Текст книги "Дикая охота. Полотно дорог (СИ)"

Автор книги: Aelah

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 53 страниц)

Сами разберутся. Не собираюсь я ни с кем нянчиться. Здесь все уже давным-давно выросли, Даэн, и ты – в том числе. О себе думай. Женщина вновь подняла голову к небу, да так и замерла. В зимнюю синь можно было падать и падать – и Даэн казалось, что падение это уже началось, когда из оцепенения ее вывел задумчивый голос Аллэи.

– Вот удивительно, и как она не умирает в такие-то холода? Все живое спит, едва ли не мертвым сном – а она все цветет себе.

– Что? – Даэн вопросительно взглянула на эльфийку, – О чем ты, Аллэи?

– Гляди, – женщина указала на ближайшую к ним скалу. Метрах в трех над землей, там, куда показывала Аллэи, Даэн заметила маленький выступ, а в расщелине камня, на самом краю, рос крохотный цветок. Птица даже глазам своим не поверила – несколько коротких стебельков тянулись вверх, чуть припорошенные снегом, а венчали их тонкие-тонкие лепестки. С такого расстояния Даэн не могла разглядеть цвет, но хрупкий силуэт на фоне бледного зимнего неба был виден ясно.

– Это горечавка, – Аллэи тихо ответила на незаданный вопрос Даэн, – Говорят, она всю зиму цветет. Здешняя, по крайней мере. Колдовской цветок, – женщина покачала головой, – Наше племя верит, что она оберегает любимых от беды и от смерти на Изломе. Кто-то даже говорил, что пропавшие девчонки ушли искать горечавку в горы. Только вряд ли это так, – она тяжело вздохнула, – Ну, надеюсь, вы разберетесь с этим. Пошли, Птица Даэн. Пять минут – и седлаем химер.

– Иди, я догоню, – Даэн не отрывала взгляда от крохотного силуэта цветка.

– Как знаешь, – хмыкнула Аллэи, проследив глазами, куда смотрит Даэн, – Коль полезешь – то поаккуратнее будь. Не хочу я тащить тебя в Лореотт с переломанным хребтом.

Даэн улыбнулась ей вдогонку, а сама подошла поближе к скале. Ладонь легла на холодный камень, и женщина даже не поморщилась, ощутив под пальцами стылую острую породу. Будучи юной, она частенько взбиралась по склонам Наамаха, что близ Гильдии. Давай, Птица, вспомни старую науку. Поискав глазами выступы и удобные опоры, Даэн принялась карабкаться вверх. Расстояние было достаточно небольшим, но камень больно вгрызался в ладони, а потому лезть оказалось не так-то просто. Пару раз нога соскальзывала с опоры, и Даэн, словно громадный кот, повисала на руках, до крови обдирая кожу – а затем снова подтягивалась, с тихим рыком вцепляясь в скалу, пока наконец не добралась до выступа.

Вблизи Даэн сумела рассмотреть цветок. Лепестки оказались темными – то ли синими, то ли фиолетовыми, острой формы – но очень нежными. И крепкими – ни холодные ветра, ни неосторожное касание не смогли повредить горечавку. Даэн осторожно протянула руку и бережно сорвала три цветка, пряча их к сердцу. Прости меня, земная звездочка – я беру не для себя. Прошу защиты твоей, обережница. Сохрани нас, как я обещаю сохранить тебя. Пять оставшихся на выступе стебельков качнулись, приникая по велению ветра к ее ладони, и Даэн огладила пальцем нежные лепестки, в которых не застыла жизнь. Надеюсь, даже на Изломе ты будешь цвести.

Осторожно спустившись со скалы, Даэн направилась к химерам, на которых уже восседали Меред и Атеа. Аллэи помогла Даэн с креплениями, взобралась сами позади Меред, и они продолжили путь через Перевал Химер. Ветер немного стих, и теперь к запаху снега, скал и высоты примешался еще один аромат – едва различимый, тонкий запах нежных цветков, бережно сложенных в защитный мешочек на груди. Там же лежал плоский голубой камешек с белыми прожилками, найденный ею еще в бытность Птенцом, и засохшая ягодка земляники с южных полянок Гарварнского леса. Теперь у меня три сокровища. Даэн вновь прикрыла глаза, подставляя лицо ветру – она не сомневалась, что химера идет след в след за своей сестрой, а потому направлять ее нет нужды. А ее саму сейчас вновь затягивали воспоминания, противиться которым женщина не могла и не хотела.

Маленькая черноволосая ведьма южных пустынных холмов. Маленькая ведьма южных пустынных холмов. Маленькая ведьма южных пустынных…

Даэн нахмурилась, черкая строчку, и надкусила спелое яблоко, сосредоточенно жуя. Сладкий сок потек по подбородку, но она не обратила на это никакого внимания. С самого утра девочке не было покоя, а в голове вертелся образ Мары, с которой она познакомилась пару дней назад в лесу.

«Маленькая ведьма южных пустынных холмов…»

Буквы получались корявыми, одна выше другой, и Даэн хмурилась еще сильнее. Только она собиралась вновь зачеркнуть строку, как по коже вновь пробежал холодок, а следом за ним на клочке пергамента появилась еще одна строчка, торопливо записываемая детской рукой с длинными тонкими пальцами, пестрящими мелкими царапинками от ежевичных иголок.

«…танцует, запрокинув голову, где-то на самом краю лета…»

И с чего бы это, ничего она не танцевала! Только смотрела, как испуганный котенок, даром что шерсть на загривке не топорщила! Но строку почему-то черкать не хотелось. Даэн снова потянулась за яблоком, но, передумав, отложила его в сторону. Стихи писать – дело серьезное.

«а над ней в высокой вышине…»

Нет, ну что это! Девочка быстро-быстро зачеркнула, ругая себя: ну еще бы вышина не была высокой, это даже дети знают. Лучше вот так.

«… а над ней в немыслимой вышине алые, будто кровь…»

Вот это хорошо, вот это – прямо как в песнях о героях, которые отец пел. И Даэн очень нравилось слово «немыслимый». Такое красивое, такое… взрослое!

«…разгораются первые лучи наступающего рассвета».*

Вот это да. Даэн перечитала четверостишие, не веря своим глазам. Разве могла она так говорить? Разве это – ее слово? И так неважно, что Мара вовсе не танцевала на рассвете, не запрокидывала голову, смеясь, и встретились они не на холмах, а в лесу – ну и что? Даэн готова была хоть на крови поклясться: она видела все это. Видела.

Даэн не замечала ни проносящихся мимо встающих из заснеженной земли скал, ни неба, начавшего бледнеть и наливаться зеленоватым цветом на востоке, ни химеры, бегущей рядом. Из сладкого, земляничного, летнего воспоминания ее вырвал окрик Аллэи.

– Ну хвала богам, услышала! Я уж думала, что придется тебя на руках к пещерам тащить, – Аллэи скрестила руки на груди, с интересом глядя на Даэн, – Заснула что ль?

Даэн часто заморгала, озираясь по сторонам. Она даже не помнила, как давно они покинули Перевал – только ныне снежная пустошь с темными силуэтами скал виднелась далеко позади, а перед ними, насколько хватало глаз, расстилались горы. Самые настоящие, северные, вечно голодные горы, выпивающие все тепло из тела, но дающие взамен покой и блаженную тишину. Химеры беспокойно топтались на широком выступе, переминаясь с лапы на лапу, и с нетерпением глядели назад, тихо урча.

– Сейчас, проклятущие, уймитесь! – Аллэи легко хлопнула Йэн по загривку, и та чуть успокоилась, но озираться и притаптывать от нетерпения не прекратила. Эльфийка спешилась, следом за ней соскочила Меред, угрюмая и нелюдимая даже на вид. Видать, для кое-кого поездка не слишком задалась. Аллэи сняла с химеры перевязь, и та, ощутив свободу, бухнулась на снег, катаясь на спине и растопырив громадные крылья так, чтоб не мешали. Второй зверь, наблюдая за ней, недовольно заворчал и затряс головой, пытаясь сбросить с загривка Атеа, а с ней заодно и Даэн. Коршун тут же расслабила крепления и спрыгнула со зверя, оставляя Атеа разбираться с перевязью и химерой. Спустя пять минут возни и скулежа химера была свободна, и Аллэи, благосклонно кивнув, тоненько вскрикнула. Химеры, вскочив на ноги, стрелами припустили с выступа – только лапы и замелькали. Женщина, посмеиваясь, принялась собирать перевязь.

– Вот же бесовские звери, а… Ну что, пташки, – она обернулась к Птицам, привыкающим к ощущению земли под ногами, – Как вам такая прогулка?

– Лучше не бывает, – отозвалась Меред, в упор сверлящая эльфийку взглядом, ничего хорошего не предвещающим. Та ухмыльнулась в ответ, демонстрируя белоснежные ровные зубы и обаятельную ямочку на щеке, не обезображенной шрамом. Волосы у эльфийки оказались темно-серого цвета, будто потемневшее от времени серебро – а вот челка была пепельно-светлой. Даэн не могла взять в толк, седина ли это или нет.

– Вот и славно. Теперь нам путь – в горы, по тропе. Если бодро пойдем – будем в Лореотте уже к полудню.

С этими словами, не давая Птицам передышки, Аллэи повела их. Шла эльфийка быстро, размашисто, и Даэн видела, что молодым Птицам немного тяжело – впрочем, обе не жаловались и темпа не замедляли. Только сейчас, в бледном свете утра, Даэн обратила внимание на свои ладони. Запекшаяся кровь болезненно стянула кожу, и на морозе руки невыносимо жгло. Даэн поморщилась: она терпеть не могла раны на ладонях – уж больно долго заживали, да и с Крыльями было неудобно. Впрочем, даже это было неважно. Они добрались.

Горы здесь ничем не отличались от вершин близ Келерии. Те же суровые склоны, те же темные силуэты, изорванными гребнями впивающиеся в облака, те же северные ветра, гуляющие в ущельях. Когда они остановились на привал ближе к полудню, Даэн поняла, что чувствует себя так, словно вернулась домой после долгого путешествия. Камень под спиной холодил тело, но Даэн было все равно. Бережно и осторожно женщина потянулась за ворот рубахи и вынула оттуда мешочек со своими сокровищами. На ободранную ладонь выпал небесно-синий цветок с острыми лепестками – он не вял, но уже немного подсох. Впрочем, красоты цветка это нисколько не портило.

– Это за ним ты лазила на скалу?

Даэн подняла голову. Напротив нее на корточках сидела Меред, все такая же хмурая, как и утром.

– За ним, – кивнула женщина. Меред покачала головой, разглядывая запекшиеся пятна крови на ее руках.

– И стоило оно того… Вон как руки ободрала.

– Стоило, – твердо ответила Даэн, – К тому же, это можно считать платой. Я взяла у скалы цветок, скала взяла у меня кровь. Справедливый обмен, как по мне, – она спрятала горечавку обратно в мешочек, а затем подняла взгляд на молодую Птицу, – Меред, прекращай хмуриться: будут ранние морщины, спроси Атеа. А на Аллэи внимание не обращай – пусть себе скалится.

Брови Меред еще больше сдвинулись, но ответить девушка не успела.

– Ты пленница?.. Тебя взяла Ищущая в плен?..

Незнакомый голос заставил Даэн резко дернуться от неожиданности. Перед ней, метрах в двух, стоял ребенок – девочка, лет десяти, закутанная в меха. За спиной ее Даэн увидела плавный изгиб лука – самого настоящего, боевого, а к бедру ребенка был приторочен колчан со стрелами. Высокий лоб ее перетягивала тесьма со странными узорами, а огромные желтые глаза излучали любопытство, но никак не страх. Коршун взглянула в сторону Аллэи – та улыбалась, глядя на них, а Атеа, стоящая рядом, наблюдала за происходящим с интересом.

– Эээ… нет. Мы пришли, чтобы помочь вам, по зову королевы Шедавар, – начала было Даэн, но девочка, кивнув услышанному, перебила ее.

– Твои руки… кровь. Больно?..

За ее спиной раздался тихий смех. Аллэи, покачав головой, подперла щеку рукой и что-то тихо шепнула Атеа.

– Руки… больно? – повторила девочка. Ее речь была сбивчива, словно она не знала, как задать вопрос. Даэн поняла, что общим языком ребенок владеет плохо – ее выдавало несколько иное произношение и легкое придыхание.

– Все хорошо, не волнуйся. Кто ты? – Даэн вновь бросила взгляд на Аллэи, но та оставалась недвижима.

– Ханавар. Хана, – девочка назвала свое имя, а затем вновь спросила – на этот раз требовательно, – Больно?..

– Немного, – Даэн внимательно глядела на нее, ожидая дальнейших действий.

Девочка подошла к ней поближе, опасливо поглядывая на Меред, и Коршун смогла рассмотреть ее вблизи. Золотисто-желтые глаза Ханы словно горели огнем, а волосы сверкали снежными блестками. Светло-серая челка была острижена криво, неряшливо, более темные пряди заплетены в две короткие косицы. Тонкие обветренные губы и щеки девочки пестрили мелкими царапинами – то ли она частенько падала, то ли острые грани падающих с небес льдинок исцарапали ее лицо. Она протянула Даэн крохотную ладошку, на удивление женщины покрытую мозолями, – как бы требуя дать ей руку. Птица поколебалась, но все же позволила Хане коснуться своей окровавленной ладони. Пальцы девочки оказались теплыми, и ее прикосновение обожгло волной боли. Даэн скривилась, но руки не вырвала – уж больно интересно было, что предпримет девчонка. Ханавар порылась в одном из мешочков, висевших у нее на поясе, и достала щепотку какой-то сухой травы с резким запахом, а затем бережно посыпала раны Даэн. Боль сразу исчезла, и Птица с изумлением смотрела, как затягивается ободранная кожа, и на ладонях не остается и следа от порезов.

– Боли нет?.. – Хана пытливо взглянула на нее.

– Нет, спасибо тебе, – Даэн, усмехнувшись, благодарно сжала руку девочки.

– Хорошо… Боли нет. – Удовлетворенно кивнула девочка, а затем, развернувшись, побрела к Аллэи. Подойдя ближе к эльфийке, девочка поклонилась, – Ищущая Аллэивар, мы и Дейя нашли чужую… мы и Дейя привести ее сюда, к пещерам… она говорить, что пришла к Знающей. Она говорить, что сама Знающая…

Аллэи нахмурилась.

– Знающая? С чего бы ей тут делать, в горах-то? Где вы нашли ее?

– В горах, там, где вода бежать… – девочка смешно наморщила лоб, – Где много воды… где тропа к темным деревьям…

– Что ж, – перебила ее Аллэи, хищно усмехнувшись, – Поглядим на эту чужую. Авось и чего путного о себе расскажет, да о том, что забыла здесь. Идемте, пташки – мы уже почти пришли, – с этими словами женщина направилась вверх по взбирающейся на склон тропе, а следом за ней, вприпрыжку, заторопилась маленькая Ханавар.

Тропа, диким вьюном цепляясь за острые камни, петляла меж серых глыб. Очередной поворот вывел их на заметенное снегом плато, с которого открывался невероятный вид на долину Лореотта. Далеко виднелся Перевал Химер, где-то на горизонте темные силуэты гор сливались с небом, и Даэн уже не могла различить, где проходила граница меж ними. А затем маленькая Ханавар, обежав ее, выскользнула вперед, и Даэн, проводив ее взглядом, так и замерла.

В скале темнел черный провал громадной неширокой расщелины, в которую запросто смогла бы протиснуться химера. Перед ним расхаживала совсем молоденькая желтоглазая эльфийка, то и дело опасливо зыркающая на стоящую рядом женщину и постоянно вскидывающая лук со стрелой на тетиве всякий раз, когда женщина шевелилась. Ханавар подбежала к ней и развернулась, гордо вскинув голову и зазывая Аллэи подойти:

– Это та чужая, Ищущая!.. Мы с Дейя поймать ее.

Женщина повернула голову, и Даэн ощутила, как сердце колотится где-то у горла, а колени наливаются странной слабостью. Под темными ресницами Мары плескался океан седого тумана, который теперь преследовал Даэн всюду, куда бы она ни шла – и ныне она снова падала в эти колодцы, в которых размывалось Время и переплавлялась Вечность. Коршун хрипло окликнула Аллэи.

– Она не чужая, Ищущая. И вреда не принесет. Пусть твои стражницы снимут веревки с ее рук.

Небо за спиной Мары было серым, хмурым – но Даэн видела в нем первые лучи рассвета, когда ведьма растирала затекшие запястья, с благодарностью глядя на нее. Те самые лучи, алые будто кровь, в немыслимой вышине, под которой…

…маленькая ведьма южных пустынных холмов…

* – строки четверостишия взяты из стиха, принадлежащего автору ВолкСафо.

========== Глава 12. Подземный город ==========

Вместо серых валов облаков над головой уже второй час нависал тяжелый каменный свод. Он давил, пытался навалиться всем весом на плечи, сжать сердце в тисках паники – но Даэн было абсолютно плевать. Затылком она ощущала пристальный взгляд ведьмы, острый, словно пики гор в сердце Наамаха. И это было гораздо важнее всего остального.

Сказать, что Аллэи удивилась, когда Даэн признала Мару – это не сказать ничего. Эльфийка косилась на ведьму подозрительно, и Птица видела, что девочки, поймавшие колдунью в предгорьях, не отводят рук от оружия, настороженно вздрагивая всякий раз, когда та делала неосторожное резкое движение. Благо, что хоть на стреле не держали – Даэн упросила Аллэи не вести женщину пленницей.

– Она пришла помочь, – тихо сказала Даэн у входа в пещеры, глядя Аллэи прямо в глаза, – Если Мара здесь – она так же нужна твоему народу, как и мы. Верь мне, Аллэи.

Ищущая одарила Мару цепким оценивающим взглядом, и ведьма не опустила глаз. Тогда-то Аллэи и кивнула, а затем обратилась к девочкам на гортанном, грубом наречии. Девчонка постарше – Дейя, кажется, – непонимающе вскинула брови и попыталась возразить, но Аллэи моментально пресекла это одним движением руки и жестким, словно сталь, словом. Даэн не поняла ничего, но даже ее холодок пробрал: эльфийку слушали, и не подчиниться ей вряд ли бы кто осмелился.

После этого Аллэи повела их в пещеры. Даэн долгое время не могла привыкнуть к густой темноте, обволакивающей и словно живой – приходилось идти на ощупь, придерживаясь рукой за холодные камни и то и дело спотыкаясь и оскальзываясь. Это не нравилось Танцующей: ощущение было таким, словно ее ослепили. Даэн терпеть не могла беспомощность, а потому чувствовала себя абсолютно неуютно. Пару раз Аллэи останавливалась и что-то говорила куда-то в темноту – и ей отвечали невидимые собеседники. После этого они двигались дальше, и Даэн не могла прогнать ощущение, что их провожают внимательными взглядами. Наверное, стражи. Пещеры должны были хорошо охраняться – эльфийки не терпели незваных гостей. Спустя какое-то время – кажется, после третьей остановки – Даэн запоздало поняла, что вокруг становится светлее. Вскоре она уже различала очертания Меред, идущей впереди, камни под ногами и над головой, и ей больше не приходилось придерживаться за стены. А еще отчаянно хотелось обернуться.

Она почему-то не сомневалась, что окружающая темнота не причиняет ведьме никакого беспокойства. За ее спиной слышалась тихая ровная поступь, словно Мара прогуливалась по своим владениям и досконально знала тропу, по которой идет. Они не успели перекинуться даже словом – Аллэи сразу же повела их вглубь Лореотта, не дав времени на разговоры, а потому Даэн не знала, как женщина оказалась здесь и почему. Но ныне она молилась Хартанэ так, словно перед Первым Посвящением. Пожалуйста, Милосердная. Пожалуйста. Дай мне хоть крупицу из Своих золотых песков времени. Дай нам хоть самую малость.

Освещение менялось, и скоро Даэн поняла, почему коридор заполнился молочным сумрачным светом: в стенах то тут, то там вырастали острые граненые кристаллы, распространяющие вокруг тусклое сияние. Его вполне хватало, чтоб разогнать чернильную темноту, и Птица почувствовала себя гораздо лучше. Таких кристаллов она не видела никогда в своей жизни, и где-то внутри зародилось почти детское любопытство – хотелось осторожно выковырять из стены мелкий камешек и поглядеть, будет ли он мерцать на ее ладони так же. Не удержавшись, женщина протянула руку и коснулась кончиками пальцев острого молочно-белого бока. Кристалл был холодным и практически ничем не отличался от грубой породы, из которой рос. Сколько же чудес под этим небом, Хартанэ?

Маленькая Хана, шедшая позади Мары, что-то крикнула Аллэи. Та, не оборачиваясь, хмыкнула, а затем обратилась к Даэн.

– Это кварц. Самый обыкновенный – разве что наша Слепая Мэг над ним пошептала. За пределами пещер он светиться не будет, а потому даже не думай. Впрочем, если упросишь – Мэгавар и тебе амулет сделает. У нас у всех есть, и если старуха будет благосклонна, то и для тебя заговорит.

Мара что-то тихо пробормотала, и это не укрылось от чуткого слуха эльфийки.

– Что такое, Знающая? – в голосе Аллэи послышались ледяные нотки, и Даэн напряглась, – Коль уж все вместе идем – говори погромче, чтобы тебя все слышали, не только тени да ветра.

– Зря ты, госпожа Аллэи, ждешь от меня недоброго, – от голоса Мары все внутри Птицы сладко заныло, – Ничего плохого я не сказала – мне лишь интересно, как ваша Знающая говорит с камнями.

– Спросишь у нее, когда увидишь, – Аллэи все же обернулась, и Даэн непроизвольно вздрогнула: глаз эльфийки в полумраке светился плавленым золотом, – Хоть Небесная Дочь Даэн и сказала, что ты с ними, а с королевой ни одна из вас не встретится, пока на вас не посмотрит Слепая Мэг. Таков закон.

– Но она ведь слепая, – в тишине подземелий звонкий, словно ручеек, голос Атеа звучал совсем уж не к месту, – Как она может посмотреть? К тому же, нужды в этом нет: ваша королева сама послала за нами. Ведьму проверяйте сколько угодно – нас-то зачем?

– Таков закон, – повторила Аллэи, пригибаясь ниже, и Атеа, вертящая головой по сторонам, врезалась лбом в свисающий с потолка камень. Даэн подавила смешок – в суровых условиях свою лебединую грацию девушка окончательно растеряла.

Они вышли в длинную узкую пещеру, из которой подобно кроличьим норам расходились во все стороны рукава-коридоры. Аллэи повела их в боковой, даже не оглядевшись – видать, знала пещеры наизусть. Даэн содрогнулась при мысли о том, что им пришлось бы в одиночку плутать здесь. А с учетом того, что пещеры охранялись, Птицы могли запросто поймать несколько стрел, прежде чем их, безвольных и слабых, приволокли бы к Шедавар. Не самая хорошая перспектива.

Мы добрались до Лореотта. Разум совершенно не хотел осознавать это, а мысли явно не собирались структурироваться. За спиной шла Мара, по воле судеб снова вплетенная в путь Даэн, и это занимало ее гораздо больше, чем Излом, эльфийки и темные, вместе взятые. Птица была готова поклясться, что чувствует, когда взгляд ведьмы шелковой лентой скользит по ее плечам и снова мягко спадает, оставив после себя ощущение прикосновения. И от этого мысли разбегались кругами на воде, тревожной рябью расходились во все стороны. О чем ты думаешь ныне, ведьма? Знать бы это, суметь бы прочесть…

Потолок вдруг резко ушел вверх, а Аллэи остановилась. Послышался восхищенный вздох Атеа, Меред тихонько присвистнула. Даэн силой вытащила себя из своей же головы, чтоб оглядеться – да так и застыла.

Пещера была немыслимой. На много верст вперед простирался каменный зал, до того огромный, что конца ему Даэн не видела. Темноту разгонял свет десятков, а то и сотен кристаллов – белых, голубоватых, фиолетовых, словно весенние сумерки над низинами. Некоторые были не больше пальца, другие – едва ли не с саму Даэн. Они тускло светились высоко над головой, высвечивая очертания громадных исполинских сталактитов и тонких подвесных мостиков, перекинутых через пустоту между камнями. Кристаллы взбирались так далеко вверх, что самые дальние казались ночными звездами, теряющимися прямо в небесах. Птица видела резные галереи, тонкие лесенки, вырезанные прямо в жесткой породе, многочисленные входы и высокие окошки, в которых дрожали огоньки и мелькали тени. Подвесные площадки, надежно закрепленные толстыми канатами, поддерживаемые каменными узкими колоннами беседки, громадные арки и перекрытия – все стремилось вверх. Прямо над их головами раскинулся город пещерных эльфиек – и ничего удивительнее в своей жизни Даэн не видела. Слышался гомон женских голосов, смех и окрики, треньканье тетивы доносилось откуда-то сверху. Лореотт, город из камня и воздуха, встретил их.

Под сталактитами на полу подземного зала тоже кипела жизнь. Даэн видела фонтаны и колодцы, приземистые строения из камня, крохотные дворики, окруженные колоннами, громадные костры в специальных углублениях, возле которых сновали хозяева пещерного города. Под ногами змеились те же узоры, что украшали тесьму эльфиек, воздух полнился запахом дерева, горных сухих трав, жаренной дичи и дыма из кузниц. Даэн слышала где-то вдалеке размеренный стук молота – и еще тысячи звуков, в которых утопал Лореотт.

– Добро пожаловать в наш Дом, Небесные Дочери и Знающая, – голос Аллэи звенел гордостью и какой-то силой, словно бы за ней стояла вся громада скал Лореотта. Впрочем, так оно и было, – Надеюсь, что Мэгавар рассудит вас, как должно, и у вас будет время, чтоб осмотреть здесь все.

Первой от удивления и восхищения очнулась, как ни странно, Атеа.

– А что будет, если она рассудит нас как-то по-другому?

Аллэивар пожала плечами:

– Либо вам отрубят головы, либо Мэг отдаст вас своим теням – это зависит от того, что она увидит.

– Замечательно просто, – пробормотала Меред, – А ничего, что Шедавар сама послала в Келерию за нами?

– Оно-то, конечно, так, – рассудительно кивнула эльфийка, – Только с самого первого дня своего существования здесь мы храним Лореотт от чужаков. Друг ли, враг ли – мы проверяем всех. Каждого, кто проник в город сам или по нашей воле. Королева Нэренавар, выбранная первой в нашем клане, повелела так тысячу лет назад, и с тех пор ее слова не ослушались ни разу. Не думаю, что Шедавар сделает исключение для вас, Небесные Дочери. Впрочем, – она усмехнулась, прищурив золотой глаз, – Я уверена, что все будет в порядке. Я верю вам. Даже тебе верю, Знающая, – она покосилась на Мару.

Ведьма, стоящая чуть поодаль, обернулась, наградила Аллэи долгим взглядом и склонила голову в жесте благодарности, прижав руку к груди. Даэн не смогла отвести глаз от нее, и ведьма заметила это. Птицу обожгло, словно Хартанэ хлестнула по лицу огненной плетью наотмашь, и сердце замерло, на один долгий миг забыв о том, что должно биться. Бес тебя забери, как же мучительно – прикасаться к тебе только взглядом. Мучительно – и до того хорошо, боги… Мара не собиралась отводить взгляда – она и никогда не отводила, судя по всему, – и Даэн первая сдалась, поспешно отвернувшись. В сумрачном свете пещер ведьма казалась нереальным видением, и холодное сияние ложилось прозрачными тенями на ее лицо, делая ее совсем уж дивной.

Аллэи повела их в зал, позволяя хоть немного осмотреться. Даэн ловила на себе любопытные взгляды эльфиек, наблюдающих за ними. Некоторые обращались к Аллэи, что-то спрашивая у нее, и Ищущая коротко отвечала, подолгу не задерживаясь. Среди каменных построек Даэн видела вырастающие из земли сталагмиты, стремящиеся вверх. В них, словно в домах, были вырезаны окошки, входы, и тусклый свет мерцал в глубине камней.

Они направлялись к одному из таких сталагмитов – высокому, в три этажа, если не больше. Камень был весь изрыт темнеющими окошками, а на его верхушке находилась неширокая площадка. Откуда-то сверху спускались туго натянутые канаты, уходящие за сталагмит, но понять их назначение Даэн покуда не могла. Возле него дежурила молодая коротко стриженная эльфийка, со скучающим видом опирающаяся на копье. Завидев Аллэи и ее спутниц, эльфийка выпрямилась, задрав подбородок – Ищущая была выше девушки на целую голову.

– Ищущая Аллэивар! – эльфийка коротко стукнула кончиком древка об пол, приветствуя старшую.

– Вольно, часовая, – небрежно отмахнулась от нее Аллэи, – Вели опустить подъемник – я привела тех, за кем посылала королева.

Эльфийка кивнула, оглядев пришедших, а затем скрылась в темноте камня. Некоторое время ничего не происходило, а затем Даэн обратила внимание, что веревки позади сталагмита медленно перетягиваются. Послышался тихий скрип, едва различимый среди других звуков, заполняющих Лореотт.

– Гляди, – Меред, придвинувшись к Даэн, указала куда-то вверх.

Даэн проследила за ее движением и усмехнулась. В Гильдии подъемника было два: один у Вороньего Гнезда, башни старой Гаэры, другой – у Западных Врат. Вторым практически не пользовались – зато на первом каждая Птица хоть раз в жизни, но прокатилась. Птенцы радостно визжали, когда деревянная площадка медленно поднималась вверх, и сердитые наставницы постоянно отгоняли от края самых любопытных. Ходила даже байка о том, что Хартанэ будет благоволить девочке, весь подъем просидевшей на самом краю – но старшие Птицы быстро вправляли мозги младшим леденящими кровь историями о несчастных, сорвавшихся в пропасть с подъемника. Впрочем, сама Даэн всегда любила то, как скрипят цепи на ветру, как покачивается и чуть дрожит деревянная площадка – она никогда не боялась ни высоты, ни резких порывов ветра, ни зловещего треска и скрипа механизмов.

Этот подъемник был гораздо меньше келерийского, полегче – а еще ненадежней. Конструкция казалась хлипкой, но Аллэи без промедления шагнула на деревянный настил.

– Залезайте, Небесные Дочери – сейчас увидите Лореотт. Ханавар, Дейевар, – девочки-эльфийки замерли, вытянувшись и почти не дыша, – Возвращайтесь в поселение, сообщите старшей о том, что Знающую доставили в город. Можете передать, что вас встретила я.

Старшая девочка, Дейя, кивнула, и они вместе с Ханой, укутанной в меха, поспешили прочь. Даэн забралась на подъемник, на всякий случай сильнее вдавливая массу тела вниз, проверяя доски. Должен выдержать. Следом за ней шагнули Меред и Атеа, увлеченные жизнью подземного города, и лишь потом рядом стала Мара. Отстраненная, холодная, спокойная, словно озеро в безветренную летнюю ночь, ведьма повернулась спиной к Даэн, и Птица увидела еще одну родинку – на шее, чуть выше ворота плаща. Интересно, сколько их у тебя. Даэн собиралась отругать саму себя за подобные мысли, но тут настил дрогнул под ногами, качнулся и начал медленно подниматься вверх.

Механизм оказался куда прочнее, чем показалось на первый взгляд, и вскоре Даэн расслабилась, с интересом оглядываясь по сторонам. С каждым мгновением земля отдалялась, и вскоре она смогла увидеть, что наземные постройки не разбросаны где попало, а вместе с двориками, фонтанами и площадками создают рисунок, расходясь кольцами от центра. Выбеленные временем дорожки плавными волнами разбегались от круглой площади, по периметру которой горели высокие костры. Навесы и каменные крыши, колонны, узкие террасы, арки и перекрытия – все выстраивалось в сложный, крученый узор. Даэн внимательно разглядывала круг, от которого расходились линии, сворачивающиеся в спираль. В сердце каждой спирали на белокаменной площади виднелась круглая выемка под костер.

– Колесо, – тихо молвила Мара, глядя куда-то вниз. Даэн вскинула голову и, придвинувшись ближе, тихо переспросила:

– Что? О чем ты?

– Внизу. Приглядись внимательно, – ведьма указала на площадь, – Видишь? Круг, от него – двенадцать лучей, чередуются длинные и короткие, – ее рука плавно прошлась по воздуху, изгибаясь так же, как изгибалась улочка на земле. Даэн заворожено наблюдала за ладонью Мары, – Это Колесо. Думаю, что вон там, на лучах, должен гореть огонь.

– Все верно, Знающая, – подала голос Аллэи, – Колесо вращается, и в течение всего года мы зажигаем его костры – на его спицах, – Даэн слышала, что эльфийка улыбается – но улыбается печально, – Слепая Мэгавар ведет огонь по кругу, но после нынешней Ночи Сна она не смогла разжечь первый костер. Это означает только одно: Излом.