Текст книги "Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии"

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 120 страниц)

Ленинской наглости в подготовке можно только поражаться – «Нужда и бедствия трудящихся масс дошли до предела. По всей стране прокатились волнения в связи с голодом. В отдельных случаях, как, например, в Житомире…» – отмечает Ненароков, – и это осенью, в сентябре! И даже – на Украине!!! – Ленин не гнушался использовать даже в период сбора урожая старый трюк с голодом.., чтобы вызвать массовое недовольство правительством.

Да, – но тогда ещё его фашистской продразвёрстки не было – задачка читателям-исследователям: «Кто помог Ленину осенью 1917 года организовать голод в российских городах?» Можно, конечно, всё свалить на армейские заготовки…

Керенский был то в прострации, то не понятно дёргался, иногда изображал какую-то деятельность мелкими приказами или инициативами типа образования «Демократического совещания». Такое впечатление, что он уже понял исход, и ему было уже все равно. Но не всё равно было англичанам – ведь Ленин с немцами выигрывал.

США предоставили Временному правительству большой денежный заем. А английский посол вместе с французским и италианским 26 сентября прибыли к Керенскому и потребовали – «доказать на деле свою решимость… и обеспечить правильное функционирование правительственного аппарата как на фронте, так и в тылу» (Н).

А на помощь Ленину подключился Бунд во главе с Цедербаумом (Мартов) и Гольдштейном (Володарский). Бунд по своей силе, влиянию и численности во много раз превосходил ленинскую террористическую организацию. Бунду подчинялись все профсоюзы железнодорожников в западной части России. В августе 1917 г. Бунд организовал «Викжель» (Всероссийский исполком железнодорожного профсоюза).

Кроме Бунда, видя, что Ленин уже совсем близко к власти и его уже не остановить, – на помощь Ленину пришли и остальные еврейские организации – кадеты и сионисты.

«До Октябрьского переворота большевизм не был сильным течением среди евреев. Но перед самым переворотом боевое соглашение с большевиками, Троцким и Каменевым, заключили от лица левых эсеров Натансон, Кац и Штейнберг», – отмечает в своём исследовании Солженицын.

Керенский давно собирался выехать в Ставку – надеялся договориться с Корниловым и другими генералами теперь уже против Ленина, чтобы те направили с фронта армии в столицу на помощь правительству. После визита союзных послов Керенский наконец-то выехал в Ставку.

Ответ был незамедлительным – Бунд организовал трёхдневную всероссийскую забастовку железнодорожников. Этим дав понять, что войска с фронта до столицы не доедут. Одновременно это была и репетиция-тренировка – если в самом деле будет принято решение послать войска.

«Центральный Комитет РСДРП (б) призвал рабочих и крестьян «окружить железнодорожников атмосферой полного сочувствия», оградить их от травли контрреволюционеров», – отмечает Ненароков.

Совместные «учения» бундовцев и ленинцев прошли очень успешно, стало ясно, что Временному правительству подмога не придет, – провал 4 июля не повториться. Теперь можно было начинать…

Ленин 29 сентября: «Ибо пропускать такой момент и ждать съезда Советов есть идиотизм или полная измена… Ждать съезда Советов есть идиотизм, ибо съезд ничего не даст, ничего не может дать!»,

«Если нельзя власть взять без восстания, надо идти на восстание тотчас».

Менее сообразительные и менее наглые настаивали на съезде – чтобы представители разных организаций обсудили этот вопрос и приняли согласованное решение. Но Ленин помнил подобный неприятный для него июньский опыт и не хотел опять рисковать с съездом, а хотел принять это решение в узком кругу. Причём в своей спешке Ленин был прав – он чувствовал и понимал, что это единственный исторический шанс, другого такого не будет и его нельзя упускать.

Интересно оправдывает жажду власти Ленина советская идеология – Ненароков:

«Именно большевики должны взять власть, ибо только они имеют чёткий и ясный план вывода страны из затяжного кризиса: установление правильной и справедливой системы использования рабочей силы в производстве и распределении продуктов, устранение всякой лишней траты сил и ресурсов». – Без улыбки это трудно читать.

Ненароков прекрасно знал, что Ленин через семь лет умер – и так и не смог вывести страну из кризиса, и через семь лет после его смерти – его последователи также не смогли этого сделать.

Ленин целесообразность захвата власти доказывал своим соратникам ещё целый месяц до конца октября, хотя фактически мог это успешно осуществить в конце сентября.

Воспользовавшись заминкой врагов, Временное правительство предприняло некоторые защитные меры: попыталось безуспешно найти самого Ленина и ввело в столицу казачьи полки.

Но история с отрядами Корнилова Керенского ничему не научила. Против казаков Ленин применил своё излюбленное оружие – замутнение мозгов. – «Большевики провели огромную работу среди казаков… Представители казачьих полков были приглашены на совещание представителей полковых комитетов гарнизона в Смольном.

Выступая на этом совещании, казаки заявили, что они не пойдут против рабочих и солдат. Так была сорвана ещё одна провокация Временного правительства», – отметил Ненароков.

Казаки в столице подчинялись атаману Дутову А.И., который возглавлял Всероссийский союз казачьих войск и который так и не разобрался в политических масках и нависшей над Россией угрозе.

«Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней!» – орал радостно Ленин.

Храбрые и искусные войны эти казаки, к тому же очень трудолюбивые и порядочные люди, но то что они – глупые, тёмные и необразованные – они поняли только тогда, когда через два года посланные Лениным красные армии во главе с фашистом Яковом Свердловым вошли в их мирные станицы и устроили Холокост – уничтожили миллионы казаков.

Тогда казаки, вероятно, вспомнили судьбоносный для них момент в 1917 году, и поняли, что надо было думать не над вопросом – идти или не идти против рабочих и солдат, а – идти или не идти против Ленина и ему подобных заговорщиков.

Итак, с казаками, с защитой правительства всё было решено, но начало восстания всё откладывалось.

У рабочих и солдат уже никаких сомнений не было – они были зомбированы Лениным надёжно. Но вот у его «интеллигентов» были сомнения в насильственном, не легитимном захвате власти. Во-первых, они помнили, что с начала года в обществе обсуждалась идея народного вече – Учредительного собрания, которое и должно было решить судьбу и устройство России, – а это неприятно давило на совесть.

А что касается страха, то, во-вторых, – они ещё хорошо помнили о 600 народных еврейских погромах в революцию 1905 года.

«А когда дошло уже до решающего восстания большевиков, то на гарнизонном совещании, собранном ЦИКом 19 октября, «один из представителей 176-го пехотного полка, еврей», предупреждал: «Там, внизу (на улице), кричат, что во всём повинны евреи» (газета «Речь» от 20 октября 1917 г.)», – отмечал Солженицын.

Это совещание проходило в связи с съездом солдатских депутатов, о котором А. Розенберг писал:

«…в октябре 1917 года съезд солдатских депутатов обратился ко всем армиям с призывом бросить оружие и перестать подчиняться приказам правительства. История этого съезда весьма показательна.

На нём предполагалось обсуждение социальных и политических вопросов, но большинство его делегатов временно отказались обсуждать политические вопросы из-за напряжённой обстановки на фронте. Это отнюдь не смутило рьяных большевиков: они собрали своих представителей, и еврей Абрахам (Крыленко), никем не уполномоченный, занял председательское место и стал объявлять декреты от имени всей русской армии, от имени всего русского народа. Попытка Керенского пресечь эту неслыханную наглость позорно провалилась».

«Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно… Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!.. « – орал на своих боящихся, копошащихся и ещё в чём-то сомневающихся соратников 24 октября Ленин. Глядя на широкомасштабную пропагандистскую компанию Ленина бывший юрист и пока ещё глава правительства Керенский 24 октября так комментировал ситуацию:

«Таким образом в столице в настоящее время существует состояние, которое на языке судейской власти и закона именуется состоянием восстания. В действительности это есть попытка поднять чернь против существующего порядка и сорвать Учредительное собрание и раскрыть фронт перед сплочёнными полками железного кулака Вильгельма!»

И Керенский решил принять меры «по уничтожению восстания в самом зародыше», – «Мы ждали прибытия с фронта воинских частей. Я вызвал их загодя, утром 25 октября они должны были быть в Петрограде. Однако вместо войск поступили телеграммы и телефонограммы о блокаде и саботаже на железных дорогах». Это Бунд Цедербаума (Мартова) делал своё отрепетированное дело.

Кроме указанных были и другие факторы, во-первых, целый участок ж/ д дороги перед Петроградом Керенский сам разобрал ещё раньше, боясь Корнилова. А, во-вторых, – из-за истории с Корниловым большинство генералов презирали Керенского, не признавали его Главнокомандующим и саботировали.

И всё это вместе обернулось окончательной трагедией для России.

Вызов Керенским войск – подтолкнул к началу восстания красных захватчиков. Утром 24 октября Ленин через газету «Рабочий путь» открыто объявил о начале восстания по захвату власти.

В этот же день в 13 часов Керенский в Мариинском дворце высокопарно говорил – «Временное правительство и я предпочитаем быть убитыми и уничтожены, но жизнь. Честь и независимость государства мы не предадим!»

В это время красные отряды уже направлялись на захват Главного телеграфа и других объектов.

Зимний дворец защищал женский добровольческий батальон… и юнкера. Не было никаких героических и красочных штурмов дворцов, как это вдолбил в головы советский, большевистский кинематограф.

Большевик Гиммер (под маской Н. Суханов) в своих мемуарах «Записки о революции» признавался, вернее – просто писал как было: «Группки юнкеров не могли и не думали сопротивляться… военные операции были похожи на смены караулов… Город был совершенно спокоен».

Смена власти не совсем напоминала смену караула, ибо всё было намного веселее – покуражились над юнцами-юнкерами, затем дружно и весело изнасиловали женский батальон.

Чем ещё «героическим» могли похвастаться в этот период ленинцы? «В первую же неделю после Октябрьского переворота был убит первый известный на сегодня священномученик новой эпохи – протоирей Иоанн Кочуров» – напомнил им М. Назаров.

К середине 25 октября был захвачен Мариинский дворец, а вечером этого дня и Зимний.

Захватом столицы у красных руководил еврей из Полтавской губернии Григорий Чудновский (не путать с другим «революционером» Чудновским – Соломоном Лазаревичем) под общим руководством Бронштейна (Троцкий).

«По рассказу Гендельмана в ЦИКе в ночь на 25 октября: когда он днём выступал в Петропавловской крепости, пытаясь отвратить гарнизон от восстания, ему кричали: «а, Гендельман – значит жид и правый («Известия» от 26 октября 1917 г.)», – отмечает Солженицын.

В ночь на 26 октября Керенский уже был вынужден удирать из столицы.

«Петербургский гарнизон деморализованный праздностью и деньгами, получаемыми из неизвестного источника (в городе говорили, что от немцев, ибо еврей Фюрстенберг – Ганецкий, судя по всему, переводит большие суммы из Стокгольма для местного солдатского Совета), и хорошо вооружённый, сверг последнее русское правительство…» – писал в 1919 г. в своей книге Альфред Розенберг.

«Временное правительство дало себя переловить как перепелов и было отведено в Петропавловскую крепость. Как и в предыдущее восстание в июле, военный министр Керенский случайно не оказался налицо и поэтому избежал участи своих коллег!» – вспоминает княгиня Л. Л. Васильчикова.

А ведь у Корнилова получилось бы ещё быстрее и легче…

В Москве ленинцы захватывали власть под руководством Усиевича (того…), Шлихтера, Пятницкого (он же – Ташис Осип Аронович (1882–1939 г.)) Губельмана, В. Юдовского, Я Гамарника, Л. Кагановича, А. Розенгольца и др. В Москве процесс захвата власти ленинцами длился с 25 октября по 2 ноября. Решающим моментом в захвате власти в Москве – было посланный Лениным из Петрограда в подмогу 5-тысячный корпус красных бойцов.

(Губельман Миней Израилевич – он же под русской маской Ярославский Емельян Михайлович стал в 1917 г. первым военным комиссаром Кремля, а в последующие годы был «видным советским деятелем» – страстным борцом за уничтожение православия).

Дальше действия Ленина были логичны именно по технологии марксизма —

«К этому времени (27 октября) большевики захватили в России мощную Царскосельскую радиостанцию. Они немедленно начали вести пропагандистскую кампанию по деморализации русских войск…», – фиксировал Керенский. Эта работа по искривлению разума имела большой успех. В армии солдаты выходили из подчинения, убивали офицеров, создавали солдатские Советы и Комитеты.

Керенский в это время с небольшим отрядом находился в Гатчине размышляя – уже удирать в Англию или ещё попробовать побороться…

«27 октября на Балтийском вокзале, когда Гоц во главе делегации хотел уехать в Гатчину к Керенскому, – матросы едва не убили его и ругались, что «советы попали в руки жидов» («Дело народа» от 29 октября 1917 г.)», – отмечает неоднозначность настроений народа Солженицын.

Все-таки очередной раз стоит удивиться и отдать должное – ложь обладает огромной силой.

«…Ложь в политике… есть функция классового строения общества. Ложь угнетателей есть система отуманивания масс для поддержания своего господства» – объяснял Бронштейн (Троцкий) секреты успеха.

«Сила во лжи. Ложью можно преодолеть ход времени, доказав, что прошлое было не таким, каким оно воспринималось и каким оно сохранилось в памяти. Ложью легко превратить свободную волю в несвободную. Подчинённую иллюзиям. Ложь ломает пространство, создавая облики (или призраки) далёких вблизи, а близких отдаляя от общения.

Ложь делает бывшее небывшим, небывшее облекает в призрачное бытие на пагубу всем живым существам», – писал знаменитый исследователь истории Л. Н. Гумилёв.

Вторым фактором успеха Ленина вместе с ложью была – активность действий, даже – наглый натиск.

«И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем осторожность, ибо фортуна – женщина, и кто хочет с ней поладить, должен колотить её и пинать, – таким она поддаётся скорее…» – учил в ещё в XVI веке Николо Макиавелли (1469–1527 гг.). Генерал Корнилов этой истины не знал…

Всё, в России установилась диктатура Ленина, его подельников и его помощников. Ленин с четвёртой попытки захватил власть в государстве и теперь должен что-то делать – или разрушать или строить или и то и другое одновременно. Наступает новый период в истории России. Красные флаги иешиботников заполыхали над Россией.

«Таким путём большевики пришли к власти, и теперь никакая сила не сдерживала евреев. Они скинули свои маски и установили чисто еврейское «русское» правительство. – писал А. Розенберг в 1919 г. – Ленин единственный нееврей среди народных комиссаров (Розенберг не знал, что Ленин еврей по материнской линии). Он как говорят, русская витрина для еврейского дела…

Кто же другие? Приведём их имена, чтобы никто больше не мог отрицать того, что установлено еврейское правление. Комиссар по военным и иностранным делам – уже упоминавшийся Бронштейн (Троцкий) вдохновитель красного террора; комиссар по культуре – Луначарский; комиссар образования – Коллонтай; комиссар по торговле – Бронский; комиссар юстиции – Штейберг; глава ЧЕКА – Моисей Урицкий. В его следственной тюрьме по известному адресу Гороховая, 2 без суда убиты тысячи невинных. Абрахам (Крыленко) – о нём говорилось выше – стал главнокомандующий всех армий. После того, как обнаружилось его участие в весьма скандальной истории, он был заменён евреем Посерном…(и т. д.)».

Далее нас логично интересует не столько ситуация на фронтах, сколько – как удалось Ленину удержать власть; на каких принципах основывается план Ленина по строительству совершенно нового в истории человечества общества и государства. И проследим, наблюдая за событиями, – как этот план ему удалось осуществить и с помощью каких сил и средств.

ЧАСТЬ  ТРИНАДЦАТАЯ

Ленин и его Кадры.

Диктатура захватчиков

Глава 1. Срочные  меры  по  удержанию  власти.

Вот так из шалаша и в президенты, императоры, главные председатели. Эту самую высокую вершину власти можно назвать как угодно.

А что делать Ленину дальше? Что делать в первую очередь? – Да, в первую очередь закрепить успех, упрочить захват и расширить его по всей территории России, защитить себя – ещё более усилив себя.

Ещё в ночь на 27 октября срочно приняли «декрет о земле», чтобы сразу обнадёжить крестьян и солдат, окончательно их пристегнуть на свою сторону и поднять миллионы остальных колеблющихся против сторонников старой власти, ибо в Петрограде и Москве ситуация уже ясна, а вот там – на просторах многомиллионной крестьянской России…

Да, – приятно ошиблись – не ожидали, что так быстро получится захватить власть, поэтому пришлось для «декрета о земле» полностью одолжить эсеровский (кадетский) вариант землеустройства в России.

Хотя за двадцать лет безделья Ленин и его «интеллигенты-террористы» – могли бы хоть что-то придумать на эту тему… Но они только думали о разрушительной террористической составляющей…

Но ничего, не впервой, не оставлять же славу кадетам и выставлять себя дураком – средство известно надёжное – Ложь: скажем всем и потомкам, что эту идею придумали сами неграмотные крестьяне – засыпали Ленина своими пожеланиями – наказами со всех уголков России. И Ленин, как всегда, – только выполнил волю народа. Вот, – как красиво получается.

Правда тут неувязочка получилась – Ленин обещал раздать землю крестьянам, и те, естественно, поняли – в частную собственность, Ленин их ни в чём разубеждать не стал.

А эти кадеты в своём варианте предусмотрели национализацию земли и полное отсутствие всякой собственности, что соответственно предполагает исключение всякой собственности, и соответственно запрет на распоряжение землёй как собственностью – продавать, арендовать, в залог.

Но ничего – пока крестьяне разберутся что, к чему… – начнут ломать их старые стереотипы, а можно им «предложить» – например, опыт евреев в Палестине, которые в 1904 г. придумали новую форму ведения сельского хозяйства – «кибуцы», то есть – «коллективные хозяйства» на их языке, а по-русски – колхозы…

Вот опять неувязка – все мысли о захвате власти не позволили даже доработать эсеровский вариант Марка Натансона и его сородичей – ведь абсолютно нет механизма распределения, раздачи российских земель, не определены принципы и правила, нет никаких инструкций…

Понятно, что в этой ситуации происходит в деревнях на всей огромной территории России – традиционно нищие по известной причине крестьяне западных губерний, а также самые отъявленные бездельники, лодыри и пьяницы центральных и южных губерний как последние варвары несутся на телегах в помещичьи владения – грабить… Почесав головы, за ними поехали и обеспеченные.

И всё грабят, жгут, бьют в морду хозяевам, выносят посуду и всё что только можно унести и утащить, и до смерти разбивают друг другу носы за скот, лошадей, красивую упряжь и делёж земли – анархия и первобытное варварство в XX веке (!).

Только те – кто на самом деле хотел работать на земле и жить в достатке – уже давно поехали на Дон (современные территории Ростовской области, Волгоградской и Краснодарского края), на свободные жирные земли, присоединились к казакам и жили себе на счастье. В этих казачьих регионах с ноября 1917 г. никакого хаоса и варварства не было, мирная жизнь текла по-прежнему. Поэтому казаки и ничего не хотели менять, они были довольны и даже были готовы защищать своё счастье и соответственно – старую власть.

Понимал ли это Ленин? – Конечно. Легко можно предположить рассуждения Ленина – «ничего… не всё сразу, постепенно разберёмся – организуем в каждом районе Комитеты и Советы, которые и займутся этой рутинной работой, регулировкой деления и надела земли, и вообще всей жизнью в деревне. Может этот хаос – и не плохо… – Освободили тёмную варварскую, разрушительную силу этого быдла именуемого «народом», который теперь сделает за нас определённую работу – уничтожит старые классы собственников в деревне, лишит их всякой силы и способности сопротивляться. Нам остаётся только прийти на это расчищенное место (на всякий случай с оружием) и разобраться с самим этим «народом». Всё очень даже хорошо складывается.

А казаки.… С этими русскими умниками также со временем разберёмся, по-другому.… За ними ещё старые грешки есть…».

А пока с казаками надо было договариваться, ибо бежавший из столицы Керенский рядом в Гатчине пытался собрать воинские части и двинуться на столицу. Обратимся опять к интересным свидетельским воспоминаниям Всеволода Иванова (1888–1971 гг.):

«Утром 26 октября ко мне прибежал офицер из Штарма с телефонограммой от комкора генерала Краснова – выступить в Гатчину. О событиях 25 октября нам ничего ещё не было известно… Утром 27 октября мы в Гатчине, штакор в Павловском дворце.… Во втором этаже расположился Керенский с небольшим окружением и личным конвоем из юнкеров…

– Здравствуйте, – приветствовал меня генерал Храцатицкий, – мы опять под Петроградом, и опять положение прескверное. Керенский сбежал из Петербурга. Большевики и совдепы, очевидно, прихлопнули Временное Правительство. В Пскове Керенскому пришлось обратиться к нашему корпусу за помощью…—Каково решение генерала Краснова?

– Петр Николаевич отлично понимает обстановку. Даже с такими силами можно ворваться в Петроград… Но для этого нужен определённый настрой казаков. Нужна ненависть к большевикам!. Уверенность в том, что они с Лениным ведут Россию к гибели. Но этого фактически нет… Скажу больше – я, да и вы также, – не имеем твёрдого убеждения в том, что возврат расхлябанной керенщины спасителен. О монархе и говорить не приходиться – дело совсем безнадёжное.

Кстати, и великий князь Михаил Александрович здесь в Гатчине… А вы Керенского видели? Нет? Собирайтесь, пойдём в столовую!

Столовая была в нижнем этаже Павловского дворца. Там сидело до ста человек, приходили, уходили. Быстрой своей походкой вошёл Керенский, большинство поднялось для поклона, но далеко не все. Керенский, проходя по рядам, протягивал руку для пожатия, с иными разговаривал. Он подошёл к молоденькому юнкеру Павловского военного училища:

– Здравствуйте, юнкер! – и протянул ему руку.

– Я не желаю вам подавать руки! – резко ответил юнкер, не вставая со стула. Раздался громкий смешок. Керенский растерялся и скрылся в другой комнате, где для него был накрыт стол.

28 октября корпус выступил по шоссе на Царское Село, шли по – мирному, без походного охранения, без разведки… Солдаты (дезертиры, перебежчики) большими толпами уходили по шоссе на Петроград.

Город Царское село был занят. Оставалось всего 25 вёрст… Гвардейская сотня занимает Кузьмино без выстрела, продвигается на север. Бой начался утром в 11 часов. Первой очередью шрапнели у наступающих убит оренбургский подъесаул, несколько казаков ранены. Сотня залегла в 700–800 шагах от окопов. Генерал Краснов спешил все полки в цепи. Окопы нечем было строить – лопат не было.… Пошёл дождь…

Около 1 часа со стороны деревни Сузи показались несколько длинных цепей в чёрных бушлатах. Раздался залп трёх батарей, и две тысячи матросов повернули назад, неся потери. Это было единственное наступление петроградцев…

Около 8 часов вечера двинулись через Царское Село на Гатчину – назад. Никакого преследования не было. Ни единого выстрела.… В 4 утра мы вернулись в Гатчину.… В полдень в кирасирскх казармах собрание корпусного и дивизионного комитетов постановило:

1. Отказаться вести борьбу против советской власти.

2. Распустить по домам корпус…

3. Арестовать Керенского, как государственного преступника

4. Передать его в руки советской власти для суда над ним.

Чтобы арестовать Керенского было постановлено – юнкерский караул заменить казачьим. А когда сотник, начальник караула, зашёл в комнату Керенского, то того не обнаружил:

– Керенский исчез!

… Из коридора крик: пехота идёт. Подходила длинная колонна по отделениям, без погон.… Из неё двое: видимо, парламентёры явились к генералу Краснову:

– Господин генерал! Гвардейский Финляндский резервный полк по приказу Реввоенсовета прибыл в Гатчину!

Генерал Краснов спрашивает:

– Какая у вас задача? Нам приказано занять Гатчину! Но этого делать не пришлось – мы прошли беспрепятственно. Других заданий нет…

Около 5 часов появилась длинная колонна машин из Петрограда – красногвардейцы, матросы в пулемётных лентах. Крики: «золотопогонники»… Угрозы. Но, в общем – благополучно. Через час появился матрос Дыбенко, атлет с бородой. Разговор: Дыбенко, другой матрос, генерал Краснов, Солнышкин и я. Дыбенко сказал: «Мы прибыли по поручению товарища Ленина договориться о прекращении борьбы и вашего сопротивления. Город нами занят».

А ночью казаки, напоив матросов и красногвардейцев, выбрались из Гатчины, и ушли в Лугу».

Итак, вышеописанная картина даёт ответы на многие вопросы о «странностях» Гражданской войны.

То, что Россию срочно необходимо было выводить из войны, спасать – это было бесспорно, ведь уже погибло по вине «святого Николая II» более 6 миллионов российских мужчин.

Но у Ленина была другая логика, своя. Речь даже не идёт о том, что он должен показать своим благодетелям в Германии свою порядочность, джентельменство – что он полученные деньги отработал честно. Ведь так быстро перемирие не заключается, да и реальных возможностей к этому не было – фронтовые армии, генералы, Ставка – ещё не подчинялись 27 октября Ленину. Ставку ещё предстояло захватить. Из опыта 4 июля – самая опасная противодействующая сила – это армия, генералы.

Чтобы нейтрализовать армию, чтобы лишить генералов силы – влияния на армию и уничтожить успешно Ставку – для этого необходимо было оставшиеся ещё в живых несколько миллионов солдат вывести из подчинения генералов, Ставки, и – переподчинить их себе, дав этим измученным войной солдатам долгожданную надежду на мир и надежду на землю.

Вот этим и диктовалась вся срочность этого ночного декрета, а не той чепухой, которой кормили миллионы россиян до конца XX века советские идеологи-ленинцы, эти специалисты от Лжи.

Поэтому, когда по приказу Бронштейна и Ленина специалист по психологии Семён Рошаль и команда ему подобных поехали в Ставку чтобы «развести» там всех, уничтожить Ставку, арестовать генералов и забрать себе армии, то ни Корнилов, ни десятки других генералов не смогли оказать сколь достойного сопротивления. Они так до сих пор и не поумнели, как не были они политиками – так и остались тупыми солдафонами, потерявшими Родину.

А у 20-летнего талантливого и наглого еврейского студента Семёна Рошаля всё получилось, – Ставка перестала существовать 20 ноября. Корнилов и другие ему подобные… уже сидели в глубокой прострации в тюрьме города Быхова и пытались о чём-то думать…

А Ленин с Бронштейном и другими подобными – могли ударить друг друга по рукам и крикнуть – ЕС! Получилось! Что они и сделали, и стали по-хозяйски обустраиваться в армиях, наводить свой порядок и уже прикидывать – в какой район России их направить и против кого, когда будет подписано перемирие с немцами. Перемирие с немцами, после ликвидации Ставки, уже было необходимо, чтобы освободившиеся армии направить внутрь России, против врагов новой власти.

Вот суть и смысл срочных ночных декретов в первые же часы после захвата власти в России Лениным, его подельниками и помощниками.

И если оспаривать старую «версию» советских и еврейских идеологов – то кто из них вразумительно ответит на элементарный вопрос – неужели принятие этих совершенно не подготовленных «декретов «не могло подождать несколько дней или несколько недель, а необходимо был срочно объявить в ночь сразу после захвата Зимнего дворца?

Что касается великой Лжи советских и соврменных еврейских идеологов, то следует отметить, что по признанию самого Лейбы Бронштейна (Троцкого) в эту ночь, 27 октября, был принят и третий срочный декрет-резолюция по опыту 600 народных погромов в революцию 1905 года с целью – «не допустить еврейских погромов со стороны темных сил» (С).

А поскольку в единственные органы новой власти – Советы входили захватчики не только еврейской национальности, то Бронштейн, страхуясь и «разводя» своих интернациональных помощников подчёркивал, что выполнение этой задачи – борьба с антисемитами является «делом чести местных Советов».

                        Глава 2.  Дележ   добычи

Ленин более десяти лет отсутствал в России – после приехал и через шесть месяцев захватил власть.

Это всё-таки впечатляет, как и впечатляет глупость и безволие потерявших власть.

В конце октября – начале ноября, конечно, ещё не вся Россия была захвачена, но это было уже дело техники – тем более, что в этот период серьёзного сопротивления не наблюдалось. Скорее был шок, пауза осознания происшедшего.

«Люди так глупы, что их насильно надо вести к счастью», – вероятно, вспоминая эти слова Белинского, подбадривал себя Ленин.Сбылась его мечта – он на вершине, он над Россией… Над империей… Вот он – самый счастливый миг Ленина, дедушка и брат им бы гордились… А как счастлива мама… Инесса… Надежда…

С гордостью можно теперь посмотреть в глаза Усиевичу, Натансону, Абрамовичу и т. д. – Вероятно, такие сладкие мысли приходили Ленину в голову после бурных дней 25–27 октября.

Идеолог позднего большевистского периода, «застойного» А.З.Романенко писал:

«Победа Великого Октября была поражением сионизма в России и его союзника – Бунда».

Но не тут то было.… Рано было радоваться этой победе.… Уже 27 октября пришли к нему его «Чёрные вороны», «демоны революции» – помощнички из Бунда и других еврейских организаций.

И любому из этих исторических знаменитостей: Юлик Цедербаум под маской «Мартов», Абрамович Рафаил Абрамович по кличке «Рейн», Вайнштейн Арон Исаакович под маской – Рахмилевич, Фрумкина Мария Яковлевна по кличке «Эстерь» (будущий редактор первого 8‑томного издания работ Ленина на еврейском языке), Гольдман М.И.под маской Либер, В.П.Махновец под маской Акимов, А.С.Пиккер под маской Мартынов, Ф.И.Дан под маской Гурвич, А.И.Кремер под маской Вольф, В.Д.Медем под маской Гринберг, А.Я.Мутник под маской Абрамов, М. Я. Левинсон под маской Коссовский, Либер, Эрлих, Рафес, Хейфейц, Розеншталь, Левин, Лурье, Вайсенблюм и т. д. (Извините, не обижайтесь, что не всех называю или какую-либо фамилию перепутал) – было, что сказать Ленину и своему бывшему – Бронштейну