Текст книги "Дикая охота. Полотно дорог (СИ)"

Автор книги: Aelah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 53 страниц)

Огонек внутри масляной лампы дрожал и трепетал, словно мотыльковое крыло на сильном ветру. Где-то на периферии зрения королева уловила какое-то движение и тут же резко обернулась. Сквозняк, неведомым образом появившийся в комнате, играл с совиным перышком, выпавшим из ее кармана, кружил его, раздувая мягкие рябые пушинки, и Шедавар глаз от него не могла отвести. Перо, взвившись вверх, освободилось от потока слабого ветерка и мягко опустилось на стол, рядом с лампой. Золотые блики окрасили его сиянием, и черные крапушки на нем на миг показались Шеде магической вязью, каким-то письмом, которое она не могла прочесть – незнакомый язык ускользал от нее, язык, который она никогда не знала, но почему-то помнила смутными обрывками. Ей казалось, что сейчас, вот сейчас – все станет ясно… Она обязательно вспомнит. Тени на деревянных бревенчатых стенах плавно ползли, то расходясь, то снова сливаясь в одну, а она все глядела на совиное перышко – и почему-то знала, что оно принадлежит неясыти.

Мгновение – и на стене напротив, во мраке, куда не доставали блики света, вспыхнули двумя огнями золотые совиные глаза с черными внимательными колодцами-зрачками и рыжеватым сиянием вокруг темного контура. Шедавар даже не удивилась почему-то – она знала, что так будет. Лорелей никогда не появлялась без предупреждений, пускай даже очень завуалированных. А еще – Лорелей никогда не приходила сама, направляя к Шеде образы и видения. Вот как сейчас, например.

– Что она запросила? – ее скрипучий голос был на диво красивым, и вовсе не старым. Да и сама Лорелей, в общем-то, старой не была. Шедавар покачала головой. И она никогда не церемонилась – слишком мало времени у нее было.

– То, чего я отдать не могу. Никак. Ни при каких обстоятельствах. Это – не та цена, которую я хотела бы и могла бы заплатить.

Глаза чуть сощурились – птичьи, внимательные, мудрые. Шедавар не боялась ее – Лорелей никогда не приходила в ином облике.

– В таком случае, – огонек пламени мигнул и качнулся, а затем выровнялся, и Шедавар ощутила, как в сердце солнечным ростком прорастает надежда, уверенная и мощная, сметающая последние жалкие остатки отчаяния. Глаза Лорелей смотрели прямо на нее, и в них отражался огонь, – Я предложу тебе иные условия.

Шеда выпрямилась: Лорелей не была подлой. И она всегда играла по тем правилам, которым следовала и сама Шеда – быть верным до конца. Своему слову, своему клану, своим богам. И она-то уж точно была на их стороне.

========== Глава 47. Самоцветы в ладони ==========

В Доме Королевы царил рыжеватый полумрак – почти такой же, как в комнате Шеды, куда нежданно-негаданно пожаловала Неясыть. Видение исчезло, словно его и не было, словно ей все приснилось, и сейчас, сидя напротив Реанэсс и лениво разглядывая собравшихся за столом правителей кланов, Шедавар со странным спокойствием вертела в пальцах перышко совы. Едва ли кто-то обратил на это внимание – но даже если бы и обратил, ей дела до того не было.

– Ну, что же… Все собрались, – многозначительно заметил Ферниир, глава мужского клана Ниир, и правители, негромко переговаривающиеся меж собой, разом примолкли, выжидающе уставившись на Реанэсс. Та кивнула, церемонно поднимаясь из-за стола.

– Призываю в свидетели первопришедших Ниэнавар, Каланвеона и Ивиэрель; взгляните на нас, Небесные наши прародители, обратите свой взор к этому дому, где ныне ваши дети собрались, чтобы держать Совет…

Пока королева Аэль-Роадана проговаривала ритуальную речь, Шедавар рассматривала пришедших, как всегда подмечая детали и делая крохотные пометки в собственной голове. Из всех собравшихся ближе всех ей были Айэдаар, королева клана Даар, и Ферниир, король клана Ниир. Они сидели рядом – спокойный и мощный Фер, высокий мужчина с длинной пепельной косой и белой полосой шрама через все лицо, и сухая Айэ, женщина маленькая и жилистая, больше напоминающая проказливую девчонку – разве что слишком рано начавшую седеть. Они всегда стояли на стороне Шеды, мыслили свободно и широко и не боялись высказывать свое мнение открыто. И Ферниир, и Айэдаар первыми откликнулись на ее предложение покинуть подземелья, и с ними она поддерживала непрекращающийся диалог, который сводился к взаимным соглашениям и компромиссам, на которые они все втроем шли охотно. Кланы Вар, Даар и Ниир отлично работали вместе, а потому сейчас, ощущая их по обе руки от себя, Шедавар чувствовала какую-то надежность в их присутствии.

Напротив них, словно в противовес их союзу, группкой сидели правители кланов Рель, Иан и Веон. Моррель, худощавая женщина с вытянутым скорбным лицом, сидела прямо, словно палку проглотила, и чопорно поджимала губы – так, словно ее оторвали от важных дел по пустякам. Иногда она бросала неодобрительные взгляды на Шеду, Фера и Айэ – все они были моложе ее на добрые века, а правительница клана Рель не терпела молодых королей. Сама она уже начинала иссыхаться, словно пергаментный лист, и ее тонкая коса, спускающаяся на грудь, больше напоминала серебристую прохудившуюся веревку. Справа от нее, такой же омерзительно-вычищенный, с презрительно поджатыми губками сидел Шеледиан, которого Шедавар с удовольствием звала про себя капризной девочкой. Король клана Иан действительно напоминал впавшую в истерику девицу, которая любила устраивать представления и вела себя так, словно все вокруг должны были целовать ей ноги. У него были тонкие черты лица, острый прямой нос и такие длинные ресницы, что Шеда вместе с Фером и Айэ не раз подшучивали на этот счет, зарабатывая от эльфа полные горячей ненависти взгляды. У Шеледиана росла дочь, уже заявившая о своем желании уйти в клан Даар, а его женушка могла с легкостью носить его на плече, пока тот вопил и брыкался. Однажды Шедавар видела это – и те воспоминания стали бесценными.

Оставался еще Гренвеон, мрачный и хмурый эльф с широкой челюстью и косматой гривой волос, лежащих на широких плечах. Огромный, словно медведь, Грен редко вставлял свое слово в беседу, чаще отмалчивался или ограничивался угрюмым «Нет» или «Да». Он не терпел перемен, однако ради своего клана был готов подставить собственную спину за всех эльфов, что жили в его городе. За всех и каждого. Гренвеон тоже согласился сражаться против диких, однако политику освоения земель под солнцем не поддерживал, предпочитая неизвестности спокойный и размеренный быт в пещерах. Шедавар не знала, сумеет ли переубедить его, однако уверенности сейчас не было ни в чем, ни у кого и нигде, и оставалось только надеяться на то, что Небо не оставит их всех.

Когда с церемониальным словом было покончено, Реанэсс опустилась на стул, оглядывая собравшихся, и негромко молвила:

– Рада видеть вас всех в Аэль-Роадане, друзья мои, под этим небом в этот час. Согласитесь преломить со мной хлеб.

Каждый правитель отщипнул по крупному куску золотистого хлеба, стоящего в центре стола меж наполненных чаш. Вознеся короткое слово Ниэнавар, Шеда откусила хрустящий, пахнущий теплом и сладостью хлеб, и запила его несколькими хорошими глотками гореня. Правители поблагодарили Реанэсс за приглашение, и в тот же миг Моррель, покусывая тонкие сухие губы, надменно вздернула бровь.

– Итак? По какому поводу собрался Совет нынче? Надеюсь, что основания были достаточно вескими, чтобы ты, Реанэсс, так спешно вызвала меня?

– Поверь, Моррель, если бы их не было, я бы ни в коем случае не стала бы отвлекать тебя от дел клана Рель, – Реанэсс спокойно выдержала презрительный холодный взгляд женщины, – Шедавар прибыла ко мне сегодня с очень важными вестями, и мы сочли необходимым сообщить вам об этом. Дело касается всех кланов племени, всех без исключения.

Шеледиан фыркнул, демонстративно вскидывая длинный нос и опуская пушистые светлые ресницы.

– А, тогда все ясно. Можно было и не реагировать на сообщение Знающих о том, что я нужен здесь…

– Ну так возвращайся домой, – пожал плечам Ферниир, ухмыляясь, – Разберемся без тебя как-нибудь. Можешь вместо себя прислать свою супругу – толку побольше будет.

Айэ фыркнула, скаля мелкие острые зубки, и, перегнувшись через Шеду, размашисто хлопнула Фера по руке. Тот ответил ей широкой улыбкой, не реагируя никак на побледневшего Шеледа, который уже открыл было рот для гневной тирады. Решив, что у нее нет времени на эти развлечения, королева клана Вар постучала ладонью по столу, призывая всех к тишине.

– Дело и впрямь касается каждого – я подчеркиваю, каждого эльфа, вне зависимости от положения в родном клане, – она возвысила голос, – Поэтому я прошу вас всех выслушать меня, чтоб иметь возможность принять решение, которое, вероятно, окажется судьбоносным для племени.

Гренвеон хмуро зыркнул в ее сторону, но по напрягшейся линии плеч эльфа Шедавар поняла, что тот начал прислушиваться. Шеледиан и Моррель одновременно скрестили руки на груди и откинулись назад, всем своим видом демонстрируя свое раздражение. Их ядовитые взгляды не сулили ничего хорошего, однако Шеде сейчас было все равно. Она поднялась, складывая руки за спиной, и громко и четко произнесла:

– Я выношу на рассмотрение Совета вопрос о необходимости постройки наземных городов и окончательного ухода эльфов из подземелий.

Шеледиан тут же хлопнул в ладони и фыркнул:

– Я так и знал. Так и знал – ты снова взялась за свое, Шедавар. Хватит с меня твоих сумасбродных идей. Я уже говорил тебе, скажу еще раз: клан Иан не уйдет из пещер. Нет, нет, нет, и еще раз – нет. Здесь и говорить нечего. Если тебе больше нечего сказать – я ухожу прямо сейчас.

– Не торопись, Шеледиан, – спокойно молвила Реанэсс, мягко осадив эльфа, – Совету в любом случае необходимо обсудить несколько вопросов – и, если тебе дорого все племя, а не только твой собственный клан, будь терпелив. Мы ответственны друг за друга.

Эльф капризно поджал губы и чуть склонил голову набок, так, что жидкие волосенки заструились вниз по его лицу, спадая на плечи. Моррель бросила на него внимательный взгляд, но, как и король клана Иан, осталась сидеть неподвижно. Остальные молчали, ожидая слова Шеды, и в них эльфийка не чувствовала ни раздражения, ни злости – лишь сдержанное любопытство и готовность выслушать ее.

– Как вы знаете, я уже не раз поднимала данную тему, – начала она, и Мор скривилась, словно проглотила целую бутыль гореня, – И некоторые из вас считают, что это – моя глупая прихоть, желание вернуть эльфам былую славу хозяев гор, еще богиня знает что. Моих аргументов вам всегда было не достаточно – вы требовали еще и еще, каждый раз отвергая все новое. Сейчас ситуация изменилась в корне, сейчас – у нас нет другого выхода, и я докажу это. Посему прошу правителей кланов выслушать меня и держать Совет вместе со мной – иначе все мы можем погибнуть.

В зале воцарилась тишина – кажется, ее наконец услышали. Даже Шеледиан и Моррель смотрели на нее внимательно, даже Гренвеон поднял тяжелую голову, буравя ее звериными глазами. Спокойно, не сбиваясь и не запинаясь, Шедавар рассказала им все: она поведала им о пропаже детей и о том, как Птицы во главе с Даэн-Коршуном выяснили, что с ними стало. О том, как Аллэи искала союзников среди иных племен – и о том, как ее пленили, и как ее спасала молодая колдунья, совсем еще несмышленое дитя. И, наконец, о том, что залески сотворили с тенями, и что подземные города обречены.

Когда она закончила, несколько мгновений царила тишина – и за это короткое время, короче взмаха ресниц, Шедавар буквально ощутила, как она, словно щепка в быстрых водах, несется по течению, а в следующий миг падает, стремительно падает куда-то вниз. Правители зашумели, как один, срываясь на крики, и королева Лореотта почти оглохла от грохота их голосов и слов, которые казались ей пустыми. Так много шума… Вместо того, чтобы просто делать свою работу, они вопят, словно дети, мельтешат, руками размахивают – так, словно это может действительно помочь.

– Я не верю ни единому твоему слову, королева клана Вар, – прошипела ей Моррель, сжимая побелевшие пальцы, – Это провокация и ложь, твоя намеренная ложь, чтоб вынудить нас сделать то, о чем ты так давно мечтаешь! Я не буду потворствовать твоим жалким попыткам!

– Это не ложь, – спокойно ответила ей Шедавар, глядя на нее прямо. Острые глаза Мор могли бы пронзить ее копьем злого взгляда, однако почему-то королева Лореотта не обращала на это никакого внимания. Они могли смотреть сколько угодно и говорить что угодно – она не собиралась отступать.

– Я согласен с Моррель! – Шеледиан вытянул худой палец, указывая им на Шеду, – Всем нам известно, что ты давно мечтаешь выйти на поверхность, и ради этого на все готова. Ну так иди – никто тебя не держит! Собирай свой клан, обустраивайся вместе с ним в горах – но нас за собой не тяни! С меня довольно!

Быть иначе и не могло, с горькой усмешкой подумала Шедавар. Иначе и не бывало – но ее учили выигрывать самые сложные битвы. А сейчас вершилась одна из сложнейших.

– Мой личный интерес остается сугубо в моей компетенции, ни в чьей более. И я в состоянии отличить собственное желание от общей необходимости. Я не собираюсь никого заставлять – каждый из нас ответственен за свой род. Но ответственность должна быть полной и всеобъемлющей, а потому, прежде чем разбрасываться словами и выводами, выслушайте меня до конца, – слова прозвучали хлестко и резко, словно она кнутом щелкнула. Нехотя правители кланов замолкали, обращая к ней недовольные лица. Фер, о чем-то переговаривающийся с Айэдаар, тоже затих. Шедавар ощущала его взгляд – внимательный, оценивающий, но сейчас она не смотрела ни на кого. Это все было не важно, – Магия, пришедшая вместе с девочкой из Залесья, коснулась не только Лореотта. Тени, живущие в наших подземельях – та сила, с которой работают Знающие, и та сила, что не дает нашим городам рассыпаться прахом. Спросите ведьм, если моему слову верить не хотите. Лореотт является эпицентром выхода инородной ворожбы, потому процесс разрушения идет в десятки, если не в сотни раз быстрее, чем в иных городах. У нас осталось несколько дней, пока наш город не падет. И его участь постигнет каждый подземный город – все они связаны единой силой. Это как болезнь, что поражает все… Знающие понятия не имеют, как остановить этот процесс. Единственным выходом для всех нас будет переселение на поверхность – иначе вместе с гибнущими пещерами погибнем и мы все.

Ферниир, до того молчавший, задумчиво потер подбородок:

– Если я верно понял, виновницей того, что тени взбесились, является девчонка. Аллэи поступила глупо, притащив ее в город и не предвидев подобные варианты развитий, однако… что уж говорить. Я верю тебе, Шедавар, – он поднял на нее золотистые глаза, и Шеда благодарно кивнула, – Но считаю, что с проблемой можно разобраться иным образом. Если девчонка – источник, убейте ее, или пускай она уйдет из города. Тени успокоятся, и необходимость пропадет сама собой. Да, клану Вар придется уйти под солнце, – голос его стал тише и мягче – Шедавар знала, что Фер любил ее, как младшую сестру, а потому ее боль видел и ощущал, – Однако не этого ли ты хотела? Все к одному, Шеда. Выбор за тобой – ты вольна строить наземные города, но при этом мы же вольны оставаться под землей.

– Я говорила со Слепой Мэг, – покачала головой Шедавар, – Силу достаточно активировать лишь единожды, и этот процесс уже не остановится. Даже если мы прогоним залесскую девочку, или, не приведи Ниэнавар, убьем ее. Рано или поздно, так или иначе – наши города разрушатся, и единственный выход из данной ситуации – уйти всем племенем сюда.

– Как ты это себе представляешь, неразумная девчонка? – Моррель смотрела на нее, как на ума лишившуюся, – Как ты представляешь себе это? Это невозможно. Слишком тяжело, слишком долго будет осуществляться такой переход. Наши предки ушли с дурной земли сюда, ища защиты и спасения – и нашли, пройдя сквозь испытания, какие тебе и не мнились. А сейчас ты предлагаешь покинуть все, что они создали для нас, забыть о их наследии, попирая их память, и возвратиться во внешний мир? Мы – дети пещер. Посмотри на нас, посмотри на саму себя – и поймешь, где твое место. Если крамольные мысли еще не целиком захватили твою голову, то поймешь.

– Наши предки, – тихо вымолвила Шеда, исподлобья глядя на королеву клана Рель, – Сделали то, что было должно, чтобы сохранить свой род и своих детей. Теперь мы должны сделать то же самое для наших детей. Иначе жертва первых была бессмысленна. Иначе – мы ничего не поняли.

Она обошла стол, резко разворачиваясь ко всем лицом. Сердце в груди ее колотилось о ребра, словно безумное, словно она долго-долго бежала – или карабкалась вверх по крутым склонам, цепляясь пальцами за острые камни, и знала, что обязана дойти до вершины. Во что бы то ни стало. Они смотрели на нее и не верили ей, они не хотели даже услышать ее – однако она должна была пробиться и достучаться.

– Вы говорите, что это невозможно – так оглядитесь вокруг. Вы находитесь в первом наземном клане Эсс и смеете говорить, что добиться этого – нереально? Посмотрите. Просто раскройте глаза, раскройте их наконец и услышьте меня. Вглядитесь в лица детей, что живут здесь: по-вашему, кто они? Не эльфы?

Моррель и Шеледиан переглянулись, хмурясь, Грен что-то проворчал под нос, а Реанэсс едва заметно улыбнулась ей, благодарно опуская ресницы. Шедавар продолжила:

– Они прошли тяжелый и сложный путь – да. Никто и не говорил, что жизнь должна быть легкой и беззаботной. Жизнь – это борьба, это сражение, которое мы попросту не можем проиграть, а иначе… иначе все напрасно, – она усмехнулась, – Иначе реки никогда не пробьют себе русла, иначе семечко никогда не поднимется из земли деревом, таким громадным, что крона его подпирала бы небо. Иначе сама жизнь застыла бы – как мы с вами в своих пещерах. А мы застыли. Мы уснули среди подземных залов и камней, вросли в них и теперь дремлем, и плевать нам на то, что год от года наши дети рождаются во тьме, и что волосы их словно пеплом запорошены, а глаза – что совиные. Рожденные под солнцем эльфы – уже иные. Они счастливы. Боги наверняка смотрят на них со своих небес – и смеются, радостно смеются, глядя на то, как они играют под синим небом, и как солнце разбрасывает россыпи веснушек на их руках. И наверняка плачут, когда видят, как наши дети удивленно разглядывают деревья и цветы, попадая на поверхность впервые. Так не должно быть. Это – прошлое, которое должно остаться позади. Грядет будущее, которое сомнет нас и сотрет в пыль, если мы не сдвинемся с места. Время перетирает даже камни – и нас оно обратит прахом.

Шеледиан яростно затряс головой:

– Прахом нас обратит твоя глупость! Это из-за тебя беда пришла к нам, и из-за тебя наши города разрушатся. Ты погубила нас, Шедавар, и лишь тебе отвечать перед богами за это!

– Он прав, – угрюмо кивнул Гренвеон, и Шеда ощутила, как давит на плечи бессилие пополам с усталостью.

– Я – лишь один из камушков, которыми боги играют, как и любой из нас. Не обвиняй меня в том, чего я предвидеть и предотвратить не могла, Шеледиан, – в груди стало жарко от подступающей злости, однако Шедавар заставила себя успокоиться: гневом она своего не добьется, – Это рано или поздно бы случилось. Вот так или по-другому – нам бы пришлось покидать подземелья, хотите вы того или нет. Я не могу заставить вас это сделать, не могу вас переубедить, однако я прошу: прислушайтесь ко мне. Клан, оставшийся в подземельях, обречен на верную смерть. Нельзя допустить такой гибели, нельзя позволить теням увести за собой тех, кто солнца еще и не видел. Неужели такого исхода вы хотите для своих детей?

Моррель, собиравшаяся что-то сказать, вдруг замешкалась и запнулась. Вместо нее голос подал Ферниир.

– То, что ты говоришь – серьезные вещи, Шеда. И мы слышим тебя, – помедлив, он вскинул глаза на Шеледиана и Моррель, – Я согласен с Шедавар в том, что мы должны дать отпор диким, и что в это время наши дети должны находиться здесь, в Клане Эсс, под защитой Реанэсс. Однако дальнейший ход событий может быть разным. Колдовство со временем может уйти, и тени успокоятся…

– Ты сама говорила, что в Лореотте все происходит в десятки раз быстрее, если не в сотни, – подхватила Моррель, все-таки справившаяся с замешательством, – Возможно, до нас вообще не дойдет эта магия, и наших городов она не коснется.

– В конце концов, именно ты прогневала богов, и именно тебя они покарают, тебя и твой клан. Не нас, – Шеледиан вздернул нос, и Шедавар почти видела его презрительную улыбку, запрятанную в уголках губ.

Правители снова зашумели, пытаясь перекричать друг друга и донести до остальных свою точку зрения. Никто из них не хочет понять вот эту истину – одну-единственную истину, что может существовать. Шеда вздохнула, прикрыв глаза, а затем едва слышно вымолвила:

– Боги карают не тех, кто идет, а тех, кто бездействует. И когда вы это поймете, будет слишком поздно.

Короли и королевы разом затихли. Шелед, побледневший словно полотно, зашипел:

– Да как ты смеешь…

– Смею, – спокойно перебила его Шедавар, возвышая голос, – Смею. Потому что Слепая Мэг еще помнила солнце, когда ей вместе с Инведаар пришлось уйти в подземелья, и эта память держала ее здесь до нынешнего. Потому что будущее всегда наступает внезапно, оно – сложное и тяжелое, и нужна невероятная смелость на то, чтоб решиться переменить все, весь свой быт. И я верю в то, что у нашего племени этой смелости хватит. Мы справимся с бедой, если пойдем против нее вместе.

Айэдаар, до того молчавшая, прикрыла глаза, устало потирая виски, а затем резко села прямо.

– Бес ее возьми, она права. Мы не можем так больше, – она обвела взглядом правителей, собравшихся в зале, а затем взъерошила короткий ежик жестких, словно щетка, густых волос, – Пора нам уже выйти из подземелий. Угроза, от которой бежала Инведаар, давно уже пропала.

– Зато теперь появилась другая, – возразил Шеледиан, – Темные твари, которым гораздо проще будет достать нас на поверхности, чем в пещерах. Если Охота начнется, мы сможем пересидеть ее под землей, а те, кто уйдет сюда, – он покосился на Шеду, – Умрут.

– Ты боишься, Шеледиан, – Шедавар, скрещивая руки на груди, склонила голову набок, – Ты боишься всего, а потому цепляешься за прежнюю жизнь, как мышь, упавшая в реку, за ветку, плывущую по течению. А дальше – водопад. И ты разобьешься, если не поймешь это, – эльф побледнел еще сильнее, но Шеда не дала ему и рта раскрыть, – Тем, кто согласится покинуть подземелья, предстоит долгая и тяжелая работа. Нам придется дать диким отпор, защищая свой дом и своих детей – и эта война уже скалится в наши окна. Нам придется учиться жить заново, в непривычной для нас среде, придется искать компромиссы и договариваться друг с другом. Это – сложно, невероятно сложно, я знаю… Однако иного пути нет. Либо мы выбираем жизнь, либо остаемся в смерти. Ради всех тех, кто придут после меня, ради того, чтоб у них было иное, светлое будущее – я сделаю это. Я выбираю жизнь.

Она умолкла, отступая назад и возвращаясь на свое место. Правители молчали, и на их лицах она видела неверие, сомнение – и что-то еще. Словно осознание солнечным лучом тонко-тонко, тихо-тихо касалось их, и они принимали решения – для своих кланов и всего племени.

– Кто из правителей согласен с королевой Шедавар? – спросила Реанэсс, оглядывая собравшихся, и Шеде показалось, что сейчас где-то в немыслимой вышине неведомый бог взял в горсть пять драгоценных каменьев, поднял ладонь повыше и раскрыл ее, подставляя вторую руку под падающие самоцветы.

Айэ, повернувшись к Шеде, оглядела ее с ног до головы, задержав взгляд на ее лице, а затем коротко усмехнулась:

– Безумцам везет – так говорят, да? – она легко хлопнула ладонью по столу, – Я согласна. Мой клан выйдет на поверхность вместе со мной в ближайшее время, когда будет готов. И выступит против диких, как я уже и говорила.

Первый камушек, хрустально звеня, упал в теплую надежную ладонь, поблескивая синими гранями и переливаясь вечерними сумерками в глубине. Шедавар кивнула ей, от всей души благодаря Небо.

– Ты попрекаешь нас в страхе, когда сама отказываешься принять волю богов? – Шеледиан фыркнул, отворачиваясь от нее к Реанэсс, – Клан Иан ни за что не покинет подземелья. И я отказываюсь выделять войска. Мои воины будут защищать город в час беды, как и должно. Времена войн давно прошли, королева Шедавар – пора бы тебе это понять. И возможно, когда в твоей голове появится хоть немножко крупиц мудрости, ты наконец успокоишься и поймешь, что сломала жизнь своего клана, оставив пещеры и решив увековечить свое имя в легендах.

Второй камушек, пролетев мимо руки бога, падал вниз, и его медленно поглощала туманная мгла вокруг, забирая последние отблески света в янтарных острых боках.

Ферниир покачал головой, долго вздыхая, и Шеда ощутила, как сердце сжимается: неужели лишь Айэ согласится уйти из пещер, тем самым спасая свой клан? Фер, словно расслышав ее мысли, медленно проговорил:

– Клан Ниир никогда не боялся сложной работы, и консерваторами нас назвать нельзя. Однако мне нужно обдумать это все и обсудить в своем клане. Я дам тебе ответ так скоро, как только смогу. Что до воинов – клан в твоем распоряжении, Шеда. Мы выйдем с тобой.

Третий камушек бог спрятал в рукаве до поры, до времени, придержав его в этой странной, детской забаве.

– Я – женщина, которая вырастила двоих сыновей под сводами подземелий, – церемонно сообщила Моррель, выпрямляя спину, – Они счастливы там вместе со мной, и весь мой клан счастлив. Я никуда не уйду. И ни о каких войсках не может быть и речи. Я не позволю тебе, Шедавар, загубить моих эльфов в этой нелепой игре, в которую тебе так хочется ввязаться.

Четвертый полетел вниз, стремительно затухая в темноте, и сияние, расходящееся во все стороны от добрых светлых ладоней, больше не могло достичь его.

Гренвеон, поставивший тяжелые локти на стол и сжавший громадные руки замком, поднял глаза на Шеду. Он и впрямь больше всего походил на грозного медведя, которого против его воли вытащили из берлоги, и ныне он пытался понять, есть ли опасность поблизости. Помолчав, мужчина наконец произнес:

– Клан Веон выйдет на поверхность. Воины пойдут сражаться.

От неожиданности Шедавар чуть было не рухнула со стула. Меньше всего она ожидала такого решения от Грена – да, она могла поверить, если бы тот согласился лишь частично, как Фер, но чтобы вот так… Медленно, словно во сне, она кивнула, и пятый камушек соскользнул с одной сияющей руки в другую, ложась рядом с еще одним. Правители недоверчиво смотрели на Гренвеона, однако никто не посмел и слова сказать ему. Реанэсс, выслушав всех и дождавшись тишины, подытожила:

– Стало быть, на землю уходят три клана. Что же… – она улыбнулась Айэ, Шеде и Грену, – Добро пожаловать под солнце. Возможно, со временем остальные кланы так же присоединятся к нам.

– И не надейся, – фыркнул Шеледиан, но Реанэсс его не слушала.

– Теперь настало время поговорить о том, как будут формироваться наши войска. Рассмотрим все возможные варианты, все лазейки, какие только могут быть. Правители, отказавшиеся помочь племени, могут быть свободны, – она бросила многозначительный взгляд на Моррель и Шеледиана, и те удалились, не удосужившись даже попрощаться с остальными. Впрочем, Шедавар заметила, как в глазах Моррель появилась тень сомнения, тут же угасая, словно ее и не было.

Они совещались несколько часов к ряду, и за это время голова Шеды окончательно вскипела. Пока они склонялись над картами, просчитывая все возможные точки, откуда может прийти удар, королева Лореотта ловила на себе цепкие взгляды Реанэсс – женщина ждала окончания Совета, чтобы узнать, примет ли та ее условия. И Шедавар тоже ждала.

Когда с делами было покончено, и правители кланов разошлись по своим Домам, Шеда задержалась в Доме Совета, сделав вид, что ей необходимо обсудить с Реанэсс несколько вопросов о размещении детей на время пребывания тех в Аэль-Роадане. Когда зал опустел, Реанэсс, сидящая напротив Шедавар, склонила голову к плечу:

– Ты очень хорошо справилась. Поначалу они и слушать не хотели.

– Они и потом не захотели, – вздохнула Шеда. От этого все-таки было немного горько, однако она надеялась на то, что со временем Иан и Рель образумятся, как и на то, что Ферниир все же согласится увести клан из подземелий.

– Согласился Веон, – возразила Реанэсс, – А это дорогого стоит. Я даже не ожидала этого.

– Как и я, – кивнула королева Лореотта, неотрывно глядя в лисьи глаза Реанэсс. Та ждала, и Шедавар решила не затягивать время, – Я обдумала твои условия, Реанэсс. И благодарю тебя за то, что предложила мне помощь – это очень ценно для меня в нынешнее время.

Королева Аэль-Роадана благосклонно улыбнулась:

– Мы должны поддерживать друг друга в это сложное время. Мы – одно племя. Что ты скажешь мне?

Ее глаза блестели, отражая свет, исходящий от жаровен, и сейчас она казалась совсем уж хищной. Шедавар поднялась из-за стола.

– Твои условия приемлемы для клана, – губы Реанэсс растянулись в широкой улыбке, и Шеда продолжила, – Однако ты права, Реанэсс. Эти земли принадлежат тебе, и я не могу заявлять на них свои права, как и пользоваться твоей добротой. Клан Вар уйдет на север, к границе с Келерией, и устроит свой город там. Тебя же я благодарю за готовность поддержать меня, если встанет такая необходимость.

Улыбка медленно сползла с лица Реанэсс.

– Что? – она очень быстро взяла себя в руки, но Шедавар успела заметить, как конвульсивно дернулся уголок ее рта, – Ты ведь сама говорила, что эти земли принадлежат Птицам…

– Принадлежат, – кивнула Шедавар, ощущая, как на сердце становится легче, – Однако Лорелей давно хотела провести эксперимент и обучить Танцу с мечами эльфийских девочек. Не всех, конечно – лишь добровольцев. На этих условиях мы с ней договоримся.

– Это слишком малая цена, Шедавар, – покачала головой Реанэсс, хмуря золотистые брови, – Лорелей не пойдет на это.

– Сердце, отданное богам – достаточная цена, – с нажимом заметила Шеда, глядя, как каменеет лицо королевы Аэль-Роадана, – И Лорелей знает это.

– Вот оно, значит, как… – протянула Реанэсс, разглядывая ее так, словно в первый раз увидела. Несколько мгновений она молчала, а затем хмыкнула, поднимаясь и протягивая ей руку – просто и открыто, и в этом жесте Шедавар не чувствовала подвоха, – Ладно, королева Лореотта. Я услышала тебя.

– Надеюсь, мое решение никак не повлияет на те, что были приняты тобой задолго до этого разговора, – Шеда пожала ей ладонь, крепко и спокойно.

– Нет, не повлияет. Мне знакомо такое понятие, как честь. И ты это знаешь, – Реанэсс отступила назад, криво ухмыляясь, и в полутьме ее глаза казались золотыми, – Если что-то пойдет не так – помни о моем предложении. Я буду готова принять вас в любой момент, как и говорила ранее. Сейчас же – не смею тебя больше задерживать. Поклонись от меня Лореотту, – последнее она сказала совсем тихо – и на удивление искренне. Шедавар низко склонила голову.