Текст книги "Сапфир и золото (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 54 страниц)

– Убейте его!

– Что, не нравится чёрная магия? – вопил, ликуя, Вилгаст.

Одна из стрел попала дракону в плечо, и чёрные полосы наложенного проклятья тут же начали расползаться по его телу в разные стороны. Дракон превратился в человека, шагнул на площадку и, небрежно обломив стрелу ладонью, усмехнулся:

– Чёрная магия? Использовать против меня магию? Да я и есть магия, жалкие смертные!

Ему хватило несколько секунд, чтобы расправиться с Вилгастом, а чернота с его тела пропала, словно её и вовсе не было. Дракон светился янтарным сиянием и был прекрасен и одновременно страшен. Хельга, осознав, что ничего не может противопоставить столь древнему и столь могущественному существу, спряталась за трон. Он мог бы уничтожить её в любой момент, она прочла это в его сверкающих янтарём глазах. Но он почему-то не тронул её, перешагнул только через труп чародея и вошёл в за́мок. Ведьма попыталась встать на ноги, но они её не слушались. Дикий, первобытный ужас, который она испытала, встретившись взглядом с этим существом, до сих пор не отпускал её. Она до этого момента и не подозревала, что в состоянии испытывать страх. «Он мог бы меня уничтожить одним только взглядом», – содрогнулась она, ощупывая лицо. Нет, кажется, личина была на месте.

Дракон между тем вынес из замка принца Голденхарта, приостановился, взглянул на короля-отца, а пото́м и на ведьму, выглянувшую из-за трона. Хельга догадалась, что чары, наложенные на принца, были его, драконьи. Немудрено, что её зелье не подействовало!

– Если вы, смертные, – спокойным и оттого устрашающим голосом изрёк он, – осмелитесь снова появиться в Серой Башне, я вернусь и сожгу это королевство дотла.

Он оборотился драконом и улетел, унося с собой принца Голденхарта.

Принцесса Хельга выбралась из-за трона и злобно посмотрела ему вслед. Нет, с таким существом не сладить, нечего и пытаться: Голденхарт был потерян для неё навсегда. Она досадливо прищёлкнула языком и обернулась к полумёртвому от страха королю Эйрику.

– Ваше величество, – сказала Хельга, подходя и глядя ему прямо в глаза самым настоящим змеиным взглядом, – что же теперь будет с троном Тридевятого королевства?

Король-отец что-то промычал.

– Ну, не волнуйтесь, – с усмешкой сказала ведьма, похлопав короля по плечу, – вы потеряли обоих сыновей, но у вас осталась дочь.

– У меня осталась дочь? – повторил король неуверенно.

– Принцесса Хельга, я, – объяснила ведьма, заглядывая ему в глаза ещё пристальнее. – Теперь я наследница престола, ведь так?

– Да, да, – как во сне закивал король Эйрик, – теперь королевством будет править принцесса Хельга.

Он кивал, кивал, кивал и уже не помнил, что Хельга всего лишь невеста его младшего сына, что у него вообще есть или были когда-то сыновья, что в его замок только что прилетал дракон и грозил королевству страшными бедствиями, что он сам – король.

Хельга сняла с его головы тяжёлую золотую корону и водрузила себе на голову.

– Королева Хельга Прекрасная, – провозгласила она с хохотом и, обернувшись к рыцарям, приказала: – Бросьте этого полоумного старика в темницу!

Рыцари схватили короля, стащили его с трона и поволокли в подземелье. Он не сопротивлялся и только всё мычал что-то невразумительное.

– Моё! – страшным голосом крикнула ведьма, разводя руки в стороны, будто хотела объять всё королевство. – Теперь это всё моё!!!

Пусть и не так, как задумывалось, но её желание исполнилось: лесная ведьма стала королевой!

========== 19. Безымянный дракон и невозможная принцесса ==========

Принцесса Эрза сидела на стожке сена возле башни и болтала ногами. Дракон занимался лошадьми: вычесывал линялую шерсть, заплетал гривы и хвосты, проверил подковы… Сказать, что у Дракона было плохое настроение, – это ничего не сказать: вот уже третий месяц ему приходилось сражаться с невозможной принцессой, и исход большинства сражений был не в его пользу.

Когда принцесса получила возможность разгуливать по башне беспрепятственно, она тут же направилась к выходу, но Дракон опередил её и запер дверь на засов. Девушка попыталась приподнять балку, но та была такая тяжёлая, что Эрза только пыхтела и краснела лицом, а толку не было вовсе никакого. Дракон стоял позади и наблюдал. Эрза повернулась к нему с сердитым видом, но, заметив, что это его ничуть не волнует, забавляет только, протянула поскучневшим голосом:

– А, опять драконьи традиции…

Дракон полагал, что на этот раз она уж от него отстанет, но принцесса сдаваться не собиралась.

– А почему… – начала она с невинным видом.

Бровь Дракона дёрнулась. Идти у принцессы на поводу он не был намерен, но девушка изводила его пять ней кряду, и в конце концов пропал засов и с входной двери. Принцесса осторожно приоткрыла дверь и выглянула в неё.

– Ой, – тут же воскликнула она, – а тут лето?

– Потому что Серая Башня далеко от Норди, – объяснил Дракон. Если бы он этого не сделал, она бы опять заладила бесконечные «почему».

– О… – протянула Эрза, вытягивая шею, но за порог не переступая.

«И зачем тогда было вообще настаивать на том, чтобы дверь была открыта?» – невольно подумал Дракон и скривился. Кажется, и он «подцепил» от принцессы эту невозможную манеру разговаривать.

Несколько дней принцесса к нему не лезла, занятая выглядыванием из двери башни. Дракон блаженствовал в тишине. Он развалился на троне в своей комнате и читал принесённую из библиотеки книгу, иногда потягивая из кубка вино и заедая его сыром. Но когда он в очередной раз протянул руку за кубком, то обнаружил, что кубок пропал. Дракон отвёл от книги глаза и увидел, что в комнате невесть когда появилась принцесса, бесцеремонно забрала кубок и теперь разглядывает его с нескрываемым интересом, иногда нюхая содержимое.

– Что тебе нужно? – нахмурился Дракон.

– Это вино, да? – поинтересовалась Эрза. – А мне вино ещё не разрешают пить.

Дракон поспешно отобрал кубок – ещё чего доброго отопьёт! – и буркнул:

– Не доросла до вина потому что.

– Хм, – только и сказала принцесса, продолжая разглядывать теперь уже самого́ Дракона. – А драконы пьянеют?

– Нет, – ответил Дракон.

– Бедный, – расстроилась принцесса. – Как же тогда драконы веселятся?

– А что, обязательно пить вино, чтобы веселиться? – приподнял брови Дракон.

– Как же! Когда в за́мке пьют вино, все тогда смеются и поют песни. Ты умеешь петь песни? Тебе нравятся песни? Ты споёшь мне какую-нибудь песню? – с горящими глазами залпом выдала принцесса.

На всю её трескотню Дракон ответил одним ёмким: «Нет».

– Скучный ты, – надула губы Эрза. – А что это за книга? А можно её почитать?

– Она на драконьем языке, – отрезал Дракон, полагая, что после этого Эрза уймётся.

– А ты меня научишь драконьему языку? – моментально спросила она.

– НЕТ!

Принцесса тяжело вздохнула и после паузы сказала:

– Мне нужна чистая одежда. Это платье уже грязное. Ты дашь мне новое платье?

Об этом Дракон как-то забыл. Он потёр подбородок, поднялся с трона:

– Иди за мной.

Эрза просияла и побежала следом за ним, то и дело спотыкаясь на лестничных ступеньках. Дракон привёл её в комнату, где хранилась с незапамятных времён разная одежда.

– Выбирай, – сказал он, открывая ставни, чтобы комната наполнилась светом дня.

– А сколько платьев я могу себе взять? – беспокойно осведомилась принцесса.

– Да сколько хочешь, – ответил Дракон.

Девушка ринулась к горам одежды так стремительно, как кавалерия в атаку. Женские платья были свалены в отдельную кучу.

– А откуда тут столько одежды? – мимоходом спросила Эрза.

– Лучше тебе не знать, – ответил Дракон, усмехнувшись.

Эрза нахмурилась, выронив фату, которую успела выудить из общей кучи.

– Ты ешь людей? – строго спросила она. – Это одежда тех людей, что ты съел?

– Нет, я не ем людей, – поморщился Дракон. – Ещё не хватало!

– Тогда ладно, – успокоилась принцесса, – потому что если бы ты ел людей, то я бы перестала с тобой разговаривать.

– Какая жалость, – не удержался Дракон.

Принцесса нахмурилась ещё сильнее и принялась рыться в куче платьев. Она выбрала несколько, отложила их и, видимо, собиралась уже на этом удовольствоваться, но тут её лицо разгорелось, будто ей показали праздничный торт, и она дёрнула что-то из-под самого низу. Куча закачалась, платья обрушились лавиной вниз, погребая под собой принцессу.

– Ой! – отчётливо произнесла она откуда-то из-под завалов.

Дракон не стал ей помогать. Сама виновата. Принцесса скоро выбралась из-под разваленной одежды, крепко сжимая в руке свой «улов». Это было ослепительно жёлтое платье, похожее на солнечный луч, а ещё колпак с фатой того же цвета.

– Ух! – восторженно выдохнула Эрза, разглядывая платье.

В комнате теперь царил полный хаос. Дракон поскучнел лицом, представляя, сколько времени потратит на то, чтобы сложить одежду обратно в кучу. Принцесса подхватила платья в охапку и помчалась переодеваться. Дракон начал складывать рассыпавшиеся платья. Заняло это порядочно времени, он даже успел забыть про принцессу, а когда вспомнил, то очень удивился, что она не вернулась и не достаёт его своими бесконечными «почему». А если это был всего лишь предлог, чтобы сбежать из башни? Устроить тут беспорядок и, воспользовавшись тем, что он непременно начнёт прибираться, сбежать? А может, вообще всё это было частью её плана! Дракон нехорошо клацнул зубами и пошёл поглядеть, куда делась принцесса.

Эрза не сбежала. Притащив платья в комнату, она тут же стала переодеваться в солнечное платье, которое её так заворожило. Платье пришлось ей по кости, оставалось только затянуть шнурки на лифе, и можно было пойти показаться Дракону. Принцессе отчего-то очень хотелось, чтобы он увидел её в этом платье и… похвалил.

Шнурки были сзади, как и на большинстве одежды дам того времени, и существовало два способа их затянуть: с помощью фрейлины или самостоятельно. Фрейлин, разумеется, в башне не было, так что Эрза решила сделать это сама: не просить же Дракона?

Высоко на стене в той комнате, что отвёл для неё Дракон, торчал гвоздь, – очевидно, для картины. Эрза, как могла, затянула шнурки, приставила к стене стул и привязала концы шнурков к гвоздю. Теперь достаточно слезть со стула, отойти от стены подальше – и шнурки сами затянутся, останется только завязать их бантиком. Эрза подивилась собственной сообразительности.

Что ж, принцесса слезла со стула, отодвинула его и сделала шаг по направлению к кровати. Шнурки натянулись, но… что-то пошло не так. Они почему-то запутались, пружиня, и накрепко притянули принцессу к стене, подвешивая её на гвоздь так, что она одними носками туфель доставала до пола. И чем больше барахталась Эрза, пытаясь высвободиться, тем сильнее запутывались шнурки. До гвоздя теперь было не достать, до стула – не дотянуться, а позвать на помощь не позволяло чувство собственного достоинства.

Именно в таком положении и обнаружил принцессу вошедший в комнату Дракон. Его глаза широко раскрылись, но он не произнёс ни слова. Эрза сделала ещё одну попытку освободиться, но – увы. Дракон медленно произнёс:

– Что это ты делаешь?

– Шнурки затягиваю, – обречённым голосом ответила Эрза, дёргая то одним, то другим плечом.

– А-а… – протянул Дракон, – какой необычный способ…

«Придётся всё-таки попросить его помочь», – упав духом, подумала принцесса. Но Дракон вдруг… расхохотался. Эрза сильно покраснела – и как ему не стыдно смеяться над бедной девушкой! – и хотела было сказать ему, что… Но она ничего не сказала. Она вдруг поняла, что это первый раз, когда она слышит – и видит – его смех. Дракон вообще никогда не смеялся, ехидные ухмылочки не в счёт: он всегда был хмурый и мрачный, вечно всем недовольный. Сердце девушки забилось в три раза быстрее обычного, она невольно прижала руку к груди и удивилась сама себе: и как это она до сих пор не замечала, что Дракон невероятно красив? Она даже не смогла разозлиться на него за этот смех, зато на себя разозлилась: предстать перед ним в таком виде – какой позор! – и едва не расплакалась от обиды и стыда.

С лица Дракона сползла улыбка. Пожалуй, он несколько растерялся собственному припадку веселья. До этих пор принцесса не вызывала в нём ничего, кроме раздражения. «Не стоило смеяться, – одёрнул себя он. – Сейчас заплачет».

Эрза не заплакала, сдержалась, но сапфировые глаза на совершенно красном лице так сверкали, что Дракон понял: если он опять засмеётся, то она швырнёт в него стулом. Если дотянется, конечно. А она прямо сейчас и тянула руку к стулу, краснея ещё сильнее – уже от напряжения. Дюйма два не доставала, уф!

– Помочь? – просто спросил он, делая к ней шаг.

– Помоги, – сдалась Эрза, и её руки безвольно упали вдоль тела. Полная катастрофа!

Дракон больше не смеялся, но легче ей от этого не стало. Он долго возился с гвоздем, пытаясь распутать или развязать узел, намертво затянувшийся вокруг шляпки, в конечном итоге выдернул гвоздь из стены, снял с него шнурки и с грехом пополам распутал, а пото́м завязал их концы бантиком на спине принцессы.

– Готово, – сказал он, вставляя гвоздь обратно в стену. – Если нужна была помощь, могла бы просто попросить.

Эрза потянула носом и… в голос разревелась. Дракон растерянно попытался её утешить, но она всё ревела и ревела, пока не наревелась всласть, и тогда сама успокоилась. Нос у неё распух. Дракон со вздохом вытащил платок, прижал его к носу принцессы, заставляя высморкаться. Она дунула со всей силы, раздался трубный звук. Дракон с трудом сдержал смех, понимая, что в таком случае ему уж точно прилетит стулом, и приказал:

– Иди умойся. Не пристало девушкам ходить зарёванными.

Эрза повиновалась беспрекословно. Дракон даже порадовался: может, уймётся теперь? Принцесса, действительно, притихла, но хватило её буквально на пару дней.

Когда происшествие со шнурками забылось, Эрза сбежала в деревню. Она делала так иногда, но Дракон притворялся, что не замечает её вылазок: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы его не доставало! Вероятно, она играла с деревенскими девочками, потому что иногда возвращалась домой в цветочных венках или с ягодными бусами на шее: сомнительно, чтобы принцессы знали о подобного рода играх. Но в этот раз принцесса вернулась в башню в таком виде, что Дракон опешил и выронил из рук кувшин, который собирался наполнить водой из колодца. Платье принцессы – по счастью, не солнечное, другое – было заляпано грязью. Несколько коричневых клякс красовалось и на её лице. Волосы были всклочены, как метла. Притвориться, что не заметил, уже не вышло бы. Дракон простёр к ней руки, пото́м завертел ими, как ветряная мельница лопастями. У него даже поначалу слов не нашлось.

– Ч-что это за вид?! – поражённо воскликнул Дракон, не зная, что ему прежде сделать: засмеяться или заплакать. Если она потащит всю эту грязь в башню… А платье отстирывать?

Эрза не без огорчения посмотрела на испорченное платье, сделала попытку отряхнуть подол, но вместо этого ещё больше размазала грязь по ткани.

– Ну… мальчишки предложили покататься, – сообщила она осторожно, гадая, рассердится ли на неё Дракон.

Дракон испугался. Он подошёл к принцессе, крепко взял её за плечи и взволнованно спросил:

– Ты упала с лошади? Ничего не сломала?

– С какой лошади? – удивилась Эрза.

– Мальчишки ведь предложили тебе покататься, так?

– Да не на лошади, на свинье, – беззаботно отмахнулась принцесса.

– Что-о?! – угрожающе протянул Дракон. Ему захотелось устроить принцессе настоящую взбучку. А ещё, пожалуй, он был рад, что это оказалась не лошадь.

– На свинье, – повторила Эрза и пожала плечиками. – Я никогда не каталась на свиньях. А выглядело это очень весело. Ну и… она меня не захотела катать. А там была грязная лужа…

– Принцессам не пристало кататься на свиньях! – рявкнул Дракон, хватая принцессу за руку и таща её в башню. – Посмотри на себя! Как только не стыдно!

– Ты говоришь совсем как мой отец, – недовольно сказала Эрза. – Подумаешь, в лужу упала…

– «Подумаешь»?! – остервенился Дракон. – А кому пото́м всё это отстирывать?!

Он затащил её в ванную комнату. Когда принцесса сообразила, что он собирается с ней делать, она завопила, заверещала, начала отбиваться и даже царапаться. Дракон, не слушая никаких возражений, содрал с неё грязное платье и, закинув Эрзу в ванну, начал отскребать с неё грязь ветошкой. Он был так зол, что даже не подумал, что для девушки, должно быть, подобная ситуация унизительна. Эрза верещала, как лиса, попавшая в капкан. Она была вся красная от стыда, и тем унизительнее было понять, что Дракон не видит в ней женщины, поэтому нагота его нисколько не беспокоит и не волнует. Он только ругался сквозь зубы по-драконьи и яростно тёр ветошкой её руки и ноги, особенно пострадавшие в поединке с необъезженной свиньёй.

Когда дело было сделано, Дракон распрямился с облегчённым вздохом, вытирая мокрое от всплесков воды лицо. Он сам был в ошмётках грязи, одежда промокла насквозь, а на лице красовалось несколько свежих царапин. Принцесса сидела в ванне, закрывшись руками крест-накрест, мокрая, жалкая, злая, но ослепительно чистая.

– Вот так-то, – сказал Дракон назидательно.

Принцесса нащупала в ванной деревянную пробку, которой затыкалось дно, и зашвырнула ей в Дракона. Он уклонился. Вода с грохотом стала выливаться из ванной, принцесса взвизгнула и бухнулась в ванну ничком. Дракон запоздало сообразил, что переборщил: всё-таки принцесса девушка, и устраивать ей такую головомойку… Он натянуто кашлянул, буркнул: «Полотенце на гвоздике», – и вышел. Эрза сидела в ванне и злилась, злилась, злилась, пока не продрогла до костей. Чихнув и поёжившись, она выбралась из ванны и взяла полотенце. Дверь приоткрылась, в щель просунулась рука Дракона и подтолкнула внутрь свёрнутое трубочкой платье.

После этого происшествия принцесса не разговаривала с Драконом недели две, но наступившее молчание на этот раз Дракона не обрадовало. Он знал, что переборщил, что поступил нехорошо и даже неприлично, но извинения из себя выдавить никак не мог. Она ведь сама была виновата, довела… а теперь злилась на него и так сверкала сапфировыми глазами, что, казалось, дырку в нём могла проделать, если бы взглянула пристальнее. Дракон делал вид, что ничего не замечает, и не торопился избавляться от царапин на лице, которыми наградила его принцесса во время головомойки: пусть ей будет стыдно!

Принцессе на самом деле было. Отчасти, потому что он видел её голой. Отчасти, потому что ему было наплевать, что он видел её голой, а ей как раз наоборот. Отчасти, потому что головомойка была вполне заслуженная. И за царапины тоже было стыдно. Но и она бы ни за что первой извиняться не стала, уж такой у неё был характер.

Неделя прошла в тягостном молчании, прошла и вторая. Эрза уже не так и злилась на Дракона за пережитое унижение, но её до глубины души возмущало, что это молчание Дракону нипочём. Пожалуй, ему даже доставляло удовольствие, что в башне теперь тихо, и он мог бы промолчать весь оставшийся до прибытия королевских войск срок. Он просто занимался своими делами и вовсе не обращал на неё внимания. А вот принцессе молчание было в тягость. Но заговорить первой… Она одаряла Дракона хмурыми взглядами, надеясь, что он спросит об их значении, но он, кажется, ничего не замечал. Вот зануда!

Помирились они совершенно случайно.

В то утро Эрзе вздумалось залезть на яблоневое дерево, чтобы поглядеть на птенцов в гнезде. На самой верхушке свила гнездышко какая-то птичка, и из него уже несколько дней доносились писклявые голоса. По деревьям Эрза лазала неплохо, она подоткнула края платья, чтобы не запутаться в юбках, ухватилась за нижнюю ветку и полезла на дерево. Яблоня была высокая, крепкая, выдержала бы и взрослого мужчину, не то что девчонку, так что принцесса ничуть не боялась. Уж в деревьях-то она толк знала! Но осторожная птичка свила гнездо на самом краю тонкой ветки, и заглянуть в него можно было, лишь взобравшись на эту самую ветку. Принцесса попробовала ветку рукой: крепкая, только прогнулась немного, – и встала на неё обеими ногами, цепляясь за листву и другие ветки руками, чтобы удержать равновесие.

Дракон как раз вышел из башни, чтобы обозреть ближайшие владения, то бишь дворик. Он с вечера запланировал подстричь кусты роз и собирался как раз заняться этим, но… увидел Эрзу. Глаза его округлились.

– Ты что там делаешь?! – рявкнул он, забывая, что до этого момента с ней не разговаривал.

Принцесса вздрогнула и, тоже забывая о ссоре, ответила:

– Хочу на птенцов взглянуть.

– Немедленно слазь! – приказал Дракон, широкими шагами пересекая двор, чтобы поскорее дойти до яблони. – Ты же свалишься!

– Не свалюсь, – заупрямилась Эрза.

– Ветка сломается, и свалишься, – предрёк Дракон. У драконов был отличный слух, и он уловил тоненькое стенание яблоневой ветки, на которой стояла принцесса.

– Она крепкая, – возразила Эрза и… подпрыгнула на ветке в подтверждение своих слов.

Кряк! и подломленная ветка обрушилась вниз, вместе с ней ухнула и принцесса, и птичье гнездо. Дракон метнулся под дерево и грохнулся оземь, одной рукой поймав гнездо, другой – принцессу. Их обоих осыпало листвой и яблоневым цветом. Эрза лежала на Драконе, зажмурившись и, очевидно, решив, что уже разбилась насмерть. Птенцы вопили, а над яблоней кружились их ополоумевшие от страха родители. Дракон пребольно ударился головой о землю, когда упал, и теперь лежал на спине и мрачно думал, что на затылке непременно вскочит шишка. Небо было синее-синее.

– Не ушиблась? – спросил он немного погодя.

Принцесса приоткрыла один глаз. Лицо её залила краска: Дракон крепко держал её за талию, прижимая к себе, и ухом она слышала, как бьётся его сердце. Оно билось ровно и совсем не по-человечески. Её собственное колотилось так, словно пыталось вырваться из грудной клетки и вспорхнуть птичкой на ветку.

– Нет, – сказала она, сделав попытку выбраться из его объятий.

Дракон отвёл руку. Принцесса слезла с него, натягивая задравшийся подол на колени. Птенцы продолжали голосить. Дракон шевельнулся, крякнул от боли в затылке и сел, держа гнездо на ладони. Он что-то чирикнул сквозь зубы, птенцы тут же смолкли.

– Ты с птицами умеешь разговаривать? – выдохнула Эрза в восторге.

– Отшлёпать бы тебя не мешало, – укоризненно сказал Дракон. – Я ведь предупреждал. А если бы ты себе шею сломала?

– Скорее ногу, – мрачно возразила принцесса, сильно покраснев и потерев ушибленное колено. У неё как раз под коленом был шрам, оставшийся от прошлого падения с дерева.

Дракон воззрился на неё мрачнее прежнего.

– В башне запрёшь? – упавшим голосом спросила девушка.

– На цепь посажу, – пригрозил Дракон, вставая на ноги и подходя к яблоне, чтобы пристроить гнездо на одну из веток.

– А разве драконы принцесс на цепь сажают? – удивилась Эрза.

– Будешь первой, – отозвался Дракон и поманил к себе мечущихся над яблоней птичек-родителей.

Одна слетела ему прямо на плечо, другая ринулась к птенцам в гнездо. Дракон подсадил птичку на палец и показал принцессе:

– Извинись перед ними.

– А разве они поймут? – опять удивилась принцесса, но под тяжёлым взглядом Дракона как-то само собой сказалось: – Простите, пожалуйста.

– Так-то лучше, – одобрил Дракон и, поморщившись, тронул саднящий затылок.

Эрза засмеялась. Он взглянул на неё неодобрительно, а она довольно объяснила:

– А мы опять разговариваем.

– Действительно… – пробормотал Дракон и улыбнулся. Чуть-чуть, одним краем рта.

После падения Эрза несколько присмирела. Она всё раздумывала над тем, почему сердце Дракона бьётся так непривычно тихо и почему её собственное начинает громко стучать, сто́ит только заметить, что Дракон глядит на неё.

Да и вообще в башне сидеть было скучновато, но лишний раз выходить на улицу она не решалась, чтобы не сердить Дракона попусту. Она сунула было нос в подземелье, но Дракон выудил её из первого же коридора и строго-настрого запретил спускаться туда.

– Заблудишься, никто не найдёт, – припугнул он девушку.

– Даже ты? – удивилась она.

– Даже я, – солгал Дракон. – Если будешь себя хорошо вести, покажу тебе мою сокровищницу. А теперь сделай милость: не мешай мне.

Он как раз собирался передохну́ть немного за кубком вина и книжкой.

Принцесса ушла в свою комнату, с отвращением оглядела каждый угол и вернулась к Дракону.

– Я хочу другую комнату, – объявила она.

– Что? – рассеянно переспросил Дракон, поднимая глаза от книги.

– Я хочу другую комнату, – повторила Эрза. – Если уж я должна сидеть в башне, то комната должна быть получше.

– Чем плоха твоя комната? – растерялся Дракон.

– Я сама хочу выбрать себе комнату, – упрямо сказала принцесса.

– Тут нет других подходящих, – возразил он.

– А вот и есть! – выпалила Эрза, схватила Дракона за руку и потянула за собой.

Она тащила его по лестнице всё выше, выше, пока они не забрались на самый верх. Чердаком Дракон не пользовался, хранил тут разный хлам, время от времени выкидывая старый и прибавляя новый.

– Это же чердак, – возразил он принцессе, но она его не слушала.

– Вот здесь я и буду жить, – твёрдо сказала она, перелезая через сваленные грудами вещи.

– Почему именно здесь? – удивился Дракон.

Принцесса между тем пробралась к окну, не без труда распахнула ставни. На чердак хлынул солнечный свет. Жёлтое платье принцессы словно бы вобрало его в себя и тоже засветилось. Эрза повернулась к Дракону и воскликнула, сияя:

– Да потому что вид отсюда замечательный!

Дракон почувствовал себя странно: сердце в груди шевельнулось. Он тронул грудь пальцами, рассеянно размышляя, отчего бы его сердцу вести себя так странно. От этого внезапного толчка в груди как-то потеплело. С Драконом никогда прежде ничего подобного не происходило. Он растерянно глядел на сияющую в солнечных лучах принцессу и почему-то не мог отвести от неё глаз.

========== 20. Безымянный дракон. Обретённое имя ==========

Следующая неделя выдалась для Дракона беспокойной. Ему пришлось освобождать чердак. Хлама скопилось много, что-то он скидывал прямо из окна башни, что-то таскал мешком вниз. Принцесса путалась под ногами, и он с удовольствием её выпроводил, когда пришло время разбираться с пылью и грязью, обнаружившейся на полу. Эрза то и дело заглядывала в дверь и чихала.

Когда с уборкой было покончено, Дракону предстояло превратить чердак в жилую комнату. Принцесса, как полководец, тыкала пальцем в стороны, показывая, куда ставить шкаф, столик, кровать…

– У окна? – с сомнением спросил Дракон. – А сквозняки как же?

– Кровать непременно должна быть у окна, – настаивала Эрза. – Чтобы в окно смотреть. Проснулся, глянул в окно – и сразу понятно, какой день наступил.

– Утрами туманно, – возразил Дракон, – ничего не разберёшь. И, сделай милость, не высовывайся так: с башни шлёпнуться – это тебе не с яблони свалиться. Тут даже я ничего поделать не смогу. Ясно?

Принцесса кивнула. А ещё ей непременно нужно было в комнате зеркало и «какая-нибудь штука, чтобы затягивать шнурки на платьях». Упомянув про шнурки, она сильно покраснела. Дракон пообещал что-нибудь придумать. Зеркало он отыскал в сокровищнице и уже на другой день повесил его на стену в принцессиной комнате. Над приспособлением для шнурования платьев пришлось поломать голову. Проще было бы нанять девушку из деревни в служанки, но Эрза отчего-то заупрямилась и наотрез отказалась от прислуги.

Дракон думал-думал и придумал. Идея принцессы затягивать шнурки с помощью гвоздя была неплоха, но требовала доработки. Он приладил к стене деревянную ручку, не слишком высоко, чтобы в случае какой-нибудь непредвиденной неприятности принцесса смогла справиться сама. После нескольких не слишком удачных попыток Эрза навострилась, и с платьями отныне проблем не было.

Новая комната принцессу занимала пару недель, и Дракон наслаждался миром и покоем в башне, но вскоре Эрзе наскучило, и она взялась за своё. У неё было в запасе ещё с полтысячи «почему», не меньше! Дракон хоть уже и не так сильно раздражался, как вначале, но на вопросы отвечал неохотно. А ей хотелось драконов по косточкам разобрать!

Кое-чего Дракон и сам не знал, вернее, для него многие вещи были настолько привычны, что он воспринимал их как должное и никогда прежде не задумывался, почему происходит так, а не иначе. Вот как было объяснить принцессе превращение в человека и обратно в дракона? Он испокон веку оборачивался тем и этим, но ему и в голову не приходило, почему он так умеет или какие скрытые силы заставляют его тело трансформироваться. Он же дракон, и точка. Или почему драконы огнедышащие? Откуда в его горле берётся огонь, чтобы им дышать? А откуда он взялся? А кто научил его летать? А были ли у него родители? А ходит ли он к другим драконам в гости?

На последний вопрос Дракон ответить смог:

– Не хожу.

– Не ходишь? – огорчилась принцесса.

– Не осталось на свете других драконов, – сказал Дракон. – А если бы и остались, то всё равно не ходил бы. Когда драконы встречаются, то непременно подерутся.

– А почему? – ещё больше расстроилась Эрза.

– Драконьи инстинкты, – ответил Дракон, очень надеясь, что она не будет дальше развивать эту тему.

– Выходит, что у драконов нет друзей? – потрясённо спросила принцесса и надолго оставила Дракона в покое, размышляя над столь печальным, по её мнению, обстоятельством.

Пото́м её осенило, и она спросила:

– А разве драконы похищают принцесс не потому, что им хочется компании?

– Нет, – однозначно ответил Дракон.

– А зачем тогда?

– Потому что так полагается, – сказал Дракон.

Эту фразу Эрза терпеть не могла. Сколько раз строгие фрейлины обрубали все её потрясающие начинания этим пустым «потому что так полагается»! Принцесса сердито воззрилась на Дракона:

– То есть ты и людей бы ел, если бы «так полагалось»?

– Вообще-то драконы людей едят, – подтвердил Дракон, поморщившись.

– Но ты не ешь?

– Не ем.

– Значит, – просияла принцесса, – эти твои драконьи традиции можно нарушать?

«И почему её это так занимает?» – не без удивления думал Дракон, глядя на её сияющее личико. И сердце у него опять стало что-то не того.

Принцесса выспрашивала неспроста. Она уже порядочно времени думала об этом: и о драконьих традициях, и о рыцарских поединках с драконом. Всё всегда оканчивалось одинаково: рыцарь побеждал, дракон был повержен, принцесса возвращалась домой и выходила замуж за своего спасителя. «А почему принцесса не может остаться с драконом?» – подумалось вдруг ей.

Эрза к этому моменту уже смутно понимала, что с ней что-то не так. Она знала по сказкам, что принцессе полагалось грохаться в обморок при одном только виде дракона, томиться в башне и ждать спасителя-рыцаря, готовя ему руку и сердце и полкоролевства в придачу. Принцессе полагалось плакать дни и ночи напролёт, страшась драконьей личины. Но принцессе точно не полагалось украдкой любоваться драконом и краснеть, когда он глядел на неё в ответ. А она так и делала.