Текст книги "Дикая охота. Полотно дорог (СИ)"

Автор книги: Aelah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 53 страниц)

– Вот и умница. Но на всякий случай – помни: я быстрее тебя. И быстрее твоих стражников. И, если я чего-то испугаюсь, никто не успеет тебя спасти. А теперь давай-ка побеседуем, как старые добрые друзья – мы ведь так давно не виделись! А ночь еще долгая впереди.

========== Глава 50. Маленькая мечта ==========

Рассвет еще только-только забрезжил за холмами, и небо начало наливаться северным зеленоватым сиянием далеко на востоке – а в доме госпожи Виаллы уже не спали. Абсолютно все обитатели его знали, что к хозяйке приехала ее давняя подруга, которая некоторое время погостит в Расфале. О том, как именно подруга попала в дом, и почему это произошло глубокой ночью, особо никто не расспрашивал – у дамы вполне могли быть свои секреты. Уж тем более – у Виаллы, которая не отличалась особенной церемонностью с подчиненными.

– Давай-ка повторим еще разок, – Атеа, растянувшись на мягкой широкой постели в отведенной ей комнате, лениво постукивала пальцами по рукояти Крыла. Виалла, по-прежнему одетая в ночную рубаху, сидела напротив нее в глубоком кресле, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Взгляд ее не отрывался от перетянутой кожаными лентами рукояти, – Подведем итоги, скажем так. Поправишь меня, дорогуша, если вдруг я что-то неправильно поняла, идет?

Виалла быстро закивала и тяжело сглотнула. Вид у нее был такой, словно она оказалась в одной комнате с голодной дикой кошкой, и Атеа ощутила, как в груди разливается приятное тепло. Такое отношение ей очень льстило.

В дверь постучали, и в следующий миг в ее покои заглянула молоденькая девчушка, чью голову покрывал голубой батистовый платок – знак того, что девочка была служанкой. Виалла тут же изобразила на лице подобие радостной улыбки, а взгляд ее, устремленный на Атеа, можно было бы назвать преисполненным материнской нежности – если бы Лебедь не видела ее зрачки, сжатые практически в маковую росинку. Правильно, старая сука. Не расслабляйся.

– Что такое, дитя? – царственно поинтересовалась Виалла, и девушка-служанка сразу же согнулась в поклоне, опуская глаза.

– Ванна готова, госпожа Атеа.

– Спасибо, сладкая, – мурлыкнула Лебедь, чуть щурясь, и девчушка, почему-то разом вспыхнув и пробормотав что-то неразборчивое, поспешила закрыть за собой дверь. Подождав несколько секунд, Атеа вновь перевела взгляд на Виаллу, – Итак. Исходя из твоих слов, дорогуша, папенька умирает уже довольно долго – но все никак не умрет, хотя этого ждут уже абсолютно все, верно?

– Да, – просипела Виалла, кое-как поднимая взгляд на ее лицо, – И я настоятельно рекомендую… то есть советую тебе, моя госпожа, в разговорах при дворе несколько… корректировать свою речь.

– О, не беспокойся за мою речь, – обаятельно улыбнулась ей Атеа, – И лучше бы тебе не отвлекаться на то, чтоб тревожиться о таких пустяках. Я, конечно, ценю то, как рьяно ты пытаешься помочь мне во всем, однако повторение прописных истин не всегда хорошо сказывается на моем благодушном настроении, если ты понимаешь, что я имею в виду.

– Я понимаю, – поспешила заверить ее Виалла, мгновенно затихая. Лебедь еще некоторое время разглядывала ее, а затем продолжила, вольготно вытягивая длинные ноги поверх дорогого покрывала, устилающего кровать:

– Это очень славно, Виалла. Значит, я не зря пришла навестить именно тебя, – судя по лицу придворной дамы, сама она так не считала. Однако Атеа умела быть убедительной – даже без Крыльев, а уж что она творила с ними… Усмехнувшись уголком рта, девушка резко села, глядя в глаза хозяйки дома, – Стало быть, ситуация складывается следующим образом: по твоим словам, на трон есть три претендента, помимо меня. Верно?

– Верно, госпожа Атеа, – женщина опасливо подалась назад, словно стремилась оказаться как можно дальше отсюда, – От Тиннереда непосредственно, от Эллоина и от Верданора.

– Ну, допустим, первое я еще понимаю, – Атеа задумалась на миг, – Это жена короля?

– Нет, госпожа Атеа. При дворе ее не слишком любят, поэтому совет противится ее избранию. К тому же, король, будучи хоть и не в самом добром здравии, все осознает и отказывается признавать ее как будущую властительницу. Как и остальных, впрочем. Из тех, о ком знает народ, конечно же, о вас пока и речи даже не шло, – тут же добавила она, стоило Лебедю лишь бровь дугой выгнуть.

– Как же вовремя я явилась, – драматически вздохнула Атеа, – Совсем уж бардак учинили без меня… Ладно. Кто же тогда?

– Внук королевского брата, мальчик лет десяти.

– Виалла, – Лебедь чуть привстала на кровати, скучающе оглядывая женщину, – Ты меня за кого держишь-то?..

– Дело в том, – затараторила Виалла, – Что отец мальчика умер, а его жена, не будучи прямой родственницей нашего государя, не может претендовать на трон как королева. Ее сын, мальчик, тоже – однако, если вариантов не останется, власть перейдет к нему, а точнее – к его матери, покуда ему не исполнится девятнадцать лет. Она будет править как королева-регент.

– Не будет никто править как королева-регент, – ухмыльнулась Лебедь, – Дальше.

Несколько мгновений Виалла собиралась с мыслями, а затем опустила глаза:

– Остальные мне в точности не известны, госпожа Атеа. Я присматриваю за юными девушками при дворе, и не особо вмешиваюсь в дела государственные.

Птица разочарованно покачала головой:

– Как же так, Виалла? Это же твоя родная землю, все такое – а уж ты имеешь прямое отношение ко двору… Неужели тебя не заботит твое будущее и будущее твоих маленьких воспитанниц? – щеки женщины стали пунцовыми под тонким слоем пудры, который, казалось, смыть с ее кожи уже невозможно было, и Атеа довольно осклабилась, -В таком случае тем более хорошо, что я здесь! Вот что, дорогуша моя, – она плавным движением поднялась с постели, сцепляя руки в замок за спиной, и принялась неспешно расхаживать по комнате, – Тогда мы сделаем вот что: сегодня ты будешь маленькой любопытной и незаметной мышкой, которая, если понадобится, пролезет в самую узкую щель – но выяснит, кто, что и почему. Мне нужно все: претенденты, их притязания и условия, уровень поддержки их при дворе. Секреты. Маленькие забавные факты. Все.

Она обернулась к женщине, замершей в кресле, и неспешно подошла к ней. Расцепив руки, Атеа склонилась над ней, опираясь на высокую спинку, и промурлыкала:

– Принеси мне нужную информацию, моя мышка, и пропой где-нибудь, что законная наследница есть. Лучше всего – среди молодых девчонок, служанок. Петь придворным змеям не нужно – с этим я разберусь сама, и позже. Это должна быть тонкая-тонкая шелковая ниточка, понимаешь меня? – Виалла кивнула, но в глазах ее была какая-то тень, и это не понравилось Атеа, – Если ты все сделаешь правильно и поможешь мне взойти на трон, ты получишь от меня награду. Скажем, уютный земельный надел и место в совете. Условия мы можем с тобой корректировать в зависимости от того, чего бы тебе хотелось, и как ты выполнишь свое задание. Если же где-то ты ошибешься – по собственному желанию или по глупости, если раскроешь рот там, где не нужно, если откажешься… – она зевнула, разглядывая свои аккуратные длинные пальцы, а затем словно невзначай провела ногтем по шее Виаллы, – Просто помни: я не одна здесь. И, если решишь самовольничать, раньше, чем ты успеешь хоть что-то понять, тебя зарежут. Без крика и шума, конечно. Зарежут и твоего драгоценного муженька, и твою дочурку, когда она приедет навестить тебя, и твою любимую кошечку. И я не шучу, Виалла. Я пришла к тебе спустя тринадцать лет – так что не стоит думать, что я блефую. И поверь мне: я знаю, как резать глотку так, чтоб ты и звука не издала. Выбор за тобой: либо ты помогаешь мне и живешь дальше в роскоши и покое, либо же идешь любоваться садами Светлого и взирать на землю нашу грешную с пушистого белого облачка. На твоем месте я бы даже не колебалась особо.

Виалла, мелко дрожа, даже не пыталась отодвинуться от нее – лишь вжималась в спинку высокого кресла и во все глаза смотрела на нее. Справившись с собой, женщина, запинаясь, выдохнула:

– Если есть те, кто поддерживает тебя, если у тебя есть люди… почему ты обращаешься именно ко мне сейчас?..

Ну надо же, первый разумный вопрос за этот вечер. Атеа мягко, почти что ласково, улыбнулась ей, пропуская сквозь пальцы тускло-серые пряди ее длинных жестких волос.

– Потому что, как я уже и говорила, за тобой остался маленький должок. Мои люди – мясники, а сейчас нужно тонкое и аккуратное шитье. Шитью меня учила ты – и в Келерию везла меня тоже ты. Кому же, как не тебе?

От Виаллы рябью на воде во все стороны расходились волны страха, и Лебедь ощущала, как холодеет она от ужаса. Кажется, звери тоже ощущали человеческую боязнь, и теперь Атеа понимала, что это – очень приятное чувство.

– Почему ты не явилась раньше? – чуть слышно спросила женщина, сразу же опуская глаза – но Атеа успела поймать ее взгляд: больше никаких теней в нем не было, – Теперь доказать всем, что ты – истинная наследница, будет сложно…

– Я училась правильно резать глотки, дорогуша, – Атеа сделала шаг назад, наклоняя голову к плечу и улыбаясь, – При дворе это, пожалуй, самое необходимое умение. А что до сложности – что ж… Ты уже об этом думаешь. Стало быть, в твоей светлой головушке мысли уже крутятся в этом направлении. Оплати свой долг – и я отблагодарю тебя по праву. Откажись – и я отплачу тебе то, что ты заслужила. По моему мнению. Докажи мне, что жизнь твоя – не бесполезная грязная страница в книге Светлого, которую стоит вырвать.

Виалла кусала сухие тонкие губы, и взгляд ее метался из угла в угол. Внутреннее чутье подсказывало Атеа, что она уже победила, а потому девушка не торопила ее, ожидая подтверждения своих мыслей. Женщина глубоко вздохнула, а затем подняла голову.

– Хорошо. Я согласна. Я сделаю все возможное.

– Умница, – сладко пропела Атеа, прикрывая пушистые ресницы, – Все возможное – и еще чуть больше.

– Да, госпожа Атеа, – Виалла чуть склонила голову – на этот раз почтительно, и Лебедь мысленно похвалила ее: схватывала она все быстро. К тому же, Птица прекрасно знала, что запугала бывшую наставницу достаточно для того, чтоб та не совершала глупостей. Отступив наконец от кресла, Атеа потянулась, разминая плечи и позвоночник, который уже больше недели нещадно болел.

– Вот и славно. В таком случае, не смею тебя задерживать больше. С моим визитом к папеньке мы повременим до того момента, пока ты не подготовишь все для этого. Можешь заняться этим прямо сейчас, дорогуша. Я же малость отдохну – и разведаю обстановку в городе.

– Быть может, лучше тебе не выходить пока на улицу, госпожа Атеа? – Виалла опасливо взглянула на нее, чуть хмуря пересыпанные сединой брови, – В моем доме тебе не будет нужды ни в чем.

– Я знаю, – заверила ее Лебедь, – Но поверь мне, уже через несколько часов все обитатели твоего дома, включая кошечку, самостоятельно бросятся на любой острый предмет, что попадется им под руку, если я не буду выходить никуда. А так – я погляжу на Расфаль, подниму старые связи, встречусь с нужными людьми. Надеюсь, ты хорошо запомнила все, что я тебе сказала?

– Да, госпожа Атеа, – повторила Виалла, и Атеа, прислушавшись к золотому огоньку Дара Хартанэ в груди, удовлетворенно кивнула: тот не ощущался тревожным или напряженным. Значит, женщина не лгала. Поднявшись из кресла, она вновь чуть склонила голову, и, не поднимая ресниц, молвила, – Я немедленно займусь всем. Мой дом – в твоем распоряжении, госпожа Атеа, как и моя стража. Если тебе захочется пройтись по городу, пока меня не будет, попроси кого-нибудь из служанок принести тебе одежду – в доме остались платья моей дочери. Они, быть может, не похожи на королевские одеяния, однако находятся в хорошем состоянии, так что, надеюсь, серчать ты не будешь.

– На этот раз – нет, – заверила ее Лебедь, – Успехов тебе, Виалла. Я буду ждать тебя, моя мышка.

Послав ей широкую улыбку, Лебедь отвернулась к окну, не слушая прощальные бормотания женщины. За стеклом в предрассветной тьме вставали силуэты башенок и высоких светлых домов с темными глазницами-окошками, в некоторых из которых в этот час уже горели на подоконниках масляные золотистые лампы. Да, ей определенно хотелось осмотреться и разведать, что да как – однако это могло подождать еще несколько часов. Сейчас куда больше ее интересовала ванна и сытный завтрак. Кивнув самой себе, Атеа неторопливо направилась в сторону купальных комнат – благо, служанка в батистовом голубом платочке, получив от нее распоряжение, тут же умчалась выполнять его, предварительно поведав госпоже Атеа, куда ей следует подойти, как только она закончит беседу с госпожой Виаллой.

Естественно, что никаких людей у Атеа здесь не было – однако Виалле об этом знать не стоило; как и многие женщины при дворе, она была глуповатой, и запугать ее в целом оказалось достаточно легко. К тому же, Лебедь не сомневалась, что та все еще чувствует себя виноватой перед златокудрой маленькой девочкой, которую она увезла когда-то давным-давно в горы. Златокудрой девочки давно уже не было, и вместо нее теперь появилась не слишком приятная особа, которая могла сделать Виалле больно. Очень больно. И, к чести придворной дамы, она понимала это. Расслабляться Атеа не собиралась – сейчас ей понадобится все ее внимание, изворотливость и умение плести вокруг себя хаос. Соответственно, чем больше ниточек она подвязывала к своим пальцам, тем лучше становилось для нее.

В купальной комнате ее уже ждали две девочки-служанки, и Атеа довольно ухмыльнулась, оглядывая узор на паркетном полу из темного дерева и огоньки свечей, отсветы которых плясали на лаковых маленьких столиках, расставленных вдоль стен. На севере никто и понятия не имел, что такое ванна – там все привыкли к деревянным баням, пропахшим дубовыми мокрыми листьями, где стоял густой пар, и волосы мгновенно тяжелели, стоило только войти с мороза в предбанник. Атеа очень долго привыкала к тому, что в банях нет служанок, которые намывают спину жесткими щетками, и что в тесной комнате собирается целая куча народу, и воды в какой-то момент на всех не хватает, и поднимается шум и гам, и невозможно целиком погрузиться в теплую воду, вытянув уставшие за день ножки… Сейчас же она чуть ли не бросилась обнимать вытянутую огромную деревянную кадку, заполненную водой почти что под самый край, окутанную полупрозрачной вуалью пара. Одна из служанок – та самая девочка в голубом батистовом платочке – сделала шаг вперед, складывая изящные ручки в замок и вновь сгибаясь в поклоне.

– Позвольте помочь вам, госпожа Атеа.

– Позволяю, сладкая, – ухмыльнулась Лебедь, аккуратно снимая пояс с ножнами и предоставляя все остальное служанке. Что-что, а оружие она не давала трогать никому.

Служанка ничего не сказала о шрамах девушки, которых на ее теле за тринадцать лет набралось предостаточно – лишь робко спросила, может ли она унести одежду Птицы, чтоб выстирать ее. Атеа, благосклонно кивнув, чуть ли не бегом бросилась к ванне, с трудом заставив себя идти неторопливо и спокойно. Когда горячая вода, пахнущая цветами и дорогими южными маслами, что знатные дамы по капельке добавляли в свои ванны, обняла тело, Лебедь наконец ощутила себя счастливой. Откинув голову назад, она сползла в воду, расслабляя мышцы и усталую спину, и с наслаждением прикрыла глаза.

Если бы не служанка, тихо окликнувшая ее, Атеа наверняка бы задремала в теплом полумраке купальной комнаты. Пока осторожные робкие пальцы девушки перебирали ее волосы, промывая самые тонкие прядки, Лебедь отстраненно думала о том, что в любое другое время она бы не преминула возможностью поразвлекаться с этим тихим кротким созданием – но сейчас действительно это не было ее приоритетом. Куда больше ее занимали совершенно другие мысли, и Атеа не обращала внимания ни на что иное. Тело расслаблялось, но в ее голове вертелись шестеренки и механизмы, и их шум не позволял ей забыться и забыть. Сейчас она оказалась в опасном месте, и никого, кто сумел бы прикрыть ей спину, не было. Значит, нужно было танцевать самостоятельно – да так, чтоб все рты раскрыли от удивления.

Служанка отскребла ей спину, и Атеа, ощутив себя чистой и отдохнувшей, выбралась из ванны, выжимая тяжелые волосы, неприятной сетью облепившие плечи и лопатки. Иногда Лебедь задумывалась о том, что неплохо было бы обрезать копну покороче – вон как Меред, например, чтоб вся Гильдия, и без того воющая при одном ее появлении, и вовсе сходила с ума. В собственной голове какое-то время назад Атеа была хороша до неприличия: она видела свои мышцы чуть более крепкими, чем ныне, волосы – едва прикрывающими затылок, улыбку – понахальнее, а взгляд – тягучим и огненным. В общем-то, тогда ее иллюзии и мечты легко разбивались шестом Дамалы, врезающимся куда-то в район крестца, а потому спустя какое-то время Атеа решила работать с тем, что есть. Получилось не так уж и плохо. Даже совсем неплохо. Однако шальная мысль обрезать волосы и выбрить виски, как делали некоторые молодые Птицы в Гильдии, иногда посещали ее. Лебедь мигом представила, как она входит во дворец короля, распахивая с ноги дверь – стриженная, в форме Птиц, с клинками на поясе, и, не сдержавшись, хихикнула. Да, со стрижкой пока точно придется повременить. Возможно, малость позже, когда все это закончится наконец…

Чистая выстиранная одежда приятно обнимала тело, и Атеа крутилась перед высоким зеркалом в отведенных ей покоях, критически осматривая себя со всех сторон. Платья дочери Виаллы пришлись ей почти что в пору – разве что девчонке боги не дали груди, а потому вырез сдавливал ей все, что только можно было. Впрочем, под теплым меховым плащом едва ли кто-то заметит эту маленькую деталь. Остановив свой выбор на темно-синем шерстяном платье без особых украшений и сложных элементов, Лебедь, подумав еще немного, задрала подол и закрепила на левом бедре пояс с Крылом, затянув ремень потуже наподобие перевязи. Вряд ли кто-то будет нападать на нее сейчас – однако осторожность лишней не бывает. Ей уже приходилось вынимать из-под юбки кинжалы, а потому она вполне осознавала, насколько это неудобно. Впрочем, ситуации могли быть разными. Второе Крыло в ножнах она упрятала за голенище сапога, распустив высокую шнуровку на нем почти что до предела. Железо на непривычных местах некоторое время еще мешало ей, однако уже спустя несколько минут Атеа не обращала на ощущения никакого внимания и держала в своей голове, где находится оружие и как максимально быстро в случае чего дотянуться до него. Без Крыльев она бы совершенно точно чувствовала себя голой – а уж это она любила лишь в определенных ситуациях.

Служанка, все это время помогающая ей одеться, неуверенно подняла на нее взгляд:

– Быть может, госпожа, вы возьмете с собой на прогулку стражей? Они защитят вас, можете не сомневаться – у госпожи Виаллы очень верные и смелые люди…

– Спасибо за заботу, сладкая, однако в этом нет нужды. Я пройдусь одна – знаешь ли, мне неуютно, когда за мной по пятам ходят хмурые воины. К тому же, погляди на меня: кто может причинить мне зло? Я ведь маленькая мечта, – служанка явно не понимала сарказма, а потому Атеа, взмахнув ресницами, кокетливо улыбнулась ей, – А клинки – это родовое сокровище, и мои батюшка с матушкой строго-настрого запретили мне расставаться с ними. Родительский запрет свят, сладкая. Не могу его нарушить.

Служанка, не задавая лишних вопросов, поклонилась ей, и Атеа про себя усмехнулась: всех девочек при дворе учили не думать о том, о чем думать им не полагается, держать рот на замке и быстро забывать то, что они видели. Виалла набирала именно таких, знающих эту науку досконально.

– Ты все верно поняла, умница, – Атеа, подойдя к ней, кончиками пальцев коснулась мягкой щеки и тихо выдохнула на ухо, – Еще увидимся. Не посылай за мной следом караульных, пожалуйста – я предпочитаю одиночество.

– Как пожелаете, госпожа Атеа, – служанка даже глаз не подняла, однако едва заметный румянец, выступивший на ее щеках, дал Лебедю понять, что, в общем-то, и без стрижки в ее жизни все складывалось благополучно.

Город только-только просыпался от зимнего сна, и в тишь улиц медленно вплетались человеческие голоса, краски и образы. Расфаль стоял на холме, и отсюда открывался чудесный вид на паутину мощеных дорог и кварталы, утопающие в заснеженных садах. Дома здесь строили из светлого камня, вышлифованного в аккуратные одинаковые блоки, и, в отличие от жилых построек на севере, их делали узкими, напоминающими башенки. Крыши всюду были алыми, даже в кварталах бедняков: те, кто не могли крыть дом черепицей, выкрашивали доски краской, чтоб весь город казался благоустроенным. Сады здесь после времени, проведенного в окрестностях Келерии, казались странными: Атеа видела вечнозеленые приземистые кусты, ровно подстриженные, словно кто провел косой поверху. Она не любила эту выхолощенную мнимую красоту строгих форм и жестких линий – вернее, не любила сейчас. Раньше ей казалось, что нет ничего более совершенного и верного, чем все эти квадратные крохотные садики, ровные улочки и круглые фонтаны. Север изменил ее – и лишь сейчас Лебедь понимала, насколько сильно.

Она шагала вниз по улице, оглядываясь по сторонам так, словно город знаком ей с самого детства, и ни минуты своей жизни она не провела где-нибудь еще. Дворец короля, высокий, белокаменный, остался за ее спиной, но вокруг вставали не менее величественные здания, хоть и прилично уступающие в размерах жилищу государя. Крохотные замки в три этажа, с арками и колоннами, прятались за все теми же правильными садами, от которых девушку воротило, а на широких мощеных площадях уже сновал народ – торговцы открывали крохотные лавочки, от которых тянуло сладковатым запахом свежей выпечки, южных специй, ароматом женских духов. Возле дворца находились кварталы вельмож и купцов, Атеа знала это еще с самого детства – а потому скука здесь стояла смертная. Статуи, флюгеры, кованные оградки, стражники, патрулирующие широкие улицы, стены, по которым ввысь вилась вычурная лепка или же резьба… Это все, конечно, было расчудесно, однако настоящую жизнь едва ли можно найти здесь, а потому Лебедь уверенно шла дальше, пропуская редких всадников и обаятельно улыбаясь встречным прохожим.

За кварталом богачей начиналось второе кольцо Расфаля – город расходился кругами от центра, и следующая зона принадлежала мастерам, торговцам-рыночникам и трактирщикам. Еще дальше располагались кварталы учеников и ведунов, а за ними – район бедняков, однако пока что девушка не собиралась соваться туда. Атеа прекрасно знала, что лучше всего городскими сплетнями жонглируют трактирщики, да еще – шлюхи. А и тех, и других можно было обнаружить именно здесь.

Унылых узорных клумб здесь не было, и домики под черепичными крышами были окружены крохотными яблоневыми и вишневыми садиками, сейчас спящими под снежным одеялом. Расфаль по праву считался одним из самых красивых городов Тиннереда, и по весне улицы устилал ковер из белых и нежно-розовых лепестков, а над флюгерами плыл дурманящий аромат, от которого голова кружилась. Ныне цветов и зелени здесь не было, однако крохотные цветные фонарики из тонкого эльфийского стекла украшали выбеленные снегом улицы, и поэтому Расфаль все равно казался сказочным. В садах прятались статуи, фигурки зверей и волшебных созданий – здесь верили в сказки. В замерзших фонтанах на дне каменных чаш блестели монетки – видимо, до заморозков мальчишки-бедняки не успели выгрести мелочь оттуда. Атеа, оглядываясь по сторонам, усмехнулась себе под нос: она и вовсе забыла, как было здесь, вовсе отвыкла. И почему-то ныне очень тосковала по молчаливым и невероятно живым при этом склонам Караласских гор, по темной ощетинившейся стене деревьев древнего Гарварнского леса, по льдистому высокому небу – и по льдистым глазам Меред.

– Вот уж интересно, понравилось бы тебе здесь, Чайка? – тихо выдохнула она, и облачко прозрачного пара сорвалось с ее губ и унесло слова прочь.

Вряд ли. Меред терпеть не могла города – разве что Паррен свой любила, да Птичий Городок. Ну и прочие селения, разбросанные по Келерии. Стены давили на нее, и в этом она была очень похожа на Даэн. Атеа вспомнила, какая смурная ходила Коршун в Лойнаре, и губы сами растянулись в улыбке. Вдруг она поняла, что даже по ней, по этой суке с черными кудрями и темными глазами, жутко соскучилась. Захотелось снова кошкой подкрасться к ней, мурлыкнуть что-нибудь такое, чтоб у той губы побелели, а затем с хохотом унестись куда-нибудь в закат – либо в ближайшее укромное место, чтоб там переждать гнев Коршуна. Старшая Птица была несгибаемой как скала, крепкой, надежной, отвратительно-правильной, и при этом – удивительно хорошей бабой, и Атеа призналась самой себе, что уважает ее.

Боги, пускай я сейчас скажу жуткую глупость, однако пусть бы это все поскорее началось – чтоб мы все встали плечом к плечу, наваляли им хорошенько, а потом чтоб все стало таким же, как раньше. Чтоб рядом была и Меред, и Даэн проклятущая, и ее ведьма, и эльфийки подземелий вместе со своей королевой. Чтоб мы показали этим тварям, что Птиц не так-то просто взять. А там уж – пускай будут наши весны и молодые девчонки, и все, все…

Пока что в ее голове мысли о том, чтоб сохранить власть в Тиннереде в своих руках после войны, у нее даже не мелькали. У нее была совсем иная жизнь, и она не хотела менять это расхлябанное счастье, которым едва ли мог похвастаться остальной мир, на нудные заседания совета, тугие корсеты, приемы и служку, который каждый раз будет пробовать ее еду, проверяя, нет ли там яда. Это все было не про нее и не для нее. Впрочем, все зависело от того, насколько царствование окажется скучным. В любом случае, ей нужно было как-то умудриться заполучить войско для Лорелей, встать против Охоты, а там уж…

Цветные витражи в окошках трактиров тепло светились – за ними Атеа видела масляные лампы и тени служанок, прибирающихся в комнатках. Сейчас еще было слишком рано для посиделок у очага за хмельной кружкой, а потому народа здесь практически не было. Лишь одинокие постояльцы да путники, лишь кухарки да торговцы. Вон у конюшен виднелся фургончик скоморохов. У фонтана негромко беседовали две чопорные дамы, сетуя на мужей и детей-непосед. Из окна чуть поодаль, наполовину свесившись вниз, полураздетый мужичонка, ругаясь сквозь зубы, пытался достать с козырька крыльца вопящего кота. Жизнь города медленно закручивалась вокруг Атеа, и она могла лишь наблюдать, слушать и запоминать.

– Красавица, златокудрая, зайдешь на огонек? – лукаво улыбаясь, окликнул ее толстопузый трактирщик, раскуривающий трубку на крыльце своего заведения. Атеа, перебросив косу на плечо, выгнула бровь дугой:

– А что же, у тебя есть хорошая байка, добрый человек? Я приезжая, давно не была дома, уж не знаю, какие вести слетелись в родной мой город.

– О, ну если тебе нужны вести – это ты по адресу зашла! – он хлопнул себя по круглому животу, – Уж кто-кто, а Вельгерд знает все, что творится в здешнем улье. Так что пожалуй, красавица, к нашему очагу.

С этими словами трактирщик картинным жестом распахнул перед ней дверь, улыбаясь в пушистые седые усы. Атеа, благосклонно кивнув, церемонно поднялась по ступеням, ныряя в тепло аккуратного большого зала с высокими окнами. Постояльцев было совсем немного – в основном, заспанные путешественники, лишь только спускающиеся к завтраку. Хозяин трактира забрал у Лебедя плащ, вешая его на крюк у двери, и жестом обвел помещение:

– Прошу, красавица, присаживайся – а я мигом обернусь: к ладной истории не лишним будет хорошее вино и вкусная снедь.

Он направился к кухне, за дверью которой слышалась возня и грохот посуды, а затем скрылся где-то в соседнем помещении. Атеа, оглядевшись, направилась к столику у окошка, недалеко от выхода – что быстро и незаметно уйти, если придется. На нее никто не обращал особого внимания, а потому девушка устроилась спиной к стене, скучающе разглядывая постояльцев. Все они были нездешними – судя по смуглой коже и темным глазам, южане; скорее всего, в город пришел торговый караван, и дела этим людям до незнакомки не было никакого. Расслабившись, Лебедь незаметно вытянула под столом, устланным белой скатертью, ноги, раскидывая их в разные стороны. Она прекрасно знала, что королевские дочери так не делают, но ей, в общем-то, было на это абсолютно плевать. Прежде всего прочего она была Птицей.

Со второго этажа, быстро сбегая по ступеням, спустилась девушка. Атеа лениво скользнула взглядом по ее темному строгому плащу, полупрозрачному подолу платья, выглядывающему из-под тяжелой ткани, по белой тонкой кисти ее руки, по высоким точеным скулам в веснушках, по узким губам и рыжим встрепанным прядкам, косо падающим на высокий лоб – да так и обмерла: она знала эту девочку. Совершенно точно знала. Прошедшие зимы не слишком изменили лисий разрез темных глаз и уж точно не сумели смыть с ее щек золотые крохотные монетки веснушек. Не отрывая взгляда от девушки, Атеа плавно поднялась со стула, сделав один шаг к двери.

Заметив движение и ощутив взгляд, девушка подняла на нее безразличные глаза, вряд ли придавая ему особое значение. Она уже была совсем рядом, когда Атеа улыбнулась ей, и та вдруг споткнулась, всмотревшись повнимательней, и в конце концов остановилась прямо перед ней, не веря своим глазам.

– Атеа?! – голос у нее оказался хрипловатым и низким, совсем не вяжущимся с миловидным обликом.

– Какая приятная встреча, Кордей, – пропела Лебедь, растягивая гласные, – Не ожидала встретить кого-то, кто все еще помнил бы меня.

– А я не ожидала встретить тебя здесь, – девушка огляделась по сторонам, понизив голос, – Нам говорили, что ты попала под завал в горах. А потом Виалла призналась, что тебя отдали в Келерию… Я думала, что никогда тебя не увижу.

– Да, я совершенно точно маленькая мечта. Меня не ждут, а я являюсь, – ухмыльнулась Атеа, и, поймав непонимающий взгляд Кордей, пожала плечами, – Не бери в голову, дорогуша. Я здесь по делу. И, – помедлив, добавила она, – Возможно, ты сможешь немного помочь мне, если напоешь местные байки. О королях. О троне. Обо всем, что знаешь. Мне любопытно.

– Возможно, смогу, – Кордей внимательно разглядывала ее, – Но мои услуги дорого стоят, солнышко.

– Даже так, моя сладкая? – Атеа приподняла брови, криво усмехаясь, – Я-то думала, тебя обучали другому.

– Я сменила сферу деятельности, – она не опустила глаз, так же ухмыляясь в ответ Атеа, – Ну так что, солнышко? Сможешь ли ты обеспечить мое молчание, если я дам тебе нужную информацию?

– Смогу, не сомневайся, – осклабилась Лебедь, – Давай-ка я наведаюсь к тебе вечерком в гости, и мы посидим, как старые добрые подруги. Разве что расскажи, куда мне идти.