Текст книги "Ловец мудрости (СИ)"
Автор книги: A.E. Giggle
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 68 страниц)
Львица внезапно запрокинула голову назад, посылая холодную дрожь вниз по позвоночнику каждого находящегося в гостиной Слизерина, когда наполнила ее звуком своего победного рева. Отвернувшись от смертельно раненного Пожирателя Смерти, чья кровь теперь окрашивала ее белоснежную морду, она окинула взглядом других врагов, полностью обнажив клыки, когда двинулась в их сторону. Настоящий хищник.
Ее движения были еще грациозней. Я «переходил» от одной точки зрения к другой, пока она путешествовала, впитывая ее образ со всех ракурсов, решив увидеть ее во всей красе.
Ни один из Пожирателей Смерти не мог сфокусироваться на собственной защите от летящих заклинаний с таким существом по соседству.
Взгляд Долохова задержался на его тяжело дышащем друге, который никак не мог глубоко вдохнуть из-за проколотой трахеи. Ворот его одежды сейчас был пропитан кровью, темные круги образовались под его глазами, в то время как остальная часть кожи теряла свой персиковый оттенок, становясь белой, подобно моей.
Без вариантов, что я последую этому примеру! – мысленно закричал Пожиратель Смерти, отчаянно пытаясь находиться вне досягаемости львицы.
Направив свою волшебную палочку в сторону Гермионы и Рона, он выкрикнул: – Проселла! (4)
Внезапная буря оказалась настолько мощной, что подхватила пару, отправив ее в каменную стену. Они ударились об нее с глухим звуком, повторив действие, когда ветер продолжил атаковать их тела.
Траверс последовал примеру своего друга и выполнил тот же маневр, запустив Гарри и Джинни в полет вперед спинной к противоположной стене.
– Отступаем! – крикнул Долохов, побежав к отверстию в стене, его мысли были заполнены исключительно образами голодной львицы. Остальные Пожиратели Смерти последовали за ним, посылая Ступефаи через плечо, в своей попытке сбежать. Селвин, который сейчас пришел в сознание, бежал следом.
Белла повернулась и зарычала на него, готовая к атаке. Вспышка зеленого света, что он послал в ее сторону, заставила ее прыгнуть в другом направлении. Убрав ее со своего пути, он побежал к выходу, наложив заклинание на своего раненного напарника перед уходом.
– Обливиэйт! – Извини, брат.
Взгляд Эйвери мгновенно потерял фокус, выражение его лица сменилось с умоляющего на отсутствующее.
Белла зарычала, когда Селвин исчез из ее поля зрения. Даже в таком виде можно было легко прочитать эмоции на ее лице: она была раздражена. Хотя она отчаянно хотела пойти следом за захватчиками – уничтожить тех, кто вторгся в Хогвартс, – был еще один инстинкт, и он требовал, чтобы она обеспечила безопасность близким.
Ее голова повернулась в сторону Гарри и Джинни, прежде чем она сама отправилась в их направлении. Оба гриффиндорца все еще явно ощущали последствия ударов, потирая свои плечи, пытаясь унять боль. Однако ничто не могло уменьшить шок, когда львица остановилась перед ними; их челюсти «упали на пол», пока она сканировала их тела на наличие повреждений.
Быстро заморгав, Гарри, наконец, удалось отыскать свой голос: – Белла?
Осторожно, чтобы не напугать его, львица легонько коснулась своей головой его груди, длинный, белоснежный хвост плавно рассекал воздух позади нее.
Гарри и Джинни широко улыбнулись, осторожно прикоснувшись своими руками к шести Беллы, медленно гладя ее по всей длине мускулистой спины.
Такая гладкая, – подумала Джинни с изумлением, поражаясь текстуре под кончиками своих пальцев. – Не могу поверить, что это ты! – прошептала она в восторге. –Ты… Это было невероятно, Белла.
– Присоединяюсь, – согласилась Гермиона, подходя к остальным, у каждого из которых было аналогичное выражение лица.
Рон кивнул: – Это легко объясняет, почему они выбрали тебя, Белла. Не многие люди достаточно сильны, чтобы быть под стать вампирам.
– Согласен! – пропел я в темноте, крутанувшись от радости.
Белла посмотрела на лица своих друзей, получив удовольствие, когда выяснила, что никто серьезно не пострадал. Затем она повернулась к выходу, ее глаза снова блеснули.
Это был первый раз, когда я мелькнул в голове у львицы. Сначала я был так поглощен ее созерцанием, что не желал переходить в мысли, которые не давали бы мне полного представления. Теперь же, однако, единственным, чем я был заинтересован, был ее разум.
После погружения в ее мысли, я сразу же был поражен бушующими инстинктами, которые, казалось, затмевали все остальное. Ее разум, что был сейчас сфокусирован и собран, определенно походил на «животный». Сейчас это выглядело так, будто человек был похоронен глубоко внутри, а львица, которая доминировала на поверхности, определяла положительные моменты.
Она сделала глубокий вдох через нос, впитывая запахи тех, с кем она только что столкнулась. Один аромат, в частности, заставил ее шерсть встать дыбом, вызывая своего рода инстинктивную сигнализацию, которая начала кричать слишком громко, чтобы ее можно было игнорировать. Отвернувшись от выхода, она быстро начала искать источник; ее тело напряглось, когда взгляд остановился на мне.
Опасность! – подсказал ей инстинкт. – Смертельная!
Она стояла, замерев, пока смотрела на меня, а потом вдруг начала подходить.
Пока она делала это, она пыталась заглушить предупреждения своего разума. Она знала, что ей нужно сделать – пойти следом за Пожирателями Смерти, но, вдруг, она нашла невозможным покинуть своих друзей, опасаясь, что я проснусь с ее уходом.
Мое сердце сжалось бы, умерло, если бы это было возможно.
– Белла?
Львица посмотрела на Гермиону, а затем на меня, а потом снова на Гермиону.
Понимание отобразилось на лице девушки, и она положила руку на напряженное плечо моей невесты, руководя ее движением к моему все еще бессознательному телу.
– Это Эдвард, Белла. Твой Эдвард. Я понимаю, ты, вероятно, больше, чем слегка запуталась сейчас, но просто посмотри на него.
Белла не хотела, но сделала, что ей сказали, склонившись надо мной, чтобы лучше рассмотреть. Ее взгляд пропутешествовал по моим закрытым глазам, спустился по моему носу к моим губам. Она неуверенно понюхала мою кожу, отпрыгнув назад, когда сильный, сладкий запах атаковал ее органы чувств.
Теперь из любопытства она подошла ближе, принюхавшись снова. На этот раз различимый запах сирени, меда и солнца окутал ее голову. Она опять вдохнула, запрятанная человеческая сущность начала пробиваться на поверхность с каждым новым вздохом.
Запах… запах опасности… знакомый запах… приятный запах.
Затем она сосредоточилась на моей внешности, пытаясь заставить замолчать ее животные инстинкты, говорящие ей, что я плохой. Медленно, но верно, человеческие воспоминания начали брать контроль.
Опасное лицо… знакомое лицо… красивое лицо… лицо Эдварда. Эдвард…
Мой Эдвард…
Мой вампир.
Мой приятно пахнущий, симпатичный, опасный вампир.
Эдвард…
Мой.
Я вздохнул с облегчением, когда ее страх уменьшился, ее разум, наконец, нашел баланс – идеальное состояние для анимага: где-то между рациональностью и инстинктом, между человеком и животным…
Между Беллой и львицей.
Секунды, как ее мысли стали человеческими, хватило для нее, чтобы понять, что я был на ее стороне. Она присела рядом со мной, сейчас она была сосредоточена исключительно на защите моего спящего тела.
Мой Эдвард, – снова подумала она. – Мой. Весь мой.
– Да!
– Хм, Белла? – Белла посмотрела на Рона, в ее глазах был вопрос.– Сейчас действительно нет времени для нежностей. Пожиратели Смерти – они все еще в замке. Мы должны пойти помочь МакГонагалл и остальным. Мы должны прогнать их.
Львица фыркнула. Не покидать Эдварда. Защитить Эдварда.
– Белла, пожалуйста. Эдвард будет в безопасности.
– Да, – произнесла Гермиона, пытаясь убедить крупную, непокорную представительницу кошачьих, – мы переместим его в пустой класс – где-нибудь в стороне. Но Рон прав; мы должны защитить школу… защитить наш дом.
Защитить, да. Эдвард является приоритетом. Должна защитить Эдварда… Но Эдвард в безопасности… Дом – нет. Должна защитить свой дом! Должна бороться с врагом! Должна прогнать его!
Затем она поднялась на ноги, ее мышцы мгновенно напряглись и сжались, когда она направилась к выходу, ее хвост покачивался автоматически для поддержания равновесия. Не то, чтобы другие могли идти с ней в ногу; она достигла конца длинного коридора прежде, чем они даже успели ступить в него.
Запах Пожирателей Смерти отчетливо улавливался ее носом, фокусируя ее разум на единственной мысли: охота.
Выследить. Схватить. Должна уничтожить.
Я снова испытал восторг, когда магическая кошка пролетела мимо факультета Пуффендуй на скорости не менее тридцати миль в час. [п/п: чуть больше 48 км/ч]
Пока она подбиралась к опасности, я переместился в мысли тех, кто находился в дальней части замка.
На пятом этаже Фулплум и Мартин смогли нокаутировать двух Пожирателей Смерти невысокого ранга, оставив только Кребба, что сопротивлялся профессорам.
Этот бой закончен, – сказал он себе, бросив последнее проклятье в своих оппонентов, прежде чем быстро взмыл в воздух: его голова и тело уменьшились, поскольку трансформировались, перья покрыли его руки, которые быстро превратились в крылья.
Стервятник вылетел через разбитое окно, трусливо покидая школу.
Профессор Фулплум, не теряя времени, спрятала свою палочку в карман, она тоже взмыла в воздух. Ее изящное, стройное тело еще больше уменьшилось в размерах, чем у Кребба, когда она стала крошечным соловьем, полетевшим следом за врагом в ночь.
– Филомела! – крикнул профессор Мартин, бросившись к окну, волнуясь за свою коллегу.
Хорошо, – подумал гриф, принимая крик за подтверждение того, что ведьма пострадала. – Теперь… летим обратно на базу.
Продолжай движение, неблагодарный, – усмехнулся соловей. – Лети: я пошпионю.
– Хорошо, – сказал я себе, испытывая благодарность за мужество профессора. Затем я переместился из ее мыслей, переключившись на перспективу.
Профессор Флитвик в настоящее время заталкивал двух связанных Пожирателей Смерти в шкаф для метел, используя рулон клейкой ленты, чтобы запечатать их рты.
– Может быть немного больно, когда ее в конце сорвут, – произнес он, веселясь. – Я постараюсь напомнить людям из Министерства быть поосторожнее с этим. Однако это была долгая ночь. Я не получил свои обычные восемь часов сна, поэтому могу забыть.
Он усмехнулся, когда закрыл дверцы шкафа.
– Колопортус, – произнес он, взмахнув волшебной палочкой, эффективно запечатывая створки.
Затем он побежал так быстро, как мог, к парадной лестнице, оказавшись на ней как раз вовремя, чтобы увидеть МакГонагалл и Слагхорна, что влетели в вестибюль внизу. Вспышки от заклятий освещали нижние уровни каждые несколько секунд.
Прежде чем он отправился присоединиться к ним, он увидел белую полосу, появившуюся из подземелья, направлявшуюся к бойцам внизу.
В следующем перемещении я смотрел уже глазами МакГонагалл. Когда она послала последнее заклинание – Ступефай прошел в дюйме от Родольфуса, поскольку он нырнул в открытую дверь, – крупная, белая львица пронеслась мимо нее и Слагхорна. Мастер Зелий был так поражен, увидев это, что подпрыгнул и пискнул в испуге.
Белла повернула, когда дошла до выхода, ее мощные лапы напряглись, прежде чем она метнулась в ночь, заметив свою добычу. С ее новым, обостренным зрением она могла разглядеть все особенности мужчин вдали, могла разобрать их рваное дыхание и бег своим улучшенным слухом, хотя некоторые были почти в миле от нее [п/п: 1 миля = 1,6 км], направляясь к границе Хогвартса, откуда они могли бы аппарировать. Однако те, что были вдали, ее не заботили, она сосредоточилась на трех ближайших: Руквуд и Лестрейнджи.
В сумасшедшем всплеске скорости она заставила работать свои мышцы еще быстрее и сильнее, ее сердцебиение, казалось, раздавалось во всех частях ее тела.
Быстрее, – приказала она себе, ее мощные конечности перешли в овердрайв, развивая скорость, которая была только возможна, не менее сорока миль в час [п/п: 64,3 км/ч], более чем вдвое больше ее обычной.
Рабастан был самым медленным из троих, отставая на несколько футов. Белла сконцентрировалась на своей цели, как самонаводящееся устройство военного самолета, взгляд остановился на открытой плоти его шеи – идеальном месте, в которое вопьются ее зубы – на том месте, где она легко сможет разорвать его спинной мозг.
Вдруг пары огромных крыльев, как у летучих мышей, материализовались между лопатками Пожирателей Смерти, подобно тем, что были у Северуса во время его бегства из замка. Они безумно взмахивали, пока трио пыталось взлететь, посылая воздух с силой к земле.
Если бы не невероятный бег Беллы, они бы уже были в достаточной безопасности: однако, когда она рванула вверх, она оттолкнулась задними лапами почти на четыре метра от земли. Рабастан еще не набрал достаточную высоту, чтобы увернуться от нее. Ее мощные челюсти щелкнули свирепо вокруг его ноги, вызывая мучительный крик у схваченного мужчины.
Для их общего веса крылья не были достаточно сильны, чтобы продолжать поднимать их вверх. Они уже опускались на землю, когда ему удалось совладать с собой. Я понятия не имею, как у него нашлись силы воли, чтобы сделать это тогда, когда огромные клыки Беллы были погружены в его ногу, но он сделал это, хотя он кричал, тем не менее.
Она резко потянула его, не выпуская из хватки, чтобы опрокинуть его на землю, дергая из стороны в сторону. Черные пятна мелькали у него перед глазами, когда сильная боль пронзала его тело. Казалось, каждый рывок задевал все оголенные нервы.
– УЙ-ДИ!
Я громко рассмеялся. Он на самом деле ожидал, что она прислушается? – Идиот.
Конечно, Белла прикладывала силу, почти вырывая его ногу в процессе. Он кричал громче, в надежде отыскать в небе своих союзников. Они зависли на уровне восьмидесяти футов [п/п: чуть больше 24 метров] от земли, наблюдая за сценой внизу.
– Мы должны помочь ему! – крикнул Родольфус в панике. Он направил волшебную палочку на Беллу, готовый к выстрелу. Руквуд ударил его по руке со своей стороны тут же.
– Ты с ума сошел? Ты точно так же можешь попасть в своего брата!
– Так что же, черт возьми, нам делать?
Руквуд пожал плечами резко. – Что мы можем сделать?
Ничего, – подумал я, злобно улыбаясь, видя, что смертоносная сволочь, наконец, получила то, что заслуживал.
Моя улыбка исчезла сразу же, как Рабастан, движимый отчаянием, направил палочку на львицу. Я услышал проклятье прежде, чем он произнес его, слова прошли в его мыслях, и издал леденящий кровь крик даже для своих собственных ушей.
– БЕЛЛААААААААААААА!
В эту финальную секунду до вылета зеленой вспышки из оружия Лестрейнджа, набор различных мыслей вторгся в мою голову.
Из глубин замка пронзительный крик ужаса – мой крик – достиг совершенного, нового слуха львицы. Мысленным зрением она увидела исход ситуации до свершения, с точностью понимая, какое заклятие будет послано в нее. Инстинкт перекрыл все, каждая мышца среагировала автоматически.
Когда Рабастан выкрикнул в последней надежде на победу, подобно живому, дышащему маятнику, Белла качнула свое тело вверх изо всех сил.
– АВАДА КЕДАВРА!
Ее белоснежная фигура взмыла в небо, зубы все еще крепко стискивали ногу Пожирателя Смерти, потянув конечность вверх вместе с собой, а так как она ушла с пути убийственного проклятия, то оно попало в изуродованную ногу Рабастана. Смертельная вспышка осветила его зеленым светом, заглушая мысли, раз и навсегда, и завершила его жизнь в одно мгновение.
Пара упала вниз, когда наколдованные крылья внезапно исчезли – два тела, один разум.
Один великолепный, грозный победитель.
Как и ожидалось, как самый изящный представитель кошачьих, львица приземлилась на лапы, только ее шерсть окрашивала кровь, что принадлежала двум поверженным врагам, один из которых лежал мертвым на траве, уничтоженный собственной темной магией.
Два комплекта криков наполнили воздух сразу же после этого: те, что звучали позади – коллективное «ура», с облегчением выпущенное свидетелями, студентами и преподавателями; и те, что доносились сверху – крики, наполненные ненавистью, от человека, чей брат только что был отнят у него.
Защитники Хогвартса рванули вперед, когда Пожиратель Смерти опустился ближе к предмету своей ярости, их палочки были подняты, все нацелены на Родольфуса. Десятки заклинаний полетели в его сторону, вынуждая того вернуться в воздух. Больше заклинаний и проклятий последовало следом, наполняя бесцветную ночь вспышками красного света, но, как и прежде, они не могли поразить свои цели.
Последний выживший Лестрейндж поднялся ввысь, повернувшись только тогда, когда он оказался вне зоны досягаемости. Он развернулся, достигнув Руквуда, и в его голосе было столько холода и ярости, вполне способных заморозить слой земли под ним, когда он крикнул: – ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ, КЛЯНУСЬ, ТЫ БУДЕШЬ СОЖАЛЕТЬ ОБ ЭТОЙ НОЧИ! ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ… ТЫ БУДЕШЬ СОЖАЛЕТЬ ОБ ЭТОМ!
Затем он указал пальцем на Беллу, его взгляд был голоден и сосредоточен, как и у нее. Она смотрела спокойно на него, задыхаясь от напряжения.
Вернись… не укушу… обещаю.
Ухмыльнувшись в последний раз, он и Руквуд возобновили полет, направляясь к границе Хогвартса, откуда они могли бы аппарировать. Белла сидела и наблюдала на их отходом, ее большие золотистые глаза сфокусировались на их фигурах, ее тонкий, розовый язык слизывал кровь с морды.
Быстрые спускающиеся шаги по лестнице были слышны где-то в замке. Она услышала приближение студентов задолго до большинства ведьм и колдунов, которые все еще продолжали смотреть вдаль.
Сьюзен Бонс и Эрни Макмиллан выбежали на улицу, их лица раскраснелись от бега, ужас явно читался в их широко распахнутых глазах.
– Что случилось? – крикнул Эрни, привлекая внимание остальных. – Где Белла? Она…
Они резко остановились, увидев невредимую львицу, и в шоке моргнули, обменявшись серией недоуменных взглядов.
– В чем дело, мистер Макмиллан? – спросила директор, глядя на пуффендуйцев. Несмотря на вопрос, у нее было знающее выражение на лице, когда она изогнула бровь в ожидании. Кроме того, была видна некая гордость в том, какую позу она приняла. Ее тело вытянулось и стало прямее, подбородок немного поднялся, будто в легкой снисходительности, пока она ждала ответа.
– Мы… мы просто подумали, что…
– Мы переносили Эдварда в лабораторию зельеварения, – начала объяснять Сьюзен, заменив Эрни, – когда он вдруг выкрикнул имя Беллы во сне. А с его даром и прочим, мы все подумали, что…
– Что-то случилось с мисс Свон, – закончила МакГонагалл. Оба студента в ступоре смотрели, когда профессор махнула рукой в сторону огромной кошки, сидящей рядом с ней. – Ну, как вы видите, с мисс Свон все прекрасно, но я боюсь, что этого нельзя сказать о мистере Лестрейндж.
Движением головы она указала на мужчину, лежавшего позади нее. Глаза Сьюзен и Эрни почти вывалились из орбит, когда они посмотрели на поверженного врага, преисполняясь большим уважением, когда перевели взгляды на Беллу, которая в очередной раз посмотрела вдаль.
– Я думаю, возможно, Пожиратели Смерти серьезно подумают в следующий раз, когда решат прийти и постучать в двери Хогвартса. Вы не согласны?
Пуффендуйцы кивнули, все еще не вернув себе дар речи
Затем профессор МакГонагалл повернулась к Белле, намереваясь задать вопрос, что ранее уже адресовала ей: – Теперь, мисс Свон, вы не могли бы рассказать мне, как… – У нее не было времени закончить мысль; без предупреждения львица поднялась со своего места, постоянно смотря вдаль, и направилась в сторону ворот Хогвартса. Ее мысли были направлены исключительно на защиту территории.
Гарри хотел было пойти за ней, но МакГонагалл остановила его: – Нет, оставьте ее. Первые несколько раз одинаковы для всех; позвольте управлять инстинктам. Когда она убедится, что они не вернутся, она примет естественную форму.
Потом она вздохнула и произнесла: – Думаю, мне лучше пойти и проинформировать Кингсли. У меня есть несколько крепких словечек для него сегодня утром. Пуффендуйцы и слизеринцы в безопасности?
– Да. Я попросил домовых эльфов переместить пуффендуйцев в больницу Святого Мунго. Пожиратель Смерти поджег их общую гостиную адским огнем. – Лицо директора школы наполнилось тревогой. Гарри поспешил объяснить. – Никто серьезно не пострадал, но дым был достаточно едким. Я решил, что лучше, чтобы их всех осмотрели.
– Да, это была очень разумная мысль.
– Хотя был еще один несчастный случай…. с Эйвери. Селвин стер его память, прежде чем ушел, но тот находится в очень плохом состоянии. Он вроде как спровоцировал Беллу.
МакГонагалл усмехнулась: – Как глупо было с его стороны. Кажется, что каждый, кто обижает эту девушку, получат сдачу, в конце концов, будь то от чужой или собственной руки.
– Отлично сработали… Мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер; пожалуйста, предупредите мадам Помфри и попросите ее осмотреть его. Профессора и я позаботимся обо всем остальном.
Потом толпа начала немного расходиться, преподаватели ушли, чтобы заняться школой, в то время как Гарри, Рон и Гермиона приступили к выполнению инструкций директора, оставляя часть студентов позади, которые все еще продолжали смотреть вслед львице.
Небо начало светлеть, горизонт окрасился мягким сиреневым оттенком. Трудно было поверить, что в замке все еще были спящие люди, которые оставались в полном неведении.
Именно тогда я и вспомнил о Розали.
Не смотря на то, что падение не причинило ей физическую боль, ее тело было сковано, когда она упала на землю, и она не могла ничего сделать, чтобы остановить происходящее. По этой причине ее разум был в ловушке, вынуждая ее переживать прошлое, вызванное образами людей, которые разрушили ей жизнь.
Однако те лица исчезли сейчас, чтобы смениться образом темноволосого малыша, который смотрел своими большими голубыми глазами на мою сестру и плакал за толстым непробиваемым стеклом.
Розали била своими кулаками по экрану, отчаянно пытаясь добраться до мальчика по ту сторону. На ее алебастровых щеках были слезы, а в крике было столько боли и умирающей надежды, что я вдруг почувствовал, будто мое сердце подвергается тем же пыткам, что пришлось пережить Драко.
Я быстро сменил ракурс, не выдержав следующего кадра.
Эммет сражался с армией медведей. Он, казалось, наслаждался трудностью. Очевидно, что последствия его падения не были столь серьезными.
Я выкинул мысли всех остальных из своей головы, сосредоточившись только на мыслях Беллы и своих собственных.
Она шла по следу до ворот, поддерживая постоянный темп. Каждые пятьдесят метров, или около того, она останавливалась, чтобы принюхаться, соотнося с памятью запахи, отмечая, что каждый бежал вплоть до линии границы. Как и ожидалось, ни один из них не отклонился от пути, каждый беглец отчаянно желал уйти.
Они не рассчитывали столкнуться с оппозицией, думая, что все обитатели замка, ничего не подозревая, спят в своих постелях. План заключался в быстром проникновении, поджоге гриффиндорской башни и отступлении прежде, чем преподаватели и студенты успели бы что-то предпринять. К счастью, все приняло другой поворот, в худшую для них сторону, и вместо первоначальной цели их ряды поредели.
Дойдя до ворот, Белла начала обнюхивать землю, постепенно передвигаясь по всему периметру.
Светлые всполохи начали охватывать небо, когда я, наконец, начал просыпаться, искрящееся золото на востоке слилось с нежной синевой на западе. Я моргнул и уставился на каменный потолок лаборатории зельеварения, потратив несколько минут на то, чтобы собраться с мыслями. Последние несколько часов были одними из самых ужасных. Я точно знал: они заставили меня почувствовать себя целиком и полностью бессильным, бесполезным, когда жизнь Беллы и моих друзей оказалась под угрозой.
Мысли девушки выманили меня из подземелий. Я был в таком отчаянии, желая увидеть ее, что моя скорость заставила ветер свистеть в ушах. Я промчался через вестибюль и двери, метнувшись вдоль замка к желанному внутреннему голосу, который появился на краю моего радара.
Я притормозил, когда заметил Эммета. Он сидел на траве, держа в объятиях тело Розали. Он нежно укачивал ее и успокаивающе зашептал ей на ушко, когда она хныкала во сне. Когда я подошел, его взгляд остановился на мне, выражение его лица было огорченным и требовательным.
Что, черт возьми, произошло? Почему мы здесь?
Я присел рядом с ним, тяжело вздохнув, когда провел рукой по лбу сестры: – На Хогвартс напали ночью.
…
Объясни!
Джаспер и Элис присоединились к нам, столь же растерянные.
Я поведал им все, что произошло, объясняя, как Эмпатия предупредила Беллу о надвигающейся опасности.
– Не могу поверить в это, – произнес Джаспер, качая головой. – Мы бродили по территории после вашего с Беллой ухода. Если бы мы остались еще на несколько часов, мы могли бы остановить все это!
Эммет и Розали тоже «бродили по территории». Они вернулись в спальни позже, чем Элис и Джаспер, по этой причине Розали должна была проснуться последней. Как обычно крупные габариты Эммета означали, что он переработал зелье быстрее остальных и именно поэтому проснулся в то же время, что Джаспер и Элис, хотя они приняли дозу на тридцать минут раньше него.
– Что случилось с Розали? – спросила Элис, ее голос был наполнен беспокойством.
– Падение повлияло на ее сны, – произнес я с сожалением. – Ей пришлось пережить то, что случилось с ней в Рочестере… – Кисти рук Эммета сжались в кулаки на это, в то время как низкое рычание прошло сквозь зубы. – …и образы, что она забыла во время обращения.
Моя сестра захныкала снова, прежде чем ее глаза, наконец, открылись. В течение первых нескольких минут единственной эмоцией на ее лице было недоумение.
– Хей, детка, – прошептал нежно Эммет, с любовью вглядываясь в ее лицо.
Детка… – Болезненный вздох вдруг вырвался сквозь ее зубы. Эммет крепче обнял ее, отказываясь отпускать, пока она рыдала.
– Шшшшш, – шептал он снова, поглаживая ее золотистые волосы. – Я здесь, и ты в безопасности. Шшшшш.
Элис, Джаспер и я отошли в сторону, предоставляя нашей скорбящей сестре некоторое пространство для восстановления. Целых пять минут она плакала на плече у мужа, не способная выкинуть изображение мальчика из своей головы. В конечном итоге лицо Эммета перед ее глазами вернуло ее обратно; она увидела те же черты лица – ямочки на щеках, голубые глаза, темные, вьющиеся волосы – и была счастлива в очередной раз, что нашла его.
После того как, наконец, собралась, она потребовала подробностей прошлой ночи, как и другие. Я быстро заполнил пробелы, желая встретиться с Беллой, чтобы вновь ее обнять.
– Где она? – спросил Джаспер, пока мы пересекали площадку.
– В Запретном лесу, – произнесли мы с Элис одновременно, шагая впереди.
Мы уловили ее запах в ста метрах от деревьев, следуя по нему, пока он не привел нас в гущу леса. Я был удивлен, обнаружив, что львиный запах Беллы был точно таким же, как и ее человеческий; я не ожидал этого. Потом, конечно, я вспомнил, что она говорила, когда директор школы посетила наш дом в июле: хотя анимаги могли менять свою физическую форму и размер, они все еще оставались людьми, а Квилеты имели родство с волками; две души заперты в одном теле.
Ее мысли появились в моей голове, когда мы приблизились. Она знала, что мы шли, различив шелест листвы под нашими ногами. Она напряглась при нашем приближении, ожидая нас на небольшой поляне.
Я перешел на шаг, когда мы были в двадцати метрах, не желая напугать ее. Элис была единственной из моих братьев и сестер, кто не перестал дышать при первой встрече. Хотя я уже знал, что ожидать, смотря на нее через человеческое зрение, я был также поражен. Теперь, благодаря моему вампирскому зрению, я мог разглядеть ее тщательней: каждый волосок, каждый оттенок, каждый изгиб ее кошачьей мордочки и тела – каждую невероятную, мельчайшую деталь.
Она сидела на одеяле из золотых листьев, оттенок удивительно контрастировал с ее белой шерстью. Взгляд ее больших золотистых глаз переходил от одного вампира к другому: сначала на Элис, потом на Джаспера, далее к Розали, затем на Эммета и, наконец, на меня. Они осознавали и понимали, и, несмотря на то, что наличие моих братьев и сестер первоначально вызвало небольшое беспокойство, прежняя эмоция быстро исчезла, ее разум нашел баланс еще раз.
Стая, – было слово, что первое всплыло; она исправила себя через секунду. – Семья. Моя семья. Мои вампиры. Моя семья вампиров. Эммет. Джаспер. Элис. Розали. И…
Она замерла, сделав паузу, прежде чем шагнула вперед.
– Это… Это действительно Белла? – заикаясь, произнес Джаспер, не веря ослепительному видению перед собой. Ее запах, однако, был сейчас насыщенней, волнами разносясь от ее тела из-за повышенной температуры.
Мой взгляд прошелся по ней, пока она медленно подходила к нам, от кончиков закругленных ушей до ее острых когтей. Я впервые широко улыбнулся, когда заметил странный набор отметин на ее передних лапах.
Чуть выше правой лапки серое тонкое кольцо обвивало ее ногу. С одной его стороны было пятнышко странной формы, похожее немного на волка, а с другой находилось совершенное по форме сердце – серебряная татуировка на белом мехе. На левой ноге находился аналогичный ободок, который, очевидно, представлял собой браслет Эсми. Ни один из них, однако, не был причиной моей улыбки.
Там, на лапке, где должно было быть ее обручальное кольцо, навечно отпечаталось на четвертом пальце серебряное пятнышко. Мое сердце, казалось, увеличилось вдвое, когда я понял, что данная маскировка может быть записана, когда она зарегистрируется: лучший символ моей любви к ней – это теперь вечная отличительная черта… прописанная в ее невероятном мехе.
Я не был готов к тому, что захочу этого настолько.
Мои братья и сестры молчали, когда Белла остановилась перед нами, мысли четверых кружились в вихре благоговения.
Взгляд Эммета опустился на кровавые отметины, покрывающие ее морду, и он понял раз и навсегда то, что мы должны были увидеть с самого начала.
Я думаю, что, будучи тем, кто мы есть, Эдвард, мы не всегда брали во внимание силу людей. Став вампиром, я всегда считал их слабыми, как умом, так и телом. Даже после битвы в мае, я еще никогда не видел, на что на самом деле способна Белла. Волшебные палочки, по-моему, иногда выглядят мощным оружием, но отдели их от владельцев… Ты знаешь, я не тот человек, кто может судить кого-то по силе оружия, что они несут.
Я кивнул, понимая его точку зрения
Однако, я вижу ее надлежащим образом сейчас, – продолжил он, говоря больше себе, чем мне. – Она действительно боец – готова пойти на все, чтобы защитить то, что она любит. Она больше походит на нас, чем мы предполагали. Может быть, это причина ее белой шерсти и золотистых глаз… Она была рождена, чтобы стать Каллен.
