Текст книги "Дикая охота. Полотно дорог (СИ)"

Автор книги: Aelah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 53 страниц)

Атеа выпуталась из-под одеяла и поковыляла в сторону поворота, откуда они пришли. Меред вскинула голову.

– Ты куда?

Птица, обернувшись, картинно закатила глаза.

– Вот с трех раз угадай. Пойду прогуляюсь – ночь-то теплая такая, ясная! Самое время для прогулок.

С этими словами Птица развернулась и скоро скрылась за выступом. Меред, проворчав что-то неразборчивое в ответ, уставилась в огонь, наблюдая за танцем пламени. Тишину нарушал лишь тихий треск костра, да шипение масла, едва различимое. Даэн прикрыла глаза, поглубже вдыхая – как же давно она не ощущала этого пронзительного горного ветра, хлещущего по щекам ледяной плетью…

Неожиданно раздался истошный вопль, а затем на выступ, оскальзываясь и спотыкаясь, вылетела мертвенно-белая Атеа. Даэн и Меред, вскочившие на ноги, тут же оказались рядом с ней.

– Что?! Темные?! – Даэн развернулась к тропе, выворачивающей из-за скального навеса, и вгляделась во тьму.

Ответить Атеа не успела. Во мгле на тропе показался темный неясный силуэт, плавно приближающийся к ним. Крылья сами скользнули в ладони Даэн, и женщина приготовилась бить. Вскоре создание ступило на выступ, и Атеа снова тоненько взвизгнула, прячась за спину Меред. А обе Птицы застыли, переводя недоуменный взгляд друг на друга, на существо – и обратно.

На снегу, смешно растопырив задние лапы, восседало нечто. Огромные глаза-плошки со зрачками-полумесяцами отражали отблески пламени. Белая, тонкая, мягкая даже на вид, шерсть с мелкими темными пятнами вокруг глаз, чуть топорщилась на ветру, а из широкой пасти то и дело показывался раздвоенный кончик розового языка. Черные, с длинными кисточками, уши чуть подергивались, улавливая каждый звук. У существа была непропорционально большая голова, круглая и тяжелая, казавшаяся несуразной в сравнении с туловищем. Тело его больше всего походило на кошачье – только крупнее раз в пять, да и слишком чудное. За спиной существа виднелись темные кожистые крылья на тонких костях – слишком тонких, Даэн сомневалась, что оно способно подняться в воздух. Белая шерсть перемежалась с черной, словно создание перемазалось грязью – да так и осталось. Мощные лапы заканчивались трехпалой, почти птичьей вытянутой кистью, и в свете огня Даэн обратила внимание на острые когти, вспахивающие белый снег. Существо глядело на них, склонив косматую голову набок, и в его глазах Даэн видела… любопытство?

– Что это за дрянь?! – дробно стуча зубами, подала голос Атеа.

– Химера?.. – тихо предположила Меред, глядящая на существо с недоверием и опаской.

Чудной зверь склонил голову на другой бок, воззрившись на выглядывающую из-за плеча Меред Атеа, и издал странный короткий звук, похожий на мурлыканье.

– Похоже на то, – все еще не веря своим глазам, кивнула Даэн, – По крайней мере, это не похоже ни на одного зверя, что я видела на своем веку. Но опасности от него я не чувствую.

Химера поднялась со снега и, смешно ковыляя, потрусила к Меред.

– Даэн! На помощь! – заорала Атеа, хватаясь за Крыло, – Оно сейчас нас в клочья изорвет!

Даэн взглянула на Меред: та явно тоже не собиралась пока нападать на странное создание. Зверь, тихонько мяукая и кряхтя, оскальзываясь на снегу и смешно заваливаясь набок, обходил девушку по кругу, явно заинтересовавшись Лебедем. Задние лапы химеры то и дело разъезжались, и Даэн подумалось, что это детеныш. Да и выглядел он не слишком устрашающе – скорее, нелепо. Зверь обошел Меред и радостно мявкнул, остановившись напротив Атеа.

– Не подходи, тварь!

Существо припало на передние лапы и утробно заурчало, влюблено глядя на девушку. Короткий черный хвостик мелко завилял.

Даэн не сдержалась и, опустив Крылья, расхохоталась в голос. Меред, все еще не понимающая, что делать в этой ситуации, беспомощно посмотрела на нее, ища поддержки или хоть какого-нибудь жеста, дающего руководство к действиям – и, получив его, тут же захохотала следом, осознав всю забавность происходящего. Существо тем временем вплотную подошло к златовласой Птице, оттопырив пушистый зад и явно играясь. Атеа снова взвизгнула и приставила прямо к черному носу химеры Крыло.

– Что вы ржете, дурные?! Помогите, хоть кто-нибудь, мне же страшно, идиотки! Меред! Оно сейчас изорвет меня в клочья!

Химера снова мявкнула, чуть притаптываясь задними лапами на одном месте и счастливо урча. Атеа дергано двигалась вместе с ней, вцепившись в Крыло двумя руками – словно за соломинку держалась.

– Дурные, да помогите же мне! Отгоните эту тварь! – зверь сунулся ближе, и девушка, зажмурившись, наобум ткнула клинком в него. Сталь не причинила созданию вреда, отскочив от жесткой шкуры, но он испуганно присел на задние лапы, непонимающе глядя на Крыло. А затем, подумав некоторое время, легонько пихнул Атеа в бок лапой, не выпуская когтей.

Девушка, вскрикнув, рухнула спиной на снег, а химера, радостно подвывая, взвилась в небо, явно вообразив себя легкокрылой бабочкой. Вот только бабочки умели управлять своими крыльями, а существо – нет, поэтому тут же шмякнулось прямо на Атеа, которая начала было вставать, придавив ее всем своим весом и вернув в исходное положение.

У Даэн от хохота болел пресс. Рядом с ней, держась за живот и утирая выступившие слезы, стояла Меред, смеющаяся так заливисто и искренне, как Даэн не слыхала давным-давно. Атеа с воплями спихивала с себя химеру, виляющую хвостом и порывающуюся вылизать лицо девушки. Глаза создания лучились любовью и преданностью.

– Да слезь ты с меня, безмозглая тварь! – Атеа в очередной раз попыталась встать, но зверь придавил ее лапами, урча, словно громадный домашний кот, – Слезь, кому говорю! Пшел вон! – с этими словами девушка дернула химеру за усы, смешно торчащие во все стороны. Существо взвыло от боли и тут же соскочило с нее, обиженно пятясь назад, к Даэн и Меред, и тряся круглой головой.

– Ну-ну, Атеа, зачем ты так? – Даэн, посмеиваясь, опустилась на колено рядом с химерой, почесывая ту за черным ухом. Зверь тут же прижался к ладони, и женщина едва не рухнула – голова у создания была тяжелой, – Это же детеныш. Гляди – он как большой котенок. Ты же любишь котят и прочую пушистую живность.

– Не говори ерунды! Какой, к бесам, котенок?! Оно чуть не убило меня! – Атеа разгневанно ткнула пальцем в зверя. Тот, испуганно прижав уши к голове, жалобно взвыл и прильнул к Даэн, при этом чуть не повалив ту в снег, – А ты не вой! И нечего так смотреть! – химера завыла еще громче, и звук эхом отозвался где-то далеко в ущельях.

Меред села рядом с Даэн, не в силах остановить смех, и тоже потрепала химеру по голове. Зверь, видимо, почувствовал себя в безопасности, потому как постепенно вой затих, превратившись в абсолютно счастливое урчание. Возмущенная до глубины души Атеа принялась вытряхивать снег из волос, бросая злобные взгляды на Птиц, окруживших создание.

– Ну-ну, тише, маленький, не бойся – оно не заразное, хоть и мерзкое, – заверила химеру Даэн, указывая на Атеа, – И не ядовитое. Ворчит иногда – но это только чтоб страху нагнать. Не бойся, мы не дадим тебя в обиду.

Зверь, доверчиво глядя на них громадными глазами, затоптался на месте, смешно бодая то одну, то другую головой и радостно мявкая. Даэн ощутила на лбу существа костяные наросты. Рожки что ли?

– Идиотка, – буркнула Атеа, зло глядя на Даэн. Меред рядом снова согнулась пополам от хохота. Справившись с приступом смеха, девушка взглянула на Коршуна, улыбаясь.

– Да уж… Вот тебе и зловещее создание из страшных сказок.

– Он маленький еще – посмотри на это, – Даэн приподняла косматую голову химеры, демонстрируя Меред глаза, полные счастья и обожания, – Ни одной мысли.

– Да, наверное, ты права, – кивнула та, гладя зверя вдоль позвоночника, – И наверное, он скоро линять начнет. Белая шерсть явно пуховая, совсем мягкая… а вот тут, – она положила ладонь на расплывчатое черное пятно на шкуре зверя, – Уже жесткая, взрослая. Интересно, как выглядят взрослые химеры – да и вообще, химеры ли это.

– Ну а кто еще? Ты когда-нибудь видела нечто подобное? – Даэн осторожно приподняла верхнюю губу создания и тут же отдернула руку – меж жемчужно-белых острых зубов мелькнул раздвоенный язык, и существо смешно зачавкало, облизываясь.

– Нет, – кивнула Меред, – Но мало ли, что еще живет в горах, о чем мы не имеем ни малейшего представления.

Химера тем временем растянулась на снегу, переворачиваясь и подставляя белоснежный живот с мягким-мягким теплым пушком.

– Боги, то ли котенок, то ли глупый щенок, – усмехнулась Меред, – Эй, Атеа! Хватит дуться – посмотри, какое славное создание! К тому же, ты ему явно понравилась.

– Я, конечно, искренне за вас троих рада, – голос Атеа звучал как-то сипло. Даэн обернулась к ней: девушка глядела куда-то за спину Коршуна, и выражение ее лица ничего хорошего не предвещало, – Но кто-то из вас, идиоток, кажется хотел поглядеть, как выглядит взрослая особь?..

Даэн почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок. Медленно поднявшись на ноги, Птица обернулась и уставилась в тускло отсвечивающие глаза на уровне собственного лица. Взрослая химера оказалась полностью черной, гибкой и устрашающей. Из-под приподнятой в оскале верхней губы поблескивали острые клыки длиной в палец Даэн. Уши были прижаты к голове, а когти угрожающе рыли снежный настил. Хвост, оказавшийся длинным, хлестал по бокам зверя. Отблески пламени высветили рога, чуть изгибающиеся назад. И, в отличие от детеныша, существо явно могло управлять собственным телом – и крыльями, и хвостом, и когтями.

Детеныш, завидев другого зверя, радостно мяукнул и, подскочив, заторопился к нему, все так же нелепо поскальзываясь и то и дело заваливаясь набок. Последние шаги он преодолел чуть ли не вприпрыжку, врезавшись головой в широкую грудь существа и урча без передышки. Химера обнюхала свое, судя по всему, чадо, облизало всю морду детеныша, а затем мягко отодвинула его лапой и снова подняла взгляд на Птиц. Даэн расслышала, как в глотке зверя зарождается рычание, а затем увидела, как снова мелькнули острые клыки.

– И что теперь прикажешь делать, умница? – слабым голосом поинтересовалась Атеа.

– Покуда – отходить, – Даэн, медленно пятясь к спуску, одним движением кисти приказала девушкам делать то же самое. Химера так же медленно двинулась следом за ними, громко рыча, а бестолковый детеныш путался под ее лапами, все время мешаясь и норовя вцепиться мелкими зубками куда-нибудь. Осторожно скосив глаза, Птица увидела, как тропа начинает забирать вниз, – А теперь – бежать!

Они развернулись мгновенно и припустили стрелами, сорвавшимися с тетивы. В тот же миг взрослая химера бросилась следом, а детеныш, воспринявший все как игру, кинулся ей под ноги, радостно воя. Зверь, явно не ожидавший такого, перецепился через младшего, и оба кубарем покатились по снегу, мигом проносясь мимо Птиц по крутому спуску вниз. Громогласный рев разнесся по всей долине, а остолбеневшие Танцующие так и замерли, глядя, как химеры, перекувыркиваясь друг через друга, летят к устью долины. Снег, скользящий под лапами, не давал возможности зацепиться и остановить падения, а потому проскользили те, скорее всего, до самого конца спуска. Откуда-то снизу послышался приглушенный вой и тихое вякание. Меред некоторое время смотрела во тьму, а потом истерически расхохоталась. Через секунду Птицы смеялись хором, а затем Даэн опомнилась:

– Какого беса, быстро собираемся! – женщина бросилась скатывать одеяла, – Мы наверняка перебудили всех химер долины – а я очень сомневаюсь, что их тут всего двое…

– Что мы будем делать? – Меред принялась помогать ей, распихивая все по вещмешкам, – Вниз нам путь заказан… Да и то – если они действительно умеют летать, нам нигде не спрятаться.

Напряженную тишину нарушил глубокий, с хрипотцой, женский голос.

– Прежде всего, вы объяснитесь, кто вы, и какого лешего здесь забыли. А там уж разберемся.

Да что за бесов день… Даэн, устало закатив глаза, обернулась – да так и замерла. Прямо напротив ее лица горели громадные глаза-плошки. В свете огня, медленно затухающего, вырисовались очертания огромного зверя с блестящей черной шкурой, острыми рогами и сложенными вдоль тела крыльями, а на его загривке восседала незнакомая женщина с повязкой на левом глазу – правый же сверкал плавленым золотом.

– Похоже, мы нашли эльфиек, – слабым голосом подытожила Меред.

========== Глава 11. Горечавка на скале ==========

Громадный черный зверь растянулся у костра, подставив лоснящийся бок теплым потокам воздуха. Женщина с желтым глазом сидела рядом, откинувшись на этот самый бок, и лениво поглаживала химеру по ребрам. Светлая пепельная челка падала на высокий лоб, несколько светлых прядок обрамляли жесткое лицо с широкими скулами и чуть вздернутым подбородком. Волосы на макушке же были темнее, и в свете костра понять их цвет было невозможно. Лоб ее перетягивала кожаная тесьма со странными символами, а черная повязка полностью скрывала левый глаз, уходя под волосы. Из-под нее по щеке вниз тянулся некрасивый рубец, и Даэн даже не могла представить, что же скрывает темная ткань. Женщину явно располосовали не клинком. Шрам заканчивался у самого уголка губ, бескровных и тонких, некрасивых. Зато у незнакомки был аккуратный точеный нос с маленькой горбинкой, а оставшийся целым глаз лучился золотом из-под длинных густых ресниц. Эльфийка сама походила на химеру – красивой не назовешь, но что-то в ней невероятно притягивало.

После того, как Даэн рассказала ей о том, кто они, женщина позволила им наконец развести костер поярче и присесть. Химера, лунными глазами глядящая на них, положила тяжелую голову на лапы и изредка начинала утробно урчать под ладонью эльфийки, жмурясь от удовольствия. Сейчас они общались легко, практически непринужденно, и Птицы вместе рассказывали эльфийке о встрече с детенышем химеры. Даже Атеа, поклявшаяся Меред и Даэн никогда с ними не разговаривать, втянулась в беседу и теперь активно строила глазки женщине. Та, посмеиваясь, потрепала свою химеру по черной шкуре.

– Да уж, Небесные Дочери… Повезло вам, что мать детеныша оказалась неуклюжей такой – изодрала бы в клочья, – эльфийка говорила с легким акцентом, немного огрубляя согласные – было видно, что общий язык все-таки чужд ей, – Да и вообще: они, пока к рукам не привыкнут, совершенно неуправляемые. Вот это, – она с кривой усмешкой указала на повязку, – Оставила мне эта бесовка, – ладонь снова прошлась по блестящей шерсти. Химера тихо заурчала, повернув голову к хозяйке.

Атеа придвинулась чуть ближе к костру, склонив голову набок и опустив ресницы.

– Наверное, руки твои крепки так же, как твоя воля, дева гор, раз ты сумела приручить ее. Все же химера – дикий зверь, неужто не боишься, что она еще раз нападет? Она уже не детеныш…

Даэн передернуло от знакомых мурлыкающих ноток, появившихся в голосе Атеа. Кто-то явно вышел на охоту. Эльфийка то ли не обратила на это никакого внимания, то ли сделала вид, и спокойно ответила:

– Именно – не детеныш. Я растила ее с самого детства, и подобного рода… разногласия у нас возникали, пока она не привыкла ко мне окончательно. Теперь она растерзает любого, кто попробует причинить мне вред. Они слишком привязчивы.

– Как ее зовут? – Меред с интересом взглянула на зверя.

– Кайэннрэ. Я зову ее просто Йэн, – эльфийка помолчала, глядя в костер, а затем вскинула глаза на Танцующих, – Стало быть, Гильдия все же решила нам помочь… Мы уж боялись, что ваша Верховная откажет, или проигнорирует нас.

– Гильдия никогда не оставляет тех, кто нуждается в ее помощи, – тихо сказала Даэн, сверля эльфийку взглядом, – Ты проведешь нас до Лореотта, дева гор? И кстати, назовешься нам? Наши имена ты знаешь, а вот мы твоего не ведаем.

– Проведу, конечно – зачем же я еще здесь, – кивнула женщина, – И назовусь. Аллэивар, Ищущая при королеве Шедавар. Можно Аллэи, – она поднялась с земли, хлопнув себя по коленям, – Ладно, с именами да званиями разобрались. Довольно языками молоть. Собирайтесь, Небесные Дочери. В Лореотт двинемся прямо сейчас.

– Сейчас? – с сомнением переспросила Даэн, поднимаясь следом за Аллэи. Эльфийка оказалась чуть ниже ее, зато гораздо шире в плечах, с очень крепким развитым телом – Птица видела, как под черной тугой формой перекатываются сильные мышцы. Желтоглазая потянулась, разминая затекшие руки, и Даэн услышала за своей спиной восхищенный вздох. Атеа, наверное, вся слюной изойдется в пещерах Лореотта.

– А когда еще? Ждать до рассвета я не вижу смысла – в Городе мы будем к утру, если двинемся сейчас.

– Постой, Аллэи, – сбитая с толку Коршун нахмурилась, пытаясь разобраться. По ее расчетам, они должны были прибыть в Лореотт только дня через три – и то, в лучшем случае… Аллэи, наблюдающая за мыслительным процессом, отражающимся на лице Даэн, рассмеялась.

– Ты, конечно, можешь идти пешком, коль тебе охота – далековато будет, правда. А я возьму твоих Пташек, и мы с ними, скажем так, прокатимся с ветерком, – с этими словами женщина провела широкой ладонью по блестящей шкуре химеры.

Ох нет. Нет-нет-нет.

Аллэи заметила, как сжались в ниточку губы Даэн, и добродушно хохотнула.

– Да ты не боись – это не так уж и страшно. Та же… лошадь, – она щелкнула пальцами, припоминая название, – Только немного крупнее.

– А ей не будет тяжеловато с четырьмя-то на спине? – Даэн с опаской посмотрела на химеру. Странное создание повернуло тяжелую голову и наградило ее долгим взглядом, от которого мурашки прошлись по позвоночнику сверху вниз.

– С четырьмя, конечно, тяжеловато – но ты же не поедешь, – пожала плечами Аллэи. Выждав немного, женщина снова улыбнулась, – А если серьезно – четверых она не утащит, это правда. То есть утащит, но ползти будем, как улитки по весне. Но это не проблема ведь.

Эльфийка развернулась к ущелью и как-то странно гортанно позвала. Звук походил на протяжный вой, и совсем не напоминал тот, что мог бы издать человек или любой смертный. Но вскоре откуда-то из темноты раздался точно такой же вой – Даэн даже подумала, что это эхо отозвалось в ущельях, отразившись от каменных тысячелетних глыб. Аллэи прислушалась и удовлетворенно хмыкнула.

– Скорее всего, минут через десять прибежит. У вас пока есть время собраться.

Видать, позвала кого-то из сестер. Даэн неспешно принялась сворачивать одеяло, разложенное снова после того, как эльфийка спешилась с химеры. Что ж, и то хорошо – не придется невесть сколько скитаться в долине среди голодных зверей. Не то чтобы она боялась химер – но перспектива быть разодранной на мелкие кусочки ее вовсе не радовала. Даэн украдкой взглянула на Аллэи: женщина все так же вглядывалась в темноту, стоя у края спуска, и от нее шли волны какой-то древней, опасной силы. Даже в ее позе, даже в том, как она двигалась – во всем ощущалось нечто такое, от чего у Даэн дрожь по позвоночнику шла. А Атеа, судя по всему, так вообще в конвульсиях билась, разве что усердно это скрывала.

Скоро в вой ветра заплелся еще один звук – едва различимый шорох, будто кто-то взбирался по склону на мягких лапах. Когда из-за края тропы показался могучий силуэт, Даэн долго не могла понять, что же не так, пока до нее наконец не дошло: химера пришла без всадника. Громадный зверь, ступивший на выступ, был еще крупнее, чем Йэн, и глаза у него отсвечивали серебром. Крутые рога хищно поблескивали в свете ледяной звезды, затмевавшей тоненький серп луны. Аллэи подошла к химере и потрепала ту по холке.

– Здравствуй, брат. Спасибо, что откликнулся, – громадная косматая голова уперлась в плечо эльфийки, чуть не задев ее при этом рогом. Аллэи, смеясь, беззлобно отпихнула от себя зверя, а затем взглянула на Птиц, – Ну, пора и честь знать – итак заболтались мы с вами. По коням, пташки… или как там у вас, людей, говорят, – женщина чуть прищурилась, вскинув голову, и Атеа, стоящая справа от Даэн, шумно втянула воздух. Да, видимо, в Гильдию мы с Меред вернемся без Атеа… Лебедь вышла вперед, и Даэн скорее ощутила, чем увидела, как затрепетали ее ресницы, а в голос влился золотистый летний мед.

– Ты уж прости, госпожа Аллеи, только мы никогда не ездили подобным способом… А мне, признаться, страшновато – вдруг химера меня слушаться не будет?

– А с чего бы ей тебя не слушаться, красавица? – тонкие губы Аллэи чуть изогнулись в улыбке, – Ты не боись – этот послушный. Да и к тому же, мы по двое поедем. Дашь поводья своей подружке, сама прижмешься к ней покрепче – авось и не заметишь, как до Лореотта долетим. Ты же позаботишься о том, чтоб девице не было страшно, а, стриженная? – эльфийка вопросительно взглянула на Меред, а в глазах ее плясали бесы.

Меред, совершенно не ожидавшая такой фамильярности, вспыхнула словно мак и пробурчала что-то неразборчивое в ответ. Аллэи, посмеиваясь, достала из-за пояса кожаную перевязь и накинула ее на шею второй химеры. Пропустив нужные полосы под грудью зверя и надежно затянув подпруги, эльфийка перехватила поводья и с силой хлопнула химеру по боку. Существо послушно опустилось на снег, подогнув ноги, и выжидающе уставилось на Птиц.

– Так, ладно. Мы вот как сделаем. Ты, Птица Даэн, поедешь со златовлаской – ты уж прости, девочка, имени твоего не упомнила – чтоб не так страшно ей было. А тебя, стриженная, я возьму к себе – по глазам вижу, что и на лошадях ты не больно-то ездила, – Аллэи улыбнулась Меред, и Даэн показалось, будто сияние золотистой радужки стало на один миг ярче.

Меред деревянно кивнула, не глядя на Аллэи. Ей явно было неуютно рядом с эльфийкой, но Даэн знала – Птица своих чувств практически никогда не выдает. Интересно, с чего бы все так? Рядом с Даэн задыхалась от возмущения Атеа, наблюдающая, как Аллэи усаживает Меред на свою химеру.

Шум вокруг совсем не вязался с тем покоем, который жил внутри самой Даэн. Сердце было тихим, звонким, чуть ли не звенящим – и Танцующая наслаждалась. Звуки голосов долетали словно откуда-то издалека, гораздо громче их слышался вой ветра, шорох падающих снежинок, а еще – тихий, едва различимый гул, словно где-то далеко медленно вращались гигантские каменные жернова. Звук исходил отовсюду, и Птица никак не могла понять, что это. А вокруг нее сновали люди, их тонкие силуэты чуть дрожали, отсвечивали серебром и туманом… Боги, сколько суеты… Даэн тряхнула головой, отгоняя наваждение, и часто заморгала. Аллэи уже затягивала подпруги и помогала Атеа с креплениями. Лебедь сидела на химере, немного растерянная – правда, это не слишком помешало ей пытаться обратить на себя внимание эльфийки. На этот раз у нее не особо получалось. Закончив с Атеа, Аллэи обернулась к Коршуну.

– Ну, иди сюда, Птица Даэн. Ты ведь смелая женщина?

Не настолько, насколько хотелось бы. Даэн, внимательно оглядывая химеру, на которой восседала Атеа, подошла к зверю. Аллэи, смахнув со лба челку, окинула Танцующую взглядом.

– Ты потяжелее будешь, чем златовласка – ее и ветер сломит, как тростинку, а у тебя хоть мясо на костях есть, не только кожа, – Атеа уставилась на эльфийку, словно на юродивую, а Аллэи тем временем продолжала, – Садись позади нее, вот сюда – зверю легче будет. И поводья в руки сама возьмешь, тебя он послушает. Если начнет артачиться – ноги в коленях согнешь так, чтоб под коленями крылья его были. Если и это не поможет – зови. Верхом когда-нибудь ездила?

– Да, – Даэн, упершись руками в широкую спину химеры, подтянулась, выталкивая тело вверх и устраиваясь на химере за Атеа. Девушка тут же прильнула к ней лопатками, мурлыкнув что-то вроде «Я замерзла…». Коршун, поморщившись, пихнула ее в спину, заставив отстраниться от себя.

– Вот и хорошо. Стало быть, не нужно тебе рассказывать, для чего поводья нужны, – удовлетворенно кивнула эльфийка, закончив затягивать крепления на ногах Даэн, и размашистой пружинистой походкой направилась к Йэн и Меред. Аллэи буквально взлетела на химеру, захватив поводья ладонью, а затем приобняла Птицу, сидящую впереди, – Это чтоб ты не свалилась, стриженная, – ухмыльнулась женщина, когда Меред в очередной раз за вечер одеревенела. Даэн ощутила, как напряглась Атеа. Боги, когда все закончится – останусь в Гильдии хоть на пару дней и отдохну от женщин. В последнее время их слишком много.

Аллэи легко потянула за поводья, и Йэн поднялась, вытягивая мощные лапы. Даэн осторожно повторила ее движение – на удивление, зверь послушался с первого раза, и даже не оглянулся, чтоб посмотреть, кто его потревожил. Ногами и бедрами Коршун ощущала литые мышцы под гладкой шкурой, отчего было немного страшновато – она никогда не ездила без седла. С другой стороны, какое седло-то на химере? Эльфийка коротко вскрикнула, и Йэн тут же сорвалась с места, пускаясь мягкой рысью вниз по тропе. Вторая химера не стала ждать, пока Даэн соберется с мыслями – зверь мгновенно поспешил за сестрой, не отставая ни на шаг. Казалось, ему даже поводья не нужны – сам пойдет куда надо.

Острый холодный ветер трепал волосы Атеа, и Даэн то и дело отплевывалась, кривясь и свободной рукой убирая золотые локоны Птицы подальше от своего лица. Та была странно тиха, напряжена, словно натянутая тетива, и даже не пыталась заговорить с Даэн или как-то обратить ее внимание на себя. Не раз и не два Коршун видела, как Лебедь едва заметно выворачивает голову в сторону Йэн. Ревнует, что ли? И кого к кому? Рассуждать об этом совершенно не хотелось – сами разберутся, не маленькие уже.

Когда они наконец спустились в долину, зимние звезды уже сдвинулись, сменивши узор на небе. У самой горной гряды, куда они направлялись, над горизонтом тускло мерцало Око – созвездие Бога, как рассказывала наставница Лаунэ. Даэн хорошо помнила эту женщину, не похожую ни на одну Птицу Келерии. У Лаунэ были круглые щеки, ласковые морщинки в уголках глаз и невероятно добрые руки, постоянно лечащие непутевых Птенцов. Когда будущие Птицы, разукрашенные синяками и ссадинами, с вывихами и растяжениями ползли в башню Лаунэ, та всегда угощала их сладким сахаром, расплавленным на плоском железном круге, тайком от других наставниц поила клюквенным соком и рассказывала им про звезды. Око – созвездие всех Богов, говорила она. Восемь звезд в нем – драгоценные камни на ободе громадного зеркала, через которое любой из ныне живущих богов может взглянуть на мир людей да посмотреть, кто чист и светел душой, а кто живет неправедно. Наставница всегда учила их – должно жить со светом в сердце, и тогда за все добрые дела воздастся.

Глаза у Лаунэ тоже были звездными, когда она завещала это маленьким Птенцам. Многие из них плакали на руках доброй Лаунэ – кто от физической боли, кто от страха, кто – познав предательство, ложь, черствость. Всех она утешала, всех брала на руки и тихонько качала, пока слезы не иссякали, а на душе не становилось пусто и тихо. Белые широкие рукава Лаунэ укрывали от беды, и Даэн сама хорошо помнила, как выла волком, захлебываясь, вцепившись в теплые плечи, укрытые белой мягкой тканью, а наставница гладила ее по голове и тихонько приговаривала: «Ну-ну. Поплачь, девочка. Поплачь – когда еще доведется. Плачь, пока можешь». А потом становилось легко и хорошо, потом Лаунэ угощала ее жженным сахаром, переплетала ей косу и, по-матерински улыбаясь, украдкой совала ей в карман сладких угощений.

Воспоминания отозвались теплом на донышке сердца. Даэн зажмурилась, подставляя лицо ветру и улыбаясь: это было так давно… А доброе и светлое все равно так и осталось там, где ему должно.

Многое изменилось с тех пор. Лаунэ умерла лет двадцать назад, и вся Гильдия провожала ее к небу, заплетая в дым погребального костра всю любовь к этой маленькой солнечной женщине. Ее и впрямь любили все. После ее смерти Даэн не проронила ни слезинки, никогда, и ей казалось, что с тех пор исполнилось предсказание Лаунэ: больше она не могла плакать. Вместе с этим росла тяжесть в груди, и каждое утро Птица просыпалась усталая, и усталой шла ко сну. Все изменилось лишь недавно, несколько дней назад, когда тихое «Здравствуй» сорвалось с губ темноволосой ведьмы. Даэн казалось, что теперь она снова вспомнила, зачем ей жить.

Мысли вертелись в голове, образы сменялись, один за другим накрывая ее туманным одеялом, и женщина не заметила, как звезды опустились еще ниже, и Око наполовину скрылось за горизонтом. Химеры плавными тенями скользили над землей, едва задевая пружинистыми лапами снег, и за ними шлейфом стелилась снежная пелена. Звери петляли по лишь им ведомой тропе, и над головой Даэн высились громадные скалы с острыми бивнями, вспарывающими воздух. Иногда женщина видела на каменистых выступах горящие уголья глаз, провожающих их тени молчаливым взглядом – химеры следили за ними. И на душе у Даэн было спокойно. Безмолвие этого места глубоко проникло в ее сердце, ласковыми кольцами обняв его, прорастая внутри него…

Еще спустя час они остановились на короткий привал, чтоб дать химерам маленькую передышку да размять ноги. Ощущать землю было непривычно, и Даэн с мрачной усмешкой подумала, что утром она точно будет ходить, словно заправская наездница. Радости это не вызывало – но и особого огорчения тоже. Атеа, кое-как распустив крепления на ногах, сползла с крутого бока химеры, растянувшейся на снегу, и направилась нетвердой походкой прямиком к Меред. Аллэи неспешно прохаживалась по полянке, медленно вскидывая ноги и разгоняя кровь по венам. А Даэн, прикрыв глаза, полной грудью дышала, взахлеб, ловя губами стылый ледяной воздух. На ресницы опустилась снежинка, и Коршун сморгнула, подняв взор к ночному небу. Ни звезды, ни тоненькая полосочка месяца не прятались за рваными облаками – но с неба осыпался… свет? Даэн удивленно тряхнула головой: все было как прежде. Та же долина, тот же холодный, странный пейзаж, то же небо – но Птица могла поклясться самой Хартанэ: за секунду до того она видела, как крохотные пылинки, сотканные из света, опускаются вниз и устилают весь мир. Ярис? Но ведь Ярис – зло, стало быть, не она… Что же это?

Рядом послышались тяжелые шаги. Даэн повернула голову в сторону звука, рассеяно глядя на Аллэи. Эльфийка подошла к ней и стала рядом, заложив руки за спину и покачиваясь с пяток на носки.

– А славная эта девочка, стриженная, – она тонко улыбнулась, сощурив уцелевший глаз, – Диковатая немного, да больно стеснительная – но славная. Назвала ее стриженной, а она тихо так и говорит: «Мое имя – Меред. Я же не зову тебя одноглазой, Аллэи, уж прости за дерзость…», – эльфийка хохотнула, отбрасывая пепельную челку со лба, – Может за себя постоять.

– Может, – кивнула Даэн, скосив глаза на Аллэи, – Только ты, Аллэи, не слишком-то вольничай. Ей это не по нраву.

– Зато она мне по нраву, – это звучало настолько хищно, что у Коршуна мороз по коже пробежался, – А от того, что мне по нраву, я не отступаю.