов, которые и ухом не повели.

– Мерридол, – сказал Эмбервинг спокойно, – тот город, в котором мы встретились, Голденхарт. Я этот город хорошо знаю…

– Так что ж ты тогда сидишь! – воскликнул менестрель, заливаясь краской. – Летим скорее выручать Сапфир! Её же похитили!

– Я этот город хорошо знаю, – повторил Дракон, – и ни о каких драконах, исключая меня, там слыхом не слыхивали.

– И запах не драконий, – добавил Нидхёгг.

– Но это же не значит, что мы её спасать не полетим?! – воскликнул Лучесвет.

– Допьём чай и полетим, – спокойно ответил Эмбервинг.

Голденхарт уставился на него своими сапфировыми глазами, и ничего хорошего этот взгляд не предвещал.

– Господин Эмбервинг, если ты сию секунду не полетишь выручать нашу дочь, – непередаваемым тоном начал он, и завершение фразы могло грозить Дракону самыми страшными последствиями.

– Да ладно, это же Сапфир. Бояться надо не за неё, а за этого дракона-не-дракона, – возразил Эмбервинг. Но со скамьи встал куда как поспешно.

– Но если не дракон, тогда кто? – спросил Голденхарт, удерживая за шиворот рвущегося в бой эльфа. Он понятия не имел, где находится этот Мерридол, но это его не останавливало.

– Тот, кто колдовством может превращаться в дракона? – предположил Лучесвет.

– Колдоборотень! – вставил Огден, довольный, что выпал случай поразить всех присутствующих мастерством словосложения. После встречи с Фирбреттом он потихоньку тренировался.

– Колдун? – всполошился менестрель. – Тогда это ещё хуже дракона!

– Я только лук захвачу и тоже с вами, – предупредил Лучесвет, наспех открывая портал в Волчебор. Там его сцапали волчеборцы, но юный король от них отбрыкался, сказав, что отправляется биться с колдуном, похитившим его сестру: те пришли в восторг, сообразив, что царствование Лучесвета начнётся не как-нибудь, а с исторического события: подвига! Лучесвет сомневался на самом деле, что до этого дойдёт, учитывая, что за дело берутся драконы (а Огден тоже изъявил желание отправиться с ними, потому что «малявок в беде не бросают»), но поддакнул. Волчеборцы настояли, чтобы он надел доспехи, и хотели даже отрядить целое войско ему на подмогу, но Лучесвет отказался. Впрочем, от Нидхёгга он уже отбрыкаться не смог, так что хрустальную броню надеть пришлось: для дракона безопасность приятеля была превыше всего! Сам дракон надел на голову рогатый шлем, какие носили викинги, и лучшую медвежью шкуру. В общем, в Серую Башню вернулись они при полном параде!

– Бедняга, – усмехнулся Эмбервинг, подразумевая колдоборотня, – он не знает, во что ввязался!

Сапфир на самом деле легко могла освободиться из лап похитившего её дракона, достаточно было обратиться в дракона самой и дать ему хорошую затрещину: похититель был какой-то хилый и летел абы как, она бы с ним одним когтем справилась, если бы захотела. Но ей пришло в голову вот что: драконы похищают принцесс или вообще юных дев, а она, хоть и юная дева, но всё-таки дракон, тем не менее её похитили. Когда ещё доведётся снова испытать собственное похищение? Поэтому она вырываться не стала и даже превратилась в девочку, чтобы этому хиляку-дракону было легче её нести.

Запах города, в который притащил её дракон, был Сапфир знаком: его часто притаскивал на себе Эмбервинг, возвращавшийся с гостинцами для неё и Солнышка. И она нисколько не сомневалась, что он прилетит её выручать. А раз волноваться не о чем, почему бы и не насладиться похищением? Из книжек она знала, как нужно вести себя похищенным принцессам, правда вопить не стала: он бы тогда понял, что она тоже дракон, и всё веселье насмарку.

Самопровозглашённый дракон по имени Гюст кое-как приземлился в самом центре Мерридола и превратился в такого же хилого мужчину непримечательной наружности. На нём была длинная мантия в пол. На Сапфир он уставился бледными близорукими глазами и пробормотал себе под нос:

– Странно, кажется, когда я её похищал, она выглядела по-другому… Ну да ладно, на первый раз сойдёт и эта.

В центре Мерридола, к слову, прямо на городской площади, стояла кособокая башенка. В неё-то дракон и втолкнул девочку и, поглядев по сторонам, юркнул следом. Внутри царил хаос. Сапфир даже подумала, что эта башня изнутри напоминает помойку, на которую деревенские ребятишки (и она, разумеется, когда Эмбера дома не было!) устраивали набеги. Там непременно можно было отыскать замечательные вещи: к примеру, старые подковы или гнутые ржавые гвозди. В этой башне хлама тоже была тьма тьмущая: вещи были раскиданы как попало, повсюду валялись свитки и книги, свечные огарки, тарелки с заплесневелыми бутербродами и заштопанные нитками не в тон носки. Сапфир сморщила нос: и как дракон может жить в таком свинарнике?

– Как тебя зовут? – строго спросил у неё дракон.

– Сапфир, – ответила она, размышляя, куда бы присесть и вообще стоит ли.

– А меня зовут Гюст. Я тебя похитил.

– Это я уже поняла, – кивнула Сапфир и выискала наконец местечко: заваленный книгами табурет. Она спихнула книги и села, чтобы было удобнее слушать.

– Драконы непременно кого-нибудь похищают, – назидательно сказал Гюст, – а я похитил тебя. Теперь мы будем ждать, когда кто-нибудь явится тебя выручать. Тебя ведь явятся выручать? – с надеждой и некоторой опаской уточнил он.

– А то! – успокоила его Сапфир. – Непременно явятся. С минуты на минуту. Или чуть раньше.

Дракон успокоился, хотя и усомнился, что спасители смогут явиться так скоро. Он прошёлся по башне, спотыкаясь о хлам, остановился напротив девочки и сказал:

– А теперь я тебя проинструктирую.

– Чего? – переспросила Сапфир. Слово было незнакомое.

– Расскажу, как должны себя вести похищенные драконам девы, – объяснил Гюст.

– Это я и без тебя знаю, – фыркнула девочка. – Томиться в башне, заливаться слезами, вопить почём зря и беспрестанно хлопаться в обморок. Можно уже начинать?

Дракон смутился.

– Давай обойдёмся без слёз и воплей, – предложил он, поёжившись. – Я чувствителен к громким звукам.

«А вот интересно, что бы с ним стало, если бы я на него гаркнула?» – подумала Сапфир, а вслух сказала:

– Идёт. Я вообще не плачу, так что могла бы исключительно вопить.

Гюст выдохнул с облегчением.

Сапфир окинула башню хозяйским взглядом ещё раз и поинтересовалась:

– Значит, здесь ты живёшь? (Гюст кивнул.) И здесь я должна томиться в ожидании спасителей? (Гюст опять кивнул.) Ладно, будем томиться.

Она запрокинула голову и закатила глаза, накрывая лоб рукой.

– Что ты делаешь? – изумился дракон.

– Томлюсь в ожидании, – серьёзно ответила Сапфир, принимая одну патетичную позу за другой. – Я читала книжку про драконов. Принцессы на картинках там вели себя именно так.

– Давай-ка ты лучше не будешь томиться, – поспешно сказал Гюст. Сапфир так натурально закатывала глаза, что ему становилось не по себе.

– Ладно, – тут же согласилась Сапфир, – томиться – это не по мне. Скучно же. Давай ты мне лучше свою сокровищницу покажешь.

– У меня нет сокровищницы, – смутился Гюст.

– Как так? – поразилась Сапфир. – У всех драконов есть сокровищницы. Это непреложное правило. Раз есть дракон, должна быть и сокровищница!

– Видишь ли, я… не совсем дракон, – признался Гюст. – А вернее, совсем не дракон. Я волшебник.

– Кто? – разочарованно протянула Сапфир. – Волшебник? Зачем ты тогда превратился в дракона и похитил меня?

Она недовольно надула губы. Какое же это похищение, если дракон – не дракон? Правда, она слышала, что колдуны тоже иногда людей похищают, но те в драконов не превращались. В общем, никакое это не похищение!

– Драконы вымерли, – сказал Гюст-волшебник, – и волшебство иссякло. Вот если бы появился дракон, да начал похищать людей, да устраивать кровопролитные баталии с рыцарями, тогда бы мир стал гораздо лучше.

– В кровопролитных баталиях ничего хорошего нет, – строго сказала Сапфир, которая переняла от Эмбера немало драконьих повадок. – Вот тебе бы дракон голову оторвал, что, лучше бы мир тогда стал?

Гюст смутился. Об этом он как-то не подумал, а теперь подумал и понял, что нипочём не хотел бы остаться без головы.

– Хорошо, обойдёмся без кровопролитных баталий, – сказал он. – Но пусть хотя бы парочку домов сожжёт и людей распугает.

– Это можно, – согласилась Сапфир и подумала, что легко могла бы устроить Гюсту отменный пожар прямо в башне. Но всё-таки сдержалась.

Волшебник, как она поняла, был помешан на драконах и громко сетовал, что не успел их застать. Поэтому он решил расшевелить людей и притвориться драконом. Сражение с драконом непременно войдёт в историю и прославит Мерридол.

– Но ведь тогда тебе придётся проиграть и сложить голову, – заметила Сапфир.

Гюст беспокойно посмотрел на неё:

– А не складывать нельзя? У тех, кто придёт тебя выручать, есть мечи? Они острые?

– Мечей нет, – подумав, ответила девочка и фыркнула про себя: «Эмбер голову может и без меча снять, одним когтем!»

Волшебник несколько успокоился и сказал:

– Я в нужный момент капитулирую.

– Чего? – опять переспросила Сапфир. Ещё одно незнакомое слово.

– Сдамся, – объяснил Гюст.

– Драконы обычно не сдаются, – заметила девочка. – Какой-то ты трусливый дракон.

– Я не дракон, – напомнил волшебник и спохватился: – А откуда ты столько знаешь о драконах?

– Я книжки читала, – важно сказала Сапфир, решив не вдаваться в подробности и уж точно не упоминать о том, что большинство знаний о драконах она почерпнула из Драконьей книги, как и о том, что у неё перед глазами всегда был наглядный пример и даже не один (она сама не в счёт!).

Гюст воодушевился: наконец-то нашёлся кто-то, кто тоже интересовался драконами! Беседа у них завязалась интересная и познавательная для обеих сторон: волшебник тоже много книжек за свою жизнь прочёл.

– Только дракон у тебя вышел не очень, – сказала Сапфир. – Лапы у него какие-то куриные и крылья не на месте. Немудрено, что летел кое-как и всё время набок заваливался. Крылья должны быть на одном уровне с лопатками, а лапы – в два раза короче. Дракон – это тебе не беговая лошадь! У него каждый мускул по принципу золотого сечения выстроен.

Гюст и вовсе глаза вытаращил:

– Откуда ты знаешь о принципе золотого сечения?!

– Я книжки читала, – опять сказала Сапфир. К ним как-то в гости заявился Алистер, и они все учили его рисовать, потому что король эльфов хотел научиться рисовать драконов, а выходили сплошные вороны. Эмбервинг тогда пытался втолковать эльфу принцип золотого сечения, а Сапфир услышала и запомнила.

– Ты, дитя, умна не по годам! – с некоторым уважением заметил Гюст. – Быть может, однажды станешь хранительницей мудрости или волшебницей.

– Уж лучше я останусь драконом, – пробормотала Сапфир, а вслух сказала: – Я стану королевой.

– Верно, ты же принцесса, – спохватился волшебник, – а принцессы становятся исключительно королевами.

– Бывают ещё королевы-волшебницы, – заметила девочка.

– Но обычно плохо кончают, так что не советую, – поспешно сказал Гюст.

Из сказок Сапфир знала, что обычно так и бывает, но ведь королевы эльфов, являющиеся по совместительству драконами, – это совсем другое дело!

– А как ты будешь сражаться с моими спасителями? – поинтересовалась девочка, чтобы замять тему.

– А их будет несколько? – беспокойно спросил волшебник.

– Три минимум, – подумав, ответила Сапфир. Три – это если Эмбер разрешит Голденхарту отправиться с ним, плюс Талиесин, разумеется.

Гюст озабоченно прошёлся по башне и объявил:

– Прежде всего, я их устрашу. А потом вызову биться один на один. Всех трёх! Разом!

Сапфир ничего на это не сказала. Один на один всех трёх разом – вряд ли получилось бы, даже она это понимала. Но волшебник воодушевился и запрыгал на месте, высоко вскидывая хилые ноги – он изображал сражение с невидимым рыцарем.

– А твои спасители – рыцари? – спохватился он тут же и опять стал выглядеть озабоченно.

– Нет, – однозначно ответила Сапфир, – не рыцари.

Тут она нисколько не покривила душой: несмотря на рыцарские идеалы, Эмбервинг был драконом, Голденхарт – менестрелем, а Талиесин – эльфом, причём два последних были ещё и принцами по происхождению. Лучесвета и Нидхёгга она не учла, поскольку не знала, полетят ли они вместе с остальными.

Услышав это, Гюст воодушевился ещё больше и продолжил изображать поединок с невидимым противником. Настроен он был радужно.

«Ты ещё не знаешь, во что ввязался!» – подумала Сапфир, практически повторив слова Эмбервинга, и стала ждать, когда её спасут.

Эмбервинг открыл портал в Мерридол, хотя обычно летал туда на крыльях. Во-первых, Голденхарт его торопил, волнуясь за дочь. А во-вторых и главное, ему не хотелось нести на себе ещё и Талиесина, если бы они просто полетели. Эльфийский принц, конечно, в дракона превращаться умел, но летать не пробовал, а учиться времени не было. Поэтому Дракон без лишних разговоров открыл портал в торговый город. Оказались они в двух кварталах от городской площади – Эмбервинг затаривался в здешних лавках, потому и портал открывался именно в этой районе. В городе, как всегда, царила суета и было многолюдно.

– И как же мы отыщем здесь этого колдуна? – воскликнул Голденхарт.

– Колдоборотня, – добавил Огден. Ему нравилось изобретённое словечко.

– Ты ведь сможешь его учуять, несмотря на то, что он не дракон? – прицепился к Дракону менестрель. От беспокойства за Сапфир он совсем потерял голову.

– Думаю, если мы спросим, скажем, вот у этого лавочника, – заметил Эмбервинг, хватая первого попавшегося торгаша за шиворот и ставя перед собой, – то он нам скажет, где искать Гюста.

Лавочник сначала перепугался – он увидел здоровенного мужичину в рогатой шапке и решил, что сейчас его будут убивать и грабить, потому что именно такими, здоровенными и рогатыми, он представлял себе разбойников с большой дороги, – но, услышав имя Гюста, тут же пришёл в себя и воскликнул:

– Гюста? Этого штукаря Гюста? Да чтоб ему пусто было, а если вы пришли ему по башке настукать, так я вас лично провожу и платы за то не возьму, приплачу ещё!

– Ого, а он тут знаменитость, как я погляжу, – фыркнул Дракон. – Кто же таков этот Гюст?

– Городской волшебник, – с отвращением сказал лавочник, – так он себя называет, а на деле мошенник каких поискать! Ничего его заклинания не работают, а он их дюжинами на ярмарках продаёт и врёт, будто бы от всех напастей сразу! Купил я у него парочку заклинаний в прошлом месяце, чтобы мыши в амбаре перевелись: я сыром торгую, господа хорошие, мышей у меня пруд пруди!

– А кошку завести? – рассудительно предложил Лучесвет.

– Пять, – показал на пальцах лавочник, – пять кошек уже сменил! Мышей столько, что хоть со всего города кошек собери – и то всех не переедят! Кошки уже так объелись, что мышиные хвосты из пасти торчат дюжинами.

– Беда, – сочувственно отозвался Нидхёгг.

– Вот я подумал, что волшебник помочь сможет. Купил у него заклинание, чтобы, значит, зашибить всех разом. И что вы думаете? – плаксиво спросил лавочник.

– Что? – невольно заинтересовались все, даже Голденхарт.

– Не то заклинание мне штукарь продал! От него мышей ещё больше наплодилось! Теперь у меня в амбаре мышей как пчёл в улье – роятся! – а от сыра одни дырки остались. Приходится ловить вручную да продавать меховщику на варежки, дюжину за монетку. Вот и ловлю, ловлю, уже месяц целый ловлю, а они всё кишат и кишат, белого света не видно!

– Ну, так ты и без сыра озолотишься, на мышах-то, – заметил Огден, фыркнув.

Лавочник гневно засопел, но ругнуть верзилу не решился: уж больно грозно выглядит.

– А другое заклинание у волшебника взять? – поинтересовался Голденхарт.

– Да ну его к троллям! – сплюнул лавочник. – А вдруг вместо мышей крысы плодиться начнут? Меховщик крысиные не берёт: шерсть жёсткая, такие варежки никто не купит.

– А я ведь варежки на мышином меху покупал, – вспомнил Эмбервинг. – Значит, из твоих мышей были.

– Весь город в моих мышах ходит, – уныло сказал лавочник. – А вот и башня Гюста.

Проводив их до городской площади, лавочник спешно улизнул, но – недалеко, всего лишь за угол, чтобы понаблюдать, как волшебник получит за всё хорошее, а в том, что эти незнакомцы явились, исключительно чтобы надавать Гюсту по башке, лавочник нисколько не сомневался!

– Удивительно, – сказал Эмбервинг, глядя на кособокую башню.

– Удивительно, что башня такая неказистая? – переспросил Лучесвет.

– Удивительно, что башня до сих пор стоит, учитывая, что Сапфир там уже почти час находится, – возразил Дракон и чуть фыркнул через ноздри.

– О, действительно… – протянул менестрель.

– Давайте уже её спасать! – воскликнул Талиесин взволнованно.

– Кого нам спасать придётся – это ещё неизвестно, – пробормотал Эмбервинг себе под нос.

Сапфир появление «спасителей» почуяла.

– За мной пришли, – сообщила она Гюсту.

– Быть не может, – возразил волшебник. – Никто бы не добрался сюда так скоро.

– Сам посмотри, – посоветовала девочка, пожав плечами.

Гюст подошёл к окну, отодвинул немного шторку и в самом деле увидел, что возле башни стоят незнакомцы.

– Их пять, – сосчитав, сказал волшебник. – На два больше!

– Одним-двумя больше, одним-двумя меньше, – рассудительно заметила Сапфир, – какая дракону разница?

– Но я-то не настоящий дракон, – напомнил Гюст и опять принялся глядеть в щёлку.

Четверо из них опасений у волшебника не вызывали: на могучих витязей они не походили. Правда, у одного из четырёх был лук и стрелы за спиной, но остальные трое пришли безоружными. А вот пятый, тот, что в рогатом шлеме и с медвежьей шкурой на плечах…

– Они привели с собой тролля! – ужаснулся Гюст.

Сапфир презрительно фыркнула: ну и волшебник, дракона от тролля отличить не может!

Гюст задвинул шторку и начал размышлять. «Стрелой наколдованную броню не пробьёшь, – подумал он, – а тролль тоже безоружен. Как-нибудь справлюсь. Главное, сначала застращать, а потом вовремя капитулировать!»

– Ладно! – вслух сказал он. – Пора начинать эпическое сражение!

– Какое? – не поняла Сапфир.

– То, что надолго запомнится, – пояснил Гюст.

– Да уж ты его надолго запомнишь, – отчего-то рассмеялась Сапфир.

– Первое появление должно быть эффектным, – сказал волшебник и, взяв девочку за руку, с треском распахнул входную дверь и вышел на порог.

Он задрал подбородок так высоко, как только позволяла хилая шея, и собирался произнести не менее эффектное: «Узнайте же мощь дракона…» – но на него внимания никто не обратил.

– Сапфир! – взволнованно воскликнул Голденхарт.

– Ты ведь и сама могла справиться, – заметил Эмбервинг. – Я уж думал, что от этой башни камня на камне не осталось.

– Просто захотелось попробовать себя в роли похищенной принцессы, – объяснила Сапфир, пожимая плечами. – Другой случай вряд ли представится.

Гюст был несколько озадачен. Не пустое же он место, в конце концов! Они первым делом должны были страшно волноваться за безопасность похищенной девочки и вызвать похитителя на бой. Он громко кашлянул и сказал:

– Я дракон Гюст. Если вы хотите вернуть себе похищенное дитя, то должны со мной сразиться.

– Это можно, – спокойно ответил Эмбервинг, – но ты сам не представляешь, о чём говоришь. Уверен, что тебе оно надо?

Лицо волшебника покрылось пятнами. Ему непременно нужно было произвести на них впечатление, а то, кажется, они нисколько его не устрашились. Он выпустил руку Сапфир, подбоченился и, издав смех, которым, по его мнению, должны были смеяться все драконы, похищающие принцесс, изрёк:

– Сразимся же! Предупреждаю, что сдерживаться не буду, и требую того же от вас.

– О, а вот это уже интересно… – протянул Эмбервинг.

Лучесвет моментально натянул лук. Голденхарт начал рыться в плаще, Гюст уставился на него, гадая, какое оружие тот вытащит. Менестрель вытащил лютню и, заметив взгляд волшебника, тренькнул на лютне:

– Не обращайте на меня внимания. Я тут просто для количества. Быть может, сыграю подходящую по случаю балладу: сражение непременно должно сопровождаться героической музыкой.

Талиесин, помрачнев лицом, воздел руки над головой, чтобы сотворить заклинание. Капюшон спал с его головы, и Гюст озадачился ещё больше: таких остроухих людей ему ещё не доводилось увидеть, но он верно предположил, что этот длинноухий – тоже колдун.

– Ты смотри, честно бейся, – предупредила Сапфир волшебника.

Гюст обернулся к ней, ненадолго выпуская «спасителей» из виду. И тут ему показалось, что его вместе с башней и вообще со всей городской площадью накрыла тень, будто кто-то задвинул занавес и закрыл солнце. Он развернулся, чтобы взглянуть, и застыл с упавшей челюстью. На площади возле башни сидели два громадных дракона, один – золотой, другой – чёрный. Чёрный был особенно ужасающ: на фоне угольно-чёрной чешуи белые глаза казались раскалёнными иглами. Золотой выглядел так, точно его всё это неимоверно забавляет. А тот ушастый весь светился, окружённый золотыми спиралями из магических рун.

Волшебник со скрипом повернулся к Сапфир, чтобы спросить у неё (если голос не пропал, конечно), почему это вдруг у башни оказались ещё два дракона, и обнаружил, что вовсе не два, а три: на месте девочки сидел небольшой, если сравнивать с теми двумя, разноглазый дракон в золотой чешуе и весело бил хвостом по мостовой, отчего башня сотрясалась.

– Ну, давай сразимся, – сказал золотой дракон с исключительным дружелюбием, которое только дакроны могли оценить.

Гюст опять со скрипом повернулся, сделал шаг в сторону и повалился, как бревно, руки по швам, навзничь на землю, лишаясь чувств со страха.

– Дохлым притворяется, – уверенно сказал Огден. – Опоссумы так же делают.

– А по-моему, – заметил Голденхарт, тренькнув на лютне, – не притворяется, а на самом деле в обморок грохнулся.

– Тьфу, – разочаровался Нидхёгг, – а я уже хотел похвалить этого колдоборотня за смекалку.

– С драконами не сработало бы, – предположил Лучесвет, опуская лук, – разве только с медведями.

– А может, шарахнуть его заклинанием на всякий случай, чтобы знал, как чужих невест похищать? – мрачно спросил Талиесин.

– Хилый, не выдержит, – возразил Огден.

– Но проучить надо, – заметил Эмбер. – Чтобы в другой раз неповадно было притворяться драконом.

Они все: Нидхёгг, Эмбервинг и Сапфир, – уже превратились обратно в людей.

– Только чтобы без кровопролития, – сказала девочка. – Он не такой уж и плохой и книжек много прочёл, все сплошь о драконах. Вот и сдвинулся на драконах.

– Но проучить надо, – повторил вслед за Эмбервингом менестрель.

И они проучили.

Когда они исчезли в портале, лавочник осторожно выбрался из-за угла и подошёл к башне, чтобы взглянуть, что стало с городским волшебником. Он всё ещё был без сознания. Привязанный за ноги, он болтался на собственной башне головой вниз, раскачиваемый ветром. Лавочник сначала хотел его освободить и привести в чувства, но раздумал: пусть болтается и думает о своём поведении! Он лучше посидит тут, на крылечке, и подождёт, пока Гюст очнётся, и потребует, чтобы тот дал ему верное заклинание против мышей, или, на крайний случай, такое, чтобы у мышей шерсть стала как у горностаев: горностаи были нынче в цене, шли за целых пять монет!