Текст книги "Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии"

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 89 (всего у книги 120 страниц)

Что же касается СССР, то в то время, когда Брежнев и Горбачев усердно шли на сближение с Западом, занимались разоружением и сближением – администрация США продолжала, не афишируя, жёсткую игру на уничтожение политического оппонента на планете. И достоверно известно, что экономические проблемы СССР были искусственно созданы администрацией США в 1986 г. игрой на сильное понижение мировых цен на нефть. В то время как именно экспорт нефти был основным источником поступления валюты в СССР. Зачем правительству СССР была нужна валюта? – Эта валюта была необходима в основном для закупки продовольствия.

Если бы сельское хозяйство СССР производило достаточно продовольствия – соответственно валюта на это не нужна была бы, и губительной проблемы не было бы. Обнаружилось два парадокса, – во-первых, – Россия до 1917 г. при почти том же населении и без тракторов и минеральных удобрений была экспортёром продовольствия (зерна и коровьего масла) в Европу.

Во-вторых, оказалось, что можно иметь огромные успехи в освоении космоса, в фундаментальной науке и ядерной промышленности, можно строить БАМ и огромные электростанции, осваивать новые нефтяные и газовые месторождения и т. д. – но банальные проблемы в сельском хозяйстве (далее – с. х.) губят страну…

Несмотря на огромные площади освоенных целинных земель – 33 млн. га., – в СССР в 60-х годах не хватало продовольствия. И в 1963 г. правительству СССР пришлось закупать за границей у своих политических и экономических конкурентов 12 млн. т. зерна на 1 миллиард долларов.

И эта тенденция «прогрессировала» – например, для сравнения, – перед началом «перестройки» в 1984 г. уже пришлось закупать в 3 раза больше продовольствия – 40 млн. тонн. В период, когда сельское хозяйство курировал М.С.Горбачёв производство зерна уменьшилось с 237 млн. т. в 1978 г. до 173 млн. т. в 1984 г. Можно было бы, конечно, обвинять в чём-то Горбачёва или подозревать в чём-то Андропова, который после трудовых «подвигов» Горбачёва выдвинул его в лидеры страны. Но здесь имели место два важных фактора: исторический фактор и «народный» идеологический фактор.

В чём суть первого? Так называемый советский крестьянин не был крестьянином вовсе, это был с. х рабочий, люмпен, без земли, без всякой заинтересованности и при этом как рабочий был без зарплаты в деньгах и отпусков до 1969 г. Он отрабатывал странную барщину на государство в течении 8–10 рабочих часов и после этого забывал о работе до следующего дня – шёл домой, в клуб на танцы.

Разве можно было сравнить эффективность этого советского с. х. рабочего с бывшим русским крестьянином или американским и голландским фермером, у которых руки работали 16 часов в сутки, а голова болела о родном деле все 24 часа.

Я родился и вырос в деревне в западной Белоруссии, где советская власть реально стала хозяйничать только после войны, в конце 40-х, поэтому не были ещё до конца «раскулачены» частные хозяйства в деревнях. Такая же картина была и в Прибалтике. Когда в начале 70-х годов я впервые посетил соседние с Белоруссией российские – Брянскую и Смоленскому области, то удивление у меня было потрясающим в прямом смысле – я стоял в деревнях, смотрел вокруг и ничего не понимал: я не видел у «крестьянских» домов привычных для моих глаз обширных яблоневых, вишнёвых, сливовых садов; и конечно, никто ничего в отсутствующем саду не скрещивал, не вскапывал и т. д. Я не видел у «крестьянских» домов хлевов для коров, для свиней; не видел стогов соломы и сена, ни буртов для овощей, никто не разводил овец и даже кроликов и кур. В лучшем случае напротив «крестьянского» дома была маленькая грядка лука или редиса.

Зато было безнадёжное повальное пьянство – уже с середины каждого дня. Из расспросов я быстро понял, что всякое желание что-то выращивать власть убила у жителей сельской местности ещё в 30-е годы, и тогда же сами бывшие крестьяне вырубили все яблоньки – чтобы не платить за них налоги.

Эта диктатура пролетариата, вернее марксистской партии выглядела удивительно…

Атмосфера в этих тысячах деревнях на огромной территории СССР была пропитана какой-то страшной безысходностью, потерей смысла жизни – до обеда что-то умудрялись украсть в колхозе и «загнать» или «схалтурить». Затем за вырученные деньги напивались вдрызг под умные разговоры об отсутствии смысла жизни или о прошедшей войне и о службе в армии, после чего счастливо засыпали в пьяном «кайфе» до следующего дня и на следующий день всё повторялось заново. Именно в этом роде «кайфа» и был у многих мужчин весь смысл жизни.

При этом я их не осуждаю, понимаю. Почти все они были добрые, хорошие люди и при этом достаточно умные, «шукшинские». Но как великий специалист по с. х. – Н. С. Хрущёв или такой же специалист по поднятию целины Л.И.Брежнев могли повысить их производительность? Если даже за те деньги которые колхозники «зарабатывали» они могли купить только скудную еду и одежду для детей, а на всё остальное начиная от телевизора и заканчивая стиральной машиной необходимо было записываться в очередь на долгие годы… В стране был системный кризис производства потребительских товаров.

Капиталовложения (инвестиции) в СССР в сельское хозяйство составили с 1966 по 1980 гг. 383 млрд. руб. (это когда ценность 1 рубля была на 20% выше 1 доллара) – и это дало мизерный эффект, деньги шли «в песок» и не давали желанных результатов.

Ещё большую негативную роль сыграл «народный» идеологический фактор. В чём его суть?—

С 1917 г. по 1930-е был энтузиазм строительства иллюзорно-фиктивного Коммунизма, немного приглушённый НЭПом. В 30-е годы новое дыхание в эту идею строительства Царства Небесного на Земле – вдохнуло строительство огромных промышленных гигантов, стахановское движение, первые успехи в промышленности, в перестроенном с. х., и т. п.

В 40-е – война и победа в войне как подтверждение правильности пути… В 50-е и до конца 60-х – ещё был жив энтузиазм строительства светлого будущего победителей в войне – надежда на освоение целинных земель, гордость за полёты в Космос, которые реальной пользы народному хозяйству и каждому отдельному гражданину страны не приносили, – разве только военные спутники и спутники связи, но люди слушали радио и смотрели телевизор давно в тех странах, которые в Космос не летали.

У большинства народа (который был не у власти) построение Коммунизма было связанно с элементарной мечтой – наконец-то вдоволь накушаться, это они не могли себе позволить не в 20-е, не в 30-е, не в 40-е и не в 50-е. Теперь, во второй половине 60-х, когда бесполезные полёты в Космос (кроме военной тематики) стали обыденностью, а освоение целины не дало ожидаемых результатов, и в стране безнадёжно завис дефицит продовольствия, – вдруг миллионы советских граждан поняли то, что ещё в 1917 г. (и даже до 1917 г.) было понятно евреям – Коммунизм не осуществим, это большой Блеф…

Я прекрасно помню эти бесконечные разоблачительные разговоры полушёпотом друг с другом прозревших взрослых в конце 60-х – начале 70-х годов. Это был великий моральный, идеологический перелом, надлом. Дальше шла естественная логика – если невозможно всем вместе строить Коммунизм, тогда значит – каждый должен жить и выживать как сможет. Виновником обмана всем виделось руководство страны – верховное руководство партии, правительства, руководство области, города, завода и колхоза и даже школьный учитель – недавно так пламенно рассказывающий о скоро грядущем коммунизме.

Эта горечь и обида за обман-коммунизм, за обман-надежду давала многим полное право компенсации и свободы красть у обманщика-государства, у обманщика-власти на благо себя и семьи всё – что можно украсть; при этом стали красть дружно, солидарно. И если в торговле, пищевой и лёгкой промышленности эта тенденция стала массовой с конца 60-х годов и бурно «прогрессировала» до самой «перестройки» и даже дольше – до появления частной собственности в России, то в сельском хозяйстве после издевательств в течение последних 3-х десятилетий и отсутствия денежной зарплаты, в условиях огромной разницы жизненного уровня между городом и деревней – когда ежегодно в города из сельской местности убегали около миллиона молодых людей, и в условиях оттепели – когда перестали действовать жестокие законы «пяти колосков», – «понесли» домой массово раньше – с конца 50-х.

Результат этого морального перелома прекрасно отражает всем известная статистика – темпы роста производства с. х. в период 1959–1964 гг. резко упали до 1,5% в год (до 1954 г.– 7,6%), производительность труда – до 3% в год (до 1954 г. – 9%) в год. Практически небольшой рост давало применение усовершенствованной техники, увеличение её количества и минеральных удобрений, но не люди.

Обычная практика в советском колхозе или совхозе была такова – перед выходными начальство в колхозе (председатель, его замы, главный агроном, главный зооинженер и главный инженер) давало приказ убить для своих семейных нужд, например, – бычка, которого списывали на вынужденный убой – сломал ногу в канаве или попал под трактор, цена бросовая, вес занижен.

Всё это исполняли подчинённые, которые всё понимали, и которым иногда объясняли, что это на пир приезжим проверяющим из райкома или обкома партии, Агропрома или сельхоз. управления разного уровня, а это также имело место. Осуществляя некий закон справедливости работнички низшего уровня делали то же самое – списывали «вынужденный» убой на своё потребление, например, на вздутие от переедания бобовых.

Поскольку у всех «рыльце было в пуху» – все помалкивали и никто друг друга «не закладывал».

Или ещё… – колхоз проводил своими силами «тихую» мелиорацию земель и получал дополнительные посевные площади, которые руководство колхоза не афишировало, что позволяло не только получать лучшую среднюю урожайность, но и иметь «левые» доходы. Если корова вдруг родила два бычка, то рождение одного не фиксировали, – и он рос за государственный счёт подпольно, а у свиноматки вместо 12 поросят фиксировали 8, а 4 выращивали подпольно для себя и т. д.

Левое сырье попадало на рынки или в пищевую и лёгкую промышленность, где с него получалась левая продукция. Плюс к этому технологи «пищёвки» изобретали своё ноу-хау, эффект которого не учитывался и шло обычное списывание утруски-усушки. Огромные партии неучтённых товаров в условиях дефицита попадали в торговую сеть и мгновенно распродавались.

Работали надёжные принципы делёжки, и огромные подпольные сети действовали на всей территории СССР. На каждом этапе руководитель оставлял себе 20–25% стоимости, а 3/4 или 4/5 отдавал «поставщику»-инициатору «левака».

Центром сбыта были финансовые центры – столицы республик, Москва и Ленинград. Столицы снабжались в привилегированном порядке и демонстрировали иллюзию достатка, и все товарные потоки из разных уголков страны вели в столицы. И в столицы из провинции ехали за колбасой, всякими тряпками и бытовой техникой.

Апогеем этого «прогресса» были многочисленные подпольные производственные цеха, в этом случае вся прибавочная стоимость распределялась без участия государства.

Всю эту подпольную жизнь знали работники КГБ, милиции, местных властей – они тоже уже понимали, что никакого коммунизма не будет, хотели жить лучше и кормились от этих подпольных потоков. Каждая отрасль от автосервиса до врача, портного и телемастера имела свою подпольную часть и немалые левые доходы. Огромная страна гнила и шла к своему развалу.

 Промышленные предприятия выпускавшие потребительские товары завышали затратную часть и следовательно завышали отпускные цены, которые не соответствовали качеству товаров, а в условиях отсутствии конкуренции и при наличия постоянного дефицита о качестве товаров не беспокоились. А с другой стороны предприятия были зависимы от министерств и ведомств и, например, не могли самостоятельно сделать замену устаревшего оборудования. Место возвышенного утопического коммунизма заняла другая крайность – культ мещанского вещизма.

Подпольные потоки создавали у определённой большой части людей переизбыток денег и усиливали проблему дефицита, не говоря уже о том, что работники торговли сами искусственно создавали эффект дефицита и зарабатывали огромные деньги. Те рабочие или инженера, которые не могли украсть по разным причинам: от наличия честности до отсутствия на работе рыночного объекта похищения пытались одновременно работать на многих работах, но при этом достигнуть классического полного набора советского благополучия: собственной квартиры, автомашины, дачи и ежегодной поездки на Чёрное море или на Кубу могли только через 20–25 лет такого труда

При этом стоит подчеркнуть положительные моменты того периода социализма в отличие от перестроечной и современной России – рабочие и инженера имели гарантированную работу и не страдали от голода и даже заводили-рожали детей, которым могли обеспечить бесплатное высшее образование, а не думали – как самим выжить и не умереть от голода. Тогда они могли получить бесплатное жилье или недорогое кооперативное – сейчас рабочий не имеет никаких возможностей получить или купить квартиру. Например, мой отец был водителем почтовой автомашины – развозил телеграммы, но семья, в которой было двое детей жила в достатке, а отец и мать практически раз в 2–3 года имели возможность по профсоюзной линии бесплатно лечиться в союзной здравнице или отдохнуть на пляжах в Болгарии. Теперь, при демократах – это фантастика.

В 2003 г. я посетил флагман перестройки соц. лагеря и демократии – Польшу, там в условиях огромной безработицы я слышал много мечтательных воздыханий о славных былых социалистических временах, – о государственных квартирах и т. д.

Тогда в 60-е и 70-е в СССР участники экономического подполья достигали всего классического социалистического достатка не через 20–30 лет, а через 1–3 года и дальше скучали в окружении любовниц и в карьерных интригах. Эти скучающие новые советские нэпманы очень сочувственно относились к борьбе диссидентов с властью. Наравне с культом вещизма был культ критики глупой власти, многочисленные анекдоты на эту тему и т. п.

Здесь следует подчеркнуть важный момент – диссиденты не только монополизировали общественное мнение, взяли на себя право оценивать, осуждать и наказывать, но, формируя общественное мнение, – отделили власть от народа. Ровно тоже самое было в России в преддверии 1917 г.

Теперь же каждый гражданин видел виновником обмана – коммунизма существующее руководство страны, партии, своего города и своего завода. Получалось, что эта власть обманщиков достойна не только критики, но осуждения, презрения и саботажа. Как и до 1917 г. тема героических страдальцев-евреев борцов с властью стала модной, евреем быть – было престижно, выйти замуж за еврея было большим счастьем, не сочувствовать евреям в их борьбе с властью было опять «не прогрессивно».

Все в СССР совершенно забыли – кто создатель марксизма, кто были революционные террористы и красные комиссары, кто и какой ценой захватил Россию, превратил её в СССР и поставил цель строительства Коммунизма, как выглядели кошмарные сталинские следователи. – Всё это плотно закрыли огромные назойливые плакаты: «Сталин – тиран и деспот», «репрессии Сталина» и т. п.

Это не были те плановые процессы коварного разложения советского общества, о которых заявлял в 1945 г. А. Даллес, а в какой то мере естественные, хотя идеологи Запада в полной мере использовали их и усугубляли согласно заявлению Даллеса. В советском обществе было модно вечерами слушать по радио специально направленные на обработку сознания советских граждан такие радиостанции как «Свободная Европа» или «Голос Америки», а на следующий день шёпотом, подпольно делиться новостями, которые якобы укрывали власти. И чем больше власти пытались глушить их техническими методами – тем запретный плод был привлекательнее.

Ошибки советских властей стоили очень дорого – например, сокрытие событий в Новочеркасске в 1962 г. эти радиостанции радостно и эффективно муссировали ежедневно вплоть до 90-х годов, настраивая население против власти. В принципе – это была та же марксистская технология обработки умов, что и до 1917 г. и во время 1917 г., но уже не с помощью красных листовок, газетенок и митингов, а с помощью мощных радиостанций и подпольного радио – когда в обществе было принято «умно» шушукаться против властей.

На волне всего этого произошли знаменитые трагические события в Чехословакии летом 1968 г., когда реформы в этой стране, по мнению руководства СССР, вышли из под контроля, и они ввели в эту страну войска, чтобы сменить руководство страны и остановить начавшиеся процессы.

Трагические жертвы этих событий были намного меньше чем в Венгрии в 1956 г. и сопоставимы с жертвами в событиях 1956 г. в Польше – погибло 94 гражданина Чехословакии, 345 были раненными; при этом погибло 96 советских военнослужащих (из них 11 погибло в столкновениях, а 85 в различных авариях). Но резонанс и шум было несоизмеримо больше – почему? – Потому что события в Чехословакии не носили антиеврейский характер, а антисоветский. Поэтому вокруг этих событий подняла много шума западная пресса, весь Запад во главе с США. Поэтому на этот раз евреи по поводу событий в Чехословакии устроили сидячую забастовку из 8 человек на Красной площади в Москве во главе с Л. Богораз-Брухман – «героической» женой «героического» подпольного переводчика Даниэля.

С одной стороны – недостаток ума и изначальную ущербность марксизма-ленинизма Л. И. Брежнев и его команда пытались восполнить применением грубой варварской силой – и в этом были достойны осуждения и презрения. А с другой стороны – настрой в советском обществе был таков, и все «подпольные» процессы «спрогрессировали» так далеко, что ошибка руководства СССР в чехословацких событиях была неким переломным моментом, Рубиконом, после которого начался новый этап противостояния общества и власти в СССР.– К еврейскому диссидентству присоединилась открыто часть русской интеллигенции – Ю. Любимов, А. Тарковский и другие, в их числе и ведомый «в бой» своей «революционной» женой академик Сахаров.

«В поток диссидентского движения после 1968 вступил безоглядно – и Сахаров. – вспоминал диссидент А. Солженицын, – Среди его новых забот и протестов было много индивидуальных случаев, притом самых частных, а из таких более всего – заявлений в защиту евреев «отказников».

А когда он пытался поднять тему шире, – простодушно рассказывал он мне, не понимая всего кричащего смысла, – академик Гельфанд ответил ему: «Мы устали помогать этому (русскому) народу решать его проблемы»; а академик Зельдович: «Не буду подписываться в пользу пострадавших хоть за что-то – сохраню возможность защищать тех, кто страдает за национальность (за еврейскую)».

На самом деле, если бы было больше публичной информации о причинах бунта в Чехословакии, то, вероятнее всего – Любимов, Тарковский и даже Сахаров не заняли бы такую позицию.

После внимательного изучения этих событий советскими специалистами руководство СССР только к 1971 году осознало все причины, весь процесс, который давно в Чехословакии развивался, рос и в чехословацкой тиши и при сравнительном благополучии населения – в какой-то момент неожиданно и к большому удивлению руководства СССР перешел на качество иной уровень, проявился в революционные события.

Оказалось, что в антисоветских выступления во многом повинны руководители Чехословакии, которые были одной национальности, но не были ни чехами, ни словаками:

И. Пеликан – генеральный директор телевидения ЧССР, он же руководитель заграничного комитета парламента ЧССР. Э. Гольдштюккер – председатель Союза писателей ЧССР. О Шик – заместитель председателя правительства, он же директор института экономики в ЧССР. Э. Млынарж – секретарь ЦК КПЧ по идеологии, К. Винтер – главный редактор чехословацкого телевидения, В. Кашпар – председатель организации журналистов ЧССР, Б. Бать – главный редактор журнала «Репортёр», Й. Павел-министр внутренних дел ЧССР и т. п..

После анализа и разборок событий 1968 г. один из выводов Пленума ЦК КПЧ в декабре 1970 г. гласил: «Значительное влияние в борьбе против социализма в ЧССР оказывали силы, активно выступавшие с позиций сионизма… Их видными представителями у нас были Ф. Кригель, И Пеликан, А. Лустиг, Э. Гольдштюккер, А. Лим, Э. Лёбл, К. Винтер и ряд других» («Уроки кризисного развития в Компартии Чехословакии и обществе после 13 съезда КПЧ», М. Политиздат, 1971 г.).

Неудивительно, что Исаак Дойчер, желая искривить мозги жителям этой страны и толкнуть их на «революцию» преспокойно публиковал свои антисоветские сочинения в органе чехословацких писателей «Литерарни листы». В Чехословакии, как и в СССР, примерно, с 1965 года, еврейские деятели умудрились завладеть каналами формирования общественного мнения, в первую очередь в интеллигентской среде, как в ядре формирования общественного мнения. А добившись формирования общественного мнения по своему усмотрению – эти по сути очередные политтехнологи-марксисты очередной раз толкнули чешский и словакский народы против собственной власти и против СССР.

В СССР вдруг поняли, осознали, что годом ранее – в 1967 г. в Польше произошли события, над которыми стоило задуматься. В июне 1967 года студенты-евреи организовали бурную демонстрацию в центре Варшавы в поддержку Израиля в войне против арабов.

Коммунистические идеологи совершенно забыли о национальностях, родовой и генетической памяти, преспокойно разглагольствовали об интернационализме и космополитизме и вдруг —

«Совершенно неожиданно мы увидели, что эти юноши и девушки считали своей родиной не Польшу, которая их вырастила, а государство Моше Даяна, Бен Гуриона и Эшкола. Столкнувшись же с единодушным осуждением поляками израильской агрессивной экспансионистской политики, они стали говорить о поляках как о» зоологических антисемитах» – писала польская газета «Штандарт млодых».

В этот период большинство поляков, в отличие от чехословаков, евреев не поддержали, восприняли эти события неодобрительно, недружелюбно – в результате чего много евреев покинули Польшу в этот период.

Для ЦК КПСС СССР эти события, особенно в ЧССР, были тревожным звоночком и уроком, они поняли, что что-то упустили, что-то не изучили в этом мире и дали свой «одобрямс» на изучение ранее стыдливо закрытой темы, и даже идеологически очень опасной темы, ибо она касалась непосредственно самого фундамента советской власти – деятелей её установивших в России, «славных» и «героических» событий «великой» «революции», и соответственно касалась умонастроений многих миллионов советских граждан.

И большая плеяда советских исследователей взялась изучать «еврейскую проблему»: В. В. Большаков, В. Я. Бегун, Г. С. Никитина, В. П. Волкова, А. А. Сазонова, Д. К. Пономарёв, В. И. Скурлатов, С. М. Сергеев, С. А. Крылов, Е. И. Соловьёв, А. М. Малашко, Л. Востоков, В. А. Семенюк, Л. А. Моджорян, С. М. Рогов А. З. Романенко и др.

Примерно, с 1973 г. стали публиковаться первые результаты исследования в этой теме под грифом «для служебного пользования» для руководителей КПСС различного уровня. Фактически в СССР стали заниматься «антисемитской» наукой, и соответственно исследователи и руководство КПСС, которые по своим убеждениям были интернационалистами и космополитами теперь стали – антисемитами…

Они это понимали, мучались, страдали и за их муками забавно наблюдать —

«В социалистическом обществе никакого «антисемитизма» нет и быть не может. Такой вывод давно сделан советской наукой» – утверждал доктор исторических наук Метельков П. Ф. в предисловии к бесспорно антисемитской научной книге А. З. Романенко, который в свою очередь выглядел также оригинально: «нас не интересует накипь поверхностных, шумных, скандальных, далёких от науки дискуссий между двумя многочисленными отрядами буржуазных авторов – сионистов и представителей так называемого «антисемитского движения».

Нас интересует идейно-теоретическая борьба марксистов-ленинцев против духовных оруженосцев еврейской буржуазии». Эти исследования в виде книг или брошюр в 70-х и 80-х годах всегда находились у советских деятелей ещё и в самодельных газетных обложках – дабы не смущать своими названиями чужие глаза или «непосвящённых» подчинённых или посетителей в эту «тайную» науку.

Этим исследователям пришлось стряхнуть пыль с трудов забытого советского учёного Николая Михайловича Никольского (1877–1959 гг.), который в своих исследованиях подчеркнул три особенности связанные с историей и религией евреев: создание ореола собственной исключительности, идея превосходства евреев над неевреями, идея-стремление господства евреев над всеми народами на планете Земля.

Советские исследователи ввели интересное понятие «тихой идеологической оккупации», объясняя её эффективность тем, что еврейские (в их устах – «сионистские») идеологи обвиняли своих критиков в антисемитизме, «а поскольку каждый знал, что для коммуниста и прогрессивного человека это является позором…» поэтому…

Изучив чехословацкую революцию 1968 г., советские исследователи обнаружили, что применялись хорошо известные марксистские технологии, которыми ранее гордились и еврейская «взаимопомощь», которая наблюдалась вокруг событий в России с конца 19-го века до 1917 г. —

«В ходе бурных событий весны и лета 1968 г. сионисты особенно большие усилия прилагали для завоевания позиций в среде учащихся и студенчества… выдвигая хлёсткие демагогические лозунги, они повели некоторую часть молодёжи в наступление на государственный и политический строй ЧССР…» – писали советские аналитики в работе под названием «Идеология и практика международного сионизма». А Романенко в своём исследовании «О классовой сущности сионизма» отмечал:

«Советские авторы, чехословацкие исследователи обратили внимание на те изощрённые приёмы, которые использовались сионистами в целях «тихой оккупации» ключевых, важнейших позиций в науке, учреждениях массовой информации.

Особенно опасной явилась «тактика вируса рака»: способность скрываться под внешней оболочкой, совершенно аналогичной составу здоровой клетки того живого организма, в который вторгается вирус. Механизмы защиты клетки нейтрализуются. И смертельный враг проникает внутрь организма, обречённого на гибель, если не последует решительное и своевременное хирургическое вмешательство и если оно возможно…». А ведь А. З. Романенко знал ещё до своего исследования о русских масках – ФИО отцов русских революций, но он страстно раскрывал чехословацких революционеров:

«Под прикрытием израильских дипломатических паспортов в ЧССР давно действовали связанные с зарубежными сионистскими организациями Цви Шапиро – израильтянин, бывший гражданин ЧССР (ранее именовавшийся Куртом Стейном), Карел Аарон (до иммиграции из ЧССР именовался – Грюневальд), Ицхак Шалев (ранее именовался – Эугенг Штевка) и другие».

В своём исследовании Романенко перечисляет более десятка международных еврейских организаций участвовавших в чехословацких событиях, помогавшим чехословацким диссидентам-революционерам.

А в СССР события развивались своих логическим чередом. Еврейские лидеры в СССР воодушевлённые победой Израиля над арабами, чехословацкой ошибкой руководства СССР и своим лидерством в общественном мнении советского общества шли в атаку, – начиная с открытой апелляции к европейской и американской общественности в 1969 г., и заканчивая – провокационным угоном советского самолёта с заложниками еврейским террористом Л. Хнохом в 1970.

В это время в Израиле нынешний глава правительства этой страны Ариэль Шарон («Арик-бульдозер») в 1970 г. жесточайшим образом подавил первое восстание арабов-палестинцев в Газе.

Теперь в условиях нового витка «холодной войны» весь западный мир только и говорил о евреях в СССР. Россию очередной раз лихорадило от «еврейской» болезни. Зловещий «еврейский вопрос» стоял как никогда ранее после Отечественной войны. К тому же руководство СССР явно было раздражено своим проигрышем в чехословацком конфликте и в арабо-израильской войне, где на арабской стороне находилось и советское оружие и советские специалисты.

Явной слабостью СССР попытался в 1969 г. воспользоваться даже Китай, который военным путём дважды неудачно пытался захватить приграничные спорные территории.

После «самолётного процесса» руководство СССР сочло, наконец, необходимым принять какие-либо меры против разбушевавшихся евреев. И после пропагандистской «артподготовки», смысл которой звучал – «иудаизм оказался очень удобной религией для захвата мирового господства, потому что весьма последовательно проводил идеологию расового господства и апартеида», – в 1971 г. начались судебные процессы над подпольными еврейскими организациями в СССР – в Ленинграде, Риге, Кишиневе.

Одновременно стали больше давать разрешений евреям на выезд из СССР, – в 1971 г. покинуло СССР 13 тысяч евреев, в 1972 – 32 тысячи, в 1973 – 35 тысяч.

Тут-то советские власти спохватились, что уезжающие евреи, как идеологические враги, получали и получают в СССР бесплатное образование. Группа учёных во главе с профессором Е. Д. Модржинским в результате социологического исследования показала динамику в этой теме – в 1958 г. научных работников-евреев в СССР было 28 966 или – на каждые 79 евреев приходился один научный работник, а через 13 лет – в 1971 г. научных работников – евреев в СССР было уже 66 793, то есть один научный работник приходился на каждые 32 еврея, когда в среднем по СССР – один научный работник приходился на 241 человек.

Руководство СССР решило принять меры: в 1972 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное место жительства за границу, государственных затрат на обучение» в размере годовой зарплаты старшего научного сотрудника.

Вот тут-то начался огромный шум, гвалт и обвинения в адрес руководства СССР в несправедливости и крайних притеснениях евреев. Огромным потоком пошли письма-жалобы советских евреев в ООН, а Запад в условиях «холодной войны» от удовольствия «потирал руки». Сенат США ввёл по этой причине дискриминационную поправку Джексона по отношению к СССР, и в США был введён новый государственный праздник – «День национальной солидарности Америки с евреями в СССР».

Кроме этого руководством США и еврейским сообществом в США было создано большое количество общественных организаций типа – «Студенческий комитет борьбы за советское еврейство».

А в СССР евреи ещё более усилили подпольную борьбу – с октября 1972 стал выходить ещё один самиздатский журнал – «Евреи в СССР», который усилил борьбу на идеологическом фронте.