Текст книги "Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии"

Автор книги: Роман Ключник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 120 страниц)

Бронштейн вёл себя как бесспорный хозяин захваченной России и, боясь, что кто-то из патриотов может ответить за издевательства над русскими – он окружил себя личной охраной состоящей из сотни китайцев-телохранителей под командованием доверенного друга Дрейцера.

А чтобы попасть к Бронштейну – необходимо было пройти личных секретарей Глазмана и Сермукса.

«Вместе с тем, Троцкий, когда ему было надо, умел постоять за своих. Так, известный левый эсер Яков Блюмкин, стрелявший летом 1918 года в германского посла Мирбаха, был справедливо приговорён военным трибуналом к расстрелу. Но Троцкий добился, чтобы смертную казнь заменили на «искупление вины в боях по защите революции», взял его к себе в штаб, где Блюмкин, «искупая вину», благополучно прокантовался всю гражданскую войну начальником личной охраны наркомвоенмора. Затем своим шефом он был направлен на учёбу, после которой вновь был переведён в органы ГПУ», – отмечает в своем исследовании А. Дикий, —

«Будучи не в силах забыть своего попавшего в опалу спасителя (1927 г.), возвращаясь с задания, чекист Блюмкин завернул к Троцкому на Принцевы острова. Оттуда он прихватил два письма Карлу Радеку (глава оппозиции Сталину) и послания к ряду других подпольщиков. С этими посланиями Блюмкин был задержан по прибытии в Одессу. Поэтому расстрел Блюмкина по приговору трибунала в 1929 году вряд ли правомерно заносить в графу «невинных жертв сталинизма»».

Итак, – мы видели, как формировались кадры высшего и среднего эшелона Советской власти в первые годы после уничтожения российской монархии и российской элиты.

Кадры самых низких уровней новой государственной структуры формировались из «идейно устойчивых» русских – то есть, во-первых, из надёжно оболваненных солдат, матросов и рабочих.

Во-вторых, мобилизация в Красную армию рядового состава была насильственной, сопровождавшаяся массовыми расстрелами (в основном крестьян) – это «ноу-хау» лично Бронштейна.

В-третьих, русских специалистов принуждали служить Центрожиду по методу Ленина – голодом, и по «ноу-хау» Бронштейна – насильственно привлекали к работе специалистов, особенно бывших офицеров, а семьи их оставались под угрозой расстрела заложниками – на случай если специалист отказывался работать или мог скрыться.

«Троцкому и Зиновьему принадлежала идея введения принципа коллективной ответственности класса, сословия или социальной группы, что приводило к массовым убийствам зачастую просто ни в чём не повинных людей», – указывает в своём исследовании А. Дикий.

Поэтому вполне закономерно что – Л. Г. Дейч вместе с американским еврейским журналом «Цукунфт» задумали целую серию книг под названием «Евреи в Русской революции», в которых Бронштейн показывался как – «главный вождь Октября».

Почти все киноленты тех времен были не о Ленине, а о Бронштейне. Это уже после смерти Ленина, и после раскола в партии между Сталиным и Бронштейном – Сталин выгнал Лейбу Давидовича из России, и по приказу Сталина «заслуги» Бронштейна стали умалчивать, а выдвигать на первое место стали Ленина. К «счастливым» 60–70-м советским годам в памяти российских поколений Бронштейн был почти рядовым «большевиком», а на втором месте после Ленина был Сталин.

Заканчивая эту главу можно отметить, что лучше всех охаректеризовал Бронштейна его собрат по духу и крови, с завистью за ним наблюдавший, «заслуженный» террорист XX века – Гершуни:

«Он был Прометеем не потому, что таким уродился, но потому, что он дитя народа-Прометея…» (С).

Это к слову об «отщепенцах» – фашистах, о многих тысячах «отщепенцах» – фашистах…

Когда команда Ленина-Бронштейна захватила в России власть, то ей на помощь властвовать потянулись евреи из многих других организаций от Бунда до крайних сионистских.

«22 января (1918 г.)… Пошли прения, неожиданно ставшие интересными. Выступил неизвестный оппонент, типа иешиботника – социалиста, и заявил, что когда-то считал меня своим учителем или «духовным отцом», ибо учился на моих книгах, но потом ушёл далеко.… Теперь он обижен моей характеристикой большевиков – евреев как ренегатов», – зафиксировал в дневнике С. М. Дубнов.

Да зашли они очень далеко, слишком далеко.… Немного осталось евреев на старых позициях – чтобы организовать новую Россию по образцу европейских государств.

«Он раньше других постиг, что его партия, также как и другие социалистические партии, обречена на гибель.… Понял он и другое: выжить и защитить евреев он сможет, только примкнув к большевикам, – пытался оправдать в своих мемуарах Давид Азбель переход из Бунда своего дяди Арона Вайнштейна.

В 1919 году на митинге в Киеве Лейба Бронштейн воскликнул: «Неужели вы дадите уничтожить нацию, которая создала русскую революцию и стоит во главе её?»

Теперь осталось посмотреть – как захватчики властвовали в России, – и как хорошо стали жить при их власти российские рабочие и крестьяне (русские, татарские, башкирские, белорусские, украинские и т. д.), как на самом деле реализовывались интернационалистические и космополитические лозунги.

            Глава 8.  Красно-демократическая  диктатура  захватчиков  в действии

Чрезвычайное собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда 26 марта 1918 г. констатировало: «Мы, петроградские рабочие, в большинстве своём приняли этот (Октябрьский) переворот, совершённый от нашего имени и без нашего участия.… Но прошло уже четыре месяца, и мы видим нашу веру жестоко посрамлённой, наши надежды грубо растоптанными…

Новая власть называет себя советской и рабочей, крестьянской. А на деле важнейшие вопросы государственной жизни решаются мимо Советов…» (М.Н.). Как видим через пять месяцев после государственного переворота и установления диктатуры захватчиков рабочие разобрались в ситуации.

Бесспорно, – никакой власти Советов не было, это была формальность и блеф, – реально Россией руководила небольшая группа захватчиков во главе с Лениным и Бронштейном. А другая группа во главе с Бундом настоятельно требовала поделиться властью. В той партии, которая называлась «коммунистической» реально принимали решение не более 10 человек, а думать творчески, созидательно были способны ещё меньшее количество.

Как и раньше – теоретическую дорогу вперёд пытался прокладывать только Ленин, он же и решал большую часть проблем. А остальные – многие тысячи руководителей были довольны достигнутым и счастливы своим положением. Наступила первая весна новой власти. Буквально через несколько месяцев после прихода к власти почувствовалась недоработка-ошибка Маркса и Ленина – не было в новом государстве никакой эффективной экономики, не было эффективного труда, а о производительности труда вообще говорить было трудно. Возможно, было слишком много «малосознательных» рабочих, – ибо резко встала проблема не только качества работы интеллигентов, но и самих рабочих – фиктивных гегемонов.

Производительность труда рабочих была намного ниже прежней, дореволюционной, – просто катастрофической. Ленин всю ситуацию понимал адекватно, и организовать нормальную работу промышленных предприятий стало для него проблемой номер один. А для этого необходимо было организовать эффективное управление. Необходимо было что-то предпринимать. И Ленин начинает изучать знаменитую книгу Тейлора о производительности труда.

И если вы заглянете в ленинскую работу «Очередные задачи советской власти», то обнаружите, что Ленин уже думал – как использовать опыт капиталистов в эксплуатации по повышению производительности труда пролетариата: как организовать обмен опытом; как применить сдельную оплату труда, отказавшись от демократической уравниловки, какие придумать «пряники» чтобы стимулировать у рабочих желание работать хорошо.

По ходу изучения проблемы у Ленина появляются новые идеи: «Возьмём такое средство организации соревнования, как гласность, (как Горбачёв)… чтобы сравнение деловых итогов хозяйства отдельных коммун стало предметом общего интереса и изучения, чтобы выдающиеся коммуны вознаграждались немедленно…»

Поскольку голодом Центрожиду пока не удалось загнать массово на работу российскую интеллигенцию, то в этой же своей работе Ленин ставит вопрос селекции и выявления среди людей наиболее одарённых от рождения – «Мы пойдём себе своей дорогой, стараясь как можно осторожнее и терпеливее испытывать и распознавать настоящих организаторов, людей с трезвым умом и практической сметкой».

Если внимательно читать дальше Ленина в томах 36–37, то с полной уверенностью можно утверждать, что Владимир Ленин, усиленно думая над вопросами повышения производительности труда пролетариев, пришёл к осени 1918 года к мысли о возрождении профсоюзов.

Теперь на профсоюзы он надеялся возложить, и потом возложил, весь контроль за качеством труда рабочих, и все проблемы по повышению производительности их труда. Не было у Ленина никакого замысла – чтобы возродить профсоюзы для того, чтобы они представляли интересы рабочих и защищали их перед новой властью, новой государственной администрацией, возглавляемой ленинцами.

И это понятно – как в пролетарском государстве, при диктатуре пролетариата пролетариат может защищаться от самого себя?! Ленин устал от этой проблемы производительности, эта проблема его достала; ни он и ни его правительство не могло ничего придумать. Можно было бы, конечно, поступить проще – применить тот же диктаторский метод в промышленности. – И затем по предложению Бронштейна была организована система трудовых концлагерей и просто трудовых лагерей.

Всё что смог придумать ещё Ленин в работе «О задачах профсоюзов» это – «Привлекать домашнюю прислугу – сначала к участию в работе кооперативов.., затем к более ответственной и менее «узкой» работе…». Имелась в виду прислуга вождей новой Советской власти.

Почти все члены аппарата управления нового государства имели домашних «слуг», «лакеев «и «холопов», которые теперь имели совсем пристойное определение – «прислуга».

На протяжении довольно долгого периода наличие прислуги было своего рода цензом, характерным признаком, чертой, неким шиком отличающих красных интеллигентов, новых-красных, от этой черни -пролетариев, над производительностью труда которых ещё надо было ломать голову. Это было, кстати, очередным фактическим признанием  неравенства людей и ложной лицемерности демократических лозунгов…

Одежда, обувь, фуражки и кастрюли – не так быстро снашиваются, а вот кушать хочется ежедневно… Многомиллионное российское крестьянство весной 1918 г. почувствовало диктатуру Центрожида во всей красе – 25 марта 1918 г. была введена хлебная монополия и карточная система, началась борьба с мешочниками-крестьянами приезжавшими с мешками продовольствия в города.

Когда запуганные мешочники остались сидеть в деревнях или тюрьмах, то ситуация с продовольствией в городах резко обострилась, – и население стало выражать своё недовольство новой властью, то есть – захватившими власть евреями. Это усиление антиеврейских настроений и зафиксировал в своём дневнике еврейский историк С. М. Дубнов:

«10 мая. Открыта погромная агитация против евреев в Петербурге, Москве и других городах. Об этом говорят в очередях у лавок, на улицах и в трамваях. Народ, озлобленный большевистским (еврейским) режимом, валит всё на евреев…

Сегодня прочёл случайно дошедшее описание резни в Новгород–Северске: вырезано около полусотни неповинных евреев (19 апреля)»,

«29 мая… Антисемитизм растёт даже в интеллигенции. Нас винят за большевизм царствующих ныне ренегатов еврейства: Троцкого, Зиновьева, Володарского и тысяч мелких карьеристов…»

В Новгороде-Северске и Глухове не было еврейских погромов на национальной или религиозной почве, или на экономической, как это мы привыкли наблюдать. В этом случае было всё намного проще – с фронта возвращались военные голодные части, а поскольку новая власть снабжение армий ещё не наладила, то солдаты по пути стали добывать хлеб сами у богатеев. А поскольку богатеями, хлебными спекулянтами, перекупщиками и оптовыми торговцами оказались евреи, многие из которых не хотели с уже «их» солдатами делиться хлебом и оказали сопротивление, то они и попали под насилие – грубый грабёж, и некоторые в перестрелке голодными солдатами были убиты.

«В первую зиму большевистского владычества, сражавшиеся под красными знаменами красные войска учинили ряд кровавых погромов. Среди которых выделяются глуховский и Новгород-северский, количеством зверств, нарочитым зверством и издевательством над замученными затмившие и калущское злодеяние. Отступая под давлением немцев, красные войска громили встречные еврейские местечки», – также выделяет этот случай в своём исследовании И.М.Бикерман («Россия и русское еврейство»).

Власти тут же отреагировали. – В апреле 1918 года в «Известиях» опубликован циркуляр «по вопросу об антисемитской погромной агитации», которой опять же совсем не было, кроме пересудов в очередях. Это был ряд превентивных, предупредительных мер по закреплению власти в России.

Солженицын в своём исследовании отмечает, что в это время проходили «Специальные заседания Советов, посвящённые еврейскому вопросу и борьбе с антисемитизмом», соответствующие митинги и лекции. – «Обратить самое серьёзное внимание на черносотенную антисемитскую агитацию духовенства, приняв самые решительные меры борьбы с контрреволюционной деятельностью и агитацией духовенства» – цитировала газета «Известия» от 28 апреля 1918 г. резолюцию одного такого заседания, —

«Признать необходимым не создавать особой боевой еврейской организации», – то есть обсуждался вопрос образования исключительно еврейской военной  карательной организации. Там же можно прочитать – «Совнарком предписывает всем совдепам принять решительные меры к пресечению в корне антисемитского движения. Погромщиков и ведущих погромную агитацию предписывается ставить вне закона» – то есть расстреливать. Вот с этого момента и стали расстреливать каждого – у кого находили «Протоколы сионских мудрецов».

«И всего меньше она (новая власть) может допускать нападения скопом на евреев; она хорошо ведь знает, что от разгрома евреев один только шаг до разгрома власти, глубоко ненавидимой и считаемой еврейской. Еврейский погром объявлен, поэтому делом контрреволюционным, то есть направленным против советской власти», – с удовольствием отмечал Бикерман.

Сам Ленин в разгар этой компании наговорил на граммофон «особую речь об антисемитизме и евреях». Этот авторитетный спич внучка Израиля Бланка развозили агитаторы (пластинки и граммофоны) по фронтам, казармам, клубам, рабочим собраниям и т. д.

Что Ленин и ему подобные могли объяснять рабочим и солдатам? Известно что – евреи при царе были самой преследуемой нацией, живущей в гетто, они больше всех настрадались; так как старые власти не давали евреям земли и лишали этим их возможности работать, и чтобы евреи не умерли с голоду – им пришлось заниматься торговлей, а так как среди них оказалось много образованных, то они и заняли естественно много руководящих постов в новой власти и теперь борются за счастье всех бедных классов, и в борьбе за это счастье других их много погибло и было сослано в Сибирь; что евреем был не только Иисус Христос и все апостолы-страдальцы, но и великий теоретик пролетарского счастья, апостол пролетарского освободительного движения – Карл Маркс; и т. п.

При этом Советская власть продолжала «эволюционировать» в грабеже крестьян – 13 мая 1918 г. был принят декрет о продовольственной диктатуре, который наделял Наркомат продовольствия чрезвычайными полномочиями. Для отнятия хлеба у крестьян захватчики создали Продовольственно-реквизиционнаую армию Наркомпрода.

Много было написано и показано фильмов о красной продразвёртке. В 2000 году в России была издана книга И.В.Овчинникова – «Исповедь кулацкого сына», в которой можно прочитать —

«И вот по приказу из еврейского центра совершается «переход от ограничения кулака к его ликвидации». Начался поощряемый сверху дикий разгул грабежей и насилий.

Ленин в вопросе этого грабежа не надеется на революционную сознательность рядовых грабителей, многие из которых сами выходцы из деревни, а исходя из своих чтений Тейлора, – издаёт декрет, согласно которому половина награбленного имущества идёт сельским активистам – наводчикам и вооружённым грабительским отрядам, а другая половина награбленного – направляется в распоряжение правящей еврейской верхушки. Кроме того, – многих ограбленных, самых трудолюбивых крестьян – кулаков выгоняют из домов и ведут под конвоем – всех от стара до мала – к ближайшей железнодорожной станции, там запирают в вагоны для скота и – без воды, без пищи – увозят прочь от родных сёл и деревень в неведомые края на холодную и голодную смерть…

«Не обошла эта операция и наше село… – вспоминает И.В.Овчинников, – Слёзно-кровавая жатва еврейской Чеки была здесь обильной. Выселяемым дали у них же отобранных лошадей, чтобы доехали до ближайшего города – Бийска. Составился огромный обоз, и, когда он тронулся, казалось, небо должно было обрушиться от начавшихся воплей, рыданий, стонов. Я вижу этих бородатых сибирских стариков с аскетическими лицами, в последний раз держащих поводья своих подвод, в чёрных от постоянной работы мозолистых руках,… этих полуголых, кое-как одетых в лохмотья детей, сидящих на телегах, с потемневшими лицами, на которых в безмолвии застыли ужас и недоумение.

И вижу другое лицо: молодой, холёный, надменный жидок… Он смотрит на меня с фотографии тех лет из его собственной книги. Это «маститый» советский писатель Илья Эренбург (приехал на помощь Ленину из Парижа в начале 1918 года).

Я никогда не читал его книг.… Но однажды, сидя в камере на Лубянке и имея весьма ограниченный выбор книг, позволенных Чекой к чтению политзаключенными, спросил среди прочего «Сибирские очерки» этого иудейского сочинителя.

Автор по свежим впечатлениям с упоением и восторгом описывает «раскулачивание» сибирских крестьян. Наша кровь и слёзы для жида радость и торжество. Между прочим, нахожу в его опусе и одну любопытную подробность, приоткрывшую завесу в тайник еврейско-чекистской политики геноцида в отношении русского народа.… Возник вопрос: кого раскулачивать?

В Центральной России было просто: безлошадный – бедняк, с одной лошадью – середняк, с двумя и более – кулак. А в Сибири у каждого крестьянина оказалось по пять и по десять лошадей.

Поэтому, чтобы выделить из массы крестьян сибирского «кулака», пришлось еврейским деятелям повысить «лошадиную квоту», иначе, по марксиско-ленинскому учению, истреблению подлежали поголовно все»,

«Кто был ничем, тот станет всем!» Эта лаконичная формула наилучшим образом отражает суть еврейской агитации, обращённой к социальным низам чуждых им народов. Поверивший их пропаганде становится оружием в их руках. Они ловко направляют его на самые гнусные преступления – на избиение, на убийство своих собратьев… (И. В. Овчинников).

«Вот он, твой враг» – кричат еврейские агитаторы во время революции, гражданской войны, раскулачивания и коллективизации. – Он богаче тебя, у него больше денег, он живёт в лучшем доме, лучше питается, одевается, у него две лошади, а у тебя только одна. Пойди отбери у него это добро, а его самого убей. Это не только позволяется, но даже необходимо, чтобы ты стал ВСЕМ!»

Взбешенный и духовно ослеплённый пролетарий бросается выполнять призыв – жечь, сокрушать, убивать. Когда же страсти успокаиваются, пролетарий обнаруживает, что он не только не стал «всем», но скорее, стал вообще ничем, стал ещё беднее, лишился даже своей последней лошадки и под давлением силы вынужден трудиться больше прежнего – за пайку хлеба и «во имя светлого будущего»…» – сколько было миллионов подобных Овчинниковы?..

Еврейский английский историк и советник Тони Блэра – Пол Джонсон по этому поводу отмечает —

«Евреев-большевиков было много в ЧК, а также в числе комиссаров, налоговых инспекторов и бюрократов. Они играли ведущую роль в продотрядах, организованных Лениным и Троцким для изъятия у крестьян зерна. Вся эта деятельность делала евреев объектом ненависти».

Не хорошо выглядело – когда рабочие и солдаты под командованием комиссаров-евреев грабили крестьян – это сплачивало крестьянство против «родной» власти. Поэтому крестьянство необходимо было расслоить, чтобы одни – бедные, нерадивые и ленивые отбирали труды толковых крестьян – и 11 июня 1918 г. был принят декрет об организации комбедов в деревне.

Организация комбедов была вызвана и острой нехваткой надёжных кадров. Ведь это серьёзная проблема – откуда взять в захваченном государстве людей – желающих помогать давить диктатурой своих сограждан, их грабить и убивать?

Особенно в несколько раз усилились репрессии крестьян и грабежи после лета 1918 г. когда начало набирать силу белое движение в защиту России. Центрожиду пришлось для защиты своей добычи насильственно мобилизовывать многомиллионную армию, которую необходимо было чем-то кормить.

Как результат – в ответ, для своей защиты крестьяне организовали во многих российских губерниях крестьянские армии и стали защищаться от насилия, – так вспыхнули мощные антисоветские восстания в Ярославской губернии, в Тамбовской, в Сибири. А рабочие г.Ижевска организовали свою 180-тысячную армию для борьбы с захватчиками. Эти случаи подробнее рассмотрим в следующей главе.

Интересно – как распоряжались захватчики награбленным? – Солженицын в своём исследовании приводит отрывок из книги мемуаров Давида Азбеля «До, во время и после», который жил в Москве у тетушки в отеле «Националь», где сосед Ульрих шутил: «Странно, почему в «Национале» не открыть синагогу. Ведь здесь живут почти одни евреи». Азбель вспоминал:

«из закрытого распределителя получали обильные пайки. Икра, сыр, масло, балыки не сходили со стола», затем – «обитатели «Националя» стали… переселяться в комфортабельные квартиры, особняки, принадлежащие ранее аристократам и буржуазии».

Кстати, – о квартирах. Весной 1918 г. Центрожид решил обеспечить себя и своих низовых сотрудников хорошими квартирами по принципу «отбирать – не строить» и издал декрет «Об отмене прав частной собственности на недвижимое имущество». Из которого следовало, что по усмотрению местных властей квартиру у владельца отбирали, или свирепые красные войны подселялись к «контре» и «буржуям». Захватчики оставляли по одной комнате на взрослого «бывшему» и одну комнату для всех его детей. Хозяев добротных квартир и домов стремились под любым предлогом расстрелять или сослать подальше – не жить же под одной крышей в такой отличной квартире с «буржуем», – он же хозяин отобранной квартиры – живое воздействие на остатки совести. Зачем такие неудобства?..

Рассказывая про своих любимых дядю Мишу и тётю Иду Давид Азбель признаётся –

«Скупив за бесценок огромное количество мануфактуры у бежавших за границу (русских) купцов «– они стали «вероятно, самыми богатыми людьми в Москве».

Жена Зиновьева – Злата Бернштейн-Лилина попалась на досмотре в Литве при переезде из России в Европу – «обнаружены драгоценности на несколько десятков миллионов рублей» (С).

Вероятно, многие из отряда захватчиков не надеялись, что им позволят властвовать в России долго, поэтому пока была возможность – вывозили за пределы России родственничкам и в зарубежные банки награбленное. А поскольку деньги обесценивались с невероятной скоростью, то захватчики отдавали предпочтение золоту и драгоценностям. В то время весь Петроград знал, что первым скупщиком бриллиантов в Петрограде среди захватчиков был друг Бронштейна, высокопоставленный комиссар – Эфраим Склянский (С).

Глава 9.  Сопротивление.  Гражданская война.  Начало.

Конечно, глупо было бы ожидать, что в России никто не попытается отобрать власть у захватчиков и выгнать их из России. Одно дело запудрить мозги рабочим и солдатам и с их помощью захватить власть, совсем другое – удержать эту власть, особенно когда у некоторой части населения проходит эйфория оболваненного разума по поводу обещанного Коммунизма.

В этой главе мы проследим как крестьяне, казаки, рабочие, царские офицеры и по-прежнему Бунд – будут стараться защититься от Ленина и его подельников, и даже попытаются отобрать у него власть.

Основным центром сопротивления захватчикам стали казаки, ведомые своими атаманами и царскими генералами. На территориях где они проживали – современные области: Ростовская, Волгоградская области, Оренбургская, часть Воронежской, Краснодарский край и до Южного Урала: Челябинск, Екатеринбург – на этих территориях стали формироваться повстанческие белые армии против красной диктатуры марксисткой организации Ленина и Бронштейна.

Уже 27 октября 1917 г., то есть через день после государственного переворота и захвата власти в столице, – генерал от кавалерии Каледин А.М. (1861–1918 гг.), который ещё 17 июня 1917 г. был избран казаками атаманом войска Донского – объявил себя в Новочеркасске главой Донской области и Войскового правительства. Каледин развил бурную деятельность – объявил мобилизацию и стал формировать армию, пригласил к себе в помощь членов Временного правительства, вступил в союз с Центральной Радой.

Туда же на Дон подались убежавшие из тюрьмы г. Быхова (который недалёко от Могилева) и бестолковые генералы, отдавшие свои армии захватчикам – Корнилов, Деникин и ряд других. Отпущенный «большевиками» под честное офицерское слово с ними не бороться пленный генерал Краснов – так же поспешил на Дон.

  «Куда уходить в случае нужды? Только на Дон. Вера в казачество была сильна по-прежнему…», – писал генерал Деникин. Как видим, – все побежали за помощью к казакам.

 Казаки были особыми крестьянами, особым русским крестьянским сословием. Свободолюбивые, трудолюбивые и глубоко верующие в Бога – по-своему материальному достатку большинство казаков по ленинской классификации были кулаками. В царской России по призыву в армию они шли со своим холодным оружием и лошадью из родной конюшни.

«Казаки любили землю, и земля любила казаков, они не были оторваны от природы. Знали и знают цену Отечеству, земля коего густо пропитана кровью их пращуров. Свято чтили Бога и являлись крепостью государства. Казаки расширили пространство до Аляски, сделали Россию – Великой Империей, Державой!», – восхищался ими А.Дикий.

В тяжёлых условий затяжной. Первой мировой войны и в результате пораженческой пропаганды ленинцев – дезертирство в российской армии было обычным делом, но по утверждению генерала Деникина – «Казачество, в противовес всем прочим составным частям армии, не знало дезертирства».

Но когда белые генералы добрались до Дона, то обнаружили… – что Дон уже другой, по нему серьёзно проехалась ленинская пропаганда.

«И вдруг оказалось, что всё это чистая мистификация. Что никакой силы у казачества в то время уже не было! Ввиду разгоравшихся на территории казачьих войск беспорядков атаманы не раз входили с ходатайством о возвращении с фронта хотя бы части казачьих дивизий. Их ждали с огромным нетерпением и возлагали на них самые радужные надежды… – писал в своих мемуарах А. И. Деникин, —

С возвращением казачьих войск в родные края наступило полное разочарование: они – по крайней мере, донцы, кубанцы и терцы – принесли с собой с фронта самый подлинный большевизм… со всеми знакомыми нам явлениями полного разложения… сразу ознаменовавшись отрицанием авторитета «стариков», отрицанием всякой власти, бунтом, насилиями…».

«Атаман (Каледин) был под свежим ещё гнетущим впечатлением разговора с каким-то полком или батареей, стоявшей в Новочеркасске. Казаки хмуро слушали своего атамана, призывавшего из к защите казачьей земли. Какой-то наглый казак перебил: «Да что там слушать, знаем, надоели!». И казаки просто разошлись…» – с горечью рассказывает генерал Деникин, —

Каледин: «На Дону приют вам обеспечен. Но, по правде сказать, лучше было бы вам, пока не разъяснится обстановка, переждать где-нибудь на Кавказе или в кубанских станицах… – И Корнилову? Да, тем более». Я уважал Каледина и нисколько не обиделся за этот совет…».

Деникин послушался совета и уехал на Кавказ.

В казачьи губернии со своими казаками пошёл из Петрограда и предавший 29–30 октября П.Н.Краснова и курсантов военных училищ атаман А.И.Дутов, который наконец-то разобрался – кто такие ленинцы и почему у них кровавые флаги иешиботников, и стал формировать в Оренбургской губернии свою армию.

Дутов Александр Ильич (1864–1921 гг.) пользовался большим авторитетом среди казаков, – ещё в июне 1917 г. он был избран председателем Всероссийского казачьего съезда, а затем возглавил Совет Всероссийского союза казачьих войск.

Казалось бы, по элементарной логике – собрались в одном месте генералы и атаманы, обсудили всю серьёзность и катастрофичность положения России и её народов, почему и как власть в России оказалась в руках пришельцев-захватчиков, разработали план освобождения России, организовали штаб, сформировали армии и смели с лица России врагов.

Но всё было совсем наоборот – каждый из перечисленных военноначальников ошибочно считал, что захватчиков будет совсем легко разбить и выгнать из России – и каждый хотел войти в историю как «спаситель России». Кроме того, многие из них считали друг друга дураками и бездарными, соответственно смотрели друг на друга высокомерно и даже с презрением.

«На небольшом клочке освобожденной от большевиков русской земли двум началам, представленным, с одной стороны, генералом Красновым, с другой – генералом Алексеевым и мною. Очевидно, оказалось тесно. Совершенно неприемлемая для Добровольческой армии политическая позиция атамана, полное расхождение в стратегических взглядах и его личные качества ставили трудно преодолимые препятствия к дружной совместной работе.

Утверждая «самостоятельность Дона» ныне и «на будущие времена», он не прочь был, однако, взять на себя и приоритет спасения России» – писал в мемуарах Деникин. Сам Деникин имел претензии к Корнилову и казачьим атаманам, а затем и к Врангелю. Врангель не мог наладить отношения со знаменитым генералом Слащёвым, который считал Врангеля бездарным. А местные казачьи атаманы пренебрежительно относились к пришлым генералам без войска.

В результате никакой централизации и единой концентрации этих освободительных патриотических сил не было, господствовала полная демократия – никто никому не подчинялся и не координировал свои действия, каждый «белый» вождь со своей армией шёл громить Красных захватчиков.

Первый пошёл в атаку прозревший атаман Дутов – 14 ноября 1917 г. арестовал ленинцев входящих в губернский Совет, разогнал ВРК и захватил Оренбург, а за ним Троицк и Верхнеуральск.