Текст книги "Сапфир и золото (СИ)"

Автор книги: Джин Соул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 54 страниц)

В башню идти Лучесвет не осмелился. Он не слишком понял, про какую драконью метку они все твердили, но подозревал, что это как-то связано с тем давним словечком, которое и теперь несколько раз прозвучало: «охмурение». И это наверняка было что-то важное, потому что лица всех присутствующих моментально изменились. Нет, лучше пока во всё это не влезать.

Юноша тряхнул кудрями и зашагал в деревню. Мать, конечно, увидев его, поплакала, деревенские на него откровенно пялились, а он заметил, что все эти Томы, Барты и Питеры, которые его дразнили, превратились в усатых и бородатых детин, когда сам он остался почти мальчиком. Время-то в двух мирах шло по-разному! Теперь они смотрели на него не с презрением, а с нескрываемой завистью: статный, стройный, в заморской одежде, которая казалась прямо как из сказки, с луком и колчаном за плечами… Ни дать ни взять принц!

Отделавшись от толпы, Лучесвет юркнул в дом к сказительнице, ожидая найти там Нидхёгга. Бабка была в полном одиночестве. Оглядев юношу, она довольно крякнула и покивала ему.

– А где Огден? – беспокойно спросил Лучесвет, оглядывая дом.

– Он тут редко появляется, – сказала бабка-сказительница. – Читать-то он выучился, что ему тут делать? В логове, должно быть, прячется.

– В логове? – переспросил Лучесвет, широко раскрывая глаза.

– Он себе логово устроил где-то за Серой Башней, – объяснила бабка. – И всех медведей передавил в окрестностях. У нас в деревне, почитай, теперь в каждом доме по медвежьей шкуре! А уж медвежатины так наелись, что ещё лет десять на дух не надо!

Юноша невольно расхохотался. Очень в духе Нидхёгга – ловить медведей и раздаривать их каждому встречному поперечному!

– А как отыскать его логово? – спросил Лучесвет, насмеявшись вволю.

– У Дракона спроси, он непременно должен знать, – посоветовала бабка-сказительница. – В башне-то уже был? Видел, кто там теперь живёт?

Лучесвет, помявшись, смущённо кивнул.

– Мороки с ней больше, чем с твоим медвежатником, – сокрушённо покачала головой бабка. – Это чистая бестия, а не ребёнок! Вот уж как есть: драконья порода! Медвежатнику твоему чуть хвост не откусила, когда он что-то этакое про менестреля нашего загнул!

– От-откусила? – даже заикнулся юноша.

– Господин наш дракон полчаса зубы ей разжать не мог, так крепко вцепилась. И смех и грех!

– А Нидхёгг? – встревожился Лучесвет. – А что Нидхёгг?

– А что Нидхёгг? – пожала старуха плечами. – А Нидхёгг ничего, но про менестреля больше ни гу-гу. У неё глаза знаешь, как сверкать начинают, когда она сердится? Поостережешься лишний раз рот раскрывать. Такой морок на тебя наведёт, если что не придётся по нраву, что неделю не очухаешься. Ну, сам увидишь, когда поближе с ней познакомишься. Если увидишь, что у неё глаза чудные становятся, – отвернись, не смотри, не то заморочит.

– А… о… – только и сказал Лучесвет.

Старуха принялась расспрашивать, как ему жилось у эльфов, но юноша отвечал односложно, всё ещё ошеломлённый новостями. Интересно, как сильно пострадал хвост чёрного дракона? В конце концов, бабка сдалась и, напоив юношу чаем, отпустила.

Лучесвет вышел на улицу, раздумывая, что делать дальше. Отправиться на поиски логова Нидхёгга он не мог, потому что не знал, в какую сторону идти. Домой тоже не хотелось. Он мог бы вернуться и к эльфам – Алистер научил его пользоваться порталами, – но полагал, что королю сейчас не до него: нужно было что-то сделать с «замороченным» Талиесином. В итоге он просто решил побродить по окрестностям и, быть может, пострелять немного, если отыщет подходящее для стрельбища местечко.

Не успел он свернуть к лесу, с неба обрушилась скала – именно такое впечатление на него произвело появление чёрного дракона. Лучесвет проворно отскочил, с трудом удержался на ногах: земля заходила ходуном, пошла трещинами, приняв приземлившегося Нидхёгга. Хвост у него на самом деле выглядел плачевно: был откушен едва ли не наполовину! – поэтому и приземление вышло тяжеловатое и неуклюжее, ведь всем известно, что хвост при посадке не последнюю роль играет.

– Аргххаггрррхха! – раскатился смехом чёрный дракон. – Попался!

Лучесвет расплылся в улыбке. Как же ему недоставало этого оглушающего смеха!

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– Почуял, – ответил Нидхёгг, превращаясь в человека.

Лучесвет едва ли не присвистнул. За эти годы Огден ещё раздался в плечах и как будто даже стал выше ростом.

– Аргххаггрррхха! – снова издал Огден и, подхватив Лучесвета, посадил его к себе на плечо.

Когда Лучесвет был маленький, дракон его часто так катал. Сейчас юноше казалось, что он и не вырос нисколько: против Нидхёгга он по-прежнему казался ребёнком.

– Поставь меня на землю, – смутился Лучесвет.

Нидхёгг только фыркнул, широкими шагами вышагивая по дороге в сторону гор:

– Ну что, выучили тебя ушастые чему-нибудь?

Юноша кивнул.

– Я вот тоже читать выучился, – объявил Огден с гордостью. – Старая карга ещё меня и писать пыталась научить.

– И научился?

– Аргххаггрррхха, вот ещё! – загрохотал смехом дракон, поднимая свою ручищу. – Все перья переломал, даже орлиное не сгодилось.

Дракон попросту не смог держать перо в пальцах, не ломая его. Он был слишком силён и слишком неуклюж для этого.

– Ну, – утешающим тоном сказал Лучесвет, – писать-то невесть когда приходится. Главное, что читать умеешь.

– Я тоже так думаю, – кивнул Нидхёгг и ускорил шаг, теперь он почти бежал.

Юноша спохватился:

– Погоди, а куда ты меня тащишь?

– Смотреть моё логово. Я себе знатное логово устроил! – похвастался Огден. – Ты держись крепче. Я ещё ускорюсь. За час доберёмся.

Лучесвет хотел было спросить, почему бы в таком случае просто не полететь туда, но вовремя вспомнил об откушенном хвосте и спрашивать не стал. Вероятно, чёрный дракон опасался, что может приземлиться неудачно, а с седоком в виде человека это ещё и опасно для жизни оного.

– Огден, – вместо этого спросил он, – а что же твой хвост?

Нидхёгг пробормотал что-то по-драконьи, вероятно, выругался, но ни озабоченности, ни гнева на его лице не было.

– Малявка откусила, – сообщил он вполне добродушно и даже с уважением. – Настоящая драконья порода! И это притом, что у неё ещё не все зубы выросли. Драконистей девчонки в жизни не видел!

– Но как же ты без хвоста? – несколько виновато спросил Лучесвет, виновато – потому что Сапфир всё-таки была его сестрой, дракон или нет.

– А, – беспечно отмахнулся Нидхёгг, – новый отрастёт.

Юноша поразился до глубины души, но потом подумал, что, вероятно, ничего удивительно в этом нет: драконы всё-таки сродни ящерам, а у тех хвосты отрастают, если их оторвать. Эта мысль его несколько успокоила.

– А куда ты откушенную часть дел? – после размышлений спросил Лучесвет. Ему почему-то подумалось, что дракон мог вполне себе её взять и съесть, чтобы добро не пропадало.

– Малявке оставил, пусть играется, – ответил Огден. – Повезло, что она дракон. Я ж ядовитый.

Лучесвет почувствовал, что его пробирает холодок. Нидхёгг ему рассказывал, что его тело наполнено страшным ядом. Но драконы, по счастью, в большинстве своём невосприимчивы к чарам друг друга, так что в схватках полагаются исключительно на грубую силу. Вот и на Сапфир яд Нидхёгга не подействовал, а не то бы отравилась, едва вонзив зубы в хвост чёрного дракона.

– А что ж ты такого сказал, что она тебе сразу хвост откусывать? – осторожно спросил Лучесвет.

Огден не ответил, только ускорил шаг и теперь нёсся по бездорожью, оставляя за собой клубы пыли, как скаковая лошадь в ударе. Юноша ухватился за волосы на его виске, чтобы не свалиться. Расстояние от Серой Башни до логова Нидхёгга они покрыли за полчаса.

Логово чёрный дракон устроил между Чёрнолесьем и Серой Башней, на ничейной территории, которую тут же объявил своей, – в местечке, именуемом Волчебор. Земли эти не принадлежали ни одному королевству, жили на них людишки, разумеется. Когда к ним заявился дракон, они даже спорить не стали и тут же признали его хозяином, даже попытались принести ему в жертву юную деву – «невесту дракона», поскольку народ тут был образованный и книжки читал, а в книжках черным по белому было написано, что драконам нужно скармливать юных дев, желательно каждый год и непременно по вторникам. Нидхёгг, услышав это, пригрозил, что откусит голову всякому, кто про это ещё хотя бы заикнётся, и отправил юную деву восвояси, пожалуй, даже разочарованную, что ей не довелось стать женой настоящего дракона. Людишки тогда присмирели и ограничились обычными приношениями в виде скота и доли урожая. На это Огден возражать не стал.

Волчебор славился горной грядой, разрезавшей его едва ли не напополам и похожей на волчью пасть. Там-то и устроил себе логово Нидхёгг. В горах отыскалась просторная пещера, Огден её ещё и расширил, выкопав несколько боковых карманов, а после целый год летал туда-сюда от Сторма до Волчебора, перетаскивая сокровища. Теперь пещеру смело можно было считать драконьим логовом! Нидхёгг довольно зарокотал смехом и раскинул над Волчебором драконьи чары, чтобы отпугнуть чужаков. Драконами тут и не пахло, но чары вытурили отсюда всякую нечисть (кикимор, к примеру, и лихоманок, которые не давали людишкам спокойно жить и всячески их запугивали), а ещё волков. Волчебор ведь не зря звался Волчебором, волков тут водилась тьма тьмущая, но после появления в этих краях дракона хищников помелело: кого Нидхёгг съел (он и волчатиной не брезговал), кто сами разбежались. Та же участь постигла разбойников (тех он, правда, не ел) и кочевников, которые издавна совершали набеги и грабили местных почём зря, угоняя скот и людишек в рабство. После этих «подвигов» людишки прониклись к чёрному дракону ещё сильнее и стали устраивать в честь него праздники, на которые он никогда не приходил.

В общем, эти десять лет Нидхёгг провёл с пользой. Край был благодатный, плодородный, глаз радовался, когда смотрел на бесконечные леса, его окружавшие. А сколько там медведей водилось! Вот потому Огден и раздался в плечах: отъелся на медвежьем жирке. До конфуза с откушенным хвостом он ещё и на Север летал, чтобы полакомиться тюленями и белыми медведями. Для дракона такие перелёты – тьфу! Бараны, которых ему жертвовали людишки, впрочем, тоже были совсем даже ничего: жирные, откормленные, сочные…

От людей Нидхёгг держался особняком, но им всё-таки удавалось втягивать его в свои делишки. Не мог же он не помочь, когда начался страшный пожар в середине лета и выжег практически пол-Волчебора! Он перенёс в пасти едва ли не целое озеро, пытаясь потушить спичками вспыхивавшие домики, а потом натаскал из лесов добрую сотню вековых деревьев, чтобы людишки могли построить новые жилища. Эмбервинг ему тоже помог: почуял гарь и прилетел взглянуть, не в его ли краю начались пожары. За это Нидхёгг притащил ему дюжины три волков, но золотой дракон отчего-то не оценил приношения и волчатину есть не стал.

В Серую Башню Нидхёгг наведывался реже, чем прежде, а после инцидента с хвостом тем более. Он просто высовывал голову из логова и нюхал воздух, поворачивая морду в сторону владений золотого дракона. Драконье чутьё у него было отменное, и он чуял, что Лучесвет ещё не вернулся, а что ему делать в Серой Башне без закадычного приятеля? Когда он не охотился и не спасал людишек, Огден или спал, или перекладывал золото, или читал, шумно сопя и мусоля палец, чтобы перевернуть очередную страницу. Чернила малость линяли, но подобные пустяки дракона не смущали. А ещё мастерил накидку из волчьих шкур, для себя и для Лучесвета.

– Вот тут я и обитаю, – сказал Нидхёгг, ссаживая Лучесвета с плеча.

Юноша завертел головой. Местечко ему понравилось, надо признать. По левую руку от логова был лес, по правую – холмы, покрытые зеленью. Возле входа в пещеру Нидхёгг воткнул шест с черепом пещерного медведя, тот постукивал на ветру и клацал челюстями. Лучесвет невольно поёжился, когда череп клацнул в очередной раз.

– Из старого логова притащил, – сказал Огден, любовно поглаживая череп. – Мой первый медведь. Медведи раньше были не то, что нынче! Ну, пошли внутрь.

– Ничего себе! – воскликнул Лучесвет, оказавшись в пещере.

Золото и драгоценные камни, звериные шкуры… Такой сокровищнице позавидовал бы любой король! Ну, или дракон.

– Сколько же у тебя времени заняло всё это перетаскать? – поразился Лучесвет.

Нидхёгг зарокотал смехом, довольный, что удалось впечатлить приятеля.

– Вот тут сплю я, – сказал он, показывая юноше один из карманов, – а вон тот – для тебя. Если надумаешь гостить.

Карман он обставил довольно-таки прилично, совсем по-человечески: лежак, обитый волчьими шкурами, светильник на медвежьем жиру, растянутые на каменных стенах шкуры медведей и росомах…

После настала очередь хвалиться Лучесвету. Они вышли из пещеры, и юноша стал демонстрировать дракону умение стрелять из лука. Он натянул тетиву, и стрела надвое расщепила могучий ясень, росший в пятидесяти шагах от горного кряжа.

– Ух! – одобрил Огден, не поленившись притащить стрелу обратно. – Такая штука и драконью броню пробьёт, а?

– Не пробовал, – честно ответил Лучесвет, и раскаты смеха чёрного дракона опять наполнили

воздух.

Нидхёгг начал расспрашивать, что и как у эльфов, и страшно рассердился, услышав, что мясом Лучесвета не кормили.

– Арргх этих ушастых! – воскликнул он, хлопнув себя по бокам так, что кости затрещали. – Морить детёныша голодом!

И напрасно Лучесвет пытался убедить его, что никто его голодом не морил, ел он досыта и вкусно. Огден тут же натаскал дров, повесил котёл над огнём и стал варить медвежью похлёбку. Кулинарные навыки он за эти десять лет значительно усовершенствовал, теперь и золотому дракону не к чему было бы придраться, вздумай он его угощать.

– Ладно, ладно, – сдался Лучесвет, – плохо кормили, не сравнить с драконьим угощением.

Нидхёгг со значением хмыкнул и сунул юноше миску, до краёв наполненную дымящейся похлёбкой. Сам воспользовался черпаком и хлебал прямо из котла. За обедом приятели беседовали. Говорил, в основном, Лучесвет, рассказывая про житьё-бытье у эльфов, а Нидхёгг иногда вставлял что-нибудь, в основном «арргх», если его что-то возмущало, или «аргххаггрррхха», когда он считал слова Лучесвета смешными. Юноше было что порассказать.

Обмолвился он и о том, что случилось в Серой Башне.

– Хе! Хват малявка! – одобрительно хмыкнул Нидхёгг. – Уже и охмурению выучилась!

– И что теперь будет с Талиесином? – беспокойно спросил Лучесвет, который всё ещё не слишком разбирался в тонкостях драконьих обычаев.

– А что с ним сделается? – пожал плечами дракон. – Очухается, так она его снова охмурит. Если уж этот ушастый ей по сердцу пришёлся, так ничего не поделаешь. Снюхаются, как время придёт, да наплодят ушастых драконышей. Драконов-то раз, два и обчёлся…

Глаза Лучесвета округлились, Нидхёгг это заметил и захохотал:

– А ты, поди, решил, что она этого ушастого извести решила? У драконов охмурёж – это всё равно, что у вас, людишек… Арргх, забыл словечко нужное! Как по-вашему охмурёж будет?

– Охму… – споткнулся на слове Лучесвет. – Ну… сватовство, должно быть, или… ухаживания.

– Во-во, – кивнул Нидхёгг, – оно самое. Венки друг на друга вешают, вениками обмениваются, под-ви-ги, – с растяжкой процедил он ехидно, – совершают. Охмурёж, как есть охмурёж. Правда, поди ещё разберись, того охмуряешь или нет! А вот драконы всегда точно знают, что кого им предназначено охмурить. Драконьи инстинкты, понимаешь?

Лучесвет кивнул.

– Вот я и говорю золотому дракону, – продолжал Нидхёгг, – что охмурил его по всем статьям этот человечишка, как есть говорю, а малявка как вцепится мне в хвост! Пришлось отбросить.

– Кого? – не понял Лучесвет.

– Да хвост же. С откушенного не отрастёт потому что, а с отброшенного – вырастет. Лет, правда, полсотни займёт, не меньше.

Лучесвет несколько мрачно подумал, что вряд ли доживёт до тех времён, когда Нидхёгг сможет похвастаться вновь отросшим хвостом. От этого на душе стало мерзко. Огден заметил, что лицо у юноши вытянулось, и ободряюще похлопал его по плечу, думая, что так на него подействовал рассказ об «охмурёже».

– Да ты не волнуйся, – сказал он, – и до тебя очередь дойдёт. И опомниться не успеешь, как охмурит кто-нибудь.

========== 48. Король Волчебора. Несостоявшийся принц ==========

Лучесвет, погостив у Нидхёгга пару дней, вернулся домой. Велело предвидение, которому он научился у эльфов. В его видении небольшое, но крепко вооружённое войско подошло к Серой Башне и окружило её.

– А что, будет заварушка? – загорелся Нидхёгг, когда Лучесвет объяснил ему причину столь внезапного возвращения домой, и даже предложил оттащить юношу к башне, но тот воспользовался порталом, чтобы не терять времени. Предвидение, к сожалению, не указывало, когда сбудется видение, так что Лучесвет не знал, явится ли войско через день или через год. Эльфы могли чувствовать сроки, но он был всего лишь человеком. Как бы то ни было, Дракона и остальных предупредить надо было как можно скорее, чтобы успели подготовиться.

– Да ты не волнуйся, – вдогонку сказал ему Огден. – Золотой дракон им не по зубам. Одной лапы хватит, чтобы с ними расправиться, а у него их четыре. И про хвост не забывай. Ну, и мои четыре, если понадобятся. И полхвоста.

Поскольку непосредственно внутри башни Дракона Лучесвет никогда не бывал, то портал перенёс его к изгороди, окружавшей подворье. Юноша перелез через неё и быстрым шагом пошёл к башне. В мыслях царил разброд. Должен ли он называть Голденхарта отцом или по имени? Что сказать в первую очередь? Как называть собственно Дракона?

– Арргх, под ноги смотри! – раздалось неожиданно прямо возле его ног.

Он едва не наступил на растянувшуюся на траве Сапфир. Та сосредоточенно ковыряла пальцами землю, нисколько не заботясь ни о грязи под ногтями, ни о том, что платью тоже прилично досталось.

– Ты что делаешь? – поразился Лучесвет.

– Рою нору, – ответила Сапфир.

– Н-нору? – поразился ещё больше юноша. – Зачем?

– У каждого дракона должно быть собственное логово, – объяснила девочка. – Так что мне не мешает попрактиковаться в рытье нор, пока не застукали.

Она энергично проковыряла пальцем в земле, очередной ошмёток полетел прямо на подол платья.

– Знаешь, норы драконы роют точно не в человеческом обличье, – нашелся, наконец, Лучесвет.

– Ты думаешь? – нахмурилась она.

Лучесвет кивнул. Сапфир заворчала себе под нос по-драконьи, поднялась с земли и начала отряхивать подол, а скорее, размазывать по нему уже налипшую грязь.

– Ну, – мрачно сказала она, видя, что платье теперь не платье, а полная катастрофа, – тогда мне достанется. Как тебя зовут? Я не запомнила.

– Лучесвет, – представился Лучесвет.

Она серьёзно протянула ему испачканную ладошку, и он не менее серьёзно её пожал.

– Эмбер мне трёпку задаст, – со вздохом сказала девочка. – Он жутко не любит, когда я мараюсь. У него пунктик на чистоте. А это платье уже ничто не спасёт.

– Даже стирка?

Она кивнула и растянула подол в сторону, там ещё и красовалась знатная прореха.

– Это, видишь ли, меня бык боднул, – сообщила Сапфир, разглядывая Лучесвета через прореху, – когда я училась на него рычать.

– А зачем тебе учиться рычать на быков? – опешил Лучесвет.

– Как же! Чтобы страх наводить, – снисходительно объяснила девочка. – Дракон должен быть ужасным, когда надо. А кто знает, когда будет это самое «надо»? Так что лучше потренироваться загодя.

Лучесвет спохватился:

– А господин Дракон дома? Мне нужно срочно его увидеть!

Сапфир посмотрела на него с сожалением:

– Ты думаешь, я бы всё это делала, если бы Эмбер был дома?

Лучесвет широко раскрыл глаза. В самом деле, вряд ли.

– Но солнышко моё дома, – продолжала она, и её лицо просияло.

– С-солнышко? – растерялся юноша, а потом сообразил, что девочка говорила о Голденхарте.

– Ну конечно. Я же его больше всех на свете люблю, так что он моё солнышко. Солнышко, – нараспев повторила Сапфир, забывая об испорченном платье. – Но ты его не вздумай так называть, слышишь? Только я его могу так называть.

– Сапфир! – раздался гневный голос менестреля.

Они обернулись и увидели, что из башни вышел Голденхарт. Сапфир огорчённо опустила глаза и спрятала руки за спину.

– Только на минуту глаза отвёл, – пожаловался Голденхарт Лучесвету, подходя к ним. – Это уже восьмое платье за неделю! Эмбер опять из себя выйдет.

Девочка ковыряла носком башмачка землю и молчала. Голденхарт схватился за лоб и закатил глаза, потом скомандовал:

– Живо мыться!

Сапфир скорчила недовольное лицо, но поплелась в башню. Менестрель опять вздохнул, перевёл взгляд на Лучесвета и заулыбался:

– Всё-таки заглянул? Уверен, тебе есть что порассказать.

Лучесвет смутился, но тут же встрепенулся:

– Это подождёт. Я пришёл предупредить. Предвидение… эльфы меня научили… увидел войско у башни… осаду…

Голденхарт нахмурился и велел:

– Идём в башню. Там поговорим. Эмбер скоро вернётся. О войске мы уже знаем.

– Как? – удивился юноша.

Менестрель завёл его в башню и подал ему какой-то свиток со свисающей печатью. Лучесвет развернул, пробежал глазами по строкам и слегка вздрогнул.

– Всего лишь войско твоего деда из Тридевятого королевства, – сказал Голденхарт, садясь. – Устал ждать кронпринца.

Лучесвет рухнул на скамью, беспокойно взглянул на отца:

– И я… непременно должен туда ехать?

Голденхарт улыбнулся:

– Почему бы не поехать и не взглянуть? Но становиться королём Тридевятого королевства или нет – решать только тебе. Кажется, ты уже не так пылко желаешь получить сияющие доспехи и золотую корону, как в детстве?

Лучесвет страшно смутился и густо покраснел:

– Ну, пожалуй… да. Я на Алистера насмотрелся, королём быть смертельно скучно.

– А королём Тридевятого тем более, – кивнул менестрель. – Скажу тебе прямо, это королевство обречено. Даже если бы не было десяти лет владычества ведьмы, ничто его не спасёт. Я бы ни за что не хотел, чтобы ты становился его королём.

– Но, наверное, поехать мне туда всё же придётся, – после молчания сказал Лучесвет. – Они ведь могут и войну объявить?

Голденхарт засмеялся:

– Ну, войну – это вряд ли. Видишь ли, Эмбер прямо заявил, что церемониться с ними не станет, если вдруг что. С драконами они не понаслышке знакомы. А войско, я думаю… оно охраняет толмача, которого король Тридевятого королевства к нам направил. Эмбер его почуял, оно в трёх днях пути от Серой Башни. Точнее скажет, когда вернётся: он решил слетать на разведку.

– А я их и заморочить могу, – раздался вдруг звонкий голосок Сапфир, – тогда вообще забудут, куда и зачем ехали!

Она добежала до менестреля, взобралась к нему на колени и торжествующе поглядела на Лучесвета, как будто ждала, что он восхитится её способностям.

– Сапфир, – строго сказал Голденхарт, – что я тебе говорил?

Девочка скривила рот, но продекламировала:

– Нельзя морочить другим голову.

– И откусывать драконам хвосты, – ещё строже добавил менестрель.

– Вот теперь всю жизнь этим попрекать будут, – сокрушённо сказала Сапфир, обращаясь к Лучесвету.

Тот невольно засмеялся.

Через какое-то время в башню вернулся Дракон. Рассказ Лучесвета о предвидении он выслушал молча, не перебивая, потом проронил:

– Ну, войско-то пустячное, на одну лапу. Даже на один коготь. А Голденхарт прав: сам решай. Жизнь твоя, тебе и решать.

Лучесвет повёл плечами:

– Думаю, я всё же поеду туда… взглянуть. Это ведь родина моего… отца, – с запинкой выговорил он и смущённо покосился на Голденхарта. – Интересно взглянуть и… Заставить они меня ведь не смогут.

– Но наверняка попытаются, – со смехом возразил Голденхарт. Уж кто-кто, а он-то своего отца отлично знал!

– Ты не волнуйся, – ободряюще сказал Дракон Лучесвету, – если что, я тебя вызволю. Опыт имеется.

Менестрель засмеялся.

– Не надо, – твёрдо возразил Лучесвет. – Я сам справлюсь. Порталы-то открывать меня эльфы научили. Знаете…

И он завёл неспешную беседу о том, как ему жилось у эльфов.

Войско Тридевятого королевства, как и предсказывал Дракон, появилось в Серой Башне через три с половиной дня и на самом деле сопровождало важную персону – министра, которого король отрядил забрать кронпринца из драконьего логова. Ехали они целый год и, признаться, не слишком-то и торопились: о «визите» к ним Дракона они хорошо помнили и подозревали, что ответный визит может грозить им откушенными конечностями и оторванными головами. Конечно, Дракон и тот ушастый штукарь пообещали, что непременно отдадут наследника престола, если те явятся честь по чести, но кто же знает, что у чудищ на уме? Да и существует ли вообще этот наследный принц? В общем, не было у министра никакого желания спешить.

Рыцари полумесяцем растянулись возле башни, министр выбрался из кареты (окон в ней не было) и увидел, что его уже поджидают. Дракона он помнил: так уж вышло, что ведьме его не удалось одурачить, и он прятался по закоулкам, выжидая, а когда опасность миновала, то первым из придворных явился к королю засвидетельствовать почтение. Увидев, что поджидает его именно Дракон, десять шагов от изгороди до башни он делал смехотворно медленно.

Эмбервинг потерял терпение на четвёртом шаге.

– Пошевеливайся! – прикрикнул он на министра. – Не трать моё время.

Министр от звуков его голоса подпрыгнул на месте, но быстрее идти не смог: ноги у него подкашивались. В конце концов, два наиболее смелых рыцаря подхватили министра под руки и доволокли до Дракона. Тот глядел на него с нескрываемым презрением.

– Король Тридевятого королевства, – проблеял министр, избегая смотреть Дракону в глаза, – послал за обещанным кронпринцем, как и было оговорено по доброй воле и при свидетелях… – Тут он развернул грамоту и стал зачитывать официальное волеизъявление короля.

Рыцари молчаливо пялились на Дракона, переглядываясь и гадая, на самом ли деле он дракон, или королевские министры это просто для красного словца приплели. Они были из новобранцев, ведьму не застали, осады не видели, сидя по домам и держась за мамкины юбки. Хозяин башни не казался опасным и ничуть не походил на дракона в их представлении. Дракон их переглядывания заметил и едва справился с искушением обратиться и перепугать этих молокососов до икоты. Но это было бы ребячество, негоже столь древнему существу так себя вести.

Министр наконец умолк и испуганно уставился на Эмбервинга, который уже совсем заскучал и начал зевать.

– Ну-ну, – сказал Дракон, – всё так и было. Но я ни слова не услышал о том, выполнены ли мои условия? Помнится, я предупредил, что престолонаследника вы получите, только если королевство будет его достойно.

– Королевство процветает, – уверил его министр, однако же, несколько побледнел. – Нет на свете ни одного другого королевства, где бы люди ни были так счастливы. Слава о нём останется в веках. Молва о нём уже летит по свету.

– Хм, – только и сказал Дракон. Ничего подобного он не слышал, хотя несколько раз летал по близлежащим королевствам и расспрашивал. Ни хорошего не слышал, ни плохого. Люди только пожимали плечами. Людская память коротка. Они даже о Треклятом королевстве вспоминали с трудом: с какой стати помнить то, что их не касалось?

Министр заставил рыцарей спеть гимн, прославляющий короля Тридевятого королевства. Те затянули нестройным хором. Разумеется, прославляли его достоинства, а недостатков будто бы у него и вовсе не было. Выглянувший из башни Голденхарт слушал хор со скептическим видом и то и дело запихивал высовывавшуюся из-за двери Сапфир обратно в башню.

– Тьфу ты, – сказала она, когда уже в пятый раз оказалась внутри, – да бараны блеют стройнее. Гаркнул бы Эмбер на них, вместо того чтобы слушать!

Она бы так и поступила. Но менестрель на неё шикнул и в очередной раз водворил её в башню. Он вовсе не хотел, чтобы люди из Тридевятого королевства знали об её существовании. Сапфир сделала ещё несколько попыток и сдалась.

– Арргх! – вполголоса сказала она, чинно шествуя в детскую мимо Лучесвета, который тоже стоял за дверью, но не высовывался. У него хватало терпения дождаться, когда его позовут.

– Поверю на слово, – сказал Дракон, когда рыцари умолкли. – Что ж, отпустим престолонаследника в гости, чтобы взглянул на ваше хвалёное королевство. А уж становиться ли королём – пусть решает сам. Лучесвет!

Лучесвет вышел из башни. Министр вытаращился на него. Принца Голденхарта он помнил, и этот юноша был вылитый принц Голденхарт, так что в происхождении его сомневаться не приходилось.

– Ваше высочество, – с поклоном сказал он Лучесвету, и рыцари тоже поклонились. Лучесвет смутился.

– Долго вы добирались до Серой Башни? – спросил между тем Дракон у министра и, получив ответ, предложил: – Тогда, я полагаю, никто не будет против, если обратно вы вернётесь через портал? Тратить целый год жизни на обратный путь – глупо. А Лучесвету и вовсе не нужно.

Министр охотно принял предложение Дракона.

– Погоди, – сказал Лучесвет беспокойно, – я с Нидхёггом ещё не попрощался. Я быстро!

Он сообразил забежать за башню и там открыть портал – чтобы никто не видел, что он это умеет. Нидхёгг дремал, зарывшись в золото, но на появление приятеля сразу глаза открыл.

– Я еду в Тридевятое королевство, – сообщил Лучесвет взволнованно. – Ненадолго. Когда вернусь, будет что порассказать! Они говорят, что их королевство прямо-таки царствие небесное!

– Счастливого пути, – отозвался Огден, и его белые глаза чуть сощурились. – Как, ты сказал, называется королевство?..

Попрощавшись с Нидхёггом, Лучесвет тем же порталом вернулся к башне.

– Пожалуйте в карету, – сказал министр, раболепно открывая перед кронпринцем дверцу.

– А пешком нельзя? – с отвращением спросил Лучесвет.

– Принцы пешком не ходят, – возразил министр.

– Да у неё даже окон нет!

– И в окна не глазеют, – тут же сказал министр.

– Удачи, – улыбнулся вслед сыну менестрель. Тот поджал губы, но в карету полез.

– Интересно, что изо всего этого получится? – проронил Дракон, открывая портал в Тридевятое королевство.

– Ну, волноваться я за него не волнуюсь, – задумчиво проговорил Голденхарт. – Драконы ведь всегда держат слово?

– Всегда, – подтвердил Эмбервинг.

– Вот и прибыли, – сообщил министр, открывая дверцу кареты. – Королевство у нас маленькое, за день обойти можно.

– Пешком? – ядовито уточнил Лучесвет.

– Пешком, – подтвердил министр.

Лучесвет выбрался из ненавистной кареты и окинул взглядом окрестности. Вокруг благоухали цветущие деревья, слышалось пение птиц. Ряды свежевыбеленных домиков спиралью огибали холм, на котором стоял королевский замок. Крестьяне в ослепительно белых рубашках мотыжили землю, разодетые нарумяненные крестьянки пели и водили хороводы, по полям бродил тучный скот. Все счастливо улыбались и приветливо кивали принцу. Кажется, даже у уличных собак на мордах были улыбки. Или ухмылки?